Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический подцикл про Северную войну, и сегодня настал черед событий, произошедших в начале 1710-х годов. Рассказано будет о морских баталиях, борьбе за Або, войне в Северной Германии, наступлении на Швецию после окончания русско-турецкой войны, и многом другом.
Содержание
Кампания 1711 года
В конце 1710 года случилось два важных события, которые оказали значительное влияние на весь последующий ход Великой Северной войны. Во-первых, 4 октября у бухты Кеге шведский флот нанес поражение численно превосходящему флоту датчан. Особенно тяжелый урон понесли датские транспортные суда, которых было уничтожено или захвачено около 40 единиц. Это привело к срыву всех планов активных действий против шведов, так как датчане уже не могли перебрасывать по морю значительные массы войск оставшимися в строю вымпелами. Этим самым шведы выиграли себе некоторое время, на протяжении которого метрополия оставалась незатронутой. Но важнее оказалось объявление 20 ноября Османской империей войны России, из-за чего главная и по сути единственная армия, способная сильно давить на шведов, была вынуждена практически в полном составе уйти на юг, оставив лишь небольшие второстепенные корпуса для сдерживания шведов на севере. Оказались сорваны планы по высадке русского экспедиционного корпуса в провинции Сконе на датских кораблях, как и планы о взятии Або комбинированным ударом с суши и моря. До исхода русско-турецкой войны Балтийское море превращалось во второстепенный театр военных действий, и потому активность действий всех стран-участниц значительно снизилась.
Однако это не означало, что военные действия прекратились вовсе. Более того, на дипломатических фронтах бои кипели с особым ожесточением. Пользуясь тем, что война за испанское наследство подходила к концу, антибурбоновская коалиция в лице Австрии, Великобритании и Нидерландов еще в 1710 году выдвинула требование к антишведской коалиции не переносить сражения на Северную Германию, т.е. Мекленбург и Померанию. Тем самым они фактически вставали на сторону Швеции, однако Карл XII упустил выгодный для него шанс посредничества третьих стран в ходе конфликта, и отказался объявлять о нейтралитете Шведской Померании и прочих владений в Северной Германии. В результате этого антишведская коалиция все же смогла беспрепятственно вторгнуться в эти владения в 1711 году. Правда, кампания с самого начала не заладилась – русские прислали слишком мало войск, а собственно датских и саксонских полков оказалось мало, чтобы создать значительный численный перевес над 18-тысячными шведскими гарнизонами. Кроме того, у сформированной союзной армии неожиданно не оказалось осадной артиллерии, в результате чего операции против шведских крепостей носили чисто символический характер.
Следующий, 1712 год, также оказался связан с активными дипломатическими маневрами. Петр I, ведя войну с турками, параллельно завязал переговоры с европейскими великими державами, пытаясь завоевать их симпатии, а также укреплял связи с союзниками. Августу II был обещан шведский Эльбинг, контроль над которым был тут же ему передан, но при этом ему пришлось распрощаться с надеждами забрать себе Ливонию – на нее уже плотно положила глаз Россия. Датчанам обещали поддержку в решении вопроса с герцогством Гольштейн, а при успешном ходе войны также шведскую провинцию Сконе. Кроме того, велся активный поиск новых союзников и способов привлечь их на свою сторону. Так, в 1712 году был заключен тайный договор с Бранденбург-Пруссией, по которому курфюрсту в обмен на участие в войне обещали часть Шведской Померании с Штеттином, что обеспечило бы Бранденбургу прямой доступ к морю и крупный торговый порт. В обмен со стороны курфюрста требовалось признать русские претензии к шведам в любом виде. Велись переговоры с герцогом Мекленбург-Шверина, Фридрихом Вильгельмом, которые завершились успешно. В обмен на брак наследника герцога с дочерью русского царя, Екатериной, и шведский порт Висмар, герцог обязывался свободно пропускать союзные войска по своей территории, и в случае осады Висмара брал на себя обязательство снабжать войско всем необходимым продовольствием. Кроме того, Петр вел тайные переговоры с гольштейнской знатью, и диалог с Веной по поводу «неприемлемости шведского контроля над территориями Священной Римской империи». Все это делалось с вполне конкретным геополитическим расчетом – лишить шведов опорных пунктов в Южной Балтике, заполучить марионеточное герцогство в Северной Германии, утвердить там свое влияние, и сблизиться с Пруссией, которая была самым значимым игроком в округе после Саксонии. В случае успеха Россия смогла бы утвердить свое влияние в этом регионе, а в идеале – еще и заполучить на острове Рюген незамерзающую военно-морскую базу для Балтийского флота, что сделало бы государство Петра I ведущей державой на Балтике.
