Данный очерк имеет скромную цель внести в обиход российской левой ряд фактов из истории сионизма и сделать несколько наблюдений о его своеобразии в ряду других радикально националистических течений эпохи империализма. Литература, которую я использовал, указана в конце.
Сионизм до 1933
Антисемитизм с самого начала был лучшим другом сионизма. Между ними существовало и существует нечто вроде политического и идеологического симбиоза. Так, в июне 1895 "отец сионизма" Теодор Герцль писал: «В Париже… я достиг более свободного отношения к антисемитизму, который я теперь понимаю исторически и извиняю. Главное же, я понял всю бесплодность и обреченность попыток …"бороться" с антисемитизмом». (Brenner). Поняв это, Герцль поспешил заключить союз с пресловутым графом Плеве, черносотенным министром Николая Романова. Причем он сделал это лишь спустя несколько месяцев после кишиневских погромов, когда ключевая роль Плеве в их организации стала широко известна. Что же он предложил этому погромщику? Обоюдно выгодную сделку. Способствовать массовой эмиграции евреев из России, чтобы ослабить революционное движение. Плеве объявил при первой встрече с Герцлем, что считает себя "горячим сторонником сионизма". И его слова повторяли впоследствии все выдающиеся государственные деятели-антисемиты. (Shahak, 71, 112)
Своим смертельным врагом сионисты считали либерализм и, особенно, социализм, т.е. силы современности и прогресса, которые со времен Великой Французской революции создавали (в конфликте друг с другом) тип общества и гражданства, основанного не на религиозных и расовых признаках, а на правовых принципах буржуазного и позднее социалистического общественных укладов. В борьбе современности с элементами феодального, "традиционного" общества сионисты целиком встали на сторону реакции, т.е. антикоммунизма и антилиберализма. Показательный пример этого отношения приводит Шахак. В 1934 году лидер американских сионистов Иоахим Принц выразил свой восторг по поводу прихода нацистов к власти в таких словах:
«Значение Германской Революции для германской нации, в конце концов, откроется тем, кто совершил ее и дал ей форму. Ее значение для нас сводится к следующему: с либерализмом покончено. Единственная форма жизни, которая способствовала ассимиляции евреев, потоплена». (Shahak, 71)
Но почему ассимиляция евреев была табу для сионистов? Тем более, что они настаивали, что такая ассимиляция в конечном счете невозможна, что существует некая мистическая расовая особенность, которая отмечает всех евреев своим клеймом, делает их отличными от остального человечество. Такая постановка вопроса, однако, малопродуктивна. От силы она привела бы нас в область "истории идей", где мы благополучно бы завязли в "духе времени", популярности расовых теорий, витализме и т.п. Куда важнее понять, почему именно идеология сионистов выиграла борьбу с другими идеологиями, почему она смогла привлечь, пусть не сразу, мощные социальные силы, политическую и материальную поддержку? Оставим "мистику крови" реакционерам, а себе здравый смысл. Ассимиляция евреев, которая шла бурными темпами в Западной Европе, означала уход еврейства из под власти средневекового раввината, освобождение от тоталитарного в полном смысле этого слова мира гетто. В перспективе, целой средневековой касте грозил конец, поэтому анти-ассимиляционная идеология имела сильный и организованный источник в традиционном религиозном, финансовом и интеллектуальном истэблишменте мирового еврейства.
Но к началу 20 века процесс ассимиляция евреев, особенно в Восточной Европе, стал представлять серьезную проблему и для ассимилированной крупной еврейской буржуазии, ввиду того, что она приводила все большее число еврейской молодежи к социализму, т.е. к социал-демократии, анархизму и другим радикальным социальным движениям с антикапиталистическим содержанием. Классическим примером здесь может служить известный банковский дом Шиффа в Нью-Йорке, который занимает заметное место в черносотенной историографии , как чуть ли не первопричина революционного движения в России. Из работ биографов этой банковской семьи известно, что их все сильнее беспокоила социалистическая агитация в Бруклине и на Ист-Сайде и особенно тот факт, что лидерами в ней выступали еврейские иммигранты из Восточной Европы, бундисты и другие. Еврейские массы в Америке в то время жили в бедности, но в отличии от коренных американцев они зачастую были политизированы революционными движениями на своей родине. Сионизм, особенно после Первой мировой, когда он стал радикализироваться, беря пример с массовых фашистских движений, мог стать оружием правящих классов в борьбе против социализма, отрывая от него революционеров-евреев и широкие круги еврейской интеллигенции и молодежи, как потенциальных участников революционного движения. Архетипической в этом плане была фигура Мозеса Гесса, социалиста-младогегельянца, оказавшего огромное влияние на молодого Маркса, но впоследствии ставшего еврейским националистом и "отцом социалистического сионизма".
