Конечно это далеко не первый корабль в Российском Императорском флоте с таки названием. До него было ещё тря парусника, правда ни как в историю не вошедших. А вот первый броненосный корабль с таким названием в историю вошёл и достаточно громко. Но обо всё по порядку.
После завершения Крымской войны, русские флотоводцы уверились в постоянном враждебном влиянии Англии. Это убеждение породило необходимость в создании сил, способных нарушать морские торговые пути противника, поскольку нарушение морских поставок представляло серьезную угрозу для островной державы.
Скажите, скажите Большой Пароход,
А что если риф вам вспорет живот?
Тогда не получишь ты больше в обед
Ни булочек свежих, ни сладких конфет.
Редьярд Киплинг, известный как «глашатай Империи», так описывал положение Англии в период с конца XIX до начала XX столетия (в стихотворении, написанном в 1911 году). И его слова были справедливы: практически все ресурсы, необходимые ведущей мировой экономике того времени, доставлялись на Британские острова по морю.
Клипер «Разбойник»
Изначально предполагалось, что парусные боевые клиперы, подобные «Разбойнику» или «Забияке», и корветы типа «Калевалы» будут создавать сложности для английской морской торговли. Однако, технический прогресс не стоял на месте, и на смену им пришли броненосные крейсера. В судостроительной программе, рассчитанной на 20 лет и разработанной в 1881 году, было четко обозначено, что крейсерская война является «едва ли не единственным и весьма действенным способом нанести значительный ущерб торговым интересам противника, обладающего развитым торговым флотом».
Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», рисунок Сергея Сулиги
Требования к крейсерам диктовались отсутствием у российского флота зарубежных баз. С одной стороны, обнаружить крейсер в бескрайних водах Тихого океана – задача не из легких, но с другой – обеспечение его углем и продовольствием, а особенно ремонт повреждений, полученных в бою, представляло еще большую проблему. Российские кораблестроители нашли выход, создав броненосные крейсера – паровые фрегаты, оснащенные броневым поясом по ватерлинии. Первым таким кораблем стал «Генерал-Адмирал» (1873), за которым последовали «Владимир Мономах» (1882), «Адмирал Нахимов» (1885) и «Память Азова» (1888). Но и Великобритания не отставала: в 1877 году был спущен на воду «Шеннон», а дальнейшим развитием стали броненосные крейсера типа «Нельсон» и «Имперьюз». Эти корабли водоизмещением от 5500 до 7500 тонн предназначались для противодействия русским и французским броненосным крейсерам, хотя, вероятно, в качестве первоочередных целей рассматривались латиноамериканские броненосцы типа «Уаскар». Таким образом, возникла необходимость в океанском рейдере, способном на равных сражаться с британскими аналогами.
Вице-адмирал Николай Чихачёв
Вице-адмирал Николай Чихачёв, возглавлявший Морское министерство, одобрил начало работ над новым проектом, и 14 июня 1888 года корабельный инженер Николай Родионов представил ему разработанный проект корабля. Родионовский крейсер задумывался с водоизмещением в 9 тысяч тонн, с высоким бортом и значительным соотношением длины к ширине корпуса для достижения высокой скорости. Предполагалось, что корабль сможет развивать скорость не менее 18,5 узлов в любых морских условиях, что являлось его преимуществом по сравнению с предшествующим крейсером «Адмирал Нахимов», отличавшимся широким корпусом и низким бортом. Главный корабельный инженер Петербургского порта, Николай Субботин, отзывался о проекте Родионова так: «Он чрезвычайно привлекателен, увлекателен и, безусловно, желанен для российского флота». Однако…
Разногласия возникли относительно соотношения длины корпуса к его ширине: Родионов опирался на опыт французского кораблестроения (которые, в свою очередь, заимствовали это соотношение у современных океанских лайнеров), в то время как русские корабелы традиционно ориентировались на английские разработки, где не строили столь длинные и узкие суда, на что и настаивал Субботин. Морской Технический Комитет (МТК) поддержал его мнение, отметив, что англичане не применяют опыт строительства почтовых судов при создании крейсеров. Основным аргументом против было то, что большое соотношение длины к ширине потребует использования стальных палубных настилов и бимсов, что приведёт к превышению запланированного водоизмещения в 9 тысяч тонн.
