Превосходство относительных величин Часть 4

РОЛЬ И МЕСТО АСОВ В ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЕ

Возможно кто-то из читателей, внимательно ознакомившись с предыдущими частями данной работы, спросит: а как же германские асы?

Ведь не секрет, что если по количеству хорошо подготовленных лётчиков ВВС в 1941 г. Красной Армии примерно соответствовали Люфтваффе, то в 1942 г. картина изменилась в худшую сторону — большинство наших пилотов с довоенной выучкой погибли в боях с противником, имевшим лучшую матчасть и систему боевого управления, а им на смену приходили нередко желторотые юнцы с налётом на истребителях и штурмовиках всего по 6 — 8 часов! Почему же Люфтваффе, сражаясь с таким, на первый взгляд, слабым противником, не смогли обеспечить победу Германии?

К этому надо добавить, что многие даже весьма серьёзные авторы, которых никак нельзя заподозрить в популизме или очковтарательстве, утверждают в своих работах, что именно на долю асов приходится 75-80% всех сбитых самолотов противника, Отсюда делается логический вывод, что Люфтваффе не хватило буквально чуть-чуть для победы. Ещё пара-тройка эскадр истребителей и бомбардировщиков, и Вермахт зимовал бы в Москве…

Однако все эти рассуждения разбиваются об один и тот же подводный камень — нехватку ресурсов, о котором было немало сказано в предыдущих разделах этой работы.

Но есть и другой. А кто может на самом деле с фактами в руках доказать, что на долю асов и в самом деле приходится те самые 75 — 80% сбитых самолётов противника?

Например, в статье «Хроники интрудеров» уже отмечалось, что в течение 1941 г. английские эскадрильи дальних ночных истребителей (интрудеров») одержали 52 победы. При этом количество этих самых эскадрилий в составе Королевских ВВС в 1941 г. в среднем не превышало трёх¹. Отбросим тот факт, что часть из этих заявок не подтверждается немецкими документами. Согласно имеющимся в распоряжении авторов документам, из 52 заявок на безусловно уничтоженные немецкие самолёты лишь 19 побед (36,5%) одержано асами — флаинг офицером Филиппам Энсорам и скводрон лидером Майклом Хором². Безусловно, с учетом того, что в трёх эскадрилиях насчитывалось 54 экипажа, их показатели боевой эффективности чрезвычайно высоки, так как оба они в сумме составляют всего лишь 3,7% от лётного состава указанного количества авиачастей, а с учётом понесённых частями потерь и прибывшего пополнения, и того менее.

Вместе с тем очевидно, что основную массу работы делали всё-таки не они, а обычные пилоты — «воздушные рабочие войны».

Возможно, кто-то скажет, что практика боевой работы дальних ночных истребителей чересчур специфична, чтобы её проецировать на дневную истребительную и ударную авиацию, но на самом деле это не так.

И днём и ночью в небе войны работают одни и те же неумолимые законы статистики. С одной стороны, сделать достаточно много боевых вылетов во время воины шансов очень мало даже у пилота с хорошей довоенной выучкой. Но, с другой стороны, чем больше во время войны пилот выполняет вылетов, тем меньше у него шансов погибнуть и тем больше шансов одержать победу. Вместе с тем, нельзя забывать, что один пилот (а точнее экипаж), даже самый лучший, лишь в исключительных случаях сможет заменить собой эскадрилью укомплектованную даже не из ветеранов, а из обычных и молодых пилотов.

Более того, чем больше вражеских самолётов в воздухе, тем тяжелее действовать, и асу в том числе!

Причина крайне проста: слишком многие ждут нападения и ищут противника в небе. В результате существенно уменьшаются безопасные зоны для свободного маневрирования, куда можно уйти при выходе из атаки или в случае неблагоприятного развития боя. В итоге имеется масса свидетельств, когда именитых и увешанных буквально с ног до головы наградами виртуозов воздушной войны сбивали едва ли не новички!

Наиболее хрестоматийный пример — знаменитый «красный барон» Манфред фон Рихтгофен со своими 82 победами, сбитый 21 апреля 1918 г. не то капитаном Артуром Брауном на «Кэмэле» из состава 209-й эскадрильи, для которого эта победа стала десятой (и последней) по счёту, не то экипажем R.Е.8 из 3-й эскадрильи, а, возможно, и расчетами трёх австралийских зенитных пулемётов.

Неоднократно имели место подобные случаи и в годы Второй Мировой войны.

Например, под занавес знаменитой «Битвы за Англию» 28 ноибря 1940 г. в бою над Ла-Машнем ведущий на тот момент германский ас и командир JG2 «Рихтгофен» майор Гельмут Вик выполнил два вылета. В первом он одержал свою 55-ю победу. Во второй раз он отправился на «свободную охоту» во главе звена, в которое входили лучшие пилоты 2-й истребительной эскадры Люфтваффе; гауптман Рудольф Пфланц, обер-лейтенант Эрих Лие и лейтенант Франц Фибю.

Над островом Уайт они атаковали группу «Спитфайров» из состава 609-й эскадрильи, и в 16:15 майор Вик сбил одни из них. Это была его 56-я и, как оказалось, последняя победа. Б обломках английского истребителя погиб пайлот офицер П.Э.Бэйлон. В ходе короткого боя немецкие лётчики потеряли визуальный контакт друг с другом, но затем пара Лие — Фибю смогла соединиться. Находясь выше своих товарищей, они заметили подходившую к месту боя ещё одну крупную группу «Спитфайров». Становилось очевидно, что немцам пора было «уносить ноги». Передав по радио предупреждение о появлении новых противников, эта пара «мессеров» со снижением стала уходить к французскому побережью.

