Альтернативный 41-й. Часть 6. Начало войны. Северо-Запад

Предыдущие части цикла

Содержание:

 Ленинградский военный округ

Существенных изменений в боевом составе войск Ленинградского военного округа в данной АИ не предполагается. По сути, единственным изменением является реорганизация 10-го механизированного корпуса. Само корпусное управление и его корпусные части в АИ подлежат расформированию и обращаются на доукомплектование управлений 23-й Армии Ленинградского ВО, 12-го механизированного корпуса Прибалтийского ВО, а также 1-го механизированного корпуса Ленинградского ВО. Из трех дивизий 10-го МК в прежнем виде сохраняется только 21-я танковая дивизия, которая, дислоцируясь в районе Лемболово, Черная Речка, Сертолово, передается в резерв 23-й Армии на Карельском перешейке. 198-я моторизованная дивизия в АИ реорганизуется в стрелковую дивизию (вместо танкового полка формируется третий стрелковый, для доукомплектования которого используется личный состав расформируемого корпусного мотоциклетного полка и мотострелкового полка 24-й танковой дивизии). Эта дивизия, дислоцируясь в районе Ораниенбаум, Стрельна, передается в резерв округа. Ну и, наконец, дислоцированная в Пушкине 24-я танковая дивизия в АИ сокращается до запасной танковой бригады. За счет сокращения ее танковых, мотострелковых и артиллерийских частей доукомплектовываются соответствующие подразделения 21-й танковой и 198-й стрелковой дивизий. Сама бригада начинает «тесно сотрудничать» с Кировским заводом, так как в сложившейся обстановке командование решает приостановить отгрузку «наступательных» танков КВ-2 в механизированные корпуса приграничных округов, и с июня эти машины передаются в 24-ю танковую бригаду, дислоцированную под Ленинградом.

Соответственно, состав войск ЛенВО в АИ выглядит следующим образом.

На правом фланге в районе Кольского полуострова размещаются войска 14-й Армии. В ее состав входят 14-я, 52-я, 104-я и 122-я стрелковые дивизии, а также 104-й пушечный артиллерийский полк РГК и Мурманский укрепрайон. В предлагаемой АИ в частях армии со 2 июня проводятся учебные сборы приписного состава, в результате чего численность стрелковых дивизий доведена примерно до 13 тысяч человек. Также ввиду угрозы морского десанта в Мурманск на учебные сборы вызван и приписной состав 104-го артполка РГК. В Мурманский укрепрайон приписной состав в количестве 500 человек призван еще с 15 мая.

На Петрозаводском направлении действуют войска 7-й Армии. Подобно РИ, она состоит из 54-й, 71-й, 168-й и 237-й стрелковых дивизий. Учебные сборы в 237-й стрелковой дивизии в АИ проводятся с 15 мая, и в связи с тем, что в АИ дивизия имеет только один артполк, ее численность доводится до 11 тыс. человек. В остальных дивизиях сборы начинаются со 2 июня и их численность доводится до 13 тыс. человек.

На Карельском перешейке действуют войска 23-й Армии. В ее состав входят 19-й стрелковый корпус (115-я и 142-я стрелковые дивизии) и 50-й стрелковый корпус (43-я и 123-я стрелковые дивизии), а также 21-я танковая дивизия. Артиллерия армии представлена 24-м, 28-м и 43-м корпусными артполками, 101-м гаубичных артполком РГК, вооруженным 152-мм гаубицами, и 108-м гаубичным артполком РГК, вооруженным 203-мм гаубицами. Кроме того, к северу от Ленинграда расположены окружные резервы в виде 70-й и 191-й стрелковых дивизий. В ходе учебных сборов приписного состава численность 70-й стрелковой дивизии доводится до 12 тыс. человек, а остальных – до 13 тыс. человек. Также учебные сборы приписного состава проводятся в 101-м и 108-м артполках РГК.

Юго-западнее Ленинграда в АИ размещаются следующие силы, подчиняющиеся непосредственно окружному командованию. Во-первых, две стрелковые дивизии: 198-я в районе Ораниенбаума и 177-я в районе Боровичей.  Во-вторых, 1-й механизированный корпус (1-я и 3-я танковые, 163-я моторизованная дивизии), дислоцированный в районе Псков, Остров, Луга. В-третьих, в РИ в подчинение командованию будущего Северного фронта переходили войска, дислоцированные на территории Эстонской ССР и не задействованные в плане прикрытия гос.границы Прибалтийского военного округа. Это дислоцированная в Таллине 16-я стрелковая дивизия (в задачи которой, кроме противодесантной обороны балтийского побережья также входит, в случае необходимости, переброска на полуостров Ханко) и «эстонский» 22-й стрелковый корпус, состоящий из 180-й (в Таллине) и 182-й (в Выру) стрелковых дивизий.

Здесь необходимо отметить, что вообще-то по плану прикрытия гос.границы с задачей противодесантной обороны эстонского побережья должна была остаться не только 16-я, но и 11-я стрелковая дивизия. Однако, в июне командование ПрибОВО выдвинуло её к границе. В том числе в связи с этим, автором АИ принято решение, с одной стороны, упомянуть фактическое включение 16-й, 180-й и 182-й стрелковых дивизий в состав войск Северного фронта, но, с другой стороны, учитывать их в составе войск ПрибОВО.

В рамках учебных сборов, проводимых в АИ с 15 мая, 177-я стрелковая дивизия, как имеющая один артиллерийский полк, доводится до численности 11 тыс. человек, а 16-я, 180-я и 182-я стрелковые дивизии – до 12 тыс. человек. Причем «эстонские» дивизии доукомплектовываются приписным составом с территории РСФСР, что существенным образом улучшает их «политическую стойкость».

Однако, основное отличие АИ в части, касающейся Ленинградского военного округа, заключается вовсе не в том, что в сравнении с РИ за счет учебных сборов удалось более серьезно «накачать» стрелковые дивизии (в РИ сборы проводились только в 70-й, 177-й, 191-й и 237-й стрелковых дивизиях, а «эстонские» 180-я и 182-я стрелковые дивизии вообще встретили войну в «6-тысячном» составе, причем будучи укомплектованы преимущественно прибалтами). Главный замысел АИ заключается в более раннем выдвижении в приграничные районы «глубинных» соединений, и в случае с ЛВО речь идет о подвижных соединениях.

В реальности 1-я танковая дивизия приказом от 17 июня 1941 г. изымалась из состава 1-го мехкорпуса и перебрасывалась на север, в район Алакуртти, где должна была поддержать войска 42-го стрелкового корпуса. Дивизия начала погрузку в железнодорожные эшелоны на следующий день и уже 22 июня основные силы дивизии сосредоточились в Алаккурти. Затем, по мере ухудшения положения на Северо-Западном направлении, НГШ Жуков 4 июля приказал вернуть дивизию под Ленинград в район Гатчины. Однако, дивизия уже была втянута в бои и отправка началась только 17 июля, причем мотострелковый полк и по одному танковому батальону от каждого танкового полка было оставлено на севере. В пути из-за тяжелой обстановки под Петрозаводском от дивизии пришлось оторвать один танковый полк (уже 2-батальонного состава). В итоге только в конце июля на Лужский оборонительный рубеж прибыло весьма ослабленное соединение. Остальные силы 1-го мехкорпуса также были использованы не лучшим образом. Весь день 22 июня корпус провел в местах постоянной дислокации, а 23 – 24 июня потратил на марш к … Ленинграду. Только в конце июня корпус перебросили для противодействия наступающему уже на Псков противнику.

В АИ предлагается не тратить время в пустую, а сразу, еще до начала боевых действий, вместе с началом выдвижения «глубинных» дивизий других округов, перебросить по железной дороге 1-й механизированный корпус в полном составе (1-я и 3-я танковые, 163-я моторизованная дивизия, 5-й мотоциклетный полк) на рубеж реки Западная Двина. Дразнить немцев массой танков непосредственно у границы, действительно, не стоит, но вот заранее сосредоточить их на удалении 250 – 300 км от границы – почему бы и нет?

3-я танковая дивизия выдвигается в район Крустпилс (Екабпилс), 1-я танковая и 163-я моторизованная дивизия – в район Даугавпилс, а 5-й мотоциклетный полк – в район Друя на стыке с Западным Особым военным округом. При этом части 163-й моторизованной дивизии занимают оборону на западных подступах к Даугавпилсу, а 1-я танковая дивизия остается в резерве на восточном берегу Двины.  В районе Екабпилса на западном берегу занимают обороны мотострелковый и один танковый полк 3-й танковой дивизии, а остальные части дивизии остаются на восточном берегу.

Таким образом, в АИ 1-я танковая дивизия остается в составе 1-го механизированного корпуса. Вместо нее в район Алакуртти на усиление 14-й Армии в АИ выдвигается 57-я танковая дивизия из Забайкальского военного округа. В РИ эта дивизия первоначально предназначалась для усиления войск Юго-Западного направления и один танковый полк даже успел выгрузиться 22 июня на станции Проскуров, однако основные силы дивизии еще в пути на усиление Западного направления и 28 июня начали выгрузку на станции Орша. В дальнейшем дивизия приняла участие в Смоленском сражении и 1 сентября была реорганизована в 128-ю танковую бригаду. В АИ же предлагается отделить эту дивизию от войск 16-й Армии и направить на Север. В дальнейшем, подобно 1-й танковой дивизии в РИ, возможно придется изъять один танковый полк из-под Алакуртти и перебросить его под Петрозаводск. Но «горизонт планирования» АИ это уже не рассматривает.

В конечном итоге, главный замысел АИ применительно к Ленингардскому военному округу сводится к тому, чтобы заранее перебросить 1-й мехкорпус на рубеж реки Западная Двина и тем самым не дать Манштейну захватить плацдарм в Даугавпилсе (по крайней мере, сходу, как это получилось в РИ). Именно за счет задержки немцев на рубеже Западной Двины и ожидается получить основной «профит» АИ на Северо-Западном направлении.

Что же касается войск непосредственно основной массы войск Ленинградского военного округа на границе с Финляндией, то вряд ли здесь удастся что-то радикально изменить. Единственное, что можно предложить, то это заблаговременная отправка представителей центра в штабы приграничных округов. Тогда, может быть, можно будет надеяться на то, что заранее прибывший в Ленинград К.А. Мерецков лично поедет в штаб 23-й Армии и займется там подготовкой и организацией удара на Иматру. В реальности же это действительно нужное наступление (ударом на глубину всего в 10 км перерезалось сообщение южной части Финляндии с районом, откуда впоследствии финны развивали наступление на Петрозаводск) было совершенно бездарно организовано и закономерно не достигло результата. Однако, следует понимать и то, что успех под Иматрой никак не защищает Выборгскую группировку советских войск от финского десанта в тылу, который, собственно, и обвалил фронт обороны под Выборгом. Наоборот, с перерезанием коммуникаций у Иматры у финнов появляются «лишние» силы на Выборгском направлении. Как справится представитель центра в таких условиях – уже неясно…

Прибалтийский Особый военный округ в реальности

В РИ на территории ПрибОВО дислоцировались следующие силы:

— два механизированных корпуса (3-й и 12-й, всего 4 танковые и 2 моторизованные дивизии),

— 13 стрелковых дивизий численностью л/с около 10 тыс. человек (5-я, 10-я, 11-я, 16-я, 23-я, 33-я, 48-я, 67-я, 90-я, 125-я, 126-я, 128-я и 188-я);

— шесть стрелковых дивизий «6-тысячного» состава (номера со 179 по 184), сформированных на базе вооруженных сил бывших Прибалтийских государств;

— одна отдельная стрелковая бригада (3-я), состоявшая из двух стрелковых и одного артиллерийского полков, дислоцированная на островах Моонзундского архипелага и имеющая противодесантное назначение;

— один воздушно-десантный корпус (5-й), по численности личного состава примерно равный стрелковой/пехотной дивизии, но сильно уступающий ей в силе артиллерийского огня.

Положение войск ПрибОВО и Вермахта к вечеру 21 июня 1941 г. в РИ

Формированиями начала весны 1941 года являлись 188-я стрелковая дивизия и 12-й механизированный корпус (23-я и 28-я танковые, 202-я моторизованная дивизии). В какой-то мере им повезло – в сравнении с другими западными приграничными округами, в ПрибОВО весной 1941 года формирование новых соединений носило весьма ограниченный характер, в связи с чем вновь сформированные дивизии ПрибОВО имели довольно неплохую укомплектованность как личным составом, так и материальной частью. Пожалуй, наиболее острой проблемой была нехватка офицерского и сержантского состава. Впрочем, вторая, «в теории» должна была вскоре быть ликвидированной за счёт выпуска курсантов из полковых школ.

В значительно более худшем положении находились 9-я и 10-я противотанковые артиллерийские бригады, а также 9-я и 10-я воздушно-десантные бригады 5-го ВДК, которые формировались перед самой войной на базе частей переброшенных в мае из Уральского военного округа 203-й и 223-й стрелковых дивизий. Противотанковые артбригады имели сильный некомплект как артиллерийских орудий, так и тягачей.

Например, по данным Р. Иринархова, 9-я птабр имела всего 2433 человека личного состава, три дивизиона 76-мм пушек Ф-22, два дивизиона 85-мм зенитных пушек и один дивизион 37-мм зенитных пушек. В то время как по штату бригада должна была иметь 5322 человека личного состава, два дивизиона 107-мм пушек, четыре дивизиона 85-мм зенитных пушек, четыре дивизиона 76-мм пушек и два дивизиона 37-мм пушек. По данным того же Р.Иринархова, 636-й противотанковый артполк 9-й птабр, который седлал ключевое шоссе Таураге – Шяуляй – Рига в районе Кельме, имел 68 орудий (т.е. 100% от штата?!), 15 тракторов и 7 автомобилей. По данным отчёта, имеющегося в ЦА МО РФ, по состоянию на 22 июня 636-й противотанковый артполк имел 20 85-мм и 36 76-мм пушек, 17 тягачей СТЗ-5, 12 грузовиков ЗИС-5 и 37 ГАЗ-АА. Боеприпасами полк был обеспечен следующим образом: по 70 выстрелов на 85-мм орудие и по 80 выстрелов на 76-мм орудие. Однако, снаряды были исключительно осколочно-фугасные – бронебойных снарядов не было вовсе. Что касается укомплектованности полка личным составом, то только по командному составу нехватка к началу войны составляла 77 человек. С другой стороны, так ли нужны были командир роты крупнокалиберных пулеметов или командир взвода 37-мм пушек, если в полку не было ни 12,7-мм пулеметов, ни 37-мм пушек?

Описание хода Приграничного сражения в полосе Прибалтийского Особого военного округа выходит за рамки статьи, в связи с чем будет уместно только отметить сам факт катастрофического развития событий для Красной Армии на Северо-Западном направлении в первые дни войны. Так, по данным А. Исаева, к 1 июля в 125-й стрелковой дивизии осталось 3916 человек, в 48-й стрелковой дивизии – 2079 человек, к 8 июля в 5-й стрелковой дивизии оставалось 3630 человек, в 23-й стрелковой дивизии – 4500 человек, в 33-й сд – всего 1100 человек, в 126-й сд – около 4500 человек, в 188-й сд – 2220 человек. Стремительный разгром войск ПрибОВО привёл к тому, что в последующие недели советскому командованию так и не удалось восстановить прочный фронт обороны ни на одном из естественных рубежей (рубеж реки Западная Двина, рубеж старой государственной границы, рубеж реки Луга) и уже к концу лета 1941 года войска противника вышли на ближние подступы к Ленинграду.

В данной статье автор рассмотри лишь основные причины, приведшие к столь стремительному краху обороны Красной Армии на Северо-Западном направлении.

Начнём с общего соотношения сил. В таблице 2 представлено общее соотношения сил в полосе ПрибОВО по работе М.И. Мельтюхова «Организационное развитие Красной Армии в 1939 – 1941 г.г. и проблема соотношения сил сторон к началу Великой Отечественной войны».

