Юрий Пашолок. В поисках танка для Шведской королевской армии
Юрий Пашолок. В поисках танка для Шведской королевской армии
Активность шведского Департамента артиллерии королевской армии в 1930-31 годах, связанная с поиском оптимального танка.
В истории отечественного танкостроения 1930 год стал важным временем. Возглавляемая начальником УММ КА И.А. Халепским закупочная комиссия провела большую работу по поиску оптимальных образцов бронетанковой техники. Причины зарубежного вояжа были прозаичны: на вооружении Красной Армии состоял всего один тип современного танка — Т-18 (он же МС-1), причем он уже не удовлетворял требованиям по скорости. Разработка среднего (маневренного) танка задерживалась, а с тяжелым дальше проектных работ Ansaldo по 65-тонному танку дело не продвигалось. Посему 20 января 1930 года было принято решение об отправке за рубеж специальной комиссии (Халепский, В.В. Осинровский и Д.Ф. Будняк), по результатам деятельности которых Красная Армия получила три серийных образца бронетанковой техники. Это танкетка Т-27 (советская версия танкетки Carden-Loyd Mk.VI), легкий танк сопровождения пехоты Т-26 (советская версия Vickers Mk.E Type A) и колесно-гусеничный танк БТ (советская версия Christie Convertible Medium Tank M1940). По поводу нужности этих машин сломано много копий, иногда можно слышать, что таким образом мы себе сильно затормозили разработку собственных разработок. Можно только покрутить пальцем у виска. В результате поездки комиссии Халепского Красная Армия получила крупнейший в мире парк бронетанковой техники. Т-27 стал «учебной партой» советских танкистов, Т-26 стал «общевойсковым», а по факту основным танком Красной Армии, а БТ — «оперативным» танком. Обе машины оказались в нужное время и в нужном месте, кроме того, их весьма существенно доработали, благодаря чему боевая эффективность быстро стала намного выше прародителей.
Капитан Йёста Братт, в декабре 1930-январе 1931 годов он возглавлял комиссию, которая посетила Германию с целью возможной закупки танков
Не менее забавно смотреть на любителей покричать про «отечественную соху» в том плане, что вообще так делали все. Закупать «на пробу» танки за рубежом тогда являлось вполне привычным делом. Так делали все, кто-то открыто, а кто-то (как немцы) в обстановке тайны. В одних случаях речь шла о закупке партии танков для пополнения собственных армий, поскольку сами танков они не производили. Кто-то, подобно СССР, закупал партию танков с целью дальнейшего производства собственных версий. И комиссия Халепского тут не одинока. Вспомнить можно поляков и итальянцев, для которых покупка английских машин стала шагом к развитию собственных конструкций. Наконец, был и третий вариант — покупка «носителя технологий». Это означало, что с образца копировали ряд технических решений, чаще всего безо всяких отступных. В этом смысле становится смешно от личностей, бегающих кругами и кричащих о том, что Советский Союз всё только и копировал, причем безо всяких лицензий. Вот как раз откровенное воровство практиковали развитые страны. У тех же англичан немцы и американцы «подрезали» целый ряд решений, да и французы сделали то же самое. Например, танкетку Carden-Loyd лицензионно пыталась строить на Latil (Latil N), а Renault в открытую позаимствовала технические решения сначала на транспортере Renault UE, а затем на целом ряде танков. Так что не волнуйтесь — при удобном случае воровали все. И воруют до сих пор.
Лейтенант Эрик Густав Теодор Гиллнер (в центре), в январе 1931 года он ездил в Англию для оценки местных танков. В дальнейшем Гиллнер был одним из ключевых людей в шведском танкостроении
Закупочные комиссии создавались рядом государств. Одним из них была Швеция. Как раз 90 лет назад начался зарубежный вояж комиссии KAAD (Kungliga Arméförvaltningens artilleridepartement, Департамент артиллерии королевской армии), которую возглавил капитан Йёста Братт. Сам Братт был человек откровенно непростой: помимо того, что он являлся офицером из пехотного полка I 16 (Hallands regemente, в 1932-37 годах Братт командовал этим полком), капитана можно было часто видеть на учениях другого полка. Готаландского лейб-гвардейского пехотного полка (Göta livgarde, I 2), на вооружение которого находились шведские танки. К концу 20-х годов I 2 был испытательным центром шведской королевской армии. И, надо сказать, что дела обстояли не очень. Собственной танкостроительной школы шведы не имели, а танки Strv m/21 являлись немецкими LK-II, причем шасси были чисто немецкими, а корпуса собирали сами шведы. Танки оказались вполне удачными, но время шло, и к концу 20-х годов они порядком устарели. А вот с заменой была беда. Вообще-то шведы хотели получить собственный танк, и даже нашелся человек, который мог им его сделать. Речь идет о гауптмане Фрице Хейгле, который известен как автор первых книг про танки. Куда менее он известен как создатель бронемашин для австрийской армии. Ну а про то, что с 1928 года он проектировал танки семейства SV A для шведской компании Morgårdshammar AB, вообще обычно одной строчкой. Деятельность там была бурной, но итоги — куча бумаги без реальных результатов. Как альтернатива был закуплен один Renault NC, но танк оказался не подходящим для местного ТВД, посему его забраковали. Особенно это показали испытания февраля-марта 1930 года, прошедшие на территории I 2.
