Николай Бурланков. О численности наших войск 16-17 веков

   Многие битвы русской истории 16-17 века, предстающие как «страшный разгром», выглядят несколько иначе при внимательном изучении. А потому нашему оружию следует вернуть заслуженную им славу.

(сокращенный вариант статьи)

Хотя мое отношение к цифрам в истории достаточно скептическое (см. О цифрах в истории), тем не менее, эти цифры формируют определенную картину и определенное отношение. Тут я отдельно хочу поговорить о численности конкретно русского войска в период до Петра I.

 От 17 века сохранились довольно подробные росписи полков, и потому разговор о том, что, например, в Русско-Польскую войну мы их «шапками закидали», т.е., «только массой могли давить», честно говоря, не понятен. Когда с одной стороны берется численность только шляхтичей (дворян), а с другой — полная численность русского войска, причем, как правило, по оценкам противника (поляков) — вряд ли можно составить правильное представление о численности участников и о масштабах сражения. Между тем, если взять строгую роспись полков с польской стороны — а она у них достаточно строгая, ибо польское войско во многом наемное — то соотношение сразу выровняется. Если же теперь еще добавить туда польских ополченцев, которых приводили с собой шляхтичи в рамках «поместного ополчения» — численность может поменяться и в обратную сторону.

Доспехи и вооружение русских воинов в 16 веке

Так, в «страшном разгроме» под Конотопом с нашей стороны участвовало едва 5 тыс. всадников (правда, это была дворянская конница — «элита войска»), из которых погибло около 1,5 тыс. Все же войско едва достигало 30 тыс. — это были все, вышедшие в поход в том году.

Содержание:

Численность русской армии в начале 17 века, в Смутное время

 Эпоха Смуты и более ранние года сохранили документов куда меньше — пожары, разорение Москвы уничтожили их большую часть. Однако дошедшие до нас сведения позволяют сопоставить численности, по крайней мере, в части «ополчения». Так, та самая дворянская конница Москвы, которая по сведениям Флетчера достигает 15 тыс., по разрядным книгам содержит ровно в десять раз меньше людей — 1328 человек приписано к Московской тысячи. С каждой сотни четей дворяне были обязаны выставлять одного воина (со ста четей — являться сами, и с каждой дополнительной сотни — еще по одному), но четей в Московской волости роздано не так уж много, и даже с учетом ополчения оказывается численность «московского полка» едва 1,5 тыс., втрое меньше чем сто лет спустя.

Доспехи и вооружение русских воинов в 16 веке

 Примерно такие же числа получаются и при рассмотрении других городов. Крупных городов, сравнимых с Москвой, в Московском государстве было всего ничего — это Новгород (старательно при Иване Грозном разоряемый), Владимир (тоже стремительно утрачивающий свои размеры), ну, может быть, еще Рязань, Смоленск и Тверь — хотя и они тоже с Москвой уже не тягаются, отдав ей лучшие свои силы.

 Следующий интересный момент. Стрельцов изначально выбрали 1 тыс. И это был солидный полк!

Солдаты стрелецких полков

 В разрядных книгах по большей части перечисляются воеводы — и разве что число голов под их началом. Но там, где есть сведения о численности воинов под началом голов — получается вполне правдоподобная закономерность, что головы — это сотники, т.е., под началом воеводы оказывается столько сотен воинов, сколько голов там перечислено. Если это и не точно (сотня — это еще и ополченческая единица, а не обязательно ровно сто человек), то где-то по порядку будет близко.

 Ну, и огромные русские рати как-то стремительно исчезают, заменяясь весьма скромными по численности отрядами. В битве при Молодях, о которой известна точная роспись полков, с нашей стороны было немногим более двадцати тысяч. Хотя внимание к этой битве уделялось серьезное на тот момент. Хотя — скорее всего — это был второстепенный фронт, но на «основном» — ливонском — фронте действовало войско не многим большее.

 А потому рассказы, скажем, о битве на Уле (при Чашниках), где погиб воевода Шереметев, якобы разгромленный всего двухтысячным отрядом литовцев — при том, что сам он вел якобы двадцать тысяч — резко оказываются под сомнением. Разрядная книга (http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Razr_kniga_1550_1636/text3.htm) подробно перечисляет, кто был в войске Шереметева. Однако одновременно с этим войском из Полоцка выдвигается еще одна рать, под началом Семена Яковлева и Афанасия Бутурлина. Это войско будет поменьше, но сравнимо с войском Шереметева. Наконец, значительная часть войск остается гарнизонами по захваченным городам. Двадцать тысяч — это практически все, что могли выставить наши войска на тот момент на западной границе, и это число очевидно надо поделить минимум надвое. Ну, и тот факт, что со стороны литовцев там выступают не самые последние воеводы — Радзивилл и Ходкевич — говорит, что с их стороны тоже был не «мелкий отряд». Наши летописи дают цифру в 70 тыс. человек литовцев (наша численность неизвестна), а про потери — пишут 150-700 человек (к слову, если 700 человек были «страшными потерями» для нас — это говорит и о нашей численности). О нашей численности с нашей стороны можно судить только приблизительно (по «головам» — несколько тысяч человек, т.е., порядка 5-6 тыс.), о потерях литовцев наши не сообщают.