Как видно, даже из этих данных, не учитывающих разницу в степени завершенности развертывания войск противоборствующих сторон к утру 22 июня 1941 года, хорошо видно, что войска ПрибОВО находились в заведомо худшем положении. Вместе с тем, даже в рамках обсуждения общего соотношения сил хотелось бы уточнить ряд показателей.

Так, сведения по общей численности личного состава противника М.Мельтюхов, судя по всему, приводит с учётом Люфтваффе, что, разумеется, более корректно достаточно распространённого в литературе и Интернете подхода, когда для немецкой стороны учитываются только войска сухопутных войск (причём не всегда ясно, с учётом войск «СС» или без такового), а для советской стороны берутся совокупные данные как по Сухопутным войскам, так и по ВВС Красной Армии (при этом следует помнить, что организационно в Люфтваффе входили не только авиационные, но и зенитные части, а в более поздние периоды войны – ещё и авиаполевые). Собственно по сухопутной составляющей войск Вермахта численные показатели можно найти в работах А.В. Исаева: 184 249 человек в 18-й Армии, 225 481 человек в 16-й Армии, 152 285 человек в 4-й Танковой группе и 130 657 человек в 3-й Танковой группе (не ясно, откуда столь сильные различия в оценке численности л/с 3-й ТГр у Исаева и Мельтюхова), итого – около 692,7 тыс. человек.

По советской стороне можно привести сведения из «Статистического сборника № 1», который оценивает численность личного состава войск ПрибОВО в 369 702 человека, из которых 325 559 человек являлись кадровыми военнослужащими, а 44 143 человека были призваны на учебные сборы до начала войны. Здесь уместно вспомнить предыдущие части АИ, где рассказывалось о проведении учебных сборов в Красной Армии накануне войны. А в частности тот факт, что, как минимум, личный состав запаса призванный в рамках учебных сборов приписного состава применительно к ПрибОВО учтён ошибочно – сборы приписного состава в ПрибОВО планировалось начать с 24 июня и до начала войны личный состав запаса никуда не убывал. Это уменьшает фактическую численность личного состава войск ПрибОВО на 36 852 человека (оставшиеся приходятся на сапёрные, понтонно-мостовые и инженерно-аэродромные батальоны, которые могли быть привлечены к оборонительному строительству до начала войны). Таким образом, фактическая численность войск Красной Армии на территории ПрибОВО к началу войны могла составлять не 383,5 тыс. человек, как это указал М. Мельтюхов, а где-то на 50 тысяч меньше – около 333 тыс. человек. Сколько из них при этом относились к ВВС, автор затрудняется ответить, но известно, что по состоянию на 20 октября 1940 г. ВВС ПрибОВО насчитывали 18,4 тыс. человек личного состава, еще около 4,4 тыс. проходило службу в частях ПВО. Впрочем, зимой 1940/41 и весной 1941 года и ВВС, и ПВО Красной Армии подверглись существенной реорганизации, сопровождавшейся увеличением численности.

В то же время необходимо признать дискуссионным вопрос необходимости учёта Пограничных и Внутренних войск НКВД, строительных и сапёрных батальонов внутренних войск, привлечённых к оборонительному строительству на территории ПрибОВО. Хотя, с другой стороны, вооруженная пограничная стража, полиция и т.п. к 22 июня существовали и по ту сторону границы.

Так или иначе, но с поправкой на особенности проведения учебных сборов в ПрибОВО получим, что общее соотношение численности личного состава на Северо-Западном направлении в первый день войны достигало 3,1…3,2 к 1 в пользу противника! А если ещё учесть и сомнительную ценность «национальных» стрелковых дивизий ПрибОВО (их пришлось, по сути, переформировывать заново), то превосходство противника достигало 3,5-кратного значения.

Имеются разночтения в «Статистическом сборнике № 1» с данными, приведенными М. Мельтюховым, и по различным видам вооружения.

Так, по данным этого издания войска ПрибОВО на 1 июня 1941 года располагали 6733 орудиями и минометами (т.е. на 1380 единиц или 17% меньше указанных М.Мельтюховым значений; соответственно общее соотношение становилось равным 1,7 к 1 в пользу противника). При этом следует иметь в виду, что 30,9% от указанного числа (2081 шт.) составляли 50-мм минометы. Полевых орудий калибром от 45 до 76 мм, а также 82-мм минометов было 2708 шт. (40,2%), полевых орудий калибром от 107 до 203 мм, а также полковых 107-мм и 120-мм минометов было 1440 шт. (21,4%). Ещё 504 орудия были зенитными.

Также не сходятся данные по числу самолётов. В «Статистическом сборнике № 1» приводятся сведения о 1344 советских самолетах (против заявленных Мельтюховым 1814). Причём из этого числа боевыми машинами являются только 1202 (453 бомбардировщика, 744 истребителя и 5 штурмовиков), из которых исправными являются 1058 (408 бомбардировщиков, 645 истребителей и 5 штурмовиков). Более того, «Статистический сборник № 1» показывает, что проблемой было не только количество самолетов и их техническое состояние, но и количество подготовленных экипажей. Например, на 408 исправных бомбардировщиков (453 всего) имелось 383 экипажа, а на 645 исправных истребителя (744 всего) имелось только 404 подготовленных пилота. Штурмовики по состоянию на 1 июня 1941 года в ПрибОВО вообще не были обеспечены подготовленным летным составом. Таким образом, когда речь зайдет об оценке потерь ВВС ПрибОВО, следует иметь в виду, что даже без боевого воздействия на самолеты и людей, простая задача по перебазированию авиации на восточные аэродромы в связи с продвижением сухопутных войск противника из-за нехватки только лётного состава приводила бы к тому, что на оставляемых аэродромах пришлось бы бросить: 340 истребителей из 744, 96 бомбардировщиков из 479 (включая 26 учебных УСБ), все 5 штурмовиков.

Большой проблемой ВВС ПрибОВО являлось то, что абсолютное большинство самолетов были машинами, устаревшими если не физически, то морально. Так, например, на 1 июня 1941 года из 453 бомбардировщиков (без учета 26-ти учебных УСБ) современными машинами являлись только 40 (24 Ар-2 и 16 Пе-2), которые, к тому же, не были собраны в одном авиаполку, а были распределены между несколькими частями «для ознакомления» и (в случае Пе-2) ещё не были освоены летным составом. 91% бомбардировщиков ВВС ПрибОВО составляли морально устаревшие самолеты типа СБ. Их эффективность в войне с современным противником может иллюстрировать такой факт. В первые же часы войны авиация ПрибОВО попыталась ответить на удар противника по нашим аэродромам аналогичным ударом по немецким аэродромам. В частности, 7-я авиадивизия ПрибОВО наносила удар по аэродромам в районе Тильзит, Рагний, Жилен. Взлетев около 6 часов утра (46-й сбап – в 5:59, 9-й сбап – в 6:05), бомбардировщики СБ были встречены в районе цели истребителями противника. В результате 46-й сбап сразу потерял 10 самолетов и 30 человек экипажей. Прилетевшему на 5 – 10 минут позже 9-му сбап повезло – немецкие истребители были отвлечены отражением налета 46-го сбап, в результате чего 9-й сбап в той атаке потерял только 2 самолета и 6 человек. В скобках для любителей рассказов про «неправильные» и «сдерживающие» приказы из Москвы отмечу, что 7-я авиадивизия ВВС ПрибОВО совершила налёт на немецкие аэродромы, не дожидаясь получения Директивы № 2, в которой предписывалось нанести бомбовые удары по целям, расположенным по ту сторону от линии границы.

Однако, вернемся к сравнению сил сторон. По данным А. Исаева, воздушную поддержку ГА «Север» осуществлял I авиакорпус 1-го Воздушного флота, имевший к 22 июня 412 самолетов (в т.ч. 341 исправный). С учётом армейской авиации ГА «Север» к началу войны располагала 675 самолетами. Так,  I авиакорпус имел примерно 270 бомбардировщиков, 110 истребителей, 50 дальних разведчиков и 30 транспортных самолетов. Армейская авиация насчитывала приблизительно: 40 дальних разведчиков, 110 ближних разведчиков и 30 самолетов связи. Как видно, формально по количеству боевых самолетов ВВС ПрибОВО превосходили противника (при этом по числу разведчиков – катастрофически уступали; другое дело, была бы польза от дополнительных Р-5 и У-2 в тех условиях?). Однако, было два «но». Во-первых, на стороне противника было качество. Так, все бомбардировщики I авиакорпуса были новейшими Ю-88, никаких старых Хе-111 или До-17 не было. Во-вторых, как минимум, в первый день войны, кроме I авиакорпуса, в полосе ПрибОВО действовал ещё и VIII авиакорпус 2-го Воздушного флота противника. А это ещё около 560 боевых самолетов… Комментарии, как полагаю, излишни.

Не безынтересно сравнить и танковый парк противоборствующих сторон. Известные автору сведения о количестве и типе танков приведены в таблицах 3 и 4.

Формально получаем примерное равенство «танкового поголовья». Но, как говорится, есть один нюанс. И даже не один.

Начнем с количества. Сведения «Статистического сборника №1» приводятся по состоянию на 1 июня 1941 года. За оставшиеся до начала войны 3 недели отгрузок новых танков в адрес ПрибОВО с заводов промышленности не производилось. Зато имели место другие процессы. Во-первых, 27 танков КВ-1, отгруженных с ЛКЗ для 11-го мехкорпуса ЗапОВО почему-то на станцию Алитус (где дислоцировалась 5-я танковая дивизия ПрибОВО), по данным Д. Шеина, в июне наконец-то были переданы адресату. Во-вторых, 2 танка КВ-2 2-й танковой дивизии 16 июня 1941 г. были отправлены на Кировский завод для проведения капитального ремонта и модернизации. Итого к началу войны в ПрибОВО имелось не 78 – 79 танков КВ («Статистический сборник № 1» указывает почему-то 78 танков – 19 КВ-2 и 59 КВ-1; хотя фактически в ПрибОВО было отгружено 20 танков КВ-2 выпуска 1940 года, 32 танка КВ-1 с пушкой Л-11 выпуска 1940 года и 27 танков КВ-1 с пушкой Ф-32 выпуска 1941 года), а 50 танков КВ (20 КВ-2 и 30 КВ-1, все 1940 года выпуска).

Разницу в 29 танков можно было бы не учитывать, если бы не общее качественное состояние танкового парка ПрибОВО – с учётом июньского «возврата долга» в ПрибОВО оставалось всего 100 танков с противоснарядным бронированием. В то время как противник располагал в 9 раз большим количеством танков с противоснарядным бронированием (Pz.III, Pz.IV и Pz.38(t))!!! В общем, если сравнивать количество танков, способных поразить танки противника (как мы видим, 94% танков ПрибОВО имели противопульное бронирование), т.е. исключить из расчетов командирские, огнеметные танки и Pz.I у немцев, а у СССР – Т-27, Т-37/38, ХТ-26, 2-башенные Т-26 и тягачи Т-26Т, то получим 1328 танков у советской стороны и 1427 у немецкой. За вычетом танков, требующих среднего и капитального ремонта, получим соотношение 1 : 1,2 в пользу противника.

В общем и целом получаем довольно удручающую картину для ПрибОВО: по численности личного состава мы уступали противнику более чем в 3 раза, по артиллерийским орудиям и минометам противник превосходил нас не менее, чем в полтора раза, и незначительно превосходя нас по общему числу танков, почти на порядок имел больше танков с противоснарядным бронированием.

Ещё сильнее отставание войск ПрибОВО проявится, если перейти от рассмотрения общего соотношения сил к соотношению сил у границы, учитывая упреждение Красной Армии противником в мобилизации и развертывании.

Если всего ПрибОВО имел 26 расчетных дивизий (считая 3-ю отдельную стрелковую бригаду и 5-й воздушно-десантный корпус вместе равными одной стрелковой дивизии) против 41 в ГА «Север» и 3-й Танковой группе, то в 50-километровой полосе у границы (считая по 50 км по обе стороны от границы) соотношение было ещё хуже. Так, советские 16-я, 67-я стрелковые дивизии и 3-я отдельная стрелковая бригады имели задачи противодесантной обороны и к сдерживанию противника, наступающего через сухопутную границу ПрибОВО вообще не привлекались. 11-я, 23-я, 48-я и 126-я стрелковые дивизии к началу войны находились на марше и занять оборонительные позиции на государственной границе не успели. 3-й и 12-й механизированные корпуса, находясь в оперативном резерве, оборонительных позиций у границы также не занимали. 5-й воздушно-десантный корпус, а также «национальные» стрелковые дивизии к границе даже не выдвигались. Итого на 300 км сухопутной границы ПрибОВО к утру 22 июня находилось всего 8 стрелковых дивизий (если считать не закончившие сосредоточения 48-ю и 126-ю дивизии за одну). По ту сторону границы только в первом эшелоне стояли 26 немецких дивизий, включая 6 танковых. Кроме того, непосредственно за этими 26-ю дивизиями следовали ещё одна танковая и шесть моторизованных дивизий, которые чисто физически не помещались у границы, но выдвинулись вместе с приграничными соединениями. Добавим сюда тот факт, что средняя укомплектованность советской стрелковой дивизии составляла около 10 тыс. человек, а немецкой – около 16 тысяч. В общем, стоит ли удивляться быстрому обвалу советской обороны на Северо-Западном направлении, если утром 22 июня каждой дивизии Красной Армии противостояло в среднем три дивизии Вермахта (нередко включая и одну танковую), соотношение числа «штыков» у границы было 5-кратным.

Усугублялось положение обороняющейся стороны ещё и тем, что помимо крайне невыгодного соотношения сил, советские дивизии изначально занимали оборону на крайне растянутом фронте, многократно превышающем все допустимые нормы. Так, 10-я стрелковая дивизия оборонялась на фронте 80 км (!!!), 90-я стрелковая дивизия – на фронте 30 км, 125-я стрелковая дивизия – на фронте 25 км, 5-я стрелковая дивизия – на фронте 30 км и т.д. При этом дивизии (90-я, 125-я) имели двухэшелонное построение с третьим стрелковым полком в резерве, т.е. каждый их стрелковый полк оборонялся на фронте, предельно допустимом для обороны целой дивизии!

Естественно, что в таких условиях 9 стрелковых дивизий 1-го эшелона войск ПрибОВО, по сути, утратили боевую ценность как дивизии уже к исходу первого дня войны. Вряд ли стоит подробно описывать далее подробности обвала обороны на Северо-Западном направлении. Потеря в самом начале 9 соединений из 26-ти, в условиях, когда из оставшихся 2,5 расчетные дивизии завязаны на противодесантную оборону побережья, а еще 6 мало того, что не отмобилизованы (имеют всего по 5,5 – 6 тыс. человек!), так ещё и обладают сомнительной устойчивостью из-за «национального колорита», – тут механизм поражения с поочередным разгромом разорванных между собой «эшелонов» войск и так понятен. А с учётом воронкообразного расширения фронта по мере удаления от границы нет ничего удивительного и в том, что уцелевшие остатки советских войск не смогли удержаться на таком мощном естественном рубеже как Западная Двина. Впрочем, захват мостов через Двину при помощи переодетых «бранденбургеров» – это отдельная история.

Вместе с тем, предваряя описание положения дел в АИ, нельзя не остановиться и на проблемах использования в Приграничном сражении механизированных корпусов ПрибОВО. Ведь теоретически два советских мехкорпуса могли «задать хорошую трёпку» аналогичному числу немецких моторизованных корпусов. Почему этого не произошло, ведь оба советских мехкорпуса в Прибалтике были относительно неплохо укомплектованы людьми и техникой, а их противником были танковые дивизии, укомплектованные «чешскими» танками, которые были вполне «по зубам» советским легким танкам с их 45-мм пушкой?