Впрочем, шведы все еще показывали клыки. Попытки осадить их города ни к чему не привели и в 1712 году, в том числе и потому, что русских войск в регионе практически не было, а силы датчан и саксонцев не превышали 40 тысяч человек, размазанных по всему южному берегу Балтийского моря. Особой активности они не проявляли, попытки подстегнуть их со стороны Петра I не привели ни к чему, не считая взятия датчанами шведских крепостей на берегу Северного моря. Союзникам противостояли уже примерно 22 тысячи шведских гарнизонов, которые также были разбросаны по основным крепостям. Но в конце сентября на остров Рюген неожиданно высадился 12-тысячный экспедиционный корпус генерала Магнуса Стенбока. Эффект оказался сравним с разорвавшейся бомбой, и ряд союзных генералов даже не поверил в то, что шведы вновь перешли к активным действиям. А Стенбок, увеличив за счет местных гарнизонов свое воинство в 1,5 раза, и тут же обрушился на датчан и саксонцев, сняв вялотекущую осаду Висмара. В самом конце года, 20 декабря, близ мекленбургского селения Гадебуш, он разбил объединенную датско-саксонскую армию, которая потеряла убитыми, раненными и пленными четверть своего личного состава.
Союзные войска в Северной Германии оказались ошеломлены исходом сражения. Датчане и саксонцы на какое-то время потеряли волю к действиям, а русские не могли расширить свой контингент, который ограничивался 10-тысячным корпусом, расквартированным в польском Поморье. В результате этого шведы получили уникальную возможность вновь перейти к активным наступательным действиям. Более того, пользуясь тем, что все европейские державы были отвлечены концом войны за испанское наследство и идущей русско-турецкой войной, Карл XII совершил, казалось бы, невозможное – тайным образом, всего с несколькими приближенными, он молниеносно пересек расстояние от Стамбула до Штеттина зимой 1712-1713 годов, и вновь возглавил шведские армию и государство [1]. Это вызвало значительный подъем боевого духа у населения, казалось бы, уже проигравшей державы, и возвращение воли к борьбе. Пока в самой Швеции проводились новые рекрутские наборы, Карл XII, возглавив армию в Северной Германии, за весну и лето 1713 года провел молниеносное наступление на Данию. Датские полевые войска были разбиты в сражениях у Тённинга и реки Зюдерау, и по сути прекратили свое существование. Саксонские войска в страхе перед шведским королем покинули Северную Германию и сосредоточились в районе Познани. Курфюрст Бранденбурга стал склоняться к вступлению в войну на стороне Швеции. Симпатии великих держав вновь стали склоняться в пользу Стокгольма. Однако шведская армия уже была не та, и у нее было гораздо меньше ресурсов. Решив добить Данию, Карл XII увяз в осаде крепостей в Ютландии, и лишь к концу года смог освободить свои силы для нового похода на восток, да и то перед этим следовало отдохнуть и подтянуть тылы. Это дало короткую передышку союзникам перед новым витком противостояния.
Померанская кампания 1714 года
К началу 1714 года Петру I стало ясно, что без России добить шведов в Померании никак не получится, а то и вовсе может повториться история начала войны, когда те выбили датчан и саксонцев из коалиции. Между тем, у русских все еще шла война с турками, и хотя победы шли одна за другой – возможности снять большие контингенты войск для переброски на север у царской армии не было. Однако что-то делать все равно было надо, потому, едва только на Балканах снизился накал осенних боев 1713 года, как Петр I извлек из действующей армии лучшие части – гвардейские полки, Гренадерский корпус и Корволант, подкрепив их казаками Головатого и несколькими ветеранскими частями — и двинул их на север. План был прост: одними лишь элитными частями, в кратчайшие сроки разбить шведского короля в полевом сражении, снять опасность угрозы его нового вторжения с запада, и, если удачно сложится ситуация, окончательно выдавить шведов из Северной Германии, захватив Штеттин, Штральзунд и Висмар. Прибыв к Познани в январе 1714 года, Петр I включил в свою армию саксонские и польские полки, и довел ее численность до 32 тысяч человек. Против 21-тысячной армии Карла XII, по мнению русского царя, этого было вполне достаточно.
