«Чем же занимается, в конце концов, военно-морской флот?» — так Уинстон Черчилль в своих воспоминаниях описал реакцию британского общества на известие о том, что 23 ноября 1939 года вспомогательный крейсер «Равалпинди» вместе с 238 членами экипажа погиб в бою с немецкими линкорами «Шарнхорст» и «Гнейзенау» у берегов Исландии. Страна только начала приходить в себя от шока после гибели линкора «Ройал Оук» (HMS Royal Oak) в главной базе флота Скапа-Флоу, как немцы нанесли удар в водах, где их появление считалось практически невозможным.
Северный патруль
Впервые понятие «Северный патруль» (Northern Patrol) появилось в британской военно-морской стратегии в 1904 году, когда флот начал разрабатывать доктрину дальней блокады Германской империи и её флота. Линией дозоров на всех выходах из Северного моря в Атлантический океан предполагалось надёжно пресечь морскую торговлю Германии, взять под контроль нейтральное судоходство и не допустить выхода на атлантические коммуникации боевых кораблей германского флота. Эта стратегия полностью себя оправдала в Первую мировую войну, и с началом нового конфликта англичане немедленно принялись возрождать Северный патруль.
Довоенное фото грузопассажирского лайнера «Равалпинди» в «гражданской» чёрной окраске
Привлечь к несению масштабной дозорной службы большое количество боевых кораблей флот не мог, поэтому становым хребтом патруля, как и в Первую мировую войну, должны были стать переоборудованные во вспомогательные крейсера пассажирские лайнеры — по английской терминологии «вооружённые торговые крейсера» (Armed Merchant Cruiser). Усиливать их в составе патруля должны были устаревшие или не имеющие большой боевой ценности крейсера флота.
Адмиралтейство внимательно относилось к обеспечению мобилизационной потребности в этих судах, которая составляла минимум 50 единиц, и добилось от правительства выделения субсидий судовладельцам на работы по усилению палуб и оборудованию орудийных площадок на предназначенных к мобилизации лайнерах. Предпочтение при выборе будущих вспомогательных крейсеров отдавалось двухвинтовым судам водоизмещением от 8 до 20 тысяч тонн, со скоростью не менее 15 узлов и большой дальностью плавания. Каждое судно должно было нести не менее четырёх 152-мм орудий, причём, вся артиллерия была заранее отобрана и складирована на арсеналах флота.
В марте 1939 года был произведён перерасчёт требуемого количества вспомогательных крейсеров, и оно выросло до 74 единиц — только для Северного патруля требовалось минимум 25 лайнеров. Это вызвало значительные проблемы с их вооружением и комплектованием экипажей. Флот не испытывал иллюзий по поводу мирного разрешения конфликта с Германией, и приказ о мобилизации вспомогательных крейсеров был отдан уже в середине августа 1939 года. По довоенным планам считалось, что для их переоборудования потребуется четыре месяца с начала войны. Однако англичане решили ускориться и уложиться в три недели. Лайнеры получали только самый необходимый комплект оснащения и временные деревянные погреба боезапаса. Полностью оснастить их предполагалось уже во время службы.
В числе первых 13 судов, вставших на экстренное переоборудование, был лайнер компании «P&O» «Равалпинди» (SS Rawalpindi) — построенный в 1925 году грузопассажирский лайнер вместимостью 16697 брт. До своего «призыва» он обслуживал линию Лондон – Бомбей, перевозя за рейс почти 600 пассажиров. 26 августа 1939 года лайнер вошёл в состав Королевского флота как HMS Rawalpindi, лишившись при переоборудовании одной из своих труб. Вместо груза «Равалпинди» принял балласт из чугуна и песка, а оставшееся пространство в трюмах было заполнено пустыми бочками и древесиной. Это должно было усилить способность судна держаться на воде в случае торпедирования — основным противником дозорных кораблей англичане не без оснований считали подводные лодки.