Для предстоящей АИ имеет смысл остановиться на трёх моментах. Во-первых, как было показано выше, советские танковые части в ПрибОВО в абсолютном своем большинстве были укомплектованы машинами с противопульным бронированием, что приводило к их массовому уничтожению не только в боях с танковыми, но и обычными пехотными соединениями противника. Во-вторых, немногочисленные танки с противоснарядным бронированием, судя по всему, или не имели вовсе, или имели крайне мало 76-мм снарядов. А. Исаев в своих работах прямо указывает на тот факт, что подозрительно частым способом борьбы танков «КВ» 2-й танковой дивизии Солянкина с артиллерией и танками противника являлся таран. В-третьих, по ряду причин, ни 3-й, ни 12-й мехкорпус ПрибОВО в приграничном сражении не действовал как единое целое – все 6 их дивизий, по сути, воевали отдельно.

Сначала, перед самой войной поступило указание 5-ю танковую дивизию «отделить» от 3-го мехкорпуса. Затем в силу ряда обстоятельств 84-я моторизованная дивизия 3-го мехкорпуса не смогла выполнить приказ штаба фронта на перегруппировку для удара по выявленным мотомеханизированным частям противника, наступающим через Таураге на Шяуляй. В результате чего 2-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса оказалась под Расейняем одна и в конечном итоге была окружена и разгромлена превосходящими силами противника.

В 12-м мехкорпусе всё началось с того, что при выходе в районы сосредоточения в ночь на 19 июня 28-я танковая дивизия была вынуждена оставить в Риге свой мотострелковый полк. Он должен был выполнять роль гарнизона до подхода 183-й стрелковой дивизии и 5-го мотострелкового полка НКВД. Далее, с началом боевых действий в первой половине дня 22 июня началось дробление корпуса, так как принятое в 9:45 решение командующего фронта по нанесению силами 12-го мехкорпуса удара по прорвавшемуся противнику предусматривало наступление корпуса по расходящимся направлениям. 23-я танковая дивизия должна была ликвидировать противника в районе Кретинги, а остальные силы корпуса должны были ударить по флангу и тылу войск противника, прорывающимся на Таураге. Удар на Таураге планировалось осуществить в 4 часа утра 23 июня с рубежа Варняй, Ужвентис. Однако, 202-я моторизованная дивизия уже с вечера 22 июня втянулась в оборонительные бои на рубеже Кельме, Кряжай и не смогла участвовать в контрударе корпуса, который к этому времени по сути был представлен лишь одной 28-й танковой дивизией, к тому же не имевшей своего мотострелкового полка.

Войска ПрибОВО перед войной в АИ

Основные организационные изменения в составе войск Прибалтийского Особого военного округа в предлагаемой АИ сводятся к следующему.

Во-первых, переброшенные в мае 1941 года из Уральского военного округа 203-я и 223-я стрелковые дивизии не обращаются на формирование противотанковых артиллерийских и воздушно-десантных бригад, а сохраняются в качестве стрелковых дивизий. В АИ они состоят из трех стрелковых полков и одного артиллерийского полка (20 122-мм гаубиц обр. 1910/30 г. и 16 76-мм дивизионных пушек Ф-22). Вместо гаубичного артполка этих дивизий в ПрибОВО осуществляется формирование двух отдельных противотанковых артполков (в каждом по 24 76-мм пушки Ф-22 и 12 85-мм зениток), призванных хоть как-то скомпенсировать отменённое в АИ формирование противотанковых артиллерийских бригад. Местом дислокации двух дополнительных стрелковых дивизий в АИ предлагается взять, не мудрствуя лукаво, районы, более-менее приближённые к фактической дислокации 9-й и 10-й противотанковых артбригад в РИ. Соответственно, 203-я стрелковая дивизия и один из противотанковых артполков в АИ будут дислоцироваться в районе Кельме (где в РИ дислоцировалась 9-я противотанковая артбригада), седлая тем самым шоссе Таураге – Шяуляй – Рига. А вот 223-ю стрелковую дивизию и второй противотанковый артполк в АИ предлагается разместить в районе Каунас, Казлу Рада, то есть несколько восточнее фактической дислокации 10-й противотанковой бригады. В АИ это делается из опасения «засветить» более многочисленное в сравнении с 10-й птабр соединение в более приближенном к границе районе Вилкавишкис, Мариямполе, Калвария и тем самым «спровоцировать немцев».

Дислокация войск ПрибОВО к концу мая 1941 г. в АИ

Во-вторых, организационные изменения коснутся соединений и частей 12-го мехкорпуса. Как уже рассказывалось в предыдущих частях цикла, из-за нехватки мотоциклов с одной стороны и нехватки танков с другой стороны, в АИ предлагается отказаться от корпусного мотоциклетного полка и обратить его на формирование ещё одного мотострелкового полка в составе 202-й мотодивизии взамен танкового полка (с соответствующим преобразованием дивизии из моторизованной в мотострелковую).

Третий организационный момент в АИ связан с отсутствием в составе войск ПрибОВО 5-го воздушно-десантного корпуса. Как уже указывалось, его новые 9-я и 10-я воздушно-десантные бригады не формируются, так как в АИ сохраняются 203-я и 223-я стрелковые дивизии. А вот 201-я воздушно-десантная бригада Ленинградского военного округа, подобно РИ, перебрасывается из Пушкина в Даугавпилс, где содержится в качестве отдельной части.

Соответственно, если мы говорим о численности личного состава войск ПрибОВО в АИ, то нам необходимо от реальной численности в июне (около 325,5 тыс. человек) отнять ориентировочную численность 5-го ВДК без 201-й вдбр (8 тыс. – 2,5 тыс. = 5,5 тыс. человек) и двух противотанковых артиллерийских бригад (по штату суммарно около 10 тыс. человек, но фактически могло быть всего около 5 тыс. человек). Затем следует прибавить численность двух стрелковых дивизий (суммарно около 11 тыс. человек, т.к. изначально директивы на передислокацию дивизий предусматривали выдвижение в «6-тысячном» штате) и двух отдельных противотанковых артполков (суммарно около 4 тыс. человек). Далее в дело вступают показатели призыва приписного состава на учебные сборы в АИ (таблица 5).

С учётом фактической явки личного состава запаса на учебные сборы получим, что ориентировочная численность войск ПрибОВО к началу войны в АИ составит около 420…425 тыс. человек. Это значит, что общее соотношение численности личного состава противоборствующих сторон в АИ изменится с 3,1…3,2 к 1 до 2,5 к 1 в пользу противника. Конечно, радикального изменения это не даст, но всё имеем прирост численности наших войск примерно на четверть относительно РИ. Однако, как было указано выше, в АИ на рубеж Западной Двины выдвигается ещё и 1-й мехкорпус из ЛВО (фактическая численность личного состава на 1 июня 1941 года – 31348 человек, плюс в АИ со 2 июня дополнительно прибывают 745 шоферов). В итоге соотношение численности личного состава на Северо-Западном направлении в АИ достигает 2,35 к 1 в пользу противника.

Здесь имеет смысл обратить внимание на тот факт, что полученная добавка (за счёт призыва личного состава запаса на учебные сборы) не просто увеличивает общую численность войск округа за счёт каких-то там тыловых или строительных частей. Учебные сборы позволили усилить в первую очередь стрелковые дивизии. Так, если в РИ в ПрибОВО было 13 стрелковых дивизий численностью л/с примерно по 10 тыс. человек и еще 6 стрелковых дивизий численностью л/с примерно по 5,5 – 6 тыс. человек (что дает нам среднюю укомплектованность где-то 8,7 тыс. человек), то в АИ положение существенно улучшается.

Всего в АИ в ПрибОВО будет 21 стрелковая дивизия, из которых 8 дивизий (5-я, 10-я, 33-я, 67-я, 125-я, 126-я, 128-я и 188-я) будут иметь численность личного состава около 13 тыс. человек, 11 дивизий (11-я, 16-я, 23-я, 48-я, 90-я, 179-я, 180-я, 181-я, 182-я, 183-я и 184-я) будут иметь численность л/с около 12 тыс. человек и 2 дивизии (203-я и 223-я) – численность чуть более 11 тыс. человек (т.е. средняя укомплектованность стрелковых дивизий в ПрибОВО поднимется в АИ до 12,3 тыс. человек).

Понятно, что и здесь увеличение численности личного состава приграничных дивизий с 10 до 13 тыс. человек не сможет радикально изменить соотношения сил в первый день войны на границе, но тем не менее само по себе увеличение численности л/с на 30% позволят и самой дивизии дольше сохранять боеспособность относительно РИ, и нанести несколько больший урон противнику относительно РИ.

Не менее важно увеличение численности л/с и «6-тысячных» дивизий. Мало того, что перевод их на 12-тысячную организацию сам по себе позволит вывести их из ранга заведомо небоеспособных в более-менее полноценные соединения. Главное, что весь приписной состав, направляемый в части ПрибОВО на учебные сборы будет призван с территории РСФСР, что существенно изменит «климат» в бывших «национальных» дивизиях.

Однако в АИ качественное изменение войск ПрибОВО связано не только со своевременным подъёмом приписного состава. По материальной части следует отметить то, что в АИ будет принято оставить в Алитусе 27 танков КВ-1, предназначенных для 11-го мехкорпуса. За полтора оставшихся до войны месяца можно было хоть как-то подготовить экипажи для этих машин. Кроме того, как показывают проведенные автором расчёты, за счёт проводимых в АИ сокращений числа танковых дивизий в РККА в целом появлялась возможность, в частности, доукомплектовать дивизии 12-го мехкорпуса ПрибОВО 152-мм гаубицами до штатной потребности. Но, главное, за оставшиеся до войны полтора месяца в АИ удастся привести в норму обеспеченность мехкорпусов боеприпасами. Так, 3-й мехкорпус получит на каждый танк КВ-1 по 50 76-мм бронебойных и 200 осколочно-фугасных выстрелов, на каждый танк Т-34 – по 40 76-мм бронебойных и 150 осколочно-фугасных выстрелов, кроме того, на 30 танков Т-28 будет получено по 10 76-мм бронебойных и 150 осколочно-фугасных выстрелов. Вновь сформированные отдельные противотанковые артиллерийские полки получали по 40 бронебойных и 200 осколочно-фугасных выстрелов на каждую 76-мм пушку Ф-22. Артиллерийские полки стрелковых дивизий получат по 15 бронебойных снарядов на каждую 76-мм дивизионную пушку (240 на полк), артиллерийские полки моторизованной и мотострелковой дивизий – по 30 бронебойных снарядов на каждую 76-мм дивизионную пушку (также 240 на полк).

Завершающим отличием предлагаемой АИ является более ранние сроки выдвижения «глубинных» соединений в приграничные районы. Выдвижение войск на Северо-Западном направлении в АИ начинается в пятницу 6 июня (в РИ началось в ночь с 18 на 19 июня). В этот день 1-й механизированный корпус из Ленинградского военного округа начинает перевозиться по железной дороге на рубеж реки Западная Двина (1-я танковая и 163-я моторизованная дивизии – в район Даугавпилса, 3-я танковая дивизия – в район Крустпулс, Екабпилс). Тогда же началось и выдвижение «глубинных» стрелковых дивизий самого ПрибОВО. Не считая «национальных» дивизий таковыми являлись:

— 11-я стрелковая дивизия в Нарве (в РИ в середине июня начала выдвижение железнодорожным транспортом в район Шедува),

— 23-я стрелковая дивизия в Даугавпилсе (в РИ перед войной начала выдвижение пешим маршем в район Каунаса),

— 48-я стрелковая дивизия в Риге (в РИ имела 6 батальонов на строительстве укреплений на границе, остальные части начали выдвижение из Риги перед войной),

— 90-я стрелковая дивизия в Тарту, Валга, Пярну (в РИ в первой половине мая по железной дороге переброшена в район южнее Таураге),

— 126-я стрелковая дивизия в Екабпилсе (в РИ в начале мая переброшена на Балтийское побережье для строительства укреплений, затем в середине июня осуществляется переброска в район Шяуляя, потом в Каунас, в итоге к началу войны дивизия стала занимать позиции западнее Алитуса).

В АИ предлагается следующее решение.

Дислокация войск ПрибОВО к вечеру 21 июня 1941 г. в АИ

11-я и 90-я стрелковые дивизии вместе с управлением 65-го стрелкового корпуса перебрасываются по железной дороге в Алитус, после чего пешим маршем выдвигаются к границе, где занимают позиции совместно со 128-й стрелковой дивизией (включается в состав 65-го СК).

23-я стрелковая дивизия, подобно РИ, пешим маршем выдвигается в район Каунас – важнейший узел коммуникаций в полосе 11-й Армии.

48-я стрелковая дивизия, подобно РИ, занимает оборонительные позиции на левом фланге 8-й Армии.

126-я стрелковая дивизия снимается со строительства противодесантных укреплений на Балтийском побережье и передается в состав 10-го стрелкового корпуса. Туда же для сокращая чрезмерно растянутые полосы обороны правофланговых дивизий 8-й Армии в АИ предлагается направить и 183-ю стрелковую дивизию из-под Риги, доукомплектованную в АИ приписным составом из Московского военного округа.

Районы сосредоточения соединений 3-го и 12-го мехкорпусов сохраняются в соответствии с РИ.

Перевод «национальных» стрелковых дивизий с «6-тысячного» на «12-тысячный» штат, осуществленный к тому же за счёт приписного состава из Московского военного округа, позволит хоть как-то задействовать их в плане прикрытия. В частности, предлагается силами 184-й «литовской» стрелковой дивизии занять тыловой оборонительный рубеж 11-й Армии по реке Неман на участке Алитус, Меркине, а 179-ю «литовскую» дивизию использовать в качестве гарнизона города Вильнюс. Аналогично 181-ю «латвийскую» стрелковые дивизии использовать в качестве гарнизона Риги (183-я, как указывалось выше, в АИ передаётся в состав 10-го СК). 180-ю и 182-ю «эстонские» стрелковые дивизии оставить в районе Тарту, Выру в окружном резерве.

Таким образом, всего на территории ПрибОВО с учётом прибывшего из ЛВО 1-го механизированного корпуса к началу войны в АИ мы будем иметь: около 451 тыс. человек личного состава и 30,5 расчетных дивизий (6 танковых, 2 моторизованные, 1 мотострелковую, 21 стрелковую дивизии и 1 стрелковую бригаду). Это значит, что соотношение сил с противником изменится: по личному составу – с 3,1…3,5 к 1 в пользу противника в РИ до 2,35 к 1 в пользу противника в АИ, по общему числу дивизий – с 1,6 к 1 в пользу противника в РИ до 1,35 к 1 в пользу противника в АИ.

Число стрелковых дивизий, дислоцированных непосредственно у границы, в АИ возрастёт с 8-ми до 11-ти, численность их личного состава увеличится с примерно 80 тыс. до примерно 143 тыс. человек (с учётом переданных в их состав пульбатов приграничных укреплённых районов – даже где-то до 148 тыс. человек). Впрочем, учитывая общее превосходство противника, это будет означать, что на одну нашу стрелковую дивизию у границы теперь будет  приходится в среднем не три, а «всего лишь» две с половиной дивизии противника. Превосходство же противника в людях у границы снизится с 5-кратного до 3,5…4-картного.

Основные изменения в ходе боевых действий в АИ

Полное описание хода Приграничного сражения в рамках данной статьи не представляется возможным. Тем не менее, имеет смысл остановиться на ключевых моментах первых дней войны в Прибалтике.

Эпизод № 1. Бой приграничных дивизий

Очевидно, что увеличение числа советских стрелковых дивизий, дислоцированных у границы, с 8-ми (точнее, 9-ти, две из которых не успели завершить сосредоточения) в РИ до 11-ти в АИ не способны сколько-нибудь существенно изменить ход Приграничного сражения на Северо-Западе – уж слишком существенно было превосходство противника в силах и средствах. И, скорее всего, подобно РИ, уже по итогам первого дня войны приграничные дивизии будут вынуждены отступить вглубь советской территории.

Но также очевидно и то, что благодаря улучшенному соотношению сил и более высокой укомплектованности относительно РИ, приграничные стрелковые дивизии отступят в более боеспособном состоянии, а за первый день боёв нанесут противнику несколько больший урон.

