Золотой Человек! (часть 2)
Молотов отчитывался перед Сталиным.
— Встреча прошла очень странно. С одной стороны я точно уверен в том, что мне сказали правду. С другой стороны я не менее точно знаю, что мне солгали, и едва ли не обо всём. Мистер Абрамович происходит из очень богатой американской семьи, в этом нет никаких сомнений, его корабль говорит и о невероятном состоянии, и об американском происхождении: в мире просто негде больше скрытно построить такой корабль. С другой стороны, всё то, что он рассказал о конфликте в семье выглядит несколько сомнительно. Как и патологическая страсть его семьи к анонимности. Хотя кое-какие оговорки заставляют думать, что фирма ДюПон, например, принадлежит семье Абрамовича. Ещё он упоминал давний конфликт с Дженерал Электрик и Эдисоном. Нет никаких сомнений в связях Абрамовичей с богатейшими американцами, но вот история с наследством… Конечно, и среди миллионеров случаются грязные драки за место под солнцем, но я скорее поверю, что это Роман Абрамович связался с мафией, подпортил себе репутацию и был вынужден бежать. В любом случае, с ним нужно быть предельно осторожным.
— Так нам не стоит иметь с ним дел?
— Наоборот, очень даже стоит! Но нужно быть готовыми к большим требованиям, не всегда честной игре, или даже скорее всегда не честной, и его попыткам оказывать на правительство СССР влияние, и даже давление. Хотя всё это будет в высшей степени дипломатично, и даже, скорее всего, соответствовать нашим интересам.
— Любопытно, вы уже договорились о новой встрече?
— Разумеется, ведь пока прозвучали лишь общие слова, и некоторые дельные предложения. Но истинное сражение будет за детали наших договорённостей…
***************************************************************************************
Неделей ранее в Англии.
Молодой человек в хорошем костюме зашёл к ювелиру.
— Мистер Зильберман, мне рекомендовали Вас очень серьёзные люди, как человека способного решать небольшие проблемы возникающие у серьёзных людей в неожиданный момент.
Зильберман взглянул на посетителя довольно недружелюбно:
— Я не имею дел с неизвестными мне людьми.
Молодой человек положил на прилавок газету с фотографией огромной яхты «Затмение», о происхождении которой судачила вся Европа. Сверху он положил цветную фотографию той же яхты. А на неё третью, на которой громада стоящей яхты возвышалась над несколькими людьми, среди которых хорошо узнавался его посетитель. Он быстро убрал газету и фотографии во внутренний карман костюма, после чего продолжил:
— Мой клиент попал в крайне неудобную ситуацию. В силу непредсказуемой случайности у него не оказалось необходимой ему суммы с собой. И теперь он проводит небольшую ревизию. Ему нужен кредит под залог подобного имущества…
Молодой человек достал из другого кармана великолепные алмазные серьги.
— И мне нужен Ваш совет, мистер Зильберман: где бы я мог получить максимум средств под минимум процентов? Учитывая, что мой клиент обладает значительным количеством подобных ценностей, желает получить свои деньги максимально быстро, и при этом не хочет терять имущество окончательно, но не может и гарантировать возвращение всей суммы в краткий срок.
Зильберман был занят разглядыванием алмазов, но очень внимательно слушал:
— Великолепная работа, если бы Ваш Клиент согласился продать подобные украшения, то получил бы существенно больше рыночной цены, т. к. на изделия подобного качества рыночной цены просто нет, и тут я мог бы поспособствовать сделке за скромную комиссию в пять процентов. Залог же предполагает мои риски, ожидание, и кучу хлопот. Одновременно возникнет масса бумажной волокиты, а имя Вашего Клиента может стать слишком часто произносимым. Ему же, как я понимаю, совершенно не нужна излишняя популярность? Ведь он даже не заглянул в нашу добрую Англию.
Молодой человек вздохнул, после чего сказал:
— Мне нужно посоветоваться с моим клиентом.
Зильберман кивнул, и после ухода молодого человека направился к телефону. Предстоит большая сделка, и нужно подготовить почву.