Вооружение «Равалпинди» составили шесть старых 152-мм орудий Mk.VII образца 1899 года без щитов, с предельной дальностью стрельбы около 10 километров, три 76-мм орудия, несколько 7,7-мм пулемётов «Льюис» и 15 глубинных бомб. Системой управления огнём служил один старый дальномер. Большая часть гражданского экипажа корабля, около 60 человек, осталась на лайнере, должности военного времени заняли резервисты флота. Единственным неоспоримым преимуществом «Равалпинди» стали шикарные условия размещения экипажа благодаря большому количеству кают 1-го и 2-го класса.
Командиром корабля стал отставной кэптен Королевского флота Эдвард Кеннеди (Edward Coverley Kennedy). Это был офицер старой закалки, начавший службу на флоте ещё в 1893 году и за непреклонный характер получивший прозвище «Бульдог». В 1921 году, будучи командиром линейного крейсера «Корейджес» (HMS Courageous), он попал под суд за неподчинение приказу, был оправдан, но, как и сотни других офицеров, безжалостно уволен в отставку в ходе огромного послевоенного сокращения флота.
После перевооружения «Равалпинди» получил военную серую окраску
В 1931 году Кеннеди открыто выражал поддержку участникам Инвергордонского мятежа, когда моряки протестовали против уменьшения жалования — это ещё больше укрепило его репутацию неисправимого бунтаря. Сын Кеннеди впоследствии вспоминал: получив официальное письмо от Адмиралтейства о назначении командиром вспомогательного крейсера, отец чуть не зарыдал от счастья:
«На следующей неделе мне, старику, исполняется 60 лет, и у них ещё есть вера в меня, чтобы предложить мне корабль! 18 лет на берегу, и они мне предлагают корабль! Какой шанс, боже, какой шанс!!!»
Проявив невероятную энергию, Кеннеди приложил все усилия, чтобы «Равалпинди» в кратчайшие сроки смог приступить к боевой службе в составе Северного патруля. Мы никогда не узнаем, какой именно шанс в предстоящей войне видел для себя Эдвард Кеннеди, но шанс погибнуть в бою представился ему быстрее, чем кто-либо мог предположить.
Диверсия Рёдера
Первые три вспомогательных крейсера Северного патруля, включая «Равалпинди», прибыли в Скапа-Флоу 29 сентября 1939 года, а уже в начале октября приступили к патрулированию. В течение месяца, с прибытием остальных мобилизованных лайнеров, заградительная линия окончательно оформилась, и немецкие суда, спешащие прорваться через неё в Германию, стали всё чаще попадать в британский капкан. 19 октября 1939 года открыл счёт и Эдвард Кеннеди, перехватив немецкий танкер «Гонценхайм» (Gonzenheim) на 4754 брт. Прежде, чем десантная партия с «Равалпинди» подошла к судну, команда успела затопить его.
Спуск шлюпки с десантной партией с борта британского крейсера для досмотра остановленного судна
К 1 ноября радиоразведка кригсмарине уже вскрыла постоянное присутствие британских дозоров в северных проливах, и в журнале боевых действий Штаба руководства войной на море (Seekriegsleitung — SKL) появилась запись:
«Крейсера классов C и D, и, предположительно, вспомогательные крейсера образовали Северный патруль. Районы патрулирования неизвестны. Датский пролив, по всей видимости, патрулируется вспомогательными крейсерами».
Перед немецким командованием давно ожидаемая инициатива противника поставила непростую задачу: требовалось вскрыть районы патрулирования англичан и обеспечить этими данными прорывающиеся в рейх суда и рейдеры. Карманные линкоры «Дойчланд» (Deutschland) и «Адмирал граф Шпее» (Admiral Graf Spee), ещё до начала войны отправленные для операций против торговых судов в Атлантику, в силу своей боевой ценности вызывали особое беспокойство главкома кригсмарине гросс-адмирала Эриха Рёдера (Erich Raeder). Прорыв «Дойчланда» через Датский пролив был запланирован на 11 ноября 1939 года и увенчался успехом: под прикрытием сильного шторма рейдер миновал все линии английских дозоров и встретился с эскортом немецких эсминцев.