Русская дворянская конница

 Учитывая наши расстояния, и тот факт, что войско собиралось в течение 15 дней — ясно, что успевали прибыть только наиболее близкие к местам сборов люди. Т.е., даже не все приписанные к той или иной городской тысяче. Но пусть даже мы рассмотрим всех приписанных — их оказывается как раз порядка «тысячи». Т.е., Тысяча — это реальное соединение, выставляемое крупным городом. Сотня — выставляемое уездом.

 Такое резкое «уменьшение» численности русских войск хорошо объясняет наблюдаемые — и отмечаемые «иноземцами» особенности тактики русских войск. Хорошо бьются в крепости — что логично, небольшие отряды хорошо обороняют укрепленные местечки. Совершают быстрый наскок, но долгого боя не выдерживают — что тоже неудивительно, ибо резервов почти нет. Если верить рассказам о нашей численности, приводимой в польских источниках — то следует верить и числам, приводимым в летописях о литовских и польских войсках — а они тоже оказываются запредельными (70 тыс., 100 тыс.).

 Представить, как 50, 60, 70 тыс. русской поместной конницы в ужасе убегают от нескольких тысяч поляков, запираются в крепости, окружают себя обозом — это, может быть, льстило самолюбию польских шляхтичей, но просто нереально совершить в действительности.

 Итого, силы русских войск в 16 веке окажутся достаточно скромными:

 В начале — примерно 20-30 тыс (ВСЕ войско, которое могло быть выставлено в крайнем случае на всех направлениях. Включая гарнизоны в городах).

 В середине, после реформ Ивана Грозного, это число несколько выросло — за счет стрельцов. К слову, стрельцы были не только пищальниками, но и копейщиками. Стрелецкая служба обозначала способ набора — т.е., это были практически регулярные войска на службе государства, получавшие жалование (и земельные, правда, наделы, и даже занимавшиеся ремеслом), а не вид войска. Наше войско в середине 16 века собиралось тремя способами: «служилые по отечеству» — дворяне и бояре, — «служилые по прибору» — жильцы и стрельцы, — и «служилые по охоте» — казаки, «вольнонаемные». Последние учету подчиняются сложнее всего, но много их опять же быть не могло. Сохранились записи о выдаче казакам хлеба, денег, пороха — в общем, речь тоже идет максимум на сотни. Что, в целом, и неудивительно: при достаточно редком населении позволить содержать себе большое войско было невозможно.

 Битву на Орше много раз уже разбирали (см. Лобин А. Н.,К вопросу о численности вооружённых сил Российского государства в XVI в), там я хочу обратить внимание на результат битвы: несмотря на «страшный разгром русского войска», литовцы — главной целью которых было освобождение Смоленска — даже не рискнули идти дальше. То есть, в Смоленске осталось войско по меньшей мере сравнимое по численности с тем, что разбили литовцы — и с самими литовцами. Значит, был разбит не более чем передовой отряд. И численностью вряд ли превосходящий литовские силы. То есть, у восьмидесяти тысяч, указанных в литовских источниках, можно смело отпилить нолик.

Московский боярни в полном вооружении

 Еще одна битва, приводимая как «страшный позор русского войска» — это битва при Клушине. Но опять же, согласно нашим разрядным книгам, битва была не такая уж «страшная» — командир нашего передового полка чуть позже появляется в другом походе, мартовском, как «главный воевода», и в этом мартовском походе были разбиты уже литовцы. И вовсе не с поражением в этой битве связывают наши разрядные книги свержение Василия Шуйского.

 По традиционной версии, с нашей стороны там было 24-30 тыс. человек, да 5-10 тыс. шведских наемников Делагарди. Поляков же было 6-8 тыс.

 Сразу учтем, что с польской стороны предпочитают считать только «шляхтичей». Но даже если в данном случае учтены все, это — передовой полк (вся рать поляков стоит под Смоленском и насчитывает 16-20 тыс.)

 У наших в передовом полке насчитывается около 1,5 тыс. Разрядные книги главной причиной поражения наших называет измену шведов (тогда как по традиционной версии, они одни сопротивлялись до конца и сдались, только когда все наши бежали). Учитывая, что автором традиционной версии являлся, скорее всего, сам Делагарди, такое освещение событий неудивительно.

 Собрать рать числом в 24-30 тыс. в условиях разорения войной (когда и до того, и после того подобные силы являлись редкостью) — это вовсе удивительно. А учитывая, что разрядные книги называют еще ряд направлений, где действовали царские воеводы — в частности, против Крыма, — против Жолкевского послать все силы не могли.

 см. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1600-1620/Belokurov/1.htm

 При этом, если использовать «коэффициент 3» для преувеличения нашей численности — получим силы русских войск под Клушиным в 8 тыс. Этого было достаточно для перехвата Жолкевского, равно как и для помощи Смолянам (если войско сможет проникнуть в город). С наемниками Делагарди (5 тыс.) — это дает 13 тыс., что уже превосходит силы Жолкевского и дает возможность рассчитывать на победу.

