Если бы дипломатия была лучше. Предотвращение русско-японской войны
Во второй половине XIX века японцы интенсивно переселялись на Гавайи. Коренных гавайцев в это время подкосили эпидемии завезённых болезней. У гавайцев же не было такой болезни, от которой у них был бы иммунитет, а приезжих она косила. К концу века японцы становились уже этническим большинством на островах. К островам привлеклось и внимание японского правительства, начавшего строить некоторые мечтания, а может быть, и планы касательно присоединения Гавайев.
И вдруг — на тебе — Гавайи аннексируются США. Японское правительство даже заявило протест. Но американцев это не повернуло вспять.
АИ — Япония решает разрубить свои противоречия с США, начав войну. Само собой, внезапным ударом. Может сразу, даже с упреждением американской аннексии, ещё в 1898. Может, несколько лет подготовившись, в том числе дипломатически. И, наконец, в 1904 удар по Пёрл-Харбору был нанесён.
Районы боевых действий: Гавайи, Марианские острова, Филиппины.
Выступлению Японии против США способствовала довольно благоприятная для японцев международная обстановка.
Против США готовилась выступить Германия, чьи противоречия с американцами как раз к этому времени достигли такой остроты, что в Берлине начали разрабатывать планы войны с США.
Также Испания захотела отреваншить свою недавнюю войну с США.
К антиСШАнской коалиции стали присоединяться и другие страны – Мексика, а также немецкие союзники по тройственному союзу.
Неясно только – будет ли в такой АИ заключено англо-японское соглашение. Эти страны сошлись на антироссийском интересе. Может, и на антиамериканской основе могли сойтись.
Такое развитие мировой истории было бы прекрасным. Однако японо-американские противоречия оказались для Японии слишком малозначимы на фоне её реальных противоречий с Россией.
Важнее далёких островов в Тихом океане для японцев было утверждение на континенте. Там был Китай, не могущий защититься от современных армий, а также Корея, вообще не имеющая армии (поскольку её как своего вассала должен был защищать сюзерен-Китай).
Война с Китаем 1894-95 гг. принесла Японии большие приобретения, включая Ляодунский полуостров. Но Россия, Германия и Франция одновременно потребовали от Токио поумерить аппетиты, в частности отказаться от Ляодуна. В 1898 оставленный японцами Ляодун, с расположенным там Порт-Артуром, заняла Россия. Это вызвало в Японии возмущение на грани истерии, её национальный дух был унижен и требовал мщщщения.
С другой стороны, Япония получила за оставление Ляодуна немалые отступные. В японском правительстве не было попаданцев, которые бы знали, что решение противоречий с Россией войной окажется довольно успешным и достаточно быстрым. Войны в Токио всё же опасались, и на этой основе там были сторонники компромисса с Россией. В 1901 приехавший в Петербург И.Хиробуми вёл переговоры на тему: России оставлялась Маньчжурия, а Японии — Корея. Компромиссное предложение Хиробуми в Петербурге оставили без положительного ответа. Есть мнение, что миссия Хиробуми была шансом урегулировать российско-японские отношения без войны. Но российские правящие лица этот шанс упустили. И подставили страну под удар, который не могли держать.
Однако есть также мнение, что никакие дипломатические изловчения России не могли ей помочь. Японское нападение было предрешено, и никакие уступки не могли его предотвратить или отсрочить. Подмяв уступленную Корею, японцы могли делать из неё плацдарм для дальнейшей экспансии – чего, собственно, и опасались в Петербурге. С корейского плацдарма японцы нацелились бы влезть и дальше – в Маньчжурию. Избежать войны с Японией для России возможно было только заранее капитулировав и самоустранившись с Дальнего Востока. Хотя и это, возможно, не устраняло бы нападения.
