Американская революция. Часть XI Корсары, приватиры, каперы

Американская революция. Часть XI Корсары, приватиры, каперы

Содержание:

Из Европы стремительным домкратом возвращаемся в Северную Америку.

Не столь уж и глупая идея

30 октября 1775 года Континентальный конгресс создал военно-морской комитет, в который вошли Джон Адамс из Массачусетса, Сайлас Дин из Коннектикута, Джон Лэнгдон из Нью-Гемпшира, Кристофер Гадсден из Южной Каролины, губернатор Стивен Хопкинс из Род-Айленда, Джозеф Хьюз из Северной Каролины и Ричард Генри Ли из Вирджинии.

5 ноября 1775 года Джон Адамс написал Джеймсу Уоррену, депутату от Массачусетса:

«Я хочу узнать, как обстоят дела с численностью китобоев, рыбаков и всех знакомых с морским делом, поскольку хотелось бы привлечь их на службу либо в регулярный флот, либо в каперский. При этом каперство для нас гораздо важнее. Как вы думаете, два или три батальона можно завербовать в нашей колонии?

Какие корабли, бригантины или шлюпы подходят для их перевооружения в каперы, сколько из них могут быть приобретены правительством или наняты? Каковы их размеры, осадка, длина киля, ширина, высота межпалубного пространства, когда они построены, и т.д., и кому принадлежат?

Какие гавани являются наиболее подходящими и безопасными, а также где лучше всего начать строительство новых кораблей, если таковые понадобятся?

Но прежде всего, какие люди могут стать капитанами и офицерами — их имена, возраст, место проживания, пристрастия — и могут ли они быть наняты в нашей колонии?

Это первые вопросы, которые пришли мне на ум, я недостаточно знаком с темой, чтобы задать их профессионально, но, хочу открыть вам секрет, теперь это стало моей обязанностью. Нам надо не жалеть сил и средств, чтобы защитить себя и свои права и на суше, и на море».

Каперское судно на стоянке, XVIII век

23 марта 1776 года Континентальный конгресс постановил:

«Всем жителям колоний разрешено оборудовать вооружённые суда для крейсерства и атак на врагов Соединенных Штатов».

За всю войну Конгресс выдал в общей сложности 1697 каперских свидетельств, плюс ассамблеи отдельных колоний — ещё от 942, по разным данным, до 1151 одного каперского свидетельства, то есть в общей сложности — до 2848 единиц. Надо сказать, что это число включает в себя 6 свидетельств, выданных американским послом во Франции Бенджамином Франклином ирландским арматорам, плюс — 6 свидетельств, выданных французской администрацией Оливеру Поллаку в Новом Орлеане. То есть за святое дело грабежа англичан на торговых коммуникациях взялись рьяно!

Численность континентального и каперского флота США по годам (данные по книге Теодора Рузвельта: «Американские приватиры»):

Можно констатировать, что на начальном этапе в войне на море американцы сделали ставку на крейсерскую войну. Это было удобно. Каперы снаряжаются частными лицами (то есть государство не тратится на постройку кораблей, наём и содержание команды и т. п.), за выдачу корсарского патента берутся живые деньги, а призы, приведенные в порты, продаются. Плюс к этому довольно большая часть от проданного поступает в казну государства и морское министерство.

Проблема была в том, — и настоящие крейсерские войны 1689–1715 годов между Англией и Францией это доказали, — что крейсерские действия могут быть лишь вспомогательным элементом в стратегии, направленной на завоевание морского господства. Более того, корсарство развращает; там, где есть нажива — обязательно будут и нечистые на руку люди, и свои личные интересы, которые могут идти вразрез с интересами государства. На самом деле, как показал опыт, лучше иметь небольшую, но хорошо снабженную и обученную регулярную эскадру, чем орду разнородных корсарских сил. Почему же это так важно?

Дело в том, что корсарская (крейсерская, рейдерская) война — это оборонительная стратегия. Она предполагает уход от столкновений с регулярными силами флота противника, а если такие силы в районе присутствуют — отказ от активных военных действий. Это попытка перевести военные действия в состязание экономик.

