Приключения принца Иогана Альбрехта Мекленбургского. Эпизод шестой. Дела Шведские.

Продолжение приключений принца. Полная версия тут

— Поздравляю вашу светлость с прекрасным приобретением! Вы оставите вашему судну прежнее название?

— «Красотка Лизхен»? Нет, пожалуй, моя светлость предпочтет название «Благочестивая Марта». (Не знаю, написана ли уже эта пьеса, но такое имя мне больше нравится).

— Желание вашей светлости — закон! Мы немедленно внесем необходимые изменения. Кстати, вы поднимете Мекленбургский штандарт?

— Я полагаю, да. Какой же еще?

— В таком случае вам необходимо переставить судно ближе к цитадели. Все-таки вы не подданный нашего доброго короля.

— Поближе к пушкам? Что же, это разумно, никаких проблем. Я отдам необходимые распоряжения.

— Вот и чудесно, как все-таки приятно иметь дело с вашей светлостью! Не то что эти грубые мужланы — местные негоцианты. Можно ли спросить вас о ваших дальнейших намерениях?

— Ну, для начала мне необходимо быть представленным ко двору его величества Карла IX. Я хотел бы предложить ему свою шпагу. К сожалению, я никого не знаю в Стокгольме…

— О, понимаю, понимаю. Дело в том, что Его Христианнейшее Величество сейчас в отъезде и будет не ранее чем через неделю.

— Весьма досадно! Ну что же, придется подождать. Будет время заняться делами, распродать груз.

— Вот как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Королевское жалованье, к сожалению, не такое большое и я занимаюсь кое какими делами… ничего серьезного, но я мог бы быть вам полезен при продаже груза. Вы еще очень молодой человек, и вас могут, как бы это помягче сказать…

— Обмануть?

— Да, ваша светлость. К сожалению, не все подданные нашего доброго короля кристально честные люди и могут попытаться нажиться на чужой неопытности. Кроме того, вам совершенно нет необходимости ожидать его величества. Кронпринц Густав Адольф сейчас здесь, и вам было бы полезно познакомиться с ним.

— Оба ваших предложения весьма заманчивы, но вряд ли к принцу так просто попасть.

— Все это действительно не просто, но и не так уж сложно. Юный принц весьма дружен с членом Риксрода Акселем Оксеншерной, а я веду с ним кое какие дела, так что я мог бы…

— Посодействовать? Замечательно! На том и порешим. Вы, скажем, с завтрашнего дня займетесь моим грузом. Я целиком доверяю вашей порядочности и надеюсь на вас. А я отправлюсь к достойному господину Оксеншерне с вашим рекомендательным письмом. Немедленно.

— О, ваша светлость! Вы так стремительны! Но дело в том…

— Что в этом порту вы не единственный посредник?

— Я немедленно пишу письмо господину Оксеншерне!

— Кстати, не подскажите ли, старый ярл Юленшерна с королем?

— Именно так, а вы знакомы?

— Лично нет, но кое что слышал о нем.

— Очевидно, ничего хорошего? Послушайте дружеского совета, ваша светлость, не упоминайте об Юленшерне в доме Акселя. Они друг друга терпеть не могут.

Вернувшись на теперь уже «Благочестивую Марту», я поначалу не узнал свою благоприобретенную собственность. Новоявленный боцман мгновенно взял команду, выражаясь по кавалерийски, в жесткие шоры и к приходу хозяина все сверкало. Палуба отдраена, медяшка блестела, такелаж уложен. Короче глаз радуется. Я благосклонно кивнул своему помощнику и позвал к себе в каюту на серьезный разговор его и своих приближенных.

— Вот что, друг мой Карл. Корабль теперь мой, и ты, как и договаривались, будешь на нем моей правой рукой. Формально боцманом, а по сути, мое око и ухо. Если что приключится неподобное — не взыщи, спрошу с тебя. Сейчас дам тебе денег, закупишь провизии, потом прикинешь, что станет рассчитаться с командой, включая долю за Карла Юхана. Если кто пожелает мне служить, смотри так. Тех, кто, как и ты, бился до конца с пиратами, бери без разговоров. Тех, кто по трюму прятался — на твое усмотрение. С кого будет толк — возьми, кто не глянется — гони. Мне трусов не надобно, на место уволенных набери новых. Чтобы дело корабельное знали, да в бою под банками не прятались. Внял ли?

— Понятно, ваша милость, как не понять, все исполню как велели. Сам было хотел просить, чтобы команду сменить, значит. Ненадежные оне…

— Еще, прекрати меня называть «ваша милость». Я принц и буду герцогом, поэтому «ваша светлость».

— Прошу прощения, ваша ми.. ой, светлость ваша! Извиняйте, мы это от темноты!