Показательно, что полковник Зубатов давал инструкции своим еврейским агентам использовать сионистские группы Рабочих Сиона для борьбы с революционерами. (Brenner) Здесь еще много неизученного, но представление о контрреволюционной роли сионизма дает следующий эпизод из биографии "отца сионизма". После своих встреч с Плеве, Герцль поехал на Мировой сионистский конгресс в Базеле, где имел тайную встречу с одним из руководителей эсеров Хаимом Житловским. Вот что впоследствии последний писал об этом необычном разговоре. Сионист сказал ему:
«Я только что приехал от Плеве. Он дал мне крепкое обещание, что в течение максимум 15 лет он устроит для нас договор на Палестину. Но только при одном условии: еврейские революционеры прекратят свою борьбу против русского правительства. Если через 15 лет с момента соглашения Плеве не устроит такого договора, они освобождаются от своего обещания и могут делать все, что хотят». (Brenner)(1)
Контрреволюционное значение сионизма неизмеримо увеличилось с Октябрьской революцией, которая должна была стать прологом к мировой. Для правящих классов Запада она казалась результатом сговора закулисных сил и, прежде всего "мирового еврейства", тем более, что в большевистской верхушке было много евреев (хотя и меньше, чем в других левых партиях). В 1920 известный британский антисемит Уинстон Черчиль, будущий архитектор Холодной войны, а в то время военный министр, рассказывал читателям Илюстрейтед Сандей Геральд о "Троцком… [и] его планах мирового коммунистического государства под властью евреев". Но у Черчиля были и свои "хорошие евреи" — сионисты. Он с пылом писал о "ярости, с которой Троцкий атаковал сионистов и доктора Вейцмана в особенности" (Вейцман был тогда председателем Мировой сионистской организации — МСО — Е. Х.). «Троцкий», — объявил Черчиль, «был остановлен этим новым идеалом… Борьба, которая сейчас разворачивается между сионизмом и большевистскими евреями является ничем иным как борьбой за душу еврейского народа». (Brenner) В этом последнем утверждении этот матерый классовый боец был несомненно прав. Поставив себя на службу капиталистическим классам Европы в момент их величайшего кризиса, сионисты встали на сторону белогвардейских погромщиков, оказались на стороне самой черной реакции, предали ей еврейские массы Восточной Европы. Лицемерно они жаловались, что были "беспомощны" что-либо сделать. На деле же они отказались от попыток противостоять погромщикам, потому что стояли с ними по одну сторону классовой войны. И это предательство своего народа они повторят в тысячекратном размере через 20 лет.
Не сионисты, а мировой рабочий класс, социалистическое движение, советская власть выступили тогда единственными защитниками еврейского населения Восточной Европы. Британские профсоюзы организовывали эмбарго на отправку оружия для белых. Французские коммунисты подняли восстание на французской эскадре в Черном море. И, конечно же, Красная армия, старавшаяся спасти евреев от белогвардейских убийц. Как через четверть века она будет спасать миллионы евреев от их нацистских убийц. Это та историческая правда, которую теперь пытается навсегда похоронить чудовищная машины лжи сионистской и империалистической пропаганды. Но это им не удастся.
Таким образом, если до Первой мировой крупная еврейская буржуазия, вроде Шиффов, относилась к сионизму, пугавшему ее своим радикализмом, с недоверием и продолжала видеть своего основного союзника в раввинате, то с революцией в России, провозгласившей эру массовой политики, она начинает смотреть на выскочек-сионистов со все большим интересом. Полагаю, что неожиданное обращение Якоба Шиффа (помогавшего Колчаку и Деникину) в сионисты, которое ставит в тупик его сионистских биографов, может быть понято именно как ранее выражение процесса идеологического и политического перевооружения еврейской буржуазии. Ну а уже в 30х гг., когда стала очевидной ее фатальная слабость — отсутствие своего государства, которое могло бы защитить ее капиталы и саму жизнь, поддержка крупного еврейского капитала сионистам была обеспечена.
Итак, противостояние ассимиляционным тенденциям, которые бурно росли в европейском еврействе, начиная с середины 19 века, было в интересах традиционных правящих групп гетто и эмансипированной большой еврейской буржуазии. В этом их главным союзником стал антисемитизм. Перефразируя Вольтера, можно сказать без чрезмерного преувеличения, что если бы антисемитизма не существовало, сионистам пришлось бы его выдумать.
В 1925 Яков Клацкин, соредактор массивной Энциклопедии Иудаики так изложил полные выводы из сионистского подхода к антисемитизму:
«Если мы не признаем правоты антисемитизма, мы отрицаем правоту нашего собственного национализма. Если наш народ заслуживает и хочет жить своей национальной жизнью, тогда он является инородным телом в нациях, среди которых он живет, инородным телом, которое настаивает на своей особости, сокращая пространство их существования. Поэтому они правы, борясь с нами за свою национальную целостность… Вместо того, чтобы бороться против антисемитов, которые хотят ограничить наши права, мы должны основать общества для защиты от наших друзей, которые желают защитить наши права» . (Brenner)
Требование расовой чистоты связывает сионизм и фашизм как расистские идеологии. Более того, как теперь известно, этот центральный элемент в мировоззрении Гитлера был заимствован им в первую очередь из иудаизма и сионизма. Современная исследовательница венского периода Гитлера пишет, что больше всего в евреях молодой художник ценил «их умение сохранить чистоту “еврейской расы” в течение тысячелетий». Надо отметить, что в работах расовых теоретиков того времени, Листа и фон Либенфельса, опасной и разрушительной была не чужая раса, а только смешение рас, которое уменьшало ценность “арийского народа”, и которого надо было избежать любой ценой. Даже позднее, в 1930 Гитлер восторгался способностью евреев сохранить свою расу с помощью религии и строгих правил, особенно, запрет на браки с неевреями. Собеседник Гитлера Вагенер передает, например, такой пассаж будущего фюрера:
«Через Моисея еврейский народ получил жизненное правило на всю жизнь, которое было возвышено до статуса религии, полностью соглашалось с расовой сущностью и просто и ясно, без догм и сомнительных верований, трезво и абсолютно реалистично содержит в себе все то, что служит будущему и самосохранению детей Израиля. Все подчинено благополучию своего народа, ничто — соображениям пользы других [народов]..[…] мы должны с восхищением признать эту невероятную силу, с которой евреи сохраняют свою расу» (Hamann, 350-51).