 Т.е., разумеется, поражение от наших расчетов не превратится в победу — но становится не таким диким. Конечно, Шуйский допустил ряд серьезных просчетов — в частности, распылив силы и позволив полякам осадить в острожке передовой полк — но затем измена (отказ сражаться) наемных шведов привела к резкой смене соотношения (практически, силы сравнялись, а, возможно, стали и меньше) — по сути, нас классически «разбили по частям», причем каждая часть была уже меньше, чем противник.

 Еще один пример — битва у Верховичей (1655 год). (http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1640-660/Pochod_Novg_polka_1655/text1.htm)

 О ней много документов, и она хорошо иллюстрирует сказанное. Вообще, наблюдается странная закономерность: там, где силы нашей стороны хорошо задокументированы — наши силы оказываются на редкость маленькими. Так, под Верховичами наших оказывается всего 2,5 тыс. В войне со шведами Хованский или Шереметев действуют отрядами по 3-4 тыс. А если дело касается войны с поляками — вдруг наша армия становится в десятки раз больше и воюет силами по 30-40 тыс. человек. Данная закономерность удивительна, но пока ее оставим без внимания.

 Итак, битва у Верховичей, когда остатки поляков, уже разбитых шведами, но не желающих им подчиняться, предпринимают попытку остановить наше продвижение вглубь Польши. Характерно, что по «статье», посланной от царя воеводе Урусову, тому полагалось взять всего 2 тыс. из новгородского полка (общая численность которого достигала 10 тыс. человек) — и с этими силами был расчет взять Брест. Т.е., снова, там, где наша численность хорошо исследована — действие ведется сравнительно небольшими отрядами.

 Урусову полагалось выдвинуться на Брест, который еще не присягнул шведам, и, заняв его, удержать от попадания под власть «свейского короля». В тридцати километрах Урусова окружило польское войско, в котором находился и «свейский посол». Несмотря на окружение и численное превосходство, Урусов ухитрился разгромить неприятеля. Но, по-видимому, сил взять Брест уже не было. Однако результатом похода стал довольно массовый переход поляков от шведов на сторону России.

Конные жильцы

Численность Русской армии в 16 веке

Война со Швецией

Война со шведами также показательна в плане численности наших войск. Тут исследователи копались несколько больше, и потому наши «огромные толпы» сильно поредели. Так, князь Хованский разбил графа Горна практически равными силами — 3-5 тыс. наших против 3,5 тыс. шведов. Сам Горн разбил Матвея Шереметева тоже практически равными силами — 2,5 тыс. шведов против 2,2 тыс. наших. То есть, воюя против шведов — которые вроде бы как считаются лучшими вояками Европы по итогам Тридцатилетней войны — мы действуем малыми силами. А как доходит до войны с Польшей — которую били те же шведы — наши силы вновь исчисляются десятками тысяч. Причем, хотя война со Швецией пересекается с войной за Украину, одновременно на обоих фронтах действия не ведутся! Куда же деваются — хотя бы из того же Новгородского полка! — люди, когда им надо вместо южного направления идти на северное?

 Наконец, есть, как справедливо отмечали многие, еще и объективные обстоятельства, почему подсчеты сил противника могут колебаться в разы: если, скажем, учитывать всех «нестроевых» (посошных крестьян, которым задача — копать рвы и траншеи, строить укрепления, но никак не участвовать в битве; слуг, коневодов, обозных и т.д.) — разумеется, если не в два, то в полтора раза численность противника может возрасти.

 Но обратите внимание, как резко меняется ощущение нашего быта, нашего устроения, если тридцать тысяч заменить на шесть-семь! Скажем, на Смоленск Василий выдвинул рать числом в 12 тыс. Из них может быть 6-8 тыс. участвовало в битве под Оршей (где было разбито), отступило — но литовцы отбить Смоленск не смогли.

Ливонская война

 Далее, поход на Ливонию или Полоцк — Иван Грозный двинул всего 7-10 тыс. Битва при Чашниках — 5-6 тыс. наших (и еще тыс. 5-6 идет от Смоленска — где в основном необученное пополнение) против 6-10 тыс. литовских и польских войск. Огромной получается по масштабам (сравнительным) битва при Молодях — но снова, 20-25 тыс. — это ВСЕ войско, ожидающее прихода крымчаков на нескольких направлениях, в самой битве участвуют из них дай Бог если тыс. 10-15.

 Битва под Клушиным тоже выглядит совсем по-другому: собрав по разоренному государству тыс. 6-8 и добавив к ним наемных шведов (числом 5 тыс.), Василий Шуйский двинул это войско на выручку Смоленска и на перехват Жолкевского, шедшего к Москве с 6-8 тыс. польского войска. Наши разделились на две части (1,5-2 тыс. выдвинулись вперед, встав в «острожке» — редуте — где были осаждены поляками). Оставив небольшой заслон от нашего осажденного передового полка, Жолкевский быстрым маршем подошел к основным силам, и когда шведы отказались воевать, оставшиеся 4-5 тыс. нашего ополчения не смогли противостоять основным польским силам и были разбиты.

