Вещая Ольга. Сон княгини и истолкование его «потворницей бесовской»
Глава VII(II) Романа Деревия.
Начало https://author.today/reader/117076/935188
Источник: Вещая Ольга – сон княгини и истолкование его потворницей бесовской
«Прекраса! Прекраса!»
– маленькая девочка лет шести-семи в белоснежно-серебристом одеянии резво бежала по дорожке, выложенной гладкими, ладно подогнанными плитами… матушка улыбалась, ласкала взором непоседливое чадо и вот взяла на руки и поднесла встреч лучам утреннего солнца.
Солнечный свет отражался в стенах дворца – все было теплым и лучезарным, как и ее прежнее имя Прекраса. Холодом веяло от нареченного имени Хельга – Ольга… но ко всему привыкаешь.
Ей вновь, в который раз, снился один и тот же сон. Далекая родина. Земля Болгарская. Плиска. Город – такой непохожий на деревянные грады и веси, окруженные хмурыми непролазными лесами, болотами да топями весенних половодий.
Прекраса любовалась во сне великими белокаменными палатами, зубчатыми крепостными стенами и башнями, возведенными по воле царственной искусными зодчими и каменотесами, что постигали ремесло у ромеев. Высились храмы церкви Христовой, изукрашенные дивно во славу Божью, окружали стольный град виноградники, ухоженные поля и сады, что с избытком и щедростью родили медовые сладкие плоды, а не капусту и репу.
Здесь все было другим и в то же время близким. Понятная славянская речь, схожие обычаи и нравы. Хоть и кланялись деревянным истуканам, немало есть и тех, кто принял истинную веру. Болгарская земля признала Слово Христово, но в народе все же поминали и старых богов…
*****
Ольга проснулась, взбудораженная ярким сновидением, подошла к бочонку, что стоял в углу опочивальни, зачерпнула ковшом прохладную ключевую воду, испила. Тяжко на душе: как там Игорь-князь – любый муж. Нет вестей – не приносили бересты гонцы-скороходцы.
Выглянула в оконце, словно надеясь разглядеть, выведать у ночной тьмы, где Игорь, что с ним.
Ночи уже холодные с заморозками, с серебром поутру. Зябко, хоть и веяло теплом от большой в два обхвата печи. Хитра печь – дров пожирает мало, а тепла дает на весь терем. Не так и давно возвели ее, пригласили мастеров по научению Ольги издалека – из-за моря. Она отодвинула заслонку, подбросила пару поленцев. Затрещали дровишки, разливалось тепло. Поклонило в сон. Не пристало княгине вставать ни свет, ни заря…
*****
Ветер, завывая, хлестал неприступные голые скалы на далеком диком взморье. Ольга стоит у края, глядя на разыгравшуюся внизу неистовую пляску чернеющих бездной волн. Гневается небо, вот-вот грянут громовые раскаты. Высоко над головой кружат с грозным криком не то коршуны, не то орлы.
Вдруг две птицы сшиблись в яростной схватке, полетел пух да кровавые перья. Немало времени длилась жестокая битва, пока не устремился поверженый во вздыбленную пучину…
Боль защемила грудь. Ольга подалась вперед, не иначе хотела подхватить, быть может, еще живого птаха, но… сорвалась с кручи и устремилась вослед за ним. Потемнело в глазах, и внезапно ударил яркий белый свет. Ольга очнулась. Она парила в поднебесье верхом на спине у огромного белого лебедя, с каждым взмахом могучих крыл приближавшего Солнце. Стало жарко, слепило очи, как в самый знойный летний полдень…
*****
Побуждение было толь же стремительным, как и сон – глаза вмиг открылись, Ольга ощутила небывалую бодрость. Прошлась по опочивальне, заглянула в жерло печи – дрова медленно догорали. Что это было?
Княгиня дернула за веревку, что свисала у входа в покои, вызывая служку – расторопную девку именем Искра. Та явилась тотчас – резва под стать прозванию своему.
-Чего волишь, матушка – аль косы заплести, умыть?
-Обряжусь сама, а ты разыщи-ка Ведославу и скажи, чтобы не позже полудня явилась ко мне.
Искра удалилась, а Ольга погрузилась в раздумья. Тяжкий грех христианке обращаться к служителям бесовским. Ну, да не согрешишь – не покаешься. Да и как разпроведать о сне?
Вещем сне – не было в том ни каких сомнений.
*****
Ведунья вошла беззвучно, будто по воздуху приплыла, даже не зашуршала под ногами половица из сухих трав.
Ольга (а дабы отвлечься от нелепых мыслей занялась она вышиванием) ощутила присутствие, обернулась, пригласила Ведославу жестом сесть на лавку, притуленную к стене. Сама расположилась напротив, заняв место в резном деревянном подобии трона.
Была потворница бесовская ни стара, ни молода. Одета в серый просторный балахон, увешанный побрякушками-оберегами; волосы сокрыты, а глаза так и свербят – еле выдержала Ольга неистовый дьявольский взгляд.
Княгиня молчала, не знала с чего начать, как завести разговор.
«По воле богов толкую я сны и зрю будущее», – заговорила вдруг низким, словно не от нее исходящим голосом ведунья.
Хоть и была это неслыханная дерзость – говорить первой с княгиней… ну да у руссов свои обычаи и волхвов-шарлатанов здесь почитают вровень с архонтами-князьями. Сам Игорь испрашивает у них совета и с трепетом слушает, как изрыгают они несусветную ересь.