Говоря об отношении нацистов к сионизму, надо упомянуть и взгляды Альфреда Розенберга, главного идеолога нацистской партии, который имел большое влияние на Гитлера в его ранний период, в начале 1920х. Уже в своей ранней книге След евреев в блужданиях времени (1919), в которой он отказывал евреям в способности иметь свое государство, Розенберг приветствовал сионизм. Идеология сионизма, видящая в евреях диаспоры паразитов на теле других народов, давала прекрасную возможность требовать их ущемления в правах, а цель сионистов — вывезти евреев из Европы в Палестину или куда-то еще — позволяла в будущем использовать их для поощрения еврейской эмиграции из Германии. Уже в начале 1920х в партийном органе НСРПГ Фолькише Беобахтер стали появляться статьи в поддержку сионистского плана еврейской эмиграции в Палестину. Но для Гитлера главным, что убеждало его в правоте сионистов, была их уверенность, что евреи не могут быть немцами. (Brenner)
Мы видим как расистское ядро сионистской доктрины естественно роднило сионистов с нацистами и определяло их положительное отношение к антисемитизму, а значит и к антисемитской политике и усиливающейся дискриминации евреев в Центральной и Восточной Европе. «Единственный путь», — пишет Ленни Бреннер, «который мог помочь евреям в борьбе за свои права в Восточной Европе, это был союз с рабочим движением, которое в этих странах видело антисемитизм в его истинном свете, т.е. как идеологическую бритву в руках их капиталистических врагов. Но хотя социалистическая революция означала равенство для евреев как евреев, она также означала экспроприацию еврейского среднего класса как капиталистов. Это было неприемлемо для местных кругов МСО, которые в подавляющем большинстве были буржуазией и практически не имели за собой рабочих… К 1920м гг. руководство МСО перестало даже притворяться, что оно действует в интересах евреев диаспоры и предоставило еврейским общинам самим заботиться о своей защите».
У сионистов было достаточно причин ненавидеть Советский Союз и желать его гибели. Ведь советскии евреи делали вещи, которые были анафемой для сионистов и раввинов. Они быстро и успешно ассимилировались. Освободившись от власти средневекового раввината они все чаще вступали в смешанные браки. Антисемитизм нацистов излечит их от этих глупостей и научит быть хорошими евреями. Такова, примерно, была логика сионистов. Надо сказать, что в историографии и критике сионизма тема СССР и антикоммунизма остается практически неизучена, а без этого невозможно понять классовой природы этого движения.
Фашизация сионизма связана с одним из его течений, а именно: ревизионистского сионизма, или просто Ревизионизма, основанного Зеевом Жаботинским в 1925 году. До этого сионизм оставался расовым национализмом, который отличался от других национализмов такого типа только особой агрессивностью и мессианизмом, так как ему только еще предстояло завоевать свою территорию, отняв ее у тех, кому она принадлежала. Расовые и позднее фашистские тенденции существовали и в других национализмах, например, в ирландском, но там речь шла о национально-освободительной борьбе с империалистами. Сионисты же с самого начала искали себе место под крылом империалистов, от которых они надеялись получить землю, будь-то в Уганде, Палестине или другом месте.
Вот как описывает Ревизионизм Норман Кантор в своей книге "Американское столетие".
"Правые сионисты в период между двумя войнами настолько отдалились от гетто и культуры штетла, что развили в себе склонность к фашизму… Менахем Бегин был воспитан польским Ревизионизмом. Он был лидером Бетар — военизированной организации ревизионистов, которая сознательно подражала немецким штурмовикам и чернорубашечникам Муссолини" (Сейчас ревизионисты стали партией Херут, основной силой блока Ликуд). Жаботинский и Бегин приветствовали нацистов. Они надеялись, что те выгонят европейских евреев в Палестину. Они также восхищались военной и террористической тактикой нацистов. Они пришли к выводу, что будущее принадлежит фашистским партиям и террористическим группам и стали формировать свои собственные. Это им пригодилось в 1943-47 гг. против британцев. Иргун Цви Леуми (Бегин) и Банда Штерна (Ицхак Шамир) выросли из движения ревизионистов и его организации Бетар".
На выборах на конгресс МСО в 1931 году Ревизионисты Жаботинского получили 21 % голосов, а в 1935 с усилением своих фашистских тенденций они порвали с МСО и создали свою отдельную организацию Сионистское ревизионистское движение (СРД). Важно отметить, что с самого начала ревизионисты были не только политическим движением. Они опирались и на военизированную молодежную организацию Бетар, основанную в 1923. (2) А в 1931 у них появилась и своя подпольная боевая организация в Палестине — IZL (Иргун Цвеи Леуми), отколовшаяся от Хаганы, военной организации МСО.
Еврейский Муссолини
Октябрьскую революцию основатель Ревизионизма Зеев Жаботинский встретил крайне враждебно. Его движение отличалось особым антикоммунизмом даже по сравнению с крайне правым ортодоксальным сионизмом. И дело не только в том, что Коминтерн был против сионизма и поддерживал национально-освободительную борьбу арабов. Это часто приводимое объяснение сводит политику и идеологию сионизма к оппортунизму, игнорируя его классовую сущность и вытекающие из нее идейные и ценностные установки.
Для Жаботинского было аксиомой, что сионизм это идеология еврейской буржуазии, к которой он относил всех евреев. С самого начала СРД он провозгласил свою приверженность буржуазной ориентации в социальных вопросах, так как, по его мнению, огромное большинство евреев принадлежало к среднему классу. Его идеалом было "корпоративное" (т.е. фашистское) государство, в котором профсоюзы должны были подчиняться арбитражу государства. (Heller) Правда, сам Жаботинский неоднократно протестовал против обвинений в фашизме, но в его попытках определить сущность Ревизионизма (а теоретиком он был, как и все сионисты, никудышным) легко заметить аналогичные фашизму и нацизму признаки. Вот что писал Жаботинский в 1933 году:
«Ревизионизм не есть “фашизм”. Единственное, что объединяет его с итальянским фашизмом это отрицание классовой войны, требование арбитрации как единственного средства решения трудовых конфликтов и подчинение классовых интересов интересам нации. Но ревизионисты верят в демократию, парламентский режим, свободу слова, прессы и организации».
