Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про династию Медичи, и сегодня настал черед первой целиком АИшной статьи. Рассказано будет о правлении великого герцога Козимо III, прозванного Великим за создание на базе Тосканы могущественного государства, его экономические и государственные реформы.
Содержание:
Великий герцог Козимо III Великий
Козимо III Тосканский и Маргарита Луиза Орлеанская
Карло I обеспечил своему сыну самых лучших учителей, которых только смог достать, и настоял на воспитании его в духе эпохи Возрождения, сделав большой акцент на гуманизм. Много внимания уделялось античной литературе, поэзии, искусствам, истории. Сам великий герцог при этом устранился от личного участия в воспитании детей, зато его супруга, Виттория делла Ровере, ревностная католичка, стремилась внести свою лепту и воспитать детей в духе строгой религиозности и Контрреформации, часто посещая с ними Рим и пап. В случае с другими детьми это неизбежно привело бы к формированию рваной личности, колеблющейся между двумя взглядами на жизнь, стремлениями двух родителей. Мог ребенок и просто совершить выбор в пользу одного или другого. Но в случае с Козимо, наследным принцем Тосканы, ничего из этого не произошло – почва для любых идей оказалась весьма благодатной, и мальчик впитывал и то, и другое. В результате этого его личность уже к 15 годам вполне сформировалась, была целостной, и многим могла бы представляться чудовищной в своих ипостасях. Козимо вырос прагматичным, настойчивым, умным и образованным, ловким политиком и интриганом, способным организатором и управленцем. Он ценил искусства во всех проявлениях, включая даже те, которые осуждала церковь, и поощрял молодых талантливых художников, скульпторов и писателей. В античности он видел пример вдохновения, прекрасно знал ее историю, в особенности историю Древнего Рима, и любил проводить различные параллели с прошлым. Развитие наук он считал обязательным, даже если те вступали в конфликт с церковью – в таких случаях требовалось или искать компромисс, или идти на уступки в пользу первой. При всем этом Козимо был человеком сильно религиозным, практически что фанатичным христианином – но так и не проникся особым уважением к папству, как и ненавистью к протестантам. Для него вопрос религии был скорее чем-то личным, и отдавать это в распоряжение какой-то верховной власти из Рима, представленной обычными людьми, он не собирался. В протестантах же он видел таких же христиан, как и он, лишь немного отличающихся от традиционного католицизма – в свете полной дискредитации института папства это было вполне естественным для людей того времени. У своего отца он вызывал восхищение и гордость за способного наследника, у матери – любовь и легкие нотки страха. В целом мягкий в обращении, в нужную минуту Козимо мог стать жестким, уничтожающим одним взглядом, подавляющим волю своего противника. Его сравнивали то с Юлием Цезарем, то с Октавианом Августом, а в семье – с Козимо Старым и Лоренцо Великолепным. Было ясно, что ему суждено творить великие дела, неясным было лишь то, чем обернутся его дела для Флоренции и Тосканы. Именно такой человек стал правителем великого герцогства в 1663 году в возрасте 23 лет.
С 17 лет Козимо стал мечтать о единой Италии – само собой, под началом Медичи. Он прекрасно понимал, что это дело не одного поколения, и что процесс может затянуться на века с учетом иностранного доминирования и раздробленности итальянских государств. Но он все равно мечтал об этом, и готовился приложить все усилия для того, чтобы в его правление сформировалась достойная база для будущих свершений. Все иностранное он отвергал или старался использовать с ограничениями; отныне итальянское было превыше всего. И начал он свои реформы с собственной династии. Прежде всего, был изменен герб Медичи – вместо трех французских лилий в его верхней части появился золотой дуб делла Ровере, династии его матери, что подчеркивало претензии Медичи на герцогство Урбино и общность с итальянскими династиями. Неофициальный девиз своей династии «Festina Lente» («Поспешай медленно») [1], который Козимо презрительно называл девизом дряхлых стариков, был заменен на куда более дерзкий «Aut Caesar, aut nihil» («Или Цезарь, или ничто», «Все или ничего»), прямо заявлявший о больших амбициях главы семейства Медичи. Как великий герцог, он даровал своим братьям и сыновьям, за исключением наследника, титулы простых герцогов, однако на деле те были сугубо номинальными, и служили лишь отличием разных ветвей династии. Так, его братья Лоренцо и Фердинандо стали герцогами Сиены и Пизы соответственно, а сын Козимо – герцогом Ливорно. Наследник престола и его братья при этом именовались принцами, дочери – принцессами. Вслед за династическими атрибутами стали меняться и государственные – был утвержден новый герб Тосканы, включавший в себя алый крест Иоанна Крестителя с гербом Медичи на белом фоне, а также появилось полуофициальное знамя великого герцогства, использующее ту же символику. Сам крест носил двойной смысл – это был одновременно и весьма распространенный символ в Италии, и в то же время он подчеркивал лидерство Флоренции в государстве, так как Иоанн Креститель считался ее высочайшим покровителем.