Немецкие линкоры на стоянке в Вильгельмсхафене, 1939 год. Проведённая над снимком «денацификация» придаёт флагу на носу корабля нелепый вид
Командование кригсмарине понимало, что долго сохранить в тайне возвращение «Дойчланда» будет невозможно. Обнаружив, что один из рейдеров вернулся домой, англичане значительно увеличат силы, выделенные для охоты за «Шпее», который оперировал в Южной Атлантике. Были приняты все меры для сохранения тайны о возвращении «карманного линкора», как нельзя кстати оказалось распоряжение Гитлера о переименовании «Дойчланда» в «Лютцов» (Lützow). Но значительно облегчить положение единственного немецкого рейдера, оставшегося в океане, только этими мероприятиями было невозможно.
12 ноября, когда «Дойчланд» ещё шёл на юг вдоль побережья Норвегии, в Берлине в Штабе SKL состоялось совещание, где оперативным отделом был предложен план операции быстроходных линкоров «Шарнхорст» (Scharnhorst) и «Гнейзенау» (Gneisenau) против Северного патруля. Изучив данные разведки, офицеры оперативного отдела обратили внимание, что Флот метрополии в Скапа-Флоу состоит из линкоров «Нельсон» (HMS Nelson), «Родней» (HMS Rodney) и одного старого линкора типа «Ривендж» (Revenge). Скорость этих кораблей не превышала 23 узлов, что полностью исключало для них возможность навязать бой немецким линкорам, развивавшим скорость до 31 узла.
План операции предполагал, что линкоры скрытно пройдут через Северное море к Исландско-Фарерскому рубежу, где нанесут мощный удар по кораблям Северного патруля и имитируют прорыв в Северную Атлантику. Обозначив своё движение в океан, на британские коммуникации, линкоры быстро отступят на северо-восток, в Норвежское море, где их не сможет обнаружить английская воздушная разведка. Выждав сутки, пока английские корабли будут искать нападавших к западу от Исландии, соединение возьмёт курс на юг, на максимальной скорости пройдёт Северное море и вернётся в базу. Общая продолжительность операции должна была составить всего пять суток.
Линкор «Шарнхорст»
Цели набега были масштабные: оказать давление на британские коммуникации в Северной Атлантике, не дать противнику воспользоваться высвободившимися после прорыва «Дойчланда» силами и усилить поиск «Шпее», дезорганизовать Северный патруль и вынудить англичан ещё больше рассредоточить свои тяжёлые корабли. При изложении деталей плана несколько раз употреблялся термин «диверсия», и это действительно было так: «Шарнхорст» и «Гнейзенау» должны были, как диверсанты, проникнуть к линии вражеского охранения, вырезать часовых, поднять шум и, сделав вид, что проникли в тыл врага, тихо отступить в своё расположение. При этом противник должен был остаться в неведении, что всё предпринято для того, чтобы облегчить положение другого диверсанта, действующего в его тылу.
По итогам совещания план операции получил полное одобрение, и подготовка немедленно началась. Командовать линкорами должен был командующий флотом вице-адмирал Вильгельм Маршалль (Wilhelm Marschall), возглавивший ядро военно-морских сил рейха 21 октября 1939 года. Выдающийся подводник Первой мировой войны, кавалер ордена «Пур ле Мерит» (Pour le Mérite – «За Заслуги»), Маршалль обладал большим опытом командования тяжёлыми кораблями и соединениями.
