Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл о Великой Русинии, и сегодня речь пойдет о правлении короля Михаила VI. Рассказано будет о новых войнах с турками и шведами, развитии государства в 1-й четверти XVIII столетия, крупным переменам на карте Европы, и многом другом.
Содержание:
Король Михаил VI
Михаил Данилович, внук Святослава III, рос без отца, который пропадал в походах, гуляньях и государственных делах. Не было у него и матери, которая умерла при родах, но успела подарить своему сыну родословную Габсбургов. В результате воспитание единственного сына Даниила Венского легло на плечи его бабушки, Генриетты Амалии Оранской, и дяди, князя Рюрика Полоцкого. Занятия отца и деда, а именно постоянные походы, военные реформы и все прочее глубоко претили Принцу Литовскому, но в то же время он рано усвоил ту пользу, которую приносят хорошо подготовленные войны государству. Он был внимательным и упорным учеником, быстро выучил все то, что должен был, и приступил к тому, что знать будущему королю было вовсе не обязательно. В результате этого Михаил вырос образованным и прагматичным человеком, достойным наследником короны. С ним связывали большие надежды все сословия страны и союзники Романовичей, не в последнюю очередь из-за его отношения к войнам – Принц Литовский в свое правление допускал лишь те войны, которые велись за границами Русинии, и ни одна вражеская армия в его правление не вторглась глубже чем на несколько десятков километров на территории Короны. Михаил не позволял втягивать себя в ненужные конфликты, что создавало благоприятную обстановку для развития государства.
Супругой Михаила Даниловича была Анна Мария Луиза Медичи. Эта ревностная католичка была представительницей величайшей династии Флоренции, некогда банкиров, а ныне великих герцогов. Женщиной она была умной, волевой и образованной. Брак с ней сложился случайно – когда князь Полоцкий начал искать племяннику невесту, ко двору в Киеве прибыл новый деятельный тосканский посланник. Тот быстро предложил в супруги Анну Марию Луизу, искренне считая, что это пойдет на благо обоим государствам. Правда, особых выгод Романовичам кроме большого приданого невесты не светило, а взамен требовалось обеспечить «крышу» Тоскане, в которой намечался династический кризис. Несмотря на это, и Рюрик, и Михаил заинтересовались, так как посланник дал уж больно впечатляющую характеристику Анне Марии. Особенно привлекли жениха любовь итальянки к искусствам, в первую очередь музыке. Начались переговоры, и великий герцог Козимо III, истовый католик, не без сопротивления согласился выдать замуж за православного Принца Литовского свою дочь, и дал ей немалое приданное – 500 тысяч скудо. Одним из условий брака было сохранение католического обряда за невестой, что, впрочем, не было чем-то необычным для Русинии. Благоприятным фактором оказалось и то, что брак с Михаилом Романовичем был относительно нейтральным, что устраивало и Людовика XIV Французского, и Фердинанда III Австрийского, которые не хотели, чтобы Тоскана породнилась с конкурирующей династией.
Свадьба состоялась в 1683 году, когда жениху и невесте исполнилось всего по 16 лет. При этом проводили ее в Вене – император Священной Римской империи в свете недавней Венской битвы расщедрился на полную катушку в благодарность за спасение его столицы, и даже лично вел Анну Марию под венец. Первые несколько лет отношения между супругами были далеко не самыми лучшими – Анна Мария, будучи ревностной католичкой и девушкой крайне консервативных взглядов, неловко чувствовала себя в свободной и православной Русинии, считала супруга еретиком, и скучала за роскошью Флоренции, в сравнении с которой королевский двор Романовичей был достаточно блеклым. Однако в 1685 году случилась личная трагедия – первая беременность Принцессы Литовской закончилась выкидышем, и это сблизило итальянку с Михаилом Даниловичем. Вскоре возникла взаимная симпатия, а затем и нечто большее. В результате этого Анна Мария стала принимать участие в культурной жизни Русинии, и строить новую Тоскану в Восточной Европе; более того, вскоре ее религиозные и политические взгляды серьезно смягчились под влиянием общества и политической элиты государства Романовичей, и в 1698 году, перед коронацией, она приняла православие, сохранив свое имя. Михаил своей жене доверял, поручая ей много дел. Первоначально напряженные отношения Принцессы Литовской с Генриеттой Амалией Оранской на религиозной почве также вскоре сгладились. В конце концов, Анна Мария стала популярной и при дворе, и в народе, и станет одним из символов новой эпохи расцвета Русинии.
