Взгляд Василиска. 17.

Откровенно забавляясь неуклюжестью генералов, он не собирался облегчать им задачу, а завел разговор с Верой Алексеевной о красотах природы. Та явно польщенная вниманием члена императорской фамилии с удовольствием поддержала его.

— Вы совершенно правы, Алексей Михайлович, здешние пейзажи, несмотря на суровость, обладают определенной прелестью. Неудивительно, что вы с вашим вкусом обратили на это благосклонное внимание!

— Но возможно летом они не столь суровы как теперь?

— Вне всякого сомнения.

— А что, не случалось ли в Порт-Артуре живописцев пожелавших запечатлеть здешние красоты?

— Увы, нет!

— А какого рода живопись предпочитаете вы, ваше императорское высочество? – спросил внимательно прислушивавшийся к разговору Фок.

— Я не бог весть какой, ценитель, но полагаю интересными работы молодых французских художников. Они называют себя — импрессионисты.

— А я, знаете ли, люблю батальные полотна, в частности Верещагина. Вы ведь знаете, что он приехал вместе с Макаровым?

— Да мы встречались.

— Кстати о Макарове, вы верно слышали, что он просил у государя подчинить ему крепость Порт-Артур?

С этими словами Фока, присутствующие при разговоре с интересом подвинулись, а Вера Алексеевна, напротив решила выйти.

— Ах, у вас начались скучные мужские разговоры, а мне нужно отдать распоряжения прислуге.

Мужчины, как по команде, поднялись, провожая хозяйку дома, а затем так же синхронно опустились на место.

— Нет, мне ничего об этом неизвестно, — ответил, наконец, генералу Алеша, — однако я полагаю сосредоточение командования осажденной крепости в одних руках делом, безусловно, полезным и необходимым.

— Да, но не лучше ли было бы подчинить флот крепости? – вступил в разговор Рейс. — Погодите ваше высочество, я понимаю, вы морской офицер и вам это может быть неприятно, но военная целесообразность настоятельно диктует эти действия. Да, в Севастопольскую осаду гарнизон был подчинен флоту, однако тот действовал исключительно в интересах сухопутной обороны. Или взять хотя бы Испано-Американскую войну. Если бы испанцы сосредоточили свои усилия на обороне Сантьяго де Куба, им, возможно, удалось бы избежать столь впечатляющего разгрома.

Рассуждая таким образом, Фок и Рейс долго состязались в риторике, но великий князь с детства обученный внимательно выслушивать все что ему говорят, но не отвечать ни да, ни нет, сумел остаться нейтральным. Более того, крепостному начальству даже показалось, что он на их стороне. Откланявшись, Алеша направился на эскадру. Адмиральский флаг сегодня развевался и «Баяне».

— Я ждал вас, — сразу приступил к делу Макаров, — что с ремонтом миноносцев?

— Все хорошо, — отозвался тот, — корпуса уже очищены, а машины перебираются. Малокалиберки сняты и готовится место для ютовых трехдюймовок. Если не случится ничего непредвиденного, через неделю они вернутся в строй.

— Береговые батареи?

— Два шестидюймовых орудия установлены и держат под прицелом всю бухту, для еще трех готовятся позиции.

— Что же прекрасно! Хотя вы, помнится, настаивали на довооружении крейсеров.

— Я и сейчас полагаю эти меры необходимыми, но приказ был однозначен, а я человек военный.

— Все верно, впрочем, ваше предложение не осталось незамеченным. В Порт-Артур, как вам вероятно известно, прибыли двенадцать шестидюймовых орудий Канэ, восемь из них на корабельных станках. Пока «Паллада» в доке довооружим парой орудий ее, затем придет очередь «Дианы».

— Отчего не четырьмя?

— А вам, как я посмотрю, палец в рот не клади, отхватите всю руку! Чтобы установить четыре орудия, придется переоборудовать погреба, а изготовление новой подачи дело не быстрое. Пару же, можно питать от имеющихся. Да и запас, какой-никакой необходимо иметь. Но я вызвал вас не за этим.

