И снова крейсера проекта 26-бис, или Алжир по советски

Эта история началась в сентябре 1931 года, когда крейсер «Красный Кавказ», грозно топорща длиннющие стволы своего главного калибра предстал пред светлы очи государственной приемной комиссии. К январю 1932 года крейсер был сдан и все, кому положено, получили благодарности, премии и прочие знаки отличия.

Но в ходе испытаний стало совершенно ясно – задача создания 180-мм башен главного калибра выполнена… на тройку. С большим таким минусом. Башни, созданные Ленинградским металлическим заводом, вызвали массу нареканий и совершенно не желали функционировать так, как требовало ТЗ. Сами 180-мм орудия Б-1-К, несмотря на то, что они были приняты на вооружение,  также имели кучу проблем с живучестью стволов (выдерживали не более 70 выстрелов) и морякам категорически не нравились. Но, что самое главное – специалисты ЛМЗ даже не брались предсказать, когда удастся устранить все выявленные недостатки башен, или хотя бы только основные из них.
Стране нужен был флот. Уже строились сторожевики и подводные лодки, судостроительная промышленность готовилась к закладке лидеров, но, разумеется, всего этого было совершенно недостаточно – нужны были крупные артиллерийские корабли и, в первую очередь, крейсера. А в наличии были только «Аврора» с «Коминтерном»  — два заслуженных старичка, годных разве что для обучения экипажей, пара «Светлан», чьи 130 мэмэ в палубных установках могли лишь рассмешить любой современный крейсер, а теперь еще и «Красный Кавказ» со скоростью в 29 узлов и иногда работающей артиллерией главного калибра. Сия кунсткамера могла помочь морякам не забыть, с какой стороны нужно браться за штурвал, но боевые возможности крейсерских сил ВМС РККА являли собой малоотличимую от нуля величину. Увы, возможности судостроительной промышленности СССР в начале 30-х годов самостоятельно спроектировать и построить современный крейсер были примерно такими же. Большая часть советских конструкторов-корабелов была занята проектированием легких кораблей и не могла отвлекаться на иные проекты. Верфи и заводы слегка ожили, достраивая «Новики»,  «Светланы» и модернизируя линкоры,  но все же производственные мощности были еще недостаточны –огромная номенклатура современного оборудования и механизмов вообще не была освоена производством. Тем не менее предварительные работы по легким крейсерам (ОТЗ, предэскизное проектирование) в СССР в 1931- начале 1932 г велись.
Задачи крейсерам СССР ставились следующие:
1)    Обеспечение действий подводных лодок у своих баз и в море
2)    Разведка и поддержка разведки и атак эсминцев
3)    Атака (отражение) десанта противника и обеспечение своих тактических десантов
4)    Участие в комбинированном ударе сил флота по противнику в море
5)    Бой с крейсерами противника
6)    Обстрел вражеского побережья
7)    Участие в активных минных постановках.
Для этого, по мнению военморов, на Балтике и Черном море требовался корабль, стандартным водоизмещением не более 6000 тонн и  дальностью хода в 3000-3500 миль. Скорость должна быть максимальной для того, чтобы крейсер мог действовать совместно с эсминцами, поэтому ОТЗ требовало 37-38 узлов или более.  Вооружение должно было составлять 4-6 180-мм орудий в двухорудийных башнях, по 4 100-мм и 45-мм зенитных орудия и столько же 12,7 мм пулеметов. Еще ОТЗ предусматривало наличие двух трехтрубных торпедных аппаратов, двух катапульт и четырех самолетов.
Что до Тихоокеанского флота, то там, для выполнения указанных задач требовался более крупный и сильно вооруженный корабль – его вооружение должно было составить 8*180-мм орудий в двухорудийных башнях, 6*100-мм, 4*45-мм орудий и 6*12,7-мм пулеметов. Считалось, что крейсеру ТОФ будет достаточно одной катапульты и двух самолетов. Прочее вооружение, скорость и дальность хода должны были соответствовать балтийско-черноморским крейсерам,   стандартное водоизмещение не должно было превысить 10 тыс. тонн.
К сожалению,  организовать проектирование и постройку таких кораблей на собственных верфях  в начале 30-х годов можно было только с помощью какой-либо ведущей морской державы. Попытки соответствующих переговоров были проведены с Францией, Италией и США, но наилучшие результаты были достигнуты в Италии. За содействие СССР в разработке и строительстве проекта нового советского крейсера готова была взяться фирма «Ансальдо».
Летом 1932 года в Ливорно состоялся «круглый стол» между военморами, отечественными конструкторами и представителями итальянской фирмы. Итальянцы, уже ознакомленные с пожеланиями советской делегации прибыли на него отнюдь не с пустыми руками. В качестве основы для крейсеров для Балтики и Черного моря был предложен проект новейшего легкого крейсера «Раймондо Монтекукколи», в качестве возможного прототипа для крейсера ТОФ – проект тяжелого крейсера «Тренто»… Но, помимо этого, итальянцы предложили к рассмотрению еще один проект – тяжелый крейсер «Альмиранте Браун».

