Жизнь в стиле пьяного мастера — история Акаматцу Садааки
Говорят, что время самураев давно прошло. Говорят, что эпоха Модерна поглотила их, что технический прогресс отправил самураев в небытие. Пусть говорят. А я скажу, что самурай понятие растяжимое и существует вне времени. Ведь главное тут, не внешняя форма, а дух. И дух этот может жить как в средневековом всаднике, так и в пилоте моднейшего истребителя, нашпигованного пушками и пулеметами. Ярким примером тому служит герой моей заметки.
Звали героя Акаматцу Садааки. Родился он в 1910 году в префектуре Коти на юге Японии. Жил как все, ходил в школу, помогал родителям по хозяйству. Банальная и скучная жизнь. Видимо, именно в поисках острых ощущений Садааки записался добровольцем в школу морской авиации сразу же как ему стукнуло 18 лет.
А там скучать уже не приходилось. Инструкторы Императорского флота в прямом смысле слова выбивали из курсантов всю дурь — за малейшую ошибку колотили, и колотили очень больно. Но не звездюлями едиными. Летная подготовка была здесь очень серьезной, пожалуй, лучшей в мире. Поэтому на выходе из школы из курсанта получалась настоящая машина террора, отлично обученная управлению самолетом и полностью уверенная в своей непобедимости.
В 1932 году Садааки закончил обучение и был зачислен во флот в качестве летчика-истребителя. Но вот беда — проявить себя было еще негде. Да, уже происходили локальные столкновения с китайцами. Но до большой войны, в которой летчики-истребители были бы реально нужны, было еще далеко. Впрочем, и не настолько далеко как можно было подумать.
В 1937 году многолетние японско-китайские склоки наконец вылились во что-то серьезное. Тогда еще мало кто мог себе представить, что из незначительного инцидента на мосту Марко Поло нарисуется страшная восьмилетняя бойня с десятками миллионов трупов. Решительное сопротивление китайцев с самого начала стало для Японии неприятным сюрпризом. Китайские вооруженные силы, конечно, ощутимо уступали японским технически. Но не надо думать, что китайцы воевали только штыками и прикладами. У них была и своя авиация, что-то около 300 самолетов. Не Бог весть что, но определенную угрозу японским «соколам Хирохито» они представляли.
Но то в теории. А на практике японские летуны рвали китайцев как слепых котят. И дело тут не в технической отсталости — разрыв в ТТХ между китайскими и японскими самолетами был еще не так велик. Решало, конечно, же мастерство японских летчиков, подготовка которых была несравнимо лучше китайской. И в особенности это касалось пилотов морской авиации. Среди них воевал и Акаматцу Садааки. На фоне своих товарищей он выделялся. В бою 25 февраля 1938 года над Нанчангом он сбил 4 китайских истребителя. За последующие три года он довел свой снайперский счет до 11.
Китайская кампания была для японских ВВС тренировочной. На Тихоокеанском театре военных действий оппоненты у них были уже гораздо серьёзнее. Впрочем, Садааки и тут сумел проявить себя. В ходе захвата Филиппин он записал себе в актив два американских «P-40», над Индонезией разделался с двумя голландскими истребителями и летающей лодкой, у берегов Австралии заявил о победе над одиночным «Спитфайром». В январе 1944 года Садааки, как опытного и мастеровитого летчика-истребителя переводят на аэродром Ацуги — опорную базу авиации ПВО, отвечавшую за защиту Токио от американских бомбардировок.
Читатель вправе задаться вопросом: а что же такого интересного в биографии Садааки, чтобы писать про него в отдельной статье? И будет прав — ведь таких пилотов, с ровно такими же успехами и количеством зарубок на фюзеляже у японцев было много. Но не обо всем могут рассказать цифры. Уникальность Садааки — в его личности и характере.
Мы привыкли думать о японском офицере Второй мировой войны, как о бездушном винтике военной машины. Холодный и расчетливый, невозмутимый в бою и жестокий к врагу, безгранично преданный Императору…Он как будто лишен привычных человеческих чувств, в нем не больше эмоций чем в броне танка, или в гудящем двигателе самолета. Но Акаматцу Садааки был полной противоположностью этому образу.
Садааки был одержим страстями. Первая и главная его страсть — алкоголь. Алкоголь он пил, как воду, нет, наверное даже больше. Он пожирал его ящиками и существовал только в двух состояниях — пьяного в стельку животного и похмельного монстра, который готов разорвать голыми руками все американские ВВС за бутылочку сакэ. Сесть пьяным за штурвал самолета — в порядке вещей. Проспать американский налет после ночной попойки, запрыгнуть в кабину своего истребителя, когда враги уже маячат над взлетной полосой и, несмотря на дикое похмелье, выйти из боя победителем — не вопрос.
Алкогольная деградация личности быстро дала о себе знать. Когда Садааки не был слишком уж пьян, он отправлялся в бордель, где пропадал сутками, развлекаясь с десятками проституток. На боевые вылеты его вызывали оттуда по телефону. Ходит легенда, что один раз он приехал на аэродром прямо в грузовике набитом женщинами с пониженной социальной ответственностью. Сослуживцы всей душой ненавидели вечно пьяную свинью, сношавшую все что движется. Садааки отвечал им взаимностью, войдя в амплуа толстого тролля. Его жестокие розыгрыши и шутки неизменно заканчивались драками. Кроме того, Садааки часто уважительно отзывался о американцах — мол и связь у них налажена лучше, и подготовка пилотов намного превосходит японскую. Это выводило из себя командиров, охваченных великояпонским шовинизмом.
Пьяного мастера терпели только за одно его качество — он был совершенно неуязвим в воздушном бою. За всю войну он не получил ни царапины. Он никогда не отступал и не уклонялся от сражения, даже когда численное превосходство врага было подавляющим. Сколько всего он сбил самолетов противника? Никто точно не знает. Сам Садааки в пьяном виде говорил про 350 сбитых, в трезвом — урезал свой счет до «всего лишь» 220. Современные исследователи, сверявшие японские заявки с американскими потерями, сходятся на мнении что алко-самурай сбил не менее 30 самолетов. При этом более половины побед достигнуты в конце войны на перехватчике J2M Raiden.
Капитуляцию Японии Акаматцу Садааки отметил грандиозной пьяной дракой прямо на авиабазе, которую пришлось останавливать силой оружия. Вернувшись домой после демобилизации, он не стал спокойнее. От Садааки убегали даже проститутки, которым он давал не деньги, а в морду. Полиция остерегалась пьяного мастера, после того как тот устроил парад задержанных в полицейском участке преступников — Садааки заставил их маршировать из угла в угол под старые военные песни. Чтобы хоть как-то занять заслуженного ветерана, друзья устроили его в гражданскую авиацию. За штурвалом маленького самолета Садааки патрулировал морские просторы, собирая развединформацию о перемещении косяков рыбы. Но и тут не обошлось без хулиганства — капитаны рыболовецких судов жаловались, что Акаматцу отрабатывает на них боевые заходы. Тем временем, алкоголизм бывшего аса прогрессировал, немногочисленные товарищи поставили на нем крест. Акаматцу Садааки умер от запущенной пневмонии в феврале 1980 года, всеми забытый и всеми покинутый.
источник: https://www.facebook.com/groups/2219850264895329/permalink/2747278312152519