Николай Евлампиевич Кутейников на тот момент ещё не успел столь «забронзоветь»
Предложение Родионова отклонили, и разработка нового проекта легла на плечи Морского Технического Комитета (МТК). 17 января 1889 года проект был рассмотрен с участием командования крейсера «Генерал-Адмирал», броненосца «Пётр Великий» и старшего офицера крейсера «Адмирал Нахимов». В результате обсуждений появился обновленный проект: водоизмещение 10 тысяч тонн, длина 118,9 метров, уменьшенный на 200 тонн запас топлива, а также отказ от парусного вооружения. Увеличение водоизмещения позволило усилить броню: толщина броневого пояса возросла с 203 до 254 мм. Ответственным за создание проекта был назначен опытный кораблестроитель Николай Кутейников, член МТК. К 1 июля 1889 года проект был завершен (оперативность инженеров конца XIX века впечатляет!), а к сентябрю того же года на Балтийском заводе начались подготовительные работы.
Закладка крейсера, названного «Рюрик», состоялась 19 мая 1890 года в 12 часов 30 минут. В этот же день заложили броненосец «Наварин» и спустили на воду канонерскую лодку «Грозящий». На церемонии присутствовали император Александр III и императрица Мария Фёдоровна, а также королева эллинов Ольга Константиновна (дочь генерал-адмирала великого князя Константина) и генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович. Серебряную закладную доску установили между 56 и 57 шпангоутами, на ней была выгравирована надпись: «20-пушечный броненосный крейсер «Рюрик»», далее следовал перечень высокопоставленных лиц, присутствовавших на церемонии.
Однако строительство корабля началось не сразу из-за отсутствия утвержденной спецификации. Чихачёву пришлось лично вмешиваться, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки – бюрократическая машина без адмиральского вмешательства не работала. Тем не менее, возникшую задержку использовали для внесения изменений в проект: в конце XIX века кораблестроение развивалось очень быстро, поэтому проекты кораблей часто корректировались прямо в процессе строительства. Спустя два года после начала работ корабль был готов к спуску на воду. 22 октября 1892 года под аплодисменты зрителей (на спуск «Рюрика» продавали билеты!) корабль спустили в воды Невы. Газеты того времени писали:
«Крейсер «Рюрик» с водоизмещением 10 933 тонны – самое большое военное судно, когда-либо построенное в России, и самый большой крейсер в мире. Его длина (426 футов) делает его самым длинным из существующих военных кораблей всех флотов».
Особо подчеркивалось, что крейсер способен пройти путь от Санкт-Петербурга до Владивостока без пополнения запасов угля.
«Рюрик» в Кронштадтском доке
В 1894 году завершились последние работы на крейсере, и 25 сентября того же года он был введен в строй. Что же представлял собой «Рюрик»? Это был корабль, полный противоречий! На нем соседствовали современные 6-дюймовые скорострельные орудия и массивный, 30-тонный бронзовый таран. Паровые машины тройного расширения шли рука об руку с парусным вооружением. Стальной корпус был покрыт медными листами, закрепленными на подложке из сибирской лиственницы. Впервые появившийся на русских кораблях телефон гармонично сочетался с кнехтами и трапами из красного дерева и роскошной тиковой отделкой кают. Корабль был оборудован водоотливной системой конструкции С. О. Макарова и обладал мощностью двигателей в 13 701 лошадиную силу. Вооружение состояло из четырех 203-мм орудий с длиной ствола 35 калибров, установленных в спонсонах, шестнадцати 152-мм орудий в батарее и шести 120-мм орудий Канэ с длиной ствола 45 калибров на верхней палубе. Также на корабле имелось шесть 380-мм торпедных аппаратов. За свой архаичный вид, нетипичный для последнего десятилетия XIX века, «Рюрик» получил прозвище «дедушка».
Первый поход «Рюрик» совершил в 1895 году в Германию на открытие Кильского канала имени кайзера Вильгельма. Крейсер еще не был полностью достроен, но участие в мероприятии было запланировано, поэтому корабль вышел в море с рабочими на борту. Чтобы скрыть присутствие гражданских лиц от иностранцев, всех рабочих переодели в матросскую форму, хотя и без погон. Перед отплытием «Рюрик» посетил новый император Николай Александрович с супругой. В качестве фалрепного на площадке трапа высоких гостей встречал мичман Александр Колчак…
Торжества в Киле были великолепными, но на Дальнем Востоке ситуация становилась напряженной: Япония проявляла все больший интерес к Корее, соседствующей с Россией (небольшой участок границы с КНДР у нас сохранился и сегодня). Русским дипломатам пока удавалось сдерживать напряжение, но, как известно, доброе слово, подкрепленное оружием, всегда воспринимается лучше, чем просто доброе слово, поэтому для поддержки усилий МИДа в Тихий Океан был отправлен отряд боевых кораблей, в который вошел и «Рюрик». Однако, прежде чем отправиться на Дальний Восток, отряд присоединился к русской эскадре в Средиземном море: в Османской империи началась резня армян, что привело к ближневосточному кризису.