Рассмотрим положение дел на границе в первый день войны с севера на юг. На правом фланге 8-й Армии против 7-ми дивизий противника (шести пехотных и одной охранной) на 110-км участке оборонялся 10-й стрелковый корпус. В РИ он состоял всего из двух стрелковых дивизий общей численностью 20 – 21 тыс. человек. В АИ он будет состоять уже из трёх стрелковых дивизий общей численностью около 38 тыс. человек. Понятно, что даже при таком составе 10-й СК не сможет сдержать натиска противника, но теперь его отступление будет более медленным. При этом для поддержки целостности фронта обороны корпуса всё равно, подобно РИ, придётся привлекать 28-ю танковую дивизию 12-го МК. Но вот с привлечением этой дивизии положение на правом фланге в АИ становится интересным. Дело в том, что 291-я пехотная дивизия со средствами усиления (дивизион 105-мм пушек, батарея 210-мм мортир, батарея 280-мм железнодорожных орудий, велосипедный батальон, моторизованный пулеметный батальон, морской ударный батальон и др.) имела цель, находящуюся вне направления отхода 10-го СК, – она имела задачу захватить портовый город Лиепаю. И вот тут соотношение становилось равным шесть немецких дивизий (из которых одна охранная) на четыре советских дивизий (из которых одна танковая), которое вполне позволяло достаточно устойчиво сохранять фронт обороны.

Сложнее обстояли дела в полосе 11-го стрелкового корпуса. Добавка в 3000 человек приписного состава в АИ, хотя заметно усиливала 125-ю стрелковую дивизию, но в целом расклада не меняла – одна советская стрелковая дивизия не могла сдержать удар трех немецких дивизий, две из которых были танковыми (в затылок которым, к тому же, дышала четвертая – моторизованная дивизия). Всё, на что можно рассчитывать в АИ, так это то, что Таураге будет взят немцами не к позднему вечеру 22 июня, а в первой половине дня 23 июня. Понятно, что принципиально это ни на что не влияет. Хотя, конечно, из таких малых «кирпичиков» (продержались на полдня дольше, вывели из строя на 10% больше солдат противника, отступили в лучшей численности для последующих боёв) и складывается результат большого успеха.

Гораздо непредсказуемее является развитие событий на левом фланге 8-й Армии – в полосе обороны 48-й стрелковой дивизии. Напомню, что в РИ, к 22 июня лишь часть дивизии занимала оборонительные позиции у границы, а почти половина дивизии (причём практически со всей артиллерией!) ещё находилась на марше из Риги. В АИ дивизия не только успевает полностью сосредоточиться на границе и занять полевые укрепления, но и имеет на 3000 человек личного состава больше. В итоге в полосе наступления одной танковой и одной пехотной дивизии противника у нас в АИ получается в разы больше сил и средств (только по личному составу – примерно в 2,5 раза больше, чем в РИ). Добавим сюда скверную, лишённую нормальных дорог, лесисто-болотистую местность, по которой в первый день войны пришлось наступать 6-й танковой дивизии противника, и получим интересный результат.

То, что в конечном итоге немцы пробьют здесь советскую оборону, вопросов не вызывает (особенно с учётом главного антигероя событий – добровольно перешедшего на сторону противника командира 48-й стрелковой дивизии генерал-майора П.В. Богданова). Вопрос вызывают две вещи. Во-первых, сроки окончательного развала обороны 48-й стрелковой дивизии. В АИ она получает все шансы сохранить целостность обороны у Расейняя на рубеже реки Дубиса до подхода 2-й танковой дивизии 3-го мехорпуса. Что уже само по себе существенно ухудшает условия действий немецкой 6-й танковой дивизии. Во-вторых, интерес вызывает судьба моста через Дубису у Ариогалы, захват которого позволил 8-й танковой дивизии противника из состава уже соседнего моторизованного корпуса успешно развивать наступление вглубь территории ПрибОВО. Ариогала находилась на стыке полос обороны 48-й стрелковой дивизии 8-й Армии и 5-й стрелковой дивизии 11-й Армии, и автору неизвестно, чьи именно войска занимали оборону на высотах позади моста. Но судя по карте Ариогала была в полосе ответственности 48-й сд. Принципиально иной её состав в АИ мог в том числе привести к наличию артиллерии на данном участке. В этом случае удалось бы не только задержать появление передовых сил противника на восточном (северном) берегу Дубисы (в конце-концов мост как раз захватили ударом с тыла, переправив группу танков и БТР по найденному броду, т.е. танки бы всё равно оказались бы на восточном берегу, но при наличии у советской стороны артиллерии это могло произойти позже и с дополнительными потерями для противника), но взорвать или сжечь мост (он был деревянным). И если войска кое-как могли форсировать Дубису по найденному немцами броду, то для организации снабжения требовалось восстанавливать взорванный (сожженный) мост или строить новый. А это – потеря времени и, как следствие, задержка на сутки или больше в движении войск Манштейна к мостам в Даугавпилсе из-за невозможности снабжать моторизированные части.

Южнее против 7-ми пехотных дивизий противника оборонялись, подобно РИ, три стрелковые дивизии 16-го СК. Отличие от РИ заключается в том, что в АИ их суммарная численность составляет не 30 – 31 тыс. человек, а почти на треть больше – около 39 – 40 тыс. человек. Плюс теперь у них в тылу дополнительно развёрнуты 223-я стрелковая дивизия у Казлу-Руды и прибывшая в Каунас 23-я стрелковая дивизия. Но эти силы начнут оказывать влияние уже позже – по мере отхода приграничных дивизий к реке Неман.

Ну и наконец на левом фланге 11-й Армии в полосе наступления 3-й Танковой группы противника в АИ обороняется не полторы (126-я сд в РИ не успела завершить сосредоточение), а три стрелковые дивизии 65-го СК. Не смотря на кратные увеличения сил советской стороны (по артиллерии – вдвое относительно РИ, по личному составу – как минимум, в 2,5 раза), 65-й стрелковый корпус, конечно, не мог остановить наступающие на него шесть дивизий противника, из которых три были танковые (и это – только в первом эшелоне). Но вот более или менее организованно отойти к реке Неман, где в АИ были развёрнуты дополнительные силы, ему было вполне по силам.

Эпизод № 2. Оборона Лиепаи.

Силы противника, направленные на штурм Лиепаи, были перечислены выше. Основу советских войск формально составляла 67-я стрелковая дивизия. К сожалению, имея задачу противодесантной обороны побережья, дивизия была рассредоточена по ряду населенных пунктов, и в самой Лиепае оборонялась далеко не полнокровная дивизия. Так, в районе Вентспилса (Виндавы) находился 114-й стрелковый полк дивизии, вероятно, усиленный одним артиллерийским дивизионом. В районе Павилосты (40 км севернее Лиепаи) находился один стрелковый батальон 56-го стрелкового полка. Ещё два батальона 281-го стрелкового полка были направлены 23 июня в район Руцавы. Итого непосредственно в Лиепае оставалось три батальона от двух стрелковых полков и большая часть артиллерии 67-й стрелковой дивизии.

Задача обороняющихся войск упрощалась тем, что южная часть города прикрывалась с суши протяженным озером, существенно сокращавшим фронт сухопутной обороны. С восточной и северной стороны город и порт были прикрыты заполненной водой рвом и фортами царских времён. Таким образом, даже при минимуме пехоты, но с опорой на хорошую артиллерию, обороняющаяся сторона имела отличные шансы проявить себя. Благо, опереться защитникам Лиепаи было на что. Помимо дивизионной артиллерии в обороне города приняли участие три 152-мм и двадцать два 130-мм орудия береговой обороны (железнодорожная батарея 180-мм орудий успела уйти в Ригу). Дополнительные силы Красной Армии были представлены сводным отрядом Рижского пехотного училища (около 300 человек) и мотострелковым полком 28-й танковой дивизии, которые были направлены к Лиепае для борьбы с «воздушными десантами». И хотя, мотострелки не успели попасть в сам город, они приняли участие в его обороне, отвлекая часть сил 291-й пехотной дивизии от штурма города на себя.

На космическом снимке города Лиепая и сейчас хорошо видны ров и форты на северо-востоке

К счастью для защитников города, к тому моменту, когда у них стали заканчиваться боеприпасы, командующий 27-й Армией, руководствуясь общей обстановкой на фронте, дал приказ на прорыв и общий отход 67-й стрелковой дивизии. К сожалению, в героической обороне Лиепаи не обошлось и без трагических моментов. Будучи ограниченными в маршрутах прорыва всё теми же водоёмами, одна из колонн дивизии во время прорыва вышла на позиции пулеметного батальона противника и понесла тяжелые потери. А госпитальное судно «Виениба», на котором вывозили более тысячи раненных, было потоплено немцами. Часть гарнизона не успела вырваться из окружения и была уничтожена уже в ходе зачистки города.

Тем не менее, весьма многочисленная часть гарнизона смогла вырваться из кольца – на воссоединение с основными силами Северо-Западного фронта на рубеже Западной Двины вышло около 2 тыс. человек. В качестве общей оценки действий 67-й стрелковой дивизии приведу слова А.Исаева: «Достаточно сказать, что немецкими трофеями в Лиепае стали всего 659 винтовок всех типов и 98 станковых и ручных пулеметов. Эти цифры позволяют примерно оценить число убитых и взятых в плен защитников города. Потери же немецкой 291-й пехотной дивизии составили 1413 человек, в том числе 445 человек убитыми и 106 пропавшими без вести. Наиболее тяжелые потери понес 505-й пехотный полк дивизии – 178 человек убитыми и 32 пропавшими без вести. … Морской ударный батальон и батальон Биглера добавили к этой величине еще 196 человек, в том числе 53 человека убитыми и пропавшими без вести. Для сравнения: потери 45-й пехотной дивизии в ходе штурма Брестской крепости составили 364 человека убитыми и 272 пропавшими без вести. Этот результат, заметим, оказался достигнут ценой уничтожения гарнизона крепости, он практически полностью был уничтожен или взят в плен. Гарнизон Лиепаи не только нанес противнику чувствительные потери, но и сумел вырваться из кольца. … Также эта страница войны показывает, что, будучи искусственно выделенными из обычных для лета 1941 г. условий (оборона на широком фронте) и оказавшись на равных с противником, советские части продемонстрировали неплохие бойцовские качества».

В АИ, где в начале июня произведён подъём части приписного состава (3000 человек на дивизию), мы получаем возможность дополнительно усилить гарнизон Лиепаи где-то на 1000 – 1500 человек. Чем, соответствующим образом, увеличиваем потери противника и усиливаем прорвавшееся к своим «ядро» героической дивизии. Правда, с другой стороны, более ранний подъем по тревоге войск округа может привести к тому, что мотострелковый полк 28-й танковой дивизии успеет вернуться в состав своей дивизии и поэтому не сможет принять участие в деблокирующем ударе по 291-й пехотной дивизии. А это существенно ухудшит положение гарнизона Лиепаи.

Эпизод № 3. Сражение у Расейняя

Даже в РИ командование Северо-Западного фронта выявило, что основные усилия противник сосредотачивает в районе Таураге, очевидно, для того, чтобы через Таураге и Шяуляй развивать наступление на Ригу. Для противодействия этому командование СЗФ приняло решение нанести удар по флангам наступающего противника силами 3-го (с юга) и 12-го (с севера) механизированных корпусов. Но на пути у в целом правильного решения в реальности оказалось слишком много «но»… Начиная с того, что оценка скорости продвижения противника оказалась советским командованием занижена, а оценка стойкости наших приграничных дивизий – завышена. В результате чего, как это потом не раз будет повторяться во время войны, рубеж назначенный танкистам в качестве исходного для наступления, к моменту их подхода уже был занят противником. И заканчивая тем, что из двух могучих на бумаге мехкорпусов по факту контрудар смогли нанести 28-я танковая дивизия неполного состава с севера и 2-я танковая дивизия с юга. Достигнув определенного эффекта неожиданности, 2-я танковая дивизия, не в последнюю очередь благодаря наличию тяжелых танков КВ, смогла достигнуть определенного успеха в первых боях. Но затем была окружена и большей частью разгромлена превосходящими силами противника. Могучего контрудара, способного изменить ход приграничного сражения в Прибалтике, фактически не состоялось. И лишь спустя много лет нам стала известна героическая история «одинокого КВ у Расейняя».

Но обо всём по порядку. Рассмотрим сначала «северный фас» Расейняйского сражения. Первую скрипку, как указывалось ранее, там должен был играть 12-й мехкорпус генерал-майора Н.М. Шестопалова. Однако, стремительно разрушающаяся оборона правого фланга 8-й Армии вынудила задействовать 23-ю танковую дивизию для поддержки стрелковых дивизий 10-го СК (в частности, в районе Кулей ей удалось деблокировать окруженный 204-й стрелковый полк 10-й стрелковой дивизии). 202-я же моторизованная дивизия 12-го МК оказалась втянутой в оборонительные бои в районе Кельме, так как, по сути, разбитые в первый день у границы стрелковые дивизии 8-й Армии не могли самостоятельно сдерживать натиск главных сил противника на направлении Таураге – Шяуляй. В этих условиях единственной ударной силой 12-го МК осталась 28-я танковая дивизия, мотострелковый полк которой первоначально был оставлен в Риге в качестве гарнизона до подхода войск НКВД, а затем был направлен на помощь гарнизону Лиепаи. Также напомню, что в гаубичном артполку 28-й танковой дивизии суммарно было только 4 батареи вместо 6-ти положенных по штату (было 4 152-мм и 12 122-мм гаубиц, не доставало еще 8-ми 152-мм гаубиц). Однако, запланированный на 6 часов утра 23 июня контрудар не состоялся из-за нехватки топлива, доставка которого со складов в Риге затруднялась тем, что авиация противника наносила удары по автоколоннам дивизии. Получить ГСМ удалось только к 13 часам дня, после чего дивизия приступила к поиску противника. Обнаружить противника удалось только около 18 часов вечера, а вступить в бой с ним – лишь к 22 часам 23 июня.

Увы, было уже слишком поздно. В прямом и переносном смысле слова. Ещё в первой половине дня, получив сведения от авиационной разведки об обнаружении в районе Кедайняя крупных масс советских танков, командир немецкого 41-го моторизованного корпуса генерал Рейнгардт останавливает движение 1-й танковой дивизии на северо-восток к Шяуляю (где помимо всего прочего требовалось захватить крайне важный для Люфтваффе аэродром) и разворачивает её на юго-восток. Теперь, вместо прорыва к Шяуляю по шоссе, где советское командование заботливо для «горячей встречи» поставило 9-ю противотанковую бригаду (напомню, что в седлавшем шоссе 636-м птап было 20 85-мм и 36 76-мм пушек) и не менее заботливо подогнало для контрудара 28-ю танковую дивизию, 1-я танковая дивизия повернула к Расейняю на помощь 6-й танковой дивизии. Последняя уже с самого утра 24 июня пришла в ужас от «общения» с советскими танками КВ из 2-й танковой дивизии генерал-майора Е.Н. Солянкина. При этом для прикрытия своего левого фланга (а после поворота к Расейняю вернее сказать тыла) немецкая 1-я танковая дивизия оставила заслон из дивизионных разведывательного и мотоциклетного батальонов, а также приданного 616-го батальона истребителей танков. Именно эти силы и стали основным противником советской 28-й танковой дивизии неполного состава. И ирония здесь вряд ли уместна, ибо напомню, что по штату разведывательный батальон немецкой танковой дивизии имел около 400 человек личного состава, а мотоциклетный батальон – около 1000 человек. 616-й же батальон истребителей танков имел в своем составе 27 самоходных 47-мм чехословацких противотанковых пушек, установленных на шасси танка Pz.I, т.е. являвшихся довольно грозным противником для легких танков БТ-7 с противопульной бронёй, которыми была вооружена советская 28-я танковая дивизия.

