Эта статья является как бы ответом на выпад почтенного коллеги keks88 на мой комментарий к статье почтенного коллеги СЕЖ «Танки СССР. Морское влияние».
Я не сторонник долгих и чаще всего бесплодных споров в ветках, тем более с массированным подтягиванием пространных портянок-цитат, толкуемых в самом широком диапазоне в случаях, когда сталкиваются два сугубо ИМХО, каждое из которых в принципе недоказуемо. Поэтому предпочитаю краткий обмен мнениями.
Так вот. В этой статейке я попробую чуть-чуть подробнее донести свою позицию. Но, для начала, сами «выступления» в ветке, чтоб стало ясно, с чего собственно всё началось, и почему эта тема меня лично так заинтересовала.
«Почтенный коллега! Т-35 заказывался и создавался как позиционный танк прорыва. Использоваться должен был для прорыва сильно и заблаговременно укреплённых линий обороны. Т. е. на местности, заранее сделанной танконедоступной для большинства типов танков. Спрашивается — какой дурак решил, что такому танку нужны две противотанковые «сорокапятки»? Если уж соблазнились английским «индепендентом» и решили лабать пятибашенный танк, ему более чем за глаза хватило бы «Максимов» в каждой из четырёх малых башен. Благо командиру танком, заморачиваться с целеуказанием для них никакой нужды нет — башнёры-стрелки малых башен обязаны самостоятельно обнаруживать цели и самостоятельно открывать по ним огонь — ведь главная их задача — САМООБОРОНА малоподвижного (в силу топографии) танка в ближнем бою. Тут пока каких-то приказов и целеуказаний дождёшься — танк подожгут сраными бутылками с коктейлем Молотова.
А вот в большой главной башне должно стоять реально полезное для борьбы с укреплениями орудие, калибром не ниже корпусного. От трёхдюймового «окурка» толку, что с козла молока. Пусть его Т-28 катают. Для такой роскошной громозеки, как Т-35, надо было мастачить 107-мм пушку (можно даже короткостволую) или приспосабливать 122-мм гаубицу. И опять-таки станковый пулемёт либо спарка ДТ, чтоб стрелять по очереди не перегревая стволы. Вот этой роскошью уже командует непосредственно командир танка, определяя наиболее «перспективные» цели.
Именно такой пятибашенный Т-35 я считаю оптимальным. Может когданить распишу про него статейку…» (Ansar02)
«Мне вот интересно, что вы понимаете под позиционностью танка? То что он приехал-встал на денек-другой и давай ипошить из главного калибра? Или то, что он должен этот самый позиционный фронт проломить, давя оборону как паровой каток?
Собственно отсюда и концепция рассредоточения огня и вытекающая из огромных размеров БО огромная же длина, которая скорее в плюс, помогая преодолевать всяческие траншеи, рвы и прочие мелкие неприятности, которые для малышей типа Т-26 становятся непреодолимыми.
Хочу напомнить, что изначально у Т-35-1 в нижнем ярусе стояли 37мм Б-3, которые в 32ом с производства тю-тю. Вот и заменили на 45мм. При этом если проводить аналогию с линейными кораблями флота (что любили, я так понимаю, делать в СССР 20-30ых — см. ранжирование ТБ-1-3-4), то очевидно, что 45мм — вспомогательный калибр, для целей, которым 76мм много, а пулеметов мало. Или например для танков, с которыми Т-35 тоже мог встретиться в глубине обороны.
Абсолютно такая же концепция заложена в большом количестве других многопушечных/многобашенных танков — см. Черчилль 1, М3 Ли, В1, Японский Тип-95 и другие, не вышедшие из стадии проектов.
КТ-28 — танковое орудие с самым мощным ОФом на начало 30ых, если что. Мощнее НЕТ НИ У КОГО. Только ТГ-5, который опять же советский и очень сильно экспериментальный. Ну и немецкий опытный GrossTraktor, тоже опытный и секретный. При этом немец картониумный и при столкновении с танками — будет сасай сасай.
Ну и я очень хочу посмотреть, как вы в ту башню будете запихивать 107мм (кстати короткую создать еще надо), или 122мм.
Вобщем фантазировать вам никто не помешает. Курчевскому, Гроховскому, Таубину, и прочим Дыренковым тоже никто не мешал… до поры до времени. Первый задержал развитие нашей артиллерии на несколько лет, второй плодил фантастические проекты типа танка на воздушной подушке, третий фактически сорвал перевооружение ВВС РККА перед войной» (keks88)
Итак, бум разбираться. Точнее, более подробно рассматривать сугубо мою личную точку зрения на сей вопрос.
