И еще один Мир
Могилев. 19 ноября 1917 года. Ставка. Утро.
— Господин генерал-лейтенант, я ни за что не отвечаю. Сюда едет новый главнокомандующий…
— Николай Николаевич. Ведь дела вы еще не передавали, и по распоряжению Совнаркома исполняете обязанности верховного главнокомандующего. Мне нужно, что бы вы отдали приказ об эвакуации Финляндии. Только и всего.
— Вы понимаете, о чем просите…
— Да. Прекрасно понимаю. А вот вы, похоже, нет. И если вам будут сниться тысячи невинно убитых финнами русских, среди которых немало женщин и детей, то виноваты в этом будете только вы. Адмирал Развозов такой приказ, адресованный морским силам, уже дал.
— Господин Верховный …
— Поручик. Не мешайте, оставьте нас.
— Но…
— Вы глухой, поручик?
— Господин генерал…
Поручик Шнеур потянулся к кобуре за револьвером, но внезапно ему в спину уперлось что-то твердое.
— Поручик, извольте выполнить распоряжение генерал-лейтенанта Смирнова.
— Благодарю Николай Николаевич.
Поручик медленно развернулся, встретившись взглядом с человеком, стоящим за его спиной и так же медленно вышел из кабинета генерал-лейтенанта Духонина.
— Продолжим наши словесные баталии, господин генерал, или отдадим приказ? Или мне рассказать вам еще что-нибудь из советско-финских отношений?
— Каких отношений?
— Советско-финских генерал. Как они напали на нас через двадцать два года. Как мы отбросили их дальше Выборга и снова вернули свои, исконно русские земли. Или как они помогают нашим врагам немцам, отдавая им на содержание целые подразделения, состоящие из одних финнов. Мне продолжать?
Генерал-лейтенант Духонин, медленно встал, подошел к столу, набросал несколько строк на листке бумаги.
— Возьмите, — хриплым голосом произнес он.
— Лейтенант Васильев. Возьмите приказ, проследите за передачей адресату. А вы генерал собирайтесь.
— Куда?
— Поедем к вам домой, а потом вместе с супругой в Петроград.
— Зачем.
— Дурацкая привычка Николай Николаевич. Если начал делать дело сам, то и доканчивать тоже надо самому. А то пришлют всяких говорливых дураков, а потом подтирай за ними. Да, Николай Николаевич. А узников в Быхове вы отпустили?
— Я вызвал к себе полковника Кусонского, но …
— Тогда подождем его и решим эту весьма занимательную задачку…
— Господин Верховный Главнокомандующий, разрешите.
— Хм.
— Не стойте в дверях Вячеслав Матвеевич, проходите. Что у вас.
— Николай Николаевич, это рапорт об отставке.
— Прошу прощения Николай Николаевич. Представьтесь полковник.
— Начальник Полевого управления авиации и воздухоплавания полковник Ткачев.
— Не сочтите за бестактность полковник. Где воевали?
— Юго-Западный фронт. Командир 1-й истребительной авиагруппы. Шесть сбитых аэропланов.
— Знаете что полковник. У парадного входа, стоит грузовой автомобиль с матросами в кузове. Присоединяйтесь к ним. Не пожалеете.
Быхов. 19 ноября 1917 года. Здание бывшего католического монастыря. Вечер.
— Господин генерал. Через четыре часа Крыленко приедет в Могилев, который будет сдан Ставкой без боя. Генерал Духонин приказал вам доложить, что всем заключенным необходимо тотчас же покинуть Быхов. Вас ожидают машины и …
— Что и полковник?
— Там матросы и с ними…
— Какие матросы? Объяснитесь полковник.
— С ними комиссар Смирнов, а так же генерал-лейтенант Духонин с супругой.
— Николай Николаевич здесь? С супругой? И что они делают?
— Всю дорогу, комиссар Смирнов и Николай Николаевич беседовали.
— Вот как, — генерал Корнилов вышел из камеры – господа к нам приехал Николай Николаевич и с ним какой-то комиссар Смирнов.
— И что же теперь?
— Полагаю, что следует отдать приказ текинцам о готовности к выступлению в полночь.