На самом деле и он, и Абрамович знали, что с драгоценностям нужно будет сделать ручкой. Но это был демонстративный жест для всех обиженных женщин на борту «Затмения»: мы потом их выкупим, ну или мы хотя бы попытались отдать их под залог. На следующий день молодой человек принесёт ювелиру Зильберману шкатулку с наиболее ценными украшениями. Конечно, значительную сумму за них не выручить. Но хотя бы будет на что покупать фальшивые документы, чтобы после получить уже настоящие. Мистер Абрамович собирался заниматься бизнесом по всему миру.
***************************************************************************************
В это же время в 500 морских милях от Ленинграда.
— Фуф… Тяжело будет с ними разговаривать. Что бы мы делали без психолога? Даша молодец, составила нам 140 сценариев. Голова! — Роман улыбнулся:
— Напугать и подмазать мы их хорошо можем, теперь нужно думать: что реально мы сможем предложить? И предложить, не вызывая подозрений. Нужно провести разведку на берегу. Радио мы пишем. Т.е. все новости знаем. Но проблема в деталях. А то вытаращатся на наушники, на бронежилеты, на оружие, даже на рэйбенды. Про вертолёты и вовсе речи нет. Жаль, что всё это пыль в глаза, большую часть этого они не освоят и за 50 лет. Мнения?
Начальник охраны заговорил напрямую:
— Оружие не жалко светить. Мы же договорились, что на всё простой ответ: штучные изделия. А вот в коллекции есть интересные для них вещи. Но её нужно доработать, чтобы ликвидировать любые прямые свидетельства о производителе. Плюс энциклопедии, и прочее. Но оружие — дело десятое. И с трёхлинейками фашистам рыло начистили. Вот боеприпасы — это проблема. Советские патроны всегда были хуже немецких и американских. Оборудование нужно. Передавать оружие под промежуточный патрон бессмысленно. В США вот без него до 60-х годов жили. Хотя как закрою глаза, так и вижу советскую пехоту, причёсывающую фашистов из АКМ. Малокалиберный патрон было бы хорошо внедрить, даже кое-какая экономия была бы, но его точно не потянут. А вот бронежилеты — это было бы очень хорошо, много жизней спасут. Но начинать нужно с малого. Сейчас у СССР есть устаревший пистолет-пулемёт Дегтярёва. В небольших количествах. Мы можем сразу предложить ППС-43. Для начала. Потом, потом многое можно будет сделать, но нам нужно доверие. Сначала нужно заполучить их доверие. В финале мы сможем организовать свой атомный проект. Тут проблема в том, что мы сами мало чего знаем про ядерные бомбы и реакторы. Хотя даже если бы у нас был ядерный реактор и ядерная боеголовка на борту, мы бы не смогли адаптировать технологии: в деревенской кузнице турбину не сделать.
— Ну тебя с твоими стволами. Конечно, мы им оружие дадим, но ты ведь не думаешь, что в СССР главная проблема в оружии? Так что с этим пока повременим. И не забывай, мы теперь на вольных хлебах, и количество икры на нашем хлебе будет зависеть от того, насколько хорошо мы сможем совмещать приятное с полезным. Так что благотворительность к чёрту.
— Хорошо, что мы не привязаны к СССР. Многое можно будет запатентовать из того, что есть на борту. Кое-что скопировать. Те же шариковые авторучки. Химикам на анализ пасту, металловедам — пишущий узел. И в международную торговлю за хорошую цену. Те же памперсы, чайные пакетики, скотч. Да масса мелочей, к которым мы привыкли.
Один из бухгалтеров возразил:
— Чай в пакетиках вроде уже изобрели. Может и скотч. А вот клей «Момент» ещё не изобрели. Хотя это мелочовка, с таким же успехом можно сделать фабрику по производству фальшивых денег. Кстати, у Гитлера такая была. Может поможем немецкой экономике не доводить всё до войны? Если мы будем независимым игроком, то сможем брать что угодно и где угодно. А для этого нужно много денег. Почему бы не позаимствовать их у фашистов с японцами?