Увы, брак был омрачен проблемами с рождением наследников. Помимо первого выкидыша в 1685 году, итальянка пережила еще два, прежде чем родить наследника. Родив четырех детей, из которых двое отличались болезненностью, Анна Мария в 1699 году родила мертворожденную девочку, и после этого уже так и не смогла забеременеть. К счастью, проблемы с деторождением не привели к большим проблемам со здоровьем в общем [1], и потому королева прожила долгую жизнь, к великому счастью поданных и выживших детей, воспитанию которых король с королевой уделяли немало времени:
- Богдан (1692-1732), Принц Литовский. Женат на Софии фон Кеттлер. Отличался болезненностью и невысокими умственными способностями.
- Роман Тосканский (1694-1749), принц. Получил титул князя Тосканского как формальный наследник великого герцогства Тосканского. Женат на Марии Виктории Кариньянской.
- Михаил Русский (1695-1739), принц. Первоначально получил титул князя Виленского, но отказался от него перед женитьбой на цесаревне Екатерине Годуновой.
- Анна (1698-1740), принцесса, замужем за князем Львом Берладником.
Михаил VI окажется первым фактическим представителем просвещенного абсолютизма в Русинии. В его правление государство еще больше усилится и окрепнет, в результате чего он получит почетное прозвище Благословенного. Умрет он в возрасте 58 лет от неизвестной скоротечной болезни. Вдовствующая королева Анна Мария Елизавета (Луиза) переживет его на 18 лет, будет оказывать большое влияние на русинскую политику, и умрет в 1743 году от сердечного приступа. После смерти она заслужит такой же почетный титул, как и Михаил VI, став Благословенной королевой.
Благословенный король
Правление Михаила VI оказалось связано с бурным расцветом русинской культуры. Киев превратился в главную культурную столицу всей Восточной Европе, куда стекались художники, поэты, скульпторы и прочие творческие люди. Почитали при королевском дворе и мыслителей – философов, экономистов, богословов. Как сам Михаил, так и его супруга, Анна Мария Медичи, оказывали покровительство всем этим людям, поддерживая их начинания как своим влиянием, так и деньгами. В результате все творцы работали во благо государства и династии, прославляя Русинию и Романовичей. Последние послужили объектом для исследования Остафия Ружинского, князя-историка, прозванного позднее отцом русинской истории. Ружинский, проведя большой объем работ, к середине 1730-х завершит написание масштабного многотомника «История Романовичей», который охватит период с конца XII века и до начала правления Михаила VI. При прямом покровительстве королевы активно развивалось образование – помимо расширения старых и постройки новых ВУЗов была создана сеть государственных школ для сирот и городской бедноты, на основе которых постепенно будет развиваться вся система начального образования Русинии. На фоне этого стремительными темпами развивалась русинская наука, которой в будущем суждено будет сделать свой значительный вклад в развитие государства.
Настоящий бум переживало градостроение. За полесскими болотами на смену старой «столице Севера», Полоцку, расширялась новая – город Менск, который становился в первую очередь крупным пунктом торговли, образования и производства тканей из растительных материалов. Там же был построен Анненков дворец, названный в честь первого имени правящей королевы. Ее второе имя послужило названием другого грандиозного дворца, Мариинского, который был построен в Вышгороде на смену старому, и представлял собой масштабный дворцово-парковый комплекс, «Версаль Востока». Он стал основной королевской резиденцией с 1724 года, когда Романовичи окончательно переехали туда из густонаселенной столицы. Сам Киев стремительно рос, и превращался в один из самых крупных городов Восточной Европы, конкурируя с Москвой. Тем не менее, дворцовое строительство затронуло и его – в стиле барокко были перестроены Софийский дворец, где ранее заседало Государственное Собрание, а ныне располагалось все правительство, и Королевский дворец, получивший также значительно расширенный сад. Перестроены были Михайловский и Трухановский замки. Первый оставался главной базой дворцовой гвардии (гридней), а второй служил опорой городского гарнизона и резервным убежищем для королевской фамилии на случай беспорядков. Помимо дворцов, строились и дополнительные административные здания для второстепенных правительственных организаций и структур, связанных с вооруженными силами. Все они были объединены в единый комплекс, получивший название Коронного Града. Для его постройки пришлось снести часть старых построек и переселить их население в новые дома, что вызвало определенный ропот – зато все главные административные здания Русинии отныне располагались вблизи друг друга, в минутной доступности от Королевского дворца, откуда монарх мог управлять страной без малейших задержек [2].