Немецкая противотанковая 47-мм САУ на шасси Pz.I

В общем, на «северном фасе» 1-я танковая дивизия противника, сама не зная того, не просто свернула с удобного шоссе на Шяуляй и Ригу, но и увильнула от подготовленной на этом шоссе советским командованием мощной артиллерийско-танковой засады, грозившей немцам серьезными потерями. Вместо этого немецкая 1-я танковая дивизия была использована для глубокого охвата и окружения советской 2-й танковой дивизии, ведущей бои на рубеже реки Дубисса с 6-й немецкой танковой дивизией. А тонкобронные танки БТ-7 советской 28-й танковой дивизии, подобно многим другим своим коллегам в Приграничном сражении, были вынуждены атаковать подошедшие немецкие пехотные дивизии и гибнуть от огня их многочисленных противотанковых пушек (в дальнейшем 28-я танковая дивизия, до исчерпания своих тонкобронных танков, будет играть важную роль в сдерживании 21-й пехотной дивизии противника, наступавшей на Шяуляй).

Таким образом, главные танковые события того сражения в РИ развернулись не на шоссе Таураге – Шяуляй – Рига, а к востоку от него – у города Расейняй на реке Дубисса. К сожалению, сам город, являвшийся крупным узлом дорог, 48-я стрелковая дивизия днем 23 июня удержать не смогла. Впрочем, это и не мудрено. По сути, как таковой дивизии там не было. В таблице 6 представлены силы 48-й стрелковой дивизии, находящиеся к началу войны на марше из Риги в район сосредоточения.

Как хорошо заметно из представленных данных, к началу войны у границы от 48-й стрелковой дивизии находились стрелковые и саперный батальоны, практически полностью лишенные артиллерийской поддержки. Не смотря на то, что от каждого стрелкового полка было выделено, минимум, по два стрелковых батальона, всё, на что могла рассчитывать пехота 48-й стрелковой дивизии у границы – это по 2 76-мм полковые и до 6 45-мм противотанковых пушек от каждого стрелкового полка. Возможно, также выделялось до взвода полковых минометов (2 120-мм миномета). Но ни одно орудие дивизионной артиллерии к границе заблаговременно выведено не было: все 16 76-мм дивизионных пушек, все 32 122-мм гаубиц и 8 152-мм гаубиц, а также все 18 45-мм противотанковых пушек отдельного противотанкового дивизиона оставались в пункте постоянной дислокации и начали выдвижение лишь за несколько дней до начала войны, так и не успев присоединиться к своей пехоте. В общем, совершенно не удивительно, что пехота советской 48-й стрелковой дивизии, лишенная 2/3 своих штатных 45-мм пушек и всех 76-мм дивизионных пушек, не сдержала натиска немецкой 6-й танковой дивизии.

Однако, уже вечером 23 июня к северу от Расейняя, у мостов через Дубиссу передовые подразделения немецкой 6-й танковой дивизии встретились с передовыми подразделениями мотопехоты советской 2-й танковой дивизии. А уже утром 24 июня позиции 6-й танковой дивизии противника начали сминать перешедшие в атаку тяжелые танки КВ дивизии Солянкина. Весь день 24 июня шёл тяжёлый бой: советские танки атаковали позиции немцев. Положение немецкой 6-й танковой дивизии было если не критическим, то безвыходным – средств для борьбы с советскими мастодонтами у неё не было. Лишь к вечеру удалось подтянуть из-под Таураге 88-мм зенитки. Впрочем, и для советской стороны положение было нелёгким. Боеприпасов к танкам КВ было катастрофически мало и за день боёв они были истрачены почти полностью, а лёгкие танки Т-26 и БТ слишком быстро выбивались противотанковой артиллерией противника.

Однако, за противника играло численное превосходство. На помощь «забуксовавшей» 6-й танковой дивизии были переброшены 1-я танковая, 36-я моторизованная и 269-я пехотная дивизии. Причем 1-я танковая дивизия противника не ломилась в лоб на советские танки, а совершала глубокий обходной маневр с целью перерезать пути отхода соединению Солянкина. О выдвижении противника с северо-запада становится известно советским танкистам, и уже вечером 24 июня принимается решение осуществить прорыв из намечающегося окружения. Весь день 25 июня проходит в тяжелейших боях по прорыву советских войск через позиции 1-й танковой дивизии. Оставшиеся КВ лидируют обе группы, на которые разделилась дивизия Солянкина, но многочисленные немецкие 20-мм и 37-мм зенитки наносят тяжёлые потери советским лёгким танкам, составляющим основу танкового парка 2-й танковой дивизии. Несмотря на то, что советским танкистам удается глубоко вклиниться в оборонительные порядки немцев (дело доходит до того, что личный состав немецких штабов берется за винтовки и участвует в отражении советских атак), в целом, противнику удается окружить и затем разгромить большую часть советской танковой дивизии. Не желая попасть в плен, командир 2-й танковой дивизии Е.Н. Солянкин был вынужден застрелиться. Тем не менее, части сил удалось прорваться к своим. Например, часть танков КВ успели принять бой уже на северном берегу Западной Двины. Среди выживших были командир 3-го механизированного корпуса генерал-майор А.В. Куркин, начальник штаба 3-го мехкорпуса полковник П.А. Ротмистров, заместитель командира 2-й танковой дивизии подполковник И.Д. Черняховский, которые ещё скажут своё веское слово в войне, которая в те дни только начиналась…

Схема боя и окружения советской 2-й танковой дивизии (иллюстрация из книги А.Исаева)

Одной из причин трагической гибели советской 2-й танковой дивизии стало то, что подобно 12-му мехкорпусу к северу от шяуляйского шоссе, 3-й механизированный корпус под Расейняем действовал в составе всего одной дивизии. 21 июня 5-я танковая дивизия была выведена из состава корпуса и передана в качестве отдельной в состав 11-й Армии. 84-я моторизованная дивизия 23 июня начала выдвижение в сторону Каунаса, однако, большая часть мотопехоты дивизии была оставлена в Вильнюсе в качестве гарнизона до подхода 9-й дивизии НКВД. Таким образом, дивизия оказалась разорванной на две части. Передовой отряд дивизии вступил в бой в районе Ионавы с 8-й танковой дивизией противника, наступавшей на Даугавпилс, а основная часть дивизии сначала оставались в Вильнюсе, а затем отошли к Западной Двине, где соединились со своими войсками.

Главное же действующее лицо со стороны противника – 41-й моторизованный корпус, свернув из-за появления дивизии Солянкина с шяуляского шоссе, после разгрома советских танков устремился к мостам через Западную Двину и, не встречая далее сопротивления, уже к исходу 27 июня вышли в район Екабпилса. Несмотря на поддержку «бранденбуржцев», ни железнодорожный, ни  автомобильный мосты у Екабпилса в полосе 1-й танковой дивизии, ни автомобильный мост у Ливан в полосе 6-й танковой дивизии, противнику захватить целыми не удалось – они были взорваны советской стороной. Однако отсутствие сколько-нибудь крупных сил Красной Армии в этом районе позволило немцам форсировать Западную Двину на надувных лодках, захватить плацдарм и навести в последующем переправы для танков. В совокупности с захватом корпусом Манштейна плацдарма в районе Даугавпилса, захват плацдарма ещё и в районе Екабпилса привел к тому, что советское командование было вынуждено начать отход с оборонительного рубежа, проходящего по реке Западная Двина.

Схема выхода немецких подвижных соединений к Западной Двине (иллюстрация из книги А.Исаева)

Что всему этому удастся противопоставить в предлагаемой альтернативе?

Начнём с «северного фаса». Неоднозначным здесь является место мотострелкового полка 28-й танковой дивизии. В РИ он оказался оторванным от своей дивизии сначала из-за необходимости обеспечить присутствие военного гарнизона в Риге до подхода войск НКВД, а затем, уже будучи оторванным от дивизии и являясь «свободной силой» был направлен к Лиепае для борьбы с «воздушными десантами». Но на самом деле сыграл важную роль в судьбе окруженного гарнизона Лиепаи, нанося удары по противнику с внешней стороны. В АИ за счет более раннего отмобилизования и «русификации» (за счет призыва 6000 человек приписного состава с территории РСФСР) 181-й стрелковой дивизии появляется возможность заменить ими 28-й мотострелковый полк в Риге. Поскольку это произойдёт ещё до начала войны, то мотострелковый полк будет направлен в свою дивизию и получит возможность принять участие в оборонительных боях в районе шяуляйского шоссе. Правда, одновременно с этим, гарнизон Лиепаи лишится поддержки из-вне (сводный батальон Рижского пехотного училища вряд ли сможет самостоятельно создать серьёзную угрозу 291-й пехотной дивизии противника). С другой стороны, конечно, возможен и такой вариант, что Ригу не станут отдавать под контроль пусть и «русифицированных», но всё же бывших «национальных» дивизий. Тогда, в ожидании войск НКВД 28-й мотострелковый полк, возможно, останется в Риге до начала войны и, таким образом, повторит свой боевой путь строго в соответствии с РИ.

Но, как бы ни сложилась судьба мотострелкового полка 28-й танковой дивизии, главным «козырем в рукаве» на «северном фасе» в АИ является 203-я стрелковая дивизия, которая вместе с отдельным противотанковым артиллерийским полком, занимает оборону в районе Кельме. Ровно там, где в РИ находилась недоукомплектованная 9-я противотанковая артиллерийская бригада. Наличие здесь свежей полноценной стрелковой дивизии в совокупности с несколько более сильным составом отходящих от границы стрелковых соединений исключит необходимость «увязания» 202-й мотострелковой дивизии 12-го мехкорпуса в оборонительных боях. В АИ она получит возможность наносить контрудар совместно с 28-й танковой дивизией в составе «родного» 12-го механизированного корпуса. Таким образом, в атаку на «заслон» 1-й немецкой танковой дивизии пойдут уже не два танковых полка при поддержке 4-х гаубичных батарей, а совершенно иные силы: два танковых и три мотострелковых полка при поддержке 10-ти гаубичных батарей (в АИ за счёт сокращения общего числа танковых дивизий получится и в 28-й танковой, и в 202-й мотострелковой дивизиях иметь не по 4, а по 12 152-мм гаубиц) и 5-ти батарей 76-мм пушек (две – дивизионные и три – полковые).

Сам контрудар 12-го мехкорпуса в АИ удастся начать, как изначально и планировалось в РИ, рано утром 23 июня благодаря тому, что выход в район сосредоточения относительно РИ будет произведен в более ранние сроки, а кроме того, в АИ в каждую дивизию будет дополнительно подано за счёт ограниченной мобилизации по 75 грузовиков ЗИС-5 и 150 грузовиков ГАЗ-АА вместе с шофёрами. Это позволит заранее прибыть в район сосредоточения, привести там в порядок материальную часть танков и автотракторной техники, пополнить израсходованные за время марша ГСМ, а также перевезти из пункта постоянной дислокации в район сосредоточения, как минимум, часть материальных запасов. Таким образом, в АИ не будет необходимости откладывать начало танковой атаки из-за ожидания ГСМ, подвозимых аж из Риги.

Соответственно, 1-я танковая дивизия немцев с утра 23 июня будет втянута в бои с 12-м советским МК в районе шяуляйского шоссе и не сможет повернуть на северо-восток для глубокого охвата советских танковых соединений под Расейняем. Понятно, что 28-ю танковую дивизию с её тонкобронными БТ-7 ждут большие потери, но, как минимум, в этих боях на пару дней увязнет 1-я танковая дивизия противника, что соответствующим образом скажется на графике её последующих «подвигов» относительно РИ. Конечно, скорее всего, на второй-третий день 1-ю танковую дивизию сменит 36-я моторизованная. Но всё равно, это минус и в «графике движения» 1-й танковой дивизии, и минус в числе подвижных соединений у противника, участвующих в окружении советской 2-й танковой дивизии и затем «прыгнувших» к Двине. Плюс, благодаря 76-мм ББСам (в АИ 76-мм дивизионные пушки 202-й мотострелковой и 203-й стрелковой дивизий, а также противотанкового артполка под Кельме получат бронебойные снаряды) немцы понесут гораздо более серьёзные безвозвратные потери в танках.

На «южном фасе» Расейняйского сражения в АИ предполагаются ещё более серьёзные изменения. Во-первых, призыв в 48-ю стрелковую дивизию 2000 человек приписного состава с 15 мая и начало её выдвижения к границе ещё 6 июня 1941 г. (т.е. почти на две недели раньше, чем в РИ!) приведут к тому, что днём 23 июня под Расейняем немцев встретят не разрозненные группы советской пехоты, а вполне боеспособная стрелковая дивизия. С учётом того, что 6-я танковая дивизия немцев была укомплектована преимущественно лёгкими танками Pz.35(t), то в АИ у Красной Армии появляется неплохой шанс удержать Расейняй до подхода 2-й танковой дивизии Солянкина. И хотя в последующем, наверняка, придётся оставить город, отойдя на рубеж реки Дубисса, в целом здесь удастся сохранить организованную оборону силами пехоты и артиллерии, а в дальнейшем советской стороне будет что противопоставить 269-й пехотной дивизии противника.

Во-вторых, благодаря более раннему отмобилизованию и «русификации» 179-й стрелковой дивизии, из состава «контрударной» части 3-го мехкорпуса в АИ не будет исключена 84-я моторизованная дивизия. Она покинет Вильнюс, оставив там корпусной мотоциклетный полк (который из-за нехватки мотоциклов не сможет принять участие в марше корпуса, но при этом его личный состав будет вполне способен бороться активизировавшимися в столице Литовской ССР националистами) и «русифицированную» 179-ю стрелковую дивизию плюс силы НКВД. И тут конечно интересно, как в АИ будет соотноситься во времени прохождение моторизированных колонн советской 84-й мотодивизии и немецкой 8-й танковой дивизии севернее Каунаса. Если 84-я мотодивизия успеет проскочить, то наверняка она «возьмёт на себя» рано или поздно свернувшую с шяуляйского шоссе 1-ю танковую дивизию, т.е. прикроет танкистов Солянкина с северо-запада.

Если же дивизии генерала П.И. Фоменко и генерала Фридриха Кирхнера пересекутся во времени и пространстве (что, пусть и в усечённом виде, но имело место в РИ), то советская сторона получит возможность не только, как минимум, на какое-то время удержать целостность обороны на стыке 8-й и 11-й Армий, но и усилить оборону мостов в Даугавпилсе, стремительный захват которых слишком дорого обошёлся всей советской обороне на Северо-Западном направлении. Процитирую А.Исаева: «Над частями Манштейна Люфтваффе организуют плотный «зонтик». В районе Кедайняя 23 июня истребителями III группы 54-й эскадры (III/JG.54) было сбито 15 бомбардировщиков СБ. Перед нами одно из объяснений того, почему продвижение корпуса Манштейна не было выявлено: наблюдавшие стальную змею танков и тягачей летчики попросту сбивались вражескими истребителями и не долетали до своих».

В-третьих, вынужденно исключив ещё до начала войны 5-ю танковую дивизию из состава 3-го механизированного корпуса для самостоятельных действий на алитусско-вильнюсском направлении, командование Северо-Западного фронта в АИ пойдёт дальше. В АИ в распоряжении командования СЗФ будет дополнительно и 1-й механизированный корпус из Ленинградского военного округа. Причём его дивизии также будут разбросаны в разных местах: 1-я танковая и 163-я моторизованная дивизии, а также управление мехкорпуса будет находиться в Даугавпилсе, а 3-я танковая дивизия – в районе Крустпулс, Екабпилс. Выявив к исходу первого дня войны два направления основных ударов (Таураге – Шяуляй в полосе 8-й Армии и Сувалки – Алитус в полосе 11-й Армии), а также приняв решение наносить контрудар силами механизированных корпусов, командование СЗФ в АИ сделает «ход конём». 3-я танковая дивизия будет исключена из состава 1-го механизированного корпуса и получит задачу совершить марш из Екабпилса через Паневежис в Расейняй, где войти в состав 3-го механизированного корпуса. А 1-й механизированный корпус в составе 1-й танковой и 163-й моторизованной дивизий получит задачу выдвинуться из Даугавпилса в район Каунас, Вильнюс, где принять в свой состав 5-ю танковую дивизию.

