Глава V — Война и мир Скандинавии в середине XIV века (Gott Mit Uns!)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой небольшой скандинавский альт-исторический цикл, и сегодня речь пойдет про вторую часть правления короля Эрика XIII, после того, как он утвердил себя в качестве короля Дании. Будет рассказано про реформы короля, войну с датскими дворянами и Ганзой, а также ряд важных для Фолькунгов и Скандинаии событиях, вроде эпидемии Черной Смерти.

Содержание:

Вторая Ганзейская война (1345-1351)

Ликвидировав основного конкурента на корону Дании, Эрик XIII вздохнул было свободно – но, увы, ненадолго. Выбив из войны датских дворян и гольштейнцев, перебив армию германских наемников, он так и не одолел остальных союзников Вальдемара IV – Ганзу, Мекленбург, Померанию, а также примкнувший было к ним Саксен-Лауэнбург вместе с коалицией германских и голландских городов, не входящих пока еще в состав Ганзы, торговле которых мешало скандинавское доминирование над Балтийским морем [1]. Все они сформировали новую коалицию, целью которой отныне было сдерживание амбиций государства Фолькунгов, ограничение его развития, и установление свободной торговли в Балтике и за ее пределами. К ним присоединился граф Иоганн III, не смирившийся до конца с поражением даже после получения большой суммы денег и разгрома у Орхуса. Отмобилизовав все возможные ресурсы, союзники неожиданно появились в балтийских проливах, высадили десант и заняли ряд важных крепостей и городов, среди которых самыми важными были Копенгаген и Мальмё, а также небольшую крепостцу на острове Сальтхольм. Этим они фактически захватили контроль над проливом Эресунн, и получили выгодный плацдарм для дальнейшего наступления как на Швецию, так и на острове Зеландия. Лишь после этого последовало формальное объявление войны. Швеция оказалась застигнута врасплох – армию успели распустить, король вместе с братом Вальдемаром находились в Стокгольме, и с ситуацией в Дании пришлось разбираться Нильсу Эббесену, у которого тоже не было средств для мгновенного реагирования на вторжение. Даже более того – ему пришлось самому бежать в Ютландию, так как остров Зеландия, где находилась резиденция наместника в Роскилле, быстро была захвачена ганзейцами. Наконец, завершая череду несчастий, мирный договор решил нарушить Вальдемар Абель, бывший герцог Шлезвига, который вернулся в свои владения и забрал у своего малолетнего сына герцогский пост, присоединившись к Иоганну Голштинскому, и выдвинувший себя в новые короли Дании. Эрик XIII вернулся к тому же, с чего начинал, получив новую войну против сильной коалиции лишь с немного лучшим положением, чем было у него в 1340 году.

И армию, и флот пришлось собирать заново, привлекая все больше ресурсов. В поисках союзников король Эрик вновь обратился к тевтонцам и новгородцам, но первые фактически отказались от поддержки новой войны, заняв выжидательную позицию, а вторые вновь смогли прислать лишь ушкуйников. Фёрбунд, изрядно потратившись на предыдущий конфликт, вновь стал активно финансировать армию шведского короля, но его ресурсы не были безграничными – в то время как Ганза с ее германскими союзниками только по-настоящему втянулась в войну. С Дании также много денег и ресурсов получить было нельзя – помимо того, что она была отрезана из-за захвата Эресунна ганзейцами, основные ее территории, а именно Ютландия и Шлезвиг, были сильно разорены в ходе предыдущей войны. Какое-то время положение с финансами было настолько тяжелым, что королю пришлось пойти на крайность, и продать наименее ценные с его точки зрения владения – норвежские Оркнейские острова, которые с удовольствием купил король Шотландии. Это решение вызвало бурю возмущения в Норвегии, но королю удалось усмирить ее, действуя дипломатией – на войну действительно требовались большие деньги. Собравшись наконец с силами, принц Вальдемар выдвинулся поход с целью вернуть Мальмё, а вдоль берега пустил шведский флот. Но по пути у острова Эланд его настиг шторм, а затем, во время сборов у острова Борнхольм, заявились ганзейцы, устроившие настоящий погром. Потери шведов были велики, флот фактически перестал существовать. Лишившись поддержки с моря, Вальдемар стал готовить осаду Мальмё без его участия, но, как и ранее с Орхусом, пришлось готовиться к штурмам, так как продовольствие в город доставлялось без особых помех через Эресунн. Впрочем, шведский принц и тут развил кипучую деятельность, и благодаря ухищрениям сначала смог деморализовать немецкий гарнизон города, а когда наступила зима 1345-1346 годов, и берега Эресунна замерзли, он провел ночной штурм Мальмё со стороны моря, через гавань. Успех был полный, но принц и не собирался останавливаться, спустя день, пока ганзейцы не пришли в себя, переправив на Зеландию свою армию глубокой ночью, захватив с ходу Копенгаген и осадив Роскилле, где засели немцы. К этому времени к проливам подоспел «последний морской резерв» Фолькунгов — норвежское морское ополчение на небольших парусных и парусно-гребных судах. В условиях открытого моря они бы не представляли из себя большой ценности, но в узостях проливов, рядом с множеством островков Дании, они зачастую были даже куда более удобны для использования, чем большие парусники. Объединив усилия с ушкуйниками, они стали совершать набеги на берега противника, пресекать судоходство и оттеснять на юго-восток флот Ганзы. Это у них с переменным успехом получалось, что позволило принцу Вальдемару взять Роскилле, и вернуть под контроль остальные острова. Впрочем, немецкие союзники нашли чем ответить на этот успех, развив наступление на Ютландском полуострове, которое возглавил герцог Шлезвига, Вальдемар Абель. Датское ополчение во главе с Нильсом Эббесеном оказалось вытеснено в Орхус, и вновь село в осаду, как и в предыдущую войну, успешно отражая штурмы и сохраняя важный плацдарм для дальнейшего наступления на материке.