 Видимо, так же следует уменьшить и численность наших войск в битве под Полонкой (где был разбит все тот же Новгородский полк), и при Конотопе, и в других, где, казалось, мы «массой давили противника». Это совершенно не отрицает недостатков нашего войска — но у кого их нет?

Русская армия в зимнем походе

 Но в итоге «реформа Петра» по преобразованию войска выглядит уже не столь впечатляюще. Собственно, во многом «огромные числа» наших войск возникли из работ «апологетов Петра», стремившихся доказать, как у нас до него все было плохо — в частности, из работ С. Соловьева. Между тем, если судить не только по данным наших противников, но и по нашим собственным разрядным записям, по «смете воинских сил» (см. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1660-1680/Smet_voenn_sil_1661_3/text1.htm), огромные массы (которыми мы якобы давили противника) куда-то пропадают, зато появляются мобильные (в татарском стиле) отряды, быстро перемещающиеся на большие расстояния, пригодные к налетам или способные долго оборонять крепость, но с трудом выдерживающие натиск подавляющего численностью противника в чистом поле.

 Реформы Петра, как это ни странно, привели к значительному УВЕЛИЧЕНИЮ числа солдат и к значительному росту трат на армию. Об армии, выставленной Петром под Полтавой — до 45 тыс. солдат — полководцы времен Ивана Грозного или Алексея Михайловича могли только мечтать. Впрочем, для выдерживания «правильного боя» в поле подобное увеличение (в том числе, увеличение пехоты) было необходимо. С другой стороны, сохраняется вопрос, была ли необходима подобная тактика — собственно, оборона укрепленных пунктов (в том числе, строительство «острожков» — редутов) вполне могла быть использована и в новых условиях (и тактика таких оборонительных сооружений сохраняется у нас по крайней мере до 19 века)

 См. Также:

 http://history.spbu.ru/userfiles/2009_05-Lobin-%20discusia.pdf

Доспехи и вооружение русских воинов во время Ливонской войны

Битвы русской истории 16-17 вв.

 До сих пор об этом периоде приходится встречать мнение, что «мы тогда не умели воевать», что «только навалившись массой, могли одолеть профессионального противника», и т.д. Может быть, потому основные битвы этого периода — это наши поражения; победы известны куда меньше, поражения же представляются чудовищными и страшными. Это и еще один источник «величия Петра Первого» — представление, что до него мы действовали какими-то немыслимыми войсками по сто, двести тысяч, тогда как при нем армия становится «маленькой и профессиональной». В то же время, если разобраться пристальнее, скачок при Петре окажется не таким уж значительным — если вообще останется.

 Начнем с самой больной для меня темы, мнение в которой мне никак не удается переломить, несмотря на приводимые документы — видимо, очень сильно мнение, что «не могли же все историки быть дураками». Никто не говорит, что они были дураками — но есть определенное мнение, которое в истории принято отстаивать, даже если оно противоречит источникам. Но появляются новые источники, или более внимательно читаются старые — и мнение меняется!

 К сожалению (или к счастью), период нашей истории 16-17 вв был почти не разработан серьезно, в отличие от последующих эпох. Разве что период Ивана Грозного, Смута и Раскол с войной Степана Разина. Об остальном периоде сведений куда меньше — опубликованных, по крайней мере.

Воин поместной конницы

 Да и на самом деле, документов, дошедших оттуда, не так много — но они есть. Только в них приходится долго и нудно разбираться; прочитать сочинение какого-нибудь мемуариста того времени куда интереснее.

 Например, Разрядная книга — какого боярина когда и куда послали, какое место он и вместе с кем занимал. Так сказать, «послужной список». Бесценнейший материал — какие крепости у нас тогда где были, какие направления были более важными, какие менее, даже просто имена бояр! Главное, тут, если и есть какие-то исправления — касаются они исключительно положения отдельного боярина (который, заняв более высокое положение, мог «подчистить» Разрядные книги — как, например, произошло, когда Василий Шуйский стал царем, все упоминания о Самозванце — при котором тоже велись Разрядные книги, но он тогда назывался царем! — были заменены на «вор, расстрига Гришка». Хотя в паре мест осталось и упоминание «царь»!) В целом же это — непосредственный документ, на основе которого вычислялось «место» боярина, а потому отношение к книгам должно было быть очень серьезным, когда их заполняли.

 Есть еще и «разрядные росписи». Это, по сути, ведомости — кто и со сколькими людьми когда куда привел, в какой поход. К сожалению, они сохранились далеко не про все походы, но уж если сохранились — грешно ими не пользоваться! Они перечисляют всех, до последнего человека; причем там тоже есть исправления — но видно, что это правят «по факту» — или кого-то не учли, или обнаружили, что где-то что-то не так посчитали; но исходные данные там, как правило, верны, и ошибки в разы точно содержать не могут. И если мы рассмотрим данные, дошедшие до нас из таких росписей, то окажется следующая удивительная закономерность.

