Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свою АИшку про Великую Русинию, и сегодня настала очередь второй части правления королевы Ирины Великой. Рассказано будет о «Большой игре», шестой русинско-персидской войне и колониальной экспансии Русинии.
Содержание:
Большая игра
Римский мир, или период истории Европы с 1856 по 1914 года, уже с первых лет своего существования показал, насколько он может быть изменчив. Неразрешенные противоречия, конфликты между государствами, поиск источников сырья и рынков сбыта, активная колониальная экспансия – все это раз за разом сталкивало лбами европейских грандов. Главное противостояние разворачивалось между Россией и Русинией с одной стороны, и Великобританией с Францией с другой. При этом многие страны вроде Пруссии или Италии всячески пытались играть на этих противоречиях, занимая те или иные стороны, а некоторые, вроде Австро-Венгрии или Персии, стремились сохранить свои границы и укрепить государственность в условиях, когда внутренние проблемы накладывались на внешние угрозы. Первым крупным проявлением этого процесса после Восточной войны стал затяжной конфликт в Средней Азии – согласно Римскому договору там создавались буферные государства между Россией и Персией, которые на деле принялись мутить воду и пытаться выдавить подальше от границ и персов, и россиян. Обе стороны в результате оказались втянуты в необъявленную войну, которая закончится лишь в 1880 году, после очередной большой войны в Персии, и Средняя Азия будет окончательно разделена между Годуновыми и Зендами.
В России и Русинии результат Восточной войны был воспринят с большим воодушевлением, вопреки тому, что конфликт завершился фактической ничьей. Было понятно, что лишь их совместные усилия позволили одержать победу над двумя ведущими державами континента, чье нападение стали сравнивать с нашествием Батыя на Русь. На основе этого сближение двух государств еще более ускорилось, и достаточно быстро появилась теория о Двуединой Руси – т.е. якобы возрождении средневекового государства в виде двух отдельных частей, которые, существуя обособлено, тем не менее проводили общую внешнюю политику и оказывали друг другу поддержку. Появился взаимный интерес к истории друг друга – в Петрограде стали активно изучать раннюю историю Романовичей, а в Киеве заинтересовались теми временами, когда раздробленный Север начал объединяться вокруг Москвы. Появился и общий исторический интерес – к истории домонгольского периода, первым князьям Руси, ее объединению, пику развития при Владимире Великом и Ярославе Мудром. Вспомнили и то, что обе ветви Рюриковичей – и Романовичи, и князья Владимира-Суздали и Москвы, были потомками Мономаховичей, и даже Годуновы благодаря бракам с правящей династией Русинии могли претендовать на эту преемственность.
Именно в конце 1850-х годов завершается также формирование идеологии панславизма. Зачатки его появились в Европе еще в начале XIX века, но лишь в 1848 году он начал формироваться как нечто вполне определенное, имеющее поддержку среди различных славянских народов. Славяне, проживавшие в Австрии и Пруссии, при поддержке Русинии приняли самое активное участие в революциях, и едва не развалили империю. Так, поляки подняли восстание, который пруссакам удалось подавить лишь к 1850 году, а чехи, словаки и хорваты вынудили венгров и австрийцев пойти на уступки друг перед другом, в результате чего образовалась Австро-Венгрия, а Сардиния-Пьемонт смогла занять Ломбардию и объединить Италию. Неудача революций вынудила искать дополнительной помощи у дружественных славянских народов – и она была найдена у Русинии, России и Болгарии. Собственно, эти три страны уже выглядели торжеством панславизма, и естественным ориентиром для тех, кто еще не обзавелся своими национальными государствами. Стали формироваться отдельные, национальные движения, пользующиеся поддержкой из Киева и Петрограда. При этом неофициальной «столицей» панславизма стала болгарская София, где впервые в 1850 году был проведен Славянский Конгресс представителей всех государств и народов. Развитием идеологии занимались много, с учетом множества мнений, и вкупе с русинским опытом общения с «младшими партнерами» это позволило превратить идею к концу XIX века в мощный инструмент интриг и политического давления на Австро-Венгрию и Германию. Даже поляки примкнули к панславистскому движению, что в результате благотворно сказалось на их национальном менталитете [1]. К началу XX века о «славянской угрозе» говорили уже не только в Берлине и Вене, но и в Лондоне. Впрочем, серьезный антагонизм Великобритании к Русинии не помешал ей во время Люксембургского кризиса воспользоваться ее предложением и поддержкой, в результате чего герцогство было выкуплено у Нидерландов Бельгией.