Зимне-весеннее русское наступление в Померании во многом напомнило то, как шведский король несколькими годами ранее обрушивался на своих врагов, только теперь русские и шведы поменялись местами. Неожиданно сорвавшись с места в то время, когда все обычные армии находились на зимних квартирах, Петр уже в феврале явился к Штеттину, и блокировал город. Узнав об этом, шведский король выступил навстречу русскому воинству, стремясь поскорее отомстить за Полтаву. Этого, в общем-то, русский царь и ждал – оставив у Штеттина польские и саксонские войска, он во главе с 24-тысячным русским корпусом выдвинулся навстречу Карлу XII. Встреча двух армий произошла 23 февраля у Фридланда. Силы были примерно равны, но русская артиллерия была значительно мощнее шведской. Впрочем, в бою это большой роли не сыграло – едва только армии выстроились и двинулись навстречу друг к другу, как начался сильный снегопад, дополненный ветром, который бил в лицо шведов. В какой-то мере повторилась Нарвская битва 1700 года, с тем лишь отличием, что погода теперь была на стороне Петра I. Баталия, шедшая по колено в снегу, длилась более 5 часов. Шведы, как и всегда под непосредственным началом Карла XII, дрались яростно и упорно, пытаясь наступать, но и русские уже были даже не те, что под Полтавой, пройдя сражения русско-турецкой войны. В конце концов, упорство шведских войск в сложившихся условиях сыграло злую шутку – снегопад прервал связь между частями шведского войска, и когда русские прорвали линию фронта, многие полки не получили сигнал об отступлении, и даже не знали, что их обходят, пока не стало слишком поздно. В результате этого кровопролитная баталия закончилась очередным оглушительным разгромом. Все, что смог Карл XII собрать после боя в Штральзунде – это около 3 тысяч замерзших и измучанных солдат. Все остальные или погибли, или попали в плен.
По сути, произошедшее походило на Полтавскую баталию, повторение которой Швеция себе совершенно не могла позволить. Более у нее не осталось достаточных контингентов войск для ведения активных военных действий в континентальной Европе. Войск не хватало даже для удержания крепостей в Северной Германии, а попытка перебросить подкрепления из Швеции провалилась, так как датчане частично блокировали, а частично разбили шведский флот у острова Фемарн. Симпатии великих держав Европы вновь склонились в пользу России. Ганновер фактически вступил в войну на ее стороне, заняв шведские крепости на побережье Северного моря, а Австрия, ранее колебавшаяся, объявила войну Османской империи, видя, что Россия бет турок, и вновь разгромила шведов. Пруссия привела свое войско к Штеттину, дабы после его падения взять город под свой контроль. Город пал 29 марта, а уже 9 апреля русские взяли Штральзунд, который некем было защищать. Еще через месяц был занят остров Рюген, а в середине июня был взят и Висмар. После этого русский экспедиционный корпус отправился в Гольштейн и Ютландию, где, объединившись с датчанами, стал возвращать законным владельцам крепости. Этот процесс продлился до конца года, но все дальнейшее наступление на шведов в Германии, продолжавшееся после победы при Фридланде, русская армия проводила под началом Александра Меншикова. Петр I в это время командовал уже в совершенно ином месте, завершая то, что планировал уже давно.
Финская кампания 1714 года
Разбив Карла XII, и обезопасив западное направление, Петр I решил окончательно взять под свой контроль Финляндию, вытеснив корпус генерала Армфельдта как можно дальше на север, а заодно взяв город Або. С первым все получилось достаточно просто – русские полки прогнали его из Улеаборга, и к концу 1714 года солдаты шведского генерала квартировались уже на западном берегу Ботнического залива, в Умео. У Армфельдта при этом осталось лишь около 1,5 тысяч человек, потерявших свою боеспособность, и уже не представлявших большой военной ценности. А вот с Або пришлось повозиться. Город шведами был укреплен еще в начале войны, но после потери большей части Финляндии его постоянно укрепляли со стороны суши, в результате чего его штурм мог превратиться в серьезное испытание русских войск на прочность, тем более что все лучшие русские полки находились или в Померании, или на Балканах. Проанализировав ситуацию, Петр вновь пришел к очевидному – Або брать без поддержки флота если и возможно, то лишь ценой больших потерь. Благо, флот у России к тому моменту уже был. Так, гребной флот насчитывал до 150 галер и скампавей, 15 гребных фрегатов и большое количество малых судов. Командовал им генерал-адмирал Федор Апраксин. Другая часть флота состояла из 12 линейных кораблей, 15 фрегатов и большого количества малых парусных судов. Им командовал Корнелиус Крюйс, также повышенный Петром до звания генерал-адмирала за былые заслуги.
Боеспособность русского флота оценивалась достаточно высоко, хотя в случае с парусным флотом дела обстояли достаточно неоднозначно – канониры и абордажные команды были хорошо обучены и вышколены, но при маневрировании, и в тактическом плане Балтийский флот оставлял желать лучшего. За последние годы, когда сражения на море со шведами случались редко, большие потери были понесены из-за плохой подготовки команд, дефектов постройки кораблей и элементарных навигационных аварий. Только линейных кораблей было потеряно 3 единицы – 1 сел на камни и разломился, 1 сгорел после попадания молнии, а 1 из-за посредственного качества постройки в шторм получил такие повреждения, что его попросту предпочли списать [2]. Впрочем, у шведов дела обстояли немногим лучше. К 1714 году они вообще смогли снарядить для ведения военных действий лишь около 30 линейных кораблей, из которых 15 были отправлены в Финский залив под началом адмирала Густава Ватранга. Также под его началом находилось некоторое количество фрегатов, прамов и малых судов. Карл XII, в целом игнорируя дела Финляндии, все же отдал приказ армии и флоту любой ценой удерживать Або. Флот, с одной стороны, был готов к этому, но сильно страдал от недобора людей и качества подготовки матросов – лучших людей уже давным-давно забрали в армию. С армией все было еще хуже – она свелась к гарнизону города, подкрепленному несколькими полками милиции из самой Швеции. Численность воинства не достигала и 4 тысяч человек, против 20-тысячного русского корпуса, готовившегося к кампании с начала года.