Продолжала развиваться экономика государства, стремительно нагоняя европейских лидеров. Конечно, у Русинии не было богатых колоний, из которых можно было бы свободно выкачивать ресурсы, но длительное системное развитие собственных территорий приносило немалые плоды. Производство шерстяных и льняных тканей в стране оставалось одним из самых значительных в Европе, увеличивался экспорт парусины и пеньки, важных для строительства флота. При этом самое лучшее сырье оставалось на нужды собственных вооруженных сил. Сохранялся значительный экспорт продовольствия в страны Европы, что позволяло сохранять положительный торговый баланс – импортировались лишь качественное железо да предметы роскоши. Последние, впрочем, также стремительно замещались отечественными образцами – так, в Поднепровье при Михаиле VI было увеличено разведение шелкопрядов и производство шелковых тканей, в Крыму началось производства качественного хрусталя английскими, итальянскими, армянскими и греческими мастерами на деньги еврейских банков. Оружие и боеприпасы в стране, несмотря на импорт железа, изготавливались собственные, оружейные мануфактуры целиком обеспечивали свои потребности, а мастера уже нанимались для работы за границей, в первую очередь – в России. Способствовал развитию экономики и тот немаловажный факт, что с начала XVIII века все войны Русинии велись за границей, и ее собственные территории практически не подвергались разорениям и вторжениям со стороны противников.
Военное дело при Михаиле VI также продолжало развиваться. Появились личные награды в виде орденов и медалей не только для офицеров, но и для рядового состава. По примеру Франции были основаны инвалидные дома, в которых увечные ветераны войн получали приют и пропитание за счет государства. Для обеспечения их работы были основаны типовые «солдатские дворцы» в крупнейших городах Русинии, отличавшиеся достаточно скромной отделкой и простой конструкцией. В структуре войск были созданы бригады постоянного состава, значительно совершенствовалась инженерная и логистическая часть – отныне от болезней и голода русинские войска несли лишь самые минимальные потери, и в дальнейшем стали своего рода образцом для подражания в соседних государствах. Для быстрого преодоления преград полки пехоты получили раскладные понтоны из дерева и парусины, благодаря которым можно было менее чем за сутки пересечь широкую реку. Несколько улучшена была подготовка кавалерии, а драгуны окончательно приобрели вид легкой конницы. Завершилось и формирование сильного флота. Его неизменный командующий в эту эпоху, генерал-адмирал Роман Берладник, сделал особый упор на подготовку личного состава и постоянное поддержание как минимум 80% личного состава флота в строю в мирное время. Это делало Королевский Русинский флот хоть и не очень большим, но отменно подготовленным и хорошо вооруженным, что делало его неодолимой силой для флота турецкого, который так и не смог подняться до подобных высот даже с помощью союзных ему французов.
Тосканское наследство
Анна Мария Луиза Медичи в молодости
Одним из результатов брака Михаила VI с Анной Марией Луизой Медичи оказались неожиданные права на государство, откуда русинская королева была родом – Тоскану. Причиной этому послужил династический кризис, возникший в стране еще в конце XVII века. Страной правил великий герцог Козимо III, у которого, помимо единственной дочери, были еще два сына – Фердинандо и Джан Гастоне. Старший сын был бесплоден, а младший — гомосексуалистом, и оба так и не смогли породить на свет какое-либо потомство. Козимо это предвидел, и потому все надежды связывал со своей дочерью. Наследование Тосканы по женской линии не предусматривалось, но Анна Мария родила сначала одного сына, затем – второго, а затем еще и третьего. Переговоры о возможной передаче Тосканы в руки сыновей Анны Марии Луизы начались уже в 1687 году, и продолжались достаточно длительное время – Михаил VI был не против приобрести для своей династии Тоскану, но опасался возможных последствий подобного решения. В конце концов, соглашение было достигнуто. По его условиям второй сын, Роман, в 1692 году, в возрасте 4 лет, был отправлен на воспитание в Тоскану, и рассматривался Козимо III как естественный наследник его государства. Там же он принял католичество и имя Лоренцо, в честь Лоренцо Великолепного, одного из самых выдающихся правителей династии Медичи. Учитывая, что в 1713 году старший сын великого герцога умер от сифилиса, а младший проживал за границей и был с отцом в серьезной ссоре, да к тому же не проявлял никакой тяги к власти, предпочитая непомерное потребление алкоголя и занятие мужеложством, оспорить права Романо ди Медичи-Рутения (так называли во Флоренции второго сына Михаила VI) никто из представителей династии уже не мог [3].