С лета 1346 года по лето 1348 года на суше установилось шаткое равновесие, но вот на море противостояние шло с постоянным ожесточением. Торговля на Балтике пришла в упадок для обеих сторон — сказывались военные действия, но никто из них не желал уступать. Голландские города снарядили было небольшую экспедицию для нападения на Берген, но город был заранее предупрежден и укреплен, а во фьордах грузные голландские корабли встретили верткие суда норвежского морского ополчения – в результате чего нападение было отражено. С другой стороны, на Балтике успех то склонялся в пользу Ганзы, то вновь возвращался в состояние равновесия. Весной 1348 года Ганза снарядила огромный флот и, собрав все возможные сухопутные войска, отправила его к Готланду. Захватив этот остров, немцы смогли бы взять под контроль все торговые пути в регионе, и диктовать свои условия скандинавам. Высадка десанта на остров прошла успешно, но город Висбю, к тому моменту бывший одним из самых укрепленных городов Швеции, решил сражаться. Понимая его важность, Эрик XIII мобилизовал силы государства, и собрал в Стокгольме весь флот, который он только мог. Это заняло несколько месяцев, и за это время бюргеры и воины короля на острове Готланд творили чудеса отваги и изобретательности, отражая один приступ за другим. В городе возникли проблемы с некоторыми продуктами, появились зачатки болезней, но жители отказывались сдаваться, понимая, что вместе со сдачей они уступят немцам и свое благополучие, и богатства, накопленные за годы бытности в качестве столицы Фёрбунда. Большой штурм, который должен был стать последним, начался в августовские дни – и в эти же дни завязалось морское сражение. Обе битвы так и не внесли решающий характер – на суше немцам удалось занять часть стены, но дальше они не прошли из-за упорного сопротивления горожан, а на море оба флота понесли большие потери, но так и не добились победы. Осада должна была продолжаться, но решающим оказался тот факт, что пока между флотами шел в бой, в Висбю прорвались суда с продовольствием и подкреплениями. Спустя несколько дней немцев удалось выбить за стены, и они эвакуировали свое войско на оставшихся в строю кораблях. Победа досталась шведам, и принц Вальдемар, стремясь закрепить ее, тут же перебросил свои войска вместе с кораблями в Ютландию, повторив то же, что и в прошлую войну – заняв Шлезвиг и отрезав армию Вальдемара Абеля от его союзников. Когда наступила зима, войска приготовились к передышке перед решающей схваткой – на полях Ютландии должен был решиться исход будущей войны.