Осада Або началась 22 июля. Уже 28 июля начались первые бомбардировки города, а из Гельсингфорса выдвинулся гребной флот под началом Федора Апраксина, хотя фактически им командовал сам царь. Корабли Крюйса также готовились присоединиться к наступлению, но задерживались в Ревеле. Обо всех передвижениях русских кораблей шведы узнали заранее, и потому предприняли активные меры противодействия – часть флота, включая 2 фрегата, 1 прам и около четырех десятков малых парусных и парусно-гребных судов, отправилась к полуострову Гангут, дабы блокировать путь русским гребным судам, в то время как главные силы флота (15 линейных кораблей и 1 фрегат) двинулись прямиком на Ревель. В результате этого 7 августа одновременно случились две крупные баталии – у Гангута между гребными флотилиями, и в 25 километрах к северо-западу от острова Нарген между линейными эскадрами. При Гангуте русский гребной флот вновь подтвердил свои высокие боевые качества, и после ожесточенного боя эскадра Эреншельда была уничтожена, а сам адмирал попал в плен. У Наргена же события развернулись гораздо драматичнее. У Ватранга формально было превосходство в линейных кораблях, зато у Крюйса имелось большое количество 12-фунтовых фрегатов, что он и решил использовать, составив достаточно простой план боя – пока линейные корабли свяжут вражеских «одноклассников» боем, фрегаты зайдут к ним с другого борта, и возьмут их в два огня. Несмотря на всю простоту, и благоприятный ветер, на деле русские корабли так и не смогли реализовать его по причине плохого управления самими кораблями. Шведы, впрочем, также не блистали, в результате чего сражение вылилось в банальную и безобразную свалку, где каждый дрался сам за себя. Корабли под Андреевским флагом куда хуже маневрировали, но выучка артиллеристов вкупе с мощным вооружением самих кораблей быстро дали о себе знать – после 5 часов боя Ватранг вышел из боя и увел свои корабли на Аландские острова. Аналогично поступил и Крюйс, отступив в Ревель. Потери в людях с обеих сторон были примерно равные – по 1,5 тысячи человек, но шведы потеряли 4 линейных корабля – 1 затонул, а 3 были захвачены. Потерь в кораблях у русских не было, хотя большая их часть получила тяжелые повреждения, и надолго ушла на ремонт. Балтийский флот, вопреки всем своим многочисленным проблемам, заявил о себе как о достаточно значительной и весомой силе на море [3].
Судьба Або после этого была предрешена. Город сдался 4 сентября 1714 года, будучи основательно разрушенным бомбардировками с суши и с моря. Не останавливаясь на этом, Петр I на кораблях Апраксина высадил десант на Аландских островах, и захватил их. Это была уже непосредственная угроза Стокгольму и всей Швеции, так как от Аландских островов до шведского побережья оставалось менее 50 километров. Противостоять полноценному вторжению русских на Скандинавский полуостров шведы уже не могли. Карл XII лихорадочно метался по ленам своего государства, собирая ополчение и рекрутов, но население и так уже отдало практически всех, кого могло – в результате чего он смог собрать крайне небольшую полевую армию, да еще и тут же ринулся в Норвегию, осаждать датские крепости в надежде вывести эту страну из войны. Таким образом, даже в то время, когда главные силы русской армии сражались на Балканах с турками, Петр I смог добиться ряда важных побед над своим главным противником, и еще больше приблизил Россию к окончательной победе в войне. Казалось, осталось лишь немного дожать, и Карл XII сам попросит мира…
Кампании 1715-1717 годов
В 1715 году никаких активных военных действий против Швеции на суше Россия не вела – Петр все же опасался вторгаться во внутренние территории противника малыми силами, а основные войска все еще были заняты добиванием турок. Сами шведы также не рвались в сухопутные сражения с русскими, ограничившись действиями в Норвегии. Шведский флот в этом году фактически полностью расписался в своей неспособности завоевать господство на море – даже русский Балтийский флот уже имел достаточно серьезные линейные силы, успевшие показать себя в бою, а датский флот просто был в несколько раз больше по численности, и не переставал периодически наносить шведам мелкие поражения. В результате этого вместо обычной войны за господство шведский флот перешел к крейсерству. Балтийское море наводнили каперы, которые стали перехватывать торговые суда. В ответ датчане и русские стали снаряжать боевые эскадры для конвоирования торговых судов. Англичане и голландцы, опасаясь действий каперов, попытались перенести всю свою торговлю в Архангельск – но в ответ Петр наоборот полностью закрыл этот северный порт для торговли, перенаправив торговые потоки в Ригу, Ревель и Петроград [4]. И англичане с голландцами, недолго сопротивляясь, стали снаряжать и свои боевые эскадры для охраны купеческих судов от шведов. Само собой, шведам это популярности не прибавило. Русский же флот, кроме охраны конвоев, занялся также набегами на шведские берега. Используя Аландские острова как базу, русский гребной флот провел серию опустошительных рейдов, разоряя вражеские приморские города от севера Ботнического залива до острова Эланд. Это наносило шведам немалый ущерб, но противопоставить они действиям русских почти ничего не могли – людей не хватало даже для каперских судов.