— Так, по кораблю, пожалуй, что все… ах да, называется он теперь «Благочестивая Марта». Теперь ты, Кароль! Ты назначаешься лейтенантом моих мушкетеров. В бою ты ими ловко управляешься, я доволен. Наберешь еще человек двадцать: тут, я смотрю, народу много без дела трется. Кого попало не бери, приглядывайся. Мушкетерам, бывшим в бою, то есть всем, как получим выкуп за нашего благородного разбойника — выплатим премию. Так и скажи им. Учреди крепкий караул, а то мало ли Юленшерны захотят сэкономить. Ты, Болеслав, будешь пока прапорщиком или, как говорят шведы, фендриком. Твоя задача — разберись со всем оружием, что есть на борту: и с тем, что от прежнего хозяина осталось, и с пиратским. Потом обежишь всех здешних оружейников, узнаешь цены и все прочее. Приценись, сколько станет наши мушкеты переделать из фитильных в кремневые. Как вспомню возню с фитилями в бою, дурно делается. Кому что не ясно? Vorwärts!

А вас мой дорогой Манфред, я попрошу остаться! Мэнни, ты мой секретарь или где? Пойдем в закрома, считать денежки. Так, я не понял: вы еще здесь?

Еще в Дарлове мои верноподданные обогатили меня ровно на семь тысяч двадцать талеров. Жил я там на всем готовом, людей из моей свиты также кормили, поили и одевали, обували за дядин счет. Когда пришлось уезжать, снарядил я их тоже в общем-то на халяву. Однако по пятьдесят талеров я всем троим, как только представилась возможность, выдал. Причем Мэнни, насколько я знаю, отдал деньги родным, а вот Лёлик и Болек, я так подозреваю, протрынькали. Оно и понятно, ребята большенькие им ясно объяснили, что ломти они отрезанные и дальше сами. Вот они и приоделись, по бабам сходили на прощанье. Ну, а как? Катарина-то им точно никому не дала, зараза такая, а парни молодые, здоровые что лоси. Эх, а может у нее только на принцев аллергия? Не-е, тогда бы им хрен хватило. С Мэнни тоже понятно, он еще малец совсем, родню жалко, а тут сестру замуж выдавать скоро. Но как бы то ни было, сто пятьдесят талеров в главу "расход". Идем дальше: восьмерых человек я нанимал из расчета пять талеров в месяц. Деньги эти по их меркам не малые, но и требования у меня были тоже не детские, так что подошло только восемь человек. Почему только пять? Все просто, на службу вояки сейчас нанимаются со своей амуницией. А у моих молодцов амуниции как у латыша, в смысле хрен, да душа! Ну, а поскольку и одежда и доспехи и оружие мое, так пять талеров еще и много. Всем заплачено за полгода вперед — еще двести сорок в минусе. Слава тебе господи, что Агнесса с меня денег не взяла за оружие и форму: разорился бы. Еще почти сотня ушла на порох, свинец и припасы. Тут замковый кастелян стал насмерть — у, сквалыга! Когда (если) вернусь к Агнессе, я тебя… награжу: так и надо хозяйское добро беречь! За доставку меня любимого со товарищи и багажом в Швецию, покойный капитан слупил по десятке с рыла, то есть сто двадцать талеров как одну копеечку. Итого траты на сегодняшний день составили шестьсот десять талеров. Хотя нет, только что двадцатку дал Климу – Карлу на провизию, так что шестьсот тридцать. Ой, да где же шестьсот тридцать, а портовый сбор? А капитану над портом? А, ети её за ногу, пошлина! Так, припоминаю, мелким крысам раздал по одной монете, прочим хищникам на всех сыпанул из кошеля… дай бог памяти десяток. Капитану над портом меньше пятидесяти никак нельзя было, а ведь он, паразит, еще на моем грузе наварится! А чего там считать — брал с собой на представительство два мешочка по полсотни серебром и, что характерно, ничего не осталось. А ведь пошлину еще не заплатил, надо груз оценивать. Ох, грехи наши тяжкие!.. Стало быть, в нашем остатке должно быть шесть тысяч триста десять талеров. Денежки у меня, кроме тех, что на текущие расходы, лежат в опечатанных ящиках, а те в свою очередь в самых невзрачных сундуках. Так что до монетки пересчитывать не надо. Ну, вроде все. Хотя нет, не все: а где, позвольте спросить, касса покойного капитана? Где-то же он деньги хранил? Хотя бы те, что я заплатил. Внимательно осматриваю его вещи, запасное белье, парадный камзол. Да, капитан жил скромно, тем более должны быть сбережения! Узнаю, кто скрысятничал — утоплю лично! Что у нас еще, табакерка серебряная, поставец с посудой, шкатулка. Что тут у нас? Угу, это не шкатулка, это несессер с туалетными принадлежностями. Ножницы, щипчики, стаканчик, бритва и еще какие то приблуды. Все богато украшено серебром с чернением. Хм, а он у вас откуда, любезнейший? Я вот почти герцог, а у меня такого нет. Герба нигде не наблюдается, хотя имущество явно какого-то аристократа. Ладно, в хозяйстве все сгодится. О, нужная вещь — подзорная труба и какой-то прибор, секстант или еще что. Обстукиваю сундук, двойного дна нет, так что тайник в другом месте. Ладно, переходим к следующей кучке. Это имущество молодого ярла Юленшерны, то есть бывшее имущество. Раздевать я его, конечно, не стал, а вот кираса, и довольно авантажный шлем с пером — моя добыча. Еще шитая золотом портупея со шпагой и дагой, Портос бы обзавидовался. И пистолет, который он небрежно кинул мне под ноги. Зря кинул, кстати: пистолет хороший, просто за кремнями следить надо. Опять же богато украшенный, ну нам на бедность все в кассу. Денег у разбойников не было, ну оно и понятно — они ими разжиться шли.

