Рассказ о немецком тяжелом истребителе танков Pz.Sfl.V (Sturer Emil), одном из экспонатов Музейного сектора парка «Патриот»
В музеях хватает экспонатов, имеющих бурную историю. Правда, чтобы эта самая история заиграла, надо работать, то есть рыть информацию. В полной мере это касается бронетанковой техники. Между тем, просто танк, и тот же танк, который имеет историю — это две большие разницы. С точки зрения ценности машина, о которой известен ее боевой путь, куда интереснее. И таких образцов более чем хватает, как среди отечественной, так и среди зарубежной военной техники.
Pz.Sfl.V в музейном секторе парка «Патриот», нынешнее состояние
В музейном секторе парка «Патриот», куда переместили часть экспонатов из бывшего ЦМ БТВТ (ныне Технический центр парка «Патриот»), техника распределена по временному периоду. Отдельный сектор посвящен Сталинградской битве, а также боям 1942 года. В дальней части этой экспозиции располагается серая громадина с огромным орудием. Это немецкий тяжелый истребитель танков Pz.Sfl.V, известный также как Sturer Emil. Данная САУ, чья боевая карьера пришлась на вторую половину 1942 года, является обладателем самого мощного орудия, которое устанавливалось в немецкие боевые машины военного периода.
Это второй экземпляр машины, он носил имя собственное Moritz
Самое интересное в истории данной машины заключается в том, что изначально она не планировалась как истребитель танков. Проект, работы по которому стартовали в начале 1939 года, именовался как schwere Betonknacker. Задача была простая: подъехать к цели на дистанцию прямого выстрела, прицелиться и ее поразить. Поскольку цель могла и ответить, желательно было иметь хотя бы легкую противоснарядную броню. Кроме того, в немецком командовании понимали, что нужно более мощное орудие, нежели 8.8 cm Flak 18, которая ставилась на те «истребители ДОТ-ов», которые изготовлялись в пробной серии.
Отличить ее можно по остаткам крепления троса, он был только у второго образца
В результате на свет появился довольно странный аппарат, который идеологически являлся развитием более раннего Pz.Sfl.IVa. Разница заключалась в том, что на Krupp пытались хоть как-то бороться с идеями 6-го отдела Департамента Вооружений. В Эссене критически высказывались насчет размещения двигателя под орудийной установкой, но Книпкамп и камрады воспользовались принципом «я инженер, я так вижу». В случае же с 12.8 cm Sfl. L/61 Pz.Sfl.V разработчиками выступили Henschel (шасси) и Rheinmetall Borsig (орудийная установка и рубка). И они перечить не стали.
Машина была весьма завешенной
Реально работа по САУ началась в 1940 году, поскольку с шасси VK 30.01(H), которое служило базой, работы затягивались. Первый немецкий тяжелый танк, созданный для вермахта, рождался в муках (в том числе потому, что Книпкамп ставил в шасси компоненты, которые требовали долгой доводки). Это тянуло за собой и смежные разработки. В любом случае машина получалась «очень большая пушка на неспешном шасси». По сути она повторяла недостатки Pz.Sfl.IVa, при этом некоторые проблемы только усугубили.
Сзади на рубке крепился тент
Теоретически Pz.Sfl.V выглядела крайне интересно. На удлиненное шасси VK 30.01(H) ставилось 128-мм орудие 12,8 cm K 40 L/61, которое имело баллистику зенитной системы 12,8 cm Flak 40. Эта система могла поражать любые укрепления противника. Также плюсом была и лобовая броня 50 мм, которая защищала от 25-мм противотанковых пушек. Правда, у французов уже были 47-мм противотанковые пушки, которые поражали такую броню на средних дистанциях. Но проверять это не довелось: пока шла разработка тяжелого «истребителя ДОТ-ов», все линии обороны уже оказались взяты. А «истребители ДОТ-ов» превратились в истребители танков.