— Слушаю вас Степан Осипович.

— Я получил весьма странную депешу из-под Шпица. В ней указано место рандеву с отрядом Виренеуса, но отчего-то шифром. Причем указано, что шифр сей, известен только вам.

— Вы сказали рандеву? Значит, вы пойдете навстречу нашим кораблям…

— Да! «Смоленск» везет эскадре второй комплект снарядов. Его необходимо встретить и во что бы это ни встало провести в Артур. Да и прочие корабли будут серьезным усилением для эскадры.

— Кто пойдет на прорыв?

— «Баян», «Аскольд» и «Боярин» с «Ангарой». Последняя как быстроходный угольщик.

— А «Новик»?

— Ему и здесь станет работы, кроме него при эскадре останется только «Диана», во всяком случае, до окончания ремонта на ее сестрице. Так что за шифр?

— А можно взглянуть? Я полагаю, что это шифр, придуманный моим братом Александром, когда он был гардемарином, а я еще совсем ребенком. Мы иногда пользовались им в переписке. Кроме его и меня он никому не известен.

— Тайны мадридского двора! Хотя определенный смысл в этом есть.

— Как никогда я жалею, что отставлен от командования «Боярином»!

— А вы что же, Алексей Михайлович, — улыбнулся в бороду Макаров, — надеялись на берегу остаться? Ну уж нет! Пойдете с отрядом, а ну как еще какую шифрованную депешу получим? Вам есть, кому сдать на пару недель дела?

— Так точно!

— Полагаю, о секретности вам говорить не надо? Значит так, к вам в Дальний перейдет «Ангара». Официально, перебрать машину. На самом деле, помимо машины, принять максимально возможный запас угля с ваших складов. О дне выступления сообщу позже, но готовыми быть через три дня! У вас есть карта минных полей в Талиенваньской бухте?

— Да, извольте…

— Хорошо, дайте ка глянуть…Покажете проходы капитану второго ранга Сухомлину, кстати, отчего не указаны места установки батарей? Впрочем, ему это и не нужно…

— Спасибо, Степан Осипович!

— За что?

— За то, что на берегу не оставили, за то что с собой взяли.

— Ах вот вы о чем…. Нет, как раз я то и остаюсь. Командовать экспедицией будет Вирен. До прибытия из Владивостока Рейценштейна он командует крейсерами. Только так вот его от мостика «Баяна» и оторвали.

— Разрешите, ваше превосходительство? – раздался стук в дверь и в адмиральский салон вошли Вирен с Эссеном и Сухомлин.

— Прошу господа, — поприветствовал входящих Макаров и тут же обратился к Вирену, — знакомьтесь Роберт Николаевич, ваш флаг-капитан на время похода.

— Весьма рад познакомиться с причиной моего повышения — не без желчи в голосе отозвался тот.

Эссен с Сухомлиным напротив тепло поздоровались с Алешей и подвинулись к расстеленной на столе карте.

— Значит так, господа, действовать будем следующим образом…

Вернувшись уже поздно вечером на берег, великий князь отправился домой. Нужно было отдать необходимые распоряжения, приготовить вещи. Наскоро поужинав, Алеша взял в руки поданную Кейко чашку и отхлебнул ароматный напиток.

— Не представляю, что я буду делать без заваренного тобой чаю, — с лаской в голосе сказал он глядя на девушку, — впрочем, я скоро вернусь.

Та, разумеется, ни слова не поняла из русской речи, и смотрела на хозяина с неизменной улыбкой на кукольном личике. Затем, очевидно, сообразив, что он хочет услышать ее голос, что-то произнесла своим звонким как колокольчик голосом.

— Нет, это решительно невозможно, — засмеялся Алеша, — ты ничего не понимаешь по-русски, а я не знаю твоего языка. Выучить что ли китайский?

Кейко снова что-то сказала и улыбнулась, прикусив при этом краешек губы. Вид у нее при этом был донельзя милый и немного забавный.