Сама Европа на тот момент представляла собой кипящий котел, в котором постоянно происходили крупные перемены. Играя на противоречиях между прочими великими державами, Пруссия сначала одержала победу над Австро-Венгрией и установила гегемонию среди мелких германских государств, а затем в 1870 году разбила в кратчайшие сроки Францию и провозгласила создание Германской империи. Австро-Венгрия в это время потеряла свои итальянские владения, захваченные Италией, и всю свою сферу влияния в Германии. Тем не менее, государство держалось, и после 1871 года пошло на сближение с Берлином ради сохранения собственной целостности – 1/3 населения составляли славяне, и с учетом роста популярности панславизма требовалось найти сильного союзника, который помог бы на случай вторжения русинских полков. При этом противоречия между австрийцами и венграми всячески подавлялись, а для развития государства всячески применялся опыт все тех же русинов – как политический, так и экономический, что вкупе с германскими инвестициями позволило значительно укрепить положение внутри страны к концу столетия.
Противоречиями пользовалась и Италия, которую в 1848-49 годах объединило королевство Сардиния-Пьемонт во главе с дальними родичами Романовичей, причем пользовалась весьма эффективно, в результате чего к 1890-м годам Италии удалось основать ряд колоний в Африке, включая Ливию. Наконец, масштабные преобразования шли в Соединенном королевстве Швеции, Дании и Норвегии, которое в следствии роста национализма, революции и вторжения пруссаков в 1848-1850 годах провозгласило себя Скандинавской империей во главе с Гольштейн-Готторпами. В результате всего этого процесса малых государств в Европе не осталось – таковыми считали Балтию, Нидерланды, Бельгию, Швейцарию и Португалию, хотя на самом деле малыми они отнюдь не были. Подобные потрясения не могли не привести к значительным последствиям и росту противоречий между странами, что в начале XX века приведет к новой череде великих и трагических событий.
Заморская политика
Эпоха правления Ирины Великой оказалась также связана с началом ведения активной внешней политики вне Европы. Были установлены контакты с США и странами Латинской Америки, с каждым годом увеличивалась интенсивность заморских плаваний, развивались отношения с совсем уж дальними государствами. У Русинии стали появляться колонии, и в этом она стала едва ли не единственной страной Восточного Союза, ведущей активную колониальную экспансию – кроме нее были лишь Россия, которая была занята исключительно Дальним Востоком и Аляской, и Балтия, чьи колонии свелись лишь к двум небольшим владениям на Карибах и в Западной Африке. Помимо прямых действий, активно предпринимались и косвенные – играя на противоречиях между традиционными колониальными игроками, Русиния вклинивалась между Великобританией и Францией, и завоевывала себе новые сферы влияния в Азии и Африке.
Впрочем, впервые русинские интересы вторглись в Африку еще в начале XIX века, задолго до коронации королевы Ирины. Когда в Европе еще заседал Венский конгресс, у берегов Эритреи появились корабли трех стран – Русинии, России и Балтии, под командованием командора Андрея Барятинского [2]. Эта экспедиция планировалась еще с 1809 года, но смогла отправиться в плавание лишь под конец Наполеоновских войн. Ее главной целью было обследование берегов Восточной Африки и установление политической ситуации в регионе, так как после распада Османской империи было совершенно не ясно, кому принадлежит этот регион, и крайне желательным было ограничить экспансию Персии в этом регионе, заодно получив удобный опорный пункт для дальнейшего утверждения русинского влияния. Оказалось, что территория была фактически ничейной, и управлялась мелкими представителями местной знати. Без особых проблем Барятинский закрепился сначала в городе Массауа, а затем, действуя как силой, так и дипломатией, стал продвигаться вглубь континента.