21 ноября в 13:30 (здесь и далее время берлинское) «Шарнхорст» и «Гнейзенау», охраняемые тремя эсминцами, покинули Вильгельмсхафен и взяли курс на север. В 16:30 к ним присоединились лёгкие крейсера «Кёльн» (Köln) и «Лейпциг» (Leipzig) с 1-й флотилией торпедных катеров. Для того, чтобы дезориентировать разведку англичан, в 22:47 крейсера и эсминцы отделились от линкоров и направились в Скагеррак для ведения «торговой войны» – пресечения британского балтийского импорта. С момента выхода из базы и вплоть до возвращения в зону, где люфтваффе могли обеспечить воздушное прикрытие, линкоры должны были хранить радиомолчание; разрешалось лишь подтверждать коротким радиосигналом запросы командования о местоположении. Тишина в эфире означала, что операция идёт по плану.
Возможные пути немецкого прорыва в Атлантику
22 ноября линкоры были обнаружены немецкой летающей лодкой Do 18 и обменялись с ней опознавательными сигналами. 23 ноября линкоры уже должны были выйти на позиции Северного патруля, но прослушиваемый английский радиообмен ничем не подтверждал присутствие немцев у берегов Исландии. Разведчик люфтваффе, который должен был разведать ситуацию в районе операции, потерпел аварию на взлёте, и томительное ожидание командования кригсмарине продолжалось.
Наконец, в 16:45 радиостанции немцев перехватили радиограмму неизвестного английского корабля, что его преследует вражеский крейсер. Драма первого из 15 погибших во время войны вспомогательных крейсеров Королевского флота началась.
Последний бой Бульдога
Прорыв «Шарнхорста» и «Гнейзенау» из Северного моря в Атлантику прошёл по плану. В полдень 22 ноября линкоры на скорости 27 узлов прошли самый опасный рубеж — узкий участок между Шетландскими островами и Норвегией — и вырвались на океанский простор. Погода на переходе была тяжёлая, сила ветра достигала 7-8 баллов. Три раза сигнальщики обнаруживали торговые суда, но этой лёгкой добычи немцы избегали.
Всю ночь с 22 на 23 ноября линкоры шли на северо-запад, уворачиваясь от часто попадающихся в этом районе рыболовных судов, и в 08:00 23 ноября достигли района операции. Изменив курс к северу, вице-адмирал Маршалль приступил к поиску основной цели — кораблей Северного патруля.
Линкор «Гнейзенау» ведёт огонь из орудий главного калибра
В широком проливе между Фарерскими островами и южным побережьем Исландии в этот день несли патрульную службу лёгкие крейсеры «Ньюкасл» (HMS Newcastle), «Дели» (HMS Delhi), «Серес» (HMS Ceres), «Калипсо» (HMS Calypso) и вспомогательный крейсер «Равалпинди». В Берлине очень рассчитывали, что именно старые (за исключением «Ньюкасла») лёгкие крейсера попадутся на пути Маршалля, но они держались к западу от района, где немцы осуществляли поиск. Лишь одинокий «Равалпинди», самый слабый корабль патруля, шёл курсом на восток, прямо навстречу врагу. Немцы шли строем пеленга, со скоростью 18 узлов, флагманский «Гнейзенау» держался в 12 милях по левому борту головного «Шарнхорста», сигнальщики которого в 16:07 обнаружили на дистанции 15 миль неизвестную цель.
Спустя 9 минут флагман получил по УКВ сообщение, что обнаружен «большой пароход с двумя мачтами и одной трубой». Это определённо мог быть вспомогательный крейсер, и командир «Шарнхорста» капитан цур зее Курт Хоффманн (Kurt Hoffmann) пошёл на перехват британца. На «Равалпинди» противник был замечен только спустя 23 минуты, в 16:30, когда дистанция уже ощутимо сократилась. Реакция Эдварда Кеннеди была мгновенной: была объявлена боевая тревога, «Равалпинди» дал максимальный ход в 17 узлов, а через 15 минут в штаб флота ушла радиограмма: «Линейный крейсер, 280°, 4 мили, курс 135°, позиция 63,41°с.ш. 11,29° з.д.». Вспомогательный крейсер сбросил в воду дымовые буи, которые не сработали, и направился к айсбергу, лежащему в четырёх милях по правому борту, в надежде укрыться за ним. С этого момента хронометраж немецкой диверсии и жизни «Равалпинди» пошёл на минуты.