Стрельцы

Полоцкий поход 16 века

 Итак, сохранилась очень подробная роспись Полоцкого похода. Там перечисляются даточные люди, дворяне, бояре, боярские дети, стрельцы, казаки, татары, кошевые (обозные), обслуга наряда (артиллеристы)… И всего их оказывается 25 311 человек!

 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/ZKPP_1562/frametext.htm

 Между тем, если открыть Википедию, увидим численность наших войск — 50-60 тыс. Напомню, Полоцк мы взяли, то есть, это был успешный поход.

Битва при Молодях

 Следующая крупная битва того времени — битва при Молодях. Опять же, есть точная роспись по полкам: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/Schlacht_Molodi/frametext.htm, где посчитаны ВСЕ участники, «опричь Мишки с казаками».

 И получается их: «И всего во всех полках со всеми воеводами всяких людей 20 034 чел, опричь Мишки с казаки.» Открываем, опять же, более популярные источники. В русском варианте Википедии сейчас цифру исправили (хотя не до конца, поставили уклончиво — 25 тыс. дворян и стрельцов, а также «возможно, ополчение»), а вот в английском варианте она сохранилась: 60 тыс!

 Откроем другую известную ссылку — на Хроно: http://www.hrono.ru/sobyt/1500sob/1572molod.php. Там — 40-45 тыс.

 У Скрынникова можно найти цифру в 50 тыс. (наиболее популярная цифра).

 (Хочется отметить положительную тенденцию на Википедии — они-таки исправляют свои ошибки).

 Третья битва, о которой тоже есть полная разрядная запись — это война с Самозванцем в 1604 году. Популярная цифра, которую приводит Маржерет и на которую ссылается Скрынников, «от сорока до пятидесяти тысяч человек» http://www.vostlit.info/Texts/rus6/Margeret_2/frametext2.htm

 Но есть и точная роспись, где опять же приводятся ВСЕ участники этого похода — Разрядная роспись похода 1604 года: http://bookfi.org/book/1215495 (ссылка не всегда работает, но кому интересно, могу выслать электронный вариант).

Русские стрельцы в бою

 И там, собрав ВСЕХ участников похода, получаем 23,5 тыс, из которых около 5,5 тыс. составляют «даточные люди», которые скорее не строевые — это «инженерные войска», обязанные мостить мосты, прокладывать гати, строить укрепления и т.д., но в бою они не участвуют. А потому остается ок. 18 тыс. дворян, стрельцов, казаков и татар (из них дворянское ополчение — вместе со всеми боевыми холопами! — составляет около 13 тыс.)

 Итак, обнаруживается следующая странная закономерность…

 В «популярных источниках» — 60 тыс, по росписи (по документам) — 25 тыс.

 В «популярных источниках» — 50 тыс., по росписи — 20 тыс. (окромя, конечно, Мишки с казаки, но вряд ли их было 30 тыс.)

 В «Популярных источниках» — 40-50 тыс., по росписи — 18 тыс.

 Итого, регулярное превышение реальной нашей численности РОВНО в 2,5 раза!

 А теперь воспользуюсь не вполне честным приемом (надо учитывать, что на Вики люди тоже учатся, и часто меняют описание в пользу более реального) и пройдусь по всем известным битвам 16-17 вв, но с учетом данного коэффициента. То есть, численность войск, сообщаемая противником (а как правило, данные взяты из польских источников, я буду приводить, из каких), в 2,5 раз превышает реальную нашу численность.

 Начну с битвы на Орше:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%F0%E0%E6%E5%ED%E8%E5_%EF%EE%E4_%CE%F0%F8%E5%E9

 Правда, число в 80 тыс. ставят под сомнение даже сами польские историки, приводя более скромную цифру в 40 тыс. Еще более «разумные исследователи» приводят цифру в 35 тыс. Она, насколько я помню, вошла во «Всемирную историю», том. 3. Если применить сюда «коэффициент 2,5», получим ровно 14 тыс. Что очень близко к оценкам «снизу» наших последних исследователей — у Лобова получается 12 тыс.

 Против литовских 16,5 тыс. (там тоже «смета», войска в основном наемные, так что число достаточно точное). Получается равное сражение, с небольшим преимуществом у литовцев, и за счет умелого использования разных видов войск литовцы одержали победу, но Смоленск обратно не забрали.

Московские артиллеристы 17 века

 К слову, всю рать под Смоленском следует оценить в 20 тыс., и вот почему. Исследования сохранившихся записей показывают, что конница — дворянское ополчение, которому было «взападло» служить в пехоте, и татары, — составляют обычно около двух третей от всего войска, и треть составляет пехота — стрельцы и казаки (городовые казаки, не запорожские — те в основном «одвуконь»). В набег на Литву логично было отправить именно конницу, пехоту же оставить в Смоленске. Ни артиллерии, ни стрельцов под Оршей у нас не было — так что видимо, все они остались в Смоленске, то есть, примерно треть (6-7 тыс.), а все войско оказывается — 20-21 тыс. Впрочем, это уже «домыслы».