Вскоре был установлен контакт с Эфиопией – единственным христианским государством Африки на тот момент, пребывающим в сильно раздробленном виде. В Русинии решили втянуть его в свою сферу влияния, сделав еще одним младшим партнером, наиболее зависимым от европейского покровителя. Однако феодальный хаос внутри эфиопского государства привел к тому, что все попытки надежно закрепиться в стране проваливались одна за другой. Очередной император Эфиопии, Теодрос II, в годы Восточной войны и вовсе занял проанглийскую позицию. После этого в эфиопский курс внешней политики вмешалась лично королева Ирина, которой удалось переманить на свою сторону раса Сахле Мариам из провинции Шоа. Тот был претендентом на императорский титул, и достаточно быстро оценил преимущества сотрудничества с русинами. Когда Теодрос II доигрался в политику до британского вторжения, Сахле Мариам выступил категорически против англичан, начав собирать армию, которая была вооружена русинскими винтовками и находилась под командованием русинских и российских офицеров. В результате британского вторжения в 1868 году Теодрос был убит, а в стране началась гражданская война между несколькими претендентами. Сахле Мариам уже в 1870 году одержал победу, и короновался как император Менелик II. В знак благодарности русинам за помощь он заключил с ними Гондэрский договор, по которому над страной фактически устанавливался русинский протекторат. Это было закреплено в 1875 году, когда Эфиопия вступила в Восточный монетный союз и встала на путь интеграции в остальные его сферы. В страну хлынули восточноевропейские советники, кадры и капиталы. Началась стремительная вестернизация Эфиопии и ее расширение за счет близлежащих территорий, от которых Русиния стала получать косвенную политическую и экономическую выгоду. А в свете постройки Суэцкого канала наличие опорного пункта в Красном море и вовсе стало большим козырем против Великобритании и ее судоходства.
Еще во время Восточной войны у Русинии неожиданно получилось закрепиться в Юго-Восточной Азии. Там, в королевстве Сиам, с 1851 года правил король Рама IV (Монгкут), который осознавал отставание своего государства от европейцев и стремился максимально сократить его, сотрудничая с ними. Однако главные европейские игроки в лице англичан и французов не были заинтересованы в укреплении Сиама – британцы уже подпирали его западные границы, а потомки галлов стремились навязать Монгкуту достаточно невыгодный для него договор, положив начало постепенному подчинению и установлению протектората. Видя, что на короля давят с обеих сторон, русинский посланник в Бангкоке, Юрий Чечельницкий, предложил заключить защитный договор между Таиландом и Русинией. При этом претензии на господство с его стороны были весьма слабыми – в обмен на протекцию со стороны Русинии Сиам должен был открыть свои территории для инвестиций, согласовывать свою внешнюю политику по отношению к прочим великим державам с русинским посланником, и обеспечить свободный заход кораблей Восточного Союза в свои воды. При этом Монгкут еще и получал доступ к русинским специалистам, которые могли бы помочь ему с вестернизацией. Такой договор был куда выгоднее чем все, что предлагали ему англичане или французы, в результате чего в 1854 году, в разгар Восточной войны, он был подписан и утвержден в Бангкоке. Чечельницкий действовал самовольно, без полномочий со стороны Киева, но при этом он смог обеспечить базу в Юго-Восточной Азии для русинской эскадры адмирала Владимирского, которая в ходе конфликта затерроризировала британское судоходство в регионе, и даже дважды бомбардировала Сингапур. Договор сразу же принес огромную выгоду для государства Романовичей, потому был признан в Киеве, а Чечельницкий получил государственные награды, и позднее станет главой МИДа. Великобритания и Франция после войны попытались навязать Сиаму свои договора, но при поддержке русинов король отвергнул их. В результате этого в Юго-Восточной Азии началась долгая борьба за установление границ между колониями англичан, французов и прорусинским Сиамом, которая завершится лишь в начале XX века. Сам Сиам при этом сохранит свою независимость и сможет обеспечить себе более или менее успешное развитие.