— Ладно, ступай, — махнул рукой великий князь, — мне вставать рано.

Раним утром, они с Прохором и неизменным Ванькой снова сели в автомобиль и понеслись на по пыльной дороге к Дальнему. Архипыч с вещами должен был добраться на поезде, а дом остался на Федоре Михайловиче и китаянке. Дел предстояло много, а времени оставалось мало.

Быстро едущий по улице автомобиль привлек внимание стоящего у окна в доме купца Тифонтая человека. Внимательно проводив взглядом самобеглую коляску, он обернулся к стоящему рядом хозяину дома и тихо сказал.

— Русский принц, проявляет большую энергию.

— Да, он весьма целеустремленный молодой человек, — согласился с ним тот.

— Господин Тифонтай, вы послали человека в мой бывший дом?

— Да господин Вонг,  полагаю, он вернется к обеду.

— Это очень долго.

— Это очень опасно! Я и без того сильно рискую укрывая вас, господин Вонг.

— Не так уж сильно, — пренебрежительно ответил ему собеседник, — их контрразведывательные службы крайне не расторопны.

— Тем не менее, вас они схватили, и едва не повесили, — не удержался от колкости китаец.

— Вы не о том думаете, господин Тифонтай, — оборвал его японец, — лучше подумайте о своей судьбе. Когда войска доблестной императорской армии возьмут Порт-Артур, мы вспомним всех, кто нам помогал, но не забудем и тех, кто не проявил должного старания!

— Вам не в чем меня упрекнуть, господин Вонг, я делаю все, что в моих силах, — пошел на попятный купец.

Человек, которого многие знали под именем Генри Вонга, высокомерно улыбнулся и вышел прочь из комнаты. Китаец, чтобы не выдать сквозящей в нем ненависти проводил его глубоким поклоном. Тифонтай прекрасно помнил, какую резню учинили японцы в прошлую войну, взяв Порт-Артур. У него не было причины хорошо к ним относиться, но торговые интересы требовали известной гибкости. К русским он тоже не питал теплых чувств, считая такими же захватчиками, как и прочие. «Надеюсь эти «заморские черти*» уничтожат друг друга и оставят Поднебесную в покое» — мстительно подумал он. Сейчас он слишком зависел от наглого японца и должен был ему всячески угождать, обеспечивая связь с его агентом. Но кто знает, как сложится судьба? Может завтра выпадет случай отомстить иноземцам выдающим себя за китайцев…

———

*Заморский черт. – Прозвище иностранцев в Китае.

Тем временем на Порт-Артур свалилась новая беда. Щедрый дождь наград, пролившийся на одного из представителей рода Романовых, вызвал жгучую зависть у прочих членов этого довольно не маленького семейства. Особенно сильно это задело так называемых Владимировичей. Тут надо сделать небольшое пояснение. Августейшая фамилия внутри себя делилась на несколько кланов, яростно дерущихся за власть между собой. Главными ненавистниками Михайловичей, к которым принадлежал и наш Алеша, были Владимировичи, то есть великий князь Владимир Александрович и его семья. Призом, за который шла борьба, являлся ни много ни мало весь русский флот. Генерал-Адмирал великий князь Алексей Александрович был не молод и семьей так и не обзавелся. Рано или поздно вакантное место освободится и тот, кому оно достанется, станет очень влиятельным человеком, причем личные заслуги претендента будут иметь не малое значение. Именно этими резонами и руководствовался командующий русской императорской гвардией великий князь Владимир Александрович, когда добивался посылки на театр военных действий сразу двух своих сыновей: Кирилла и Бориса. Первый был моряком и имел чин капитана второго ранга, второй – гусарским поручиком. Нельзя сказать, чтобы молодые великие князья были уж совсем пустыми людьми. Но освободившись от родительской опеки, они с изобретательностью достойной лучшего применения, тут же пустились во все тяжкие. Путь их на Дальний Восток ознаменовался значительным количеством громких кутежей и ничуть не меньшим – скандалов. Наместник, поначалу радушно встретивший молодых людей в Мукдене, вскорости рад был избавиться от них, выпихнув в Порт-Артур, где их ожидал не менее теплый прием генерал Стесселя. В отличие от Алеши старавшегося производить как можно меньше шума и суеты, Кирилл с Борисом прибыли с помпой. Отдельный поезд встречал почетный караул трех родов войск с оркестром, весь наличный генералитет и депутаты из числа местных жителей, не покинувших еще город.