Переданное по радио сообщение услышали майор Вик и гауптман Пфланц. Последний в этот момент описывал на высоте 3000 м пологий вираж, пытаясь увидеть самолёт командира. На расстоянии около километра он заметил пару самолётов, уходящих на югт и посчитал, что это истребители Лие и Фебю. Затем Пфланц увидел, как задний истребитель открыл огонь по идущему впереди.

Дав полный газ мотору, Пфланц устремился на помощь своему командиру, но «Мессеришигг» уже вспыхнул и начал падать, а его пилот покинул обречённую машину с парашютом. Атакой сходу Пфланц, дав короткую очередь из пушек и пулемётов, не медленно сбил «Спитфайр» наслаждавшегося своим успехом лейтенанта Джона Дандаса, для которого это была 10-я и последняя победа. Хотя английский лётчик также покинул горящий самолёт с парашютом, но для пего, как и для майора Вика, купание в ледяной воде оказалось фатальным³…

Немало подобных случаев было и на советско-германском фронте.

Один из самых известных эпизодов такого рода произошёл в Заполярье 19 апреля 1943 г. В тот день шестёрка Bf109G-2 из знаменитой «Экспертенштаффель» 6/JG5 около 11:00 утра отправилась на блокирование советского аэродрома Ваенга-2, по которому должны были нанести бомбоштушовой удар FW190А из состава 14(Jabо)/JG5. Однако к советскому аэродрому подходили не только немецкие истребители, поскольку КП 122-й ИАД ПВО, управлявшей действиями нашего боевого патруля, перенацелил его навстречу появившимся самолётам противника. Первыми «мессеров» атаковали «Харрикейны» из состава 769-го ИАП. Ведущий группы капитан Копытин открыл огонь, но Bf109 успел уйти из-под атаки переворотом в облака, а «Харрикейн» Копатина в свою очередь подвергся атаке лейтенанта Вайссенбергера. Немецкий ас стрелял точно — это была его 78-я победа — и в результате подбитый «Харрикейн» свалился в штопор, а его пилот был вынужден покинуть обречённый истребитель с парашютом.

Как следует из описания воздушного боя «По снижающемуся на парашюте капитану Копытмну пытался открыть огонь другой Ме-109, но старшина Дыгало, находясь выше Ме-109 на 100-150 м, произвёл зтаку сверху слева, обстреляв его длинной очередью пул&ттио-пушечиого огня. Обстрелянный Ме-109 резко провалился вниз и, как потом выяснялось упал юго-восточнее г.Мурманска…».

Так старшина Николай Дыгало поставил точку в карьере обер-фельдфебеля Рудольфа Мюллера, имевшего к этому времени на своем счету 92 победы.

Впрочем» в схватках с «недоучками» гибли и более именитые «эксперты». Так 6 марта 1944 г. в воздушном бою над Старой Руссой старший лейтенант И.Козлов из состава 3-го ГИАП сбил на ЛаГГ-3 сбил обер-лейтенанта Ганса Бейссвенгера из состава  JG54, на счету которого было 152 победы. 27 апреля 1944 г. над Псковом точная очередь лейтенанта Иванова из 254-го ИАП оборвала жизнь обер-лейтенанта Альбина Вольфа из той же истребительной эскадры, на счету которого было 144 победы. Оба немецких лётчика являлись кавалерами «Рыцарского Креста с Дубовыми листьями», а оба советских не имели на своих счетах и десятка побед.

Надо отметить, что ничего особенно неожиданного в этих фактах нет. В круговерти воздушного боя очень трудно уследить за всеми противниками. Даже самые лучшие истребители Первой и Второй Мировых войн имели массу слепых непросматриваемых зон, откуда их было очень удобно атаковать. Пожалуй, наилучшая из них представляет собой сектор снизу-сзади.

Даже в XXI веке, несмотря на наличие на некоторых тяжёлых истребителях 4-го и 5-го поколений РЛС, предназначенных для обзора задней полусферы, и систем предупреждения о радиолокационном облучении⁴ атака с этого направления имеет наибольшие шансы на успех, даже несмотря на возможности радаров видеть цели на фоне земли⁵. Что же касается Второй Мировой войны, то тогда, при примерно одинаковом уровне материальной части истребительной авиации никаких альтернатив массированию сил, участвующих в боевых действиях, не было. «Господь бог всегда на стороне больших батальонов». Эта фраза, приписываемая не то Наполеону, не то Шлиффену, во многом сохранила свою истинность и сейчас.

Конечно, немецкая тактика воздушного боя, основанная на внезапных атаках с её обязательным предварительным обеспечением позиционного преимущества с предварительным набором скорости до величин близким к максимальным, и последующим быстрым уходом вверх, в облака или в сторону солнца, в значительной мере нивелировала недостатки обзора у Вf109⁶ и вялую манёвренность двухмоторных Bf110. Но это всё работало до тех пор, пока истребители действовали самостоятельно.

За примерами опять же далеко ходить не надо. В ходе начавшейся весенне-летней кампании 1940 г. экипажи немецких тяжёлых истребителей Bf110 не связанные необходимостью прикрывать свои бомбардировщики действовали весьма агрессивно и произвели внушительное впечатление на пилотов союзных истребителей. Достаточно сказать, что в списках потерь британских Экспедиционных ВВС действовавших на этом этапе войны во Франции немало даже истребителей «Харрикейн», не говоря уже о «Бэттлах» и «Бленхеймах», числиться на счету именно Bf110. При этом тактику оборонительного круга экипажи германских «разрушителей» в это время применяли сравнительно редко⁷.

Но вот начинается «Битва за Англию» и вдруг выясняется, что сопровождать свои бомбардировщики немецким истребителям очень трудно. Более того, после войны историки изобретают такие парадоксальные аргументы вроде того, что в районе Лондона Вf109 мог ли действовать не более 20 минут и это, дескать, осложняло Люфтваффе противоборство с Королевскими ВВС…

Уместно задать вопрос: а в течение какого времени надо было действовать Bf109 в районе Лондона, чтобы Люфтваффе не испытывали трудностей в противоборстве с Королевскими ВВС?