Едва закончилась Восточная война, как началась Вторая опиумная, в которой коалиция европейских держав воевала против Китая, требуя открыть внутренние рынки для европейской продукции, в первую очередь – опиума. К вчерашним союзникам, а именно Великобритании и Франции, в этой войне совершенно неожиданно присоединилась Русиния, также желавшая найти в Китае огромный рынок сбыта для различных товаров. Россия прямого участия в конфликте не принимала, но фактически вынудила Китай уступить ей обширные владения на Дальнем Востоке, названные вскоре Приморьем, со столицей в новом городе Владивостоке. Конфликт продлился до 1860 года, и завершился поражением китайцев. Помимо открытия рынков, они также обязывались выплатить победителям большую контрибуцию. После этого китайский рынок стали заваливать различными товарами, извлекая максимальную выгоду. Приняли в этом участие и русины, присоединившись в том числе к торговле опиумом [3]. Выращивая его на севере Сиама и в греческой Малой Азии, русинские купцы поставляли его в китайские порты, получая сверхприбыли. С моральной точки зрения это было не самым лучшим занятием, но изменить ситуацию Русиния не могла, а игнорировать открывшуюся возможность было как минимум глупо. Из-за этого, а также торговлей иными товарами, Русиния твердо «прописалась» среди государств, имеющих свои интересы в Китае, а также расширила свое влияние вплоть до далеких вод Тихого океана.
Шестая русинско-персидская война (1877-1880)
«Большая игра» между европейскими державами к началу 1870 годов привела к формированию весьма специфической обстановки на континенте. Франция, один из главных игроков «старой лиги», оказалась ослаблена и на время выбыла из числа значимых игроков, в то время как появилась новая сила – Германия. Австро-Венгрия и Италия пытались под шумок решить свои проблемы, а Великобритания скатывалась в «блестящую изоляцию». Она все еще продолжала интриговать против Восточного союза в общем и Русинии с Россией в частности, но совершенно неожиданно оказалась без возможных союзников на континенте. К этому добавились проблемы с финансами, армией и флотом, которые пребывали в малобоеспособном виде. Это быстро поняли и в Петрограде, и в Киеве, тем более что стал намечаться курс на сближение с Францией. Германия пока еще занимала дружественную позицию, Италия была сама не прочь поучаствовать в разделе персидских владений, а Австро-Венгрия после последних войн пребывала в весьма плохом виде, и не могла всерьез угрожать коалиции. Впрочем, пока что сломя голову ввязываться в очередную большую войну с Персией тоже никто не спешил — славяне ограничились созданием подпольных движений и провокациями череды восстаний на востоке Персидской империи.
Однако персы сами торопились начать войну. Новый шаханшах, Керим II, был еще более авантюрной и шовинистической натурой, чем его предшественник, и собирался начать новый джихад еще с середины 1860-х. Решив, что на европейских союзников в военное время надеяться нельзя, он принялся фанатично готовить к сражениям армию, и активно строить флот на английских и французских верфях. Под началом иностранных инструкторов активно готовились собственные, персидские военные кадры. Закупались образцы нового оружия, от револьверов до артиллерии, а основное – винтовки и боеприпасы к ним – удалось начать производить на собственных заводах. Однако агрессором быть Керим II все же не хотел, и потому решил использовать старую добрую провокацию, учинив в 1876 году резню христиан в Египте и Сирии, а также поспособствовав нескольким рейдам курдской конницы на территорию Греции и Армении. Этого России и Русинии оказалось для вмешательства достаточно, и в начале 1877 года они предъявили персам ультиматум, а после его отвержения – объявили Багдаду войну.
Этот конфликт стал первой крупной войной для Русинии после 1856 года. Он выявил ряд проблем русинских вооруженных сил, а также показал, что спустя десятилетия системного формирования регулярных армии и флота Персидской империи работа Зендов стала приносить очевидный результат. Солдаты и матросы персов все еще не дотягивали до уровня европейских армий по качеству вооружения и подготовки, да и командование часто оставляло желать лучшего, но в целом они уже явно были не той неорганизованной ордой азиатских варваров, которую некогда впервые встретили русины на поле боя в XVIII веке. В персидской армии самыми жесткими мерами насаждалась дисциплина, что вкупе с идейной накачкой против христиан и наборах новобранцев среди тюрков-мухаджиров давало впечатляющий результат. На флот, без которого Персия становилась уязвимой, тратились большие средства, и по уровню подготовки матросы и офицеры уже могли считаться «морскими волками закрытых морей», превосходя по своим качествам личный состав многих флотов второстепенных мировых держав.