Но в начале 1349 года на Скандинавию обрушилась Черная Смерть [2] – эпидемия бубонной чумы, до того вызвавшая сильный рост смертности во всей Европе. В Скандинавии, из-за компактности проживания населения и развитой внутренней торговли, ее воздействие оказалось катастрофическим. Норвегия едва ли не вымерла – убыль населения была такой, что мертвых было некому хоронить, а Берген, некогда процветающий город, опустел. Не обращая на эпидемию внимания, скандинавы и немцы продолжили воевать. В морском сражении в Эресунне летом 1349 года флот Ганзы потерпел поражение – войдя с намерением высадить войска на остров Зеландию и вновь захватить ее, он неожиданно встал на месте из-за наступившего штиля, чем и воспользовался находившийся рядом гребной флот ушкуйников и норвежцев. В Ютландии же, в ходе битвы двух Вальдемаров, обе стороны понесли большие потери. Граф Гольштейна, Иоганн III, участвовал в битве и был тяжело ранен в поединке с молодым Вальдемаром Фолькунгом, который также не вышел целым из боя. Тем не менее, победа осталось за немцами, и шведский принц был отвести отозвать свое войско в Орхус, а сам отправился лечиться в Копенгаген. Именно в таком положении находились воюющие стороны, когда чума в 1350 году обрушилась на Данию и Швецию. Смерть стала собирать обильную жатву, не щадя никого, не делая различий между полом, возрастом и происхождением людей. Вспышка в Копенгагене выкосила столько людей, что мертвых дворян пришлось хоронить самим дворянам, так как рабочих рук не хватало. Принц Вальдемар, еще целиком не оправившийся после болезни, сам рыл могилы своим друзьям, собутыльникам и соратникам в войне. В Швеции эпидемия распространилась так быстро, что укрыться от нее в Финляндии смогли лишь король с королевой и их третьим сыном, Харальдом, и то только потому, что поездка началась еще до распространения болезни. Три других сына – Карл, Вальдемар и Юхан – в это время находились в Стокгольме, и умерли от болезни. Вместе с ними умер и сын убитого в бою короля Дании, Вальдемара IV, Кристофер, находившийся там на воспитании [3]. Кроме них, и значимых политических фигур Скандинавии погибли также оба сына герцога Шлезвига, Вальдемара [4], и все представители нескольких видных династий, включая Рёднаттов и Моненшерн. Схлынув в 1351 году, чума еще несколько раз вспыхивала в регионе до конца XIV века, в результате чего население региона катастрофически сократилось – в Швеции и Дании на 1/3, в Норвегии наполовину. В последней особенно тяжелой оказалась убыль дворянства, и без того крайне немногочисленного – страной по сути некем было управлять. Эпидемия сильно ослабила государство Фолькунгов, но не минула стороной и Ганзу с ее германскими союзниками, где размах Черной Смерти был хоть и меньшим, но вполне достаточным для того, чтобы превзойти потери от любой войны. В 1351 году последовал еще ряд второстепенных стычек в Ютландии и на морских подходах к Любеку, после которых стало ясно, что продолжать войну незачем, нечем и некем. Вслед за этим в Висбю собрались дипломаты всех воюющих сторон, и был заключен мир.

Так как положение Ганзы к моменту начала переговоров было более выгодным из-за потери скандинавами Ютландии, то Эрику XIII пришлось уступать гораздо больше, чем им. Пришлось ослабить торговые ограничения для Ганзы, а также выплатить определенную сумму денег правителям Мекленбурга и Померании, чьи территории были в ходе войны разграблены ушкуйниками. Также за счет Дании Гольштейну уступались некоторые территории на границе двух государств, однако фактически это были лишь небольшие прирезки, за которые Иоганну III пришлось еще и заплатить из своего кармана. Вальдемар Абель, лишившись наследников, восстановил свой герцогский титул, и стал правителем Шлезвига, но подписал с королем Эриком договор, по которому его герцогство переходило Фолькунгам, а точнее – Вальдемару Хаконссону, наместнику Дании. Такой договор стал бы трактоваться как однозначное поражение скандинавов, если бы не несколько важных оговорок и последствий, которые происходили из него и прокатившейся по региону эпидемии Черной Смерти. Во-первых, Фолькунги, сделав несколько уступок в мелочах, не уступили главного – своих доминирующих позиций в Балтике и проливах, сохранив свой контроль над ними, а послабления в области торгового конфликта Фёрбунда и Ганзы носили временный характер, и должны были продлиться лишь 20 лет. Во-вторых, война привела к значительным демографическим изменениям. Речь шла даже не о том, что эпидемия забрала примерно треть населения всех воюющих государств – в Германии во время ее вспышки прокатились еврейские погромы, и те стали массово переселяться на восток и север, в том числе – в государство Фолькунгов. С другой стороны, аналогичным образом случились погромы и на территории государства Эрика XIII – но уже направленные на немцев. Это вызвало массовый исход немецких поселенцев с территории Дании, что вкупе со смертью или откупом всех немецких арендаторов или скупщиков земли в стране окончательно решило вопрос о немецкой экспансии в пользу датчан. Наконец, положение Ганзы, несмотря на победу в войне, лишь немногим улучшилось – контроль над торговлей в Балтике все равно сохранился в руках Фёрбунда, а контроль над проливами Эресунн, Большой и Малый Бельт, Каттегат и Скагеррак – за Фолькунгами. В любой момент против Ганзы могло быть вновь возобновлено торговое наступление, и позиции ее в международной торговле могли пошатнуться. Все «золотые жилки» Балтики, включая Сконскую ярмарку и тевтонское зерно, находились под контролем скандинавов, которые к тому же монопольно торговали шведскими железом и медью. Ценой колоссальных усилий Ганза фактически лишь купила себе передышку на 20 лет, после которой ей оставалось или смириться с поражением, или вновь вкладываться по полной в военное решение вопроса о торговле на Балтике. Ну а государство Эрика XIII, несмотря на огромные демографические потери, уверенно смотрело вперед – сохранив контроль над важнейшими торговыми путями Балтики, Швеция имела средства для восстановления экономики после эпидемии, а после получения контроля над Данией получила ряд возможностей, реализация которых могла бы сделать ее одной из великих европейских держав, что, с учетом последующих событий, становилось лишь вопросом времени.

