Мюнхенская перетасовка или что если подписание Мюнхенского соглашения будет отложено. Часть 8. Пакт Молотова и Риббентропа и вторжение в Польшу
Содержание:
23 августа – 3 сентября 1939 г
Сообщение о подписании пакта Молотова-Риббентропа потрясло мир. Это казалось совершенно невозможным, учитывая ненависть Гитлера к коммунизму и славянским народам в целом, и тем не менее, к ужасу коммунистических партий по всей Западной Европе, это произошло. Это был похоронный звон для всех надежд на то, что Гитлера можно будет умиротворить.
1 сентября 1939 года, Вермахт начал долгожданное наступление. При этом даже в такой ситуации Гитлер хотел представить Германию потерпевшей стороной, организовав атаку «под чужим флагом» на радиостанцию в Гляйвице. Даже при беглой оценке она оказалась фарсом на всех уровнях, была плохо исполнена и никого ни в чём не убедила, несмотря на все усилия пропагандистской машины Рейха.
При этом в ОКХ царило сильное нервное напряжение. Немецкие генералы задались вопросом, что именно сделают британцы и французы. При этом они были полностью уверены, что у них с поляками проблем не будет.
Начало немецкого вторжения в Польшу
Тем временем в Париже был сделан мрачный вывод, что, если немцы каким-то чудом не решат сразу уйти из Польши, тогда должно последовать объявление войны Германии. Гамелен был не более счастлив, чем Даладье, из-за необходимости идти на войну, в исходе которой он не был уверен. Правда он высказывал мнение, что сейчас немецкая армия намного слабее, чем в 1914 году, и ей не хватит ресурсов для ведения длительной войны. В принципе, все это было правдой, Германия отчаянно нуждалась в нефти и сырье, а торговая сделка, которая была заключена с Советским Союзом, лишь частично компенсировала их нехватку.
Ультиматум, отправленный в Берлин Невиллом Чемберленом в 9 часов утра 3-го числа, был формальным документом, формальным актом перед тем, как премьер-министр сделал неизбежное объявление войны в 11 часов утра того же дня.
Лишь редкий премьер-министр может выбрать момент, чтобы уйти со сцены. Большинству из них суждено закончить свою карьеру неудачей, либо потерпев поражение на выборах, либо отправленных в отставку своей партией, уставшей от них.
Чемберлену, в настоящее время, не нужно было беспокоиться о выборах. Однако если он думал, что с началом войны его члены партии в парламенте выступят единым фронтом, то его ждало жестокое разочарование. И, тем не менее, его политическая карьера, казалось, по-прежнему стабильна и ей ничего не угрожает.
Более того, «Серые костюмы» комитета 1922 года, Консервативной партии, притихли и вообще поддержали премьер-министра. Галифакс написал в своём дневнике по этому поводу:
«С началом войны я искренне верил, что премьер-министр достиг предела своих сил, казалось, он зашел так далеко, как мог, и пришло время ему отойти в сторону. При этом, всем, казалось, что кто-то возьмет на себя инициативу и предложит ему уйти в отставку. Перспектив освобождения Польши не было, и никто в стране не хотел, чтобы политические распри происходили под взрывы немецких бомб. Кто действительно захочет принять на себя мантию премьер-министра в таких обстоятельствах?»
Единственному человеку, который с удовольствием принял бы мантию именно в таких обстоятельствах, пришлось довольствоваться ролью Первого лорда Адмиралтейства.
Когда первый шок прошел, британцы почувствовали странное облегчение. Никто не хотел войны, тем не менее теперь мучительная неопределенность миновала, и страна знала, где она сейчас находится, не говоря уже о том, что у нее был мощный союзник в лице Франции а, возможно, со временем и США. Вторая волна мобилизованных готовилась завершить обучение благодаря MTA. В этот момент на вооружении Британии находилось около 17 Матильд, 11 Валентайнов, проходивших испытания. Где-то около 20% экипажей танков Mk VI B пересели на Cruiser II, Cruiser IV и даже в подразделениях уже было несколько танков Covenanter, которые так же осваивались.
Производители танков также столкнулись с необходимостью обучения персонала. И начиная с сентября объем производства бронетехники стал стабильно расти, поскольку на заводах совершенствовали и оптимизировали производственный процесс.
Все это принесет для Британии положительные плоды, однако человек, которому все за это были обязаны, не получил никакой выгоды. Все, что ждало Невилла Чемберлена, это окончательное падение, как физических сил, так и политического влияния. Возраст давал о себе знать.
7 сентября – 13 октября 1939 г. – Саарское наступление
Многого ожидали от французского наступления на Саар, начатого 7 сентября. План предусматривал, что около сорока французских дивизий, в том числе одна танковая и три механизированные, должны пересечь немецкую границу и продвинуться к «линией Зигфрида». Там они должны перегруппироваться и начать штурм немецких укреплений, чтобы продолжить наступление вглубь Германии, вынуждая, таки образом, немцев отвлечь значительные силы с польского театра боевых действий. Некоторые оптимисты надеялись, что это может заставить немцев пойти на заключение мира что приведёт к краху гитлеровского режима.
С другой стороны, гораздо больше людей были глубоко обеспокоены перспективой разрушительных налетов Люфтваффе на Лондон и Париж. Правда Лондону, в этот момент, скорее всего, ничего не угрожало. Совсем другое дело Париж, поскольку он находился в пределах досягаемости Люфтваффе с аэродромов в Германии.
Очевидно, что и французы, в это время, переоценивали, как численность Люфтваффе, так и возможности немецкой авиации в целом. Также они не учитывали тот факт, что основные силы Люфтваффе были задействованы в нападении на Польшу. Таким образом, в данный момент Лондон и Париж были в безопасности.