Если посмотреть на карту района Ла-Манша, то расстояние от авиабаз Марк, Гиннес, Визант, Кафферс, Маркиз и Самер, на которых находились I/LG2, I и II JG3, II и III/JG26, I и II/JG51, III/JG53, а также I/JG54 не превышает 100 км. Чуть дальше находится Сент-Омер, на аэродроме которого дислоцировались II/LG2 и III/JG51. В реальности при дальности полёта 660 км даже без использования 300-литрового подвесного бензобака Вf109Е без особых проблем мог действовать не только в районе британской столицы, но даже севернее ее. После взлёта и набора необходимой высоты даже крупная группа немецких истребителей при крейсерской скорости 470 — 480 км/ч оказывалась над Лондоном уже через полчаса. Даже если полёт проводился на наивыгоднейшей крейсерской скорости 330 — 370 км/ч (в зависимости от высоты), то и в этом случае на путь к цели с момента старта затрачивалось с учётом времени, необходимого на формирование боевого порядка, никак не Больше 40 минут. Нетрудно заметить, что времени на выполнение задания и возвращение назад у немецких лётчиков на самом деле оставался «вагон и маленькая тележка».

Проблема на самом деле заключалась в другом. Как только немецкие истребители начинали участвовать в операции совместно с другими силами авиации (штурмовой, бомбардировочной, разведывательной или транспортной), то неизбежно возникала проблема неопределённости исхода завязавшегося воздушного боя, в котором слишком много зависело от Его Величество Случая.

Причина этого крылись часто в неоптимальной, а порой и вовсе невыгодной для немедленного вступления в бой высоте и скорости. Причём если экипажи Не111 и Ju88 могли поддерживать сравнительно высокую крейсерскую скорость первые 370 км/ч, а вторые 400 км/ч, то Ju87 — всего 330 км/ч. К тому же последние летали на высотах не выше 3 — 4 тыс, м, где превосходство Вf109 перед английскими истребителями было не настолько ощутимым, как на высотах свыше 5 тыс. м. Отсюда следует, что именно «штуки» были самыми неудобными подопечными для «мессеров», а потому и не удивительно, что именно они понесли наиболее тяжёлые потери в ходе «Битвы за Англию».

Не всё в порядке было и при обеспечении действий двухмоторных бомбардировщиков, Хотя и тот и другой на время создания безусловно относились к классу «Schnellbomber-ов», к середине 1940 г. и тот и другой к нему считались такими машинами чисто условно, так как и «Харрикейн», и «Спитфайр», да и практически все основные истребители разгромленной Франции без особых проблем догоняли этих «скороходов».

Ситуацию серьёзно осложняло наличие у Великобритании сети РЛС, в результате немногочисленные патрулирующие группы английских истребителей довольно часто в ходе сближения с противником успевали увеличить высоту и почти всегда атаковали, обладая позиционным преимуществом. Отбивая их нападение, немецкие истребители часто оказывались скованными и взлетавшие по тревоге дополнительные наряды английских истребителей нередко подходили к месту боя, хотя и не имея необходимой высоты и скорости для немедленного вступления в манёвренный бой, но зато могли вполне эффективно наносить удар по немецким бомбардировщикам, шедшим в нижнем ярусе германского строя.

Одним из способов решения этой проблемы, к примеру, была организация многоэшелонного прикрытия группы бомбардировщиков. Впереди могли идти группы блокирования вражеских аэродромов, за ними группа расчистки воздуха, а следом под прикрытием истребителей непосредственного сопровождения — собственно бомбардировщики. При этом группа непосредственного сопровождения могла сама быть разделена на отдельные подразделения, прикрывающие бомбардировщики с разных направлений, а сверху могла находится группа свободного манёвра, обеспечивавшая поддержку любому подразделению истребителей непосредственного сопровождения. Последней шла группа, обеспечивавшая ударной группе и её прикрытию выход из боя и защищавшая выходящие из боя подбитые машины, экипажи которых не могли идти в общем строю, обеспечивавшем огневое взаимодействие. Такие боевые порядки Люфтваффе периодически применяли в ходе «Битвы за Англию» в 1940 г. Королевские ВВС задействовали подобные построения в ходе реализации операции «Цирк» в 1941 — 1942 гг., а американские ВВС время от времени подобным образом организовывали свои стратегические налёты в 1943 — 1944 гг.

Однако, действовать постоянно таким образом даже на заключительном этапе войны не могли и американские ВВС, которые в это время вообще не испытывали проблем с материальной частью и подготовленным лётным составом. Люфтваффе же испытывало эти проблемы, а также нехватку горючего, всегда! Конечно в 1939 1941 гг. они были не такими острыми, как позже, но, тем не менее, они имели место и в период триумфальных побед.

В этот смысле показательны донесения частей и соединений германских сухопутных войск, которые в ходе знаменитого и овеянного массой легенд блицкрига лета — осени 1941 г. тем не менее постоянно наталкивались на необнаруженные войсковой и дальней авиаразведкой частями и соединениями Красной Армии. Описывающий эти встречи в сво их работах Алексей Исаев⁸, не зря проводит аналогию со столкновением «Титаника» с айсбергом. Дело в том, что Люфтваффе, обладая к лету 1941 г. значительной по численности разведывательной авиацией, укомплектованной хорошо подготовленными экипажами, как это ни покажется парадоксальным, при этом не обладали необходимыми силами для обеспечения ее деятельности. Уже к концу июля численность многих истребительных авиагрупп просела до опасно низких отметок числа боеготовых машин и, несмотря на пополнение, практически ие увеличивалась⁹. Например, в журнале боевой деятельности III/JG3 24 июля отмечалось: «Группа имеет в боевой готовности всего несколько «Мессершмиттов». Аналогичное положение сложилось и в других частях…».