Тяжёлый позиционный танк прорыва Т-35 создавался под очевидным влиянием британского пятибашенного танка аналогичного назначения А1Е1 «Индепендент», изготовленного ещё в 1926 году.
(А1Е1 «Индепендент»)
Вооружение британского тяжёлого танка располагалось в пяти башнях. Четыре башни малые – пулемётные, вооружались каждая одним станковым пулемётом «Виккерс». В большой центральной башне стояла 47-мм пушка. Сразу надо отметить, что изначально танк проектировался в двух вариантах – башенном и безбашенном (с размещением вооружения в корпусе и спонсонах). В последнем случае, предполагалась установка пушки трёхдюймового калибра.
Но военные отдали предпочтение более современному, башенному варианту, при этом, прекрасно понимая, что 47-мм пушка в принципе не годится для борьбы с полевыми укреплениями – главной целью танка прорыва. Но танк был экспериментальным, и с этой «профессиональной импотенцией», пока, были готовы мириться.
Именно пока, поскольку перед глазами англичан уже был нагляднейший пример эксплуатации тяжёлого французского танка прорыва FCM 2C,
(FCM 2C)
также вооружённого 47-мм пушкой в главной башне. Пушкой, оказавшейся столь очевидно негодной для борьбы с укреплениями, что в 1926-ом году (как раз когда «Индепендент» вышел на испытания) французы в качестве эксперимента перевооружили один FCM 2C короткостволой 155-мм гаубицей (Кто там утверждал, что танковых орудий мощнее нашей трёхдюймовки в мире нет?).
А свой новый средний танк B-1 французы изначально (и раньше, чем в СССР Т-35, поскольку прототипы В-1 строились в 26-30 г.г.) спроектировали вооружённым 75-мм пушкой, правда, в корпусе. В башне же должна была красоваться лишь спарка 7,5-мм станковых пулемётов – что в принципе понятно – если танк создаётся как средство прорыва, никакая пушка среднего калибра (больше 20, но меньше 75 мм) ему на фиг не упёрлась – это просто балласт.
(Прототип В-1 с 75-мм пушкой в корпусе и двумя пулемётами в башне)
То, что в итоге французы поставили на свой СРЕДНИЙ танк В-1 другую башню с 47-мм пушкой, говорит вовсе не о том, что им страшно захотелось пострелять по полевым укреплениям ещё и из 47-мм пушчёнки – хрен там, они просто осознали, что для среднего В-1 задача прорыва сильноукреплённых полос обороны отнюдь не единственная. Средний танк – это универсал, и, соответственно, вооружён он должен быть, как универсал – и 75-мм гаубицей для подавления огневых точек в полевых укреплениях, и 47-мм пушкой для борьбы с бронетехникой противника.
Все эти нюансы были (я надеюсь!) изучены нашими специалистами, приступившими к разработке отечественного тяжёлого танка. В результате, на свет божий появился танк-прототип Т-35-1, с боевой массой около 38 тонн (хотя в заказе фигурировала 35-тонная машина), вооружением в корпусе (курсовой пулемёт) и в пяти башнях: 76,2-мм пушка и пулемёт в главной – большой, два пулемёта в двух малых башнях, расположенных по диагонали, и две 37-мм пушки (большой мощности) в двух аналогичных малых башнях по другой диагонали.
(Т-35-1)
Такое размещение вооружения позволяло концентрировать огонь из 76,2-мм пушки, одной 37-мм пушки и минимум двух пулемётов в любом направлении.
Второй опытный образец Т-35-2 был заточен уже под двигатель М-17 (вместо М-6), с соответствующей трансмиссией и усовершенствованной подвеской. Для упрощения серийного производства, башню смастачили цилиндрической формы. Никаких других изменений в конструкции не было.
(Т-35-2)
Тем не менее, этого нашим максималистам показалось мало, и на серийном танке Т-35А вместо двух малых одноместных башенок с 37-мм пушками (как совершенно верно указал почтенный коллега keks88, снятыми с производства), уже красовались большие двухместные башни со спарками 45-мм пушки и пулемёта.
(Серийный Т-35А)
Это позволило увеличить калибр вспомогательной артиллерии и плотность огня в любом секторе минимум ещё на один пулемёт. К тому же, при наличии заряжающего, 45-мм пушка могла стрелять гораздо быстрее, чем 37-мм с единственным башнёром-«многостаночником».