Сама природа крейсерской войны — это борьба слабого против сильного. Каперы ни до этой войны, ни после не смогли уничтожить морскую торговлю. Успехи первых лет позже сменялись жестоким разочарованием: да, пока противник не навёл порядок со своими торговыми караванами, пока английский флот большей частью занимался противостоянием с французами — корсары добились значительных результатов. Но стоило англичанам заняться серьезной борьбой с рейдерами, как сразу же потери в торговых судах значительно уменьшились, а потом и вовсе приблизились к нулю. Кроме того, не уничтожив торговлю противника, корсары также не могли защитить и свою коммерцию, которая была просто разорена британцами.

Вроде бы всё просто и понятно, да? Но у членов Конгресса явно имелась своя колокольня, при взгляде с которой на пустую казну американского государства идея прибегнуть к практике каперства казалась не столь уж и глупой.

Банально в силу финансовых причин, американцы не могли построить флот даже в половину британского. Неудивительно, что судьба вымпелов Континентального флота оказалась плачевной. Это хорошо видно по статистике, приведенной Рузвельтом — к 1780 году американские регулярные военно-морские силы стали совсем микроскопическими. Таким образом, упор на каперство был своего рода импровизацией, а также индустрией, рождённой необходимостью, которая побуждала колонистов атаковать британские торговые суда, рискуя жизнью, ради денежного вознаграждения.

Бой английского брига «Галифакс» с американским капером

Помимо каперов и Континентального флота стоит ещё упомянуть такие соединения, как «флотилия Вашингтона»и «флотилия Арнольда». Первая состояла их 8 шхун, нанятых лично Вашингтоном, на которых просто посадили солдат 14-го полка полковника Гловера, после чего этому импровизированному соединению поставили задачу нападать на английские корабли и помогать снабжению армии. «Флотилия Вашингтона» сделала, что смогла, захватив 55 призов.

«Флотилия Арнольда» была организована на озере Шамплейн и состояла из 15 судов, имевших в общей сложности 74 орудия. В основном это были канонерки и небольшое число 8- или 12-пушечных шхун. Британцы за весну–лето 1776 года создали на озере свою флотилию в 25 вымпелов. У англичан самыми мощными кораблями были 18-пушечный шлюп «Инфлексибл» и 12-пушечный «Тандерер», причём последний обладал шестью орудиями 24-фунтового калибра. Всего британцы имели 5 кораблей, остальное — канонерские лодки. У острова Валькур 11 октября британцы прижали колонистов к суше и устроили настоящую экзекуцию: были потоплены или захвачены 11 американских кораблей. Остатки своей флотилии Арнольд увёл в мелководную бухту, в которую «Инфлексиблу» пути не было. Это поражение фактически отдало англичанам господство в местных водах. Другой вопрос, что в 1777 году Бургойн не воспользовался этим обстоятельством. Он повёл армию по суше, что привело к разгрому под Саратогой.

«Широко жил партизан Боснюк!»

Перед тем, как продолжим, давайте определимся в терминах, потому что несведущие в вопросе люди очень часто путают пиратов и каперов.

Пираты — это просто разбойники, промышляющие грабежом всех и вся на морях в целях личного обогащения.

Корсары (фр.), приватиры (англ.), или каперы (голл.) — это слова-синонимы, — могли нападать на корабли только враждебного государства.

Корсарский корабль снаряжался на деньги частного лица или группы лиц и получал от правительства патент (письмо на корсарство, каперский патент или каперское свидетельство), разрешающий вести боевые действия против недружественных судов и защищавший самого корсара при его встрече с дружественным кораблем. Взятую добычу, выкупы за пленников и призы (приз — это корабль противника, захваченный корсаром) полагалось представить на призовой суд, который решал, законен ли был захват, и если да, то определял размеры выплат. В случае неудачи патент давал ещё одно преимущество: владелец его считался военнопленным, тогда как любой пират был просто разбойником вне закона и мог быть вздёрнут на рее без суда и следствия.

Понятно, что пират вполне мог стать капером (получив патент), так же как и капер мог стать пиратом (если его патент аннулирован, но он продолжает свою деятельность или нападает на свои или дружественные суда).

Тем не менее, грань очень чёткая: каперы, корсары, приватиры состоят на службе у государства и подчиняются законам. Пираты находятся вне закона, и их деятельность любым государством или правительством расценивается как уголовная.

Сравнить это можно с иррегулярными воинскими сухопутными формированиями. Например, казаки или калмыки в русской армии являлись иррегулярным видом войск, однако состояли на государственной службе. Обычные конные грабители хоть и могли жить по обычаям боевого братства, считались разбойниками со всеми вытекающими.

Как получали каперские свидетельства и как делили призовые?

