Советские тяжелые крейсера проекта 26 — «убийцы вашингтонцев»

Изучая историю  Рабоче-Крестьянского Красного флота постоянно ловишь себя на мысли – а как сложилось его развитие когда бы  в силу каких-либо причин Михаил Васильевич Фрунзе  вдруг перестал занимать должности председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам СССР?

Содержание:

А ведь предпосылки к тому были. В 1925 году Михаил Васильевич перенес тяжелейшую операцию на желудке, в ходе которой жизнь знаменитого красного командира висела на волоске….Впрочем, не будем уподобляться новомодному буржуазному течению -поклонникам так называемой «альтернативной истории». Ибо история, как учат нас классики марксизма-ленинизма, не знает сослагательного наклонения.

Под руководством М.В.Фрунзе группа военспецов в составе опытных морских офицеров, перешедших на сторону Революции и молодых практиков гражданской войны – коммунистов, сражавшихся на морях в годы гражданской войны, вместе с квалифицированными инженерами судостроителями смогла в кратчайшие сроки разработать и представить на рассмотрение сначала в Реввоенсовет, а потом – и в Совет Народных Комиссаров (СНК) программу восстановления ВМС РККА.
Задачами данной программы было:
1)    Воссоздать ВМС РККА в количестве, позволяющем оборонять берега и действовать на морских коммуникациях противника на Черном и Балтийском морях.
2)    Всемерно укрепить профессионализм военморов и красных морских командиров интенсивными тренировками пока немногочисленного корабельного состава, создав тем самым крепкое кадровое ядро для будущего флота СССР
3)    Возродить по возможности военное судостроение, не потерять квалифицированные кадры, которые еще оставались в распоряжении страны
4)    Сформировать дееспособные конструкторские бюро для проектирования кораблей, вооружения, машин и механизмов.
Несмотря на крайне тяжелое положение страны «Восстановительная программа на 1924-1934 годы» была не только утверждена СНК, но и финансировалась хотя и чрезвычайно скудно, но регулярно. И уже в 1929 году стало ясно, что данная программа близится к успешному завершению, причем завершению досрочному.
В строй введены все 17 эсминцев типа Новик, доставшихся в наследство от Российской Империи. Корабли прошли необходимый ремонт, а кому требовалось – и достройку. Отремонтированы и переданы ВМС РККА 4 подлодки АГ и 4 «Барса». Достроены три крейсера проекта «Светлана», «Профинтерн» (1924-1926 гг) «Червона Украина» (1923-1927гг) и «Красный Кавказ» (1927-1929гг), причем по измененному проекту – как быстроходные минные заградители. С этой целью количество 130 мм пушек было сокращено с 15 до 12 (сняты два орудия в каземате кормовой надстройки, на ней же самой вместо двух орудий оставлено лишь одно). Собственно говоря, такое «разоружение» почти никак не отразилось на боевой мощи корабля – бортовой залп сократился всего на одно орудие. Зато крейсер, вместо положенных по проекту 90-100 мин заграждения смог принимать все 250.

Чертёж крейсера Червона Украина

В 1928 году на Балтийском заводе начата модернизация линкора «Марат», а в следующем, 1929 году Николаевский завод приступил к аналогичной модернизации линейного корабля «Октябрьская революция». Объем предполагаемых работ был достаточно велик – усовершенствование орудий и башен главного калибра, установка централизованной системы стрельбы, усиление горизонтального бронирования, капитальный ремонт ходовой с заменой многих котлов и оборудования на оставшиеся от «Измаила» и «Полтавы»… Ожидалось, что линкоры будут модернизироваться в течении 3 лет каждый, в летнее время возвращаясь в состав флотов, а в зимнее – ложась «под нож» специалистов Балтийского и Николаевского заводов. Модернизация «Марата» шла в соответствии с графиком, некоторые досадные недоразумения всерьез ни на что не влияли, так что уже никто особо не сомневался в том, что оба линкора завершат модернизацию в 1931 -1932 годах. Что до третьего линкора – «Парижская коммуна», то его оставили в том виде, в котором он и вошел в строй в 1914 году. К 1929 году корабль уже не мог развивать скорость свыше 18 узлов и использовался исключительно в качестве учебного.
Некоторое время обсуждалась идея капитального ремонта крейсеров «Кагул» и «Аврора» для превращения в учебные корабли – но от этой идеи отказались, посчитав что учебного линкора хватит на всех.