И нацисты, пришедшие к власти парламенстким путем, и итальянские фашисты могли бы подписаться под этими словами постольку, поскольку "интересы нации" стояли во главе угла. Впрочем, декларации Жаботинского о своей приверженности демократии не стоит принимать всерьез. Они предназначались, как правило, для Великобритании, чтобы заручиться ее поддержкой планам сионистов сначала “колонизировать” Палестину, а затем основать еврейское государство по обоим берегам Иордана. Он пытался использовать Муссолини против Англии, а Англию против Муссолини. Знаменательно, что в 1935 году, когда ему пришлось защищаться от обвинений в фашизме, Жаботинский не придумал ничего лучшего, как заявить, что фашистский принцип превосходства нации над личностью, семьей или классом разделяют буквально все, включая социалистов и даже коммунистов, если последних испытать на прочность. Причем, в то время, как в фашизме классовая борьба была просто “запрещена”, в сионизме, по концепции Жаботинского, она была “аморальной”, что, учитывая теологические корни сионизма, куда сильнее, чем мирской запрет. В качестве последнего пункта своей защиты (всего их было пять) глава ревизионистов завил, что Италия была сильным государством, способным помочь сионизму.
Здесь надо заметить, что роль Израиля как верного подручного Вашингтона в его самых грязных и кровавых преступлениях против народов Третьего мира своими корнями уходит в сотрудничество сионистов с режимом Муссолини. В том же 1935 году Жаботинский встретился с Рафаэлем Гварилья (Raffaele Guariglia), функционером МИДа, курировавшим Эфиопию, для переговоров об открытии школы Бетара в Италии. Итальянец рассматривал это как шаг к освобождению Палестины от британцев, т.е. в контексте межимпериалистического соперничества. В 1936 году Жаботинский был настолько впечатлен победой Италии над Эфиопией, что открыто рекомендовал сионистам союз с Муссолини. Лидер фракции «активистов» фон Вейсл, стремившийся создать организационную и идеологическую связь между Ревизионистами и британским “Союзом фашистов” Освальда Мосли (тоже большого поклонника Муссолини), всецело поддерживал колониальную войну Муссолини в Эфиопии и заявлял, что поражение итальянских фашистов в ней будет “огромной бедой” для белой расы. (Heller, 379)
С самого начала сионизм выступал врагом освобождения народов от колониального гнета и ориентировался на союз с самым сильным империализмом. Учитывая тот факт, что еврейский капитал уже тогда занимал одно из центральных мест в системе капиталистического империализма, такой выбор не должен вызывать удивления. Еврейские капиталисты имели все для успешной конкуренции с капиталистами других наций. Все, кроме одного – у них не было своего национального государства. И недаром, что фашистские тенденции в сионизме стремительно растут именно в 1930х, когда еврейская буржуазия убеждается в своей уязвимости самым трагическим образом — ее начинают экспроприировать нацисты. (3)
Фашизация сионизма была наиболее успешной в Италии и Палестине. Уже в 1932 лидер итальянских Ревизионистов Леоне Карпи объявил о своем несогласии с мнением, что между сионизмом и фашизмом имеются непреодолимые различия. В Италии, заявил он, все члены ревизионистского движения одновременно являются и членами фашистской партии. (Heller, 368) Карпи сделал это заявление на Пятом мировом конгрессе ревизионистского движения в Вене. Стоить отметить и такую деталь. При входе в зал конференции Карпи приветствовал делегатов фашистским салютом. В ответ с мест вскочили делегаты Максималистской фракции и ответили ему таким же салютом. (Heller, 368 n.)
Впрочем, в восхвалении фашистского режима в Италии сионисты МСО не отставали от своих соперников Ревизионистов. В 1927 Наум Соколов, председатель исполкома МСО, а позднее его президент, вел в Риме переговоры с Муссолини. Майкл Леден, исследователь фашизма и еврейского вопроса, писал, что, выступая на последнем заседании, Соколов не только хвалил диктатора за его душевные качества, но и заверил, что фашизм был свободен от антисемитизма. «Истинные евреи никогда не боролись с вами», заверил он Муссолини. Эти слова, равнозначные одобрению фашистского режима, были немедленно растиражированы еврейской прессой по всему миру. Заверения в лояльности и выражения признательности к фашизму полились из всех еврейских центров Италии.
В Палестине позиции сионо-фашизма были также крепки. В 1933, т.е. в год прихода к власти Гитлера, сионистская пресса печатала многочисленные статьи, восхваляющие итальянский фашизм. Поклонник Жаботинского, издатель газеты Доар Хайом Итамар Бен-Ави писал: «Платформа Жаботинского это ничто иное, как фашистская программа во всей ее чистоте». В этой статье под красноречивым названием “Почему я фашист?” (21 декабря 1927) Бен-Ави призывал “еврейского Муссолини” (sic!) к объединению еврейской общины в Палестине в общем принудительном труде, который бы сплотил левых и правых. (Heller, 374-75)
В 1928 Абба Ахимейер, известный публицист-ревизионист и лидер фашистской группировки Максималистов, имел свою колонку в главном палестинском органе Ревизионистов газете Доар Хайом, которая так и называлась "Из дневника фашиста". В предверии приезда Жаботинского в Палестину он опубликовал статью под названием "На приезд нашего Дуче". (Бреннер). У Ахимейера было немало оснований назвать так основателя крайне правого крыла в сионизме. Группа Ахимейера достигла пика своего влияния в 1932, когда от нее было избрано 40 депутатов на мировой конгресс Ревизионистов. Интересно, что Ахимейер был настолько принципиальным противником демократии, что, уже будучи выбранным в депутаты, он отказался поехать на конгресс. Его место занял другой лидер Максималистов, поэт-мракобес Гринберг. Интересное описание этой фракции дал другой ревизионист, поэт Яков Кахан в письме Конгрессу.