В первый день марша 3-я танковая дивизия после 125-километрового перехода могла достичь лесов восточнее Паневежиса. После чего ей оставалось 75 км до Кедайняя преимущественно на юг или 60 км на запад до Шедувы, откуда, после поворота на юг было ещё 60 км до Расейняя или 55 км до мостов через Дубиссу. Таким образом, получив приказ на вхождение в состав 3-го механизированного корпуса вечером 22 июня, 3-я танковая дивизия могла уже к исходу 23 июня сосредоточиться в лесах у Паневежиса. И даже потеряв весь день 24 июня на пополнение запасов и приведение материальной части в порядок, 3-я танковая дивизия успевала прибыть в район Расейняйского сражения не позднее 25 июня.

Схема танкового сражения в районе Расейняя в АИ

В целом ситуация на «южном фасе» Расейняйского сражения изменится из схемы 4 немецкие дивизии (1-я и 6-я танковые, 36-я моторизованная, 269-я пехотная) против одной советской (2-я танковая) в схему 3 немецкие дивизии (36-я моторизованная дивизия будет скованна боями на «северном фасе») против, как минимум, трех советских (2-я и 3-я танковые и 48-я стрелковая). К сожалению, большим минусом разворачивающихся в АИ событий оставался тот факт, что абсолютное большинство танков всех трёх участвующих в сражении советских танковых дивизий (2-й, 3-й и 28-й), а также танкового полка 84-й моторизованной дивизии составляли машины с противопульным бронированием Т-26 и БТ-7. Лишь во 2-й танковой дивизии было полсотни тяжёлых КВ, которые, конечно, никак не могли одновременно «выносить» танки 1-й, 6-й и 8-й танковых дивизий противника, вместе взятых. Тем не менее, благодаря полученному в АИ «обвесу» из других дивизий, советская 2-я танковая дивизия могла нанести серьёзнейшее поражение немецкой 6-й танковой дивизии. А Расейняйское сражение в целом существенно сдвинуть сроки захвата немецкими подвижными соединениями плацдармов на северном берегу Западной Двины. Это, в свою очередь, давало ценное время на отход стрелковых дивизий ПрибОВО на рубеж Западной Двины и организацию обороны там.

Эпизод № 4. Сражение у Алитуса

Положение на вильнюсско-каунасском направлении утром 22 июня в РИ достаточно наглядно описано у А. Исаева: «Из состава четырех стрелковых дивизий 11-й армии на границе находилось по одному полку, из состава 5-й стрелковой дивизии – два батальона. Этой завесе противостояли пять армейских корпусов немецких 16-й и 9-й армий, а также два моторизованных корпуса 3-й танковой группы. Стоявшие на границе советские стрелковые полки были атакованы, по меньшей мере, двумя пехотными дивизиями каждый». Итог боёв в подобных условиях, как говорится, немного предсказуем. В отчёте 3-й ТГр вполне закономерно появилась запись: «На всех участках фронта противник оказывал слабое сопротивление, нигде не отмечались действия артиллерии противника». Соответственно, уже к середине дня танковые дивизии Гота достигли реки Неман (7-я танковая дивизия вышла к Алитусу около часа дня), расстояние до которого от границы составляло примерно 50 км по прямой (для сравнения пехота 6-го армейского корпуса немцев, которая наступала на левом фланге 3-й ТГр, вышла к Приенаю только 23 июня, имея расстояние от границы до города по прямой около 60 км).

Но если ни в Меркине, ни в Приенае не было сколько-нибудь существенных сил Красной Армии, которые могли бы успешно оборонять мосты через Неман (даже отступающие остатки разбитых у границы стрелковых дивизий не могли пешком упредить моторизованные части немцев), то два автомобильных и один железнодорожный мосты в Алитусе могли быть надёжно прикрыты дислоцированной в городе 5-й танковой дивизией, имевшей среди прочего 48 танков Т-34 (ещё 2 из 50-ти полученных машин этого типа находились в управлении 3-го МК). Учитывая особо удачное для обороны расположение Алитуса (западная часть города расположена в изгибе реки, ограничивающего сухопутный фронт обороны с запада всего 3,5 – 4 км) и всех трёх мостов (находящегося ныне в северной части города автомобильного моста в те годы не было), можно было бы ожидать очень серьёзных проблем для продвижения 49-го моторизованного корпуса немцев. Но, увы, в РИ советская 5-я танковая дивизия получила другие задачи. Осознав уже в первые часы войны, что оборона 128-й стрелковой дивизии, рассыпалась под натиском противника, командующий Северо-Западным фронтом к половине десятого утра 22 июня возлагает на 5-ю танковую дивизию оборону восточного берега Немана от Алитуса до Друскеники, а заодно и «прикрывать тыл 11-й армии от литовцев». В итоге, вместо сосредоточения усилий на обороне одного участка (Алитуса) 5-я танковая дивизия вынуждена рассредоточиться на огромном пространстве. В общем, получилось вполне по-черномырдински: к моменту подхода танковых дивизий противника к Неману, главные силы дивизии из Алитуса уже ушли, но и занять оборону на других участках восточного берега не успели.

По данным Е. Дрига, мосты через Неман были прикрыты только зенитным дивизионом 5-й тд (12 37-мм автоматических пушек). Позже на оборону предмостной позиции был выделен один мотострелковый батальон, усиленный артиллерией полка (т.е. только 4 76-мм полковые пушки обр. 1927 г.). Естественно, эти силы не могли сдержать натиска танковой дивизии противника (хотя, по данным Е. Дрига, зенитчики заявили о 14-ти подбитых танках противника, а артиллеристы мотострелкового полка – о 16-ти; плюс ещё несколько машин были подбиты в 3 км западнее города в самой завязке боя, когда передовые подразделения 10-го танкового полка смогли разгромить разведывательный отряд противника). Тем не менее, противнику удалось захватить оба автомобильных моста через Неман (на восточном берегу по-прежнему оставались стрелковые дивизии 11-й Армии, в связи с чем подрыв мостов планировалось осуществить по разным данным не то в 14:00, не то в 19:00; при этом советские сапёры однозначно готовились к уничтожению мостов, т.к. противник смог взять в плен взрывную команду одного из мостов). Однако, на этом первоначальные успехи противника закончились. Основные силы советских 10-го и 11-го танковых полков заняли оборону на господствующих высотах восточного берега и пресекали любую попытку противника продвинуться вперед с захваченного плацдарма у мостов (так, у южного моста в танковую засаду попали и были тут же сожжены 6 немецких танков). На выполнении задачи прорваться вечером первого дня войны к Вильнюсу танкисты 49-го моторизованного корпуса противника были вынуждены поставить крест – им предстояла «крупнейшая танковая битва», аналогов которой им не довелось видеть с самого начала Второй мировой войны.

Фото боев под Алитусом в РИ

Немецкий танк, предположительно, уничтоженный под Алитусом

Но чудес не бывает и даже 48 танков Т-34 (а остальной парк дивизии составляли тонкобронные БТ-7, плюс некоторое количество во многом неисправных Т-28) долго сдерживать танковую дивизию противника не могли. Более того, уже к вечеру 22 июня к Алитусу на помощь 7-й танковой дивизии подошла ещё и 20-я танковая дивизия. Теперь соотношение сил стало совсем не в нашу пользу (достаточно сказать, что теперь на два гаубичных дивизиона советской танковой дивизии у противника было два артиллерийских полка, а на один советский мотострелковый полк противник имел четыре мотопехотных). Более того, в ночь на 23 июня аэродром Ораны (Варена) был захвачен парашютным десантом противника в количестве 660 человек. Это вынудило командира 5-й танковой дивизии бросить туда свой 10-й танковый полк. К 7 часам утра десант был ликвидирован, но половина танков 5-й тд теперь находилась в 30 с лишним километрах от Алитуса.

Немцы прикрывают мост через Неман

Соответственно, противнику удалось «вскрыть» плацдармы, и 23 июня прошло во встречных танковых боях уже восточнее – между Алитусом и Вильнюсом. Ситуация для советской 5-й танковой дивизии у Алитуса усугубилась ещё и тем, что южнее – в Меркине мост через Неман захватила 12-я танковая дивизия противника, что во многом обесценивало саму необходимость дальнейших боёв за удержание рубежа указанной реки. В результате тяжелейших встречных боёв 5-я танковая дивизия была вынуждена отступать и в итоге её остатки вышли в полосу Западного фронта (в частности, в полосу 37-й стрелковой дивизии вышло около 30 танков, включая 15 Т-34, 20 бронемашин, 9 орудий и до 50% автотранспорта дивизии).

Что же можно из всего этого исправить в АИ?

Во-первых, как уже указывалось выше, у границы в полосе наступления 3-й ТГр войска ПрибОВО будут иметь не несколько батальонов двух стрелковых дивизий, а три полностью сосредоточенные стрелковые дивизии (у которых в АИ будет пара недель на строительство оборонительных позиций). Конечно, эти силы остановить 3-ю ТГр не смогут. Но нанести более или менее ощутимые потери противнику и задержать его выход к Неману на несколько часов они вполне смогут (на северном фланге, где у немцев не было танковых дивизий, советская 11-я стрелковая дивизия вообще имеет довольно неплохие шансы на успешную оборону против двух пехотных дивизий противника). К тому же, изрезанная многочисленными озёрами местность между государственной границей и Неманом весьма благоприятствует оборонительным действиям.

Во-вторых, призыв из Московского военного округа по 6000 человек приписного состава в 179-ю и 184-ю стрелковые дивизии позволит советскому командованию в АИ меньше опасаться «восстания литовцев», а вместо этого задействовать дивизии в боевых действиях. Если 179-ю стрелковую дивизию предлагается в АИ оставить для обороны Вильнюса, то 184-ю предлагается направить во 2-й эшелон обороны 11-й Армии как раз для обороны по рубежу Немана на стыке  ПрибОВО и ЗапОВО.

Схема тут может быть разная. Либо высвободить 5-ю танковую дивизию и поставить один стрелковый полк 184-й сд для обороны Алитуса, второй – для обороны Меркине, а третий – для обороны берега Немана между Алитусом и Меркине (по прямой это около 26 км, но протяженность береговой линии с учетом многочисленных изгибов реки – более 40 км). Либо оставив Алитус с его сразу тремя мостами на 5-ю танковую дивизию, сохранить с ней локтевую связь, имея также один стрелковый полк в Меркине, второй – между Меркине и Алитусом, а третий стрелковый полк иметь в резерве в районе Ораны (Варена), откуда его будет удобно выдвинуть при необходимости в любом направлении – как на Алитус, так и на Меркине. Либо же вообще полностью сосредоточиться на обороне самого крайнего участка полосы ПрибОВО, имея один стрелковый полк 184-й дивизии в Меркине, второй – в Друскеники, а третий – также в резерве в Оранах.

Предвоенная карта района Алитуса

Предвоенная карта района Алитус, Ораны

Так или иначе, но в АИ мы можем рассчитывать на то, что в Меркине у нас будет стрелковый полк, усиленный артиллерийским дивизионом (плюс с появлением многочисленных танков 12-й танковой дивизии противника у Немана, сюда будет направлен и противотанковый дивизион советской 184-й стрелковой дивизии). Это, в совокупности с более плотной обороной 128-й стрелковой дивизии у границы, позволит гарантированно не пустить немцев через Неман до вечера 22 июня, а сам мост в Меркине уничтожить. В итоге противнику придется искать иное место переправы через Неман. Пользуясь разреженным построением советских войск на стыке ПрибОВО и ЗапОВО, немцы, конечно, найдут где переправится (либо наведут понтонный мост, либо будут вынуждены потеснить пехотные дивизии у Друскеники). Но безуспешные бои у Меркине, поиск нового места для переправы, её организация, а также последующее продвижение вне нормальных дорог в итоге будут стоить противнику до двух суток потерянного времени.

Таким образом, призыв приписного состава в 179-ю и 184-ю стрелковые дивизии с территории РСФСР позволит не только организовать хотя бы временно успешную оборону на самом южном фланге ПрибОВО, но и в целом нормализовать обстановку «в тылу 11-й Армии». Заодно будет на кого возложить охрану и оборону аэродрома в Оранах. Всё это позволит в АИ 5-й танковой дивизии сосредоточиться на обороне Алитуса.

Сам Алитус, являясь узлом важных коммуникаций, представлял собой чрезвычайно удобную для обороны позицию. Западная часть города и все три моста (два автомобильных и один железнодорожный) находились в изгибе реки, оборона которого в самом узком месте могла быть организована на фронте всего около 3,5 км.

Правда, с учётом рельефа оборону было целесообразно строить не по окраине города, а западнее – по рубежу линии фортов, построенных в 19-м веке. В этом случае общая протяженность сухопутной обороны («от Немана до Немана») увеличивалась до 10 км, из которых непосредственно на сухопутную оборону с запада приходилось 5 км (расстояние от форта № 2 и до форта № 4). Правда, форты Алитусской крепости имели мало общего с традиционным пониманием форта как постройки с массовым применением бетона или кирпича – алитусские форты представляли собой земляные пехотные укрепления, предназначенные для защиты от настильного огня. Автор не готов сказать, в каком виде форты сохранились к 1941 году, но на сегодняшний день сохранился только один – самый северный форт. Форт № 4 в настоящее время сохранился лишь в виде площадки, форты № 2 и № 3 оказались «погребены» городской застройкой в послевоенный период. Но и в виде лишь земляных укреплений форты представляли собой удобные оборонительные позиции, защищённые благодаря рву от «визита» танков противника. Но главное, что опора на линию фортов позволяла сохранить за собой господствующую на западно берегу высоту, расположенную между западной частью города и фортами № 3 и № 4.

Форт № 1 в наши дни

Предполагается, что в АИ командир 5-й танковой дивизии разместит на линии фортов весь мотострелковый полк. Поскольку, с одной стороны, мотострелковый полк танковой дивизии не имел штатной противотанковой артиллерии, а, с другой стороны, советская сторона могла опасаться того, что немцы будут бомбить мосты через Неман (чтобы сорвать сосредоточение войск Красной Армии), командир 5-й танковой дивизии в АИ заранее направит на западный берег Немана батальоны тяжелых танков от каждого из двух танковых полков дивизии. Напомню, что в АИ, кроме 30 Т-28 (из которых, вероятно, до половины – неисправные), 5-я танковая дивизия в мае получит 27 танков КВ-1. Подобно тому, как в РИ, полковник Ф.Ф. Фёдоров расставил танки в засадах на господствующих высотах на восточном берегу Немана, в АИ в танковых засадах на западном берегу будут расставлены и замаскированы все танки КВ-1 и Т-28 (включая неисправные). Кроме того, на западном берегу в качестве неподвижных огневых точек могут быть установлены и неисправные БТ-7 дивизии. Остальные силы двух танковых полков (48 танков Т-34 и около 170 БТ-7, с учётом неисправных, скорее всего, около 150 БТ), подобно РИ, будут рассредоточены и замаскированы на восточном берегу Немана. Там же займет позиции гаубичный артполк (из лесов севернее восточной части города до форта № 3 около 5 км, от лесов на восточном берегу у южного моста до форта № 4 около 8 км, что вполне позволяло работать по наступающему противнику). Зенитный дивизион, подобно РИ, будет выдвинут для прикрытия мостов.

Очевидно, что попытка 7-й танковой дивизии Вермахта прорваться через оборону засевшего на линии фортов мотострелкового полка, усиленного полусотней танков, из которых половина – КВ-1, приведет к тяжелейшим потерям без какой-либо надежды на захват мостов. И даже подход 20-й танковой дивизии тут вряд ли что исправит. Изменение соотношения сил, скорее всего, приведёт к решению советской стороной оставить западный берег и взорвать мосты (при этом, конечно, будут потеряны танки КВ и Т-28). Противник будет вынужден с 23 июня искать переправы севернее или южнее Алитуса. Этому будут противодействовать две сотни советских танков Т-34 и БТ-7, которые в АИ до этого не принимали участия в боях, т.к. находились на восточном берегу, куда противник так и не дошёл. Понятно, что рано или поздно противнику удастся и захватить, и вскрыть плацдармы на западном берегу. Но к этому времени он потеряет дополнительно несколько суток времени относительно РИ, а также понесёт существенно большие потери в танках и мотопехоте (напомню, что в АИ каждый танк КВ-1 получает 50 бронебойных и 200 осколочно-фугасных снарядов, каждый Т-34 – 40 бронебойных и 150 осколочно-фугасных снарядов, каждый Т-28 – 12 бронебойных и 150 осколочно-фугасных).