Ладно, Мэнни, с этим закончили — теперь давай умываться, причесываться и переодеваться. У нас свидание с достойнейшим господином Оксеншерной! Между прочим, будущий канцлер и глава антикатолической лиги!

Депутат риксрода принял мое высочество без проволочек. Видимо принцы тут табунами не шляются. Молодой — лет двадцать пять — мужчина, довольно плотный, одет без лишней пышности, но видно, что дорого. Смотрит на меня внимательно и немного строго. Ну, понятно: моей тушке едва семнадцать, еще и бритва не понадобилась ни разу. Так что по местным меркам я хоть и принц, но сопляк. Ладно, пообщаемся — посмотрим.

— Мне доложили о вашем прибытии, ваша светлость, а также о драматических событиях, связанных с ним. Надо сказать, что ваша э… удачливость впечатляет. Я даже думал, что вы старше.

— Увы, жаль вас разочаровывать, но я постараюсь исправить этот недостаток. Дайте мне десять лет, и я буду на десять лет старше!

— Ах-хах, а вы веселый человек, ваша светлость! Но что привело вас в Швецию?

— Увы, друг мой. Меня привели в вашу прекрасную страну превратности судьбы. Мои дражайшие родственники, очевидно, тоже полагая меня слишком молодым, отказали мне в положенных мне по моему статусу выплатах. Кроме того они попытались наложить руку на мои земли и организовать мою преждевременную кончину. Как видно, для этого я с их точки зрения не слишком молод.

— Однако! неужели все настолько серьезно?

— Более чем, они даже сговорились с католической инквизицией и попытались организовать аутодафе со мной в главной роли.

— Какая низость! Однако в это трудно поверить, к тому же я очень давно не слышал об инквизиции, если речь не идет об Испании.

— Я бы тоже не поверил, если бы это все не случилось со мной. Меня безо всякой Испании планировали немного поджарить, и я с трудом унес ноги.

— Так вы ищете защиты у нашего короля?

— Нет, я не ищу ни защиты, ни справедливости! И того и другого я добьюсь сам, дайте только срок. Я хочу предложить королю Карлу свою шпагу и надеюсь, находясь у него на службе, получить необходимый мне опыт. После чего я вернусь в свои земли, и если моих прав не признают добром, подтвержу их силой!

— Недурно сказано ваша светлость! Я помогу вам быть представленным его величеству, а дальше все в ваших руках. Однако хочу заметить, что если вас примут на службу, то вам по вашему статусу прилично командовать отрядом не менее полка. Однако никто не доверит полка такому молодому человеку без воинского опыта.

— У меня есть небольшие средства, и я могу для начала сам собрать небольшой отряд. Так и моя честь не пострадает, и королевская казна будет в неприкосновенности.

— Аксель, Аксель, ну где же ты? — С этими словами в кабинет ворвался молодой человек примерно моего возраста. – Ой, ты занят!

— Позвольте представить вашему королевскому высочеству принца Иогана Альбрехта Мекленбургского! Он только что прибыл в Швецию и желает поступить на службу к нашему государю и вашему отцу христианнейшему королю Карлу IX! 

— Душевно рад нашему знакомству, ваше королевское высочество! — говорю я и самым светским видом изображаю поклон. Хотя сейчас он, как и я, принц, но он сын короля и будущий король, а ваш покорный слуга только герцог.

— Весьма рад! — Несколько отстраненно отвечает мне юный Густав Адольф.

Что-то он сдержан, хотя мне кто-то говорил, что он недолюбливает аристократов. Ну, вот и познакомились. Хозяин дома вежливо улыбается, аудиенция закончена.

— Где вы остановились, принц?

— На рейде стоит мой корабль, вы всегда можете найти меня там.

— У вас есть свой корабль? — вспыхивает Густав Адольф. Мальчишка!

— Да, ваше королевское высочество! Я отбил его у пиратов, и теперь он мой. Хотите прокачу?

— У пиратов? Отбили? Сами? — Вопросы следуют один за другим.

— Да, принц, они имели неосторожность напасть на меня. Сам, конечно, но не один. У меня небольшой отряд, так сказать, моя личная гвардия.

Оксеншерна с любезным оскалом теснит меня к двери, говоря при этом, что «это все очень интересно, но у нас совершенно нет времени». Я не возражаю, мне не надо. И я и Аксель знаем, что наследник престола проглотил наживку по самое не могу и теперь не сорвется. Только его это напрягает, а я безмятежно улыбаюсь. Когда я выхожу, натыкаюсь глазами на своих спутников. Без свиты я в последнее время не хожу, так сказать, во избежание. Манфред и Болеслав вскакивают и едят глазами начальство.

— Ваше королевское высочество, позвольте рекомендовать вам этих храбрейших дворян, сражавшихся плечом к плечу вместе со мной. Манфред фон Торн и Болеслав фон Гершов!

Глаза Густава расширяются до самых возможных пределов. Еще бы: Болек наш ровесник, а Мэнни и вовсе четырнадцать. А они уже СРАЖАЛИСЬ С ПИРАТАМИ! Туше!