Это был весьма оригинальный корабль, сделанный итальянцами для флота Аргентины на основе тяжелого крейсера «Тренто».
Его ТТХ: 6800/9000 т; 162,5 / 170,8×17,7×4,66 м; 2 ТЗА Парсонс, 18 котлов Ярроу, 85 000 л.с., 32 уз, 2300 т нефти, 8000 (14) миль. Броня: борт 70, верхний пояс — 25 мм, траверсы 40-60, палуба 25 мм, рубка 65 мм. Эк. 780 чел. 3×2–190мм/53, 6×2–100мм/45 (минизини), 6 х 1–40мм/40 (пом-пом),  2×2–533мм ТА, 1 катапульта, 2 гидросамолета.

Нестандартный 190-мм калибр для аргентинских крейсеров был создан специально для того, чтобы максимально облегчить крейсер, так как 203-мм орудия вписать в корабль менее 7000 тонн не удалось. Но даже и в таком виде «Альмиранте Браун», имея стандартное водоизмещение на 605 тонн меньше, нежели у легкого  «Раймондо Монтекукколи», обладал примерно равной броневой защитой, а его шесть орудий главного калибра, способных забросить 90,7 кг снаряды на дистанцию свыше 27 км на голову превосходили восемь шестидюймовок «Монтекукколи» с их пятидесятикилограммовыми снарядами. Единственно, в чем «Альмиранте Браун» существенно уступал «Раймондо Монтекукколи», так это в скорости – 32 уз против 37.
Рассмотрев предложения специалистов «Ансальдо» и как следует проконсультировавшись со своим руководством, делегация СССР предложила
1)    В качестве основы для проектирования крейсера для Балтийского и Черного морей выбрать проект «Альмиранте Браун»
2)    Поскольку данный проект не обладает требуемыми скоростными качествами, заказать «Ансальдо» перепроектировку обводов корпуса в целях увеличения скорости корабля
3)    Заменить энергетическую установку «Альмиранте Брауна» более мощной, аналогичной ходовой «Раймондо Монтекукколи»
4)    Прочие изменения проекта «Альмиранте Браун» минимизировать, в целях скорейшей закладки крейсера.
Предполагалось, что изменения обводов вкупе с увеличением мощности ТЗА с 85 до 106-110 тыс. лошадиных сил позволят увеличить скорость советского крейсера до 35 узлов. Эту скорость военморы, скрипя зубами, все же решили считать приемлемой. Система бронирования аргентинского крейсера не вполне устраивала советских адмиралов – главный бронепояс толщиной в 70 мм они одобряли, но зачем нужен второй, верхний бонепояс, толщиной 25-мм понять не могли.  В то же время для того, чтобы крейсер имел, хотя бы теоретически, зону свободного маневрирования под огнем шестидюймовок неприятеля, 25-мм бронепалубы  было совершенно недостаточно. В итоге толщину палуб довели до 50-мм, а для снижения массы  отказались от верхнего 25-мм вертикального бронепояса и сильно укоротили полубак.
Корпус аргентинца показался нашим проектировщикам слишком уж хлипким. Набор усилили, увеличили толщину обшивки, но водоизмещение корабля продолжало расти.
Разработку ходовой доверили итальянцам. За образец были взяты ТЗА от «Раймондо Монтекукколи», номинальная мощность ТЗА доведена до 55 тыс. л.с., производство данных турбин по лицензии  впоследствии освоил Харьковский электромеханический завод (ТВ-7). Две таких турбины должно было питать 6 котлов. Расположение кочегарок оставили как на «Альмиранте Браун», несмотря на то, что эшелонное расположение с чередованием котельных и машинных отделений сулило большую живучесть,  но подобное решение требовало крупной перекомпоновки корабля и задерживало его закладку и к тому же опять увеличивало водоизмещение…
Наиболее ожесточенные споры вызвал главный калибр крейсера. Итальянцы, не мудрствуя лукаво, предлагали уже проверенные практикой 190-мм пушки и башни. 