Дворянская война в Дании (1353-1356)

С концом войны с Ганзой Эрик XIII наконец-то смог начать наводить порядок в Дании. У него были амбициозные планы по развитию датского сельского хозяйства, укреплению южных границ Шлезвига, развитию судоходства и торговли в этом государстве – но ему пришлось столкнуться с твердолобостью и консерватизмом местного дворянства. Местное собрание данхоф, аналог шведского риксдага, было представлено исключительно дворянами и духовенством, и тормозило любые реформы и нововведения. Их вообще удивляло то, что шведский король, пускай и носящий также корону Дании, начал вмешиваться в «сугубо внутренние» дела их государства. Между тем, деятельная и кипучая натура Эрика не позволяла ему просто так оставаться в стороне, и он в своих планах касательно Дании заходил все дальше и дальше. Он стал добиваться принятия определенных решений касательно делопроизводства в Дании с помощью лояльных ему дворян, но чем большие изменения он проводил в стране, тем меньше его сторонников становилось среди датской знати. При этом лояльность бюргеров Фолькунгам оставалась самой полной, немногим меньшую лояльность выказывали крестьяне, которые надеялись на установление в Дании тех же порядков землевладения и статуса крестьян, что и в Швеции. И Эрик действительно задумал провести масштабную крестьянскую реформу, вместе с реорганизацией данхофа по образцу шведского риксдага – т.е. с включением в его состав бюргеров и выборных представителей от земледельцев. В случае успеха обеих реформ дальнейшие преобразования в Дании могли бы проводиться гораздо проще и быстрее. Кроме того, тревожили Эрика и другие вопросы – в частности, наследования датской короны его единственным сыном, Харальдом, который был непосредственным наследником корон Швеции и Норвегии, но в Дании ему еще предстояло быть избранным после смерти своего отца.