В результате помимо «свободной охоты» и прикрытия наиболее важных участков, оставшихся сил немецких истребителей хватало только на обеспечение действий Ju87. Да и то не всегда.

Конечно, экипажи из состава авиачастей дальних разведчиков и разведывательной авиации Верховного Командования Вермахта могли рассчитывать на высотные и в некоторой степени скоростные характеристики своих Dо215, Ju88 и Не111, но на что могли рассчитывать экипажи Hs126?.. В их распоряжении не было ни скорости, ни высоты, ни мощного оборонительного вооружения, ни достаточных средств пассивной защиты. С учетом острой нехватки истребителей не только для прикрытия войсковых разведчиков, но и для всего остального, это могло привести сначала к тяжёлым потерям. В экипажах войсковых разведчиков, а затем и в сухопутных частях, которые раз за разом налетам на «айсберги» советского сопротивления, а потом получили «чудо под Москвой» и «Сталинградский кошмар».

Стоит также отметить, что командовали Красной Армией отнюдь не идиоты, как эти стало принято считать в последнее время, и уж тем более не предатели. В условиях нвогмобшшованности основной массы вооружённых сил выстраивать мощную эше лонированиую оборону, как это задним числом советуют некоторые «специалисты», было просто невозможно. Для этого элементарно не было времени и сил. Поэтому находящиеся под рукой части и соединения выдвигались навстречу и для ударов во фланг прорвавшимся немецким подвижным боевым группам танковых и моторизованных дивизий. И вот эти-то заслоны и сосредоточения сил для нанесения контрударов немцы раз за разом просматривали.

Типичных примеров опять же масса. Чего стоит один только контрудар 21-й армии в направлении Бобруйска, в составе которой главная роль отводилась 63-му стрелковому корпусу комкора Л.Т.Петровского, который немцы назвали «чёрным корпусом». Наступление началось ночью 13 июля 1941 г., и вскоре оно произвело внушительное впечатление на командовавшего 2-й немецкой танковой группой генерал полковника Г.Гудериана, посчитавшего что русские на его участке фронта нанесли удар сразу 20 дивизиями! Любопытно, что 15 июля в своем дневнике командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Бок по поводу продолжавшегося контрудара 21-й армии написал, что «Люфтваффе, которым была дана инструкция держать этот район под наблюдением, ранее ничего достойного внимания не обнаружили…»¹⁰

Вот так немецкая авиаразведка просмотрела сосредоточение целой армии?

Апологеты теорий Суворова-Резуна и Бешанова, возможно, возразят, что корпус Петровского был укомплектован почти исключительно вчерашними заключёнными и был плохо вооружён. Иначе говоря это всё надо понимать так, что наше командование лесными тропинками протолкнуло в во фланг Гудерияну толпу людей с винтовками…

Конечно, комплектность этого да и других соединений и объединений наших во оружейных сил в 1941 — 1942 гг. была далека от штатной, но это касается исключительно личного состава и транспортных средств. Что касается вооружения и в том числе артиллерийского тут полный порядок. Начатое наступление поддерживали даже 203-мм гаубицы!

И таких примеров масса. Конечно, с кризисом войска Гудериана и Бока в конце концов справились. В конце концов, сопоставление подвижности и огневой мощи германских механизированных соединений и советских (как пехотных, так и танковых) дивизий было не в пользу последних. Но время?!.. Оно неотвратимо уходило.

Вместе с ними стремительно редели и разведывательные части. Статистика в этом плане была просто убийственной. Уже к началу операции «Тайфун», по оценкам начальника германского Генерального штаба генерал-полковника Франца Гальдера, Люфтваффе не хватало примерно 500 разведывательных самолётов. К началу весны 1942 г., когда Вермахт и Люфтваффе начали приходить в себя от зимних потрясений на Восточном фронте, положение в немецкой войсковой разведывательной авиации было весьма удручающим. Судить об этом можно на основе приведённой таблицы. Хотя боевой состав многих подразделений был достаточно внушительным, но это было обеспечено весьма дорогой ценой.

Из-за острой нехватки лётного состава и матчасти в янвяре 1942 г. были расформированы сразу 13 эскадрильи войсковой авиаразведки¹¹. В феврале и марте 1942 г, к ним добавились ещё по одному¹². В июле еще три¹³ и два в январе 1943 г.¹⁴ О том, насколько тяжёлый кризис переживала войсковая разведывательная авиация Люфтваффе, говорит тот факт, что в январе 1941 г. были переведены в разряд войсковых разведчиков две эскадрильи дальней разведки — 3(F)/AufklGr31 и 4(F)/AufklGr33. ставшие соответственно 4(H)/AufklGr31 и 4(H)/AufklGr33.

В этой связи ваалне правомерно задать вопрос: может быть как раз этих эскадрилий не хватило Люфтваффе в ноябре 1942 г, чтобы обнаружить сосредоточение советских ударных группировок севернее и южнее Сталинграда?

И как после этого относится к словам немецкого аса Гюнтера Ралля, посчитавшим, что «Действия русских в воздухе превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с очень большим численным перевесом, которые продолжались с раннего рассвета и до поздних сумерек. Не наблюдалось никаких признаков какой-то системы или концентрации усилий. Короче говоря, прослеживалось желание в любой время держать самолёты в воздухе в постоянных патрульных миссиях над полем боя…»?

Эту фразу, наряду с другими, приводит в своей книге «Советские ВВС глазами германского командования» её автор Вальтер Швабедиссен как иллюстрацию полнейшего непонимания законов войны в воздухе командованием и лётным составом советских ВВС.