На 1716 год антишведская коалиция запланировала грандиозную десантную операцию в Швецию. Датчане к тому моменту значительно усилили свой флот, а Россия завершила войну с турками, и смогла перебрасывать большие массы войск на север, готовясь к полномасштабному вторжению. Всего союзники смогли собрать 50-тысячное войско, составленное из лучших русских и датских полков, а также большую армаду на море – 100 боевых кораблей, 400 транспортников, и большое количество мелких вспомогательных судов. Карл XII смог собрать против них лишь 22 тысячи человек, разбросанных по всей Швеции. Разругавшись с англичанами и голландцами, он уже не имел дипломатических возможностей предотвратить вторжение. Правда, он все еще оставался великим полководцем, и потому быстро сообразил хоть какой-то выход из ситуации – нанеся удар по Норвегии, Карл вынудил датчан изъять из армады вторжения часть кораблей, а из экспедиционных войск – все датские полки, которые были переброшены для защиты датских владений на Скандинавском полуострове. Все это заставило отложить экспедицию на потом, и лишь в начале сентября вновь появилась возможность провести совместную операцию против Швеции. Что произошло дальше – не совсем понятно: за несколько дней до начала высадки, когда войска уже начали грузиться на корабли, Петр I вдруг передумал, оправдываясь тем, что уже слишком поздно, скоро настанет сезон осенних штормов, и его войска, высаженные в Швецию, будут лишены подвоза припасов, и окажутся отрезанными от своего государства. Не исключено, что на самом деле русский государь опасался проводить операцию, настолько зависимую от союзников, или имел какие-то иные тайные мотивы. Как бы то ни было, но экспедиция окончательно сорвалась. Грянул международный скандал, и отношения между Россией и Данией резко охладели. Антишведская коалиция с этого момента начала постепенно распадаться.
Кампания 1717 года оказалась немногим более активной, чем в 1716 году. Русский гребной флот продолжал совершать набеги на шведские берега, основательно их разорив, а десантные партии стали чувствовать волю, и углублялись все дальше в шведские территории. Некоторые отряды галер рисковали появиться на виду у Стокгольма и Карлскруны – главной ВМБ Швеции. Сам шведский флот при этом оказался парализован, и в том же году удалось кое-как снарядить 18 линейных кораблей, но их команды пребывали в столь плохом состоянии в плане подготовки и обеспечения, что корабли эти не выходили в открытое море. Шведов мог бы спасти собственный гребной флот – но строить его уже было некому и не на что. Единственным крупным событием кампании этого года стала высадка русского десанта на острове Готланд, проведенная под защитой кораблей Балтийского флота. Петр I уже успел перебороть боязнь перед шведским флотом, и достаточно смело действовал наличными у него кораблями. Кроме того, Готланд являлся удобной базой и для дальнейших набегов на берега Швеции, и для контроля над балтийским судоходством, что позволяло ему проще противодействовать вражеским каперам. Захват острова занял довольно немного времени – всего две июльские недели. Столица Готланда, город Висбю, практически без сопротивления сдался русским, так как его население оказалось деморализовано былыми победами русского оружия и появлением петровской армады у своих стен. Русский царь не стал излишне суетиться, и сохранил на Готланде все те же порядки, что были там и раньше, лишь в Висбю был размещен русский гарнизон, да Балтийский флот активно стал использовать столь удобную базу для блокады шведского побережья.