Абрамович кивнул:
— Идея интересная, но опасная. Мы её чуть позже обдумаем. А пока делимся впечатлениями и мыслями. Мы собираемся создать здесь лабораторию и экспериментальные мастерские. Для производства новинок, чертежи которых у нас собой. Жильё на сотню человек. Денежные средства в валюте. С СССР мы не будем торговать. Всё, что СССР может произвести, у него и без нас купят. Кое-что из дореволюционных ценностей мы продать можем. Но больше всего нам нужны деньги. А вот в других странах можно кое-что и купить. И не всегда легально. Жаль, что «Эклипс» белая. Теперь больше подошёл бы чёрный цвет. Патентное пиратство, можно даже рейдерством заняться. Доктор?
— Масса всего ещё не изобретена в медицине. Даже пенициллин Флеминга, а у нас ведь есть антибиотики и посильнее. Одноразовые шприцы — слишком революционное для текущего момента изобретение, но и на них можно получить патент. Если же серьёзно, то вся аптечка набита препаратами, которые ещё не скоро смогут скопировать. Про оборудование и речи нет.
Капитан взял слово после врача:
— Я прикинул, что на корабле нам не понадобится в ближайшие десятилетия. Например, вся система спутниковой навигации и связи. Её можно спокойно демонтировать. В ней куча электроники, которую можно разобрать. Даже на запчасти не всё пойдёт. Есть документация на всё судовое оборудование. Что-то пригодится. Определённый опыт в кораблестроении. Но это можно будет получить только во время ремонта. Так что вопрос: где будет этот ремонт?
Подумав, он продолжил:
— На «Эклипс» хорошая библиотека, и электронная, и такая. Много фильмов. Но их нужно сначала перемонтировать на компьютере. У нас есть масса видеотехники, она существенно лучше современного кинооборудования. Хоть завтра открывай киностудию.
Роман почесал нос:
— Хорошая мысль. И весьма прибыльная. Кино ведь люди смотрят везде. Только нужно с этим быть поаккуратнее. И поменьше реализма. Или у нас реализм будет совершенно нереальным. Машины везде, люди с сотовыми телефонами. Так можно фантастические фильмы снимать, а тут и «Кубанские казаки» будут сказкой. Предлагаю для начала снять-перемонтировать «Иван Васильевич меняет профессию». С песнями некоторая проблема. Нужно оставить только те, которые точно не выдадут наше происхождение. Ещё предложения?
Дарья Жукова взяла со столика чай и выдала:
— Я тут зарядила двух девочек искать в нашей библиотеке книги с похожим сюжетом.
— Фантастика, что ли?
— Ага. Есть даже жанр. «Попаданцы» называется. Там всё расписано: изобрести автомат Калашникова, перепеть песни Высоцкого, рассказать Сталину про 22 июня 1941-го года, про ядерную бомбу и про Хрущёва. Попутно обучая гениального Сталина азам игры в тетрис на девятой скорости. Обязательно подружиться с Берией. Ну, ещё куча прогрессорства по мелочам, технологии и т.п. Так что пока всё идёт примерно по плану. Ну, кто пойдёт к Берии с бутылкой, кто будет Сталина учить азбучным истинам?
Первым засмеялся начальник охраны. За ним потянулись и другие. Отсмеявшись люди сняли напряжение и продолжили.
— Главное для нас — это деньги. Второе — промышленные технологии, которых кот наплакал. Третье — тихая гавань. Деньги, документы, связи — всё нужно. И делать бизнес мы станем не только в СССР. Что-то в Германии, что-то в США, что-то в Великобритании. Устроим им «глобальное разделение труда»? Да и зиму в СССР проводить не хочется. Вернёмся на Сент-Бартс, или на Кубу, там можно делать «американское происхождение» наших изделий. Базу предлагаю устроить в Крыму. У меня на Крым большие планы. Лаборатории, экспериментальные мастерские, потом может и заводики, можно получать ресурсы со всего черноморского побережья. Но заводики не главное. Производства в СССР пусть Сталин организует. А мы будем запускать мощности за рубежом. Где и климат теплее, и работают за чашку риса, и сырья дешёвого много, и с экспортом технологий проблем нет.