В результате всего этого война с Персией оказалась далеко не такой простой, как это могло показаться сначала. Тяжелые бои закипели везде, от Ливии до Тибета. К Русинии и России, само собой, присоединились «младшие партнеры» в лице Греции, Армении, Грузии и Азербайджана, а со стороны подключилась еще и Италия, которая под шумок решила забрать у персов Ливию. Великобритания, не имея сильных союзников на континенте, оказалась бессильна что-либо сделать, и даже угрозы войны итальянцам, русинам и россиянам не принесли никаких результатов. В результате англичанам пришлось ограничиться косвенной поддержкой своих союзников, да к тому же в качестве волонтеров отправить часть своих индийских войск в Среднюю Азию. Несмотря на все сложности, ряд поражений и огромные потери, союзники с самого начала перехватили инициативу, и одновременным давлением на нескольких фронтах измотали государство Зендов. В Средиземном море баталии между персами и союзниками также привели к победе последних, хотя в этот раз персы смогли сохранить ядро своего флота. К 1880 году Керим II был вынужден пойти на мирные переговоры.
Согласно Ванскому мирному договору Персия вновь брала на себя обязательства охранять христиан на своей территории, но при этом была вынуждена пойти на территориальные уступки. Средняя Азия целиком перешла в распоряжение России, Азербайджан получил приращения с юга, включая богатый город Тебриз. Армения и Греция также приобрели ряд территорий, установив границу по реке Евфрат. При этом мусульманское население приобретенных территорий (в случае с Азербайджаном – персидское) фактически попадало под дискриминацию, и было вынуждено вновь отправиться в исход. Курды попытались оспорить это, и в 1881-1885 годах устроили большое восстание, которое было жестоко подавлено армянскими и греческими властями, и курды были вынуждены переселиться на юг. Грузия получила контрибуцию, а Италия – Ливию. Русиния на первый взгляд оказалась обделенной по условиям мирного договора, получив лишь денежную компенсацию, но это было не так – расширив свою сферу влияния территориально, государство Романовичей получило доступ к новым ресурсами и возможностям. Если флот в войне участвовал самым активным образом, то армия не проводила полную мобилизацию, и не явилась в Анатолию и Сирию в полном своем составе – армяне и греки уже были вполне способны самостоятельно сражаться с персами, пускай и не всегда эффективно. Кроме того, была одержана победа над важным геополитическим врагом, а другой противник – Великобритания – был показан в крайне невыгодном свете. На этом военные действия на Ближнем Востоке прервались на треть века – Персия не мыслила об экспансии без помощи союзников, а соседние с ней государства предпочитали тщательно пережевать то, что откусили, чем продолжать экспансию. Вновь пушки загремят лишь в 1914 году….
Славянский колониализм
Несмотря на наличие своей сферы влияния и большого количества объектов для капиталовложений, Русиния с конца XVIII века стала рассматривать возможность основания собственных заморских колоний. Основные причины крылись не в экономике, и даже не политическом желании поучаствовать в престижном деле, а география. Русиния, как и Россия, с конца XVII века имели интересы в бассейне Тихого океана, а так как плавание туда было долгим и связанным с большими опасностями – требовалось иметь на пути в Китай и Дальний Восток какие-то промежуточные базы. Россия этим вопросом практически не занималась, удовлетворившись наличием союзных голландских стоянок, и сосредоточившись на колонизации своих восточных окраин и Аляски. Русиния также долгое время предпочитала голландские порты, но по иным причинам – трезвый расчет показывал, что ее присутствия в мировом океане еще недостаточно для того, чтобы захватывать и удерживать колонии.