«Серьезные ребята, крутые, озлобленные. В немалой мере их озлобленность — результат нужды и бедности каждого из них. Нельзя не почувствовать социального мотива в их идеологии… Их известная близость к нацистам…На самом деле, слово ‘гитлеровец’ для них является не ругательством, а похвалой». (Heller, 377-78)
Вряд ли сионист Кахане понимал, что он описывает человеческую трагедию целого поколения еврейской молодежи, которое было отравлено сионизмом и потеряно для борьбы за эмансипацию.
Приход Гитлера к власти
Нацисты пришли к власти в январе 1933. 21 июня того же года Сионистская федерация Германии послала свой меморандум нацистской партии.
«В практических целях, Сионизм надеется заручиться сотрудничеством даже тех правительств, которые фундаментально враждебны по отношению к евреям, так как в работе над еврейским вопросом важны не сентиментальности, а реальные проблемы, решение которых соответствует интересам всех народов и особенно германского народа.»
В этом обращении сионисты также заявили о своем несогласии с бойкотом и другими мерами направленными против нового режима в Германии со стороны других стран. И действительно, через несколько месяцев нацисты использовали Мировую сионистскую организацию (МСО) против тех евреев, которые пытались бойкотировать немецкие товары.
На Мировом конгрессе МСО в 1933 году сионисты отвергли резолюцию, призывавшую к акциям против нацистского режима 240 голосами против 43. Во время этого конгресса Гитлер объявил о подписании торгового соглашения между Англо-Палестинским банком, принадлежавшим МСО и таким образом прорвал еврейский бойкот нацистской Германии в тот момент, когда, благодаря мировой депрессии, немецкая экономика была исключительно уязвима. Покончив с бойкотом, МСО стала главным торговцем нацистскими товарами на Ближнем Востоке и в Северной Европе. В Палестине сионисты создали специальный банк Ха’авара, для перевода туда капиталов немецкой буржуазии еврейского происхожения, на которые в свою очередь покупались большие партии немецких товаров. (Schoenman, глава 6). Нацисты отплатили им взаимностью.
В 1935 редакционная статья газеты СС Дас шварце корпс провозгласила свою полную поддержку сионизму. А Георг Карески, глава Сионистской государственной организации и Еврейской культурной лиги Германии восхвалял расовые Нюрнбергские законы (сентябрь 1935), объявляя, что сионисты «полностью одобряют» их. Стефен Визе, президент Американского конгресса сионистов и Мирового еврейского конгресса объявил, что «Гитлер был прав… Он называет еврейский народ расой, и мы являемся расой». Один из этих законов, хорошо забытый теперь, состоял в том, что отныне в Германии позволялись только два флага — один со свастикой, другой — бело-голубой, сионистский. В то время, когда в лагере смерти Дахау уничтожали тысячи немецких коммунистов и либералов, на улицах Берлина свободно продавался центральный орган сионистов Рундшау, а на их митингах звезда Давида реяла на флагштоках рядом с нацистской свастикой.
Интересно, что нацисты, не сомневаясь в лояльности сионистов, разрешили Бетару продолжать свою деятельность в Германии. Молодые сионисты проводили митинги, конференции, организовывали летние лагеря, спортивные мероприятия, занимались парусным спортом и приобретали навыки в сельском хозяйстве. Им было разрешено носить свою форму, которая включала коричневые рубашки, им было также разрешено печатать и распространять свою литературу, в том числе сионистские статьи, написанные в крайне националистическом, пара-фашистском духе. Национализм германского Бетара был направлен против Британии, арабов и левых сионистов. Не публиковались только материалы о положении в Германии. За этим исключением, публикации Бейтара практически не отличались от молодежной нацистской литературы. (Segev)
Свастика с Звездой Давида
K 1934, пишет Бреннер, СС стала самой про-сионистской частью нацистской партии. Замечательным эпизодом сионо-нацистских связей был шестимесячный визит в Палестину барона фон Милденштейна в 1933. Барон возглавлял Еврейский отдел СС (потом его заменит на этом посту Эйхман). Сопровождал его сионистский лидер Курт Тухлер. Результатом этой поездки была серия хвалебных статей, опубликованная в газете СС Штюрмер. Барон с похвалой описывал "нового еврея" сионизма, которого нацисты могли "понять и принять". На основе сообщений фон Милденштейна и по его настойчивым просьбам, министр пропаганды Геббельс напечатал в ведущем органе нацистской пропаганды Der Angriff (Нападение) объемистый доклад в 12 частях, в котором он тоже с похвалой отзывался о сионизме. А чтобы увековечить экспедицию барона, в 1934 Геббельс приказал отлить медаль, на одной стороне которой была вырезана нацистская свастика, на другой – звезда Давида. (Brenner)
Роман сионистов с СС получил новое подтверждение в 1935, когда глава службы безопасности СС (СД) Рейнхардт Гейдрих, впоследствии создатель и глава эйнзатцгрупп для уничтожения евреев в рамках операции Барбаросса, опубликовал статью, в которой он разделял евреев на две “категории”, сионистов и тех, кто предпочитал ассимиляцию. Сионисты «придерживаются строгой расовой позиции и, эмигрируя в Палестину, они помогают построить свое собственное еврейское государство». По отношению к ним он выражал «наши благие пожелания и нашу официальную добрую волю».
Этот мало известный эпизод хорошо характеризует отношения, которые установились между новым нацистским режимом и МСО, и которые будут снова и снова проявляться в ряде ключевых моментов, даже после того, как природа “Окончательного решения” станет ясной всем. Во многих случаях это означало замалчивание сионистами информации о массовом уничтожении евреев. Эта сторона сионизма отношения сионистов к геноциду своего народа подробно изложена в книге С. Б. Бейт-Цви “Пост-угандийский сионизм”.