Теперь попробуем разобраться, оправдано ли было такое «революционное» увеличение огневой мощи.
Тут надо сразу отметить, чем за эту роскошь было заплачено. Боевая масса серийного Т-35А с 37,5 тонн выросла до 50,1 т. Из-за чего трансмиссия тупо надорвалась и танк превратился в сугубо парадную страшилку, для которой любой выезд в поле оканчивался поломкой.
А каков эффект в боевом применении?
Почтенный коллега keks88 заявил, что тактика применения позиционного танка прорыва — это «паровым катком пройти через сильно укреплённую полосу обороны». Мне так и видятся за этими словами горящие благородным безумием глаза главного «стратега» РККА М.В. Тухачевского.
Ребята – какой на фиг «паровой каток»? Где? В полосе заблаговременно подготовленной обороны? С дуба рухнули? Ладно Тухачевский – идиот известный, ему такое ляпнуть простительно.
Заблаговременно созданная оборона тем и отличается от обычной, наспех созданной полевой, что обороняющаяся сторона имела время и средства для обеспечения формальной неприступности такой обороны. Касательно танков это означает, что сама местность сделана ТАНКОНЕДОСТУПНОЙ ни для развёртывания, ни для маневрирования, ни для передвижения вообще, танков большинства классов!
Эта местность содержит противотанковые рвы, надолбы, эскарпы и прочие инженерные заграждения. К тому же она насыщена противотанковыми минами и фугасами.
Только осознав это, можно допенькать, что о каком-то «паровом катке» можно рассуждать, только приколотив ко лбу дорожным гвоздём значок «юный тухачевец».
Зато наконец-то на свет Божий появляется кем-то неправильно понятый термин «позиционный танк».
Почтенный коллега (видно, что не дурак) откровенно спросил, что под этим следует понимать, усомнившись, что он означает танк, который тупо занял позицию и стоит себе день-два, постреливая в сторону противника.
Почтенный коллега и не подозревал, насколько он близок к суровым боевым реалиям!
Теперь, чтоб всё встало на свои места, представим себе участок Линии Маннергейма, где под огнём ДЗОТов и ДОТов пехота залегла и не может продвинуться вперёд, даже несмотря на то, что атаке предшествовала мощная артподготовка.
И тут, на сцене появляются средние танки Т-28 с приданными 20-ой ТТбр опытными тяжёлыми танками.
Что же они делают? Проходят «паровым катком» Линию Маннергейма? Для СМК такой проход (вместе с Зимней войной) уже закончился на мощном фугасе. Были и более удачные попытки, но к прорыву они не привели. Финские ДОТы были целы, и наша пехота намертво (во всех смыслах) залегала под их огнём.
Теперь танки выдвигались вперёд, принимая на себя огонь, обнаруживали финские огневые точки (за что расплачивались приличными потерями – ведь Т-28 были отнюдь не неуязвимыми тяжёлыми танками, как те же КВ, СМК или Т-100, а лишь средними, с максимум 30-мм бронёй, чего к концу 30-х было уже недостаточно), как могли подавляли их и продвигались к тем самым пресловутым ДОТам. Не имея вооружения, чтоб уничтожить их, они своим огнём и бронёй лишь обеспечивали возможность для сапёров штурмовых групп заложить взрывчатку, которая собственно и уничтожала ДОТы.
Наткнувшись на минное поле, танки точно так же огнём прикрывали работу сапёров, делающих проходы в минных полях.
Всё маневрирование танков при этом заключалось лишь в оптимизации своей позиции и смене оной, когда тяжёлая артиллерия противника начинала угрожающе пристреливаться.
Вот это и есть работа «тяжёлого позиционного танка». Никакого «парового катка». Масса и длина лишь позволяют ему передвигаться на местности совершенно недоступной (без инженерного сопровождения) для техники более лёгких классов, а броня и вооружение позволяют ему выжить на поле боя и по возможности подавить огневые точки, до которых он может дотянуться.
Теперь, обращаем внимание на такой момент:
Если танк действует на местности, заблаговременно сделанной танконедоступной и, соответственно, появление танков противника в принципе исключено – зачем позиционному танку малокалиберные противотанковые пушки, абсолютно негодные для борьбы не то что с полевыми укреплениями, но даже с расчётами пушек и пулемётов противника в обычных траншеях, поскольку их осколочная граната уступает по эффективности банальной ручной гранате (та не пролетает мимо цели, убивая лишь персонально того неудачника, в которого, точнее через которого пролетает, и не успевает зарыться в грунт до сработки взрывателя, сводя осколочное действие к дымному хлопку фейерверочной шутихи).