Руководство завода «Большевик» (КБ которого разработало 180-мм орудие) и ЛМЗ (создатели башен МК-1-180) уверяли, что в самое ближайшее время готовы будут производить двухорудийные башни с усовершенствованными 180-мм пушками Б-1-П. В ответ военморы ехидно интересовались, когда же, наконец, будут доведены до ума башни «Красного Кавказа», а 180-мм орудия смогут выдержать хотя бы по 200-250 выстрелов. Разработчики указали, что недостатки когда-нибудь будут искоренены всенепременно, зато уже сейчас 180-мм орудие имеет колоссальное превосходство по дальности огня над итальянской 190-мм артсистемой (разрыв более 10 км). Соответственно, «Красный Кавказ», даже при всех существующих недостатках его главного калибра, имеет возможность вести бой на дистанции в 200 кабельтовых.
В ответ на это руководство ВМС РККА санкционировало опытные стрельбы на сверхдальнюю дистанцию (33 километра) в присутствии представителей «Большевика» и ЛМЗ. Стрельбы проводились по упрощенной схеме – крейсер стоял на якоре у побережья, корректировка огня осуществлялась с возвышенности (на самом крейсере мишень видна не была). Несмотря на 25 залпов (после пятнадцатого залпа третья башня вышла из строя, так что количество снарядов в залпе сократилось до трех) мишень поражена не была – сказался чудовищный разброс снарядов.
 Промышленникам крыть было нечем. Тем не менее… 190-мм орудия на вооружение ВМС РККА так и не поступили. Вмешался нарком по военным и морским делам – Климент Ефремович Ворошилов. Сложно сказать, что стало тому причиной – то ли руководство судостроения смогло таки протоптать дорожку в его кабинет, то ли это осенило самого наркома, но рескрипт с высочайшей подписью гласил – главный калибр советских крейсеров должен иметь возможность вести огонь не менее чем на 30 км. И точка. А 190-мм итальянские артсистемы имели только 27,3 км. Казалось, появление на советских крейсерах отечественной 180-мм пушки было предрешено…
Однако же и военморы оказались не лыком шиты. В ходе переговоров с «Ансальдо» итальянцы ознакомили российскую делегацию со своими новейшими 203-мм/53 орудиями модели 1927 и 1929 гг.

Разумеется, 125,3 кг снаряды этих артсистем обладали заметно большим могуществом, чем снаряды 180-мм советского (97,5 кг) и 190-мм итальянского (90,7 кг) орудия. При этом полный вес двухорудийной 203-мм итальянской башни оказался всего лишь на 18 тонн тяжелее массы одноорудийной МК-1-180, установленных на крейсере «Красный Кавказ».  Так что двухорудийная 180-мм башня могла оказаться даже тяжелее, чем итальянская 203-мм и это стало важнейшим аргументом в принятии решения о главном калибре крейсера – советский проект и так стремительно набирал вес относительно исходного «Альмиранте Брауна». При этом 203-мм «итальянка», имея дальность до 31,5 км вполне соответствовала требованиям наркома по военным и морским делам. В итоге для советских крейсеров был принят именно 203-мм калибр, «Большевик» приступил к выпуску итальянских 203-мм/53 по лицензии, а ЛМЗ, совместно с итальянцами разработали двухорудийную башню под эти орудия.
Представители ВМС РККА всячески торопили проектирование первого советского крейсера, и к лету 1933 первые два корабля этого типа (проект 26) были заложены на стапелях Балтийского и Черноморского морей.

При этом, если балтийский крейсер («Киров») строился не просто с участием итальянских инженеров, но и в значительной мере из итальянских же комплектующих, то черноморский «Ворошилов» создавался практически полностью из материалов, машин и механизмов отечественного производства. Разумеется, это сказалось на сроках постройки – «Киров» был спущен в 1934 г, а летом 1936 г вошел в строй, в то время как «Ворошилов» удалось спустить только в 1935,  а ввести в строй – в 1938 г.
Крейсера получились вполне удачными.
Относительно небольшие корабли, имевшие стандартное водоизмещение 7681 т. были вполне «кусачими» — шесть мощных 203-мм орудий позволяли им драться даже с тяжелыми крейсерами противника, а 70-мм борт и 50-мм палуба превосходили бронирование большинства «вашингтонцев» первых серий. Скорость оказалась вполне на уровне – без форсажа оба крейсера выдавали стабильные 34 узла, на форсаже, кратковременно – 35 уз.

