– Таким образом, мы можем с полной уверенностью заключить, что генетики неправы, – вполголоса продолжал Вишенка. – Приобретённые признаки всё-таки наследуются. Только наследование происходит латентно и селективно… ну, то есть проявляется не всегда, а только в определённых условиях и в определённое время. И не у всех. Но у некоторых – очень хорошо проявляется. Сами видите.
– Видим, видим, – сдавленным шёпотом подтвердил Чиполлино, напряжённо всматриваясь в темноту за окном. – Лучше бы там была девственница из твоего рассказа.
– Или еврей, – дрожащим голоском добавила Редиска.
– Или еврей, – согласился Чиполлино. – Не знаю, правда, кто такой еврей, но по-любому лучше учиться на его примере, чем на таком… Редисочка, скоро твой дядюшка придёт?
– Обещал вечером заглянуть, а во сколько – не сказал, – огорчённо пожала плечами девочка.
Маленький Чиполучча опять залился слезами. Чиполотто обнял братика и начал качать его на коленях, одновременно нашёптывая в ушко что-то успокоительное.
Чиполетто с остальными братьями-луковками до сих пор обрабатывал рану отца. Место укуса покраснело и воспалилось. К счастью для себя, Чиполлоне всё ещё не пришёл в сознание.
Праздничный пирог, весь в пыли и паутине, валялся на полу.
– Вот он! – внезапно воскликнул Чиполлино и сжал в руках кочергу. – Проклятье, ну где же синьор Чеснок? Редиска, поднимайся на чердак и кричи изо всех сил, зови дядю! Вишенка, идёшь с ней, остальные – рассредоточились возле окон, быстро! Как только полезет – сразу бейте палками. И молитесь, друзья, молитесь… – добавил он севшим голосом.
За окном бушевала октябрьская гроза. Одна за другой вспыхнули две ярких молнии, и теперь уже все дети разглядели невысокую коренастую фигурку в соломенной шляпе. Увязая в раскисшей листве, к дому опять приближался кум Тыква. Его редкие кривые зубы угрожающе скалились, за неровными, разными по размеру глазницами плясало неистовое алое пламя.