«Хочешь ты проведать, где ныне Игорь-князь, что с ним, – продолжала Ведослава, гладя поверх княгини. – Да и волишь еще разгадать сон, что приснился о сию ночь». Завороженная неведомой силой, что струилась из ровного низкого голоса, удивленная прозорливостью, Ольга только и могла что кивнуть.
Ведослава замолчала. Неторопливо, бормоча что-то под нос, развязала она узлы котомки, достала и поставила рядом с собой на лавку грубую глиняную закопченную чашу. Извлекла и еще некие малые узелки. Распутала их, ссыпала содержимое в чашу, перемешала маленькой – не то костяной, не то деревянной лопаткой.
Взяла чашу подошла к остывающей печи, отворила заслонку и, о диво! огонь всполохнул, озарив покои неведомым светом. Ведунья меж тем голой рукой достала уголек и еще, и еще… бережно, словно боясь расплескать воду, бросала их в чашу, что-то причитая.
«Светлый пресветлый огонь сварожич, ты зришь правду, и минувшее ведаешь, и грядущее», – донеслось до Ольги. Княгиня чуть было не перекрестилась: да воистину чародействует – жрит бесам, но отступать некуда – сама заварила кашу.
Из чаши потянулся дымок. Тонкой струйкой, словно натянутый неведомой рукой, уткнулся он в потолок. Вдруг дымок исчез. Ведослава, не торопясь, подошла к Ольге протянула чару: «Поднеси купель Сварога к лицу своему да глади в нее, не смыкая очей, да вдыхай благодать и узришь ты, что с мужем ныне твоим и что грядет завтра».
И она узрела скользящие по Днепру тяжелые от доспехов струги руссов, плеск весел и налегавших на них дюжих гребцов. Увидела князя Игоря на носу передней ладьи. Лицо его хоть и задумчиво, но умиротворенно. Рядом Свенельд что-то рассказывает князю – вспоминает, видимо, прежние бои да походы.
Вдруг Ольга с высоты птичьего полета увидела боевые порядки в чистом поле, и кружились над полем коршуны…
Более не видела ничего. Закончилось чародейство и слава Иисусу!
Так вот к чему сон! Жив Игорь, но вскоре будет сеча. Покарает Мала за своевольство и с добычей вернется домой.
-Добро, все ли видела, аль желаешь еще подивоваться? – вопросила Ведослава.
-Узрела все. Ступай. Нет, постой! А что же, сон?
-Скажу одно: видно встречать тебе скоро послов, а то и сватов.
Ошеломленная ответом, княгиня какое-то время прибывала в полузабытьи.
Чаровница удалилась также незаметно, как и пришла.
*****
Сивый туман стелился долу, серебряная роса освежала жухлую траву. Окружавший великое поле близ Искоростеня лес замер как строй воев-богатырей. Осень позолотила шеломы-верхушки деревьев, в воздухе стоял влажный и пряный грибной дух.
Вставало багряное солнце. Кружило над полем воронье, выискивая добычу.
«Добрый знак, княже!» – указывая перстом в небо, промолвил великий волхв Всеслав. На нашей стороне вороны – перуновы вестники, и ветер дует от нас к ним.
На расстоянии шагов пятисот пламенели клинья щитов, доносились трубные раскаты; спешно выстраивалось в боевые порядки Игорева дружина.
Древляне ополчились загодя. Князь Мал впереди чуть поодаль от стройных рядов воев, восседая на гнедом жеребце, наблюдал за последними приготовлениями к решающей битве. Рядом ближний круг, ближняя дума – кто конный, а кто пеший.
«На Перуна надейся, а меч держи вострым», – отвечал Мал Всеславу.
-Ты, Горята, их ратные хитрости изведал, чего ждать?
-Конницу потрепали мы на подходе, в болота позагоняли, но осталось малое число. Укрыться могут в лесу, и ударить внезапу из засады, коль дело будет в нашу сторону преломляться. А может, конница у них позади по краям строя за пехотою сокрыта. Тогда попытаются взять в клещи.
-Гляди, перестраиваются, – тревожно вмешался в разговор Борята. Все устремили взоры на Игорево воинство: червленые щиты спешно расступались и вперед выдвигались верховые, причем и тяжелая, и легкая кавалерия выстраивалась вперемешку.
-Решили напустить тень, – заметил Неждан. – Мыслят: не поспеем выставить вперед дюжих ярых воев, да метких лучников.
-Не мешкай, княже, того гляди начнут, – обратился к Малу Добронег.
Мал развернул коня к строю и сделал знак рукой. В ответ ощетинился полк длинными копьями, сомкнул щиты. Внутри строя происходили спешные передвижения, раздавались приглушенные команды и звон зброи.
-Чернобожьи витязи, набрались ли сил, смогут ли супротив конницы киевской? – спросил Мал у Всеслава.
-Осилят и конных, и пеших, а я обреку души киян Чернобогу, – отвечал тот, простирая руки к небу…
Яростно зазвучали киевские трубы, отвечали им хлестко как удары плети древлянские боевые рожки. Блеснул призывно в деснице Игоревой меч. Обнажил клинок и Мал…
*****
В той битве одержали древляне славную победу. Пал Игорь от руки князя Мала. «Одолеша древляны кыян… и начаша сами собой володети…», – записал чуть позже летописец.