Выходит всё-таки, как ни крути, но как минимум часть возлагавшихся на них задач наши истребители выполняли. Причём выполняли неплохо, поскольку следом за разведывательной авиацией кризис наступил и в частях пикировщиков. Необходимо отметить, что FW190F оказался неудовлетворительной заменой Ju87. Единственным достоинством этого самолёта была возможность вести активный бои с истребителями противника. Однако как самолёт огневой поддержки он во фронтовых условиях явно проигрывал Ил-2 как по массе поднимаемой бомбовой нагрузки, так и по поражающим характеристикам стрелково-пушечного вооружения¹⁵.

Да, нашему командованию приходилось на начальной этапе операции «Барбаросса» бросать в топку войны авиаполки, дивизии и авиакорпуса почти полностью укомплектованные подчас плохо обученной молодёжью, которая, к тому же, летала отнюдь не на первоклассной технике. Однако их было больше, а германские ВВС всём своём профессионализме были слишком малочисленны.

Любое событие или процесс имеет свою лицевую и оборотную стороны.

Лицевой стороной противоборства в воздухе на Восточном фронте был тот факт, что германским «экспертам» противостояли вчерашние мальчишки, которых они довольно легко могли победить в открытом бою.

Однако имелась и оборотная сторона. И заключалась она в том обстоятельстве, что в то время как в одном месте германские асы могли устраивать показательные избиения только вчера прибывших на фронт новичков, в другом такие же новички с большим или меньшим успехом прикрывали свои войска, вели разведку, перехватывали вражеские разведчики и наносили штурмовые удары. Поспеть всюду немецкие асы не могли даже в принципе! В результате ВВС Красной Армии, выполняя в среднем существенно меньше боевых вылетов на каждого лётчика и каждый исправный свой самолёт, нежели это могли позволить себе Люфтваффе, медленно, но верно, перемалывали германскую военную машину наряду с другими видами вооружённых сил.

Поскольку Советский Союз смог выставить гораздо больше бойцов, хотя и с существенно более низким уровнем подготовки, то это позволило оказать практически сопоставимое с Люфтваффе по уровню воздействие с воздуха на немецкие врйска. И там, где немецких истребителей было немного наши ВВС начинали наносить вполне ощутимый урон наступавшим частям и соединениям Вермахта. С течением же времени значимость факта наличия или отсутствия не только истребителей Люфтваффе, но и всех компонентов германской авиации на том или ином участке фронта не только не сохранялась на прежнем, и, надо признать, достаточно высоком уровне, но и начала неуклонно снижаться, играя всё меньшую роль в исходе сражений.

Безусловно, в числовом исчислении баланс потерь был не в нашу пользу. Да и вообще не в пользу стран Антигитлеровской коалиции. Спорить с этим просто глупо. Но дело всё в том, что одним из определяющих победу факторов является скорость подготовки пополнения и резервов. И здесь Германия смогла мало что противопоставить не только СССР, но даже Великобритании¹⁶. С учётом же реалий борьбы на Восточном фронте игнорирование необходимости наращивания сил вообще необходимо признать как один из основных просчётов германского руководства в ходе войны. Фактически начатые в 1942-1943 гг. мобилизационные мероприятия стали давать эффект тогда, когда война уже была безнадежно проиграна. Для десятков тысяч построенных в 1944 г, новейших самолётов не было необходимого количества не только бензина, но и пилотов, а потому в бой пошли 16-летние пацаны, окончившие планерные школы «Гитлерюгенда».

Создавая в течение длительного времени весьма совершенный инструмент войны, каким являлись Люфтваффе, Германия просто обязана была готовить и соответствующее по полнение, поскольку «рекруты» с более низким уровнем подготовки просто не могли эффективно действовать в составе фронтовых частей первой линии. В результате даже попадая на фронт, большинство лётчиков в 1939 1941 гг, далеко не сразу начинали участвовать в боевых вылетах. Для ВВС Красной Армии это была почти немыслимо.

Безусловно, такая боевая подготовка весьма благотворно сказывалась на уровне их личного мастерства и, в конечном счёте, боевой выучки подразделений и частей, но даже на начальном, наиболее успешном для Германии и её вооружённых сил, этапе войны, когда Вермахт стремительно продвигался в глубь территории Советского Союза, Люфтваффе требовалась масса техники и лётного состава. Но, к счастью, раз и навсегда заведённый порядок ломать во время оглушительных побед в Берлине не стали.

И действительно, зачем?.. Ведь не сегодня, так завтра Советы должны сдаться!..

Тот факт, что уже в первые дни кампании боевой потенциал частей начал быстро снижаться, у командования Люфтваффе, видимо, тревоги не вызвал.

А из наших вчерашних мальчишек постепенно стали появляться профессионалы боевого дела, практически ни в чём не уступавшие германским «экспертам». Немалую роль в их становлении как опытных воздушных бойцов играли наши асы — ветераны Испании, Халхин-Гола и Финляндии, а также те, кто смог выстоять в первых боях с Люфтваффе летом и осенью 1941 г. Парадоксально, но у многих из них было не так уж много времени для наращивания своих боевых счетов. Немалая часть лётных часов того же И.Н.Кожедуба, А.И.Покрышкина, Г.А.Речкалова, В.И.Попкова, Л.Л.Шестакова, Б.Ф.Сафонова и других наших асов тратилась именно на подготовку прибывавшего в части пополнения, которое затем и ломало хребет Люфтваффе.

А что же немцы? В германской литературе с придыханием из книги в книгу рассказывается одна и та же истории о том, как прибывший в JG54 унтер-офицер Отто Киттель был признан поначалу бесперспективным лётчиком-истребителем, но затем за его подготовку взялись командир эскадры майор Ханнес Траутлофт и командир 4-го штаффеля Ганс Филипп. Чти касается последнего, то это безусловно была его прямая обязанность, а вот о первом этого не скажешь¹⁷.