Крейсер Червона Украина

Но не восстановлением единым… уже начато было и новое строительство В 1927 году было заложено 8 сторожевых кораблей типа «Ураган» — 6 для Балтики и 2 для Черного моря. В строй эти корабли пока не вошли, но первые корпуса были уже спущены на воду.  Правда, в дальнейшем этот проект решено было не развивать – возникла идея максимально унифицировать строительство сторожевых кораблей с эскадренными тральщиками, которые пока еще, правда, не вышли за стадию проектных работ. Причем проектировщикам специально вменили в обязанность обеспечить «простоту и даже грубость постройки» при «дешевизне» и «надежности», чтобы обеспечить возможность массового строительства однотипных тральщиков и сторожевиков в военное время. Первенец подводных сил – Д-1 «Декабрист» заложенный все в том же 1927 году достраивался у стенки. А на стапелях вовсю собирали новые подводные минные заградители типа Л – преемники черноморского «Краба» и новые сверхбыстроходные торпедные катера Г-5. А в тиши КБ разрабатывали новый, невиданный ранее тип эскадренной подлодки, которой уже была присвоена литера «П» и большие торпедные катера.
Фрунзе на редкость дипломатично удалось увязать в одну упряжку «коня и трепетную лань», заставив теоретиков «старой» и «молодой» школ кораблестроения работать на общий результат. Никто не отрицал полезность «малой войны» на море, особенно в условиях, когда сильный флот капитальных кораблей был для Страны Советов попросту невозможным – но и всерьез рассчитывать на то, что «москитный флот» сможет противостоять тяжелым крейсерам, линкорам и авианосцам ведущих морских держав было совершенно невозможно. В то же время 1-ый Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) товарищ Сталин в приватных беседах дал понять Фрунзе, что «большой флот» имел бы не только военное, но и чрезвычайно важное политическое значение для СССР.
Однако было совершенно ясно, что ни судостроительная промышленность, ни промышленный потенциал СССР пока не в состоянии самостоятельно развернуть строительство крупных кораблей — линкоров, авианосцев, тяжелых крейсеров…да что там, покамест даже современные эскадренные миноносцы были «не по зубам»! Ряд отраслей судостроения так до конца и не был восстановлен, не было налажено производство крупных турбин, не выплавлялись броневые плиты толщиной свыше 200 мм… В принципе, производственные мощности сохранились, были и средства на их воссоздание, но потратив кучу времени и средств страна получила бы на выходе машины и механизмы образца 1913 года…Не менее чем в металле и рабочих руках была потребность в чертежах и спецификациях современных орудий, турбин, узлов и агрегатов, которые наши конструкторы могли бы изучить и развить, вместо того чтобы копировать разработки двадцатилетней давности. Страна отчаянно нуждалась в технической помощи.
Тем более удивительно, что концепция строительства флота была в значительной мере определена еще в далеком 1925 году. Естественно, уже тогда было совершенно ясно, что начать строительство новых кораблей с линкоров или линейных крейсеров будет совершенно невозможно. Длительное время обсуждался вариант достройки «Измаилов» — но он был отвергнут по вполне объективным причинам. Несмотря на то, что гигантские корпуса и броня для этих кораблей были практически готовы, в наличии имелось всего лишь 10 356 мм орудий и не более чем две трети котлов и турбин для одного линейного крейсера. Попытаться освоить выпуск и того и другого было можно, и даже были шансы приступить к достройке линейных крейсеров в начале 30-х годов – но какой смысл вводить в строй в 1936-1940 гг корабли, которые были бы уместны разве что в Ютландском сражении? По здравому размышлению от достройки решено было отказаться, артиллерию передали в береговую оборону, а котлы и турбины использовали для ремонта «Марата» и «Октябрьской революции».
Тем не менее, на всякий случай, 2 корпуса («Измаил» и «Бородино») решено было на некоторое время законсервировать, в то время как их менее удачливые систершипы были проданы на металл в Германию
Восстановление советского флота должно было начаться с крейсеров. Но с каких? С одной стороны, существовало мнение о том, что в первую очередь нужно будет строить легкие крейсера. Такое мнение учитывало реальные возможности советского судостроения. Однако по здравому размышлению от легких крейсеров решено было отказаться совершенно.
И действительно, в сражениях первой мировой войны легкие крейсера играли важную, но все же вспомогательную роль. Конечно, следовало учитывать полезность таких крейсеров как лидеров легких сил флота и быстроходных рейдеров, равно как и разведчиков при эскадрах, но практика свидетельствовала – все эти функции могут быть реализованы и крупными мореходными эсминцами с тяжелым вооружением, особенно если таковые превосходят по скорости и огневой мощи эсминцы противника. В сражениях же с более крупными кораблями легкие крейсера были практически бесполезны – малое водоизмещение вкупе с необходимостью обеспечить высокую скорость не позволяло ни как следует забронировать, ни вооружить такие корабли. Поэтому выбор был сделан в пользу связки тяжелых крейсеров и больших мореходных эсминцев с сильной артиллерией. При этом было понятно, что приступить к постройке тяжелых крейсеров сразу крупными сериями не получится – речь могла идти не более чем о нескольких кораблях…которых еще следовало как-то распределить между Балтикой и Черным морем Так что вопиющее количественное отставание можно было до некоторой степени  нивелировать разве что индивидуальным превосходством советских крейсеров над аналогичными кораблями потенциальных противников. Соответственно советский тяжелый крейсер должен был стать сильнее своих иностранных визави.
Огромную роль в определении облика первых советских тяжелых крейсеров сыграли крупнейшие международные договоренности (особенно — Вашингтонское морское соглашение 1922 года). Они определили классы кораблей будущего ведущих военно-морских держав на долгие годы вперед и, тем самым, помогли сформировать облик потенциальных противников будущих советских кораблей.
Согласно вашингтонским договоренностям, крейсер не должен был иметь стандартное водоизмещение свыше 10 тыс. тонн и артиллерию тяжелее 203 мм. Все, что шло свыше этого автоматически считалось линкором, а тратить линкорные квоты на строительство мощных крейсеров никто не хотел. Поэтому флоты мира активно пополнялись десятитысячетонными крейсерами, несущими 203 мм главный калибр.
Интересная ситуация сложилась на Балтике. В распоряжении Германии имелось 6 старых броненосцев, каждый из которых имел стандартное водоизмещение 13 200 тонн, 4 – 280-мм орудия и многочисленную 170-мм артиллерию среднего калибра.