Разумеется, милейшая Капитолина Сергеевна не могла пропустить такого события, и семья Егоровых явилась на вокзал в полном составе. Труднее всего было уговорить Милу, но дел в госпитале было не так много, и девушка поддалась на настойчивые уговоры сестры. День был довольно теплый, настроение у встречавших праздничное, так что крики «ура» в честь великих князей звучали вполне искренне. Великий князь Кирилл вышел из вагона улыбаясь и милостиво приняв хлеб-соль, тут же сунул каравай офицеру охраны. Следом показался Борис в гусарском ментике и тут же едва не растянулся запнувшись на ровном месте. Однако ему тут же на помощь пришел брат и встречавшие, так что со стороны это выглядело как крепкие объятия.

Алеша по своему положению никак не мог отказаться от встречи августейшей родни, и потому был в первых рядах. Впрочем, сторонившийся двора молодой человек был не слишком вовлечен в клановую грызню и потому приветствовал их с искренней радостью.

— О, мон шер, — воскликнул завидя его Кирилл, — я вижу, служба пошла тебе на пользу!

— Служба всем идет на пользу, — скромно улыбнулся тот в ответ.

Родственники тепло обнялись и расцеловались, причем, когда дошла очередь до Бориса он снова запнулся.

— Лешка, прости, — с обезоруживающей улыбкой повинился гусар, — что-то я перебрал давеча.

— Да ладно, всякое бывает, давай держись за меня…

Молодые люди под восторженные крики двинулись к ожидавшим их экипажам, но тут дорогу им снова заступили депутаты от жителей Порт-Артура и пока Кирилл со стоическим выражением на лице выслушивал приветственную речь, Борис с нескрываемой скукой скользил взглядом по окружающим. Вдруг взор его оживился, и он тихонько толкнул стоящего рядом Алешу.

— Ты посмотри, да у вас тут и барышни недурственные встречаются!

Тот оглянулся и тут же встретился глазами с Людмилой Сергеевной стоящей рядом с сестрой и племянником. Девушка и вправду была чудо как хороша и узнавший ее великий князь тут же поклонился.

— Да ты, брат, как я погляжу, время тут зря не теряешь! – воскликнул Борис.

— Это не то что ты подумал, госпожа Валеева просто моя знакомая.

— Чудно! Так может, ты и меня представишь? Я тоже хочу иметь подобных знакомых…

— Непременно, но ты, Боря, прежде протрезвей, а то она барышня строгих правил.

— Увы, мне, — состроил умильную рожу гусар, — значит познакомиться нам не судьба!

Торжественная встреча великих князей продолжилась не менее торжественным обедом, который в свою очередь перерос в разнузданную пьянку. Впрочем, к этой поре Борис с Кириллом вернулись уже в свой поезд, потащив за собой несколько молодых офицеров. Алеша, благоразумно уклонился от этой чести, отговорившись делами. Поскольку дело клонилось к вечеру, ехать на автомобиле он не решился, и отправился в Дальний с оказией по железной дороге. Оказия представляла собой маневровый паровоз с прицепленным к нему пассажирским вагоном третьего класса и парой платформ. Утром он доставил со складов КВЖД материалы для ремонта и группу мастеровых, а теперь возвращался обратно. Наш герой, хотя и не слишком много выпил на банкете, все же немного устал и пока их маленький поезд двигался к цели, завернулся в шинель и с чистой совестью заснул, не обращая внимания на жесткое ложе и неподобающую людям его круга обстановку.