Однако в начале XIX века все изменилось. Русинские купцы регулярно ходили в Азию, Африку и Америку, экспедиции посылались с завидной частотой, и необходимость в опорных пунктах во всех точках земного шара становилась весьма острой. Первой колонией Русинии стала Эритрея, но просуществовала она недолго – в обмен на эксклюзивные права, включая постройку ВМБ в Массаве (Массауа), территории были переданы Эфиопии в 1880 году по политическим причинам. Еще два опорных пункта были получены без всяких затруднений – на острове Новая Курляндия (Тобаго) и в устье реки Гамбия, которые принадлежали союзной Балтии. Однако этого было мало, и потому начались поиски иных пунктов для базирования флота. В результате это привело к созданию двух больших колоний в Южной Африке и на Новой Гвинее.
Еще одну колонию Русиния получила совершенно случайно. В 1870-х годах Эфиопия пребывала на стадии становления государственности европейского образца, расширяла свои границы за счет соседних территорий и пыталась создать новую администрацию взамен старой, феодальной. Это вызвало сопротивление феодалов, и привело к внутренней нестабильности и фактической гражданской войне, которая то затухала, то возобновлялась до 1896 года. В этих условиях особую роль стали играть «летучие отряды», представлявшие собой пеструю подборку из европейских искателей приключений и наемников, и местных эфиопских рекрутов под командованием российских и русинских офицеров. Один такой отряд, под началом Осипа Кочубея, в 1880 году продвинулся далеко на запад, вышел к берегам Нила и установил контакты с местными племенами [4]. Часть из них была христианами, но большинство являлись язычниками, и потому проживающие к северу от этих территорий мусульмане часто совершали на них набеги с целью набрать рабов для продажи в Египте. Самостоятельно племена почти не могли оказать сопротивления арабам, но с прибытием отряда Кочубея ситуация кардинально изменилась. Втянувшись в бои, Кочубей постепенно стал приводить местное население к присяге на верность, но уже не Менелику II, а королеве Ирине.
Причиной этому была сложная политическая обстановка в регионе – действуя из Красного моря и Египта, англичане стали понемногу подчинять своей воле Судан, опасаясь утверждения в этом регионе русинского влияния, что могло еще больше увеличить угрозу Суэцкому каналу. Это, в свою очередь, спровоцировало в 1881 году восстание местных мусульман, которое вылилось в резню и походы против всех окрестных не-мусульман, включая эфиопов и жителей верхнего течения Нила. Присутствие русинских специалистов и волонтеров в регионе росло, пока в 1883 году Кочубей, ставший главнокомандующим всех местных сил, не основал на Ниле город Михайлополь [5], названный в честь Архистратига Михаила, да не провозгласил Нилотское государство, которое тут же взяла под свой протекторат Русиния. Великобритания пыталась оспорить создание колонии, но это ей не удалось, и в 1884 году на Берлинском конгрессе были установлены ее четкие границы, и Нилотское государство получило признание как протекторат государства Романовичей.
Новая Гвинея
Второй официальной колонией Русинии после Эритреи стала Новая Гвинея. Еще в конце XVIII века ее посещали русинские мореплаватели и купцы, и, несмотря на агрессивный климат и большое количество пиратов в местных водах, остров этот считался перспективным для колонизации. Причины были простыми – Новая Гвинея вместе с окрестными островами хоть и была в стороне от привычных путей, но в то же время являлась удобной базой на пути в Китай, да еще и в бассейне Тихого океана. Кроме того, на нее никто более не претендовал. В результате этого в 1818 году между Нидерландами и Русинией был заключен договор о разделе всего региона – устанавливалась граница между Голландской Ост-Индией и будущей русинской колонией, при этом Русиния еще и выплачивала взамен на уступку Молуккских островов кругленькую сумму, что для нищей казны Нидерландов было весьма приятным событием. Сказалась и поддержка Оранской династии русинами во время Наполеоновских войн, когда благодаря их вмешательству удалось удержать за голландцами Капскую колонию. Отдельная часть договора о разделе региона посвящалась организации противодействия пиратам, которое начало осуществляться Романовичами уже с 1819 года. Перед основанием колонии требовалось как следует «зачистить» регион, да к тому же существовала необходимость исследовать округу для определения места для основания будущей столицы колонии.