— Надеюсь, что ваше королевское высочество окажет нам честь своим посещением?

Королевское высочество ещё как окажет! Оно выест мозг всем своим приближенным, но окажет!

На обратном пути я зашел к капитану порта, что бы окончательно оговорить завтрашние мероприятия. Олле Юхансон встретил меня радушно. Еще бы, представляю, сколько этот хитрованец наварится на мне бедном. Судьба! Предложил продать корабль. Ага, сейчас! У меня наследник шведского престола клюёт, а я наживку продам? Дурных нема! Впрочем, есть положительный момент: он познакомил меня с соискателем на должность шкипера.

Ян Петерсон — коренастый крепыш, лицо обветренное, возраст сразу и не определишь. Держится почтительно, но без подобострастия. Цену себе знает. По словам Олле, опытный моряк, имеет диплом штурмана. Интересно, почему он без места, такой весь из себя положительный? Ага, хозяин продал судно, где Ян служил помощником. Новый владелец рассчитал весь прежний экипаж. Хозяин – барин, бывает. Ну, пока очереди ко мне в шкиперы не наблюдается, посмотрим.

— Когда можете приступить, гере Петерсон?

— Если будет угодно вашей светлости — хоть завтра.

— А отчего не сегодня?

— Прошу прощения, но мне нужно закончить кое-какие дела.

— Ну, нужно так нужно. Завтра мы с господином Юхансоном будем заниматься разгрузкой «Благочестивой Марты» и реализацией груза. Расчет, я полагаю, будет в вашей конторе?

— Именно так, ваша светлость! — подтвердил капитан порта.

— Прекрасно, там и встретимся.

— Тогда разрешите мне откланяться!

— Не смею задерживать.

Дождавшись когда Петерсон выйдет, я, состроив самую наивную улыбку, спрашиваю у капитана, сколько стоят услуги шкипера.

— Ну, на большом корабле хороший шкипер может получать более тысячи талеров в год, на всем готовом. Плюс иметь долю в доходах. Однако ваш корабль не назовешь большим, к тому же господин Петерсон не имеет опыта самостоятельного командования…. Полагаю, сумма в шестьсот талеров в год будет уместна в данном случае.

— Пятьдесят талеров в месяц? Столько примерно получает младший офицер в рейтарах.

— Это Швеция, мой принц! У нас не так много рейтаров, но чертова пропасть шкиперов! — захохотал Юхансон.

Вернувшись на «Благочестивую Марту», я вызвал к себе пленника.

— Мой дорогой ярл, надеюсь, вам не слишком неудобно гостить на моем корабле?

— О, не стоит беспокойства, ваша светлость! Если учесть, что вы поначалу собирались меня повесить, а теперь всего лишь ограбите — со мной все в порядке!

— Насколько я припоминаю, вы, любезнейший Карл Юхан, пытались взять этот корабль на абордаж, убив много людей при этом, — нахмурился я. – И собирались убить всех, включая мою светлость. Так что я не понимаю сути ваших претензий. Впрочем, если вы так желаете, можно отыграть все назад. Я могу хоть сейчас выдать вас властям на предмет повешенья. Ваша семья не потеряет довольно значительной, признаю это, суммы, однако напрочь потеряет свою репутацию. Выбор за вами.

— Вы умеете торговаться, ваша светлость.

— А вы нет, потому закончим этот разговор. Скоро король Карл и его двор вернутся в столицу. Я так полагаю, с ними будет ваш отец, так что мы закончим с этим делом. Надеюсь, к обоюдному согласию, не так ли?

— Да, пожалуй, я не прочь завершить его как можно скорее.

— Весьма рад, что наше желание обоюдно! Могу я что-нибудь еще сделать для вас?

— Не стоит. Впрочем, если бы вы приказали расковать меня, хотя бы на ночь…

— А вы не устроите какой-нибудь глупости?

— О, вы так трусл… осторожны, ваша светлость!

— Вы напрасно пытаетесь меня оскорбить, господин титулованный морской разбойник. Да, я осторожен и предусмотрителен. Именно поэтому вы мой пленник, а не наоборот. Вы же не осторожны и непредусмотрительны, поэтому останетесь в кандалах. Dixi! Эй, кто там, проводите господина ярла в его апартаменты!