Узнав об этом, датское дворянство тут же консолидировалось против шведского короля. Во главе движения встал все тот же неуемный герцог Шлезвига, Вальдемар Абель. Потеряв своих сыновей и возможных наследников, подписав капитуляции и завещав свой титул шведскому принцу, он ничуть не растерял былых вздорности и амбиций, и еще надеялся на то, что у него появятся новые наследники. Более того, он являлся одним из двух оставшихся в живых представителей династии Эстридсенов [5], и последним ее мужчиной. Благодаря своей бурной биографии, он также был вполне естественным лидером любого движения против Фолькунгов, что быстро определило его ведущую роль. Был составлен масштабный заговор датского дворянства против Эрика XIII. Группа заговорщиков должна была отправиться в Роскилле, где летом 1353 года пребывал король, под видом подносителей даров, и убить его. В заговор оказался вовлечен и принц Вальдемар Хаконссон – после победы в войне над Ганзой он рассорился с братом, лишился поста наместника (в пользу Нильса Эббесена) и поселился на острове Фюн вместе с супругой, предаваясь пиршествам и прочим развлечениям. Он давно уже был замечен в больших симпатиях к датчанам и датской культуре, к которой он приобщился в ходе долгих войн на ее территории, и потому датские дворяне если и желали кого видеть в качестве короля Дании, так это Вальдемара – тем более, что он был плохим управленцем, и став монархом, мог бы стать удобной марионеткой в руках аристократии. И действительно, он выказал интерес к заговору, и должен был стать его активным участников – после убийства Эрика XIII в Роскилле принца Харальда, который находился там же, заставили бы подписать акт отречения от короны Дании, и пост короля занял бы сам Вальдемар Хаконссон. Однако на деле заговорщиков ждало жестокое разочарование: Вальдемар и не думал предавать своего брата, а попросту сдал всю делегацию с потрохами. Большинство ее участников были арестованы, часть попыталась все же совершить задуманное – но была остановлена хускарлами и 13-летним принцем Харальдом, который лично зарубил двух нападавших боевым топором. Это было полное фиаско – но весть о нем не остановила Вальдемара Абеля, который собрал ландстинг в своем герцогстве, и по его решению был избран новым королем Дании. Однако вслед за этим последовало жестокое разочарование из далеких земель – узнав о подобных событиях в Дании, германское дворянство Эстляндии, единственной заморской территории Дании, не желая участвовать в конфликте, попросту собралось и сделало то, что ранее сделало дворянство Сконе – объявило о своем прямом переходе в состав шведской короны. Организатором всего этого действа оказался германский рыцарь, Тидерикус (Тиль) Врангель [6], который после этого прибыль в Роскилле и предложил свои услуги и услуги своих приближенных лично Эрику XIII, вместе с решением ландтага Эстляндии. Король принял его предложение, и приблизил к себе – несмотря на то, что Тиль был немцем, он был «своим» немцем, целиком лояльным скандинавам, из-за чего всеобщая германофобия государства Фолькунгов не распространялась на выходцев немецкого дворянства из подконтрольных территорий.

Новая война, устроенная дворянами в Дании, продлилась всего три года – с 1353 по 1356. Поддержку Вальдемару Абелю оказали голштинцы и ганзейцы, но все стороны были истощены недавней войной, да и рисковать торговыми уступками со стороны Швеции они никак не хотели, в результате чего их помощь лишь способствовала некоторому затягиванию конфликта. Сил у самопровозглашенного короля Дании явно не хватало, в то время как лоялисты не спешили с возвращением под их контроль территорий, предпочитая планомерность и систематизм. Под шумок дворянской войны Эрик XIII все же провел в Дании крестьянскую реформу, и создал новый всесословный данхоф, который поддерживал любые его начинания. Это вызвало дополнительный приток сторонников Вальдемара Абеля со стороны датского дворянства – но шведский король как будто этого и хотел. Датская знать планомерно выбивалась и приводилась к покорности. Многие дворяне погибли в ходе сражений, многие древние роды прервались. Те, кто попадал в плен к королевским войскам, обычно проживали не очень долгую жизнь – их судили и казнили за измену присяге королю, чего ранее в истории Дании практически не бывало. Жен и детей убитых и казненных вывозили в Финляндию, Норвегию и Швецию, лишая имущества в Дании. Тиль Врангель, ставший королевским любимчиком, таким образом нашел себе жену из числа датских дворянок, чьего мужа он убил перед этим в сражении. Лишь дворянские роды, изначально лояльные королю Эрику XIII, оставались нетронутыми, да добровольно сдавшиеся королевской милостью прощались за всех их прегрешения, но с предупреждением, чтобы это был последний раз. И королю верили, так как видели, с каким систематизмом он боролся с датской вольницей. Прозвище «Справедливый», популярное до того в Швеции и Норвегии, отныне приклеилось к Эрику и в Дании, с особым, кровавым акцентом.

В конце концов, лишившись практически всей армии, последнего замка и всего имущества, Вальдемар Абель с несколькими сотнями сторонников бежал в Гольштейн, где был принят Иоганном III. Однако мирного убежища он там не получил – в обмен на кругленькую сумму денег граф выдал Вальдемара Эрику, и тот был казнен на центральной площади Копенгагена, который был объявлен новой столицей Дании. На собравшемся вскоре данхофе Эрик добился утверждения наследной формы правления в стране – впервые за ее историю безо всяких лишних оговорок власть переходила от отца к сыну, или же от брата к брату. Кроме того, вводился запрет на возведение дворянами собственных крепостей, а уже существующие либо срывались, либо передавались во владение короля Дании. То, чего не могли добиться многие короли в результате системной политики, случилось в результате стечения обстоятельств, трех войн и одной эпидемии Черной Смерти, которые выкосили строптивое датское дворянство, и вынудили его покориться королевской власти. Именно с 1356 года Эрик XIII мог считать себя полноправным королем Швеции, Норвегии и Дании, сосредоточившим власть в Скандинавии в своих крепких руках. Больше крупных войн при жизни этого правителя не было – лишь только мир, реформы, развитие и становление на месте некогда расколотых и враждующих государств единой Скандинавии.