Супругой Козимо III была Маргарита Луиза Орлеанская, родственница французского короля. Она была на 5 лет младше своего супруга, и вопрос брака с ней был одним из последних, который решил великий герцог Карло I при своей жизни. Брак этот поначалу оказался связан со скандалами, так как Маргарита Луиза была весьма эксцентричной, и вскоре после свадьбы попыталась сбежать из Флоренции, похитив фамильные драгоценности Медичи. Принц и мадемуазель Орлеанская долго не могли найти общий язык, в том числе и из-за расточительства супруги, которое противоречило довольно экономному и рациональному подходу Козимо. Лишь перед смертью великого герцога Карло они начали делать первые шаги навстречу, а когда принц сам стал суверенным правителем, Маргарита Луиза и вовсе примирилась с ним. Дальнейшие их отношения оказались непростыми – великая герцогиня стремилась как можно чаще устраивать пышные балы, много ездила на охоту, в то время как Козимо экономил средства и был занят государственными делами. На своих детей французской мадемуазель было плевать. Родив младшего сына, названного в честь отца, она уехала в гости к родичам во Францию, и так и не вернулась. Ее супруг не очень от этого огорчился, и вплоть до своей смерти в 1699 году он так и не увидел Маргариту Луизу, лишь отправив ей несколько писем. Зато дети, которых француженка родила ему пять, оказались в его полном распоряжении, и он постарался воспитать их наилучшим образом. Этими детьми были:
- Лоренцо (1663-1725), наследный принц, будущий великий герцог Лоренцо I. Женился на Ипполите Людовизи.
- Анна Мария (1667-1743), старшая дочь, покровительница искусств и образования. Вышла замуж за Иоганна Вильгельма Пфальцского, который заразил ее венерическими болезнями и лишил возможности иметь детей. После смерти супруга вернулась во Флоренцию и занялась меценатством.
- Мария Франческа (1669-1721), младшая дочь. Отличалась особой религиозностью, с позволения отца в возрасте 15 лет ушла в монастырь.
- Джан Гастоне (1670-1731), второй сын. Как и Мария Франческа, был религиозен, и пошел по пути религиозной службы. Стал кардиналом, какое-то время рассматривался в качестве возможного претендента на папский престол, но из-за напряженных отношений Рима с Медичи проиграл выборы.
- Козимо (1671-1740), герцог ди Ливорно. Унаследовал большинство черт характера своего отца, считался ученым мужем и опытным политиком. Выполнял роль главы правительства при своем брате Лоренцо. Женат на Виоланте Беатриче Баварской, оставил потомков.
Помимо законных детей, у Козимо III имелись и бастарды, но ни один из них не добился значительных успехов, и не оставил следа в истории. Из многочисленных любовниц великого герцога особенно знаменитой стала одна, Джулия Корсини. С 1671 года она стала выполнять фактические функции великой герцогини, воспитывала детей сбежавшей Маргариты Луизы Орлеанской, и отметилась как одна из многочисленных покровительниц искусств Флоренции своего времени. По слухам, она была протестанткой, так как не раз высказывалась резко в адрес Папы Римского, но эти чувства с ней разделял и стойкий католик Козимо, так что никаких последствий это не возымело, не считая, конечно же, активного выдавливания папского влияния из Тосканы.
Возрождение Banco dei Medici
Герб Флоренции. По совместительству — герб Флорентийского банка.