«Рюрик» в Нагасаки
В мае 1896 года крейсер «Рюрик» прибыл во Владивосток, где его сразу же ждала интенсивная эксплуатация. Корабль регулярно направлялся к корейским берегам, осуществляя контроль за активностью японских сил в регионе. Однако, такая эксплуатация не проходила бесследно для механизмов судна. Ремонт во Владивостоке оказывался невыгодным из-за недостаточной квалификации местных специалистов. При замене муфты на валу крейсера обнаружился критический зазор в 37 мм, что потребовало демонтажа детали. Установка второй муфты горячим способом привела к её разрушению при охлаждении. В результате, крейсер был вынужден временно использовать только один винт, пока из Петербурга по железной дороге доставляли третью муфту. Именно эта ситуация подталкивала русские корабли к ремонту в Нагасаки, несмотря на натянутые отношения с Японией.
В дополнение к проблемам с ремонтом, выявилась ещё одна неприятная особенность. Ранее на корабле проводились только учебные стрельбы, чтобы не изнашивать стволы орудий. Во Владивостоке же решили провести реальные стрельбы из пушек. Первый же выстрел из 8-дюймового орудия сделал невозможным ведение огня из всех скорострельных 6-дюймовых орудий на борту. Это было вызвано использованием старого чёрного пороха в 203-мм орудиях, дым от которого закрывал обзор амбразурам пушек Канэ.
Вице-адмирал Фёдор Дубасов — взгляд не только моряка, но и царедворца…
В 1898 году командующий Тихоокеанской эскадрой, адмирал Фёдор Дубасов, поднялся на борт «Рюрика», и крейсер направился в Порт-Артур. Адмирал получил из Петербурга приказ провести инспекцию Порт-Артура на предмет возможности создания там военно-морской базы. Дубасов не одобрил город в качестве базы, но его мнение не было принято во внимание. Город был арендован у Китая, так как столичных чиновников беспокоило замерзание бухты Золотой Рог зимой, несмотря на наличие ледоколов. В итоге, русский флот на Тихом океане получил две базы, расположенные на значительном расстоянии друг от друга — Владивосток и Порт-Артур.
Адмирал Евгений Алексеев, наместник на Дальнем Востоке
Рерайт текста
В конце XIX и в начале XX столетия крейсер прозябал в монотонности будней: тренировки, дежурства в корейских портах, погрузка угля и ремонты в Нагасаки. Русские адмиралы, осознавая сложности с базированием кораблей Тихоокеанской эскадры, советовали МИДу уладить отношения с Японией путём признания её интересов в Корее, в обмен на возможность создать военно-морскую базу на острове Каргодо. Однако лица, определявшие внешнюю политику, настаивали на необходимости базы на Квантунском полуострове. Чтобы обосновать свою точку зрения, наместник на Дальнем Востоке, адмирал Евгений Алексеев, организовал учения, в которых моряки Тихоокеанской эскадры, игравшие за японцев, высадили десант на Квантунском полуострове. Командир гарнизона Порт-Артура, генерал-лейтенант Анатолий Стессель, не смог вовремя организовать оборону. Тем не менее, эти действия не привели к желаемому результату: военно-морская база в Порт-Артуре была создана. После этого Русско-японская война стала неизбежной.
«Рюрик», весь в белом
27 января 1904 года «Рюрик» получил телеграмму из Порт-Артура, которая сообщала о начале войны. В этот момент корабль находился в бухте Золотой Рог, окружённый льдами, но за день до этого его нарядную белую окраску с жёлтыми трубами сменили на боевой зелёно-оливковый цвет, поскольку войну ожидали. Без промедления крейсер вышел в море: в 13:40 ледокол «Надёжный» пробил лёд вокруг крейсеров, и отряд в составе крейсеров «Россия», «Громобой», «Рюрик» и «Богатырь» отправился в путь. Провожать корабли собрались толпы жителей Владивостока, а крепость салютовала отплывающим крейсерам.
