Допотопная география. Часть 6
Еще одна интересная статья из жж коллеги Харитонова.
…Сегодня в Австралии и на Новой Гвинее сопоставимых по размеру местных млекопитающих не существует — не считая завезенной англичанами скотины, здесь нет никого крупнее 45-килограммовых кенгуру. Тщательное изучение материалов австралийских раскопок не выявило ни единого следа описанных в предыдущей части гигантов за последние тридцать шесть тысяч лет. Все эти существа – местная мегафауна – которые пережили бессчетное число засух и климатических колебаний за десятки миллионов лет своего существования, вдруг исчезли вскоре после появления здесь первых людей.
При этом они вымерли не только в засушливой центральной Австралии, но и на избыточно влажных юго-востоке континента и Новой Гвинее. Они вымерли во всех климатических зонах без исключения, от пустынь до прохладных и влажных тропических лесов, причем сделали это задолго до окончания ледникового периода, а значит, до действительно существенных изменений климата.
Сценарий уничтожения мегафауны Австралии, видимо, был более драматичным и развивался стремительнее, чем в Евразии. Насколько можно восстановить картину, во влажной ледниковой Евразии были постепенно выбиты основные крупные животные, что в итоге привело к деградации ландшафтов. Первые австралийцы же взялись за дело круче и сразу принялись за ландшафт – такие уж у них были методы охоты… они оставались таковыми до последнего времени – загонная охота с поджиганием растительности. Огонь, охватывая обширные территории, выполняет сразу две задачи: он выгоняет животных, которых можно убить, или сам убивает их; и превращает густые кустарниковые заросли в открытые участки, по которым легче передвигаться. Английский исследователь Чеслинг писал:
«Юленгоры (племя) поджигают лес во время охоты. Они не могут пройти мимо сухой травы и не поджечь ее. У них вошло в обычай сдирать с деревьев полосу волокнистой коры… скручивать ее в жгут и идти с ним как с тросточкой, поджигая зажженным концом сухую траву вдоль дороги. К октябрю, когда ветер стихает, пожары успевают уничтожить перегной. Теперь жгучее солнце завершает разрушительную работу – страна превращается в груду пепла. В декабре ветер меняет направление; сильно насыщенный влагой, он дует с северо-запада, потоки дождя заливают страну… рыхлая почва, песок, зола, перегной – все смывается в болота или уносится в море».
По ориентировочным оценкам, каждая кочующая группа ежегодно выжигала около 100 км² лесов, саванн, степей – целенаправленно или невольно. Тысячи таких групп за 20-30 тысячелетий могли многократно – десятки раз! – выжигать растительность на всей территории континента. Влажные леса уступили место кустарникам, саваннам, пустыням. Ничем более не компенсируемые периоды засухи на континенте, потери органики почвами и эрозия не позволили аборигенам самостоятельно освоить сельское хозяйство.
Впрочем, первые поселенцы вполне могли обходиться без искусственных пожаров для охоты – среда, в которой миллионы лет протекала эволюция животных Большой Австралии, не включала в себя людей-охотников. Большинству млекопитающих Африки и Евразии удалось дожить до современной эпохи только потому, что их эволюция сотни тысяч и даже миллионы лет происходила бок о бок с эволюцией человека – у них было достаточно времени, чтобы выработать страх перед ним, пока тот медленно совершенствовал свои первоначально невыдающиеся охотничьи навыки. Гениорнисы же и зигоматуры Сахула имели несчастье внезапно столкнуться с вторгшимися на их территорию людьми современного типа, которые уже достигли высокого уровня в искусстве охоты.
Современные галапагосские и антарктические птицы и млекопитающие, также развивавшиеся вдали от людей и впервые увидевшие их только несколько столетий назад, по-прежнему ведут себя как ручные. Они тоже были бы обречены на уничтожение, если бы защитники природы своевременно не настояли на принятии мер по их охране. Точно так же, как моряки XIX века запросто приближались к не ждущим подвоха дронтам или островным морским котикам и спокойно убивали их, первые австралийцы запросто подходили к не научившимся осторожности палорчестам или дипротодонам и делали то же самое.