Однако вероятность русско-японского компромисса, а не русско-японской войны, наверное, всё же была. Петербургу надо было самому выходить на японцев с предложением разделить сферы преобладания интересов. Предложение подкрепить помощью в улучшении финансового положения Японии – дать ей заём. У России с финансами было не очень. Но предоставить заём вроде готовы были французы — в рамках японо-русско-французского соглашения. Такая комбинация возникла реально. Но только как неофициальная идея Витте, к тому же запоздалая. Надо было официально и раньше – ещё до начала англо-японских переговоров о союзе (инициативной стороной в которых была Англия — по договору с ней японцы получили и отработали деньги от Англии). Предрасположенный к компромиссам Хиробуми был как раз ещё главой японского правительства. Вот тогда бы комбинация могла осуществиться.
Раннее разрешение российско-японских противоречий могло предотвратить вплетение этих противоречий в большой клубок международных отношений – в частности, в англо-российские противоречия, а также американо-российские. Обострению отношений с Англией и США способствовал возникший в начале века Маньчжурский вопрос. Необходимость защиты КВЖД от китайских повстанцев-ихэтуаней вызвала введение войск России в Маньчжурию. Затем в Петербурге, естественно, возникло желание не выводить свои войска из Маньчжурии, а так их там и оставить. Одновременно возникли планы, опираясь на своё военное присутствие, закрыть северо-восточный Китай от нероссийских торговцев, промышленных подрядчиков и банкиров — чтобы они своей конкуренцией не задавливали российских. Эти планы и даже попытки их осуществления вызвали раздражение Англии, а также США. Среди прочих причин это подтолкнуло их на поддержку Японии. Эта поддержка, а также выявленная японцами изоляция России, подтолкнула их к нападению.
Важным фактором международных отношений на начало века были нарастающие англо-германские противоречия. Англия в это время решительно повернула на сближение с Францией. Германская дипломатия в ответ приложила усилия на сближение с Россией. Перед Россией (точнее, перед Николаем II) перспектива затягивания в англо-германский конфликт ставила два варианта решения: либо на союз с Англией, вслед за Францией, либо на союз с Германией. Третий вариант — сохранение независимой политики требовал независимости от европейского финансового рынка. Также независимость могла на самом деле означать изоляцию. Николай II в решительный момент заколебался. И эти колебания привели к изоляции России перед японской угрозой. Она оказалась несоюзна никому (окромя Черногории).
Вместо колебаний были необходимы крутые решения. Либо А) сразу присоединиться к возникающему англо-французскому союзу. Это потребует и переговоров с Англией по всем пунктам, где пересекаются её и русские интересы. В частности, России надо решительно закончить игры с закрытием Маньчжурии для международного рынка. Но, напротив, заявить о свободном доступе иностранным торговле и капиталам. Такая мера, возможно, привела бы к нейтрализации антироссийского союза Англии и Японии.
Либо Б) союзиться с Германией. Из-за этого пришлось бы разрывать (надрывать) союзные отношения с Францией. Вот только русско-французский союз на Дальний восток не распространялся и в русско-японской войне никак не помог – так на черта нужен такой союз? Тем более, что Франция тогда ещё не закончила финансовое оплетение России и её полит. верхушки — и она ещё способна была на самостоятельные решения.
Сразу же были определены и выгоды русско-германского союза:
«политическое соглашение континентальных держав представило бы следующие выгоды России и Германии. Россия могла бы: 1) создать на Дальнем Востоке большую армию* , не увеличивая общих военных расходов (за счёт уменьшения армии в Европейской части); 2) эта большая армия в Маньчжурии позволяла иметь все экономические выгоды от большей обеспеченности там наших интересов (так отпадала бы перспектива опоздать относительно слабому российскому капиталу к экономическому разделу Китая); 3) действовать на Востоке согласованно с западными нашими соседями (так могла бы возродиться комбинация 1895 г. – Россия, Германия, Франция против Японии).
Германия могла бы: 1) свести до минимума риск всех европейских политических недоразумений (с Францией из-за Эльзас-Лотарингии и с Россией на Балканах); 2) уменьшив расходы по сухопутным вооружениям (из-за отпадения угрозы войны на два фронта), обратить их на вооружения морские — вплоть до ликвидации военно-морского превосходства Англии».