Итак, у сионистов не было никаких разногласий с нацистами в центральном вопросе об отношениях евреев с другими народами. И те и другие были согласны с основным постулатом антисемитизма, а именно: евреи не могут сосуществовать с неевреями.
«Сионисты, пишет Бреннер, не могут даже жаловаться, что Гитлер их обманул; они обманули сами себя….Сионисты было просто реакционерами, которые наивно решили подчеркивать черты своего сходства с Гитлером. Они убедили себя, что если они тоже были расистами, против смешанных браков, и верили в то, что евреи были чужаками в Германии, что если они тоже были против левых, то это сходство с нацистами будет достаточно для Гитлера, чтобы увидеть в них "честных партнеров" для дипломатического детанта». Единственное, с чем здесь трудно согласиться, так это с тем, что сионисты были "наивны". Настолько схожа была их идеология с нацизмом, что сионисты не могли не сознавать, что расизм нацистов будет таким же беспощадным по отношению к другим расам, как их собственный.
В 1937 Хагана, военная организация сионистов-трудовиков, начала прямые переговоры с СД (служба безопасности СС). Они велись агентом Хаганы Фейвалом Полкесом и Адольфом Эйхманом. Содержание их бесед, записанное Эйхманом, сохранилось в архивах СС. Вот несколько выдержек из этих записей.
«Полкес – национал-сионист… Как агент Хаганы он борется против коммунизма и англо-арабской дружбы… Он заявил, что готов работать на Германию в области сбора информации, если это не противоречит его политическим целям. Он также будет поддерживать политику Германии на Ближнем Востоке. Он постарается найти источники нефти для Рейха, не затрагивая сфер британского влияния, если Германия смягчит финансовые ограничения для еврейских эмигрантов в Палестину». (Brenner).
Здесь надо сказать несколько слов о специфически колонизаторском и капиталистическом характере этой эмиграции. В своем замечательном дневнике нацистского периода “Я буду свидетелем”, Виктор Клемперер описывает этот процесс, так сказать, изнутри. Приняв решение остаться в Германии во что бы то ни было, он описывает свои чувства и мысли по поводу сионистской пропаганды и тех немецких евреев из своего окружения, которые выбрали эмиграцию в Палестину. Клемперер, типичный ассимилированный немецкий еврей, был либералом, к коммунистам относился враждебно и не находил большой разницы между ними, нацистами и сионистами. (Правда, в конце концов, эту разницу нашел и… стал членом КПГ). Это придает его свидетельству своего рода объективность. Вот несколько выдержек из записей 1933 –34.
«Мы много слышим о Палестине; она нас не привлекает. Любой, кто переезжает туда, меняeт национализм и узость на национализм и узость. Кроме того, это страна для капиталистов. […] Вальтер Йельски уехал в Палестину… Невольно я симпатизирую арабам, которые там сейчас восстали, чья земля сейчас “покупается”. Судьба краснокожих индейцев, замечает Ева (жена Клемперера – Е. Х.) […] Ариец в Сионе находится точно в таком же положении, как евреи здесь. Сионисты, которые хотят вернуться к еврейскому государству 70 года с р.х. (разрушение Иерусалима Титом) мне так же враждебны, как и нацисты. С их любопытством к составу крови, с их “культурными корнями”, с их партийным лицемерием и туповатым стремлением повернуть историю вспять – они два сапога пара с нацистами. […] Есть чтo-то фантастическое в том, что нацисты одновременно разделяют идеи коммунистов и Сиона. Рассказы фрау Шапс, только что вернувшейся от своих детей в Хайфе, утверждают меня в моей ненависти к сионизму».
Это сравнение палестинских арабов с коренными жителями Америки как жертв европейского колониализма, думается, не случайно приходит в голову жене Клемперера. Колонизацию Палестины сионистами можно рассматривать как специфическую главу в истории европейского колониализма и империализма. Сионизм возник в самом сердце Европы в целях захвата далеких земель, которые принадлежали другим. Поэтому сионизм с самого своего рождения связан с европейской идеологией презрения к неевропейским народам, взгляда на них как на унтерменшей. Империализм это еще одно звено, связывающее сионизм с фашизмом. Восхищение сионистов Муссолини и Гитлером сродни восхищению, с которым Гитлер отзывался о завоевании белой расой Lebensraum в Северной Америке. Это явления одного порядка. И сегодня идеология сионизма гармонически сочетается с наиболее реакционными элементами в идеологии евроамериканского империализма. (4)
В октябре 1937 Эйхман прибывает в Хайфу, откуда Полкес везет его в киббуц. После того, как британская разведка узнает, что Эйхман в Палестине, его высылают в Египет, и Полкес продолжает с ним переговоры в Каире. Вот выдержка из немецкого доклада об этих переговорах, полный текст которого приводится в пятом томе “Холокоста” Джона Мендельсона:
«В еврейских националистических кругах очень довольны радикализмом немецкой политики, потому что она настолько увеличит еврейское население в Палестине, что уже в обозримом будущем евреи могут рассчитывать на численное превосходство над палестинскими арабами».