Почтенный коллега уверен – танк прорыва может столкнуться с танками противника, когда «паровым катком» пройдёт всю полосу обороны противника. А как же! Ведь вражина обязательно бросит на участок прорыва танковые резервы, чтоб заткнуть брешь.
Вот только один нюансик – тяжёлые танки прорыва идут вперёд не сами по себе – прям за ними следом, с соответствующей инженерной поддержкой, по пробитой тяжёлыми танками «магистрали» между минных полей, рядов надолб и прочих заграждений, наступают средние и лёгкие танки, пехота.
Если прорыв удался, на оперативный простор выходят именно средние и лёгкие танки. А тяжёлые должны вместе с пехотой стрелкового корпуса прорыва обеспечивать фланги пробитого коридора и всемерно расширять его, продолжая бороться с огневыми точками в полевых укреплениях и подавлять остатки ПТО, мешающие наступлению средних и лёгких танков. Всё. Т.е. и тут противотанковые пушки тяжёлому танку на фиг не упёрлись. (Вообще, интересно, что это за уникальные цели, для которых трёхдюймового снарядика – много, а пули калибра 7,62 – мало?)
Конечно, если есть вторая полоса обороны, тяжёлые танки таким же макаром прорывают и её. Но дальше им идти некуда, да и незачем. Пробили брешь, расширили до уставной ширины — и можно спокойно подтягиваться в назначенный район дислокации или на СПАМ (сборный пункт аварийных машин).
А вот лёгкие танки и средние их качественного усиления, уже делились на группу ближнего действия, уничтожающую подходящие резервы и тяжёлую артиллерию, и группу дальнего действия – превращавшую тактический прорыв в оперативный.
Вот им-то как раз и нужны были скорострельные противотанковые пушки. На всякий случай встречи с теми самыми танками противника. Не Т-35 же, которых 60 штук на всю доблестную РККА, с ними бороться! «Мавры» сделали своё дело и могут с чистой совестью уйти на отдых.
И ещё. Вспомним. На Т-35 изначально, планировали установить не паршивый «окурок» короткостволой «полковушки», а специальную скорострельную танковую пушку ПС-3 с полуавтоматическим затвором, способную «работать» патронами и полкового и дивизионного орудия, с длиной ствола, обеспечивающей не меньшую бронепробиваемость, чем у 45-мм противотанковой пушки. Т.е. при той самой мифической необходимости бороться с танками противника Т-35 запросто мог бы использовать свою ПС-3. КТ официально считалась сугубо временным вариантом вооружения и Т-35А и Т-28, допускавшимся лишь до получения вполне себе ещё и противотанковой ПС-3.
Вот и получается, что две 45-мм пушки на Т-35А – по любому балласт.
Кто-то может возразить – их наличие позволяло-де обстреливать две-три цели! Самое смешное – повторившие чью-то глупость умные люди тут же поднимают «плач Ярославны» по поводу сложности управления огнём такого «многозадачного» вооружения. Ведь Т-35А даже командирской башенки не имел, а командир танка, к тому же, вынужден был «пахать» за пулемётчика главной башни!
Где уж тут ему управлять пятью башнями и тремя пушками! Да ещё по нескольким целям разом. В общем и целом – глупость. Не зря ведь на Т-35А ставили в качестве эксперимента флотскую систему управления огнём, позволявшую сконцентрировать огонь 2-3 башен на ОДНОЙ цели! Вопрос – нахуа?!
На основании вышесказанного, я лично считаю совершенно неоправданными ни столь «переразвитое» вооружение Т-35А, ни его запредельный вес.
Теперь, каким я вижу «идеальный» Т-35А при условии сохранения пятибашенной схемы (коли уж она так запала в душу кое-кому в руководстве РККА).
Пережившие образцовую позиционную войну с массированным применением танков, англо-французы были абсолютно правы (исходя из того опыта, конечно!), вооружая свои тяжёлые танки большим количеством пулемётов. То же самое касается их «архитектуры».
FCM 2C имел пушечную башню впереди, для уничтожения укреплённых огневых точек (замена 47-мм пушки на 105-мм гаубицу указывает на понимание недостаточности вооружения) и пулемётную башенку сзади.