Корабли были подготовлены к сражению: большинство деревянных предметов оставили на берегу, учебные снаряды в обоймах заменили боевыми, приготовили пластыри для заделки пробоин и наладили ручную подачу боеприпасов. Задача, поставленная адмиралом Алексеевым, была ясна: активными действиями на коммуникациях отвлечь вражеский флот от Порт-Артура. Необходимо было, действуя в Японском море, перехватывать транспорты, идущие к крепости с войсками и осадным снаряжением. По замыслу наместника, это должно было вынудить японское командование отправить против русских крейсеров свою крейсерскую эскадру, поэтому владивостокский отряд должен был действовать в полном составе. Во время перехода к берегам Японии проверили скорость кораблей, «Рюрик» достиг максимальной скорости 17,5 узлов.
29 января отряд захватил свою первую добычу: японский пароход, шедший из Японии в Корею через Владивосток, был потоплен артиллерийским огнём. Все находившиеся на борту были приняты на борт крейсера «Громобой». После этого пришлось повернуть назад: во время шторма вода, несмотря на специальные парусиновые чехлы, попала в стволы орудий и замерзла, а удалить лёд не удалось. Отряд вернулся во Владивосток 1 февраля. Орудия отогревали в течение нескольких дней, даже разработали специальные змеевики с паром, но вновь выйти в море удалось только 11 февраля. Однако этот поход оказался безрезультатным: ни одного японского судна крейсера не встретили в Японском море.
Контр-адмирал Карл Иессен
А в марте уже японские крейсера нагрянули во Владивосток: отряд адмирала Камимуры в составе «Адзумо», «Якумо», «Ивате», «Кассаги» и «Иошино» вошёл в Уссурийский залив и обстрелял город. Русские корабли снялись с якорей и направились на встречу японским, но пока пробивались через лёд на выходе из бухты Золотой Рог, японцы ушли. Вступивший в командование флотом Тихого океана адмирал Макаров назначил командовать отрядом контр-адмирала Карла Иессена, которому было приказано выйти в море для нарушения снабжения японских войск под Порт-Артуром. 10 апреля крейсера вышли в море под предлогом отработки совместного маневрирования, но на деле отправились к берегам Кореи.
Контр-адмирал Камимура Хиконодзё
12 апреля русский отряд потопил в Гензане первый пароход, вечером, на обратном пути — другой, а ночью крейсерам попалась и вовсе «царская добыча» — японский войсковой транспорт «Кинсю мару» с ротой солдат на борту. Между тем на перехват русским крейсерам вышел отряд Камимуры, о чём Иессен узнал от взятых с японских кораблей пленных. Контр-адмирал принял решение вернуться во Владивосток. Цель была достигнута — Камимура ушёл от Порт-Артура и до конца войны оставался в Японском море.
15 мая отряд понёс нежданную потерю: в густом тумане на камни мыса Брюса под Владивостоком выскочил крейсер «Богатырь». Повреждения были серьёзные, о дальнейшем участии корабля в войне можно было забыть.
Крейсер «Россия» — улучшенный «Рюрик»
31 мая крейсера вышли в свой очередной поход и уже 2 июня были у побережья Японии, у острова Окиносима. Здесь были обнаружены несколько воинских транспортов, бросившихся врассыпную. «Идзумо мару» был потоплен огнём с «Громобоя», четырёхмачтовый «Хитаци мару» пытался таранить крейсер, его расстреляли из пушек и добили торпедой, отказавшийся сдаваться «Садо мару» (офицеры-самураи удалились в трюм на последнее пиршество) «Рюрик» потопил торпедами. После чего отряд лёг на обратный курс: на подходе была эскадра Камимуры. На следующий день крейсера задержали и отправили во Владивосток с призовой командой английский пароход «Аллантон», а 7 июня в Золотой Рог вернулся и сам отряд.
15 июня крейсерский отряд вышел в море, и к вечеру 18 июня у острова Икисима сигнальщики увидели дымы японской эскадры. Русские корабли решили избежать встречи с превосходящими силами противника, но Камимура отправил в погоню миноносцы. Огнём из ретирадных орудий один миноносец был потоплен, второй отстал. На отходе отряд перехватил английский пароход «Чельтенхем» с грузом леса для осадных сил под Порт-Артуром, судно с призовой командой отправили во Владивосток.