По инструкции Кеннеди при встрече с рейдером противника должен был немедленно дать оповещение по флоту и пытаться удерживать контакт с врагом до подхода подкрепления. Видимо, Адмиралтейство считало, что немецкий рейдер будет озабочен только бегством, и никак не предполагало, что на позициях Северного патруля окажется немецкое соединение, нацеленное именно на уничтожение противника.
Подобные 152-мм орудия, только без щитового прикрытия, были установлены на «Равалпинди»
В 16:51 радиограмма Кеннеди легла на стол командующего Флотом метрополии адмирала Чарльза Форбса (Charles Forbes). В течение этих минут, пока немецкие и британские шифровальщики лихорадочно докладывали командованию о контакте с противником, Курт Хоффманн настойчиво пытался «решить дело миром» — с «Шарнхорста» семафором неоднократно передавали: «Остановиться. Не использовать радио. Покинуть корабль».
Эдвард Кеннеди в этот момент наверняка уже понимал, чем всё закончится, но отчаянно пытался выиграть для своего экипажа и корабля хоть несколько минут — «Равалпинди» семафором подтверждал получение немецких приказов, продолжая попытки поставить дымовую завесу и укрыться за айсбергом. В 17:01 Берлин перехватил ретрансляцию радиограмм «Равалпинди» из Скапа-Флоу, где в конце упоминался «Дойчланд», и одной загадкой для Эриха Рёдера стало меньше: англичане ещё не знали об успешном прорыве рейдера в Германию.
Спустя несколько минут немцы разглядели на корме британца орудие, и в 17:04 переставший испытывать сомнения Хоффманн приказал открыть огонь. Обречённый «Равалпинди» расстреливали с пистолетной для тяжёлых орудий линкоров дистанции 5 миль, но Кеннеди показал, за что его прозвали Бульдогом — старые орудия его корабля открыли огонь по врагу. Уже через четыре минуты бывший пассажирский лайнер превратился в пылающий ад, но продолжал стрелять. К этому моменту к «Шарнхорсту» присоединился «Гнейзенау», и чудом переживший попадание тяжёлого снаряда под мостик Эдвард Кеннеди не стал обнадёживать экипаж, а спокойно констатировал, что они до конца выполнят свой долг. «Мы будем драться с ними обоими, и они потопят нас. Прощайте» — такими были его последние слова своим офицерам.
Затем командир приказал оповестить орудийные расчёты, чтобы вели огонь самостоятельно, так как дальномер и пункт управления огнём были уничтожены. После, взяв с собой двух матросов, Кеннеди отправился на корму, чтобы попытаться привести в действие аппаратуру для постановки дымовой завесы. Вскоре один из матросов вернулся и доложил старшине, что командир убит. По свидетельству одного из выживших членов экипажа, их корабль горел «как лист бумаги». Обессилевшие раненые заживо сгорали в огне, боеприпасы взрывались, один из командиров орудий, находясь в состоянии шока, кричал на своих мёртвых артиллеристов, чтобы они помогали ему вести огонь. Один из снарядов лайнера достиг цели и разорвался на юте «Шарнхорста», но никаких существенных повреждений не нанёс.
Английский лёгкий крейсер «Ньюкасл» — один из солдат Северного патруля
Через 13 минут боя орудия линкоров прекратили огонь: противник представлял собой бесформенный пылающий остов, на котором рвались боеприпасы. Выжившие пытались спускать шлюпки. В одну из них поместили около 40 раненых, но шлюпка перевернулась, и все они погибли в ледяной воде. Кто-то из погибавших в огне на «Равалпинди» подавал сигналы с просьбой о спасении, но Маршалль приказал подойти только к шлюпкам и поднять на борт спасшихся. «Шарнхорст» спас семерых, «Гнейзенау» поднял из воды ещё 21 моряка. В это время немецкие наблюдатели заметили тень на западе — «Ньюкасл», как и другие крейсеры патруля, получив сигнал от «Равалпинди», сразу бросился на помощь. Крейсер обнаружил противника и пылающий «Равалпинди» с дистанции около восьми миль, при этом немецкие корабли были им также уверенно опознаны, как тип «Дойчланд».