Линкор «Schleswig-Holstein»

При этом Германия не ограничивалась в праве модернизировать эти корабли по собственному разумению (единственное ограничение  — ни одно корабельное орудие Германии не могло быть крупнее 280 мм). В этих условиях модернизированный «Марат» и учебная «Парижская коммуна» (в скором времени долженствующая превратиться в едва самоходную баржу) не гарантировали господства даже в Финском заливе.   И, что немаловажно, уже в самом скором времени Германия имела  полное право начать строительство новых кораблей на замену указанным броненосцам. Правда, Германия не имела права строить корабли тяжелее 10 тысяч тонн. В этом весе она могла создать классический «вашингтонский» крейсер. Но в то же время, при желании, можно было бы сделать сильный и прилично бронированный броненосец береговой обороны с 4-6  280мм орудиями, ибо вашингтонские соглашения Германия не подписывала, и ограничение в 203 мм на нее не распространялось.
Таким образом, у руководителей ВМС Советского Союза возникало естественное искушение – спроектировать и строить крейсер такого размера и силы, чтобы он легко мог уничтожить вашингтонский крейсер, но и чтобы любому десятитысячному кораблю, который могла бы построить Германия (хотя бы даже и с 280 мм пушками), такой крейсер приходился как минимум ровней.
Было очевидно, что с такими задачами лучше всего смог бы справиться корабль, оснащенный 305мм орудиями. Но уже самые предварительные расчеты неопровержимо показали, что использование на крейсере двенадцатидюймового ГК уводит его стандартное водоизмещение далеко за 20 тысяч тонн, переводя его из категории наиболее сильных крейсеров в наиболее слабые линкоры…а этого было не нужно. В итоге, перепробовав кучу вариантов с водоизмещением от 15,5 до 19,5 тысяч тонн и вооружением 8-12 240-254мм орудиями, остановились на крейсере примерно 16-17 тыс.тонн стандартного водоизмещения, с бронированием, защищающим от 203 мм снарядов на основных дистанциях боя и скоростью в 34 узла. Главным калибром для такого корабля, должна была стать 254-мм артсистема.
За основу для разработки 254-мм орудия и башни можно было взять 10” орудия «Рюрика II», созданные в свое время Виккерсом. Соответствующие распоряжения ыли отданы, и уже в 1925 году главный конструктор ОСЗ К.К.Чернявский разработал аванпроект 254-мм двухорудийной башенной установки с 254/57-мм орудием. В 1927 году была произведено первое 254/57-мм орудие Б-1-К, однако оно не прошло испытаний и лишь к концу 1928 года значительно  измененную и усовершенствованную артсистему под новым индексом Б-1-П удалось подготовить к серийному производству.
Забегая вперед скажу, что впоследствии, в 1930-31 годах на вооружение Севастопольского укрепрайона поступили 4 новых 254 мм орудия Б-1-П в двухорудийных установках МК-2-254, однако же начавшаяся эксплуатация выявила многочисленные просчеты в проектировании их механизмов…которые удалось устранить лишь к 1933 году. Но и на этом эпопея создания главного калибра советских тяжелых крейсеров не была завершена. Первоначально все стволы Б-1-П изготавливались скрепленными, и только в июне 1932 года для получения техпомощи в производстве лейнеров был заключен договор с итальянской фирмой «Ансальдо». Согласно договору «Ансальдо» изготовила и смонтировала на «Большевике» автофрежекторную установку для изготовления лейнеров калибра 76-305 мм. В 1933 году там было начато изготовление первого лейнера. В июне 1934 года оно закончилось и лейнер отправился на НИАП. После его испытаний было принято решение об изготовлении всех 254-мм пушек Б-1-П с лейнерами.
Создание и освоение первой советской морской артсистемы собственной разработки шло долго и трудно, но все же рождение Б-1-П в 1928 году ознаменовало появление у СССР грозного оружия для новых советских тяжелых крейсеров. Теперь следовало создать крейсер под эту артсистему…
В конце 1930 года специальная комиссия под руководством начальника Технического управления УВМС РККА Сивкова в Италии вела переговоры о разработке и/или приобретении для СССР проектов эскадренных миноносцев и тяжелых крейсеров и оказания технического содействия в их строительстве, вплоть до постройки кораблей на итальянских верфях. Итальянцы держались весьма открыто, дав возможность советской делегации ознакомиться с чертежами новейших тяжелых крейсеров типов «Тренто» и  «Зара» стандартным водоизмещением в 11 010 тонн, а также предоставив эскизы крейсеров стандартным водоизмещением в 15 000,19 000; и даже 22 000 тонн.
Советской делегации в целом понравился крейсер «Зара».

Чертежи крейсеров Пола и Зара

И несмотря на то, что он не отвечал ряду требований ВМС РККА, именно этот корабль, в итоге стал «прародителем» первой серии советских тяжелых крейсеров. Объем доработок крейсера оказался весьма значителен. Специалистам ЦКБС-1 предстояло не просто адаптировать итальянский корабль под увеличенный 254-мм калибр, но также и исправить ряд недостатков итальянского проекта.
27 декабря 1930 года М.В. Фрунзе утвердил «Тактическое задание на тяжелый крейсер типа итальян¬ского крейсера „Зара“ с 254-мм артиллерией главного калибра» История  создания крейсеров проекта 26 началась. Последовало 3 долгих года проработок, переработок и утверждений в течении которых Балтийский и Николаевский заводы и промышленность планомерно готовили к строительству 2-х тяжелых крейсеров не менее чем 15 тыс.тонн стандартного водоизмещения каждый. И первая пара крейсеров проекта 26 – «Киров» и «Ворошилов» были заложены только в октябре-ноябре 1933 года.