Эпизод № 5. Оборона Каунаса и восстание прибалтийских националистов

Известно, что в первые дни войны в крупных городах прибалтийских республик начались восстания местных националистов. При этом в Риге и Вильнюсе их удалось более или менее успешно подавить. В АИ восстание в Риге подавляется в целом подобно РИ (по крайней мере, в АИ вполне допускается задержка в городе мотострелкового полка 28-й танковой дивизии до подхода войск НКВД). Восстание в Вильнюсе также подавляется более или менее подобно РИ. С той только разницей, что вместо 84-й моторизованной дивизии войскам НКВД здесь помогают «русифицированная» 179-я стрелковая дивизия и мотоциклетный полк 3-го мехкорпуса, оставленный в городе из-за отсутствия мотоциклов для перевозки личного состава.

События в Каунасе развивались следующим образом. Там восстание началось 23 июня на фоне массового отхода войск Красной Армии и эвакуации органов Советской власти. Собственно, как таковых войск в Каунасе толком не было, что и предопределило успех восстания там. 23-я стрелковая дивизия ещё не успела прибыть из Даугавпилса, а «постоянно дислоцировались» там только штабы. 23 июня через Каунас отступали разбитые у границы стрелковые дивизии. Впрочем, несмотря на противодействие националистов, красноармейцам удалось взорвать все мосты в Каунасе.

В общем хаосе отступления штаб 11-й Армии потерял управление дивизиями, и командование Северо-Западного фронта приняло решение силами 16-го стрелкового корпуса отбить Каунас обратно и тем самым стабилизировать положение в полосе 11-й Армии. Однако, не имея информации о том, что Каунас уже обойдён с севера 8-й танковой дивизией противника, которая уже вышла на шоссе к Даугавпилсу и захватила Укмерге, командование СЗФ, по сути, бросает 16-й СК в мешок. Попытки отбить Каунас успеха не имеют, более того, превосходящие силы противника захватывают Ионаву, в результате чего командование Северо-Западного фронта даёт разрешение 16-му СК на отход. К сожалению, при занятом противником шоссе отход 16-го СК осуществляется по просёлочным дорогам, которые упираются в реку Вилия. Наведённая сапёрами 11-й Армии переправа подвергается бомбовым ударам авиации противника, но главное, что под удар попадает огромное количество автотранспорта, скопившегося у переправы. В итоге дальнейший отход к своим войска 11-й Армии осуществляют уже без тяжёлого вооружения.

В АИ события развиваются несколько иначе. Во-первых, заблаговременный вывод дивизий на приграничный рубеж и дополнительный призыв приписного состава, позволяют дивизиям 16-го СК 22 июня сохранить целостность обороны и организованно отойти на новый оборонительный рубеж. Оборонительные бои 23 июня могут пройти даже более успешно, так как построение 16-го СК уплотняется за счёт 223-й стрелковой дивизии, находящейся в районе Казлу-Рада. При этом обстановка в Каунасе стабилизируется не только отсутствием панического отступления через город, но нахождением там 23-й стрелковой дивизии, которая прибывает туда в АИ ещё в середине июня. Южнее 16-го СК в АИ более-менее успешно обороняется 11-я стрелковая дивизия, которая под нажимом всего двух пехотных дивизий противника постепенно отступает к Преняю.

При этом, на фоне более успешно развивающихся для РККА танковых сражений в районе Расейняя и Алитуса, советское командование имеет все основания рассматривать рубеж реки Неман от устья Дубиссы до Преная (а то и Алитуса – смотря в каком виде отступит к Неману в АИ 90-я стрелковая дивизия) как вполне устойчивый фронт обороны стрелковых соединений. Вся интрига в АИ закручивается вокруг того, удастся ли 84-й моторизованной дивизии (которая в АИ полностью выведена из Вильнюса в Кедайняй) затормозить прорвавшуюся через Ариогалу к Кедайняю 8-ю танковую дивизию Вермахта. Впрочем, если надолго задержать немцев и не удастся (что вряд ли возможно для 84-й мд, имеющей только тонкобронные БТ-7), то сам бой с танками противника под Кедайняем выявит факт наличия здесь ещё одной танковой дивизии (которая в РИ оставалась незамеченной аж до появления в Даугавпилсе). Это приведёт советскую сторону к решению отвести стрелковые дивизии из района Каунаса на рубеж реки Вилия на фронте от Ионавы до Вильнюса.

Ключевым здесь будет удержание района Ионавы с целью не допустить противника на шоссе Каунас – Даугавпилс. Основным подспорьем тут может стать противотанковый артиллерийский полк, дислоцированный перед войной под Каунасом. Для противостояния с наседающей пехотой 2-го и 27-го армейских корпусов противника более или менее хватит и штатных «трёхдюймовок» стрелковых соединений. Зато 24 пушки Ф-22 вкупе с неплохим запасом бронебойных снарядов (по 40 штук на орудие) станут неприятным сюрпризом на пути 8-й немецкой танковой дивизии.

Эпизод № 6. Даугавпилс

Даугавпилс, как узел важных коммуникаций (через город проходили автомобильные и железные дороги, как из Прибалтики на Псков и далее на Ленинград, так и рокадного направления, связывающие Смоленск и Витебск с Ригой), и находящиеся в нём мосты изначально рассматривались как важнейшая цель 4-й Танковой группы Вермахта и, в частности, её 56-го моторизованного корпуса. В РИ немецкой 8-й танковой дивизии повезло сначала с захватом у Ариогалы моста через Дубиссу, а затем с тем, что 23 июня, во-первых, авиаразведкой удалось обнаружить прохождение через Кедайняй советской танковой дивизии, а, во-вторых, к этому времени боевая группа Шеллера всё ещё вела бои с советскими ДОТами у границы. В результате, 8-я танковая дивизия «законно» простояла на месте, избегая встречи и, соответственно, обнаружения советскими танкистами генерала Солянкина. «Пропустив» советскую 2-ю танковую дивизию к Расейняю, Манштейн, прикрываемый мощнейшим истребительным «зонтиком», получил возможность незамеченным выйти на шоссе Каунас – Даугавпилс. К вечеру 24 июня 8-я танковая дивизия сосредотачивается в Укмерге. Одновременно советские войска после неудачной попытки отбить Каунас начинают отход под натиском превосходящих сил противника, и немецкой пехоте удаётся захватить Ионаву, что обеспечивает тыл нацеленного на Даугавпилс моторизованному корпусу Манштейна. Преодолевая сопротивление разрозненных частей Красной Армии на шоссе к Даугавпилсу (в некоторых случаях бои длятся до 4 часов), 8-я танковая дивизия во второй половине дня 25 июня захватывает Утену и утром следующего дня начинает наступление непосредственно на Даугавпилс. Так называемая «группа Кризолли» к этому времени представляет собой полноценную танковую дивизию: она состоит из 10-го танкового полка, пяти мотопехотных батальонов (три мотопехотных и один мотоциклетный батальоны собственно 8-й танковой дивизии плюс ещё один мотопехотный батальон, приданный из состава 3-й моторизованной дивизии), а также роты знаменитого 800-го учебного полка «Бранденбург». Основу противостоящих им в Даугавпилсе советских войск составляет 5-й воздушно-десантный корпус, имеющий минимум тяжёлого вооружения. Переодетые в советскую форму «бранденбуржцы» не рискуют вступить в бой с бронеавтомобилями, охраняющими железнодорожный мост, и сворачивают к автомобильному мосту. Там диверсантов спасает не столько маскарад с использованием советского грузовика и советской формы, сколько следующие по пятам танки – против них охрана моста оказывается бессильна. Захватив автомобильный мост, немецкие танки входят в город и ударом с тыла атакуют охрану железнодорожного моста. Однако часть подрывного заряда успевает сработать, и мост получает незначительные повреждения. С вечера 26 июня начинаются безуспешные попытки Красной Армии отбить город и мосты обратно или разбомбить их. Но в конечном итоге плацдарм на восточном берегу Двины немцам удаётся отстоять и постепенно расширить. 1 июля 4-я Танковая группа с плацдармов у Даугавпилса и Екабпилса начнёт своё очередное наступление – к Острову.

Предвоенная карта района Каунас, Даугавпилс

Что же будет происходить на Даугавпилсском направлении в эти дни в АИ? Во-первых, как отмечалось выше, дополнительно усиленная приписным составом и вышедшая намного раньше к границе (относительно РИ) 48-я стрелковая дивизия могла существенно усложнить Манштейну форсирование Дубиссы у Ариогалы.

Во-вторых, в АИ к Расейняю вслед за 2-й танковой дивизией выдвигается 84-я моторизованная дивизия 3-го мехкорпуса. Как следствие, 8-я танковая дивизия противника вместо того, чтобы проскочить незамеченной «за спиной» у дивизии генерала Солянкина, будет вынуждена 23 июня вступить в бои под Кедайняем с дивизией генерала Фоменко. Это приведёт, как минимум, к обнаружению 8-й танковой дивизии советской стороной и принятию соответствующих контрмер. Первой из которых видится использование находящегося под Каунасом отдельного моторизованного противотанкового артполка 11-й Армии (24 76-мм дивизионные пушки Ф-22 на буксире грузовиков ЗИС и 12 85-мм зенитных пушек 52-К на буксире тягачей СТЗ-5).

В-третьих, решение на контрудар силами 3-го мехкорпуса (без 5-й танковой дивизии) по шоссе Таураге – Шяуляй было принято в РИ в первой половине дня 22 июня. Но в АИ командование Северо-Западного фронта дополнительно располагает 1-м механизированным корпусом. В АИ его 3-я танковая дивизия из-под Екабпилса также направляется в район Расейняя, где включается в состав 3-го мехкорпуса взамен 5-й танковой дивизии, оставленной под Алитусом. Соответственно основная часть 1-го механизированного корпуса (1-я танковая и 163-я моторизованная дивизии) командованием Северо-Западного фронта днём 22 июня направляется к Каунасу (война началась и больше нет нужды прятать резервы в 270 км от границы).

Конечно, с точки зрения послезнания, вероятно, следовало бы 1-й мехкорпус оставить с оборонительными задачами на рубеже реки Западная Двина. Силами 163-й моторизованной дивизии организовать оборону Даугавпилса на западном (южном) берегу, а 1-ю танковую дивизию иметь в резерве на восточном (северном) берегу. Но логика командиров лета 1941 года требовала активных действий, а не ожидания в глубоком тылу подхода противника. Поэтому, с учётом развёртывания 22-й Армии, непосредственно в Даугавпилсе, кроме 201-й воздушно-десантной бригады, в АИ остается только 5-й мотоциклетный полк 1-го мехкорпуса (по банальной причине нехватки мотоциклов для перевозки личного состава). А 1-я танковая и 163-я моторизованная дивизии в АИ будут выдвинуты к Каунасу. Причём в целях нанесения контрудара первой двинется в путь танковая дивизия.

С учётом времени, необходимого на подготовку к маршу, 1-я танковая дивизия сможет начать выдвижение уже вечером 22 июня (возможность двигаться по крупному шоссе сделает возможным ночной марш). Соответственно, 163-я мотодивизия сможет начать выдвижение не ранее утра 23 июня. 1-я танковая дивизия не позже вечера 23 июня достигнет района Укмерге и где-то в первой половине дня 24 июня сможет включиться в бои против 8-й танковой дивизии, исключив её быстрый выход на шоссе Каунас – Даугавпилс. 163-ю моторизованной дивизии в эти дни видится целесообразным поставить задачу на организацию оборонительного рубежа в районе Утены – там, с одной стороны, сходились дороги, ведущие на Даугавпилс как со стороны Каунаса, так и со стороны Вильнюса, а с другой стороны, находящиеся за городом река и высоты образовывали удобный оборонительный рубеж. Впрочем, в зависимости от успешности боёв с 8-й танковой дивизией, оборонительный рубеж для 163-й моторизованной дивизии мог быть назначен и в районе Укмерге – с опорой на проходящую к востоку от него реку Швянтайи.

Таким образом, в АИ на пути к мостам через Западную Двину в Даугавпилсе у 8-й немецкой танковой дивизии последовательно вставали 84-я моторизованная, 1-я танковая и 163-я моторизованная дивизии. Также к ним из состава 11-й Армии могли быть переданы свежая 23-я стрелковая дивизия и отдельный противотанковый артполк. Очевидно, что в этих условиях никакого стремительного броска к Даугавпилсу Манштейн совершить уже не мог.

Кроме того, удержание советской стороной шоссе Каунас – Даугавпилс обеспечивало организованный отвод к рубежу Западной Двины стрелковых соединений 11-й Армии.

Вероятно, большая плотность советских войск непосредственно на самом шоссе и к югу от него вынудила бы Манштейна искать обходные пути к Западной Двине по просёлочным дорогам севернее шоссе. Выставив против 1-й танковой и 84-й моторизованной советских дивизий свою 3-ю моторизованную дивизию, он мог попытаться высвободить свою единственную танковую дивизию для броска к Западной Двине. Но и здесь 8-ю танковую дивизию немцев могли настигнуть части советских 3-й танковой и 163-й моторизованной дивизий.

Таким образом, выдвижение в АИ 1-го механизированного корпуса до начала войны из ЛенВО в ПрибОВО кардинально смещало сроки выхода немецких войск к рубежу Западной Двины и одновременно наносило немецким подвижным соединениям существенно более тяжёлые потери в людях и танках. Увы, платой за это становилось неизбежное выбивание танкового парка самого 1-го мехкорпуса, укомплектованного преимущественно тонкобронными БТ-7 (хотя и некоторое число экранированных Т-28 там должно было быть).

Эпизод № 7. Отход на рубеж Западной Двины

Не смотря на то, что в Прибалтике в первые дни войны противник не смог окружить сколько-нибудь крупных группировок советских войск, состояние наших войск отошедших на рубеж реки Западная Двина было ужасающим. Выше уже приводились сведения о численности советских стрелковых дивизий в первых числах июля 1941 года: 5-я – 3630 человек, 23-я – 4500 человек, 33-я – 1100 человек, 48-я – 2079 человек, 126-я – около 4500 человек, 188-я – 2220 человек. По сути, за 10 дней непрерывных боёв и отступлений в условиях многократно превосходства противника дивизии сточились до состояния средне укомплектованного стрелкового полка.

Второй особенностью отхода главных сил ПрибОВО (ну, или того, что от них осталось) стало то, что из-за разницы скоростей отступления советских стрелковых соединений и наступления немецких танковых и моторизованных дивизий, удержание потенциально очень удобного оборонительного рубежа Западной Двины стало бессмысленным. К моменту вывода на восточный берег основной массы советских войск противник уже располагал там, на восточном берегу двумя крупными плацдармами, на ликвидацию которых у Красной Армии в Прибалтике уже не было сил. Это привело к тому, что никакой оперативной паузы с удержанием рубежа Западной Двины получить не удалось. Уже в первых числах июля моторизованные корпуса ГА «Север» вскрыли плацдармы у Екабпилса и Даугавпилса и устремились к своей следующей цели – району Псков, Остров. Оборона войск Северо-Западного фронта рухнула, не успев сформироваться. Войска Красной Армии оказались отброшены на территорию северной Эстонии и Ленинградской области. Причём отсутствие крупных резервов на Северо-Западном направлении (да и вообще, ибо в РИ одновременно имела место и катастрофа в Белоруссии, но там – уже с окружением основной массы советских войск), изначальная слабость войск Северо-Западного фронта ещё у берегов Западной Двины, плюс указанная разность скоростей советских пехотных и немецких мотомеханизированных частей в совокупности привели к тому, что и на рубеже Псковско-Островского УРа «линии Сталина» противника задержать не удалось.