Маршалль не собирался ввязываться в ночной бой и счёл свою миссию выполненной. Прикрывшись дымовой завесой и дождевым шквалом, немецкое соединение на большой скорости скрылось в восточном направлении. В 17:28 по Флоту метрополии был объявлен исполнительный сигнал «Жёлтый», и вся огромная машина Королевского флота пришла в движение, чтобы обнаружить и уничтожить внезапно возникшую угрозу. Погребальный костёр исполнившего свой долг «Равалпинди» ещё несколько часов освещал путь кораблям Северного патруля, устремившимся на поиски врага, прежде чем навсегда погас в водах Атлантики.
Громкие речи и тихие слухи
Если бы командование флота, осознав, что происходит, не отозвало все вспомогательные крейсера в базы, возможно, обстоятельства гибели «Равалпинди» остались бы для англичан тайной до конца войны. Но на следующий день вспомогательный крейсер «Читрэл» (HMS Chitral), возвращавшийся с позиции, обнаружил полузатопленную шлюпку, в которой находились 10 моряков с «Равалпинди».
План немцев сработал полностью – не понимая, что предприняли немцы и куда они направляются, Королевский флот осуществлял масштабную передислокацию своих сил, чтобы обезопасить все возможные направления. Из Клайда на поиски противника вышли главные силы Флота метрополии: линкоры «Родней», «Нельсон» и тяжёлый крейсер «Девоншир» (HMS Devonshire). Линкор «Уорспайт» (HMS Warspite), оставив охраняемый им конвой, спешил перекрыть Датский пролив, линейный крейсер «Рипалс» (HMS Repulse) и авианосец «Фьюриес» (HMS Furious) срочно покинули Галифакс, линейный крейсера «Худ» (HMS Hood) и французский «Дюнкерк» (Dunkerque) устремились в северную Атлантику, куда, возможно, прорвались немецкие корабли. Все свободные крейсера и эсминцы вышли на патрулирование путей отхода противника в Северное море, прибрежный конвой восточного побережья Британии ON-3 получил приказ вернуться в порт Метил.
Всё это время соединение Маршалля находилось в режиме полного радиомолчания далеко на севере, на границе Норвежского и Гренландского морей. Утром 25 ноября «Шарнхорст» и «Гнейзенау» начали осторожно спускаться на юг вдоль побережья Норвегии, но во второй половине дня Маршалль получил сводку погоды, из которой следовало, что мощный циклон приближается к берегам Норвегии. Вызвав метеоролога флота, флагман приказал ему дать точный прогноз, когда зона пониженного давления достигнет наиболее опасного участка прорыва между Шетландскими островами и Норвегией. Получив прогноз, флагман приказал разворачиваться снова на север: Маршалль решил пожертвовать графиком операции и прорываться домой под прикрытием шторма, который исключал воздушную разведку противника.
Хоффманн и Рёдер обходят строй моряков «Шарнхорста»
В Берлине необъяснимая задержка возвращения линкоров, вызванная манёвром Маршалля, вызвала большую тревогу. Только после полудня 26 ноября обеспокоенный штаб получил короткий кодовый сигнал, означающий, что линкоры прошли 58-ю параллель. Штормовая погода снова сыграла на руку немцам, и 27 ноября «Шарнхорст» и «Гнейзенау» бросили якорь в Вильгельмсхафене.