***************************************************************************************
Через неделю после встречи с Молотовым и Микояном состоялась другая: Сталин и Абрамович разговаривали в Ленинграде тет-а-тет. Сталин хотел посмотреть на яхту «Эклипс» своими глазами. Он всегда любил большие корабли. На борт он не просился, а его не приглашали. Слишком многое пришлось бы прятать в спешке. Пока же договорились лишь о демонстрации образцов оружия и некоторых бытовых приборов. Вроде микроволновки и шариковой авторучки. Причём если полезность первого изобретения для Сталина была под вопросом, то второе было оценено очень высоко. Шариковая ручка уменьшала ошибки в отчётности. Учёт и контроль — наше всё. Оружие произвело впечатление. Особенно примечателен был клинивший автомат Калашникова. Ночью пришлось прилично поработать напильником, чтобы объяснить невозможность запуска автомата в серию недоведённостью конструкции и проблемами с малосерийными боеприпасами.
Обсуждался широкий круг вопросов. Например, мистер Абрамович предложил Сталину остановить новую волну репрессий, а опасных для советской власти заключённых передать под опеку совместных предприятий в Крыму. Кроме того, Абрамович желал договориться с Гитлером о высылке евреев из Германии в Крым. Не менее вредительским предложением был разговор о том, что часть настоящих русских патриотов могла бы вернуться в Крым из эмиграции при смягчении политического климата. Сталин уже хотел сказать, что столько нелояльных к советской власти людей, собранных на клочке суши представляют определённую опасность, но его опередил Абрамович. Он задал Сталину простой вопрос:
— Господин Сталин, тяжёлые испытания, которые Вы пережили во время своей революционной молодости, разве они Вас сломили? Точно так же и враги советской власти не будут сломлены тюрьмой, наоборот, их озлобленность утратит последние черты рационального мышления, и превратится в религию. Вы ведь не хотите, чтобы в стране были религиозные фанатики, которые будут склонять на свою сторону других? И это не говоря о том, что патриотизм — последнее убежище даже для негодяя. У этих людей ещё будет возможность умереть с большей пользой для СССР. Мировая война не за горами.
Под таким углом Сталин этот вопрос не рассматривал. Но его одолевали большие сомнения:
— Так что же Вы предлагаете делать с этими людьми? Как перевоспитывать скрытых и явных врагов советской власти? Я не верю в то, что они могут просто прекратить свою антисоветскую деятельность. Но как справедливо заметили Вы, мало шансов и на то, что их перевоспитает труд. Расстрелять их мы всегда успеем, да и проступки многих не столь значительны для расстрела.
— А не делайте ничего. Займите людей делом. Только прошу помнить, что от поэта мало толку на лесопилке, а инженер практически бесполезен как землекоп. И от армейского полковника, или майора мало пользы в качестве заключённых. Разжалование в рядовые — инструмент воздействия куда более сильный. Можно даже создавать отдельные части из провинившихся офицеров, какие-нибудь штрафные. Если понадобятся, то живые, здоровые и горящие желанием оправдать доверие они куда полезнее, чем покойники. А для перевоспитания нужно просто дать людям убедиться в ошибочности их убеждений. Создайте в Крыму островки капитализма. Настоящего капитализма, с настоящими акулами бизнеса вроде меня. Можете мне поверить, приживутся там весьма немногие, при возможности посмотреть не только на витрину капитализма, но и на его изнанку, люди вовсе не будут одурманены мечтой о невероятном счастье жить в обществе, где деньги решают всё. Крым идеален для перевоспитания. А те, кто останутся капиталистами по убеждению, те просто и спокойно смогут встретить там старость и умереть, их дети будут смотреть на мир иначе. Полуостров откуда некуда бежать, каменистая почва и засушливая степь, минимум полезных ископаемых — идеальный лагерь, только без вывески.
Сталин усмехнулся:
— И зачем тогда мы сражались за Крым в Гражданскую?
— Для начала нужно признать, что история не знает сослагательного наклонения. Тогда это был чужой капитализм, дикий и без надзора советской власти. Теперь же это будет советский проект, предназначенный для тех, кто просто не смог жить при советской власти, или недостаточно воспитан ею, чтобы действовать из общественных интересов. Некоторые люди всегда живут только собственными целями. Наказывать их всё равно, что наказывать больных людей за то, что они больны. Изолировать их нужно. Но если их сначала бросить на каторжный труд, а потом вернуть в общество, то они будут лишь ещё более озлоблены. Им нужно предоставить возможность жить в месте исправления. Бессрочная каторга, только без названия каторги. А на Севере гораздо больше нужны машины, чем люди. Климат там слишком тяжёлый для человека, производительность труда от этого минимальна. А ведь ещё есть мотивация. И принудительный труд даёт самую слабую. Принуждение ослабляет человека. Ещё древние римляне писали, что рабы трудятся куда хуже вольных людей. СССР и без того уступает Европе по производительности труда.