— Я не думаю Лавр Георгиевич, что текинцы нам помогут. Нет, я не сомневаюсь в их преданности и надежности, но именно их присутствие может нас всех выдать.
— Вы кто милостивый государь?
— Генерал-лейтенант Смирнов Николай Константинович. А это лейтенант Иванцов.
— Я вас не знаю генерал-лейтенант…
— Не стоит об этом. Я больше по морскому ведомству. И если мы будем продолжать нашу милую беседу, то дадим нашим противникам лишний шанс.
— Я не имею никакого желания подвергать опасности своих людей.
— Генерал. Назначьте своим людям точку рандеву и давайте поторопимся.
Несколько часов спустя. По дороге в Псков.
— Что это в руках у вашего матросика.
— Это не мой матросик, а краснофлотец Васильев из команды эсминца Сильный. А в руках у него СВТ.
— СВТ? Хм. Полагаю что-то заграничное?
— Ну отчего же. Наша винтовка. Самозарядная винтовка Токарева. В 38 году принята на вооружение.
— В тридцать восьмом году?
— Давайте сначала доберемся до нашей базы, а там вы получите ответы на все ваши вопросы. А может даже и больше.
Ваза. Финляндия. 20 ноября 1917 года.
Телеграмма: «Вице-адмиралу Подгурскому. Немедленно прекратить все сношения с шюцкором. Подготовить все подчиненные вам силы к переходу в Ревель. Вооружение, которое нельзя срочно эвакуировать – уничтожить.
Адмирал Развозов».
Петроград. 20 ноября 1917 года. Смольный.
— Телеграмма от Крыленко. Прибыл в Могилев. Духонин бежал. Некоторые штабисты тоже. Представителей союзных миссий в городе нет.
Ревель. 23 ноября 1917 года. Завод Беккер и К.
— Товарищ контр-адмирал, радио от Пушки-1.
— Ну, наконец-то. Читайте.
— Прибыли в Псков. Будем прорываться на Ригу. Со мной много гостей. Ознакомься с материалами «белого движения».
— От Бахирева сообщения есть?
— Да. Прибыли Громобой и Россия, ледокол Волынец.
— Хорошо. Объяви о срочном совещании в 14.00. Объявляется боевая готовность №2.
Через час. Там же.
— Товарищи командиры. Наш комиссар сообщил о затруднениях в Пскове. Будет прорываться в Ригу. Я доложил об этом адмиралу Бахиреву, он готовится к приему. Сегодня же провести проверку готовности кораблей. Возможно, будем сниматься с якоря, и уходить на острова. К пулеметам на мостике поставить дежурных. Боевая готовность Два не отменяется.
Мариенхаймн. Финляндия. 23 ноября 1917 года.
Радиограмма: «Полковнику Вацетису. В связи с отделением Финляндии готовиться к эвакуации гарнизона и большей части батарей Аландских островов. Готовьте роту саперов на острова Утэ, Эрэ, Руссарэ и пост Люпертэ, для демонтажа или взрыва орудий береговых батарей.
Комендант».
Остров Эрэ.
Остров Руссарэ.
Остров Эзель. Аренсбург. 28 ноября 1917 года. Штаб 425-го пехотного полка.
— Здравствуйте Илья Константинович.
— Здравия желаю.
— Как поживает геройский полк?
— Здоровы.
— Не митингуют более.
— Да нет. После убеждения комиссара Смирнова, побаиваются.
— Работы на батарее закончили?
— Да. Привели в порядок, что смогли. Захоронение подновили. Линкор германский излазили вдоль и поперек. Сняли несколько пушек с боеприпасами. Остальное в лом. Моряки хорошо постреляли. Восстановили батарею 120-мм. Остальное сняли. Зенитные батареи тоже.
— Ну, чтож, хорошо. Ожидаем к себе гостей, но это по большей части к вам.
— А что за гости?
— Комиссар Смирнов пригласил генерала Духонина и с ним еще несколько офицеров. Надо будет для них квартиры приготовить. С остальным поможем, как можем.
Командир полка, полковник Стрихин Илья Константинович, проводил уполномоченного, старшего лейтенанта Тетюшкина и вновь принялся за бумажную работу.