Владелец или капитан судна вносил в кассу Конгресса от 4000 до 5000 долларов, эти деньги являлись депозитом, гарантийным платежом. Далее этот человек получал патент, комплектовал судно или суда, вооружал его/их, выходил в море и начинал охоту на англичан. Захваченные призы предоставлялись на призовой суд, который определял правомерность захвата. Далее все 100% премии делились следующим образом: примерно 50% доставались владельцу судна и инвесторам, вложившимся в предприятие, а 50% распределялись среди членов команды. Если продажей захваченных призов занимались торговые агенты, то им выплачивалась комиссия — до 3% от суммы сделки.

Американский приватир атакует английское судно

Для примера, мы можем посмотреть, как на путь каперства и арматорства встали братья торговцы из Род-Айленда Николас и Джон Брауны. Изначально они владели компанией, занимавшейся поставками в колонии чугуна, рабов и мелассы — то есть контрабандных товаров. С началом блокады Америки братья занялись контрабандными поставками пороха. Когда был объявлен «Закон о каперстве», естественно, Брауны «переквалифицировали» свои суда в приватиры, попутно переоборудовав собственный литейный цех в завод по производству пушек. Затем этими же пушками Брауны оснастили свои суда.

В 1776 году братья были назначены Конгрессом государственными представителями на строительство фрегата Континентального флота «Род Айленд». Брауны рассматривали регулярные морские силы как конкурентов, поэтому заломили за пушки на оснащение фрегата такие цены, что местная ассамблея отказалась их покупать и обвинила госпредставителей в спекуляции. Как отметил один из конгрессменов:

«Я в бешенстве, когда подрядчики ведут себя так, как будто они выше закона».

Естественно, не попавшие на фрегат пушки отправились на каперские суда, а по всему штату были расклеены объявления, призывавшие сорвиголов наниматься на вымпелы Браунов, обещая смельчакам быстрое обогащение, много алкоголя, благосклонность женщин, а также возможность вздуть «слуг тирана».

В период с апреля по ноябрь 1776 года Брауны спустили на воду 65 каперов, которые захватили 41 приз на сумму, эквивалентную 1 миллиону долларов. Как мы помним, владельцам отходило 50% от стоимости. Таким образом, всего за 10 месяцев братья положили в карман полмиллиона долларов, причём в звонкой монете.

Как написал бы Сергей Довлатов:

«Широко жил партизан Боснюк!»

Несмотря на столь заметные достижения, Брауны были мелкой сошкой. Вот кто действительно развернулся на каперском бизнесе, так это один купец среднего пошиба из Пенсильвании. Звали нашего фигуранта Роберт Моррис. На первый взгляд, обычный сенатор из Пенсильвании и владелец фирмы «Моррис и Ко». До революции фирма сия занималась двумя видами перевозок, доставляя в Англию табак, а в колонии — негров.

В 1776 году Моррис безвозмездно предоставил Вашингтону 1 миллион фунтов, на которые США смогли набрать Континентальную армию. Этому человеку принадлежал весь Континентальный флот, хотя на бумаге тот вроде бы числился государственной структурой. Бумаги бумагами, а все захваченные товары, ценности и суда доставались Моррису. Именно он их реализовывал и выплачивал премии. Кроме того, Моррису принадлежали… 2250 каперских кораблей (то есть 2/3 всего каперского флота США)!

Деятельность Морриса в Морском Комитете хорошо известна, а вот его финансовые операции покрыты мраком. Но, думается, уже по вышеизложенному понятно, что главным бенефициаром от американского каперства был именно мистер Моррис.

Основными портами, используемыми американскими каперами, являлись Портсмут (Нью-Гемпшир), Бостон, Салем, Беверли и Ньюберипорт (Массачусетс), Филадельфия (Пенсильвания), Балтимор (Мэриленд), Нью-Лондон, Нью-Хейвен, Норвич и Уэтерсфилд (Коннектикут), Провиденс (Род-Айленд), Ричмонд, (Вирджиния).

Главные районы крейсерств — устье реки Св. Лаврентия, куда американских приватиров набивалось столь много, что они мешали сами себе (происходили даже курьезные захваты друг друга), и Карибское море, где, наверное, впервые была испробована тактика «волчьей стаи», известная исследователям Второй мировой по действиям немецких подводников.