В то же вреган нехватка авиачастей, экипажей и самолётов привела к тому, что ряд операций германское командование проводило в полном смысле слова «на волоске». Конечно, отдельные немецкие пилоты в годы войны показывали чудеса выносливости, поднимаясь в дымное небо до восьми раз, но действовать с таким напряжением не могли даже эскадрильи, не говоря уже о группах и эскадрах. Более того, выполнение дане половины от этого числа вылетов на протяжении хотя бы пары недель было невозможно для основной массы немецких лётчиков¹⁸.

Типичной иллюстрацией всего вышесказанного служит ход летней кампании 1942 г. на южном фланге советско-германского фронта. Тогда, в частности, 8-й авиакорпус буквально разрывался между необходимостью поддерживать войска Манштейна, начавшие наступление на Керченском полуострове, а затем приступившие к третьему штурму Севастополя и боями за Харьков. Как признают немецкие историки, ещё буквально день — два задержки с прорывом оборонительных полос черноморской твердыни¹⁹ — и «штуки» Рихтгофена всё равно бы пришлось перебрасывать под Харьков. После чего, Севастополь, скорее всего, бы благополучно продержался бы до ставшей поворотной зимы 1942 — 1943 гг. Но если летом 1942 г. Люфваффе еще удалось усидеть на двух стульих, то уже следующим летом это было невозможно даже в принципе.

Заметим, что частей пикировщиков в со ставе Люфтваффе к этому времени было не так уж много. От принятой накануне Второй Мировой войны к реализации программы, в рамках которой Люфтваффе должны были обладать десятью эскадрами пикировщиков, пришлось отказаться, и в результате их количество не превысило половину от первоначально запланированного. Кроме того, часть эскадр, оснащённых Ju88, также специализировалась на поражении точечных целей²⁰.

Примерно такое же количество частей пикирующих бомбардировщиков (в пересчёте на расчётные авиагруппы) смогли реально создать и ВВС Красной Армии, получившие в конце концов 1-й БАК генерала Полбина и 2-и БАК генерала Ушакова. При этом если первый считался пикировочным на 80 — 90%, то второй лишь примерно на 50%. Кроме того, имелись подразделения хорошо подготовленных экипажей пикирующих бомбардировщиков в ещё нескольких бомбардировочных корпусах и дивизиях. С учётом сравнения возможностей, а также имевшегося на фронте количества Пе-2 и Ju87/Ju88, это были вполне сопоставимые по своему потенциалу группировки. Но при этом ВВС Красной Армии располагали значительным количеством штурмовых частей, оснащённых «летающими танками» Ил-2. Ничего даже отдалённо сопоставимого Люфтваффе не имели не только к началу летней кампании 1942 г., но и спустя год, летом 1943 г.

Любопытно, что в середине 30-х противником Ju87 (да и самой концепции фронтовых пикировщиков) оказался не кто иной, как ставший впоследствии командиром 8-го авиакорпуса пикировщиков Вольфрам фон Рихтгофен, считавший, что полноценная подготовка экипажей для этих машин в массовых количествах в условиях длительной войны на истощение просто невозможна. К этому можно добавить, что накануне Великой Отечественной войны советская разведка разными способами (в том числе через аппараты военных атташе европейских стран) пыталась выяснить, насколько быстро можно готовить экипажи для «штук».

И надо сказать, что при всём многообразии поступавшей информации, а часто и её противоречивости, все источники сходились в одном — полноценная подготовка лётчиков пикировщиков требует значительного времени, огромных затрат моторесурса и массы горючего, которого у Третьего Рейха нет²¹. Не в этом ли кроется ответ на вопрос, почему основным ударным советским самолётом во Второй Мировой войне стали именно штурмовики С.В.Ильюшина?

На первом этапе войны вылетавшие на задания группы штурмовиков в среднем насчитывали от трёх до пяти машин, а атака цели производилась одиночными самолётами с использованием в одном заходе сразу всего арсенала вооружения с минимально допустимой по условиям безопасности высоты от 200 — 150 м до 25 — 5 м. Понятно, что эффективно применить в этом случае все средства поражения не удавалось, а потому значительная их часть ложилась «в молоко»…

К этому надо добавить, что точностные характеристики реактивных снарядов РС-82 оказались более чем невысокими: средний процент попаданий в одиночный танк при стрельбе с дистанции 400 — 500 м согласно исследованиям, проведённым специалистами Научно-исследовательского полигона авиационного вооружения ВВС КА, составил всего 1,1% а по колонне танков со стандартным интервалом между машинами в 100 м — 3,7%. При этом лёгкие танки и бронемашины выводились из строя только в случае прямых 1,1% паданий. Результаты стрельб значительно более мощных РС-132 были ещё хуже, и точно также для нанесения более или менее существенных повреждений бронетехнике требовалось исключительно прямое попадание в цель. Взрыв даже на расстоянии 0,5 — 1,0 м уже позволял экипажам Панцерваффе отделываться только лёгким испугом.

Ещё менее эффективными против танков оказались 20 и 23-мм пушки штурмовиков. К этому надо добавить, что выбранное конструкторами их место расположения в крыле было не слишком удачным. В то же время при атаках бронемашин и грузовиков эффективность стрелково-пушечного вооружения «горбатых» была по понятным причинам заметно выше.