Зато против этого выступили все окружающие правители, включая императора Священной Римской империи, Иосифа I. Он четко осознавал, что дорожки Австрии и Русинии начинают расходиться в разные стороны, да и желал получить Тоскану в собственное владение после пресечения правящей династии. Свои претензии на Тоскану высказывали также Бурбоны и Пармские Фарнезе. Остальные ведущие страны просто не обращали внимания на складывающийся в стране кризис наследования. Впрочем, в 1711 году Иосиф I умер, и корону Священной Римской империи унаследовал Карл VI. Он куда меньше внимания уделял нарастающим с Русинией противоречиям, был погружен в войну за испанское наследство, и не имел наследников мужского пола, из-за чего был вынужден в 1713 году принять Прагматическую санкцию, по которой империю могла унаследовать его старшая дочь, Мария Терезия. Ради признания санкции он готов был пойти на значительные уступки, и Тоскана в этом случае оказалась удобной разменной монетой. После длительных переговоров между Веной и Киевом, в 1718 году Романо признали не только легитимным членом династии Медичи и наследником государства, но и заодно отлучили от линии наследования Джана Гастоне. Последнего император вдобавок взял на личные поруки, а фактически – оставил в качестве почетного заложника в Праге, где сын Козимо III продолжал вести свой легкомысленный образ жизни, не пытаясь сбежать из-под стражи. Великий герцог умер в 1723 году, и без особых проблем великим герцогом стал Лоренцо I, который для соблюдения приличий даже отказался от своего династического имени, объявив себя Медичи.
Лоренцо воспитывался как католик, и учителя, назначенные Козимо III, всячески пытались привить ему религиозность, консервативность и строгость нравов. К счастью, этого не произошло, в том числе благодаря тому, что родители мальчика продолжали сохранять на него влияние, и тоже присылали своих учителей. Наследник Тосканы рос слабым физически, но умным и просвещенным правителем, и сразу же после смерти своего деда начал в Тоскане масштабные реформы, опираясь на опыт Русинии и ее кадры. Были преобразованы экономика и общество, реформировано правительство, создана достаточно крепкая регулярная 20-тысячная армия. Герцог не жалел на укрепление своего государства денег, и не просто так – Изабелла Фарнезе, ставшая королевой Испании, заручилась поддержкой Великобритании, Франции и Голландии, выдвинув в наследники Козимо III своего сына, дона Карлоса. Правда, помимо Тосканы, она выдвигала еще слишком много претензий, да к тому же проводила слишком амбициозную внешнюю политику вместе с министром Альберони, что привело в 1718 году к войне всей Европы против Испании. Тогда же Фарнезе заставили отказаться от прав на Тоскану, в том числе при деятельном участии русинских дипломатов. Несмотря на это, угроза положению сына русинского короля в Тоскане оставалась, и Лоренцо был полон готовности защитить штыками трон, полученный им благодаря дипломатии отца и воле случая.
Великая Северная война (1700-1716)
В 1697 году королем Швеции стал 15-летний Карл XII. Подавляющее большинство окружения и иноземных правителей недооценивали этого юного монарха, и зря – юноша был весьма амбициозен, решителен и упорен в своих целях. При его предках Швеция в значительной мере укрепилась, вытеснила Данию со Скандинавского полуострова, и окончательно закрепилась в Финляндии; лишь Малая Северная Война шведами была фактически проиграна, оставив непобежденными две страны – Русинию, и Россию. Карл XII был намерен исправить ошибки предков, и хотел всего ничего – окончательно подчинить Данию посредством кабальных договоров, лишить Польшу выхода к морю, взяв под контроль торговлю на Висле, завоевать Прибалтику и вернуть под контроль устье Невы, поставив в зависимость от Швеции Россию. Для этого у него имелся какой-никакой флот, и самое главное – великолепная армия, созданная его отцом и доведенная до совершенства во время войн с датчанами. Не против Карл XII был и других войн, которые могли бы принести ему славу, вроде грядущей войны за испанское наследство. Душою он был не христианским монархом XVIII века, а самым настоящим викингом, конунгом, предводителем грабителей и путешественников, которых воинская удача могла занести на край света. Такой человек на троне Швеции неизбежно должен был спровоцировать масштабную войну, которая охватит весь регион.