Корпус и надстройки

Основные конструкторские решения «Зары» вполне удовлетворяли ВМС РККА, так что даже визуально корпуса тяжелых крейсеров проекта 26 были идентичны итальянским. Советские крейсера, как и итальянские имели корпус с полубаком, а для обеспечения приемлемых ходовых и мореходных качеств применялся ярко выраженный бульб и большой развал шпангоутов в носовой оконечности. Корпус не имел седловатости или подъема носовой части к форштевню; межпалубная высота в носу и в корме была одинаковой и равнялась 2,2 м. На этом, правда, сходство кончалось и начинались многочисленные различия
Размещение много более тяжелой артиллерии главного калибра потребовало увеличения остойчивости крейсера, так что размерения корпуса претерпели некоторые изменения Длина увеличилась 182,72 м (наибольшая) до 194 метров, ширина – с  20,62 м до 25,8 метров, максимальная осадка выросла с 6,2 до 6,7 метров. Это изменило соотношение длины к ширине с 8,87 у «итальянцев» до 7,78 у крейсеров проекта 26.
Руководство УВМС и специалисты ЦКБС-1 признали противоторпедную защиту итальянского прототипа совершенно недостаточной. И действительно, фактически крейсера были защищены всего лишь двойным дном, которое наполнялось нефтью и маслом. Увеличенная ширина советских крейсеров позволяла решить данную проблему – к двойному дну итальянского прототипа были добавлены еще 2 вертикальные перегородки, создающие ПТЗ по типу американской. Двойное дно и отсек, примыкающий к котельным были пустыми, в то время как в средних отсеках хранилась нефть. Ширина ПТЗ крейсеров проекта 26 в наиболее широкой части корпуса достигала 5 метров. В результате этих изменений, при визуальной идентичности корпус тяжелого крейсера проекта 26 оказался почти на 44% тяжелее – 4439 тонны против 3099 тонн Как и итальянский проект, крейсера проекта 26 были рассчитаны на сохранение положительной плавучести при затоплении 3 любых (в том числе смежных) отсеков.
Что до надстроек, то эксперты УВМС, побывавшие в 1932 году на только что вошедшем в состав итальянского флота «Гориция» пришли к выводу, что конструкция мостиков, мачт, боевой рубки и проч. практически безупречна и не нуждается в изменениях. В отношении  надстроек тяжелые крейсера проекта 26 практически полностью копировали итальянский прототип.

Бронирование

Несмотря на то, что мощное бронирование стало наиболее сильной стороной проекта крейсеров типа «Зара» и среди «вашингтонских» крейсеров по уровню защищенности им не было равных, бронирование крейсеров проекта 26 было дополнительно усилено. Это , в первую очередь, было связано с желанием УВМС обеспечить хотя бы минимальную защиту от 280-мм снарядов немецких кораблей.
К сожалению, несмотря на горячее желание УВМС довести бронепояс корабля до 250 или хотя бы до 200 мм первые же расчеты показали что в рамках установленного водоизмещения это совершенно нереалистично.
Цитадель итальянского крейсера имела 88 метров длины при 6 метрах высоты. Толщина брони составляла 150 мм, причем ниже ватерлинии бронеплиты постепенно утоньшались до 100 мм. Однако же с учетом того, что общая длина крейсера проекта 26 увеличилась, как и ширина барбетов ГК, то для их прикрытия понадобилась уже 110 метровая цитадель, что автоматически увеличило массу бортовой брони на четверть . Увеличение толщины бронеплит со 150 до 200 мм требовало еще примерно 1200 тонн брони, что было совершенно неприемлемым.
Интересно, что итальянские крейсера располагали, по сути, не одной цитаделью, а двумя – на 150-мм плиты бронепояса опиралась 70-мм палуба, но существовал и второй 30-мм бронепояс, доходивший до верхней палубы. А сама верхняя палуба была дополнительно бронирована 20-мм броней.

Схема бронирования итальянских крейсеров

По замыслу итальянских корабелов, эта «вторая цитадель» должна была снимать «макаровские колпачки» бронебойных снарядов и заставлять срабатывать взрыватели авиабомб, тем самым ослабляя воздействие на основную 70-мм бронепалубу
Однако же советские проектировщики пришли к выводу, что польза от второй цитадели минимальна, поскольку не гарантирует снятия макаровского колпачка даже у 203мм снаряда, не говоря уже о 280-мм. С другой стороны установка на  крейсерах проекта 26 большого верхнего веса (254-мм башен вместо 203-мм) снижало метацентрическую высоту корабля. Поэтому решено было отказаться от верхнего броневого пояса и бронепалубы, увеличив толщину главной бронепалубы с 70 до 90 мм.
Итальянские траверсы, толщиной 120-мм (выше ватерлинии) и 90-мм (ниже ватерлинии) были заменены на 200 мм бронеплиты
Анализируя доступные им результаты морских сражений первой мировой и Ютландского боя, советские кораблестроители пришли к выводу, что 229-мм бронепояса британских линейных крейсеров неплохо противостояли 280-мм немецким снарядам на дистанциях в 80-90 кабельтовых. Следовало учесть также, что прогресс в создании брони не стоял на месте, и прочность современной хромоникелевой брони как минимум на 10-15% превосходила броню кораблей первой мировой войны. Поэтому специалисты УВМС и ЦКБС-1 пришли к выводу, что 150-мм бронепояс и 200 мм траверс прикрытые 90-мм бронепалубой давали некоторые шансы против немецких 280-мм снарядов на дистанции более 80 каб при курсовом угле, близком к 45 градусам. Также сохранялась надежда на то, что если 280-мм снаряд и пробьет 150-мм бронепояс даже при угле встречи 45 градусов, то бронебойный снаряд при этом фрагментируется, а три переборки ПТЗ и отсек с топливом, расположенные за броней смогут удержать потерявшие скорость осколки от проникновения в машинное отделение.

