Чистилище
Порыв ветра снес в сторону пыль от близкого разрыва и политрук увидел как в сотне метров от переднего края, среди истерзанной пулеметами пшеницы, замелькали мышиного цвета фигурки немецкой пехоты.
-Ученые – злорадно подумал он – не то что час назад. Хорошо мы им вдавили гланды -до задницы. – и сплюнув набившуюся в рот пыль крикнул – Передать по цепи, стрелять только в цель. Голову отвинчу тому, кто в воздух бу…
На пригорке коротко огрызнулся “станкач” второго взвода и тут же высотку накрыла серия минных разрывов. Что-то мелькнуло у правого глаза, хлестнуло горячим в щеку, застыло в воздухе огромным черным пятном и разом стало тихо и темно…
Политрук пригнулся к кабине завалившейся в кювет полуторки и заслоняясь спиной от потоков дождя, попытался прикурить. Потратив несколько отсыревших спичек, он добился своего. Вдохнув полной грудью кисловатый аромат трофейной сигареты, спрятал ее в кулаке. Оглянувшись по сторонам и не увидев ничего нового кроме бесконечной, разбитой в жижу дороги, сплюнул под ноги прямо в глинистый кисель, поднимавшийся выше щиколоток.
Остатки его взвода брели по Дороге девятый день. Где-то в прошлом осталась выжженная солнцем и пулеметными трассами донская степь, а впереди только эта дорога. Впрочем, политрук помнил что есть какой-то приказ, нужно дойти до цели, указанной в этом приказе и довести туда своих солдат.
Мимо, разбрызгивая веера тягучих брызг, то и дело проносились суетливые Т-34, степенно проползали артиллерийские тягачи и истошно взывая истрепанными движками, виляя задом проползали штабные Эмки. Сегодня в сторону цели над головами пронеслись штурмовики. Обратно самолеты не вернулись. Впрочем обратно никто не возвращался.
Дождь лил каждый день и не переставал даже ночью. Небеса из свинцово серых проплешин на черном фоне превращались в беременных дождем жаб, скребущих огромными животами дороге. Ггоризонт сдвигал свои рамки до полусотни метров и изредка озарялся отблесками далеких беззвучных зарниц.
Бойцы брели по колено в грязи и молчали. Все о чем они могли рассказать друг другу казалось теперь таким далеким и несущественным, что тратить силы на ненужную болтовню не хотелось. Лишь однажды боец Иванченко вдруг присел на торчащую из грязи ржавую станину орудия и что- то запел. Пел он не долго, потом встал и побрел обратно, с каждым шагом все больше и больше сбиваясь и путая шаг. Политруку не пришлось его догонять. И слава Богу. Слишком трудными были эти шаги в тыл. Слишком много они отнимали сил и желания возвращаться.
Политрук еще раз втянул дымок сигареты и выкинув потухший бычок на обочину, махнул рукой указывая направление движения. Взвод поднатужился и с трудом двигая обросшие килограммами грязи сапоги двинулся.
И тут что-то случилось. Нет. Это было не наваждение вызванное безмерной усталостью и безумием пути. Вдруг стало тепло. Сразу всему телу. Свет. Свет брызнул с небес бесконечным бирюзовым потоком, смывающим с лиц бойцов отрешенность. Дождь .. он вдруг прекратился, а туман будто испуганная кошка рывком сместился вдаль, открывая вид на поле.
Поле с колосящейся пшеницей. Безумное поле. Там не было коптящих танков и проплешин воронок и пожарищ. Там не было ничего, чтобы напоминало о Войне.
Политрук увидел как шедшие впереди бойцы растерянно стоят на кромке поля и крутят головами. Он поднял руку, приказывая взводу остановится и прильнул к биноклю, до боли в глазах всматриваясь в спины тех, кто несмело уходил в поле. То один, то другой боец вдруг останавливались и таяли золотистой дымкой, оставляя после себя густой занавес колосящейся пшеницы.
Когда впереди никого не осталось, политрук сделал шаг, потом второй и решительно зашагал к кромке поля. Подойдя к первым рядкам пшеницы, он протянул руку к колосками и погладил упругие зерна ощущая тепло исходящее от них. Обернувшись к своим бойцам, секунду думал и собравшись с мыслями сказал.
-Мы дошли. Все что мы могли сделать, мы сделали. Теперь осталось последнее. Сделать шаг. Стать этим полем. — он первым шагнул в густую поросль пшеницы и почувствовал как его охватывает спокойствие и уверенность, что те кто остался там в степи, смогут закончить то, что он и его бойцы не успели. И дойдут до Берлина.