Битва при Чашниках

 Про Полоцк я уже упоминал, следующая битва, которую нельзя не упомянуть — это битва при Чашниках, или на Уле. Там, по донесению Николая Радзивилла, «Находящиеся в моих руках пленные Москвитяне хотя и показывают, что их всех с самим воеводою Шуйским было до 20,000; однако я, как человек, имевший часто случай делать подобные наблюдения, полагаю, что их состояло на лице 17 или 18,000»

 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Polen/XVI/1560-1580/Ula1564/text.phtml?id=10380

 Павших же московитов он оценивает в 9 тыс.

 В другом месте я упоминал, что часто число павших указывается совпадающим с числом участников. В данном случае, думаю, имеет место примерно то же. Если в Полоцкий поход выступило около 25 тыс., то 20 тыс. могло быть у нас ВСЕГО на том фронте, да еще они были разделены на две части и двигались с двух сторон: от Полоцка и от Смоленска. А потому численность Шуйского в 8-9 тыс. будет вполне достоверна. 8 тыс. — это как раз в 2,5 раза меньше 20 тыс., которые можно найти в Википедии. Против 6 тыс. литовцев (не буду пока это число ставить под сомнение). Это объясняет весь ход битвы, описанный Радзивиллом: что Шуйский дал ему «поле для битвы», дал возможность построиться, но после того как передовой полк русских был рассечен, русские обратились в бегство.

 Самоуверенность Шуйского становится понятной — наших было больше (но не сильно! Числа почти равные). Ну, а что не устояли — всяко бывает. Конечно, подготовка оставляла желать лучшего, наверное… Но сам Шуйский погиб — видимо, это и сыграло роковую роль в исходе сражения.

Стрельцы

 Псковский поход. Не буду брать численность поляков (до 100 тыс. в наших источниках!), посмотрим только на нашу.

 Википедия дает 16 тыс.

 у Скрынникова можно найти 25 тыс.

 10 тыс. ополчения — довольно произвольное предположение.

 Разрядная запись похода Симеона Бекбулатовича (он считался там «главным») http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/Razrjad_pochod_1580/text.htm

 дает общее число порядка 6 тыс., но эта роспись неполна. Есть еще две росписи, касающиеся того же времени, правда, Ржевских воевод, но оттуда велено им идти на Новгород и Псков, а имена воевод там те же, что и в росписи Симеона Бекбулатовича:

 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/Dok_livon_vojne/text.htm

 Там дворян, и детей боярских, и татар, и стрельцов — указано около 7 тыс. Какое-то ополчение, наверное, было — но оценки его весьма произвольны, и вряд ли оно составляло больше, чем регулярные силы. Как мы можем видеть, опять «популярная цифра» 25 оказывается в 2,5 раза выше реальной.

Стрельцы разных полков

 Еще два наших «позора» — битва при Болхове и при Клушине

 Болхов 11 мая 1608 года. Разрядной росписи не сохранилось (или не найдено в архивах, или не опубликовано). Как всегда, наших «не менее 30 тыс». Но как мы видели, еще ДО начала Смуты, в походе на Самозванца участвует МЕНЕЕ 30 тыс. — порядка 23 тыс. всего, и порядка 18 тыс. боевых единиц. Думаю, за годы Смуты, когда дворяне разбежались по своим вотчинам или переметнулись к самозванцам, Шуйский вряд ли мог себе позволить больше. И если к 30 тыс. применить «найденный коэффициент», получим 12 тыс.

 Наши разрядные книги (это не разрядные записи, Разрядные книги перечисляют только воевод, кто какое место занимал) указывают, что «многие» изменили Дмитрию Шуйскому и бежали на сторону Лжедмитрия. Тогда, при начальной численности почти равной (12 тыс. наших против 13 тыс. польско-литовских сил), при измене «иных многих» численность могла поменяться весьма сильно, дав полякам преимущество в разы. Тогда понятна осторожность Дмитрия, если неясно, на кого можно положиться; ну, и хотя Дмитрий не становится «гениальным полководцем», но и поражение его оказывается вполне объяснимым.

 Клушино, 24 июля 1610 года. Опять, 30 тыс. наших, плюс 5 тыс. наемников-шведов. У поляков — 7 тыс. Применив «коэффициент 2,5» (только к нашим, шведы считаются отдельно, ибо наемники), получаем наших — 12 тыс. Далее, наши разрядные книги пишут, что «свейские немцы изменили», то есть, 5 тыс. оказываются выведенными из расчета (Скрынников полагает, напротив, что они сражались до конца, но источник этой информации, думаю, очевиден — сам Делагарди, командир наемников).

 Далее, наши отделили авангард в 1,5 тыс. Короче, в итоге получаем почти равные числа, которые опять в условиях неразберихи и частых предательств сыграли в пользу врага.

 Зато в битве под Москвой, где с Ходкевичем пришли вполне себе приличные наемные немецкие силы и польские гусары, с нашей стороны считают 7-8 тыс., плюс 2,5 тыс. казаков Трубецкого — против 12-15 тыс. поляков! И там мы ухитрились победить…

 На самом деле, тут применять «коэффициент 2,5» не стоит, ибо подозреваю, что тут-то ведомости сохранились и известны — потом победителей Романовы награждали. Трубецкой, по крайней мере, своих казаков угощал…

 То есть, еще один странный момент, о котором я упоминал — стоит только обнаружиться данным с нашей стороны, как они оказываются МЕНЬШЕ, чем вражеские силы. Аналогичное происходит и позднее.