На следующий день я наконец продал груз, доставшийся мне вместе с «Благочестивой Мартой». Замеры, проведенные Юхансоном и его подручными, показали, что вес зерна на нашем корабле составляет восемьдесят ластов. Это вполне коррелировалось с записями покойного капитана в судовом журнале, поэтому возражений у меня не вызвало. Затем мы приступили к обсуждению цены. Надо сказать, что я честно попытался выяснить цену на свой груз из сторонних источников. Увы, усилия мои не увенчались успехом. Купцы, услышав вопрос, приходили в возбужденное состояние и начинали сетовать на дешевизну. Дескать, в убыток торгуем, но ради уважения купим. Хотите десять талеров?.. Ага, сейчас! Готовый хлеб стоил около 30 фунтов за талер. Это очень ценная информация, однако, чтобы получить хлеб, зерно надо смолоть в муку, потом испечь… Треть? В общем, на переговоры я пошел, так и не уяснив. Ну да ничего, бывало похуже. Мой добрый друг Юхансон ожидаемо пустился в разговоры о маленьком жалованье, о плохой торговле и других печальных вещах. Я выслушал его с самым сочувственным видом и даже сделал вид, что вытираю слезу кружевным платком. Олле сначала удивился, но быстро сообразил, что перегнул палку и, вздохнув, предложил двадцать пять талеров за ласт. То есть две тысячи талеров за весь груз. Я, мило улыбнувшись, сообщил ему, что полагаю справедливой цену в пятьдесят талеров. Однако, снисходя к бедственному положению всех шведских чиновников вообще и капитана над портом в частности, готов удовольствоваться сорока пятью, поскольку сумма в три тысячи шестьсот гораздо более соответствует моему представлению о всеобщей гармонии. Господин Юхансон поперхнулся и сообщил, что моя светлость режет его без ножа. Впрочем, из уважения к Мекленбургскому дому вообще и ко мне в частности, он готов повысить цену до тридцати пяти талеров. На что я в свою очередь сообщил, что в гробу видел своих Мекленбургских родственников, однако, понимая бедственное положение государственного аппарата королевства Швеция, готов уступить до сорока. На этом переговоры зашли в тупик: я хотел три тысячи двести талеров, а мой визави готов был расстаться только с двумя тысячью восьмьюстами. Наконец, вдоволь попрепиравшись, мы сошлись на трех тысячах за всё и ударили по рукам. Разумеется, только из глубочайшего уважения друг к другу.

Закончив с делами, я обнаружил, что меня терпеливо дожидается мой потенциальный шкипер Ян Петерсон.

— Здравствуйте Ян! — поприветствовал я его. – Как ваши дела, улажены?

— Да, ваша светлость! Я завершил все свои дела здесь и готов отправиться с вами хоть в преисподнюю.

— Ну, так далеко не стоит! — засмеялся я. – Кстати, бедняга Олле так расстроился из-за нашей торговли, что не пригласил меня на ужин. Можно, конечно, поесть на «Марте» но тамошний кок так дурно готовит…. Пойдемте в трактир?

— Разве принцы ходят по трактирам?

— О, это смотря какие! Дети королей и императоров ходят в трактиры только в том случае, если при них есть хороший бордель. А дети владетелей помельче вроде герцогов и курфюрстов иной раз посещают трактиры, чтобы просто поесть! Что скажете?

— Ну, если просто поесть, то пойдемте к папаше Густаву: у него публика почище и кухня получше.

— Принимается, за мной банда!

В бытность свою рейтаром я побывал во многих трактирах. Этот был, пожалуй, из лучших. Два довольно чистых зала — один побольше, другой поменьше — и несколько отдельных кабинетов. Посетители в основном из небогатых негоциантов, шкиперов, штурманов и младших офицеров с торговых кораблей. Стена украшены в морском стиле: флаги, штурвалы и рында на входе. Владелец трактира папаша Густав, оглядев нашу компанию и поняв, что ни в одном кабинете мы не поместимся, сразу проводил нас в малый зал. За один стол сели я, Лёлик и Болек, Мэнни и Ян. За двумя другими расселись наши мушкетеры. Я отмалчивался, заказывал все Кароль. Выслушав заказ, хозяин спросил, не желают ли почтенные господа свежего эля. Почтенные господа желали, особенно я.

Утолив голод и потягивая замечательный эль, я предавался мечтам. Пятнадцать тысяч талеров, которые я получу с семейки Юленшерны, плюс шесть тысяч моих, плюс три полученных за груз… это же красота. А сколько будет стоить отряд из двухсот первоклассных рейтар? Итак, в отряде один капитан — это две сотни. Два лейтенанта еще по сотне, четыре прапорщика, наши получали вроде как по шестьдесят. И десяток капралов по сороковнику. Остальные рядовые, им по двадцать. Итого четыре тысячи семьсот талеров в месяц. Ух ты! С другой стороны, лучше кавалерии сейчас просто нет. А с таким отрядом можно наворотить дел! Отпив изрядный глоток, я оглядел свою компанию, и внезапное беспокойство кольнуло меня. А кто же остался на «Марте»? А ладно, Клим мужик надежный, справится!

— Позволит ли ваша светлость задать вопрос, выгодно ли вы распродали ваш груз? — спросил меня Ян.

— Позволит, отчего не позволить. У меня было восемьдесят ластов зерна, а стало три тысячи талеров. К сожалению, я не имею представления, выгодно ли это. Кстати, а вы меня не просветите?

— Простите меня, принц, господин капитан над портом представил меня вам с тем непременным условием, чтобы я вступил в должность не раньше, чем вы распродадите груз.

— Вот как? А этот Олле изрядный пройдоха. Впрочем, условие соблюдено и ничего уже не поправить. Выкладывайте!

— Последнее время зерно сильно подорожало. Еще десять лет назад на Амстердамских биржах давали за ласт не более тридцати талеров, а в мой последний рейс зерно ушло по шестьдесят. И это не предел: полагаю, в ближайшем времени цена поднимется до семидесяти и выше.

— Но это в Амстердаме, а что в Стокгольме?