А вот пример разведывательной информации, которую Полкес передавал нацистам:
«нелегальная коммунистическая радиостанция с особо сильным сигналом на Германию, по сообщению Полкеса, устроена на грузовике, который во время передач передвигается вдоль границы с Германией». (Brenner)
Максималисты
Одним из лидеров Максималистов был Абба Ахимейер (Abba Achimeir), поклонник дуче и проповедник “интегрального национализма”. Его и его сторонников отличала слепая ненависть к социализму и коммунизму. Ахимейер приветствовал приход к власти Гитлера призывом к еврейским массам учиться у нацистов, или у “германского шовинистического движения”. Сам он сделал из их успеха четыре “здоровых” вывода: 1) нельзя бесцеремонно попирать душу нации; 2) полное банкротство сторонников диаспоры; 3) ассимиляция не имеет никаких шансов, потому что здоровые нации стоят на страже своей чистоты; 4) Германия, величайшая из нееврейских наций, постепенно излечивается от коммунизма. Таким образом, Гитлер выражал гнев здоровой нации, которая была унижена. Что погромы 1881 сделали для российских евреев, то же сделал нацизм для евреев Германии. В обоих случаях их наставили на путь истины. Соратник Ахимейера Ейвнин объяснял, что нацизм был не возвратом к варварству, а скорее освобождением от интернационалистических идеалов и возвратом к идее национализма. Вдохновленная победой Гитлера, протофашистская тенденция в Ревизионизме начала брать верх. 22 марта 1933 ревизионисты опубликовали Лодзенский манифест, в котором обозначился этот сдвиг. А три дня спустя газета максималистов Хазит Ха-Ам (Народный фронт) выступила с открытой поддержкой нацизма:
«Социалисты и коммунисты думают, что движение Гитлера это пустая оболочка – но мы думаем, что в нем есть и форма и содержание. Антисемитская форма должна быть отброшена, остаться должно анти-марксистское содержание».
«Разница между Гитлером и Тельманом [лидер КПГ – Е.Х.]», — писала другая их газета, «состоит в том, что первый являетса субъективным антисемитом, а второй объективным». Правда состояла, конечно, в обратном. Несмотря на субъективную ненависть к Гитлеру и нацизму со стороны большинства сионистов, объективно они оказались его подручными.
Преступление в преступлении
Венгерские евреи преуспевали в Венгрии и успешно ассимилировались. Венгерская буржуазия была преимущественно еврейского происхождения. В глазах сионистов бОльшего порока не существовало. И когда в марте 1944 немцы оккупировали Венгрию эта деталь сыграла фатальную роль для ее еврейского населения. В отличие от Польши, где три с половиной миллиона евреев жили в гетто, венгерские евреи растворились в венгерском обществе. Они пользовались всеми правами венгерских граждан, служили в венгерской армии (фашистской), воевали и на Восточном фронте, у них были венгерские имена. Как Эйхман мог найти и собрать их вместе для уничтожения? Он мог это сделать только с помощью своих старых друзей, сионистов, и к ним он обратился за помощью. Его главным помощником стал лидер еврейских профсоюзов, сионист Резо Кастнер. Вот как Эйхман описывает Кастнера и свою сделку с ним:
"Этот доктор Кастнер был молодым человеком моих лет, холодный адвокат и фанатичный сионист. Он согласился помочь, чтобы евреи не сопротивлялись депортации, и даже поддерживать порядок в лагерях их сбора, если я позволю нескольким сотням или тысячам молодых евреев нелегально эмигрировать в Палестину. Это была хорошая сделка. За поддержание порядка в лагерях цена в 15-20 тысяч евреев — под конец могло быть и больше – не была для меня слишком высокой. За исключением, пожалуй, первых встреч Кастнер не выглядел испуганным, ведя переговоры высоким чином Гестапо. Мы беседовали как равные. Люди сейчас забывают об этом. Мы были политическими оппонентами, стремившимися достичь соглашения, и полностью доверяли друг другу. Когда он был со мной, Кастнер курил сигареты, как будто он сидел в кафе. Во время разговора он курил одну за другой ароматные сигареты, которые он вынимал из серебрянного портсигара и зажигал маленькой серебрянной зажигалкой. С его прекрасными манерами и выдержкой он мог бы быть идеальным офицером Гестапо. … Его главной целью было обеспечить возможность эмигрировать в Израиль для избранной группы евреев".
Эйхман, ученик горячего поклонника сионизма барона фон Милденштейна, был начитан в сионистской классике и особенно любил книгу А. Бома “Сионистское движение” (Die Zionistische Bewegung), которую мог цитировать наизусть целыми страницами. Он два с половиной года изучал иврит и до войны имел многочисленные сношения с сионистами. Особенно близкие контакты у Эйхмана были с чешскими сионистами. Он продолжает о Кастнере:
"Я верю, что Кастнер пожертвовал бы тысячью или ста тысячами своих соплеменников для достижения своих политических целей. Его не интересовали старые евреи или те, кто ассимилировался в венгерском обществе. Но он был невероятно настойчив в спасении биологически ценной еврейской крови, т.е. человеческого материала, который был способен к размножению и тяжелой работе. “Всех других вы можете взять себе,”- говорил он мне, “но вот эту группу оставьте мне”. И так как Кастнер сослужил нам огромную службу, помогая поддерживать порядок в депортационных лагерях, я позволял этой группе бежать. В конце концов, тысяча-другая евреев меня не волновала".
Андре Бисс, работавший с Кастнером в Будапеште, так описывал людей, которые садились на знаменитый поезд, который достиг Швейцарии 6 декабря 1944:
"Потом подошла наиболее многочисленная группа, гордость Кастнера – сионистская молодежь. Она была составлена из членов различных организаций сельскохозяйственных пионеров, крайне правых “ревизионистов”, у которых уже были эммиграционные сертификаты, и сирот…. Последними подошли те, кто могли заплатить наличными за свое путешествие, ведь нам было нужно собрать сумму, которую требовали немцы".