Русские воины во время Смоленской войны

 Смоленская война 1632-34 гг.

 К сожалению, опять точных разрядных росписей участников похода найти не удалось, но есть полная смета служилых людей за 1631 год: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1620-1640/Smetnyj_spisok_1631/text.htm

ВСЕГО — по всем городам — их 66, 5 тыс.

 Это считая бояр, дворян, боярских детей, казаков, стрельцов, наемников, обслугу наряда, татар и т.д.

 Ясно, что в поход все они пойти не могли, да и позднее, когда Шеин попал в безвыходное положение, немалые силы двигались ему на помощь (немалые — сравнительно с его собственными).

 Как показывает более поздняя практика, обычно в поход — в серьезный — выступает около трети всех сил, еще треть остается в резерве, и треть — несет обычную службу. То есть, войско Шеина составляло около 22 тыс. Удивительно, но очень близкую цифру дает и Д.Н. Меншиков, на которого ссылается Википедия — 24 тыс, включая наемников.

 Учитывая, что позднее почти половина армии после набега крымчаков отъехала от Смоленска на «Береговую службу», оставшиеся — с учетом потерь — 10-12 тыс. вряд ли могли уже противостоять польским войскам.

 Битвы Русско-Польской войны середины 17 века (1654-1667 гг) тоже освещаются весьма странно.

 Наиболее известным там является наши разгромы под Конотопом и под Полонкой. Про Конотоп уже много всего написано (в том числе, и то, что там, как обычно, за число убитых выдали ПОЛНОЕ число участвующих в сражении), я бы остановился на битве под Полонкой.

 Но сначала о битве под Брестом в 1655 году. Есть указание царя Алексея Михайловича воеводе Урусову, взять 1000 или 1500 дворян и казаков из Новгородского полка. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1640-1660/Pochod_Novg_polka_1655/text1.htm

 Позднее в битве участвуют 2-2,5 тыс. человек.

 Весь Новгородский полк, по росписи, составляет «Обоево конных и пеших 9764» http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1660-1680/Smet_voenn_sil_1661_3/text1.htm

 Из них в походе на Брест участвует всего 2,5 тыс. (к слову, заметно смещение в пользу пехоты — если в 16 веке было обычно две трети конницы и треть пехоты, то теперь 5,5 тыс. конницы и 4 тыс. пехоты — почти сравнялись)

 А вот под Полонкой у Хованского — 8,5 тыс. человек, почти ВСЕ силы Новгородского полка.

 Не стану это число делить на 2,5 (хотя и соблазнительно — получится 3,5 тыс. человек, очень похожие на другие числа), но укажу, что после длительной войны выставить такое число в поле малореально, а учитывая, что Хованский очень быстро возобновил свой полк — либо разгром был не таким страшным, как описано в Википедии, либо участвовали куда меньше сил с нашей стороны.

Стрелец с пищалью

 Ну, и последняя большая допетровская война — Чигиринские походы.

 Интересно о них пишут в Турецкой википедии http://tr.wikipedia.org/wiki/1676-1681_Osmanl%C4%B1-Rus_Sava%C5%9F%C4%B1

 Насчет первого похода даже не возражают, что они проиграли — Ибрагим Паша отступил и был брошен в тюрьму в Стамбуле. Насчет второго — «21 Августа 1678 года силы Османов заняли Чигирин. Это было крупное поражение русских, лишившихся обширной области». Правда, согласно указам Федора Алексеевича, изначально в наших планах было разрушить Чигирин, если турки будут требовать его возвращения. Так и получилось.

 Многие упрекают Ромодановского в нерешительности. Я уже писал о том, что во многом данная оценка базируется на дневнике Гордона — главного виновника нашей сдачи крепости. Правда, там много получилось из-за отсутствия взаимопонимания между Гордоном и его подчиненными, Гордоном и Ромодановским; в общем, зря наши офицеры предложили Гордону стать их командиром после смерти Ржевского. Но — как получилось, так получилось.

 Однако главный момент — это опять же численность наших войск. Согласно Смете военных сил на 1681 год (вскоре после войны), наши войска — ВСЕ — составляли 164232 человек, да «черкас гетманских 50 тыс.» (ну, казаков, как и татар, редко кто считал точно, так что к этим 50 тыс. тоже можно отнестись скептически).

 Но если точно посчитаны остальные ратные люди (а там учтены, опять же, все), то треть от них составит всего 55 тыс. Учитывая вспомогательные рати, стоящие в тылу, а также необходимость перекрыть путь как к Чигирину, так и к Киеву (весьма вероятно было движение турок и на Киев), осторожность Ромодановского в этих условиях более чем оправдана.

 Число турок из Википедии на русском языке — 200 тыс. — я бы тоже поставил под сомнение, но даже с применением к ним того же коэффициента 2,5 получим около 70 тыс., что превышает наши силы и заставляет быть осторожными.