Козимо III запланировал великое множество реформ, но для их начала ему нужны были деньги. Тех денег, которые давали обычные налоги, пошлины и доходы с разрозненной сети банков, для великих начинаний не хватало. В результате этого еще в последние годы правления Карло I был начат процесс реорганизации семейной сети банков, причем инициаторами этого процесса были молодой наследник Козимо и его старший сводный брат, Алессандро Сальветти, уже руководивший этой сетью. Дело в том, что система банков, созданная еще при Козимо I, была типичной итальянской – «семейный бизнес» с ограниченным доступом к нему сторонних людей, управляемый достаточно посредственно и не способный долго пребывать чем-то значительным [2]. Собственно, из-за этой причины и сгинул некогда могучий Banco dei Medici – неэффективность управления, помноженная на выдачу больших займов тем, кто физически не мог их вернуть в срок, поставили крест на некогда самом могучем банке Европы. Новые банки также страдали от этого, как и неэффективного управления, и потому требовалось кардинально реформировать их, что и начал планировать Сальветти, с 1661 года возглавивший их несмотря на свой молодой возраст (24 года). Козимо же вовсе видел систему банков не только как важную часть сильной экономики, но и мощный внешнеполитический инструмент – при условии поддержки на самом высоком уровне. Возглавить банк члены династии Медичи де-юре не могли, ибо в Европе такое осуждалось и даже запрещалось во многих государствах, но главный сподвижник банковской реформы будущего великого герцога был лишь наполовину Медичи, носил фамилию матери, и еще в юношеские годы отказался от титулов ради работы в банковской системе. Все это формировало благоприятные условия для создания новой системы, оставалось лишь грамотно сформировать ее видение, на что ушло несколько лет. Началась реформа лишь в 1664 году.
Из сильно децентрализованной структуры все банки объединялись в достаточно централизованный и жестко управляемый Флорентийский банк. Несмотря на то, что он формально не принадлежал Медичи, Тоскана оказывала протекцию этого банка, и выступала гарантом его работы, а банк взамен предоставлял государству и правящей династии особые преференции, вплоть до выдачи бессрочных займов на особо важные проекты. В качестве эмблемы банка использовался герб Флоренции, но никто не питал особых иллюзий о его сути, в результате чего куда более распространенным стало неофициальное название новой структуры – Banco dei Medici, или Банк Медичи, правопреемник того старого банка, который обеспечил силу и власть старшей ветви династии. Сама структура управления, при общем главенстве интересов Тосканы и ее кадров, значительно менялась, и отныне была строго иерархической, с сильной зависимостью филиалов от центрального банка. За работниками осуществлялся строгий надзор, за малейшие проступки их наказывали, крупные – выгоняли, а при успехе и проявлении неординарных навыков поощряли денежными премиями и повышением. При выдаче займа требовалось разрешение особой комиссии, которая оценивала возможности клиента к возврату средств, и могла дать отказ. Практиковалось взятие в залог у правителей, берущих крупные кредиты, тех или иных доходов с владений или имущества, что повышало вероятность возвращения займа, или хотя бы уменьшало ущерб в случае невыплаты. С самого начала банк повел довольно агрессивную политику, выкупая малые семейные банки, создавая новые филиалы, вкладывая средства в выгодные проекты. Особым приоритетом пользовались итальянские земли, на этом лично настоял великий герцог Козимо III [3].
Резкое повышение эффективности управления привело к росту доходов банка и его влияния, и уже к 1680 году он имел немалый вес в Европе, а в пределах Италии и вовсе стал доминирующим, потеснив австрийских и генуэзских банкиров. Займы в нем брали Савойя, итальянские князья, графы и герцоги, ряд испанских чиновников высшего звена, корона Франции, император Священной Римской империи. При этом на территории Неаполя, Сардинии и Сицилии деятельность банка была запрещена – испанцы сочли его угрозой собственным интересам. Тем не менее, банкиры Медичи уже начали раскидывать свои щупальца и там, и вскоре финансовое влияние Тосканы на всю Италию стало фактом, с которым были вынуждены смириться все. Однако впереди еще было много дел, банку сильно мешали иностранные дипломаты, не желавшие его расширения – и тут настала очередь Козимо III отстаивать его интересы политическими средствами, к чему великий герцог приложил немало усилий. Главная его цель – улучшение финансов Тосканы – была достигнута, но, следуя своему девизу, он не собирался останавливаться в развитии все, включая возрожденный и набирающий силу Banco dei Medici.