(ФСМ 2С)
Главное назначение этой башенки – самооборона танка в ближнем бою.
Для атаки FCM 2C имел ещё 4 пулемёта, сконцентрированные в передней части танка.
То же самое «Индепендент». Для уничтожения укреплённых огневых точек служила пушка в главной башне. Главной задачей малых пулемётных башенок была самооборона танка в ближнем бою – напомню – позиционный танк физически не может двигаться по заблаговременно доведённой до танконедоступности местности в стиле «парового катка», а пропущенные из-за неважного обзора огневые точки, да и просто отдельные бойцы противника (у кого боевой дух ещё не сломлен) вполне могут доставить с трудом продвигающемуся танку большие неприятности, вплоть до банального забрасывания гранатами или бутылками с коктейлем Молотова.
Вот для защиты танка от таких неприятностей и служат торчащие во все стороны пулемёты. И командиру танка нет нужды заниматься хер… целеуказанием для этих пулемётных башенок – они сами знают, кто их цели и им самим виднее, когда открывать по ним огонь.
Понятно, что вооружать эти башенки лучше всего не ручными пулемётами, как у Т-35А, а станковыми, как у «Индепендент», дабы оправдать название – «Индепендент» (независимый), т. е. способный продвигаться вперёд и активно действовать без сопровождения оберегающей танк в ближнем бою пехоты.
Поскольку поливать свинцом (в целях всё той же самообороны) желательно любые мало-мальски подозрительные цели – жизнь такого танка дороже любых патронов, возить такой танк этих самых патронов может и должен очень много. Скажем, как броневики ПМВ, умудрявшиеся погрузить и за час боя расстрелять из пары «Максимов» до 10 тыс. штук! Благо те «Максимы» имели систему дополнительного охлаждения стволов.
Но, без сомнения, главной «изюминкой» тяжёлого позиционного танка прорыва должно быть основное вооружение – то, что красуется в главной башне и предназначено для решения главной задачи – подавления укреплённых огневых точек.
Почтенный коллега с явным недоверием отнёсся к идее вооружить и наш танк, по примеру FCM 2C со 155-мм гаубицей, орудием корпусного калибра – дескать, нету у нас ничего подходящего, а если и найдётся, в башню того времени нипочём не влезет. В дыренковщие упрекал!
Тут он явно погорячился! Даже в РИ после неудачных опытов Дыренкова по созданию башни под 76,2-мм пушку для лёгких танков, стараниями более учёных конструкторов, изучивших все ошибки Дыренкова, была сделана вполне удачная башня для танков Т-26-4 и БТ-7А.
Ну, будем считать, что тот выпад – по банальному незнанию матчасти.
Теперь, вспоминаем и разбираемся.
В 1915 году из Франции в Россию, по русскому заказу, была доставлена лёгкая 105-мм горная гаубица. Её испытали и даже собирались модернизировать на Путиловском заводе под условия эксплуатации в нашей армии. Тем не менее, гаубица не была принята на вооружение – армии нуждалась не в раздувании номенклатуры калибров, а в увеличении выпуска обычных 122-мм гаубиц и боеприпасов к ним.
В общем, гаубицу «задвинули» на задворки Путиловского завода, откуда она позже перебралась прямиком в Артиллерийский музей.
А теперь прикинем – почему бы её не использовать для вооружения танка прорыва? Сравниваем: вес ствола с затвором у 76,2-мм полковой пушки обр. 27 г. (из которой сделали ублюдочную КТ) 230 кг. У 105-мм горной гаубицы Шнейдера — 240 кг. (Для сравнения, у 122-мм гаубицы обр. 10 г. — 426 кг).
Второй чрезвычайно важный параметр – длина отката.
У 76,2-мм полковой пушки обр. 27 г. длина отката – от 1030 мм до 930 мм.
У 105-мм горной гаубицы Шнейдера обр. 15 г. – максимальная длина отката 800 мм.
Т.е. уменьшить длину отката под установку в башне можно столь же легко, как и у той самой полковой трёхдюймовки, из которой слепили КТ.
Боевой вес орудий: полковушка обр. 27 г. – 740 кг. Боевой вес 105-м гаубицы – 732 кг.
И главная прелесть – вес трёхдюймового снаряда (самого мощного на тот момент среди всех танковых пушек, как утверждал почтенный коллега, игнорируя 155-мм гаубицу на последнем FCM 2C, и насколько он мощнее 75 мм-снаряда В-1 — я без справочника не скажу, но едва ли сильно) 6,5 кг. У 105-мм гаубицы снаряд весил почти вдвое больше – 12 кг.