 По всем источникам — в частности, http://www.vostlit.info/Texts/rus13/Gordon/pril5.phtml?id=1425 вызывает удивление НЕРЕШИТЕЛЬНОСТЬ действий Ромодановского, тогда как в предыдущий год он вел себя куда более решительно.

 Опять же, много времени потеряли, ожидая прихода Черкасского, который привел всего 5 тыс. казаков. Но если мы опять предположим, что что-то не так с числами?

Воин боярского ополчения

 Итак, Ходырева — http://rudocs.exdat.com/docs/index-178538.html определяет численность наших сил в 66 тыс. человек, казаков — в 50 тыс. Я встречал численность наших и 85 тыс. (а вместе с казаками — 120 тыс., что близко к Ходыревой).

 О казаках, которых тоже часто считали «по лошадям», можно сказать и отдельно — видимо, коэффициент 2,5 к ним вполне применим (ехали каждый «одвуконь», плюс одна общая на двоих — «односумов»), так что вряд ли их было более 20 тыс. А вот с нашими интересно.

 В первом походе, о котором сохранилась точная роспись, участвовало 34,5 тыс. чел, не считая казаков. http://fond-xranitel.ru/forum/viewtopic.php?f=6&t=94

 Перед вторым походом константинопольский патриарх пишет нашим послам: «Касательно численности войска патриарх сказал, что турок не будет более 26 тыс., волохов, мультян, сербов, болгар будет 10 тыс., но сопровождающих людей будет много» http://rudocs.exdat.com/docs/index-178538.html

 Соответственно, наши, с учетом гарнизона Чигирина, могли рассчитывать на победу даже с такими же силами, что и в первый поход. И с ними двинулись к Чигирину. Однако позднее, Гордон оценивает силы турок в 120 тыс. (вряд ли), Самойлович — в 90 тыс., польский дипломат Ян Гнинский пишет о 50 тыс. и большом обозе. (любопытно опять совпадение оценки Гордона с 50 тыс. * 2,5 )

 Оценка татар в 80 тыс. явно завышена, с учетом «четверного коэффициента», их было порядка 20 тыс. (похоже на правду).

 Но тогда, если наши могли выставить всего 34 тыс., даже против 50 тыс. турок и 20 тыс. татар, пятитысячный отряд Черкасского уже оказывается серьезной подмогой, и ожидание его понятно! То есть, выступив, наши вдруг обнаружили, что число врагов значительно больше, чем ожидали. Осторожность Ромодановского в такой ситуации становится более чем оправданной. И объясняет практически все странности.

 Если же 50 тыс. — это только турок, к которым следует добавить 12 тыс. валахов и других союзных вассалов, тогда турки получают почти двойное преимущество над нашими — 62 тыс. турок и 20 тыс. татар против 11 тыс. гарнизона Чигирина, 34 тыс. Ромодановского и 5 тыс. Черкасского. (Обращает на себя внимание совпадение числа 34 тыс. и 85 тыс., приводимых в источниках, деленных на 2,5 . Число 34 тыс. получается и из 55 тыс., оцененных нами как обычное полевое войско, в треть от всех сил, с применением «коэффициента нетчиков», вычисленного для Московского выборного полка).

 Таким образом, винить Ромодановского в сдаче Чигирина и в «нерешительности» просто нельзя — в условиях почти двукратного преимущества противника он сделал, наверное, максимум возможного.

 В первом походе с обеих сторон силы были меньшими (и лучше посчитанными) — около 50 тыс. турок, около 40 тыс. наших и казаков — и там никто под сомнение нашу победу не ставит, даже турки

 Итого, получаем такую таблицу битв 16-17 вв.

 Таким образом, конечно, на фоне «почти постоянных побед» в 18 веке, наше «через раз» выглядит не очень блестяще. Правда, «почти постоянные победы» в Семилетнюю войну вызваны, в частности, тактикой, близкой к тактике Чигиринских походов — большой полк, принимающий главный удар — и боковые подвижные части, наносящие вспомогательные удары. Да и отмечу, что большинство сражений в Семилетнюю войну выиграны в численном превосходстве.

 А с учетом этого, ясно, что реформы были необходимы — но, прежде всего, по части снабжения и обучения войск, а даже не принципа их формирования. От турок «победоносный Петр» потерпел тяжкое поражение на Пруте, да и потом, до Суворова, победы над турками давались нам с большим трудом — так что дело тут не в организации армии.

 Возможно, в 18 веке мы стали более здраво оценивать свои силы и лезли только на того противника, которого нам «разрешали побить». Так, против Наполеона мы сражались вместе почти со всей Европой (поначалу; потом, правда, получилось наоборот — но не сказать, что в войну 1812 года наша тактика и стратегия принципиально отличалась от Ливонской войны), а Турцию били только в союзе с Австрией. В 17 веке мы себе позволяли роскошь воевать в одиночку против нескольких противников.

 О чем это говорит, и так ли у нас тогда было все плохо — решать вам.

Размещено с любезного разрешения автора.

Источник: http://samlib.ru/b/burlankow_nikolaj_dmitriewich