Другое дело бомбы ФАБ-50 и ФАБ-100, тяжёлые осколки которых при взрыве на рассгоянии до 5 м пробивали 20 — 30 мм бортовую броню, а о воздействии взрывов этих фугасок на легкобронированноую боевую технику, автомобили и гужевой транспорт и говорить не приходится. Однако их эффективному применению часто препятствовало то самое использование всех: средств поражения в одном заходе, о котором упоминается выше. В настоящее время это обстоятельство трактуется обычно как типичная иллюстрация малодушия «сталинских соколов», якобы стремившихся побыстрее выполнить боевое задание и незаинтересованных в по-настоящему эффективном воздействии на противника.

На самом деле всё гораздо прозаичнее. К началу войны штурмовик Ил-2 не успел пройти войсковых испытаний, а это значит, что к нему не имелось инструкций но боевому применению, в которых было бы расписаны оптимальные режимы полёта при атаках различных целей и применению по ним различных средств поражения. Между тем, характеристики «горбатых» существенно превосходили аналогичные параметры

И-15бис и И-153, которыми в массе своей были вооружены штурмовые полки к началу войны. Именно поэтому, заходя на цель, лётчики, что называется, «давили на все кнопки» в надежде, что хотя бы что-то из того, что отделяется от штурмовика всё-таки в цель попадёт…

Несомненно, что плохо обученные лётчики не могли реализовать в полном объёме даже заложенные в конструкцию наших самолётов возможности, ко дело всё в том, что в то время, когда в Люфтваффе подготовка пополнения продолжалась долгие месяцы, наши мальчишки начинали сразу летать, стрелять и бомбить. Фактически, если пересчитать вероятность поражения типовых малоразмерных целей, то выходило, что группы в составе трёх — пяти «Илов» могли в лучшем случае в ходе одного вылета уничтожить одни танк. Если целью оказывалась автоколонна — а это было гораздо чаще — то немцы могли не досчитаться до десятка грузовиков.

Скажете, мало? Как сказать…

Конечно, с учетом того, что даже в немецкой пехотной дивизии (по состоянию на осень 1939 г.) насчитывалось окало 1 тыс. различных автомобилей, а в моторизованной и танковой в полтора раза больше²², то создаётся впечатление, что эти удары больше напоминали булавочные уколы, к тому же начти за каждый из них приходилось платить сбитыми самолётами и жизнями лётчиков. Однако задумаемся, а так ли это мало 5 — 10 выведенных из строя грузовиков на неширокой грунтовой дороге? Если авиаудар пришёлся по голове колонны, то почти наверняка на дороге возникнет затор на несколько часов. Да, в конце концов, солдаты сбросят разбитые машины в кювет, а повреждённые вытолкают на обочины, но как вернуть время, которое будет потрачено на преодоление возникшего препятствия? И вот уже войска на передовой не получили вовремя боеприпасы или горючее, а в результате готовящуюся атаку приходится отложить на следующий день, а то и вовсе начать отход.

Типичным примером этого может служить один из эпизодов сражения Киев, когда 28 июня 1941 г. против прорвавшейся в район Острога 11-й танковой дивизии была брошена значительная часть ВВС Юго-Западного фронта. В течение дня советская авиация выполнила свыше 400 самолёто вылетов против немецкого соединения. О том, какое впечатление произвели эти удары на немецких танкистов и панцергренадёров можно прочесть в официальной истории 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии. «На рассвете дождь закончился, и сразу же появились русские самолёты, которые непрерывно атаковали части 11-й танковой дивизии, державшей в течение всего дня путь на Острог… Чтобы избежать длительного обстрела с воздуха, танковые экипэжи… рыли канавы, по которым затем проезжали их хорошо закамуфлированные танки… Неосторимо было то, что советский противник, по меньшей мере здесь, имел абсолютное господство в воздухе…»²³

Из этого отрывка очевидно, что немецкие механизированные колонны вынуждены были прекратить марш, но при этом немецкие истребительные авиагруппы ничем не смогли помочь одному из авангардных соединений Вермахта. Стоит также отметить, что потери нашей авиации при этом составили всего пять самолётов, или 1,25% от задействованных сил, что является вполне адекватным разменом.

Конечно, столь успешно наша авиация в то время действовала не всегда. В основном, при нанесении бомбардировочных и штурмовых ударов по наступающим немецким колоннам нашим экипажам приходилось преодолевать ожесточенное противодействие «Мессершмиттов» и сосредоточенный огонь зенитной артиллерии. И, тем не менее, те, кому удавалось уцелеть в этой мясорубке гораздо быстрее вырабатывали собственные приёмы борьбы, нежели те, кто в течение длительного времени проходил подготовку в учебных центрах. И вот уже кто-то из уцелевших в кабинах избитых зенитньгм огнём самолётов молодых пилотов завтра, а может послезавтра, осознает, что полёт к цели на Преющем не выгоден и высоту подхода надо увеличить. Хотя бы для того, чтобы не тратить время на выполнение «горки» перед атакой и с большей дистанции обнаружить цель. Именно им (не асам!), а обычным лётчикам пришлось вынести из себе основную тяжесть борьбы в воздухе. В этом, в сущ нести, и заключается превосходство относительных величии показателей советских ВВС, обеспечившее нашу Победу.