Схема бронирования крейсера Киров

Оконечности итальянского крейсера за пределами цитадели не имели брони, но на советском крейсере они были прикрыты 30-мм броней, так называемым «ледовым поясом». Этот пояс, как следовало из названия улучшали возможности корабля по хождению во льдах, но также давал оконечностям известную защиту от осколков авиабомб и снарядов.
Сильнее, чем на итальянском корабле были бронированы барбеты – до уровня главной палубы – 200-мм, ниже главной палубы – 150-мм (против 150-140 и 120 мм «итальянца»), толщина брони боевой рубки, КДП ГК, поста управления огнем также была доведена до 200-мм.  Все это в совокупности привело к увеличению веса брони с 2688 тонн у итальянского крейсера  до 3360 тонн на советском крейсере.

Артиллерия

Главный калибр представляли восемь 254-мм орудий Б-1-П с длиной ствола в 52 клб (против 57-калиберной пушки Б-1-К) в четырех двухорудийных установках МК-2-254, расположенных по линейно-возвышенной схеме.
Орудие Б-1-П отличалось достаточно высокими, хотя и не поражающими воображение характеристиками — 237 кг бронебойный снаряд, содержащий 6,37 кг ВВ разгонялся до скорости 860 м/сек, что обеспечивало дальность стрельбы до 170 кабельтовых. Фугасный снаряд имел тот же вес, но снаряжался 16,9 кг ВВ. Ствол орудия состоял из лейнера, внутренней трубы, по всей длине заключенной в кожух, и скрепляющего кольца. Нарезка — однородная, с шагом 30 клб. Замена лейнера могла производиться прямо на корабле. Орудие снабжалось горизонтальным поршневым затвором с гидравлическим приводом. Живучесть ствола – 400 выстрелов. Заряжание – раздельно-гильзовое, причем из двух полузарядов гильзу имел только второй.
Установка МК-2-254 имела общий вес вращающейся структуры башни 398,2 тонны – более чем вдвое больше итальянской 203-мм башни (181 тонна). Орудия размещались в разных люльках, расстояние между осями стволов составляло 2,74 м. Углы вертикальной наводки – от -5 до 35 град, скорострельность – 2,5-3,5 выстрела в минуту, в зависимости от угла вертикальной наводки (заряжание осуществлялось при фиксированном угле в 10 град) Бронирование башни – лоб – 200-мм, бока – 150 мм, крыша – 100-мм. Боезапас – 100 снарядов на ствол.
Универсальная артиллерия – 16 100-мм/47 универсальных орудия в спаренных установках М1927.

Пушки имели лейнированный  ствол, унитарное заряжание, клиновой затвор и снабжались пневматическим досылателем. Тем не менее, практическая скорострельность оставалась невысокой, 8- 10 выстр./мин. Живучесть ствола — около 500 выстрелов. На кораблях итальянского флота данное орудие использовалось в спаренных установках, разработанных инженером-генералом Эудженио Минизини, почему и назывались в советском флоте 100-мм орудиями Минизини. Установка снабжалась 8-мм броневым щитом характерной формы, весила 15 т и обеспечивала вертикальное наведение в пределах от -5° до +85° (горизонтальное теоретически было круговым, но из-за специфики расположения оно составляло примерно 175° на «свой» борт); расчет — 16 человек.
Орудие в целом было неплохим для 20-х годов, но его ахиллесовой пятой была совершенно неудовлетворительная скорость горизонтальной и вертикальной наводки (13 град./с в горизонтальной и всего 7 град./с в вертикальной плоскости)
Что до зенитных автоматов, то используемые итальянцами 40-мм/39 автоматы «Виккерс-Терни» образца 1915/1917 г., являвшиеся лицензионной копией знаменитого британского двухфунтового «пом-пома» были признаны совершенно неудовлетворительными. Поскольку СССР не располагал собственным производством автоматических орудий 37-45 мм калибра, в конце-концов было принято решение о лицензионном производстве такого оружия, причем наиболее удачным (и недорогим) вариантом оказался тогда еще никому не известный 40-мм Бофорс L-60 – в части внедрения его на корабли СССР разделил лавры первенства с голландским флотом. Впоследствии спаренная установка 40-мм Бофорс стала основным зенитным автоматом РККФ.
Если на итальянских крейсерах устанавливалось всего 4 спаренных автомата, то на крейсерах проекта 26 это количество сразу же было удвоено, а впоследствии, в ходе модернизаций, количество спаренных Бофорсов возросло еще.
Четыре сдвоенных установки итальянских зенитные пулеметов калибра 13,2 мм были заменены тем же количеством спаренных установок 12,7-мм калибра.