Реформы государства
Флаг Тосканы
Государственный аппарат, созданный еще при Козимо I, был по меркам XVI века весьма эффективным и гибким, но спустя 100 лет уже являлся обыденностью, а то и вовсе отставал тех управленческих чудовищ, которое в это время правили Францией и Голландией. Реформирование его в условиях относительно небольшого государства не требовало много времени и средств, и потому этим Козимо III занялся в первую очередь. Вся структура государственного управления была преобразована, количество чиновников увеличено, а управленческий аппарат разделен строго по специализированным министерствам [4]. Во главе всего этого вместо традиционного канцлера появился пост президента правительства, или просто президента – слово это было взято великим герцогом из латинского языка, и обозначало «сидящий впереди», «председатель». Административное устройство Тосканы, достаточно сложное и разнообразное, также было преобразовано по четкой, единой иерархии. Территория великого герцогства была разделена на две провинции – собственно Тоскану и Романью, которые, в свою очередь, делились на кантоны и коммуны. Все города имели достаточно широкое самоуправление, отдельные его элементы имелись также и у коммун. Обе эти реформы потребовали значительного увеличения числа чиновников, и потому не менее важной оказалась третья реформа, образовательная, которая открывала социальные лифты и допускала жителей городов к высшему образованию практически без ограничений [5]. Отныне даже простой мальчишка, сын городского ремесленника, имел шансы получить высшее образование и стать чиновником, а затем выслужиться и получить достаточно высокий чин, вплоть до министерского, что впервые случилось уже в 1697 году, когда министром сельского хозяйства стал горожанин по отцу, и крестьянин по деду, Антонио Гримальди. Влияние церкви на образование было минимизировано, что вызвало возмущение в Риме – но реальных механизмов влияния на Тоскану у пап уже не было, кроме отлучения, а при попытке в 1678 году отлучить от церкви Козимо III на Папу Римского неожиданно надавили французы, и папству пришлось отказаться от серьезных мер против тосканцев [6].
Церковь вообще получила ряд чувствительных ударов со стороны Тосканы, и не могла противодействовать из-за проблем с финансированием и зависимости от займов Медичи, которые помогали папской казне держаться на плаву. Деятельность иезуитов на территории государства была значительно ограничена, а инквизиция перешла под контроль правительства, и выродилась в обычный аппарат цензуры. Протестанты и евреи на территории Тосканы чувствовали себя вполне свободно, им запрещалось лишь заниматься миссионерской деятельностью и склонять местных католиков к отречению от их веры. Евреи в благодарность стали обеспечивать Медичи средствами и информацией, и даже стали принимать участие в делах Флорентийского банка, зачастую делая то, что считалось для христиан недопустимым. Прогрессивной оказалась реформа судебной системы, во многом уравнявшая население перед лицом закона, упростившая защиту своих интересов со стороны низших сословий, и создавшая четкую систему наказания за крупные преступления вроде убийства, заговора или государственной измены [7]. Успешному проведению реформы способствовало в том числе и то, что более или менее сильная аристократия на территории герцогства отсутствовала, единственной влиятельной династией были Медичи, а дворянство было представлено мелкими землевладельцами или вовсе безземельными «гербоносцами», которые были ближе скорее к городским патрициям, чем к традиционной феодальной знати. При этом численность патрициев в несколько раз превышала численность дворян. Одной из самых главных реформ оказалась крестьянская – ранее крестьяне имели неопределенный статус, и фактически не учитывались как сословие, что открывало массу возможностей для злоупотреблений со стороны мелкой феодальной знати. В 1671 года их статус, права и обязанности были наконец-то определены. Рабство и крепостное право на территории великого герцогства отменялось, за небольшим исключением, касавшихся долговых преступников, которые должны были отработать свои долги, или же галерных рабов. Землевладельцы отныне должны были или сдавать в аренду свою землю, или возделывать ее самостоятельно. При этом землевладельцем мог быть как дворянин или патриций, так и крестьянин — даже с учетом неопределенного статуса сословия в прошлые века успела сформироваться прослойка зажиточных крестьян, владевших собственной землей.