Во времена американской революции алгоритм действий wolfpack выглядел следующим образом. Несколько каперов объединялись в охотничью группу. Между ними распределялись функции разведки, отвлечения эскорта и т. д. При обнаружении британского торгового конвоя «волчья стая» каперов набрасывалась на своих жертв сразу с нескольких сторон, пытаясь прорваться через охранение к купцам.

Порой госпожа Удача улыбалась американским каперам во все 32 зуба. Так, 27 ноября 1775 года приватир «Ханна» захватил британский торговый корабль «Нэнси». На корабле находилось 2000 мушкетов, 31 тонна мушкетных пуль, 30 тысяч ядер разных калибров, 100 тысяч мушкетных кремней, 11 мортир калибром в 13 дюймов и 2 700 зарядов к ним. Естественно, всё захваченное было сразу же передано Континентальной армии, сильно нуждавшейся в вооружении и боеприпасах.

Английские корабли конвоируют в порт захваченный ими американский капер «Коламбус»

Во время своего похода в Балтийское море и обратно американский капер «Раттанали» захватил призов в общей сложности на 1 миллион фунтов стерлингов. В 1780 году шхуна «Хоуп» взяла приз с ромом — всего в разных бочках 26 500 галлонов (больше 100 тысяч литров), не считая 20 бочек (каждая по 60 галлонов, или по 227 литров) сахара. Считая стоимость 1 галлона рома равной 6 шиллингам, или 0.3 фунта стерлингов (фунт — 20 шиллингов), а стоимость сахара — почти 6.5 фунтов за бочку, получается, что стоимость захвата составила более 8000 фунтов стерлингов.

14-летний юнга в 1779 году получил в качестве призовых на 700 долларов товаров: 35 галлонов рома, 20 фунтов хлопка, 20 фунтов имбиря, 20 фунтов гвоздики и 20 фунтов кампешевого дерева (краситель). Можно представить, какие призовые были у капитана капера, и это в то время, когда на кораблях Континентального флота матросы получали 12 долларов в месяц, а капитаны — около 32 долларов. И это — если ещё заплатят, а не выдадут долговые расписки!

Естественно, что такие призовые привлекали моряков в приватиры, что сказывалось на качестве личного состава Континентального флота.

Право покарать тех, кто ограбил

Если говорить о деятельности приватиров против Англии, то данные англичан и американцев разнятся. Так, в палате лордов в феврале 1778 года отмечалось, что в море вышли 173 американских капера, которые несут 2556 пушек, и их экипажи насчитывают 13540 моряков. Таким образом, средний капер — это 14-пушечный кораблик с командой в 70–80 человек. Всего, по данным английских историков, каперы Тринадцати колоний с 1775 по 1783 года захватили 600 судов, из которых 16 военных, и нанесли ущерб в 18 миллионов фунтов стерлингов.

По американским данным, те же каперы захватили 3176 купцов, при этом 893 англичане смогли отбить обратно.

Наконец, регистр Ллойда говорит, что

«число судов, захваченное каперами в течение войны с колониями»

составило 733 единицы. Скорее всего, это и есть точные данные, поскольку, как мы понимаем, страховщики выплачивали владельцам кораблей страховки за потерянные суда и были заинтересованы в точной статистике.

Более семи сотен призов — много это или мало? Давайте сравним. В Войне за испанское наследство (1702–1712 гг.) Англия и Голландия потеряли от действий французских корсаров более 6663 торговых судна и около 70 военных кораблей (не считая потерь в линейных сражениях), в то же время эскадры союзников уничтожили и захватили не менее 430 рейдеров, задействованных в каперских действиях. При этом торговля и торговые перевозки Англии не были поставлены на колени, хотя и испытывали известные трудности.

С оглядкой на эти данные можно сделать вывод, что удар, нанесенный англичанам американскими приватирами, был в 10 раз слабее французского. Впрочем, даже такие потери всерьёз обеспокоили правительство Англии. Англичанам пришлось вводить систему конвоев, увеличились проценты по страховым ставкам и т. д., но говорить о том, что действия американских каперов на море поставили Британию на колени, просто нелепо.

В 1776 году ставка на каперство уже начала приносить проблемы молодому государству. Например, Массачусетская ассамблея отмечала четыре пагубных последствия для колонии от каперских действий:

Типовое каперское свидетельство 1695 года. Его форма не изменилась и в XVIII веке

Озабоченность вкладчиков в каперские предприятия и сомнения местных купцов в возможности снабжения каперов припасами и оружием, а также выкупа у них призов.