Системы управления огнем

Тяжелые крейсера проекта 26 оснащались весьма совершенной системой приборов управления стрельбой (ПУС) главного калибра «Молния». Основу ПУС составлял центральный автомат стрельбы ЦАС-2 (он имел также схему выработки торпедного треугольника и мог применяться в качестве торпедного автомата стрельбы). В ПУС «Молния», помимо ЦАС-2, входил целый ряд дающих и принимающих приборов целеуказания, сигналов команд и докладов обратного контроля положения оружия, постов, приборов и механизмов, а также оптические визиры и дальномеры. Основная часть всех приборов располагалась в центральном артиллерийском посту (ЦАП), командно-дальномерном посту (КДП), боевой рубке и артиллерийских башнях. При задействовании всей схемы ПУС при обнаружении цели из боевой рубки визиром целеуказания (ВЦУ) целеуказание выдавалось в КДПЗ-6 управляющему огнем. Тот брал ее на сопровождение своим визиром центральной наводки ВМЦ-2 и наводил на нее шестиметровые стереодальномеры ДМ-6. Всего в КДП имелось три дальномера: один предназначался для измерения дистанции до цели, другой — для измерения дистанции до всплесков своих снарядов, третий мог дублировать любой из первых двух. При этом следует иметь ввиду, что КДП на крейсерах проекта 26 было целых три — командно-дальномерный пост №1 (главный) находился на вершине четырехопорной фок-мачты на высоте 18,3 м от палубы полубака; №2 (вспомогательный) — на крыше боевой рубки. Они были практически идентичными по имеющемуся оборудованию, но нижний бронировался, а верхний защиты не имел. Кроме названных, имелся еще запасной КДП. Он размещался перед кормовой возвышенной башней главного калибра.
ПУС «Молния» была в целом совершеннее итальянских приборов управления огнем, при этом крейсера проекта 26 имели тройное резервирование, в то время как у итальянцев третий КДП в корме оснащался более примитивными приборами чем основные КДП. Кроме того, каждая из артиллерийских башен имела свой автомат стрельбы, что в сочетании с собственными дальномерами ДМ-6 позволяло им самостоятельно вести огонь без использования данных из ЦАП.
Веление огня по внезапно появившейся цели ночью или в условиях плохой видимости обеспечивали два поста ночной центральной наводки, оснащенные ночными визирами 1-Н. Они представляли собой счетно-решающие приборы, позволяющие как давать целеуказание башням и корреткировать их огонь по резульататм первыз залпов.
Управление стрельбой 100-мм орудий осуществлялось системой морских приборов управления артиллерийским зенитным огнем (МПУАЗО) «Горизонт», состоящей из четырех стабилизированных по углу крена постов наводки (СПН) с трехметровыми дальномерами типа ДМ-3, зенитным автоматом стрельбы (ЗАС) и система синхронной силовой передачи (СССП). Два КДП, располагались побортно на верхнем ярусе носовой надстройки, а еще два — на нижнем марсе грот-мачты.
Зенитные автоматы системы управления огнем не имели – но предусматривалась возможность использования данный МПУАЗО «Горизонт» или использование собственных дальномеров ДМ-1,5.

Авиационное вооружение

Авиационное вооружение тяжелых крейсеров проекта 26 полностью повторяло конструкцию своих итальянских прототипов. Катапульта и ангар были размещены в носовой части. Подпалубный ангар длиной 13,7 м и высотой в два межпалубных расстояния находился прямо перед носовой башней главного калибра. Крыша ангара была трехстворчатой и открывалась наверх гидравлическими подъемниками; Перед ангаром размещалась 34-м пневматическая катапульта конструкции инженера-подполковника Луиджи Ганьётто. На катапульту самолет устанавливался на специальной тележке. Длина разгонного участка составляла 16,2 м; к моменту отрыва от тележки самолет набирал скорость 113,4 км/ч. Самолеты поднимались из ангара и устанавливались на катапульту с помощью съемной кран-балки грузоподъемностью 4 т, которая в походном положении укладывалась на палубе рядом с катапультой. К сожалению, принятое итальянцами  и скопированное советскими инженерами конструктивное решение трудно признать удачным, поскольку стоящий на катапульте самолет существенно ограничивал углы обстрела носовых орудий, а, кроме того, подвергался риску быть сметенным за борт струей пороховых газов или смытым за борт волной.

Торпедное вооружение

На крейсерах «Зара» торпедные аппараты отсутствовали, но УВМС считало это очень большим недостатком. Советские моряки полагали, что основной задачей крейсеров проекта 26 станут артиллерийские дуэли, но торпедное вооружение все равно считалось чрезвычайно полезным. Однако конструкторам так и не удалось втиснуть хотя бы пару современных торпедных аппаратов — по одному на борт – они или перекрывали углы обстрела артиллерии среднего калибра, или же находились в опасной близости от башен ГК. В результате торпедные аппараты крейсера проекта 26 все же получили, но…эти торпедные аппараты стали самым большим курьезом и анахронизмом кораблей РККФ
За основу были взяты однотрубные ТА…времен русско-японской войны. Располагались указанные ТА в корпусе крейсера, на главной бронепалубе, а выстрел производился через лацпорт, прорезанные в борту. При этом во избежание детонации торпеды в ходе артиллерийского боя, сама «труба» в которой была расположена торпеда имела 150 мм бронирование и 200-мм бронекрышку. Все это сооружение оказалось чрезвычайно неповоротливым и труднонаводимым, в последующих сериях от таких ТА отказались. Но первые 2 крейсера проекта 26 («Киров» и «Ворошилов» имели по 2 таких ТА на каждый борт)