Еще одним важным свершением в государственном плане стало возвращение династии Медичи «к истокам», а именно популизму. Ранние Медичи добились успехов не только из-за своего состояния, но и из-за того, что простые флорентийцы, т.е. народ, поддерживали их начинания, ибо предки Козимо III всегда старались обеспечивать даже самых бедных не просто милостыней, но и полноценной работой, в обмен на которую они получали еду, крышу над головой и какие-никакие средства. Простая формула – деньги, народ, политика – были залогом успеха для Козимо Старого и Лоренцо Великолепного, и их потомок 2-й половины XVII века решил пойти по той же дороге. Солидные средства стали тратиться на проведение различных общественных работ, на которые массово привлекались нищие, коих в одной только Тоскане набиралось до 40 тысяч. Улучшение санитарной обстановки в городах продолжилось, что снизило уровень смертности и сократило вероятность возникновения эпидемий, а угрозу повторения эпидемий вроде той, что обрушилась на страну в 1630 году, и вовсе свело к нулю [8]. На территории всего государства развернулась активная борьба за соблюдение законности и порядка, что вылилось в ряд кампаний против разбойников. К 1690 году их уже не осталось в стране, даже в самых отдаленных и богом забытых предгорьях, и Тоскана стала считаться одной из самых безопасных стран в Европе. Наконец, под эгидой великого герцога была основана почтовая служба, приносившая казне достаточно заметные прибыли, и обеспечивавшая быструю доставку писем и посылок по всему государству. Она развивалась очень быстро, и успела завоевать репутацию абсолютно надежной, из-за чего ее услуги стали пользоваться спросом и за границей. Даже Папы Римские были вынуждены признать ее пользу в пределах Италии, и допустить к работе на своей территории.
Реформы экономики
Большой герб династии Медичи
У Козимо III были большие планы на будущее, и ради их реализации требовалось найти немало средств. Один лишь Флорентийский банк не мог обеспечить нужный уровень доходов, и потому, руководствуясь советами проверенных людей, античными трудами и иностранным опытом, великий герцог Тосканы начал обширные реформы в области экономики. В первую очередь это коснулось монетной системы. Хотя флорин, монета, отчеканенная во Флоренции, и являлся одной из самых популярных в Европе, послужив прообразом для многих других монет вроде гульдена, но в остальном флорентийская денежная система была крайне неорганизованной, в ходу были до двух десятков различных монет, которые конвертировались друг в друга в абсолютно разном отношении. Сам флорин последний раз был отчеканен в 1523 году, и после этого про него надолго забыли, а на смену ему пришли венецианские дукаты (цехины), схожие по номиналу. Великий герцог Козимо III вместе со своим братом-банкиром, Алессандро Сальветти, решил возродить чеканку монет во Флоренции, и создать в Тоскане собственную денежную систему, но с этим возникли определенные затруднения – одними золотыми монетами обойтись было сложно, а курс серебра и золота между собой постоянно колебался, вызывая серьезные проблемы у тех, кто полагался на второй металл. В результате пришлось ввести фактически биметаллическую денежную систему, основой которой оставался золотой флорин с содержанием чистого золота 3,2745 грамма (1/100 древнеримского фунта, которым продолжали мерять драгоценные металлы в Италии, прежде всего — золото). Помимо золотого флорина, чеканилась также серебряная лира (6,18 грамм чистого серебра); к 1672 году один флорин стоил 8 лир. Для более мелких расчетов внутри государства начала чеканиться также медная монета, куатрино, составлявшая 1/100 от флорина. Кроме этих трех монет, чеканилась также и четвертая, скудо, номиналом в 4 флорина. Главной счетной валютой оставался флорин и куатрино, что позволяло минимизировать проблемы учета при смене соотношения стоимости золота и серебра; стоимость лиры таким образом постоянно менялась, а скудо использовался лишь для особо крупных денежных сделок. Кроме этой денежной реформы, уже в 1665 году была проведена крупная налоговая реформа, которая повысила эффективность налогообложения, и увеличила доходы казны только за счет населения.