Гораздо большую озабоченность властей должен был вызывать вялый прогресс французской мобилизации, которая двигалась скорее в ритмах 1914 года, чем 1939, и упор на концентрацию тяжелой артиллерии для прорыва обороны и тактику «укусить и удерживать», что означало достижение ограниченных целей, с последующим отражением контратак и медленным выдвижением артиллерии вперед для поддержки атаки на следующий рубеж обороны. Такая тактика выглядела архаичной в условиях современной войны, хотя в 1918 году она использовалась с большим успехом. И, что важно, с французской точки зрения, сохраняла живую силу.
По французской доктрине артиллерия и бронетехника требовались лишь для того, чтобы поддерживать продвижение пехоты. При этом не следует думать, что Вермахт уже освоил свою революцию тактику блицкрига. В это время он так же отдавал предпочтение артиллерии и другим видам вооружения, которые доминировали на полях сражений в Первую Мировую Войну. Западный фронт показывает, что все воюющие стороны еще, в целом, готовятся к старой доброй позиционной войне, а не к масштабным прорывам бронетехники.
Однако, эта тактика не давала перспектив быстрого продвижения, которое могло бы оказать реальное давление на Рейх, ни один солдат не был бы снят с польского фронта, пока французы медленно продвигались к Западному валу.
В 1938 году Западный вал или «Линия Зигфрида» был не более чем линией на карте. Гитлер изменил это, придав этому проекту высший по важности приоритет и передав его в руки Фрица Тодта, человека, который до этого курировал проект строительства автобанов. В кратчайшие сроки Тодту удалось превратить Западный вал в внушительный комплекс оборонительных сооружений. При этом военные и промышленность были недовольны количеством сырья и рабочей силы, задействованных в проекте, в то время как Министерство финансов было недовольно тем, как Тодт просто игнорировал введенный министерством контроль над заработной платой и предлагал урезать неоправданно завышенные ставки заработной платы на строительстве. Однако при полной поддержке Гитлера, Тодт мог легко игнорировать подобные жалобы и выполнить всю работу по строительству оборонительной линии с немецким качеством и точно в срок.
Главный архитектор «Линии Зигфрида» Фриц Тодт
Независимо от того, сколько железобетона было залито и сколько бункеров выкопано, такая оборона была настолько эффективна, насколько хороши были укомплектованные ею войска и имеющееся в их распоряжении оружие. А в 1939 году именно в этой области были существенные пробелы. Мало того, что численность войск на линии была недостаточной, были вопросы и к их качеству.
Что бы произошло, если бы французы активно атаковали Западный вал всей своей мощью, навсегда останется загадкой. Единственное, что действительно отличало французскую армию от немецкой в 1939 году, — это энергия. Командиры Вермахта, в это время, проявляли энергичность и инициативу, в достижении поставленных задач. Что касается французов то они наоборот, пресекали всяческую инициативу, их генералы ожидали, что французские офицеры, на местах, будут действовать только в соответствии с подробными приказами, исходящими сверху.
Французский командующий Гамелен, никогда не рассматривал свое наступление как нечто большее, чем символический жест. Он считал, что главной миссией наступления является отвлечение немецких войск из Польши. При этом штурмовать и брать немецкие укрепления он не собирался, не желая брать на себя ответственность за большие потери.
Что касается Польши, то уже 17 сентября было ясно, что для поляков война закончилась и они оказались не способны дать бой Вермахту.
Гамелен был глубоко обеспокоен тем, что после оккупации Польши, Германия начнет полномасштабное контрнаступление, уже против французских войск, при этом отрезав им пути отступления. Однако он ошибался. Даже если бы Вермахт смог провести такую быструю передислокацию, запасы боеприпасов как у Вермахта, так и у Люфтваффе были сильно истощены в Польше. Именно это и стало основной причиной, по которой ОКХ сопротивлялось требованиям Гитлера о наступлении на западе ещё в ноябре 1939 года.
После соединения немецких и советских войск 6 октября 1939 года, Гамлен приказал полностью отвести все силы из Саара обратно к линии Мажино. Даже в то время были те, кто выступал против этого решения, например, генерал Анри Жиро был категорически против, британцы так же были недовольны, но сдержанно.
Они направили первые части Британского экспедиционного корпуса (BEF) во Францию. При этом первой во Францию прибыла бронетехника, в надежде принять участие в общем наступлении на Германию. Однако теперь от них ожидали помощи в обороне против любого немецкого наступления на западе.
Со временем они были полностью включены в План Дайла, или План D, который был разработан, чтобы остановить наступление Германии через Нидерланды. По этому плану, французские и английские войска должны были сдерживать немецкие силы в Бельгии. При этом с бельгийцами этот план никто не согласовывал, однако именно на него Гамлен возлагал все свои надежды.
С позорным завершением Саарского наступления ситуация переросла в то, что обычно называют «Странной войной».
PS. И это лучшая альтернатива по Второй Мировой Войне на АнглоФАИ? Пока суровый реал, так можно и до мая 1945 года дойти и единственным отличием будет то что Англий будет руководить Чемберлен, а не Черчилль. Правда он скоро должен умереть от рака и даже этого расхождения не будет. Зачем я это перевожу?
Правда в комментах автор обещает, что во время «Странной войны» появятся отличия. Так что продолжаю выкладывать. Аж интересно какие там отличия вообще могут быть?
Источник — https://www.alternatehistory.com/forum/threads/munich-shuffle-1938-1942.518000/page-7#post-22468437