1. См. «История Авиации» №26, с.32.
2. Оба из состава 23-й эскадрильи. Следом за ними идут сержанты Бурбридж (85-й эскадрилья) и Райффлз (23-я эскадрилья), на счету которых было по четыре победы,
3. В ходе организованных немцами поисков Вика им удалось обнаружить тело этого английского пилота. Что касается майора Вика, то его тело и ходе гоисков так и не нашли.
4. Надо заметить, что система анализа угроз современного боевого самолёта достаточно неплохо отличает работу других РЛС» причём, как в обзорном режиме, так и при наведении на цель управляемых ракет, когда производится сжатие луча.
5. Это объясняется тем, что БРЛС легче и быстрее обнаруживает воздушные цели на фоне свободного пространства. Как правило, на обнаружение цели находящейся и тем более активно маневрирующей на фоне земли тратится в несколько раз больше времени.
6. 6 Заметим, что появившийся в 1941 г в строевых частях FW190А имел значительно лучший обзор (особенно в задней полусфере) и это была одна из причин, наряду с лучшей управляемостью и меньшими усилиями на органах управления, по которой пилоты этик истребителей гораздо чаще вели манёвренные воздушные бои нежели те, кто летал на Bf109
7. Справедливости ради отметим, что применение её отмечается в это период и пилотами Вf109
8. Алексей Исаев написал серию интереснейших работ по истории Второй Мировой войны; «Антисуворов. Большая ложь маленького человечка», «Десять мифов Второй Мировой войны», «От Дубне до Ростова», «Котлы 41-го», «Наступление маршала Шапошникова», «Когда внезапности уже не было», «Берлин 45-го. Сражение а логове зверя», «Маршал Жуков. Последний довод короля». Их стоит прочесть хотя бы потому, что в них рассказываются многие совершенно неизвестные большинству любителей военной истории факты.
9. По всей видимости, рекорд в этом принадлежит III/JG3, в строю которой а течение трёх последних суток августа 1941 г. находился всего один Вf109F.
10. Цитируется по Алексей Исаев «Маршал Жуков. Последний довод короля», с 199. М, «Яуза»/«Эксмо», 2007г
11. Это были 6.(Н)/AufklGr12, 7.(Н)/AufklGr12, 5.(Н)/AufklGr12, 5.(Н)/AufklGr14, 4.(Н)/AufklGr21, 5.(Н)/AufklGr21, 6.(Н)/AufklGr21, 7.(Н)/AufklGr21 (экипажи направлены в штабной штэффель StG2),  4.(Н)/AufklGr22, 3.(Н)/AufklGr23, 5.(Н)/AufklGr23, 5.(Н)/AufklGr31, 6.(Н)/AufklGr31.
12.  Соответственно 8.(Н)/AufklGr32 и 1.(Н)/AufklGr14.
13. 3.(Н)/AufklGr32, 4.(Н)/AufklGr32, 4.(Н)/AufklGr41.
14. 2.(Н)/AufklGr41, 6.(Н)/AufklGr41
15. Нельзя забывать, что, начиная с осени 1942 г, все Ил-2 стали использоваться с максимальной бомбовой нагрузкой в 600 кг, плюс реактивные снаряды. В то же время основная масса фотографий, на которых запечатлены немецкие истребители, со всей очевидностью позволяет сделать вывод о там. что основными видами бомб, используемых пилотами «мессеров» и «фокеров» были 50- и 250-кг «фугаски». Причём FW190 брал в лучшем случае одну 200-кг и четыре 50-кг бомбы. Подвесжа даже одного 500-кг боеприпаса на центральном пилоне существенно усложняла пилотирование «Фокке-Вульфа». Помимо резкого снижения скоростных характеристик серьёзно ухудшалась манёвренность. В частности, при резком развороте самолёт проявлял тенденцию к перевороту с последующим переходом в неуправляемое падение. Что касается стрелково-пушечного вооружения, то даже в своих поздней модификации FW190F-8 с парой 13,1-мм пулемётов МG131 и двумя пушками МG151/20Е уступал по огневой мощи Ил-2, вооружённого 23-мм пушками ВЯ. Секундный залп германского «вюргера» составлял 3,8 кг/с против 4,85 кг/с у «горбатого» при значительном превосходстве в поражающих характеристиках более тяжёлых советских 23-мм снарядов.
16. Достаточно сравнить рост темпов выпуска самолётов обеих стран. В то еремя как летом 1940 г в Германии фронтовые истребители производились в количестве примерно 150 машин в месяц, Великобритания раскрутила их производство до отметки свыше 400 самолётов в месяц
17. В подчинении командира истребительной эскадры находилось три — четыре авиагруппы, каждая из которых в общем случае была эквивалентна нашему авиаполку. Иначе говори, немецкая авиационная эскадра по своей численности была примерно эквивалентна советской авиадивизии. Получается что командир немецкого авиасоединения лично готовил прибывавшее пополнение. Видимо, ему делать больше было нечего…
18. Именно поэтому после проведения различных исследований уже писле войны было признано, что оптимальной нагрузкой для лётчика тактической авиации считаются два боевых вылета в день,
19. Как выяснилось уже после войны, сдача Севастополя летом 1942 г произошла во многом из-за того, чго в течение зимы 1941 — 1942 г г. Черноморский флот не смог создать на складах Севастопольского оборонительного раиона (СОР) необходимого запаса артиллерийских боеприпасов, и в первую счередь зенитных. В результате в самый напряжённый момент зенитные батареи защитников замолчали и немецкая авиация перешла к практически безнаказанным действиям с продольно малых высот, подавляя любые мало-мальски заметные с воздуха огневые точки
20. Все эскадры Ju87 — StG1, StG2, StG3, StG5. StG77 — имели по три боевые группы, а кроме того имелась одна инструкторская группу IV/LG1. Относительно эскадр, оснащённых Ju88, в качестве пикировочных можно отметить КG30 и КG77. Кроме того, отдельные подразделения специализировавшихся именно в качестве пикировщиков имелись в составе ещё нескольких эскадр, оснащённых этими машинами
21. См., например, РГВА, ф.29, оп.35, д.77, 7В и 97.
22. К лету 1943 г. в составе немецкой пехотной дивизии по штату находил ось 814 автомобилей, в танковой — 2147. а а моторизованной — 2415.
23. Цитата дана по книге Алексея Исаева «От Дубно до Ростова» М, «Транзит книга», 2004 г., с.200.

источник: Александр БУЛАХ, Денис БЕЛОВ "ПРЕВОСХОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНЫХ ВЕЛИЧИН" История авиации №31