На кормовых скосах рубки крепились домкраты
В этой истории удивляет то, что смена задач САУ никак не повлияла на ее конструкцию. То, чтобы приемлемо для узкоспециализированной САУ, уже не годилось для истребителя танков. Это примерно как перевести в ту же категорию СУ-14 и Т-100Y, данные САУ были прямыми аналогами Pz.Sfl.V. Такова была особенность немецкой бюрократической машины. Не говоря уже о том, что к концу 1941 года программу VK 30.01(H) прикрыли. Так что два заказанных образца Pz.Sfl.V были первыми и последними машинами данного типа.
Август 2005 года, нанесение отметок
Окончательно обе машины сдали в марте 1942 года, их изготовителем стал Alkett. Шасси получилось более чем на метр длиннее VK 30.01(H), что потребовало увеличения числа опорных катков с 7 до 9 на борт. Также САУ стала тяжелее на 4,5 тонны, достигнув массы 36,5 тонн. Трансмиссию пришлось упрощать, в частности, поставили более простую 6-скоростную механическую КПП Z.F. S.S.G.77, а также более простые механизмы поворота. Откуда появилось прозвище Sturer Emil (упрямый Эмиль), понятно по подвижности. Средняя скорость САУ по шоссе составляла всего 20 км/ч, как-то совсем негусто.
«Всё сложно». То есть танчик, то есть танчик и полоски… сейчас нет ничего
Подвижность, впрочем, ерунда по сравнению с тем, какие ошибки были допущены при проектировании. Настойчивость 6-го отдела Департамента Вооружений привела к тому, что кормовая часть машины оказалась перегруженной. В корпусе хватало места для размещения мотора справа от механика-водителя, но поставили его под орудием. То есть в корпусе возилось много воздуха, а обслуживание мотора превратилось в пытку. Но самое главное, что в боевых условиях отмечались проблемы с задними опорными катками.
На этом снимке видны крепления троса, точнее, что от них осталось
Сама по себе боевая карьера Pz.Sfl. für 12,8 cm K.40 (так эту САУ официально именовали в документах) многое говорит о том, что получилось. Получилось, можно сказать, две стороны одной медали. В 521-м дивизионе истребителей танков, куда попали обе машины, их определили во взвод тяжелых истребителей танков. САУ с номером шасси 1 назвали Max, шасси №2 — Moritz. Герой нашего повествования — машина №2, у которой судьба сложилась более-менее удачной. Совсем иначе дела обстояли у шасси №1.
На передних секциях крыльев крепились фары
Надо сказать, что с самого начала САУ друг от друга несколько отличались. Moritz получил крепления для троса, которые находились на верхнем лобовом листе корпуса. До наших дней они не сохранились, зато остались останки от них. Это сразу позволяет отличить машину на фотографиях того периода. Кроме того, можно заметить остатки от другого навесного оборудования, которое приваривали в ходе эксплуатации. Переделки обеих машин начались еще в Ютербоге, куда они прибыли весной 1942 года. Дальше «прокачка» шла всё время эксплуатации.
Сейчас машина пустая (состояние 2005 года), но она и так возила много воздуха. Очень много
В умелых руках (и при определенном везении) Sturer Emil являлась очень опасной САУ. Ее орудие и сейчас было бы опасной для современных танков. Про 1942 год и говорить не приходится. К осени 1942 года на стволе Mortiz красовалась отметки о 31 пораженных советских танков. Увы, летом 1942 года сложились чуть ли не тепличные условия для боевого применения этой машины. Огонь она вела на дистанции в несколько километров.
Рубка механика-водителя изнутри
Другой вопрос, что такой грозный послужной список у одной машины из двух. А вот Max показал себя совсем иначе. Судя по отчетам, машина постоянно страдала от технических проблем. В результате она больше была в ремонте, чем на поле боя. Отметки о победах были и у этой машины, но в разы меньше. Зато жалоб куда больше. Главная проблема была в ходовой части, но Max страдал еще и от неполадок с мотором. Запасные опорные катки практически всегда были навалены на крыше корпуса. Такова была плата за перегруз задней части корпуса.