— Вы очень убедительно говорите. Такое впечатление, что Вы заботитесь исключительно о благе СССР. Но мы оба знаем, что это не так. Вы хотите получить от меня Крым. Что же Вы можете за него дать? Знаете, я даже боюсь, ведь Вы настолько уверены в том, что я соглашусь, а согласиться я мог бы только в исключительном случае, значит у Вас и правда есть чем заплатить за Крым. Я верно понимаю?
— На самом деле да. Но не всё сразу. Сначала нам нужно научиться если не доверять друг-другу, то хотя бы верить в исполнение наших обоюдных договорённостей. Я не хочу торопить время. У нас оно есть. Мы можем помочь СССР, надеюсь, и СССР сможет помочь нам. Для начала мы хотели бы изложить некоторые простые замечания, которые для специалистов вроде нас очевидны, но для жителей страны, только недавно ступившей на путь индустриализации, не столь понятны. Эту папку я передаю Вам. Ничего сверхъестественного, только советы необязательные к исполнению, и замечания, которые Вы можете проигнорировать. Заодно Вы осознаете насколько много мир знает о том, что происходит в СССР, и насколько мало в СССР знают о том, что происходит в мире. Вторая папка — это те области и вопросы, в которых мы могли бы оказать консультацию, или же создать в СССР определённые технологии, и она тоже здесь. Третья — это готовые изделия и технологии, для внедрения которых нужно лишь создание совместного предприятия, или предоставление мне кредита для его организации за рубежом, прошу взглянуть. Четвёртая папка — это те области научной деятельности, в которых стоит сосредоточить максимум усилий, вот и она. Собственно, все предыдущие папки — детища четвёртой папки, науке в нашей семье уделяют особо пристальное внимание. Ну а пятая папка… На пятую папку можно купить не только Крым. Но она пока побудет у меня в сейфе на «Затмении», который автоматически взлетит на воздух при любой попытке взлома.
Сталин молча и быстро листал содержимое больших офисных папок. Презрительная ухмылка, которая появилась на его лице после первых кратких пунктов «советов», быстро растворилась в неуправляемом волнении. Он листал и листал, а гость всё не торопил его. Сколько времени прошло к тому моменту, как он закончил поверхностное ознакомление с содержимым всех четырёх папок, он не знал. В горле давно пересохло, и только после того, как он хлебнул чаю, он смог заговорить:
— Зачем Вы всё это делаете?
— Дело в том, господин Сталин, что времена наступают суровые. И если мой недальновидный дядя свяжется с Гитлером, Муссолини и прочими мерзавцами, то худшие кошмары будут лишь безобидными детскими страшилками в сравнении с действительностью. А это будет только началом. Колониальная система себя изжила. Франция и Великобритания падут. Но перед этим они могут пролить очень много крови. На смену колониализму уже сегодня идёт американский неоколониализм. США в состоянии вытеснить колониальные державы с рынков. Но при этом эксплоатация людей и природы будет только увеличиваться. Неуправляемый американский капитализм может стать последней бедой человечества, и когда он рухнет, то на смену ему выйдет вовсе не коммунизм, а новая тысяча лет варварства, нищеты, тьмы и бесправия народов. И этого я действительно боюсь и не желаю допускать. Не считая того, что прогресс социальных изменений в капитализме резко ускорился из-за опасений СССР. И если СССР вдруг не стало бы, то безудержный капитализм быстро вернул бы себе все утерянные позиции.
— Каковы Ваши планы теперь?
— Я хочу отправиться к берегам Крыма, чтобы осмотреть всё на месте. И если мы договоримся, то создадим в Крыму лаборатории и экспериментальные мастерские, к началу года посмотрим на первые результаты, а после я должен буду на несколько месяцев заняться уже своими делами.
— Мы договорились. В каком виде Вы хотите получить затребованную сумму: в золоте, валюте, или в драгоценностях, предметах искусства, товарах?