Кампании 1718-1720 годов
А шведский король, знаменитый своим упрямством, уже сам склонялся к миру, понимая, что возможности к сопротивлению исчерпаны. Еще в 1717 году он начал прощупывать почву для мирных переговоров, а в 1718 году открылся конгресс на Аландских островах, целью которого стала выработка условий мирного договора между воюющими сторонами. Россия при этом продолжала набеги на шведские берега, да и сам Карл XII продолжал сражаться с датчанами в Норвегии. Правда, это совершенно не мешало ему надеяться заключить по-быстрому мир с Россией. Более того – в воспоминаниях императрицы Екатерины, которые были опубликованы в конце XVIII века, Карл и вовсе вел тайные переговоры с Петром о том, чтобы забыть былые конфликты, и обратить оружие против общих врагов – да хотя бы тех же саксонцев, поляков и датчан. Сложно сказать, к чему бы могли привести подобные тайные переговоры, но в конце 1718 года Карл XII был убит при осаде крепости Фредриксхальд. Новым правителем стала сестра Карла, Ульрика Элеонора, хотя ее вскоре стал оттеснять от власти супруг, Фредрик Гессен-Кассельский, а на фоне этого всю власть де-факто захватили радикально настроенные чиновники и дворяне. Расклады при шведском дворе значительно изменились, как и мнение элиты по поводу Аландского конгресса. Тот был фактически сорван, а шведская дипломатия стала активно склонять к посредничеству Англию, надеясь через нее добиться для себя гораздо более выгодных условий мира. Тем более что англичане и без того уже косо смотрели на Россию, которая стремительно укрепляла свое влияние на Балтике, и еще в 1712 году хотели сохранить более или менее сильную Швецию в качестве противовеса и Дании, и русским. Лондон оказал давление на стран-участниц антишведской коалиции, и те одна за другой стали заключать перемирия со шведами, и начинать переговоры о мире на шведских условиях.
Но с Петром I такой вариант не получился. Еще в 1716-17 годах он совершил большую заграничную поездку, посетив европейские державы. Среди стран, куда он нанес визит, была и Франция, с которой русский царь попытался договориться о сотрудничестве и союзе по той же схеме, по которой ранее с Парижем сотрудничал Стокгольм – военная поддержка и решение французских проблем в Центральной и Восточной Европе силой русского оружия, в обмен на финансовые субсидии. Однако Людовик XIV к тому моменту умер, Людовик XV был слишком мал, а регент не заинтересовался предложением Петра I. В результате этого в 1719 году Россия оказалась одна, практически в полной изоляции, и рассчитывать стоило лишь на свои силы. Однако как раз своих сил у государства Романовых было уже достаточно – численность линейных кораблей Балтийского флота достигла отметки в 21 единицу, что в два раза превосходило то количество линейных кораблей, которые смогли снарядить к кампании шведы. Кроме того, Балтийский флот подтянул свою боеспособность, и имел хороших командующих, как у гребных флотилий, так и непосредственно линейных. Русские полки имели в своем составе множество ветеранов, и были достаточно хорошо обеспечены материально. Для десантных операций была окончательно сформирована дивизия морской пехоты, детище великого князя Невского.
В результате этого вместо мирных переговоров на шведских условиях Петр I весной 1719 года инициировал серию десантов на шведское побережье [5]. Еще вчера русские гребные флотилии просто разоряли берега Швеции, а сегодня они уже стали высаживать полноценные воинские подразделения. Шведы смогли собрать лишь 24-тысячную армию, которая защищала Стокгольм, и никак не мешали русским, памятуя то, что те лишь разоряют поселения. Однако на сей раз русские занимались уже не только разорением – совершенно неожиданно их полки стали захватывать городки и осаждать города. Пал Норрчепинг, а после короткой осады была взята и Карлскруна – главная ВМБ шведов в районе Датских проливов. Царская армия начала медленно, но планомерно занимать южную часть Швеции, где в первую очередь были сосредоточены сельскохозяйственные наделы – и над Стокгольмом внезапно нависла угроза голода. На море также шли активные действия – у Эзеля небольшой отряд кораблей Наума Сенявина смог взять на абордаж шведские линкор и фрегат после долгой и упорной погони, подтвердив, что уже и среди русских морских офицеров и адмиралов есть настоящие «морские волки», пускай пока и в очень небольших количествах. У острова Эланд русский флот под командованием самого царя Петра I смог перехватить и уничтожить 5 шведских линейных кораблей, которые стремились прорваться в Стокгольм из захваченной Карлскруны. Все это происходило на виду британской эскадры (11 линейных кораблей под началом адмирала Норриса), которая должна была одним своим видом склонить Россию к миру со шведами, но не имела полномочий действительно вступаться за них. При этом Петр I еще и наладил переписку с адмиралом Норрисом, демонстрируя свою доброжелательность, и стараясь не показывать, что прекрасно понял, зачем англичане прислали свои корабли в Балтийское море.