***

С тех пор как были изобретены первые мины заграждения, они беспрестанно совершенствовались и к началу русско-японской войны представляли  собой грозное оружие. Русские, бывшие признанными специалистами в минном деле, запрудили море вокруг Порт-Артура и Дальнего сотнями рогатых гостинцев, чтобы обороняться от вездесущего врага. Но для того чтобы ходить самим, в заграждениях были оставлены довольно узкие проходы. Координаты этих проходов являлись тщательно охраняемой тайной, но… той ночью четыре японских дестроера* осторожно прокрались в талиенваньскую бухту.

———

*Дестроер. – Истребитель, контрминоносец, так назвались крупные миноносцы, предназначенные для борьбы со своими более мелкими собратьями. Со временем выросли в класс эскадренных миноносцев.

Для японцев не было секретом, что русские используют находящиеся в Дальнем ремонтные мощности КВЖД. Это, разумеется, не входило в их планы, и они решили наказать потерявшего бдительность врага. Им было хорошо известно, что единственной защитой порта были минные заграждения, так что решено было протралить в них проходы, после чего смогут атаковать крейсера. Операция была тщательно спланирована, но тут в дело вмешался случай. Разведка доложила, что в русском порту находится большой вспомогательный крейсер явно к чему-то готовящийся. Это была куда более ценной добычей, нежели находящиеся в ремонте два русских миноносца, а то, что удалось выяснить схему минных полей, до крайности облегчало задачу. Чтобы не допустить ухода «Ангары» было решено, что миноносцы атакуют ночью, а заодно проверят проходы в минных полях. Если разведка не ошиблась, то подошедшие утром японские крейсера закончат разгром.

Осторожно пройдя сквозь заграждения, японцы распределили цели для атаки. Шедшим первыми «Акацуки» и «Касуми» предназначалась громада большого парохода, а остальные должны были атаковать старые русские клипера «Джигит» и «Разбойник». В этот момент их заметили с берега и, осветив прожекторами, запросили позывные. Японцы, взревев в ответ сиренами, тут же бросились в атаку. Русские хотя и не ожидали появления врага, тут же подняли тревогу. Впрочем, от первого удара их это не спасло. Миноносцы один за другим выходили в атаку и пускали мины в стоящие на якоре корабли. Первый взрыв прогремел у борта «Ангары» подняв чудовищный всплеск. Удар, к счастью, пришелся в район заполненной до краев угольной ямы, содержимое которой поглотило большую часть энергии взрыва. Вторая мина тоже попала по назначению, но не взорвалась. Атака клиперов также была успешной. Больше других не повезло «Разбойнику» взрыв разворотил старому кораблю корпус, и он медленно завалился на правый борт, а вот его товарищу повезло, мина, пройдя в паре саженей от его форштевня, ударившись в пирс взорвалась. Японцы, сочтя свою задачу выполненной развернулись, но тут оказалось, что данные разведки не полны. Береговая артиллерия в Дальнем все же есть, и она явно знает свое дело. Совсем недавно построенная двухорудийная батарея открыла частый огонь и неожиданно, прежде всего для себя, добилась успеха. Сорокакилограммовый снаряд ударив борт «Касуми» пронизал его тонкую обшивку, затем пробурился сквозь содержимое угольной ямы, проломил котел и так и не взорвавшись вышел сквозь противоположный борт. Проделай он это все где-нибудь в другом месте миноносец благополучно ушел, но пар, вырвавшийся из поврежденного котла, обварил добрую половину кочегаров. Давление упало, а вместе с ним и скорость. На поврежденной «Ангаре» артиллеристы тоже пришли в себя и, бросившись к пушкам, принялись палить в ускользавшего врага. Как ни странно, этот беспорядочный огонь тоже принес плоды. Уворачиваясь от поднимавшихся вокруг столбов воды, рулевой «Акацуки» свернул с безопасного фарватера и задел одну из русских мин. Взрыв оторвал утлому кораблику носовую оконечность, и тот немедленно погрузился в пучину, утащив с собой на дно весь экипаж.