А ведь чтоб не плодить калибры, никто нам не мешает выпускать ту самую гаубицу в версии «короткого танкового орудия», накинув ещё пару миллиметров – привычного нам, 107-мм калибра снаряд, вытянет ещё больше! Не как снаряд корпусной пушки обр. 10 г. (16 кг), конечно, но тоже вполне солидно!
Конечно, баллистика такой пушки будет так себе – но для стрельбы почти прямой наводкой по ДЗОТам и ДОТам, по пулемётным гнёздам и противотанковым пушкам – вполне нормально. В последних случаях, для столь мощного снаряда вполне достаточно будет и относительно близкого попадания.
Скажете – кто будет заморачиваться переделкой горной гаубицы в танковую пушку и её освоением в столь незначительной серии? А кто сказал, что незначительной? Такую пушку и на САУ на шасси Т-28 поставить можно и даже на шасси БТ!
И разве в РИ артиллерийский завод МЗМ не освоил выпуск вообще принципиально новой для него немецкой 152 мм мортиры, выпуск которой в итоге составил всего 129 орудий?
Кстати, о мортирах!
Утверждая, что у нас нет подходящих для установки в башне тяжёлого танка прорыва крупнокалиберных орудий, почтенный коллега проглядел не только 105-мм горную гаубицу Шнейдера, но и разработанные как раз в самое подходящее время полковые 122-мм мортиры М-5 и «Лом»!
Конечно, длина ствола у них всего 6,1 калибра (745 мм), но для наших целей и этого достаточно! Особенно при длине отката всего 525–500 мм и весе снаряда 12,5 кг. В боевом положении эти мортиры весили меньше, чем полковая трёхдюймовка обр. 27 г. (560 кг).
Обе эти 122-мм мортиры, как и в своё время 105-мм гаубица Шнейдера, не были приняты на вооружение, но разве из них нельзя было смастачить короткостволые, но зато чрезвычайно мощные (для своего времени) танковые пушки?
Странно, но почему-то почтенный коллега не назвал «дыренковщиной» 8 (ВОСЕМЬ!) вариантов нового советского танка Т-39, который проектировался на замену Т-35А, а ведь КАЖДЫЙ из тех вариантов должен был нести в главной башне именно 107-мм пушку.
Вот теперь и представим себе такой альтернативный Т-35А, у которого в четырёх малых башенках по станковому «Максиму», а в главной, большой башне короткая 105- или 107-мм пушка или даже 122-мм мортира, заточенная для настильной стрельбы (фактически та же короткая пушка). В дополнение к крупнокалиберному орудию, специально для целей, на которые ТАКИХ(!) тяжёлых снарядов уже объективно жалко (тот же пулемётик за бруствером или пушчёнка с пуленепробиваемым щитом), можно установить в главной башне крупнокалиберный пулемёт ДК или малокалиберную автоматическую пушку (20-мм «эрликон», «мадсен» или «гочкис» — да хоть тот же ШВАК). Командира порадуем персональной наблюдательной башенкой – это не сложно, ведь башни Т-35-1 и Т-35-2 были четырёхместные. В ней располагались наводчик орудия, командир – он же пулемётчик, заряжающий – он же радист и механик-моторист.
В альтернативном танке, наводчик будет наводить и тяжёлое орудие и обслуживать крупнокалиберный пулемёт (или 20-мм АП), командир сугубо командовать, а радист с мотористом заряжать тяжёлое орудие. Численность экипажа остаётся без изменения – те же 9 человек.
За счёт сокращения длины корпуса по сравнению с РИ Т-35А и отказа от средних двухместных башен в пользу одноместных пулемётных, можно усилить (в разумных пределах, чтоб без перегруза) бронезащиту.
Если, скажем, на РИ Т-35А стояли 50-30 мм лобовой брони и 20 (+10 мм экраны) бортовой, то на АИ Т-35 можно будет поставить 50-35 мм лоб и 30 (+8 мм экраны) борт. Для начала 30-х вполне солидный уровень бронезащиты, при котором масса танка едва ли превысит относительно приемлемые 45 тонн (по сравнению с 52 т. Т-35А).
(Реальноисторический Т-35-1 и альтернативный Т-35А)
Вот таких танков уже можно построить не 6 десятков для парадов, побольше – минимум на два полнокровных танковых полка для специальных штурмовых частей прорыва РГК.