Танк майора Хейгля в последней итерации. Машина была интересной, но, по большому счету, лишенной перспектив
6 ноября в KAAD состоялось совещание, посвященное танкостроению. То, что этим занималась артиллерия, удивлять не должно. Стоит напомнить, что в СССР танковые войска выделили из артиллерии в ноябре 1929 года, а кое-где они были частью артиллерии куда дольше. Так вот, на этом совещании было выделено три основных направления, так называемые «альтернативы». Позже такие «альетрнативы» будут в шведском танкостроении частым явлением. Alt. M означала тот самый танк Хейгля (к тому моменту уже майора), причем поминали его недобрым словом. Работы шли 2 года, а конца краю не видно. Знали ли в KAAD о том, что Хейгль смертельно болен (он умер 30 декабря 1930 года от проблем с печенью), неизвестно, но что это был наименее вероятный кандидат, становилось очевидным. Вторая альтернатива, она же Alt. B, означала танк AB Bofors. Но шведским он был крайне относительно: на самом деле через Bofors действовал его реальный владелец, а им являлся концерн Krupp. Так вот, по сути предлагался Krupp Leichttraktor, при этом шведы еще на знали, что данный танк испытывался в СССР и эти тесты, мягко говоря, оказались далекими от успеха. Наконец, третья альтернатива, или Alt. L, представляла собой Landverk L 5, колесно-гусеничный танк разработки AB Landsverk. на самом деле тоже танк не шведский. Носил он обозначение Räder-Raupen Kampfwagen m/28, его конструктором был Отто Меркер, а из шести танков на Landsverk построили два. Остальные изготовили на Maschinenfabrik Eßlingen AG. Она входила в состав группы GHH (Gutehoffnungshütte, Aktienverein für Bergbau und Hüttenbetrieb), которая в середине 20-х годов получила контроль и над AB Landsverk. То есть выбор был между «бумажной» машиной австрийского конструктора, и двумя немецкими. Плюсом было только то, что выпускались бы они в Швеции.
Landsverk L-5, он же Räder-Raupen Kampfwagen m/28, шведским танк был условно
По итогам обсуждения было решено узнать на месте, что же предлагает немецкая сторона, действующая через шведские компании. 2 декабря 1930 года комиссия в составе капитана Йёста Братта и капитана Нильса аф Силлена отправилась из Стокгольма в Германию. 4 декабря они были уже в Штутгарте, первой точкой маршрута стала Maschinenfabrik Eßlingen AG. Там они плотно пообщались с герром Штилером, директором компании, а также с Отто Меркером и инженером Сйолиным, представлявшим Landsverk. 7 декабря комиссия оказалась в Берлине, а оттуда уехала в Стокгольм, куда прибыла 8 числа. Следующий визит был на Krupp. 25 января 1931 года комиссия в том же составе отбыла в Германию, а 27 числа оказалась в Эссене. Здесь, помимо представителей Bofors, шведских офицеров встретил Георг Хагеллох, главный на Krupp по танкостроению. 29 января шведы оказались на полигоне в Меппене, день спустя Братт и аф Силлен были в Берлине, а 1 февраля вернулись в Стокгольм.