Алеша, проснулся от грома взрывов и последовавшей затем артиллерийской канонады. Подскочив и не поняв в первый момент, где находится, он растерянно озирался вокруг.

— Ваше высокоблагородие, — ворвался в вагон железнодорожник, — в порту стреляют, не иначе японец напал! Слава богу, топки не затушили сейчас уйдем…

Услышав это, великий князь подхватился, и опрометью бросился вон из вагона. Выскочив наружу, он побежал к порту где, казалось, шел бой со всем японским флотом. Ноги сами принесли его к недостроенной еще батарее шестидюймовых пушек.

— Где командир? – крикнул он толпящимся у единственного установленного орудия солдатам.

— Так что, ваше высокоблагородие, — начал докладывать разглядевший его погоны фейерверкер*, — их благородие господин поручик отсутствуют…

— Снаряды есть?

— Так точно, вашескобродь, как не быть… только куда стрелять?

— Заряжай!

— Есть!.. только японец ушел…

— Как ушел?

— Ну, так, совсем ушел…

— А пришел как?

— Не могу знать!

———

Фейерверкер.  – Артиллерийский унтер-офицер.

Утро было совсем не добрым. Вид затонувшего «Разбойника» и севшей на грунт «Ангары» наводил Алешу на очень грустные мысли. Во-первых, японцам как-то удалось узнать расположение проходов в минных полях. Во-вторых, запланированная операция явно была под угрозой срыва. В третьих… в третьих у него было тягостное предчувствие, что ничего еще не закончилось. Первым делом он бросился выяснять повреждения находящихся в гавани кораблей. С клипером все было понятно, старый крейсер свое отслужил, и поднимать его никто не будет. Слава богу, хоть затонул на мелководье и можно будет снять вооружение. Состояние вспомогательного крейсера внушало определенный оптимизм. Возможно, пробоину удастся залатать и вернуть корабль в строй. Хуже всего было то, что не получалось сообщить о случившемся в Порт-Артур. На телеграфе только разводили руками, дескать, отправились проверять линию, а до той поры извините! Телефонной линии между Артуром и Дальним и вовсе не было. Оставалась только станция беспроволочного телеграфа на «Ангаре» расстояние, правда, было великовато, но ничего другого все равно не оставалось.

Телеграфист иступлено стучал ключом, вызывая станцию на Золотой горе, но усилия его, увы, были тщетны.

— Не получается ваше императорское высочество, — развел он руками, — далеко!

— Продолжайте вызывать, может, кто откликнется, — приказал великий князь и вышел из рубки.

На верхней палубе его едва не сбил посыльный от командира крейсера. Поднявшись на мостик, Алеша застал там крайне встревоженного Сухомлина.

— У нас гости, — мрачно проговорил он глядя в бинокль.

— Кто?

— Старый китайский броненосец типа «Чжень-Юань» и три крейсера типа «Мацусима». Уверенно идут сволочи, явно фарватер знают!

— Для нас это многовато, — вздохнул начальник порта.

— Вы нашли чертовски точное слово, ваше императорское высочество! – не без сарказма заметил Сухомлин. — Именно «многовато»! У них пять крупнокалиберных и полтора десятка средних орудий в залпе, а у нас шесть. Три здесь и три на берегу…

— На второй батарее уже стоит одна пушка, — машинально заметил Алеша.

— Это конечно меняет дело! Вот что, Алексей Михайлович, вы уж простите, но делать вам тут совершенно нечего…. Возвращайтесь на берег и попытайтесь спасти все что возможно. В конце концов, вы ведь начальник порта. Я тоже сейчас отправлю вех кого можно…. Останусь только с комендорами. Эх, миноносцы жалко, могли бы уйти.

— Кстати, а где «Страшный»?

— Да, там вроде… он же только из дока вышел?

— Вот-вот и вчера должен был получить боезапас…

— Вы полагаете…

— Да вот же он, за плавкраном стоит, его и не видно! Вот что Александр Андреевич, вы, пожалуй, правы, у меня еще дела есть.