Так в Венгрии сионисты помогли нацистам уничтожить около 450 тысяч евреев для того, чтобы спасти и перебросить в Палестину несколько сот человек, которые помогут завоевать ее у арабов. Не только с точки зрения Кастнера, но и по мнению Верховного суда Израиля, вынесшего ему оправдательный приговор (уже после смерти Кастнера от руки крайне правого сиониста), большинство венгерских евреев не представляли никакой ценности для будущего Сиона, потому что они были ассимилированы. В своем решении Суд с одобрением цитировал слова Кастнера: «Венгерские евреи были ветвью, которая давно засохла» и сходное с этим “живым описанием” другое: «Большая еврейская община в Венгрии была лишена какой-либо еврейской идеологии». Еще более важен для оценки дела Кастнера тот факт, что израильские лейбористы не только не осудили его, но и настаивали на том, что, если Кастнер виновен, то виновны и они. Иначе говоря, они поступили бы также в подобной ситуации.
Банда Штерна
В начале января 1941, когда Вермахт терпел свое первое поражение под Москвой, сионисты официально обратилась к нацистам с предложением своей военной поддержки. Это было уже их второе такое предложение. Они называли себя Фашистскими борцами за свободу Израиля. Чаще они известны как "Банда Штерна" или Лехи. Их предложение предусматривало сионистское вторжение в Палестину с помощью нацистов, с тем чтобы часть еврейских сил была брошено на поддержку Вермахта на Восточном фронте. Нацисты сочли это предложение нереалистичным, т.к. сионисты в Палестине были полностью заняты жестоким угнетением арабов.
Хотя с началом Второй мировой войны Жаботинский приказал прекратить военные операции против англичан, бОльшая часть боевой организации ревизионистов Иргун решительно отвергла участие в войне против Гитлера. Ее лидером был Абрам Штерн,
поклонник Савинкова и Пилсудского, проповедник социального дарвинизма как решающего фактора в освобождении наций. Штерн считал Жаботинского либералом за его сомнения в отношении террора против арабов и верил, что единственным спасением для евреев было создать свою сионистскую форму фашизма. Он участвовал в сотрудничестве Хаганы с нацистами и видел, как Жаботинский флиртовал с Муссолини. Сам Штерн был лично связан с польскими антисемитами. Но он считал, что все это были половинчатые меры, и что сионисты предали Муссолини. Для победы, спорил Штерн, сионисты должны стать союзниками как Муссолини, так и Гитлера.
Главным врагом для банды Штерна была Британия, завоевательница родины евреев, Германия только “преследовала”их. Особые надежды возлагались на “русских” евреев. Сионисты считали их менее ассимилированными, чем западно-европейские. После победы Гитлера на Востоке, они переселятся в Палестину и станут главной силой в построении еврейского государства. Более того, боевики Лехи восхищались организацией еврейского гетто и его культурной жизнью в Варшаве, как маленьким прообразом еврейского общества в Эрец Исраэль. В конце концов, после ряда террористических актов против англичан, Штерн был застрелен британской полицией, но его дело продолжили его партайгеноссе, главным из которых был Ицхак Шамир, будущий министр иностранных дел Израиля, который в 1944 году организовал убйство лорда Мойна.
То, что политик, предлагавший себя в союзники Гитлеру в то время, когда эйнзатцкоманды вели массовое уничтожении евреев на Востоке, мог занять такой пост в "еврейском государстве" говорит само за себя. Когда Бегин назначил Шамира на этот пост и увековечил Штерна выпуском почтовых марок с его портретом, он сделал это, прекрасно зная об их прошлом. Нет лучшего доказательства," — заканчивает Бреннер, "что наследие сионистского сговора с фашистами и нацистами и лежащая в его основе философия продолжают жить в современном Израиле". Сегодня, 15 лет спустя, приходится поправить Бреннера. Сионо-фашизм не только продолжает жить в Израиле, он стоит у власти в этой стране, он отравил сознание ее народа и готовится к "окончательному решению" палестинского вопроса по рецепту своего давнего партнера-противника.
Примечания
1) Житловский с презрением отверг это предложение.
2) Как и их коричневые рубашки нацистских штурмовиков, гимн Бетара — “Из праха и грязи/В крови и поту/Встанет гордая, благородная и свирепая раса” — по идеологии и стилистике не отличался от фашистских.
3) Этой мыслью я обязан А. Баумгартену, который развил ее в процессе нашего обсуждения моей статьи.
4) Симптоматично, что в то время, когда Израиль снабжал режим Пиночета кластерными бомбами и тренировал его военных на своих базах, главным советником Пиночета по "внутренней безопасности" и одним из создателей страшной секретной полиции DINA был ни кто иной, как Вальтер Рауфф, оберштумбанфюрер СС и создатель нацистских передвижных газовых камер, ответственный за смерть 97 тысяч евреев. Рауфф был в списке разыскиваемых нацистских преступников и уже был приговорен к смерти послевоенным судом. Рыбак рыбака…
Автор: Евгений Хайкин
Список использованной литературы
Lenni Brenner. Zionism in the Age of the Dictators. A Reapprisal. (1983) Internet edition
http://www.marxists.de/middleast/brenner/index.htm
Brigitte Hamann. Hitler’s Vienna. A Dictator’s Apprenticeship. New York: Oxford UP, 1999).
Joseph Heller. “The Failure of Fascism in Jewish Palestine 1925-1948”. Fascism outside Europe. Ed. Stein Larsen. New York: Columbia UP, 2001.
_________ . The Stern Gang: Ideology, Politics and Terror, 1940-1949. London: Frank Cass, 1995.
Viktor Klemperer. I Will Bear Witness. A Diary of the Nazi Years 1933-1941. New York: Random House, 1998.
Tom Segev. The Seventh Million: the Israelis and the Holocaust. New York: Hill and Wang, 1993.
Israel Shahak. Jewish History, Jewish Religion. London: Pluto Press, 1994. В Интернете по адресу:
http://www.duke.org/shahak/english/default.htm
Ralph Schoenman. The Hidden History of Zionism. (1988) Internet edition
http://www.balkanunity.org/mideast/english/zionism/
Источник: http://www.left.ru/2002/15/khaikin65.html