26 ноября Адмиралтейство официально объявило о гибели вспомогательного крейсера «Равалпинди» в бою с немецким карманным линкором «Дойчланд» у южного побережья Исландии. После громких успехов немецких подводных лодок новая оплеуха Королевскому флоту вызвала в обществе возмущение. Субмарины были давно известным врагом, но безнаказанный расстрел корабля флота немецким рейдером в домашних водах выглядел немыслимо. Газетам оставалось только воспевать героизм экипажа и необузданную жестокость немцев.
29 ноября 10 выживших моряков с «Равалпинди» были доставлены из Шотландии в Лондон, где им была устроена торжественная встреча. Сопровождаемые эскортом конной гвардии, моряки проследовали к зданию Адмиралтейства, где их встретил Второй морской лорд адмирал сэр Чарльз Литтл (Charles Little), который официально объявил им благодарность за службу. Посмертной наградой Эдварду Кеннеди стал своеобразный «похвальный лист» (mentioned in dispatches — упоминание в донесении). Это была низшая степень из наград, которые британский военнослужащий мог получить посмертно. Многие считали, что Эдвард Кеннеди за своё поведение в бою был достоин высшей награды, Креста Виктории, но у Адмиралтейства, видимо, было на этот счёт своё мнение.
Выжившие моряки с «Равалпинди» после возвращения домой
Не получил особого признания за первую операцию немецких линкоров в Атлантике и Вильгельм Маршалль. 27 ноября 1939 года, подводя итоги операции, Штаб SKL констатировал, что все поставленные цели полностью достигнуты: по данным разведки, судоходство противника и его патрульная служба в значительной степени дезорганизованы. Передислокация крупных кораблей союзников на север и отвлечение их от района операций «Шпее» состоялись, прорыв «Дойчланда» домой обнаружен не был. Особо был отмечен первый успешный опыт дальнего боевого похода линкоров в тяжёлых погодных условиях, в котором материальная часть показала высокую надёжность. Главный вывод, который сделал Штаб, был в том, что «превосходство английского флота в своих водах отныне не является неоспоримым». К такому же выводу пришёл и Гитлер, который 23 ноября, ещё до окончания операции, в свойственном ему духе заявил, что «наши незначительные военно-морские силы вышвырнули англичан из Северного моря».
В своих воспоминаниях Эрих Рёдер ни словом не упомянул первую операцию своих линкоров, которая наделала столько шума в английской и немецкой прессе. Причиной было его резко негативное отношение к действиям Маршалля. Формально тот полностью выполнил свою задачу, вернулся с пленными и без потерь, однако главкома такой итог нападения на Северный патруль не устроил. Рёдер считал, что Маршалль должен был атаковать крейсер, подошедший к месту боя, истратил слишком много боеприпасов на «Равалпинди» и вообще повёл себя на этом этапе операции нерешительно. Документально эти претензии не оформлялись и лично Маршаллю не высказывались, но о недовольстве Рёдера он был извещён в полной мере. Маршалль, считавший, что действовал правильно, сам подверг сомнению компетенцию главкома. Он писал:
«До сих пор ещё никто не подвергал сомнению аксиому, гласящую, что крупные корабли ночью должны избегать любых контактов с миноносцами и разведывательными силами противника».
Все результаты диверсии Маршалля померкли спустя три недели, 13 декабря 1939 года, когда командир «Адмирала графа Шпее» капитан цур зее Ганс Лангсдорф (Hans Langsdorff) не сумел решить навязанное ему англичанами уравнение боя у Ла-Платы и был вынужден затопить свой корабль. Королевский флот с трудом, но взял реванш за потери 1939 года, и теперь упрёки от Гитлера в адрес флота пришлось выслушивать Рёдеру. Маршалль оставался на своём посту ещё семь месяцев, осуществил успешную операцию «Юно», но его отношения с Рёдером были безнадёжно испорчены, и 18 июня 1940 года он был вынужден оставить свой пост. Таковы были последствия первой операции линкоров Третьего рейха во Второй мировой войне.
Источник — http://warspot.ru/10993-sharnhorst-i-gneyzenau-protiv-starogo-buldoga