Из-за этого колония начала развиваться лишь в конце 1830-х годов, когда ситуация с пиратами значительно упростилась, и были найдены наиболее удобные места для основания поселений. Столицей колонии стал город Иринополь [6], названный в честь Принцессы Литовской и основанный на берегу удобной бухты в северной части Новой Гвинеи. Вслед за этим началось интенсивное расширение колонии и утверждение влияния на всех окружных островах. Процесс прервался лишь во время Восточной войны, но колония не понесла значительного ущерба, колонизация продолжилась. Основанная в 1857 году частная Русинско-Гвинейская компания (РГК) выступала инструментом колониальной экспансии в регионе, и вела себя весьма агрессивно. Экспансия заставила встревожиться главных местных игроков – Великобританию, Испанию и Францию, но последняя не обладала значительным влиянием или большими колониями в регионе, а с испанцами Русиния легко договорилась. Сложнее всего ситуация оказалась с англичанами, но после разрешения Люксембургского кризиса они предпочли первыми предложить раздел сфер влияния в регионе. Королева Ирина согласилась установить границы между британскими и русинскими колониями, а также ограничить свою экспансию. К тому моменту колония Новая Гвинея протянулась от Молуккских островов на западе до Соломоновых островов на востоке, и могла конкурировать по размерам с Голландской Ост-Индией. Договор был заключен в 1870 году в Мельбурне, и несколько сбавил накал противостояния между Киевом и Лондоном. Завершив внешнюю экспансию, РГК приступила к внутренней, и со свойственной русинам хозяйственностью и прагматичностью стала стремительно развивать колонию. В результате этого к концу столетия Новая Гвинея станет одной из самых крупных и прибыльных колоний среди всех заморских владений европейских держав [7].
Южная Африка
Восстановив свой непосредственный контроль над Капской колонией, Нидерланды оказались в весьма сложном положении. Нормальное ее развитие и удержание требовало значительных средств, а королевство после Наполеоновских войн столкнулось с острым системным дефицитом бюджета, из-за чего едва удавалось сохранять функционирование государственного аппарата в метрополии. Между тем, Капской колонией всерьез заинтересовались Россия и Русиния, которым нужна была надежная база на пути из Европы в Азию. Учитывая традиционно отличные отношения между Киевом, Петроградом и Амстердамом, а также фактическое покровительство двух первых над последним, неизбежным становилось изменение статуса колонии. Уже в 1815 году был оформлен отдельный договор об эксклюзивных правах россиян и русинов в Южной Африке, и в Капскую колонию полились инвестиции и славянские переселенцы. До того колония была слаборазвитой, а ее титульное белое население, буры, умели лишь возделывать землю да воевать с туземными племенами. Уровень управления колонией, предпринимательство, финансы, ремесло и промышленность – все это находилось в плохом, неразвитом виде, или просто отсутствовало. После 1815 года в колонию хлынули русинские поселенцы – преимущественно авантюристы, искатели лучшей жизни или просто амбициозные люди. Львиную долю переселенцев составили казаки, которые в Русинии уже не могли сохранять свой традиционный образ жизни, а вот в Африке могли продолжать быть теми, кем они были раньше – вольницей, полукочевыми скотоводами и иррегулярной конницей. Все это привело к радикальным переменам в жизни колонии – ее благополучие начало расти, стали быстро расширяться границы, а русинские кадры в администрации восполнили недостатки буров и голландцев, значительно повысив эффективность управления. Буквально за несколько десятилетий колония превратилась из богом забытой в весьма успешную, что привело к появлению еще большего потока переселенцев – теперь уже из Нидерландов. При этом буры и русины довольно легко нашли общий язык и наладили близкие отношения, которые не испортила даже непопулярная среди первых отмена рабства в 1821 году. Стимулом к такому сплочению было и весьма агрессивное окружение в регионе – многие туземные племена, прежде всего коса и зулусы, воспринимали европейцев крайне негативно, и представляли постоянную угрозу для них, в особенности после того, как англичане начали поставлять им оружие для борьбы с бурами и русинами.