Подобное поведение вызвало раздражение у Лондона, и тот 1 февраля 1720 года подписал союзный договор с Швецией. Над Россией замаячила угроза войны сразу на два фронта, а сталкиваться с большим английским флотом у Петра I не было никакого желания. С другой стороны, захват территорий Швеции уже близился к концу, и русский государь решил перед тем, как садиться за стол переговоров, рискнуть. Вокруг Стокгольма началось сжиматься кольцо блокады на суше – русские части окружали его со всех сторон, пользуясь тем, что шведская армия полностью отказалась от активных действий. В ответ англичане сделали еще один угрожающий шаг – вновь отправили на Балтику боевую эскадру адмирала Норриса (уже 21 линейный корабль и 10 фрегатов), которая, присоединив к себе остатки шведского флота, стала угрожать морским коммуникациям России. С одной стороны, это уже был практически акт войны, и не было никаких гарантий того, что англичане не перейдут к активным действиям, но русским шпионам в Лондоне удалось выяснить, что Британия на текущий момент почти не вела торговли со шведами, ибо шведы банально не могли ничего ей продавать, и целиком зависела от импорта товаров из России. В случае войны и прерывания торговли британские купцы понесли бы огромные убытки, как и британская казна – а та и так задыхалась под грузом долгов после войны за испанское наследство. Окончательно уверившись, что англичане в таких условиях начинать новую войну не будут, Петр I продолжил занимать жесткую позицию [6].
А силы шведов к сопротивлению тем временем таяли. В Стокгольме начался голод, и шведское правительство потребовало поставок продовольствия от англичан – но те затягивали решение вопроса. В результате этого недавно коронованному королю, Фредрику I, пришлось просить помощи у Петра I. Поздравив своего шведского «дорогого брата» с коронацией, Петр выдвинул лишь одно условие – перемирие в обмен на поставки продовольствия в Стокгольм. Шведский король, не имея иного выхода, был вынужден согласиться, и с мая 1720 года в шведской столице начались мирные переговоры, а военные действия формально прекратились. Формально – потому что посредством небольших военных активностей шведы все еще пытались улучшить свое положение. Самой большой попыткой показать, что есть еще порох в скандинавских пороховницах, стали действия шведских фрегатов у Аландских островов в июле-августе 1720 года. Увы, для шведов они закончились 7 августа Гренгамским сражением, в котором русские галеры Михаила Голицына сначала выманили 4 из них на мель, а затем взяли на абордаж в хоте ожесточенного сражения. Британские корабли Норриса наблюдали за этим сражением со стороны, но не вмешивались, из-за чего обе воюющие стороны окончательно убедились в том, что Великобритания не будет ввязываться в войну напрямую. На Гренгамском сражении военные действия Великой Северной войны окончательно завершились, и настало время мирных переговоров.
Стокгольмский мир 1721 года
Еще в 1720 году Россия лишилась всех своих союзников – 7 января шведы подписали мир с Августом Сильным, 1 февраля – с Пруссией, а 14 июля – с Данией. Всем им шведы, благодаря посредничеству англичан, сделали достаточно небольшие уступки. Так, датчане получили небольшие территории в Шлезвиге, и восстановили право взимать с шведских судов Зундскую пошлину, а пруссаки получили часть Шведской Померании с городом Штеттин, что им было обещано еще Петром I. Также еще в 1719 году был подписан договор с Ганновером, который получил от шведов Бремен и Ферден. Август Сильный и вовсе получил чисто символические уступки и денежные компенсации, в результате чего долгая и изнурительная война не принесла ему никаких серьезных преимуществ. Помимо влияния Великобритании, страны-участницы антишведской коалиции также сильно опасались усиления России, которое уже становилось чрезмерным. Так, со шведами до последнего не подписывал мир Мекленбург-Шверин – по той простой причине, что там с 1718 года всем руководила дочь Петра, Екатерина [7]. Русские полки стояли в Штральзунде, сменив шведов, а русские корабли уже вовсю хозяйничали на Балтийском море. Все это позволило шведам надеяться на как можно лучший исход, затягивать переговоры, и пытаться уступить как можно меньше территорий и влияния в Европе. Однако это у них не получалось – британцы заняли явный нейтралитет, а русские держали Стокгольм в кольце блокады, заняв почти всю остальную территорию Швеции. Более того, русские фактически кормили шведскую столицу за свой счет, и в случае чего могли легко перекрыть единственный канал поставки продовольствия для населения города и шведской армии. Положение Швеции было безвыходным.
