Мир-6

Предыдущие части цикла

Рейд Куйваст. 16 октября 1917 года. Борт транспорта Либава.

— После того, что мы сегодня устроили немцу, он взбесится. Натурально озвереет.

— Да Михаил Коронатович, признайтесь, вы такого не ожидали.

— Это виктория, совершеннейшая победа.

— Да, но что дальше?

— А дальше я прогнозирую Соэлозунд.

— А сил у нас там мало. Те две гаубицы не справятся, если немец высадит крупный десант. Пришлось и так усиливать Пушку 1 взводом моряков.

— А Орисаарская дамба как.

— Батальон пока держится, но 470 полк постоянно бунтует. На них надежды мало.

— Что Эстонский полк.

— Позвольте доложить свои соображения.

— Пожалуйста, Сергей Евгеньевич.

— Эстонцы придерживаются выжидательной позиции. Если будут побеждать немцы, они начнут саботировать все. Если мы – постараются держаться позади нас. Нет, открытого выступления не будет, ну разве что в самом крайнем случае. На нас они смотрят скорее, как на досадную помеху.

— Да уж. Не хватает нам Николая Константиновича.

— А давайте пошлем линкоры на помощь батальону.

— Мысль конечно дельная Георгий Карлович (Старк), но корабли после боя, да и боезапас у них почти кончился.

— Но средним калибром они почти и не стреляли.

— А вы как думаете Дмитрий Александрович (Свешников)?

— Господа … простите товарищи. Мне не дает покоя история с Охотником. Кажется, мы все забыли про опасность другого рода.

—  Вы хотите сказать …

— Да, подводные лодки.

— Хм. И много их?

— До вашего прибытия наблюдали трижды.

— А мины против подводных лодок у вас есть.

— А… надо заказать на Ревельском арсенале.

— Хорошо хоть не во Владивостоке.

— Пока нам доставят мины, мы можем помочь, — тут контр-адмирал начертил на бумаге какой-то странный чертеж.

— Вот такую штуку смогут сделать в Рогокюля? Там сейчас наш эсминец стоит. Размеры снимут по месту.

— А что это.

— Сбрасыватель для глубинных бомб.

— Но глубинные бомбы, это английское изобретение. Как оно к вам попало?

— Это в некоторой степени заслуга соратников Сергея Евгеньевича. Самое сложное здесь взрыватель. Но я думаю, смекалка поможет с этой проблемой. А пока будет решаться этот вопрос, наши сторожевики снимаются с дежурства, и будут осуществлять противолодочную охрану. И, Михаил Коронатович, объясните мне, что это за мина такая,  образца 1876/1913 года?

Аренсбург. 17 октября 1917 года. После полудня.

— Товарищ комиссар. Вот тута германец, — пограничник указал на карте место – идут походной колонной, не меньше батальона. Еще видели бомбометы и четыре пушки.

— И как будем действовать, полковник?

— Роем окопы здесь и здесь. Орудия ставим вот тут, пулеметная команда развернется здесь.

— Ну, чтож, готовьтесь. Окопы пусть копают отказники. Не хотят воевать, пусть работают. Я думаю свои им объяснят, как надо работать… Да! Ввозьму я у вас запасную пулеметную команду, да пожалуй, матросиков моих.

— Вы куда-то уходите?

— Да. Но запомни полковник. Я ушел встречать твой первый батальон. И еще запомни. Когда увидишь три ракеты красного дыма, пусть прекратят стрелять. Всем передай – три красных ракеты, не стрелять.

Несколько минут спустя там же.

— Ну, ну товарищ, продолжай.

— Так я и говорю, товарищ комиссар, что германец любит обходы делать. Мы такое проходили уже на Западном фронте, да и под Ригой сказывают, такое было. Они сейчас по дороге идут, и если …

— Вот что Спиридон Макарович, кликай своих, да будем в путь собираться. Место искать. Сейчас я с разведчиками потолкую…И ты Степан морячков своих подымай. Сидоры набейте патронами и гранатами, хлеба по буханке на троих и воды возьмите поболе, пригодится.

Развилка Аренсбургской дороги, около Ладьяла. Через два часа.

— Вот здеся самое место будет.

— Уверен Макарыч.

— Туточки мы их и прижмем. Вона в лесочке бугорок, тама пулеметы и поставим, а сами рядышком будем. Пойдут по дороге, мы их и встретим.

— Спиридон Макарыч, а каким образом германцы в походном строю ходят?

— Так известно. Командир впереди, а солдаты евойные позади будут.

— А пушки с бомбометами где?

— Так известно где, сзади.

— Смотри-ка, что у нас получается. Мы их из пулемета, а они нас из пушек и бомбометов.

— А и правда. Хм. Так может и сзади из пулемета?

— Даже двух или трех. Пойдем, посмотрим удобные места…

Рейд Куйваст. 17 октября 1917 года. Борт транспорта Либава. Поздно вечером

— Товарищ контр-адмирал. Пушка 1 сообщает, что немцы в Соэлозунде ведут траление.

— В темноте?

— Да. Услышали взрыв, а немцы прожектор засветили. А там катера и шлюпки.

— И что катер взорвался?

— Ага, на мине. Вдребезги и пополам.

— Я так мыслю Михаил Коронатович, пора нам немецким тральщикам сюрприз наш приподнести.

— Да, занятно может выйти.

— Что еще.

— Пушка 4 сообщает, что немцы усиленно обстреливают батареи Цереля.

— Это адмирал Сушон поздно спохватился…

Пролив Соэлозунд. 18 октября 1917 года. Полдень.