В АИ эти события будут развиваться по-другому. Во-первых, сами стрелковые дивизии РККА в АИ к началу войны будут иметь на 2 – 3 тысячи человек больше. Это, конечно, не означает, что к моменту выхода к Западной Двине численность каждой советской дивизии в АИ будет больше, чем в РИ, на величину, строго равную числу призванного в неё перед войной приписного состава. С одной стороны, безусловно, можно ожидать, что «процент выбытия» погибших в бою и потерявшихся при отходе был более-менее постоянным и, соответственно, дополнительный личный состав ожидали дополнительные потери. То есть прибавка бы личного состава к моменту выхода на рубеж Западной Двины относительно РИ составила бы где-то 1,5 – 2 тысячи человек на дивизию. Однако, автор ожидает, что добавка личного состава к началу боевых действий в купе с остальными улучшениями в АИ должны привести не только к количественному, но и качественному изменению хода боёв. Дополнительный личный состав должен был улучшать условия каждого боя каждой дивизии, делая её более мощной и организованной относительно РИ, а также наносить противнику дополнительные потери относительно РИ. И вот здесь, несмотря на действительно неизбежную потерю части приписного состава, указанные улучшения для РККА и ухудшения для Вермахта (больше противника, который выпускает в тебя больше пуль и снарядов) должны привести к тому, что, наоборот, дополнительно будет сохранена часть личного состава советских дивизий, потерянного в РИ. Таким образом, даже с учётом гибели части приписного состава, в АИ численность стрелковых дивизий будет выше на величину, превышающую численность призванного перед войной в дивизию приписного состава. Грубо, в дивизиях, в которые призывалось по 2 тыс. человек приписного состава (11-я, 16-я, 23-я, 48-я, 90-я и «национальные»), в АИ к началу июля будет на 3 тыс. человек больше, чем в РИ. А в дивизиях, куда призывалось по 3 тыс. человек приписного состава (5-я, 10-я, 33-я, 67-я, 125-я, 126-я, 128-я и 188-я), будет больше на 4 – 4,5 тыс. человек. Понятно, что у каждой дивизии была своя индивидуальная история боёв и равной «прибавки» по всем дивизиям в АИ получиться не может. Но в среднем ожидаются именно такой порядок увеличения численности боевого состава. Таким образом, к моменту выхода на рубеж Западной Двины советские дивизии в АИ будут иметь не по 2 – 4 тыс. человек каждая, а где-то по 5 – 7 тыс. человек, что с точки зрения ведения оборонительных действий, опирающихся на крупную водную преграду, очень даже сносный результат.

Во-вторых, затянувшиеся (за счёт прибытия в АИ 1-го механизированного корпуса из ЛВО) бои с основными мотомеханизированными соединениями противника в районах Расейняй и Кедайняй, Укмерге позволяли Красной Армии выиграть время и отвести стрелковые соединения на новый оборонительный рубеж по реке Западная Двина до того, как противник успеет захватить плацдармы на её восточном берегу.

Также нельзя не отметить и тот факт, что по мере отхода к рубежу Западной Двины ослаблялась не только Красная Армия. Для войск Северо-Западного фронта существенным облегчением являлось то, что войска 3-й Танковой Группы, обеспечившие в первые дни войны разгромное соотношение сил у границы, теперь свернули на юг и ушли в полосу соседнего Западного Фронта. Таким образом, противостоящие Северо-Западному фронту силы Вермахта сразу сокращались с 41 до 29 расчётных дивизий.

В этих условиях к концу июня – началу июля в АИ Красная Армия успевает организованно отойти на рубеж Западной Двины и не дать мотомеханизированным соединениям противника стремительными бросками захватить плацдармы на её восточном берегу. Безусловно, это главный результат АИ в Прибалтике.

Конечно, понятно, что надолго и, тем более, навсегда остановить немцев на рубеже Западной Двины не получится. К началу июля к Двине выйдут немецкие пехотные дивизии, в выбранных местах артиллерия противника начнёт выдалбливать нашу оборону и через несколько дней создаст условия для того, чтобы броском пехоты на резиновых лодках стало возможно закрепиться на восточном (северном) берегу Двины. Затем плацдармы начнут постепенно расширяться, под прикрытием авиации будут наведены понтонные переправы, по которым в одну не самую прекрасную ночь на плацдармы поедут немецкие танки. В общем, не к середине, так к концу июля в АИ произойдёт то, что в РИ произошло в начале июля – немецкие танковые дивизии с берегов Двины устремятся к реке Великая для захвата плацдармов у Пскова и Острова. И здесь уже всё зависит от того, какие резервы советское командование будет иметь в Ленинградской области к середине июля в АИ.

Вместе с этим, надо иметь в виду и другое. Главная «палочка-выручалочка» ГА «Север» начального этапа войны – 41-й и 56-й моторизованные корпуса в АИ проведут Приграничное сражение в совершенно иных условиях. Число противостоящих им советских танковых и моторизованных дивизий в АИ будет намного больше, чем в РИ, что существенно увеличит их потери как в людях, так и в технике. А активное использование в АИ Красной Армией 76-мм бронебойных снарядов в Приграничном сражении приведёт к увеличению безвозвратных потерь танков и соответствующим проблемам нехватки «ремфонда» при подготовке к следующим «скачкам». В общем, если уж в РИ, ГА «Север» смогла замкнуть кольцо окружения вокруг Ленинграда только за счёт переброски дополнительного моторизованного корпуса из ГА «Центр», то в АИ её ждут ещё более серьёзные проблемы. Тем более, что в АИ у ГА «Центр» будут свои проблемы, и возможность выделить моторизованный корпус для соседа слева будет весьма затруднительна.

Также способность Вермахта «вскрыть» плацдармы на восточном (северном) берегу Западной Двины и совершить «прыжок» к Пскову во второй половине июля в АИ во многом будет зависеть и от возможностей РККА ликвидировать плацдарм и/или наносить контрудар по прорывающимся с плацдарма частям противника. Для контрудара по «прыгающим» на Псков и Остров мотомеханизированным соединениям противника, конечно, нужны свои подвижные соединения. И с этим у Северо-Западного фронта в июле будут очень большие проблемы. Несмотря на то, что в АИ удастся избежать разгрома дивизий 1-го, 3-го и 12-го механизированных корпусов в Приграничном сражении, очевидно, что к отходу на рубеж Западной Двины дивизии этих мехкорпусов потеряют абсолютное большинство своих тонкобронных танков – БТ-7 и Т-26. В то же время, промышленность в июле 1941 года не успеет дать адекватное число новых танков. Т-34 Харьковского завода № 183 и СТЗ будут работать в первую очередь на восстановление потерь танковых соединений Юго-Западного и Западного направлений. Танки Т-50 в июле только начали выпускаться. Хорошо, если одна их рота (всего за июль было выпущено 15 штук) успеет принять участие за Псков. Несколько десятков Т-40С, выпущенные в Москве, понятно, погоды не делали, да и были направлены на Западный фронт. Таким образом, все надежды на получение новых танков подвижными соединениями Северо-Западного фронта были связаны с получением новых тяжелых танков КВ с Кировского завода в Ленинграде. Отгрузки танков с ЛКЗ в РИ приведены в таблице 7.

Учитывая, что от Ленинграда до Резекне по железной дороге около 450 км, то доставка танков в дивизии Северо-Западного фронта займёт около двух суток. Также учитывая, что в АИ: 1) танки КВ-2 выпуска 1941 года в войска не отправляются, а сосредотачиваются в танковой бригаде под Ленинградом, 2) 1-я танковая дивизия направляется не в Кандалакшу, а Даугавпилс, 3) отгрузки в Ново-Сокольники осуществляются, очевидно, в интересах Западного фронта, получим, что в АИ к началу борьбы за плацдармы (включая отгрузки 1 и 2 июля) Северо-Западный фронт успеет получить 18 танков КВ-1 и 2 Т-28. Этого хватит только на две – три танковые роты. Этого, скажем прямо, немного, особенно если учесть, что противник может бороться не за один, а за два – три плацдарма одновременно. Гарантированно же РККА сможет сдерживать только один плацдарм.

Дальше станет чуть легче. С 7 по 12 июля (учитывая 2 дня на доставку) Северо-Западный фронт может получить 23 КВ-1. Правда, с учётом возможной отгрузки в Ржев, число КВ для СЗФ может сократиться до 14 машин, но зато все они прибудут к 9 июля. Затем с 16 по 21 июля прибудет сразу 37 танков КВ-1, а потом к 31 июля – ещё 31.

При таком раскладе ситуация получается «на тоненького». В начале месяца малым числом КВ пытаемся сдержать постепенные захват и расширение плацдармов, затем получаем крупную партию как раз к этапу борьбы со «вскрытием» плацдармов танковыми дивизиями противника в середине месяца, и «под занавес» получаем очередную крупную партию уже для укрепления обороны под Псковом.

Но нет ли шансов в АИ что-то радикально изменить? Наиболее подходящим кандидатом для этого является 24-я отдельная танковая бригада, сформированная в АИ путём «ужимания» 24-й танковой дивизии расформировываемого в АИ 21-го механизированного корпуса ЛВО. Она дислоцируется под Ленинградом, и в ней в АИ сосредотачиваются танки КВ-2 выпуска мая – июня 1941 года, которые в АИ признаются не подходящими для вооружения приграничных мехкорпусов. С учётом отгрузок, осуществлённых в РИ в конце мая – начале июня в адрес 41-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса КОВО, получим в АИ в 24-й танковой бригаде к концу июня 93 танка КВ-2. Ещё 6 машин можно добавить 1 – 2 июля (РИ отгрузки в Псков). Без малого сотня мастодонтов КВ-2, собранных в одном кулаке, по опыту борьбы 2-й танковой дивизии Солянкина с 6-й немецкой танковой дивизией под Расейняем, имеет реальный шанс уже в начале июля в буквальном смысле затоптать любой плацдарм противника на восточном берегу Западной Двины. Тем более, что в отличие от Расейняя, перебросить на плацдарм 88-мм зенитки (речь идёт о первых числах июля) немцы не смогут чисто физически. И при таком раскладе, не проявившие себя в РИ, монстры КВ-2 смогут войти в историю совершенно с другой оценкой их создания и службы.

Приложение

Поскольку альтернативный (более удачный для РККА) ход боёв под Расейняем наверняка вызовет реакцию у одного из наших коллег, который традиционно напишет, что неучи из руководства Наркомата авиапромышленности выбрали неправильный истребитель для серийного производства никаких успехов у Красной Армии быть не может, потому что мгновенно прилетят могучие Люфтваффе и всех разбомбят. В этом отношении мне кажется весьма полезно будет проиллюстрировать происходящее в небе над Расейняем, процитировав некоторые фрагменты из книги А.В. Исаева «Иной 1941. От границы до Ленинграда». Следите за временем.

Итак, раннее утро 24 июня. С рассветом крупные массы советских танков при поддержке артиллерии пересекают Дубиссу, в результате чего часть 6-й танковой дивизии противника остается отрезанной от основных сил. К «месту происшествия» прибывает командир 6-й тд и начинает принимать «экстренные меры», в частности, направляет на атакованный участок 50-мм противотанковые пушки. К 6:00 выясняется, что они не пробивают броню советских тяжёлых танков. Далее цитата из Исаева: «В 8.30 из 6-й танковой дивизии была направлена просьба нанести по этому району удар «Штуками», но в 9.45 Люфтваффе её отклонили. Попутно заметим, что даже на отрицательный ответ понадобился час с лишним – оперативность германских ВВС часто сильно преувеличивается. Поддержку авиации удалось выбить лично командующему XXXXI корпуса Рейнардту, прибывшему в 6-ю танковую дивизию в 10.00 24 июня. Был выбран компромиссный вариант: «Штуки» должны были в 13.00 бомбить дорогу на Гринкишкис, расчищая путь наступления группы Зекендорфа». Сначала послать лесом командира танковой дивизии (одной из трёх на всю ГА «Север») и в итоге побомбить дорогу, когда танки противника уже полдня утюжат окопы позиции твоих солдат и давят гусеницами артиллерию – это, конечно, сильный ход.

Весь день идут тяжелейшие бои, продвижение группы Зекендорфа остановлено, кое-каких успехов в борьбе с советскими «КВ» удаётся достичь благодаря доставленным к вечеру 88-мм зениткам, но про роль «Штук» – ни слова… Впрочем, нет, не совсем. Указывается, что немцы силами авиации организовали подвоз боеприпасов к 88-мм зениткам, после того, как те исчерпали снаряды, взятые с собой. Что ж, тоже работа. Правда, немного не та, о которой обычно рассказывает наш коллега.

Тем временем ещё один советский танк «КВ» (тот самый, «расейняский») перерезает коммуникации боевой группы Рауса (мотопехотной составляющей 6-й немецкой тд): «Возобновление наступления боевой группы Рауса на следующий день оказывается под вопросом. Образовалась длинная колонна санитарных машин с раненными, горючее и боеприпасы тоже невозможно было доставить. Справа и слева от дороги были заболоченные участки, и советский танк было не обойти. Все это требовало немедленного устранения препятствия».

Что делают немцы? Правильно, вызывают всемогущих Люфтов: «Запросив в 19.00 поддержку «Штук», подразделения группы Рауса занялись освобождением линии снабжения своими силами». Каков результат запроса? «Через час после отправки заявки Люфтваффе, в 20.00, в авиационной поддержке было отказано». Ну, вы поняли…

Чтобы проиллюстрировать пикантность ситуации до конца, поясню, что Люфтваффе не могут поддержать Рауса, так как они «сосредоточены» на помощи Зекендорфу. Ну, вы же знаете, от одной боевой группы немецкой дивизии до другой боевой группы той же самой дивизии на самолёте лететь тааак долго! «слишкамсложна» (с)

При этом во всей красе проявляется «эффект Пекинхема». Русские на чём свет стоит ругают свою авиацию и жалуются на авиацию противника: «На протяжении всех боевых действий нет нашей авиации. Пр[отивни]к все время бомбит. Прошу действия [на] Скаудвиле прикрыть». Немцы же этой помощи от Люфтваффе в упор не замечают и жалуются на прущие несокрушимой волной советские танковые мастодонты.

Нельзя не сказать и о разведывательной авиации противника. С одной стороны, именно благодаря ей противнику утром 23 июня удалось вскрыть приближение дивизии генерала Солянкина. Но с другой стороны, сообщив о двух советских танковых колоннах в районе Кедайняя, немецкая авиаразведка тут же опровергла эту информацию. Дело в том, что к этому времени на дороге Ариогала – Расейняй немецкие летчики обнаруживают моторизованную колонну немецкой же 8-й танковой дивизии. Таким образом, делается предположение, что ранее обнаруженные в этом же районе танки были вовсе не советские, а немецкие. И лишь спустя какое-то время приходит понимание того, что ранее обнаруженные танки всё-таки принадлежали Красной Армии и не имели отношения к корпусу Манштейна. То есть задача правильной идентификации обнаруженных с воздуха войсковых колонн и у немецкой авиаразведки нередко сопровождалась путаницей.

Кроме того, говоря о проблемах немецкой авиаразведки, обеспечивающей действия мотомеханизированных соединений, следует отметить и такой момент. Основывалась она, в основном, на лёгких самолётах, имевших, естественно, небольшой радиус действия. Это, в свою очередь, требовало постоянного переноса аэродрома базирования вслед за наступающими подвижными соединениями. Но подобное продвижение было возможно только по территории, очищенной от войск противника. Соответственно, чем стремительнее углублялись немецкие танковые дивизии в тыл противника, тем слабее становилась их авиаразведка. В частности, А. Исаев отмечает наличие 24 июня проблем у 6-й танковой дивизии, связанных с продолжающимся сопротивлением советских стрелковых дивизий в приграничной полосе: «Из-за этого эскадрилья разведки дивизии не могла занять предназначенный для нее аэродром у Эржвилкаса. Возможности соединения самостоятельно отслеживать происходящее вокруг снизились».

В общем, как одни люди написали в древней книге, «не сотвори себе кумира». Час времени на выдачу отрицательного ответа на запрос одной из трех танковых дивизий всей группы армий – так себе кумир…