Первый или второй вариант могли бы направить историю по другому руслу. В частности, отвести японскую агрессию от России, направив эту агрессию в другую сторону. Такой другой стороной были только Гавайи, Гуам, Филиппины .
Реально выбран же был вариант В) попугать Англию, повоздействовать на неё посредством демонстрации русско-германского сближения. В ответ на англо-японское соглашение произошла встреча императоров Николая и Вильгельма. Было произнесено много общих сердечных слов. Но эта попытка использовать англо-германские противоречия оказалось неэффективной.
* Кремлёв предлагает (в «Россия и Япония — стравить») отказаться от строительства КВЖД (вынудившего потом для её обороны вводить войска в Маньчжурию), а также от ВМБ в Порт-Артуре и порта в Дальнем. Отказ от этого дорогостоящего (а затем профуканного японцам) строительства сэкономил бы массу денег, которым бы нашлось применение и для обустройства собственно России. Если уж объекты были построены — то с возникновением реальной японской угрозы быстро продать объекты Китаю.
** Могло бы создаться положение 1939-45: Япония не решилась на нападение из-за того, что на Дальнем востоке была создана такая военная группировка СССР, которую японцы принципиально не способны были превзойти. Это, правда, в значительной степени парализовало японскую армию, вынужденную держать огромную бездейственную Квантунскую группировку. Но флот оставался свободным — и был брошен против США. В начале века положение, правда, отличалось тем, что на Дальнем востоке Россия имела и сильную флотскую группировку — что в значительной степени парализовало бы и японский флот.
Может, выходом было бы такое решение: в рамках разграничения сфер интересов договориться и об ограничении русского военно-морского присутствия на Д.В. Под это можно было что-то серьёзное у Японии выторговать. Тут, кстати, побуждает задуматься тезис от Вадима Петрова: на кой ляд России военно-морской флот, когда у неё нет морской торговли? Вместе с коллегой Вадимом имеем дерзость на преимущественно флотофильском сайте усомниться в необходимости для России большого ВМФ. Сэкономленные на отказе от большого флота можно было б направить на что-то полезное. К примеру на увеличение сухопутных вооружений — до уровня, гарантирующего безопасность и на западной и на восточной границе. Ну и на развитие путей сообщения с Д.В. Ну, может, и на развитие народного образования.
Было и обратное предложение: ограничить российское военное присутствие на Д.В. В частности, в Маньчжурии оставить минимум, действительно достаточный для охраны КВЖД. Предлагатели сего надеялись, что и японцы, не видя угрозы своим интересам в Корее (а российское военное присутствие в Маньчжурии, вблизи от Кореи, такую угрозу создавало), будут развивать свою деятельность в Корее без введения туда войск.
Однако надежды на взаимную военную умеренность достаточно хрупки, а создаваемое ими положение ненадёжно. Лучше всё же размещать в Маньчжурии мощную группировку. Это поспособствует и для проекта ЖелтоРоссии. При этом отказаться от замыслов по экономическому закрытию Маньчжурии — сразу как только обозначилось сопротивление этому от Англии и США (первоначально в виде нот протеста). В идеале надо было предвидеть их сопротивление — и даже не обозначать планов по закрытию. И договариваться с Японией о компромиссном разделе сфер преобладания: ей — Корею, ну и земли напротив захваченного ей Тайваня — Фуцзянь, а России — Маньчжурия. Мощная группировка в ней была бы гарантией от дальнейшего развития японской экспансии на материк.
Реально российское руководство приняло полумеры: в Маньчжурии держались силы, достаточные, чтобы Япония воспринимала их как угрозу. Но недостаточные, чтобы отвадить японское нападение, задавливая его в самом начале. Игры с закрытием Маньчжурии продолжались до полного краха. И компромисс с Японией обсуждался-обсуждался, да так ни на что не решились.