Под деятельность каперов было затребовано почти всё вооружение. В результате пушек, мушкетов и припасов не хватало ни армии, ни регулярному флоту.

Большая привлекательность каперства для местных рыбаков создавала большие проблемы в комплектовании экипажей кораблей Континентального флота.

То же самое происходило и с вербовкой в армию — туда люди просто не шли. Зато те же парни с удовольствием откликались на призыв арматоров послужить на каперских судах.

Уже в 1777 году Массачусетский окружной суд наложил эмбарго на выдачу каперских патентов до тех пор, покуда не будут полностью укомплектованы полки Континентальной армии.

В том же году против каперства выступили и знаменитые капитаны Континентального флота — Джон Поль Джонс и Айзек Хопкинс. Хопкинс говорил, что

«около одной трети мужчин, имеющих опыт работы на кораблях, ушли в каперы».

Он требовал от ассамблеи Род-Айленда наложить эмбарго на выдачу каперских патентов и отозвать уже имеющиеся, поскольку, прежде всего, нужно укомплектовать регулярный флот.

Шхуна из состава Континентального флота

Джон Поль Джонс возмущенно отмечал:

«Даже некоторые из людей, назначенных правительством, чтобы вооружить новые фрегаты Континентального флота, настолько заинтересованы в каперской деятельности (поскольку получают от нее прибыль в свой карман), что закрывают глаза на некомплект экипажей и прямо сманивают моряков из регулярного флота на службу приватирам.

Фактически каперы — это авантюристы самого низкого пошиба, и я бы охарактеризовал их как людей с моралью грабителей с большой дороги. Как иначе сказать о них, когда на моих глазах они за выкуп отпустили плененных англичан на все четыре стороны, вместо того, чтобы обменять их на захваченных моряков американского флота?»

Американские каперы не гнушались захватывать нейтральные и даже… американские торговые суда, становясь на кривую дорожку настоящего пиратства. По идее, капер должен был остановить корабль, установить его национальную принадлежность и далее действовать по инструкциям: нейтралов или своих отпустить, если же судно вражеское — осуществить захват. На деле же ушлые арматоры снабжали капитанов каперских кораблей фальшивыми бумагами, которые заполнялись уже после захвата, что позволяло какой-нибудь датский бриг выдать за английский со всеми вытекающими. Понятно, что рано или поздно призовой суд разберётся, но деньги-то уже будут получены, и выплаты компенсаций станут проблемой правительства.

Массовые нарушения американцами морского права создала для Конгресса известные проблемы, особенно возмутили европейские страны действия шхуны «Феникс», которая в 1778 году захватила нейтральное португальское судно. Капитан рассуждал просто: ну да, Португалия не воюет с Америкой, но Португалия — союзник Англии, поэтому захват что? Правильно — законен! Естественно, разразился скандал, однако груз и судно были уже проданы, а деньги поделены.

Именно поэтому в 1778 году было выпущено предписание, призывающее каперов уважать права нейтралов и нейтральных грузов. Уже известный нам Роберт Моррис, кстати, один из совладельцев «Феникса», писал капитану Уильяму Хуперу:

«Во всех этих событиях я больше всего обеспокоен поведением наших каперов, которые демонстрируют больше привычки мавританских пиратов, чем христианского воздержания. Мы зафиксировали уже много случаев, которые, по сути, являются преступными и должны как минимум заслужить порицание и наказание за неправовые действия. Мы, в конце концов, должны доказать всему миру, что мы не собираемся заниматься грабежом и что мы не пираты или флибустьеры».

Роберт Моррис

Впрочем, подобное морализаторство ничуть не помешало Роберту Моррису в том же 1778 году приобрести 33% акций в каперских операциях в Вест-Индии, которые по самым скромным подсчётам принесли ему до 10 миллионов долларов.

Довольно интересно проследить эволюцию позиции Морриса в отношении каперства. Ещё в 1776 году он был его ярым противником. Однако миновало три месяца, и Моррис отправил Адамсу письмо следующего содержания:

«Вы знаете мое отношение к грабежу на море. Я решил изначально с ним не связываться, но не так давно я узнал, что несколько моих судов захвачены англичанами, меня лишили собственности, и теперь в глазах и Бога, и человека я имею право покарать тех, кто ограбил меня».

источник: https://fitzroymag.com/right-place/korsary-privatiry-kapery/