Получив болезненный щелчок в Ирбенском проливе, германские тральщики, разбившись на два соединения, принялись тралить фарватеры в Ирбенах и Соэлозунде. Одновременно в Рижский залив послали подводные минные заградители для установки минных банок на фарватерах. После ночного взрыва катерных тральщиков, траление было отложено до утра. Но из-за тумана пришлось начинать тральные работы только в полдень.

Перед началом траления в проливе заметили залитую водой шлюпку, которая, впрочем, скоро утонула. Вскоре, катерные тральщики с заведенными тралами начали трудолюбиво работать в проливе. Пережив гибель еще одного тральщика, катера уступили место прибрежным тральщикам ФМ. Прикрытие тральных сил осуществляли дредноуты Кайзерин и Фридрих де Гроссе. Готовился войти в протраленный пролив, вслед за полуфлотилией миноносцев, и  крейсер Кольберг.

— Погоди, погоди. Вон крейсер идет.

— Погожу, а ты доложи флагману.

Пролив Соэлозунд. Борт Гремящего. 18 октября 1917 года.

— Товарищ контр-адмирал. Пушка 1 сообщает, что за миноносцами готовится войти в пролив легкий крейсер.

— Вот как значит. Михаил Коронатович, а он там пройдет?

— Нет, не думаю. Там глубины до пяти метров. Только если разгрузится, но не думаю. Но перед проливом достаточно глубоко, чтобы маневрировать и крейсеру.

— Значит подождем.

— Да, подождем.

Пролив Соэлозунд. 18 октября 1917 года.

12-й и 13-й дивизионы эсминцев («Десна», «Самсон», «Лейтенант Ильин», «Капитан Изыльметьев», «Автроил», «Константин», «Изяслав», «Гавриил») открыли стрельбу по тральщикам, и пошли на пререхват, но крейсер Кольберг и два линейных корабля германцев, воспрепятствовали действиям эсминцев, открыв плотный заградительный огонь. В результате на Кассарский плес вслед за тральщиками снова прорвались эсминцы 11-й флотилии коммодора Гейнриха. Однако пройдя пролив, эсминцы наткнулись на обширное минное поле. Для поддержки своих эсминцев к самому проливу выдвинулись Кольберг и Кайзерин и еще один дивизион тральщиков.

— Подходит, давай жми.

— Погоди не спеши, вот теперь пора.

Подходя к десятиметровой изобате крейсер Кольберг задел торчащий из затопленной шлюпки железный прут. Услышав премерзский скрежещущий звук, торпедный электрик Иваненков с Гремящего замкнул контакт подрывной машинки. Две мины образца 1876 (1913) года, случайным образом, завалявшиеся в крепости Петра Великого, с большим трудом доставленные ночью и затопленные в самый последний момент, получив электрический сигнал, взорвались.

Со стороны сам взрыв выглядел впечатляюще. Сначала море под кораблем вспучилось маленьким горбом, причем даже находившийся почти в миле Кайзерин почувствовал сильное сотрясение. А затем вверх взметнулся выше мачт грязный куст подводного взрыва. Кольберг, принявший на себя взрыв тонны тротила, выпрыгнул из воды носовой безжалостно перекрученной и изорванной частью, уже в воздухе надломился и с грохотом обрушился в воду, окончательно разломившись. Причем уничтоженный корабль принес своему же флоту пренеприятнейший подарок. Теперь в пролив могли войти только суда класса не выше миноносца. Пока Кайзерин спешно отходил от места взрыва, прекратив поддерживать свои эсминцы, русские корабли наоборот усилили огонь, и быстро сблизившись с врагом, выпустили все свои торпеды. В неразберихе германские эсминцы гибли, разворачиваясь на минном поле, их поражали торпеды. Из всей 11-й флотилии уцелели шесть эсминце, буквально продравшихся через пролив и безнадежно повредивших себе винты.

Берлин. Резиденция Вильгельма II. 18 октября 1917 года. Вечер.

   -Кто уверял меня, что русский флот не представляет никакой угрозы. Что он не выйдет из своих портов в Финском заливе и будет пассивно оттуда наблюдать за происходящим. А что на самом деле выходит? Мы потеряли два крейсера, восемь эсминцев. Причем один крейсер был взорван какой-то поистине адской миной. Мы потеряли от огня русских линкоров Кениг вместе с адмиралом Бенке. Что вы можете мне на это ответить? Вы все хорошо знаете, что русские мастерски владеют минным оружием, и мы это почувствовали, потеряв несколько кораблей на их минных полях. Которые вы позволили им поставить, и это практически на виду нашего флота, и не предотвратили этого.

И что это за новые малые крейсера? Почему мы об этом ничего не знаем? Откуда они там взялись? Почему разбитые русские войска на островах вдруг начали так успешно воевать? Вы, господа, меня уверяли, что все рассчитано до мелочей, и что в итоге?

— Ваше императорское величество…

— В таких условиях я не могу рисковать флотом.

— Но ваше величество…

— Никаких но. Мои солдаты еще мне потребуются.

Рейд Куйваст. 19 октября 1917 года. Борт транспорта Либава.

— А ведь немцы затихли. Даже атаки на дамбу прекратились.

— Товарищ контр-адмирал. Радио от комиссара Смирнова.

— Читайте.

— Имел столкновение со вторым батальоном 255 полка. После боя противник отступил. Конная разведка сообщила, что разрозненные силы немцев отходят на Ладьяла и далее на Хазин.

— Это что же, германец начал отступать?

— Радио начальнику морских сил.

— Читайте.

— Противник отступает из Орисаара в направлении Тика.