Началось все в 1699 году. Дания вторглась в Шлезвиг-Гольштейнское герцогство и лишила его герцога, Фридриха IV Гольштейн-Готторпа, своих владений. Тот, недолго думая, обратился к шведскому королю, который без раздумий воспользовался удобным случаем. Для переправы через проливы в Данию не было кораблей, а мобилизация флота требовала много времени – но неожиданно помогли англичане с голландцами, которые решили таким образом отвлечь шведского короля от войны за испанское наследство, поспособствовав его втягиванию в другой конфликт. В результате Дания была разгромлена за считанные дни; Шлезвиг-Гольштейн был возвращен Фридриху IV, который признал себя вассалом Швеции. Дания пошла на ряд тяжелых уступок, выплачивала большую контрибуцию и фактически превращалась в полузависимое от шведов государство.
Окрыленный успехом, Карл XII двинулся в поход дальше. Пользуясь поддержкой тех же англо-голландцев, а заодно заручившись союзом с пруссаками, он вторгся в Польшу, заодно объявив войну Саксонии, чей курфюрст Август II Сильный был одновременно королем поляков. Войско курфюрста продержалось недолго – всего за полгода вся Польша была подчинена, Саксонию наводнили пруссаки, и в Познани был заключен мирный договор. По нему Пруссия получала территориальные приобретения в Польше, Швеция при этом брала под свой контроль Западную Пруссию. В Варшаве вместо Августа II королем становился Станислав Лещинский, бывший фактически марионеткой шведов. Европейские страны, отвлеченные войной за испанское наследство, были вынуждены смириться с таким резким изменением расклада сил в Восточной Европе. Карл XII ликовал – победы давались ему легко, бескровно, а плоды их были чрезвычайно велики. Остановись он на этом – и, возможно, ему бы удалось удержать все свои достижения и приумножить их в будущем, не доходя до крайностей. Однако этого не случилось – решив, что времени терять нельзя, Карл XII погрузился на шведские и датские корабли, и высадился в Эстляндии близ Пернова, без объявления войны вторгшись на территорию вассала Русинии, великого герцогства Ливонского.
Михаил VI с тревогой наблюдал за действиями шведского короля, и быстро осознал, с кем имеет дело. Аналогичные наблюдения в это время проводил и великий герцог Ливонии, Фридрих III Карл, и российский император, Петр I [4]. Совершенно ясной становилась агрессивность Швеции и то, что на Польше она не остановится, из-за чего армии Ливонии и Русинии заранее начали приготовление к военным действиям. У России к шведам были свои претензии – несмотря на формальную свободу судоходства по Неве, шведы в конце XVII века выстроили на острове Рейтшер (Котлин) крепость, что вместе с Ниеншанцем позволило им целиком контролировать российское судоходство. С купеческих кораблей взималась высокая пошлина, корабли под российским флагом иногда попросту не пропускались дальше устья реки в нарушение всех договоренностей. К войне Россия начала готовиться еще в начале 1690-х годов, смогла снарядить к военным действиям гребную флотилию и небольшое количество малых парусных судов, дабы затем быстро взять под свой контроль Финский залив. Заранее создавался задел под быстрое создание верфей, пригодных для строительства фрегатов и линейных кораблей, а в устье Невы один деятельный царский родственник уже разглядел возможность для строительства «города мечты». Армия также активно готовилась к войне со шведами, но император до этого опасался начинать в войну в одиночку. Здесь же события складывались так, что против шведов предстояло воевать в составе большой коалиции, и Петр I без особых раздумий присоединился к союзному договору, подписанному перед шведским вторжением в Полоцке.
В результате этого фактор неожиданности Карлом XII был утрачен, и он вторгся на территории врага, который уже готовился его встречать штыками и пулями. Тем не менее, первоначально ему сопутствовал успех – сказывалось качество шведских войск и недостаточная готовность к вторжению союзников. Карлу удалось захватить Эстляндию и часть Ливонии, а также российский Ивангород. После этого ему предстояло выбрать – идти на восток, в Россию, или на юг, в Семигалию и Литву. Он выбрал второе, и именно в этот момент на театр военных действий начали прибывать русинские полки, которые показали себя гораздо лучше ливонских. В ходе большого сражения у Митавы в марте 1701 года Карл впервые не смог победить противника, и вместо дальнейшего наступления был вынужден отойти за Двину. Его войска нещадно грабили местное население, не имея централизованного снабжения [5], в результате чего любые симпатии к шведам были быстро ликвидированы. Более того – шведы и наемные немцы быстро выжали досуха местные ресурсы, и король был вынужден запрашивать снабжение из самой Швеции, которое стали доставлять по морю. Русинские же войска действовали несмело, в результате чего война в Прибалтике затянулась.