Все это было не лишним в свете положения Тосканы. Козимо III прекрасно осознавал ее экономический потенциал – в ней были люди, была возможность налаживать промышленное производство в больших масштабах, сельское хозяйство при должном внимании могло приносить большие прибыли, но на территории государства остро не хватало многих видов ресурсов. Это приводило к необходимости импорта сырья и готовой продукции из других государств, оттоку денег из государства, и зависимости экономики от международной торговли. Избавиться от этой зависимости было невозможно ни в XVII веке, ни в будущем – и потому Козимо III выбрал другой путь: получить с этого максимальную выгоду. Однако вместо того, чтобы выбрать путь голландцев, которые предпочитали просто торговать, и все более игнорировали собственное производство, тосканский правитель избрал иной путь: завозить в страну дешевое сырье, производить из него дорогую продукцию, и продавать ее за границей, получая больше прибыли, чем просто от торговли. Вместо ставки на свободную торговлю, он принялся защищать своего производителя протекционистскими пошлинами, при этом стимулируя формирование собственного купечества. Тосканские купцы часто пользовались генуэзскими моряками и кораблями, но выгоду от этого получали все же Медичи, а не дожи. При Козимо III в Тоскане производство было значительно развито – появились новые текстильные мануфактуры, производство шелка выросло в несколько раз, стало завозиться железо для производства продукции из него. Вместо кустарей и относительно слабых цехов стали появляться новые мануфактуры самых различных специальностей. В Ливорно выросли большие кузни и верфи; во Флоренции процветало текстильное производство; в Равенне все больше и больше стали производиться изделия из металла. Появились мануфактуры и близ Болоньи. Конечно, они еще были не такими масштабными предприятиями, как во Франции или Великобритании, но постепенно набирали обороты и обеспечивали их хозяевам, как государству, так и частникам, значительные доходы.
Под особый контроль было взято использование земельных ресурсов. Их в Тоскане хватало, но значительная их часть не использовалась, а эффективность сельского хозяйства вообще оставляла желать лучшего. Меры предшественников по улучшению ситуации были половинчатыми, и не приносили значительных успехов. При Козимо III все это изменилось – привлекая тысячи нищих на общественные работы, он стал массово улучшать ирригацию, осушать прибрежные болота, освобождать новые земли под возделывание. Были приложены значительные усилия для улучшения качества обработки земли, включая внедрение всех новых изобретений в этой области. Для упрощения перевозки товаров в Тоскане, до того отличавшейся крайне плохими дорогами, стали прокладывать новые пути сообщения, в том числе и старыми римскими методами, вымащивая их камнями. Это обеспечило и много работы для тех самых нищих, и значительно улучшило ситуацию с логистикой в стране, что давало массу выгод в самых разных областях, от экономики до войны. Была создана жесткая система учета землевладения, которая сразу же выявила массу нарушений, борьба с которыми заняла много времени. Многие земли были перераспределены в пользу крестьян, которых стали называть «самыми счастливыми в Италии». Внутренний торговый оборот значительно оживился, благосостояние населения выросло. Земледелие в Тоскане и Романье стало приносить большие прибыли, избыток продовольствия отправлялся в ближайшие страны, которые сильно зависели от оного, и про голод в Тоскане практически забыли. Кроме того, это привело к постепенному росту населения, особенно в долине реки По [9].
Несмотря на расширение площади возделываемой земли, была дополнительно укреплена система защиты лесов Тосканы, которая существовала там еще с незапамятных времен. В новых условиях потребности в древесине были выше, но практически весь строевой лес приходилось возить издалека. Собственно тосканские породы деревьев, особо ценные для судостроения, стали использоваться на верфях Ливорно, где стали строиться уже корабли не только для внутреннего потребления, но и на экспорт. Ливорнские «купцы» достаточно высоко оценили во Франции, да и Испания стала заказывать к постройке корабли в Тоскане, несмотря на достаточно напряженные с ней отношения. На место каждого вырубленного дерева высаживалось такое же; за лесом тщательно следили, и любое покушение на деревья, растущие на государственной земле, следовало достаточно жесткое наказание. Развивая экономику Тосканы, не забывали Медичи и про Романью с Урбино. Там также развивалось производство, особенно текстильное – если раньше импортные ткани считались предметами роскоши, то теперь Тоскана сама экспортировала их, целиком удовлетворив внутренние потребности. Ткани, вытканные в Романье, особенно ценились в Центральной и Восточной Европе; тосканский шелк пользовался спросом в Мадриде и Лиссабоне. Немаловажным было также рыболовство в Адриатике, которое хоть и не приносило больших выгод, но позволяло прокормить население и вносило разнообразие в жизнь населения страны. Когда в 1698 году будет проведена перепись населения, то в Тоскане окажется более 2 миллионов жителей – больше, чем предполагали министры и сам великий герцог. Экономика страны при этом значительно укрепилась, и могла позволить себе и такие затратные проекты, как создание регулярных армии и флота.