Переделка корпуса себя оправдала в полной мере, в отличие от итальянских прототипов прочность советских крейсеров оказалась выше всяких похвал – несколько раз попадая в штормы 8 и даже 10 баллов, корабли не несли никакого урона. В качестве минусов проекта можно отметить традиционно слабое ПТЗ, но здесь следует сказать, что крейсера проекта «Киров» имели вдоль бортов большое количество относительно небольших и герметично закрывающихся отсеков, в которых были проложены кабели и проч. коммуникации.

Такое разделение на отсеки, как оказалось, неплохо справлялось с ролью ПТЗ, несмотря на тяжелые повреждения (вплоть до отрыва носовой части на мине в годы ВМВ) ни один из крейсеров не утратил плавучести.
Дальность плавания (при полном запасе топлива – 1480 т) достигала 4200 миль, чего для балтийского и черноморского театров было более чем достаточно.

Но, тем не менее, строительство крейсеров по данному проекту было прекращено и следующая серия советских крейсеров имела целый ряд принципиальных отличий.
Дело в том, что в начале 1935 г стало ясно – ведущие морские державы мира создают новые типы крейсеров, значительно более мощные, чем строились до этого. Кораблестроители как-то вдруг заметили, что тяжелые крейсера при высокой скорости хода и мощном вооружении очень уж слабо защищены. Едва ли не первыми отреагировали итальянцы, построив свои великолепные «Зары» со 150-мм бронепоясом (несмотря на то, что к 1932 г эти крейсера уже вошли в состав флота советской делегации этот проект не показали). Последний французский тяжелый крейсер вроде бы тоже переработали в сторону усиления защиты, наращивали бронирование американцы. Да и немцы готовились к закладке своего первого «вашингтонца» и  кто бы стал сомневаться в том, что его защита будет на высоте? Но наибольшее впечатление на советских адмиралов произвело появление «больших легких крейсеров».
Строительство японских «Могами» с их (как было заявлено японцами) 8,5 тыс тонн стандартного водоизмещения и 15 155-мм орудий

повлекли за собой едва ли не перерождение класса легких крейсеров – и США и Англия ринулись строить крупные серии гигантских десятитысячетонных крейсеров с четырьмя-пятью трехорудийными шестидюймовыми башнями главного калибра и с весьма основательным бронированием, значительно превосходящим не только защиту ранних легких крейсеров, но и первых тяжелых «вашингтонцев». Против таких кораблей проект 26 выглядел уже откровенно недостаточным – 203-мм/53 орудия не утратили свою мощь, но шести стволов против 12-15 было явно недостаточно, да и бронирование «Кировых» было куда слабее.
Становилось совершенно очевидно, что ВМС РККА требовался новый проект крейсера, но точно также было ясно, что нет времени проектировать новый корабль с нуля – флоту требовались новые крейсера срочно и ждать, когда проектировщики разработают «корабль мечты» было нельзя.
Как известно, 2 мая 1935 г был подписан франко-советский пакт о взаимопомощи. Увы, надежды на то, что после такого сближения СССР и Франции Советский Союз сможет приобщиться к достижениям французской школы кораблестроения, пошли прахом – практические аспекты сотрудничества в документе оговорены не были, и никакие усилия  советской дипломатии не могли ничего исправить. Однако…
Руководство ВМС РККА очень желало ознакомиться с французскими кораблями. Инициатива военморов о дружественном визите в Тулон была поддержана Сталиным и французское руководство, скрепя сердце, утвердило программу приема крейсера «Красный Кавказ» включающую в себя экскурсию-осмотр новейшего тяжелого крейсера «Альжери».

Советские моряки были в буквальном смысле слова очарованы этим французским кораблем. Было совершенно ясно, что французам удалось создать весьма мощный и чрезвычайно хорошо защищенный тип тяжелого крейсера, значительно превосходящий как известные в СССР проекты итальянских крейсеров так и советские «Кировы». И действительно, имея относительно небольшое водоизмещение (чуть более 10 тыс тонн) «Альжери» располагал 110-мм развитым бронепоясом (при 40-мм противоторпедной бронеперегородке) и 80-мм горизонтальным бронированием. На новейшем британском ЛИНКОРЕ «Нельсон» кочегарки защищала лишь 76-мм бронепалуба.  Глубина ПТЗ французского крейсера достигала 5 м (опять же больше, чем у многих линкоров).