Эвакуационный люк механика-водителя
Удача для обеих САУ закончилась вскоре после начала операции «Уран». Судя по всему, у «Морица» сменился экипаж, поскольку у моменту захвата на стволе было 7 победных отметок. Судьба «Макса» неизвестна, скорее всего, точно так же бросили. Возможно, САУ потеряли в бою. В любом случае, основная матчасть 521-го дивизиона была брошена в районе села Новоалексеевка, что к северо-западу от Сталинграда. Оттуда трофей перекочевал на НИБТ Полигон в Кубинку. Далее САУ оказалась на трофейной выставке в Парке культуры им. Горького. В дальнейшем САУ вернулась обратно на полигон.
При такой нагрузки на корму неудивительно, что опорные катки в задней части машины «вылетали»
Во второй половине 40-х годов из Pz.Sfl.V вытащили все агрегаты на изучение. Так что машина внутри абсолютно пустая. Тем не менее, даже такое состояние — это гораздо лучше, чем в металлолом, как с рядом трофеев поступили англичане и американцы. В 1972 году Pz.Sfl.V определили в павильон №6, где машина стояла рядом с другим немецким истребителем танков — Ferdinand. Поскольку истории машины в музее мало кто занимался, она была не особо интересной.
Главный калибр. Pz.Sfl.V имела самое мощное орудие среди немецких САУ, которые применялись в боевой обстановке
Так получилось, что «Мориц» была одной из наших первых работ в Кубинке. Летом 2005 года машина получила на место свои маркировки, дальше происходящее вокруг них больше напоминало шоу закапывания/раскапывания стюардессы. То их закрашивали полностью, то оставляли один только силуэт танка. Происходило это не раз, не два и не три. Сейчас есть маркировки 521-го дивизиона, но даже силуэт танка пропал. Одним словом, «потому что жизнь — борьба».
Номер орудия R.V.3, третье орудие, лишний признак шасси №2
Несмотря на то, что машина пустая, кое-что вполне можно понять. А именно общую бестолковость компоновочных решений. О чем думали те, кто так компоновал моторно-трансмиссионную группу, понять сложно. Нормальные люди разместили бы двигатель справа от механика-водителя, хватило бы места и для баков. Но тут никто не хотел напрягаться, поэтому получился пример того, как не надо делать компоновку моторно-трансмиссионной группы. Машина реально возит внутри много воздуха.
Под боевым отделением тоже было много воздуха
То, что в боевом отделении деревянные полы, уже о многом говорит. Сейчас они сняты, и много чего не хватает, поэтому есть иллюзия просторной рубки. На самом деле это не так. Ширина рубки лишь чуть больше ширины корпуса. Поэтому там было довольно плотно. Не говоря уже о том, что при таких габаритах боекомплект 15 выстрелов раздельного заряжания выглядит форменным издевательством. Общий привет неграмотной компоновке. А еще расчет явно был рад мотору в боевом отделении.
Крылья пришлось проваривать, посетители — они такие…
С учетом того, сколько у этой штуки на счету наших танков, называть ее совсем плохой нельзя. Но что Pz.Sfl.V оказалась крайне спорной САУ, это факт. Для истребителя танков она была слишком тихоходной, с маленьким боекомплектом и недостаточной надежностью. Можно сказать, что машине повезло с ТВД. В случае, если бы дистанции ведения огня были бы меньше километра, боевой путь Pz.Sfl.V мог закончиться довольно быстро. В любом случае Музейный сектор парка «Патриот» может похвастаться одним из активных участников Сталинградской битвы.
источник: https://dzen.ru/a/ZVdqr17_l3sQPmIn