Осознавая свое сложное положение, Карл XII в 1702 году привлек к военным действиям своих союзников – Пруссию и Польшу, а также вынудил датчан прислать ему на подмогу вспомогательный корпус. В ответ на это русины, используя свое численное превосходство, обрушились на Польшу Станислава Лещинского. Видя это, Саксония также присоединилась к конфликту на стороне Романовичей. Бои закипели сразу на нескольких фронтах. Карл XII успел провести успешную кампанию в Ливонии и Ингрии, но в 1705 году был сначала разбит российской армией у Нарвы, а затем русинско-ливонской у Вендена. Учитывая, что в это же время русины и саксонсцы теснили прусско-польские войска, Карл XII решил эвакуироваться из Прибалтики, пользуясь преимуществом на море. Вслед за этим в Польше, казалось, наметился перелом – но лишь ненадолго: в 1708 году шведско-польско-прусская армия, попытавшаяся прорваться в Русинию, была разбита у Замостья объединенной армией Саксонии, Русинии, Ливонии и России. Также эта битва получила прозвище «Битвы пяти монархов», так как в ней непосредственно участвовали короли Пруссии, Швеции и Русинии, а также курфюрст Саксонии и великий герцог Ливонии. Сразу же после сражения прусский король переметнулся на сторону победителей, откупившись своим войском и возвращением захваченного у поляков ранее, а Станислав Лещинский попал в плен, и был вынужден отречься от короны Польши в пользу Августа Сильного. К концу года шведы оказались изгнаны из Европы, а стан союзников пополнился Данией, восставшей против диктата шведов.
Дальнейший конфликт развернулся преимущественно на море и в Померании, у шведского Штральзунда. Карл XII еще показал себя на поле боя, периодически громя войска союзников, но сказывался совершенно разный ресурсный потенциал – одна только Русиния выставляла войско большее, чем могли собрать шведы. Более того – шаткое шведское господство на море постепенно сводилось на нет активными действиями датчан и стремительно развивающимся Российский Императорским флотом, который благодаря гиперактивному генерал-адмиралу Петру Романову быстро набирал силу, и смог выдавить шведов из Финского залива, позволив сухопутным войскам завоевать Финляндию [6]. Свой вклад делала и Ливония, которая с помощью русинских мастеров и советников быстро создавала собственный флот из вооруженных купеческих и гребных судов. Швеция, имея гораздо меньше возможностей вести войну, чем ее противники, быстро истощалась, но продолжала бороться. К 1715 году все ресурсы страны подошли к концу, а союзники заняли Померанию и высадили сильный десант близ Стокгольма. Шансов на победу уже явно не было, и с большой неохотой Карл XII пошел на мирные переговоры.
В результате Абосского мира, подписанного после долгих переговоров в середине 1716 года, Швеция не только теряла новые приобретения, но и ряд старых. Кабальные договора с Данией были разрушены, а Шлезвиг-Гольштейн целиком поглощен вместе с шведским Висмаром. Пруссия, начавшая войну на стороне шведов, в результате своевременной смены стороны была награждена Шведской Померанией, получив надежный выход к морю из своих основных владений. Саксония восстановила унию с Польшей, и изгнала шведов из Гданьска, освободив торговлю на Висле. Ливония получила от шведов огромную контрибуцию, которая должна была компенсировать разорение Эстляндии и Лифляндии. Русинии шведы также обязывались в течении 20 лет выплатить значительную сумму денег, а также обязывались заключить ряд договоров в области экономики, которые ставили скандинавов в определенную форму зависимости от славян. Наконец, Россия раз и навсегда решила вопрос с выходом к Балтийскому морю, заняв не только остатки Карелии, но и Южную Финляндию. Степень разорения государства и его долгов по контрибуции были такими, что решено было продать землю Бремен-Ферден Ганноверу, в результате чего шведы окончательно лишились владений в континентальной Европе.
Король Карл XII заканчивал войну калекой – будучи 8 раз раненным в боях, он лишился левой руки по локоть, стопы на правой ноге, ослеп на один глаз и весь остаток жизни страдал от проблем со здоровьем, вызванных его бурной военной молодостью. В конце концов, от них он и скончался в 1727 году, в возрасте 45 лет. После себя он оставил смешанную память – с одной стороны, он довел собственную страну до разорения, а с другой – принес шведам немало славы, да и был в целом любим в народе. Позднее память о Карле XII будет постепенно улучшаться по мере того, как Швеция станет оправляться от последствий Великой Северной войны, и станут ясными некоторые последствия его решений. Во время войны в Польше он заключил брак с Марией Казимирой Собеской, которая родила от него одного-единственного ребенка — дочь Кристину, будущую королеву Кристину II. Брак ее устраивал лично отец, выдавший свою наследницу замуж за Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского. Этим он фактически узаконивал переход власти в Швеции к новой династии, а заодно сохранял за своей страной претензии на Шлезвиг-Гольштейн. На первый взгляд это было не самое удачное решению, но благодаря ему Швеция сохранила претензии на часть территорий Дании, и имела мощные стимулы продолжать борьбу за объединение Скандинавии. Именно потому в будущем Карл XII станет считаться «дедушкой» единого североевропейского государства, которое создадут его потомки из Гольштейн-Готторпской династии.