При этом корабль имел вполне приличную дальность хода (8000 миль на 15 узлах) и, хотя он проектировался под скорость 31 уз на практике выдавал все 33. А восемь современных 203-мм орудий в 4 башнях давали «Альжери» вполне достаточную мощь для дуэли с любым «вашингтонским» крейсером.
 Но попытка купить проект «Альжери» натолкнулась на твердый отказ французов. Все, что смогла выжать отечественная дипломатия из французских руководителей – это разрешение французским конструкторам участвовать в проектировании кораблей для СССР, но только в том случае, если указанные корабли по своим ТТХ соответствуют международным соглашениям, в которых принимает участие Франция.
В этой обстановке советская делегация обратилась к французским кораблестроителям с просьбой оказать содействие  в доработке и совершенствовании существующего проекта советского крейсера «Киров». И как-то так «случайно» вышло, что из нескольких французских конструкторских бюро контракт был заключен с создателями «Альжери».
Задача, поставленная французам выглядела так – СССР хотел получить новый проект крейсера для Тихого океана, максимально унифицированный по оружиюи механизмам с проектов 26 но с увеличенным до 8 стволов главным калибром, с максимально усиленной броне- и конструктивной защитой и с увеличенной дальностью хода, насколько все это возможно в рамках водоизмещения 10 тыс.тонн. По получении аванса французы взялись за дело… Вот так и получилось, что советские крейсера проекта 26 бис унаследовали практически все основные черты французского крейсера.

В этом не было никакого «предательства», «вредительства» или передачи запрещенных сведений – просто напросто французские кораблестроители, имея за плечами опыт проектирования крейсера в аналогичнейших условиях,  пошли проторенными ранее путем, не став изобретать велосипед.
Французы пересчитали теоретический чертеж крейсера на стандартное водоизмещение в 10 тыс. тонн (большее водоизмещение запрещалось вашингтонским соглашением) и практически полностью «распотрошили» начинку советского крейсера, переделав ее по образу и подобию «Альжери». Правда, были и отличия. В свое время французы, дабы уложить свой тяжелый крейсер в прокрустово ложе морских соглашений, вынуждены были сильно сэкономить на весе энергетической установки – на «Альжери» она имела массу всего 1335т при номинальной мощности 84 тыс. л.с., но СССР располагал только ТЗА ТВ-7 – энергетическая установка из двух таких агрегатов имела вес 1834 тонны. Разницу почти в 500 тонн нужно было чем-то компенсировать и французы предложили несколько вариантов…  Среди них фигурировали, например, трехбашенный крейсер с 6 203-мм орудиями и 65-мм бронированием палубы и 90-мм бронепоясом, четырехбашенный крейсер с бронированием на уровне «Кирова» и т.д   Советские кораблестроители внимательно изучили все предоставленные варианты…  и от всей души поблагодарили французов за плодотворное сотрудничество. СССР скрупулезно и сполна расплатился за все оказанные французами услуги, не поскупившись на крупные премии.
А потом конструкторы СССР, наплевав на договорные ограничения (к слову сказать, на него и не распространявшиеся) объединил наиболее сильные элементы всех предложенных французами вариантов, не особо считаясь при этом с ростом водоизмещения крейсера.  Кое-что добавили и от себя. Так, например, решено было, что всего один КДП для орудий главного калибра – это прискорбно мало, так что в проекте 26 бис командно-дальномерных пунктов стало два. Башенные установки главного калибра были переработаны – размещение орудий в одной люльке было признано нецелесообразным как по соображениям живучести так и по причине того, что из за близкого расположения орудий при залповой стрельбе увеличивалось рассеивание снарядов (на вылетающий из ствола снаряд влияли пороховые газы выстрела соседнего орудия) Все это вызвало рост стандартного водоизмещения  почти на 1500 тонн, но это было более чем оправдано увеличением боевой мощи корабля.

Весной 1936 года было заложено 2 таких крейсера – по одному на Черном и Балтийском морях, а менее чем через год на 199 заводе (Комсомольск-на Амуре) было начато строительство еще 2 таких кораблей. Балтийский и черноморский крейсера вступили в строй еще до войны, первый «тихоокеанец» — поздней осенью 1941 года, последний же крейсер вступил в строй только в конце 1942 г.

P.S.  В процессе постройки балтийский и черноморский крейсера получили по 10 спаренных 40-мм автоматов вместо части 45-мм полуавтоматических пушек. Тихоокеанские крейсера еще при достройке получили по 14 таких автоматов вместо всех 45-мм орудий.