— Да, вы правы, у нас цена поменьше. К тому же на этот рынок не так просто пробиться, там все свои. Будь вы одним из них, вы бы продали по пятьдесят талеров за ласт, но для человека со стороны вы получили весьма недурную цену. Я был уверен что Юхансон не даст вам более тридцати. Примите мои поздравления, принц!

Отхлебнув еще пива, я обратил внимание на вошедшего в наш зал человека. Моя недолгая служба научила меня узнавать людей этого сорта с первого взгляда. Это был офицер наемников. Скорее всего пехотинец, у рейтар и одежда побогаче и выглядят они попредставительней. Оглядев моих мушкетеров он громко спросил:

— Эй, ребята! На вас Мекленбургские ливреи, вы из людей принца?

— А вам-то что до этого? — тут же откликнулся Кароль.

Наемник, сообразив, что за нашим столом сидят офицеры, подошел поближе и, довольно бесцеремонно оглядев нас, проговорил:

— Я слышал, что ваш принц нуждается в солдатах, и хотел бы с ним потолковать.

— О чем же? — продолжил разговор после моего кивка Лёлик. – Я лейтенант его светлости, и все, что вы хотели сказать ему, можете сказать мне.

— Я капитан отряда мушкетеров и хотел бы предложить вашему принцу свои услуги.

— Сколько у вас людей?

— Восемьдесят три человека. Я, мой лейтенант и четверо капралов, остальные мушкетеры.

— Пикинеров у вас нет?

— Так уж случилось.

— А как это вы оказались посреди Швеции и без службы? — вступил в разговор я.

— Сынок, а ты не слишком ли молод, чтобы встревать в разговор взрослых? — недоуменно ответил наемник.

— А вы не слишком глупы, чтобы быть капитаном? — ответил я, усмехнувшись.

— Что! Да я тебя! — прорычал он в ответ и, схватившись за шпагу, ринулся ко мне, но тут же остановился, напоровшись на стволы пистолетов, выхваченных моими приближенными. Даже Манфред вытащил свой пистолет, хотя и несколько замешкавшись.

— Вы и впрямь дурак, капитан. Ну да ладно, садитесь. Эй, Мэнни, убери свой пистолет, пока он, не приведи господь, не выстрелил, и налей капитану кружку этого славного эля. Возможно, выпив, он станет разумнее.

Наемник, жадно вылакав эль, вытер усы и, оглядевшись, сказал.

— Так это вы — принц?

— Это вы почему так решили?

— Ну, как же! Все схватились за пистолеты, а вы сидите как король на приеме.

— Беру свои слова насчет «поразумнее» назад. Едва вы вошли в зал, эта штука смотрела на ваши яйца. — С этими словами я вынул из под стола свой пистолет.

— Рейтарский доппельфастер? Однако! и вы, ваша светлость, умеете пользоваться этой штукой?

— Хотите проверить?

— Пожалуй, что нет.

— Замечательно, а теперь выкладывайте, что отряд немецких наемников делает посреди Швеции без службы? И, старайтесь не врать, у меня был трудный день.

— Что уж тут врать, ваша светлость, мы служили у одного здешнего ярла, а когда он умер — наследники не захотели продлить контракт.

— И кроме случайно заглянувшего в Швецию принца, вы не нашли к кому обратится?

— Сказать по правде, нас звали на службу, вот только…

— Вот только вашим потенциальным нанимателям были нужны солдаты, но не слишком-то нужен такой капитан, как вы?

Капитан в ответ угрюмо молчал.

— С этим разобрались. Теперь расскажите, как в вашем отряде оказались одни мушкетеры?

— Был бой, пикинёры погибли.

— Все до одного? Ну, ну! У вас кремневые мушкеты?

— Ну что вы, фитильные, конечно.

— И вы обходитесь без прикрытия? Дайте подумать: вы в последнем вашем деле потеряли всех, но рассудив, что мушкетеры получают больше, вооружили уцелевших пикинёров освободившимися мушкетами? Так?

— Так.

— Господи, пошли мне терпения! Если все ваши солдаты не могут делать два выстрела в минуту, то нам не о чем разговаривать!

Услышав последние мои слова, приунывший было капитан встрепенулся и бодро ответил:

— Два выстрела делают все, а лучшие делают три!

— Это неплохо, а на какое жалованье вы рассчитываете?

— Я был бы вполне доволен, ваша светлость, если бы мне платили сотню. Моему лейтенанту шестьдесят, четырем капралам по двадцать, а мушкетерам по десять.

— Итого в месяц одну тысячу десять талеров? Говоря по совести, не уверен, что вы стоите этих денег. Однако люди мне действительно нужны, но, если не возражаете, я дам вам ответ завтра. И прежде я посмотрю на каждого. Все, допивайте, и я вас больше не задерживаю. Кстати, как вас зовут, капитан?

— Хайнц Гротте, к вашим услугам, ваша светлость!

— Гротте, говорите? Ну, ну.

Дождавшись ухода незадачливого наёмника, я, оглядев свою команду, скомандовал:

— Все сыты? Тогда возвращаемся на корабль, что-то на сердце неспокойно.

На пристани нас должна была ожидать шлюпка с «Благочестивой Марты». Но ее, как не странно не было. Блин, шкуру спущу с Клима, я ему что приказывал!

— Принц, посмотрите, у вас на судне явно что-то происходит! — воскликнул Ян.