Крейсер «Громобой» — улучшенная «Россия»
4 июля отряд под командованием Иессена вышел в свой самый дерзкий поход. 7 июля, пользуясь туманом, корабли прошли Сангарский пролив под носом у японских береговых батарей, вырвались в океан и начали прочёсывать с севера на юг восточное побережье Страны Восходящего Солнца. Первый приз, небольшой пароход «Киодониуре мару», Иессен приказал отпустить: большая часть из 50 пассажиров была женщинами с грудными детьми, и адмирал не стал рисковать, пересаживая их в шлюпки. Зато задержанный большой германский пароход «Арабия» отправили во Владивосток с призовой командой. Шхуны и небольшие суда топили артиллерией — чтобы не возиться с установкой подрывных зарядов. 10 июля задержали английский пароход «Найт коммандер» с грузом рельсов и железнодорожных колёс. Груз был сочтён военной контрабандой, и судно потопили. 12 июля задержали английский пароход «Калхас» и отправили во Владивосток. На этом крейсерство пришлось прервать — подходил к концу уголь, и отряд Сангарским проливом отправился домой. По результатам крейсерства, торговые круги Японии, Англии и США охватила паника. Пресса величала владивостокский крейсерский отряд «неуловимой эскадрой», а в Токио толпа сожгла дом Камимуры.
Между тем удачные походы крейсеров были всего лишь одиночным успехом на фоне приближающейся катастрофы: положение на фронте складывалось не в пользу русской армии, корпус генерала Георгия Штакельберга потерпел поражение под Вафангоу, после чего надежды на деблокаду Порт-Артура стали таять. Тихоокеанская эскадра в гавани оказалась под огнём японской артиллерии, и контр-адмирал Вильгельм Витгефт решился на прорыв во Владивосток. Во Владивосток был отправлен приказ — выйти навстречу прорывающейся эскадре. Но прямой связи между двумя русскими базами уже не было, и все сообщения приходили с задержкой. Когда Иессен 28 июля получил приказ идти в Корейский пролив навстречу Витгефту, бой в Жёлтом море был уже проигран, контр-адмирал Витгефт — погиб, и смысла в походе не было…
«Адзума»
Отряд исправлял неполадки, возникшие после долгого крейсерства, «Рюрик» стоял с разобранным холодильником в готовности к выходу 12 часов, готовность «Громобоя» была ещё ниже. Но в 5 утра 30 июля крейсера покинули Золотой Рог и пошли навстречу неизвестности. В ночь на 1 августа команды русских кораблей спали не раздеваясь: все сроки встречи с эскадрой вышли, отряд шёл строем фронта с расстоянием между кораблями 50 кабельтовых со скоростью 7 узлов. В 4 ч 40 мин утра сквозь туман проступил силуэт крейсера «Адзума»…
Эскадра Камимуры легла на параллельный курс. Огонь японцы открыли в 5 ч 10 мин с дистанции в 60 кабельтовых. Первой ответила «Россия», за ней в бой включились «Громобой» и «Рюрик»: 16 японских 8» орудий против 6 русских. «Рюрик» шёл концевым и сильнее других крейсеров страдал от японского огня. Дурную услугу крейсеру оказало наличие большого числа деревянных деталей, которые невозможно было оставить во Владивостоке — балясин трапов, кнехтов, отделки кают. На крейсере начался пожар, который вместе со всеми тушил корабельный священник иеромонах Алексий (Оконешников). Впоследствии Камимура вспоминал:
«Ивате»
В 5:23 утра японский снаряд нанёс критическое повреждение трубе крейсера «Россия», что вызвало резкое падение скорости из-за снижения тяги в котельных отделениях. Однако, и японский флот понёс урон: взрыв русского снаряда в батарее крейсера «Ивате» вывел из строя несколько орудий различного калибра. Крейсер «Громобой» едва не столкнулся со своим флагманом, а «Рюрик», уклоняясь от столкновения, был вынужден отклониться вправо. В 5:38 к «России» с восточного направления приблизился крейсер «Нанива» под командованием контр-адмирала Уриу. Под огнём русских орудий крупного калибра, «Нанива» уклонился вправо, и за ним последовала группа японских кораблей. Иессен принял решение развернуть свои крейсера другим бортом, чтобы задействовать незадействованные орудия, с последующей попыткой прорыва вдоль корейского побережья за японской эскадрой. Адмирал отдал приказ «Рюрику» вернуться в строй, но вскоре, не дождавшись выполнения приказа, начал манёвр, что вынудило русские корабли снизить скорость, и японские снаряды стали попадать точнее. «Рюрик» получил серьёзное попадание в кормовую часть, повредив рулевое управление.