Энергетическая установка

Первоначальное требование для крейсера проекта 26 – скорость не менее 34 узлов без форсировки котлов оказалось заведомо нереализуемой, подобное требование можно было отнести только на низкую квалифкацию составителей ТЗ. Итальянские крейсера имели силовую мощностью 76 тыс. лошадиных сил, при форсировании ожидалась мощность в 95 тыс.л.с. и только при форсировании ожидался выход на скорость 32 узла. Поэтому требования для крейсеров проекта 26 были скорректированы. Крейсер должен был обеспечивать скорость в 32 узла без форсировки котлов не менее чем на 8 часов, а скорость при форсировке ТЗ не задавалась вообще. Но и с таким «послаблением» и с учетом полуторократного роста массы корабля, требовалось по меньшей мере удвоения мощности силовой относительно итальянского прототипа. Иными словами, требовалась силовая способная выдать не менее чем 150 тыс. л.с. в бесфорсажном режиме.
В очередной раз на помощь пришли итальянские корабелы – после достройки крейсеров типа «Зара» итальянцы решили усилить дивизию более старых но и более быстроходных тяжелых крейсеров «Тренто» новым быстроходным тяжелым крейсером. Этим крейсером стал «Больцано» и на нем как раз и была установлена силовая требуемой мощности.
Поэтому если на итальянских крейсерах типа «Зара» были использованы 2 турбины Парсонса и 8 котлов Торникрофта, то на советских крейсерах было установлено 4 турбины Парсонса и 10 котлов Ярроу. В результате советские крейсера получили силовую мощностью в 152 тыс. л.с. при форсировании мощность увеличивалась до 171-173 тыс.л.с.
Разумеется, за все нужно было платить – если общий вес энергетической установки «Зары» не превышал 1400 тонн, то на советских крейсерах силовая достигла массы в 2330 тонн.
На крейсерах проекта 26 как и на «Зарах», применили «шахматную» компоновку. ЭУ располагалась в 12 изолированных отсеках, разделенных одной сплошной продольной и шестью поперечными переборками, причем из последних две не доходили до противоположного борта, а кормовая переборка имела изогнутую форму.
Дальность плавания составила: 4000 миль со скоростью 16 узлов, 2900 миль со скоростью 25 узлов, 1000 миль со скоростью 32 узлов. Запас топлива: 2000 т нефти (нормальный) и 2560 т (полный).

Экипаж

Экипаж советского крейсера по штату насчитывал 35 командиров и 905 краснофлотцев.

Строительство

Первенец советского флота – тяжелый крейсер «Киров» был заложен на стапеле Балтийского завода 12 октября 1933 года, а его «систершип» «Ворошилов» — на Николаевском заводе месяцем позже – 11 ноября того же года. При этом большая часть машин и механизмов (вся энергетическая установка и более 70% прочих устройств, артиллерия среднего калибра  и т.д. ) производились в Италии и поставлялись  в готовом виде для сборки.  Корпусные конструкции и броня для крейсеров, а также артиллерия и установки главного калибра производились в СССР но при помощи и участии итальянских инженеров. Стапельный период занял чуть более 2 лет – крейсера были спущены на воду в апреле-мае  1936 года, были достроены, прошли государственные испытания  и были приняты флотом в 1937 году («Киров» — август 1937 г, «Ворошилов» — октябрь 1937 года). В целом строительство крейсеров заняло чуть менее 4-х лет.
На испытаниях, при 8-часовом пробеге при водоизмещении, близком к нормальному крейсера показали среднюю скорость в 32,24 узла («Киров») и 32,17 узлов («Ворошилов») При форсировке котлов кратковременно достигнуты скорости в 33,4 узла  Киров») и 33,21 узлов («Ворошилов»).
Интересен тот факт, что параллельно с постройкой крейсеров СССР активно разворачивал строительство лицензионных производств котлов, турбин, зенитных автоматов… В общем, всего того, что позволило следующую четверку тяжелых крейсеров усовершенствованного проекта 26бис строить уже собственными силами лишь с минимальным привлечением итальянских специалистов.

Весовые нагрузки крейсера проекта 26 в сравнении с итальянским тяжелым крейсером «Зара»

Основные ТТХ крейсера проекта 26 в сравнении с итальянским тяжелым крейсером «Зара»

Внешний вид крейсера проекта 26 в сравнении с итальянским тяжелым крейсером «Зара»                                                    