— Кажется, вы правы, какая-то суета на палубе. Эй, Лёлик, Болек, ну-ка найдите нам шлюпки и поживее! Да вон хоть с теми страшномордыми договоритесь, живее!

Скоро мы на нанятой рыбачьей лодке подходили к борту моего корабля. Мое сердце сжималось от плохого предчувствия, а руки тискали доппельфастер. Впрочем, наш подход не остался незамеченным и нам сбросили штормтрап. Совсем охренели! Я сунулся было вперед, но Ян и Кароль вежливо, но твердо оттеснили меня. Первыми полезли два моих мушкетера; потом, когда они подали знак что все в порядке, на палубу поднялись все остальные. В том числе и рычащий от злости принц.

— Где боцман? Где этот чертов Рюмме, я вас спрашиваю!

— Ваша светлость, Рюмме убит!

— Что!!! Кто, как, почему!!? Всех повешу!

-Ваша светлость, помилуйте…

Внезапная догадка сверкнула молнией в моей голове.

— Где пленник? Где этот чертов ярл?

— Сбежал! Он убил охранявшего его матроса и несчастного Рюмме, когда тот попытался ему помешать.

— А вы куда смотрели, олухи!

После сбивчивого рассказа, прерываемого нетерпеливыми расспросами, картина несколько прояснилась. После утомительной разгрузки часть команды отправилась на берег, остальные, очевидно, расслабились. Карл Юхан, чтоб ему пусто было, каким-то образом ухитрился освободиться и заманил часового внутрь, где и задушил. Завладев оружием, он пробрался на палубу и спустил ялик. Рюмме случайно наткнулся на него и пытался помешать, но был ранен ярлом. Некоторое время спустя он все же смог поднять тревогу, однако время было упущено и пирату удалось скрыться. Сказать, что рассказ привел меня в ярость, было бы чистым преуменьшением. Я был просто вне себя от злости, причем не в последнюю очередь на себя. Расслабился! Уже денежки подсчитывал! Раззява! Хотелось расшибить о палубу чью-нибудь бестолковую голову, лучше всего свою!

— Ваша светлость, Рюмме жив!

— Что? — Я попытался сфокусировать внимание на что-то говорящем мне Манфреде.

— Рюмме очнулся!

— Пойдем!

Мой боцман был очень слаб, но еще жив. Впрочем, принимая во внимание нынешний уровень медицины, шансов выкарабкаться у него было не так уж и много.

— Ваша светлость…

— Помолчи, тебе не следует терять силы. Что, эти олухи тебя даже не перевязали? Эй, кто-нибудь, тащите чистые тряпки и горячую воду и выпивку покрепче!

Пока я его перевязывал, Клим мне кое что рассказал. Оказывается у Карла Юхана нашелся сообщник, именно он оглушил моего боцмана и, очевидно, он же помог снять оковы. Хорошо еще, что они не пошли освобождать остальных пиратов, а то бы, чего доброго, захватили весь корабль.

— Остальных пиратов? А я про них чуть было не забыл…. Так, ну-ка тащите сюда этих оглоедов! Говорить между собой не давать! Будем допрашивать по одному.

Шестеро бедолаг, захваченных нами в самом начале памятного боя, содержались в куда менее комфортных условиях, нежели молодой ярл. Видимо, поэтому разговорить их труда не составило и они поведали мне немало интересного. Я очередной раз назвал себя ослом: что мне стоило сделать это раньше? Пираты обычно занимались морским рэкетом и не захватывали торговых судов. Однако недавно прибывший к ним молодой ярл внес в их рутинную работу немало креатива. Как видно, он крепко нуждался в деньгах, поэтому перешел от вымогательства к грабежу. Поскольку отец молодого ярла вряд ли одобрил бы такие новшества, привести захваченный корабль в свой фиорд было не слишком удобно. Так что на одном пустынном острове была устроена манёвренная база. Туда пираты приводили захваченные корабли и складировали награбленное. Им удалось захватить три корабля, прежде чем они нарвались на нас, так что кое-какие материальные ценности там были. Пираты были люди не слишком грамотные и показать на карте остров вряд ли смогли бы, но они достаточно подробно его описали. Услышав эти описания, Ян Петерсон сказал мне:

— Ваша Светлость, я знаю это место. Туда иногда заходят рыбаки переждать бурю, но там нет воды. Поэтому это случается очень редко. Я могу отвести корабль туда, если вы отдадите такой приказ.

— А вы полагаете, я отдам такой приказ?

— Насколько я успел вас понять, да!

— Когда только успели? Впрочем, я и впрямь совсем не против навестить этот остров. Людей вот только у меня маловато. Разве что… где, говорите, остановился этот недотёпа Хайнц со своими мушкетерами?

Что же, Карл Юхан ускользнул и забрал с собой надежду на прибыль. Почему бы мне в качестве ответной любезности не лишить его средств производства? Тем паче, что до возвращения короля Карла и торжественного приема еще пять дней. Чего бы не метнуться?