Через Bofors предлагался Krupp Leichttraktor, шведских военных данный танк не впечатлил
Не менее интересно то, что был еще и третий вояж, так сказать, для подстраховки. Дело в том, что 9 декабря 1930 года поступила информация о бронетанковой технике английского производства. Причем это выглядело не разведывательной сводкой, а приглашением к диалогу по покупке. Предлагалось несколько бронемашин, Medium Tank Mk.I & Mk.II, Carden-Loyd Light Tank Mk.I (судя по всему, речь шла о Light Tank Mk I, на самом деле он был Vickers). Игнорировать данное предложение не стали. В январе 1931 года лейтенант Эрик Гиллнер и капитан Вальтер Эллиот (начальник управления A9, ответственного за моторизацию артиллерии) прибыли в Великобританию. Там им продемонстрировали Medium Tank Mk.IA, Medium Tank Mk.II, Medium Tank Mk.III, а также танкетки Carden-Loyd Mk.VI. Результатом поездки стала закупка годом спустя двух танкеток: Mk.V и Mk.VI. На этом фоне удивление вызывает тот факт, что шведской делегации не показали Vickers Mk.E. Тем не менее, эта машина тоже рассматривалась, но от нее отказались.
Танкетка Carden-Loyd Mk.VI, результат поездки комиссии Гиллнера. Кстати. машина на фото всё еще жива — ее можно увидеть в экспозиции музея Arsenalen, Швеция
По большому счету, выбирать оказалось особо не из чего. Дело в том, что Krupp оба образца Leichttraktor отправил в Советский Союз. Знали ли шведы о том, что дела у этих танков шли неважно, или нет, неизвестно. Скорее всего не знали, ибо им были переданы материалы по исходному варианту танка (кстати, кроме как в шведских архивах, иных фото L.Tr.Kp. в «исходнике» не сохранилось). Кроме того, шведы были бы, в любом случае, на подхвате у немецкой армии, что не есть хорошо. Совсем иначе обстояли дела с Landsverk, точнее, с Maschinenfabrik Eßlingen AG. Во-первых, ее продукция была на отшибе немецкой танкостроительной программы, да и испытания на ТЕКО показали не самые лучше результаты. Во-вторых, два образца танка всё равно строились в Швеции, то есть он был гораздо более «шведким». В-третьих, Отто Меркер, с 1929 года, всё равно часто бывал в Ландскроне, так что для шведов он становился не чужим человеком. В-четвертых, на Maschinenfabrik Eßlingen AG комиссия смогла увидеть предмет разговора, то есть танк.
Один из вариантов улучшенного L-5, который был показан шведской комиссии. Он послужил основой для Landsverk 10 (Landsverk L-10)
Самым важным моментом было то, что еще в ноябре 1930 года, до прибытия шведской комиссии, был разработан улучшенный вариант танка. Даже не танка, а танков. Первый вариант именовался как Landsverk L-6. Если у L-5 мотор (моторы, 2 штуки) стояли спереди, то теперь они находились сзади. Были учтены ошибки, допущенные при проектировании L-5, с точки зрения общей компоновки танк стал явно лучше. Не менее важно, что имелся второй, чисто гусеничный вариант машины. Башню с вооружением для него без изменений взяли от колёсно-гусеничного танка, то же самое касалось силовой установки и ходовой части. Корпус машины стал шире, но общая её ширина оказалась меньше, чем у колёсно-гусеничного танка. Отказ от колёсно-гусеничного хода позволил увеличить объем боевого отделения и усилить броневую защиту. Что же касается динамических характеристик, то максимальная скорость L-6 на гусеницах должна была составить 35 км/ч, а на колесах — 70 км/ч.
Спустя 5 лет после поездки по Германии на вооружении шведской армии появился Strv m/31, первый танк, полностью созданный в Швеции
По итогам из всех вариантов KAAD выбрала Alt. L, то есть сотрудничество с Landsverk. 30 июля 1931 года на рассмотрение KAAD был представлен проект танка Landsverk 30 (позже L-30). Параллельно был разработан и чисто гусеничный вариант танка, получивший обозначение Landsverk 10 (позже L-10). Это были существенно улучшенные версии танков, проекты которых показали в декабре 1930 года. 17 октября 1931 года было принято окончательное решение. Закупалось три полноценных образца Landsverk 10, а также один образец Landsverk 30 из неброневой стали. Насчет колесно-гусеничной схемы у шведов уже был скепсис, предчувствие их не обмануло. Несмотря на то, что и L-10 получился «не очень», машина, принятая на вооружение как Strv m/31, стала первым шведским танком собственной разработки. А многие наработки по данной теме пригодились при создании Landsverk L-60. Этот танк, создававшийся как экспортный, позже превратился в Strv m/38, а далее Strv m/39 и m/40. Да и в целом поездка шведской комиссии в Штутгарт стала такой же важной, как поездка комиссии Халепского.
Автор благодарит за помощь при подготовке статьи Карла Бломстера, Швеция
Источники:
- Архив Карла Бломстера.
- http://www.ointres.se/pansar.htm
- https://digitaltmuseum.se
- Фотоархив автора