Восемь крупных видов «обычных» кенгуру и пять видов вомбатов тоже были уничтожены либо, в нескольких случаях, приобрели карликовые размеры в ответ на обеднение среды обитания. Прибавьте к этой коллекции вымерших гигантов длинный список животных поменьше и птиц, включая два вида фламинго (сейчас в Австралии фламинго не живут), пеликана, гигантских орлов, несколько видов крупных нелетающих птиц…
Столь быстрое, а главное, тотальное уничтожение всех крупных животных Сахула имело печальные последствия для дальнейшей истории человека в этой части планеты. Вымерли все крупные животные, которые могли бы стать кандидатами на одомашнивание, и в итоге австралийцы и новогвинейцы осталась без возможности самостоятельно завести когда-либо домашнюю скотину.
Результат – за многие тысячелетия австралийцы почти совсем не улучшили свою технику, трудовые навыки, бытовые условия, и к моменту прихода европейцев австралийцы все еще пользовались каменными орудиями и жили небольшими общинами, ведущими кочевой образ жизни охотников-собирателей – единственно возможный в сложившихся условиях способ адаптации к быстрому истощению скудных пищевых ресурсов в каждой отдельной местности. Повседневными «национальными блюдами» являлись, помимо прочего, лепешки из спор папоротника, мелкие крысоподобные сумчатые и личинки насекомых, причем последние считались деликатесом. Численность населения всего континента не превышала нескольких сотен тысяч человек, обитавших в нескольких разделенных практически безлюдной пустыней экологически благоприятных «оазисах», взаимодействие между которыми было тем слабее, чем дальше они были удалены друг от друга.
А между тем археологи обнаружили в Австралии остатки доисторических деревень, где число каменных (!) домов доходило до 146 – свидетельство как минимум сезонной оседлости популяций численностью в сотни человек. На древнейших стоянках обнаружены микролиты, служившие «сменными лезвиями» к составным орудиям и наконечниками стрел – первые поселенцы владели луками. Позже изоляция и малонаселенность в сочетании с отсутствием множества ресурсов биологического происхождения привела к тому, что многие навыки были утрачены – тот же лук был по каким-то причинам забыт и впоследствии заменен изобретенным уже здесь бумерангом. Обитатели северо-восточного полуострова Кейп-Йорк в какой-то момент забыли и бумеранг.
Что касается других осколков Сахула, то когда в 1642 г. европейцы повстречали тасманийских аборигенов, они застали самую примитивную материальную культуру из известных на тот момент. К тому времени у тасманийцев отсутствовали многие технологии, еще распространенные на материке: остроги, костяные орудия, бумеранги, шлифованные каменные лезвия, составные орудия, крючки, заостренные копья, сети, а также навыки вроде добычи рыбы, шитья и разжигания огня.
По меньшей мере еще на трех небольших островах (Флиндерсе, Кенгуру и Кинге), отрезанных от Австралии и Тасмании повышением уровня океана около 10 тысяч лет назад, тоже имелись человеческие популяции, но они со временем попросту вымерли.
Новогвинейцам в каком-то смысле повезло больше – климат на их острове влажный, даже слишком, что позволило им со временем освоить примитивное сельское хозяйство и даже завести привезенных на острова из Азии свиней. Хотя еще неизвестно, везение ли это: блуждание по небольшому участку болотисто-гористых джунглей в состоянии перманентной войны с дружным поеданием побежденных на почве хронической белковой недостаточности…
Аборигены
и колонизатор…
Очередным тяжелым испытанием для австралийской биосферы стало появление на континенте около 1500 лет до н.э. собак (вероятно, прибывших сюда из Азии на торговых или поселенческих каноэ), которые одичали и быстро освоились на воле – мы знаем их сегодня как собак динго. Учитывая, какой вред наносят бомжующие ути-пуси-пёсеньки даже привычной, казалось бы, к псовым хищникам фауне средней России, смею предположить, что последствия этого очередного удара по австралийской биосфере были тоже весьма чувствительными. Разгром довершило пришествие в XVII веке овец, кроликов, кошек, крыс и европеоидов – особенно двух последних видов. Итог печален – самая древняя раса людей на планете – тасманийцы – разделила судьбу всей прочей мегафауны, а папуасы с коренными австралийцами с большим трудом адаптируются к жизни в современной цивилизации – слишком длинен путь, пройденный жителями большого мира за то время, пока потомки первых колонистов Сахула, огнем и копьем определив для себя место в ряду реликтов этого «заповедника древности» и застыв в развитии, оставались его обитателями.