Восьмая русинско-турецкая война (1713-1715)
Допустим, где-то так могла выглядеть русинская пехота в начале XVIII века
Дипломаты шведов в последние годы Великой Северной войны предпринимали отчаянные усилия привлечь любое европейское государство на свою сторону, чтобы изменить баланс сил и обратить вспять успехи своих врагов. Такой союзник нашелся лишь к 1713 году, и им оказалась Османская империя, которая кое-как оправилась от последствий Великой Турецкой войны, и готова была взять реванш. Учитывая, что большая часть русинских войск была отвлечена на северном направлении, турки ожидали встретить лишь минимальное сопротивление, и в короткие сроки вернуть себе утраченные ранее владения на Балканах. Подготовка к войне шла быстро и скрытно, а русинский посол в Константинополе вместе со всей шпионской сетью, отвлеченные другими заботами, умудрились проморгать ее – в результате чего османы добились полного эффекта неожиданности.
Правда, вторгнувшись в пределы балканских княжеств в 1713 году, турки сразу же встретили яростное сопротивление местного населения, которое уже почти полтора десятка лет жило свободно, поняло, каково это, и готово было голыми руками защищать свою свободу от мусульман. А уж голыми руками им воевать не приходилось – Русиния за прошлые годы успела создать систему военных складов, где помимо запасов провианта и фуража имелось оружие, которое с началом войны позволило хорошо вооружить ополченцев. Более того – узнав о вторжении турок, Михаил VI без лишних сомнений приказал снять свои войска с северного направления, где они уже не требовались, и как можно быстрее перебросить на юг. В результате этого уже спустя несколько месяцев после начала войны турки встретились с опытными полками русинских ветеранов, которые без труда били их даже при большой разнице в численности. Король вопреки своей антипатии ко всему военному лично возглавил войска в этом походе, и настоял на том, чтобы они продолжали наступление даже зимой, снабдив солдат необходимой униформой. Везде, где появлялись полки под знаменами с золотым львом, балканские христиане поднимали восстание, а мусульмане спешили бежать как можно дальше, чаще всего – в Малую Азию.
В конце концов, османов за два года войны вынудили пойти на мирные переговоры, и в 1715 году был заключен Варненский мирный договор. Турки теряли еще ряд территорий на Балканах, включая Черногорию, из-за чего основные территории Османской империи теперь были отделены от Австро-Венгрии русинскими владениями. На территории Эгейских островов, Родоса, Крита и Аттики создавалось Греческое княжество, подконтрольное Русинии, куда в качестве управленцев сразу же прибыли представители старой обрусиневшейся византийской знати во главе с Палеологами, что было явным намеком на то, что христиане намерены в будущем воссоздать Византийскую империю. Количество балканских княжеств также увеличилось. Также турки обязывались выплатить контрибуцию – правда, этот пункт мирного договора они так и не выполнили. Впрочем, Михаила VI это не особо огорчало – он сам говорил своим придворным, что Варненский мир является по сути лишь перемирием, и конфликт православных христиан с османами завершится лишь когда над Святой Софией вновь появится крест.
Девятая русинско-турецкая война (1720-1724)
С самого начала турки не выплачивали контрибуцию, перенаправив все свои средства на ведение новых войн с Австрией и Венецией, а также стремительно реформируя свои армию и флот при поддержке французов. Был даже заключен договор, по которому в случае крайней нужды турки могли получить французский экспедиционный корпус в обмен на солидную плату. При этом средства французы готовы были предоставить туркам в долг [7]. Понимая, что без этой помощи шансы на победу низки, Высокая Порта долгое время лавировала и ждала, когда закончится война Четверного альянса, в которой участвовала Франция, чтобы Людовик XV мог исполнить условия этого договора. Наконец, когда война закончилась, османы прямо заявили Русинии, что не собираются выполнять условия Варненского договора по части выплаты контрибуции. Михаил VI в ответ объявил Османской империи войну, а французы соблюли договоренность, и прислали на Балканы 40-тысячное войско, формально не вступая в конфликт. При этом, не будучи дураками, французы оговорили выплату турками компенсаций за экспедиционный корпус – если не деньгами, которых у Высокой Порты не было, то сырьем и особыми услугами.