В конце концов, после долгих и сложных переговоров, 10 сентября 1721 года был заключен Стокгольмский мирный договор. Согласно его пунктам:
- Между русским царем и шведским королем устанавливался вечный мир;
- Полная амнистия всех участников войны и возвращение их на родину, за исключением казаков Мазепы и Гордиенко;
- Все военные действия прекращаются в 14-дневный срок;
- Русские войска с территории Швеции выводятся в двухмесячный срок;
- Россия получает в вечное владение территории Ингерманландии, Карелии, Эстляндии, Ливонии и Шведской Померании;
- На выше указанных территориях устанавливается свобода вероисповедания;
- Герцогство Мекленбург-Шверин получает в свое владение порт Висмар;
- Швеции возвращаются территории Финляндии и Готланда;
- Швеция получает денежную компенсацию от России в размере 2,5 миллионов талеров [8];
В России подписание Стокгольмского мира было воспринято с большим воодушевлением. В Петрограде, Москве, Киеве и многих других городах прошли масштабные празднества, на которые не жалели денег. Тяжелая и изнурительная война, длившаяся два десятилетия, завершилась, причем не поражением, не небольшими достижениями – а большой и впечатляющей победой. Было пробито не окно, а целые ворота в Европу, и появилась возможность практически круглогодичной свободной торговли с ней. Один из извечных врагов, Швеция, был разгромлен так серьезно, что более не представлял никакой опасности. Россия из задворок Европы неожиданно стала великой державой, и хотя некоторые еще не спешили признавать свершившийся факт, но без русского мнения теперь на континенте мало что могло происходить. Европейские гранды начали выстраивать свою внешнюю политику с оглядкой на Россию – если еще не в качестве партнера, то как минимум в виде ценного игрока и возможного союзника в решении важных вопросов.
Великая Северная война для Петра I стала войной, которая сделала Россию европейской державой, или хотя бы поставила ее на путь становления в качестве такой. Логическим завершением этого пути стало предложение Сената и Русской Православной церкви царю принять европейский титул императора. Официальная коронация была проведена 2 ноября 1721 года, вместе с царем на царство венчали также императрицу Екатерину, а саму корону возлагал патриарх Филарет II, в миру – Никита Михайлович Романов, брат царицы. Пруссия и Голландия сразу же признали этот титул за Петром, вскоре последовали Швеция, Дания, и прочие европейские государства. Таким образом, в горниле Великой Северной войны Русское царство, бывшее Великое княжество Московское, переплавилось в нечто новое, ставшее Российской империей – государством, которому суждено будет в грядущие века сыграть одну из ведущих ролей не только в европейской, но и мировой истории. Однако не для одной лишь России эта война оказалась эпохальной, и привела к значительным переменам. Были и другие….
Примечания
- Таким образом, после Гадебуша события в Северной Германии развиваются по целиком альтернативному сценарию. В реале армию Магнуса Стенбока уже вскоре после победы при Гадебуше блокировали у Тённинга, и в конце концов он сдался союзникам. Без русских войск, которые заняты на войне с турками, шансы повторить подобный ход событий у датчан и саксонцев стремится к нулю. Кроме того, Карл XII в реальности дольше находился в Османской империи, и вернулся в Померанию позднее, но в условиях АИ у него больше стимулов отправиться домой именно после высадки на континенте армии Магнуса Стенбока.
- В реале также небоевые потери были немаленькими. Впрочем, чего еще можно ожидать от построенного за 10 лет большого флота?
- Сложно сказать, насколько такое было возможно в реальности, ибо Петр предпочитал перебдеть, и не ввязываться в бой с крупными шведскими соединениями. На то были объективные причины, а именно невысокий уровень подготовки экипажей кораблей. Однако и у шведов с подготовкой личного состава для флота было все не слава богу, тем более после Полтавы, когда из флота начали массово выгребать людей. Так что как оно могло сложиться – сказать сложно, а в этой АИшке получается вот так.
- Суровый реал. Запрет торговли в Архангельске Петр использовал не столько для перенаправления торговли в Петроград, сколько для того, чтобы обострить отношения англичан и голландцев со шведами.
- В реальности Петр до последнего продолжал набеги на Швецию. Планы высадки десантов в стране свеев и гетов существовали, и даже готовились войска для этого, но царь решил перестраховаться на случай непредвиденных обстоятельств, сильно опасаясь оставить десантную армию без связи с Россией. Постфактум можно сказать, что опасения его не оправдались, но в то время было совершенно не ясно, что еще могут сделать шведы, и как им могут помочь англичане.
- В реальности Петр мог догадываться о таком положении Великобритании, но не имел твердых тому подтверждений. А воевать по-крупному Великобритания на тот момент действительно не могла – даже в ходе войны Тройственного альянса участие англичан по факту ограничилось экспедицией небольшого флота к Сицилии, на более просто не было денег и возможностей. Вся надежда была лишь на запугивание. Забавно, что подобные ситуации у англичан повторялись регулярно, но почти всегда их запугивание срабатывало на ура.
- Об этом – в следующей статье.
- Не спешите возмущаться, это очень непростые 2,5 миллиона талеров, которые, в сочетании с отсутствующим в АИшке пункте мирного договора (угадайте, какого), дадут очень забавный эффект….