Следующий этап в развитии Капской колонии наступил в 1840 году. Непопулярный король Нидерландов, Виллем I, отрекся от престола в пользу своего сына, Виллема II. Новый монарх пытался что-то изменить в стране, но от отца ему достался огромный государственный долг, в том числе перед Русинией. В этом же году королевой Русинии стала Ирина Михайловна, которая была прекрасно осведомлена о ситуации с голландскими финансами, потому по собственной инициативе выдвинула интересное предложение Виллему II. Речь шла о продаже колонии по весьма солидной цене, причем часть Русиния выплачивала деньгами, а часть компенсировала за счет списания голландских долгов перед ней. Учитывая, что в Каапстаде [8] уже 25 лет хозяйничали славяне, а деньги и списание долгов ему были сейчас важнее, он довольно быстро согласился. Смена формального хозяина не изменила ни потока поселенцев, ни внутреннего мира между православными русинами и бурами-протестантами, которые начали сливаться в единую общность и уже стали называть себя африканерами. Более того – присоединение к Русинии стало мощным толчком для ускорения экспансии колонии и ее внутреннего развития. Стали появляться первые фабрики, железные дороги, проводилась разведка полезных ископаемых и совершенствовалось сельское хозяйство.
При этом в колонии постоянно кипели сражения, особенно на восточной границе – местные племена не желали подчиняться власти, исходящей из Каапстада, и пытались силой изгнать европейцев. Однако колонисты были неумолимы, и упорно шли вперед. Сопротивление подавлялось силой, при этом разбитые племена как правило разделялись и расселялись по уже замиренным территориям, или вовсе высылались в качестве дешевой рабочей силы в Новую Гвинею. Активно действовала и дипломатия – перед лицом зулусской угрозы многие малые племена предпочли перейти под защиту европейцев, и со временем были ассимилированы. Во время войны 1853-56 годов англичане попытались в очередной раз натравить на колонию зулусов, а также захватить военной силой прибрежные города, но практически везде их ждали хорошо вооруженные и организованные ополченцы, подготовленные к обороне. Зулусы и вовсе были разбиты, а в знак победы над ними африканеры основали город Преторию [9], которая позднее станет столицей колонии. После окончания войны для колонистов ничего не изменилось, и они продолжили свою экспансию, дойдя до границ португальских колоний на востоке и севере. Встревоженные таким быстрым и упорным расширением португальцы пытались поддерживать африканские племена против колонистов, но тщетно. В конце концов, в 1875 году в Лиссабоне был заключен договор между Русинией и Португалией об установлении границ между Южной Африкой, Анголой и Мозамбиком. При этом португальскими признавались также обширные территории к северу, которые в будущем позволили им соединить по суше главные свои африканские колонии и реализовать план так называемой Розовой карты. На этом территориальная экспансия русинской колонии завершилась, и настало время ее не менее бурного внутреннего развития.
Примечания
- Вот что немец животворящий может с поляками сделать! Да и сама Польша в АИшке совсем другая. Кичиться великодержавием не получится, ибо его банально не было.
- Барятинских в АИшке будет по сути две ветви – русинская и российская, так как происходили эти князья с Черниговской земли.
- С современной точки зрения – плохо и некрасиво, однако в то время и в нашей с вами реальности вопрос о том, торговать опиумом или нет, не стоял – вопрос стоял лишь в том, получится ли получать опиум в товарных количествах. Российские купцы, к примеру, опиумом торговали даже через Кяхту, т.е. по суше. Здесь же есть возможность вывозить опиум из Таиланда и Малой Азии, и сбывать его в Китае в больших количествах, что обеспечит огромные прибыли.
- Речь о территории современного Южного Судана.
- Реальный город Джуба.
- Реальный город Джайапура.
- О развитии русинских колоний будет детальнее рассказано в следующих статьях, здесь пока расписывается их возникновение и становление.
- Каапстад – африканерское название Кейптауна. По понятным причинам город в АИшке будет именоваться именно так.
- Самое правильное название для столицы! И то, что это созвучно с моим сетевым ником, совсем не причем….