Противостояние с первоклассными французскими войсками взбудоражило русин, и солдаты с офицерами с особым воодушевлением выступили в поход, стремясь померяться силами с лучшей европейской армией, которая недавно одержала победу в масштабной войне за испанское наследство. Активнее, чем в прошлую войну, стал действовать и флот, который установил господство в Черном море, и в ряде сражений уничтожил турецкие военно-морские силы при минимальных потерях. На суше же кампания проходила с переменным успехом. Сказывались недостатки стратегии, появились проблемы с логистикой. В полевых сражениях русинские полки продолжали бить как турок, так и французов – последние в поражениях, само собой, объявили своих подзащитных, и в 1722 году вывели остатки экспедиционного корпуса. После этого вместо боев в открытом поле османы выбрали тактику удерживания крепостей и истощения русинского войска, активно и массово применяя иррегуярную кавалерию. Лишь после перехода к стратегии непрямых действий русинское войско постепенно завязло, медленно продвигаясь вперед и тратя немало времени на взятие крепостей и просто укрепленных городов, вокруг которых турки фанатично возводили фортификацию. Это позволяло выигрывать время и затягивать конфликт, однако первой свои силы истощила все же Османская империя, и в 1724 году Высокая Порта была вынуждена пойти на мирные переговоры.
По условиям Второго Варненского мира, Русиния удваивала требуемую контрибуцию (с учетом невыплаченной в прошлую войну), а также присоединяла к себе еще ряд турецких территорий на Балканском полуострове, включая совсем недавно отвоеванную османами Морею. Во владении Османской империи в Европе, с учетом потери Боснии и Герцеговины, которые отошли в 1718 году Австрии, осталась лишь Албания, Фракия и окрестности Константинополя. Массовый исход мусульман из бывших турецких владений в Азию привел к хаосу как в христианских княжествах, так и в самой империи, где переселенцы-мухаджиры стали конфликтовать с местным мусульманским населением. На освободившееся место стали прибывать православные славяне из государства Габсбургов, где на них начались гонения, и русины, которые быстро сливались с болгарами, сербами, валахами и прочим коренным населением, формируя на базе старого нечто такое же, но новое. Не за горами были масштабные перемены, которых уже долгое время ожидали многие южные славяне. Ожидали их и и представители русинской политической элиты, которые некогда были болгарской, сербской, куманской и валашской знатью. О чем-то грандиозном уже думал и сам король Михаил VI, но ничего предпринять он не успел, умерев в 1725 году, из-за чего пришлось отложить неизбежное на несколько лет.
Примечания
- Эта женщина действительно обладала непоколебимым здоровьем, которое не смогли подорвать ни неудачные роды, ни венерические болезни, которыми ее заразил супруг в весьма юном возрасте. Умерла Анна Мария Луиза Медичи в возрасте 75 лет от инфаркта, что для того времени – весьма впечатляющий результат.
- Перепланировке центра Киева планирую как-то посвятить отдельную статью, но это точно будет не в ближайшие полгода.
- Младший сын Козимо III был настолько посредственным человеком (во всех смыслах), что отец действительно искал способы отрешить его от наследства – но не мог из-за отсутствия вменяемых альтернатив, да еще и из-за сопротивления окружающих государств. При «крыше» в лице Русинии из-за Тосканы всерьез воевать в то время никто не будет, и не из-за гуманизма, а из-за наличия куда более серьезных причин для других войн.
- После долгих размышлений я решил не шибко мудрствовать с именами для российских императоров, и потому буду использовать в целом те же имена, что и в реале – разве что в ином порядке, и это уже будут совсем не Романовы, а Годуновы.
- Печальная особенность шведской армии, которая снабжалась преимущественно за счет реквизиций. Это позволяло ей быть заметно мобильнее армий других государств, но вызывало серьезное сопротивление местного населения, да вдобавок делало шведов крайне уязвимыми перед стратегией выжженной земли, которую применял Петр Великий во время Северной войны в реальности.
- Генералу-адмиралу Петру Алексеевичу Романову я планирую посвятить отдельную статью, где также будет рассказано о Петрограде и РИФе в условиях АИ.
- Чисто гипотетически, французы вполне могли пойти на такое, не желая терять ценного партнер в лице Османской империи, хотя после всех войн начала XVIII века Франция пребывала в далеко не самом лучшем виде, чтобы вмешиваться в подобные конфликты.