Общая оценка проекта

Не приходится сомневаться, что тяжелые крейсера проекта 26 стали настоящими «убийцами вашингтонцев» 254-мм/52 орудия стали воистину могучим «аргументом» советских крейсеров в споре с классическими вашингтонскими десятитысячниками и не только. Известен случай, когда в ходе кратковременного огневого контакта в 1944 г немецкий «Принц Ойген» получил бронебойный 254-мм снаряд в бронепояс в пределах цитадели с дистанции примерно 80 кабельтовых. Снаряд пробил бронепояс, скос бронепалубы, прошел сквозь все котельное отделение, проломил 20-мм переборку отсека ПТЗ в котором хранилась нефть и взорвался, вырвав большой кусок двойного дна, тем самым, вызвав затопление. Но снаряд попал в ПРАВЫЙ борт, а обширное затопление и крен «Принц Ойген» получил по ЛЕВОМУ борту…
Не приходится сомневаться, что крейсера проекта 26 были защищены куда лучше любого вашингтонского крейсера, включая и своего «дедушку» «Зара», французского «Альжери» и американскую «Уичиту». Сами итальянцы считали, что бронирование «Зары» обеспечивает защиту от 203-мм снарядов на дистанциях 65-125 кабельтовых. Однако 150-мм бронепояс все же не гарантировал защиты кораблей от воздействия таких снарядов – так, 203 мм снаряд с «Принца Ойгена» попавший в борт в том же бою под углом, близким к 90 град все-таки пробил бронепояс советского крейсера. Правда пробитие никак не повлияло на боеспособность корабля – осколки немецкого снаряда «завязли» в переборках ПТЗ.
Энергетические установки кораблей за весь срок службы работали «на отлично» — крейсера проекта 26 даже в военные годы легко поддерживали скорость 31-32 узла на протяжении многих часов без форсировки котлов.
Так что не приходиться сомневаться в правоте заместителя начальника Морского штаба контр-адмирала Ромео Бернотти — кстати, одного из ведущих итальянских военно-морских теоретиков, который вообще предложил увеличить водоизмещение крейсеров типа «Зара» до 15 000 т. По мнению адмирала, три таких корабля запросто разделались бы с шестью обычными «вашингтонскими» крейсерами. Но итальянцы постеснялись столь явно нарушать международные договоренности, в то время как СССР не был связан никакими такими договоренностями. И советские крейсера подтвердили, что итальянский адмирал оказался совершенно прав.
Все же следует признать, что создание советских крейсеров проекта 26 стало едва ли не самым недооцененным событием в истории мирового судостроения тех лет. В 1933-34гг мировая общественность очень бурно реагировала на германские «карманные линкоры» — французы заложили свои знаменитые линейные крейсера «Дюнкерк», итальянцы взялись за превращение своих дредноутов в быстроходные линкоры, англичане…не сделали ничего, а японцы и американцы не заинтересовались такими кораблями вообще, видимо посчитав, что германские корабли не несут их флотам непосредственной угрозы. Создание советских крейсеров проекта 26 оказалось «в тени» немецких карманных линкоров – все морские державы, которые собирались предпринять против немецких кораблей какие-то меры – уже предприняли их и эти меры вполне годились и против советских крейсеров 26-го проекта.
Замечательным военно-морским казусом стало подписание англо-советского морского соглашения в 1937 году, продемонстрировавшего миру всю эластичность британской дипломатии. Дело в том, что подписание этого соглашения произошло тогда, когда 2 крейсера проекта 26 (совершенно несоответствующие Лондонскому, а значит и англо-советскому морскому соглашению) уже проходили испытания, а на стапелях Николаевского и Балтийского заводов вовсю строились корпуса 4 крейсеров усовершенствованного проекта 26бис…

Крейсер Киров

Однако же консенсус был найден – дело в том, что подписанное в 1936 году в Лондоне соглашение по морским вооружениям покончило с главным «ограничителем» постройки больших боевых кораблей — общим лимитом водоизмещения линкоров, находящихся в строю. Теперь ничто не препятствовало созданию быстроходных линкоров и больших крейсеров: хотя тоннаж последних по-прежнему не должен был превышать 10 000 т, в категорию линкоров попадал любой корабль водоизмещением не менее 17 500 т, имевший на вооружении орудия калибром 10 дюймов и более, что позволяло строить крупные крейсера на вполне законных основаниях условно считая их линкорами. В то же время водоизмещение новой четверки проекта 26бис увеличилось как раз до 17-17,5 тыс. тонн. В результате англичан убедили, что 2 крейсера проекта 26 и 2  крейсера проекта 26бис являются крайне необходимыми СССР тяжелыми крейсерами, необходимыми для парирования угрозы немецких карманных линкоров (тут неожиданную помощь оказали сами немцы, которые указали в свое время назначением «карманников» сопровождение войсковых транспортов на Балтике). А оставшиеся 2 крейсера проекта 26бис было предложено считать ЛИНКОРАМИ. Англичане, поразмыслив, согласились. Когда же стапеля освободились и СССР заложил седьмой и восьмой тяжелый крейсер, то одновременно с закладкой в форин-офис поступило уведомление со ссылкой на один из пунктов англо-советского морского соглашения
«СССР имеет право строить боевые корабли для Тихоокеанского флота не соответствующие договорным ограничениям на верфях европейской части страны, но не имеет права использовать их где-либо кроме Дальнего Востока»
И СССР был в своем праве – факт многократных нарушений международных норм силами ВМФ Японии по отношению к СССР не остался незамеченным англичанами (хотя конечно же в буржуазных газетах об этом не писали). Собственно говоря, международная обстановка складывалась так, что англичане и сами были бы не против увидеть на Дальнем Востоке сильную эскадру русских крейсеров… Как и американцы.
В то же время заинтересованные страны уже приступали к разработке нового поколения тяжелых крейсеров. Япония (не без оснований) считала, что с незначительным количеством советских тяжелых кораблей на ДВ смогут справиться быстроходные линейные крейсера «Конго», немцы строили «Шарнхорст» и «Гнейзенау» и проектировали тяжелые крейсера типа О, которые были конечно же сильнее советских крейсеров. Американцы (больше в ответ на угрозу многочисленных японских кораблей) взялись за разработку «Алясок» с 305 мм артиллерией, и даже Нидерланды планировали строить линейные крейсера с 280-мм пушками…
Время «вашингтонских» крейсеров уходило, им на смену проектировались корабли с 280-305мм артиллерией которым советские крейсера проекта 26 и 26бис уступали бы практически во всем. Но реалии второй мировой войны прервали строительство 305-мм суперкрейсеров, в то время как СССР удалось построить большую серию своих тяжелых кораблей. Именно поэтому многие исследователи считают советские тяделые крейсера проекта 26 и 26бис венцом довоенного крейсерского кораблестроения и лучшими крейсерами мира тех времен.