На следующий день «Благочестивая Марта» уже резала форштевнем море в направлении пиратского острова. В моей каюте, превратившейся в импровизированный штаб, собралась пестрая компания. Шкипер Ян, капитан Гротте, мои верные Лёлик и Болек и один очень злобный принц, обдумывавший планы мести. Мэнни мы оставили в Стокгольме вместе с моим раненым боцманом и парой мушкетеров. Сняв дом, они должны были имитировать мою резиденцию. Капитану над портом я сообщил, что подвернулся фрахт и «Марта» ушла в море. Я же лежу в доме больной и никого не принимаю. Совсем.

С наемниками вопрос решился просто. С утра заявившись в лагерь Гротте, я показал ему мешочек с серебром и сказал:

— Хайнц, у меня есть для вас работа! Здесь тысяча талеров, то есть те деньги, которые вы хотите получать в месяц. Но я хочу быть уверенным, что вы их стоите! Что скажешь?

— О, ваша светлость! Я немедленно построю свой отряд, и мы вам продемонстрируем, как маршируем, стреляем…

— К черту строй, капитан! Любого деревенского олуха можно выдрессировать красиво маршировать, нужен только капрал построже и палка поувесистей. Я хочу видеть вас в деле.

— Какой-то недоумок перешёл дорогу вашей светлости?

— Можно сказать и так.

— Он подданный шведского короля?

— Ты задаешь правильные вопросы, капитан! Да, сам он подданный Карла IX, но он пират и люди его — сброд. И дело будет на пустынном острове, который принадлежит только богу.

— Подпишем контракт и мы ваши, принц!

Ян по памяти набросал нам примерную схему острова. Ничего особенного, большая скала в океане, точнее две. Одна маленькая, другая побольше. Между ними узкий пролив и бухточка, достаточно хорошо защищенная от ветра. У большого острова есть небольшой пляж, где можно высадиться. В глубине острова есть большой грот и хижина, построенная рыбаками. Там, очевидно, и складируются ценности, нажитые непосильным трудом. Всего у пиратов было порядка ста пятидесяти человек, но с собою молодой ярл брал не более сотни. Остальные остались в фамильном фиорде караулить отцовское поместье. Во время первой нашей встречи с пиратами мы практически полностью перебили экипаж одной барки, на остальных также были потери. Будем считать, что их осталось семь-восемь десятков. Что они предпримут, потеряв своего вожака? Выберут нового? Сильно вряд ли, лишиться крыши в лице старого ярла не есть гут. Скорее отправят гонцов к папаше: так мол и так, опрохвостились, просим vergebung, не извольте гневаться. Остальные стерегут добро. Старый ярл при дворе, так что ответ они вряд ли получили, следовательно гарнизон меньше еще человек на пятнадцать-двадцать. Так что играем, сдавайте!

Согласно разработанному плану мы подошли к острову на рассвете, когда сон особенно сладок. Без помех высадившись на пустынный пляж, мы направились вглубь острова. Командовал наемниками капитан Хайнц, я со своими людьми держался чуть в стороне. Петерсон с командой и двумя десятками солдат на «Марте» был готов прикрыть нас огнем из кулеврин. Уж и не знаю, чем бы нам это помогло в случае чего, но все же. В бухте, как и ожидалось, три корабля: один чуть больше нашего, а два поменьше. Ну, в принципе понятно, больших судов ярлу не захватить, все-таки разные весовые категории. Вот и шакалит помаленьку, паразит шведский. А где часовые?

Ну как так можно? Я, значит, разрабатываю план, требую точности и тишины, стращаю своих людей небесными карами, а эти негодяи спят! Как выяснилось впоследствии, все мои расчеты оправдались: разбойников осталось всего семьдесят три человека, причем из них полтора десятка раненых. К старому ярлу отправилось восемнадцать, причем все сколько-нибудь дисциплинированные и авторитетные. Как и следовало ожидать у оставшихся дисциплина упала ниже комингса и через некоторое время пиратский коллектив сразила безудержная пьянка. Я худею, дорогая редакция! Как вас мамы в море отпустили-то?

Впрочем, есть и положительные стороны. Во-первых, в бою неизбежны потери, а у нас теперь их нет. Во-вторых, люди капитана Хайнца Гротте вполне дисциплинированы и боеспособны. Окружение провели по всем правилам военного искусства, мародерству при виде легкой добычи не предались. Сделавшим попытку сопротивляться без излишней жестокости выбили эту дурь из головы. Вместе с мозгами. И теперь моя светлость со скукой на лице наблюдает за построенными передо мной мающимися с похмелья джентльменами удачи. Преотвратное зрелище!

Итак, времени у нас мало. В темпе проводим инвентаризацию и грузим на корабль. Эти господа с перекошенными от пьянства лицами будут грузить. Если не будут, то вы знаете, что делать! Vorwärts! Увы, пещера почти пуста, там остались личные вещи покойных шкиперов и владельцев, навигационные приборы, но денег нет! Увы, мне! Впрочем, этого стоило ожидать — делегация к ярлу забрала денежки с собой. Как видно, чтобы старик не сильно гневался. Нам досталась в качестве трофеев большая куча оружия и немного припасов. Что делать с кораблями? Пиратские барки однозначно сжечь. Их трофеи, по всей видимости, тоже. Можно, конечно, попытаться увести их с собой, но людей мало. К тому же не представляю, как я объясню своему другу Олле, откуда они появились. Чего доброго, самого пиратом объявят.