Примечания
- Аналог русского «Тише едешь – дальше будешь».
- Эта особенность итальянских банков сохраняется по сей день, да и многие фирмы являются таковыми, не набирая веса выше среднего в силу искусственных ограничений, созданных самими хозяевами фирмы. Крупного капитализма и предпринимательства, поднятия интересов предприятия выше интересов семьи в Италии в массовом сознании по сути так и не произошло.
- По сути, это уже помесь центрального банка с крупным международным. Да-да, Тоскана получается родиной слонов, ибо подобные банки появятся в других странах заметно позднее, но…. Почему бы и нет? Банковское дело в Италии некогда было поставлено на весьма передовом уровне, здесь по сути речь идет о продолжении традиций и его развитии. Вполне естественно, что одна из самых совершенных финансовых систем своего времени может появиться в Италии, именно во Флоренции.
- С одной стороны, все эти министерства и президенты – анахронизм, а с другой – термин «президент» уже использовался в некоторых странах, в частности, в Венеции, для некоторых высших чиновников, а министр вообще латинское слово, и кому как не итальянцам первым его вводить в использование?
- И опять – выглядит анахронизмом, слишком хорошим чтобы быть правдой, но в Тоскане в целом республиканская основа все еще была сильна, а социальные лифты Флоренции были достаточно эффективными, хоть и не позволяли просто так прыгнуть из грязи в князи, т.е. из крестьянина в гонфалоньера. Здесь речь идет не о каком-то сверхпрогрессорстве, а о элементарном развитии старой базы вместо появления закостенелой новой, тем более что землевладельческая аристократия в Тоскане по сути отсутствовала, и в конце XVII века все еще управлялось на основе городских, условно буржуазных традиций. Таких проблем, как у нас, когда к власти не допускали разночинцев, в той части Италии просто не существовала. Да и открытие лифтов де-юре не означает их появление де-факто – высшее образование, необходимое для чиновника, все же стоило немалых денег, которые просто так появиться у мелких ремесленников или зажиточных крестьян не могли.
- Опять же, больно крутая мера для католиков того времени, но за 100-200 лет до описываемых событий светские правители Флоренции вполне могли бороться с влиянием Папы и церкви на своей территории, а тогда власть Рима признавалась и учитывалась куда больше. В середине XVII века, когда даже католические правители смотрят на Папу Римского как на пережиток прошлого и вредоносный элемент, провернуть подобное вообще проще простого, лишь бы излишне религиозная чернь не взбунтовалась.
- Опять же, полезный пережиток Флорентийской республики – там де-юре тоже все вроде как были равны перед законом (кроме разве что крестьян, у которых были свои суды), хотя на деле мелкому феодалу или богатенькому горожанину было проще подкупить судью, чем простолюдину.
- В реальности работы по улучшению санитарной обстановки в городах были проведены уже Габсбургами в XVIII веке.
- Большая часть из указанных реформ была проделана во 2-й половине XVIII века, или вовсе в XIX. По факту, несмотря на все достижения Тосканы при Медичи, регион оставался едва ли не полудикой окраиной по отношению к «цивилизованным» частям Италии. К примеру, людей из окрестности Пистойи предпочитали не набирать в армию, так как они славились исключительной отбитостью и дикостью, а в горных районах Тосканы процветали «бандитские республики». После проведения всех указанных реформ, а также дальнейшего развития экономики «Большая Тоскана» может стать одним из самых развитых малых государств Европы, и самой развитой частью Италии.