Изначально повреждённый крейсер управлялся с помощью машинного отделения, но вскоре еще один снаряд попал в румпельное отделение, уничтожив рулевые тяги, и руль заклинило. Скорость корабля резко упала, и вскоре «Рюрик» начал отставать от «России» и «Громобоя». В 6:28 японские корабли сосредоточили огонь на «Рюрике». Небронированный борт крейсера постепенно превращался в решето, с многочисленными пробоинами ниже ватерлинии. Кормовые погреба с боеприпасами были затоплены, и подача боеприпасов осуществлялась вручную из носовых погребов.
Вскоре на «Рюрике» вышли из строя два котла, что еще больше снизило скорость. Пар из поврежденных паропроводов заполнил батарейную палубу, где температура достигла критических значений. Едкие газы от взрывов и гарь от пожаров создавали невыносимые условия, а сверху, через пробоины, лилась вода из пожарных шлангов. В 6:38 Иессен отказался от попытки прорыва и направился на помощь «Рюрику». В течение двух часов русские крейсера маневрировали рядом с повреждённым кораблём, отвлекая огонь японцев. Затем они взяли курс на Владивосток, надеясь увести за собой эскадру Камимуры. «Рюрик» все еще мог сражаться, но скорости для прорыва у него не было. Иессен предположил, что «Рюрик» сможет отбиться от бронепалубных крейсеров «Нанива» и «Такачихо» и самостоятельно добраться до Владивостока, либо, в крайнем случае, выброситься на берег. Изначально план сработал, и японские крейсера бросились преследовать «Россию» и «Громобоя». Но в 9:50 «Идзумо» произвёл последний залп и повернул назад — Камимура принял решение прекратить бой. «Россия» и «Громобой» вернулись во Владивосток, о судьбе «Рюрика» ничего не было известно.
Гибель «Рюрика» в представлении японского художника
Камимура принял решение вернуться, чтобы завершить уничтожение поврежденного русского крейсера. Лишенный возможности маневрировать, «Рюрик» не мог эффективно сопротивляться даже бронепалубным крейсерам «Нанива» и «Такачихо», оставленным японским адмиралом: они держались вне зоны досягаемости его орудий, непрерывно обстреливая старый корабль. Особенно разрушительным оказалось попадание, спровоцировавшее детонацию торпеды в надводном торпедном аппарате с правого борта, расположенном в кают-компании, куда через образовавшуюся брешь хлынула вода, что привело к значительному погружению кормы крейсера. Несмотря на это, лейтенант Константин Иванов XIII, принявший командование «Рюриком» (поскольку все вахтенные офицеры были выведены из строя), предпринял попытку тарана приближающегося японского крейсера на полном ходу, одновременно выпустив торпеду из кормового аппарата с левого борта. Однако японцы, не желая рисковать, отошли на дистанцию в 25 кабельтовых и продолжили обстрел с безопасного расстояния.
На борту крейсера из 800 членов экипажа погибло около 200 человек, а 278 получили ранения. Раненых разместили в корабельной бане, защищенной от снарядов угольными ямами, что позволило избежать еще больших потерь, которые были бы неизбежны при использовании кают-компании для этих целей. Когда на горизонте появилась эскадра Камимуры, а с юга подошли три крейсера 3-го класса и пять миноносцев, Иванов XIII принял решение затопить крейсер, поскольку сражение в одиночку против 14 кораблей было безнадежным. В 10:05 «Рюрик» произвел свой последний выстрел из кормового орудия. После команды «За борт!» оставшиеся в живых члены экипажа, лишенные шлюпок и катеров, спасались на пробковых матрасах и обломках дерева. Около 10:20 крейсер затонул под крики «ура!» команды, находившейся в воде.
Героическое сопротивление «Рюрика» вызвало уважение со стороны японцев. Адмирал Уриу посетил пленных матросов и офицеров, приветствовал их и произнес по-французски: «Я горд тем, что имел честь сражаться с таким врагом», после чего поклонился и покинул помещение. Священник корабля, отец Алексий, вернулся в Россию и привез рассказ о последних минутах «Рюрика», так как был освобожден японцами как служитель культа. Но в отличие от «Варяга», чья битва в начале войны вызвала патриотический подъем, история о героической гибели «Рюрика» пришлась на период первой русской революции и не получила широкого освещения. К тому же, кораблю не повезло с именем: хотя в 1906 году новый крейсер и был назван «Рюриком», в советское время назвать корабль «Варягом» было возможно, а именем первого представителя династии Рюриковичей – нет. Поэтому в современном отечественном флоте корабля с именем «Рюрик» нет.
Источник — https://topwar.ru/261174-dedushka-rjurik.html