Дела мирного времени

Эрик XIII редко принимал непосредственное участие в военных действиях, да и сборы войск не проводил лично, ограничиваясь лишь напутственными речами шведским, норвежским и датским воинам. Все его внимание поглощали дела развития государства, которые даже в военное время пользовались у него приоритетом. Более того – даже в самые тяжелые месяцы войны с Ганзой довольно значительное количество войск находилось не на театре военных действий, а далеко на севере и востоке, где велась своя война, пускай и кардинально отличавшаяся от того, что происходило в Дании. Еще с юношеских лет Эрик хотел подчинить себе далекий север – земли, слабо заселенные и освоенные человеком, где проживали саамы, данники шведской короны. Потому с 1340 года он стал снаряжать экспедиции на север, вглубь Скандинавского полуострова, в Карелию, на Кольский полуостров – на все те территории, которые по условиям Ореховского мира признавались зоной интересов государства Фолькунгов. Дабы обозначить все значение, которое он придавал этому процессу, Эрик постоянно совершал визиты в Лапландию, Финмарк, на Кольский полуостров, в Карелию, Эстерботтен, лично принимая присягу у местных племен, и участвуя в закладке городов. Так, лично ему принадлежит право считаться основателем таких городов, как Кольстад, Хандвик, Тромсё, Кеми и Остракеми [7]. Во время этих визитов он не раз брал с собой супругу и детей – или всех, или по отдельности. Именно во время такого рабочего визита в Финляндию в 1350 году он взял с собой сына Харальда, который оказался единственным его ребенком, пережившим эпидемию Черной Смерти. Осуществлялись и морские походы, во время которых поданные короля Эрика наносили на карту точные очертания берегов Скандинавии. Некоторые из экспедиций отправлялись и далеко за границы государства – так, во время своих четырех экспедиций некий Сванте Нильсен, норвежский моряк, открыл и официально присоединил к шведскому государству архипелаг Свальбард (Шпицберген), установив там знамя с королевским гербом, а также обследовал побережье Гренландии, посетил местные норвежские поселения, и, по слухам, даже нанес визит к восточным берегам Северной Америки, заново открыв Винланд – но из этой экспедиции, четвертой и последней, мореходу не суждено было вернуться. Другой мореход, сын немца и шведской женщины, Густав Стромберг, тщательно обследовал берега Поморья и нанес на карту места возможного основания поселений и промыслов. Однако король Эрик, ценя договора с новгородцами, не решился претендовать на эти земли, ограничившись посылкой охотников за пушниной, а саму карту спрятали в долгий ящик, чтобы вспомнить о ней лишь спустя долгое время. Визит короля в Кольстад в 1358 году стало своеобразной меткой, датой окончанием «Великого похода на Север». Худо-бедно, не всегда контролируя территории на сто процентов, но государство Фолькунгов подчинило себе все территории Скандинавского полуострова и берега северных морей. Отныне никто не мог правомерно претендовать на эти земли, так как официально они с этого момента принадлежали шведской короне.

Также не единожды пришлось Эрику XIII решать проблемы экономики, которые особенно острыми стали после эпидемии Черной Смерти в 1349-1340-х годах. Несмотря на то, что вспышки болезни с большой смертностью продолжались, основной урон демографии уже был нанесен, и убыль населения в отдельных регионах составила половину, а то и более от былого. В Норвегии масштабы запустения оказались наиболее катастрофическими – в до того перенаселенной стране, где любой участок земли, пригодный для земледелия, тщательно возделывался, появились пустыри с дикорастущими культурами, за которыми некому было следить. Для восстановления демографии региона за короткие сроки не хватало людей – ибо убыль населения была и в Швеции, и в Дании, и негде было найти скандинавских переселенцев для Норвегии. Потому, поразмыслив некоторое время, король решил на освободившихся землях, включая сложные для земледелия, но пригодные для выпаса скота, стимулировать активное развитие овцеводства, а из шерсти, которую планировалось получить с овец, сразу, в Норвегии и частично Швеции, ткать ткани. Это не только было решением проблемы экономического развития региона, но и сулило большие денежные выгоды – шерстяные ткани стоили на европейских рынках очень дорого, и покрытие собственных потребностей позволило бы сэкономить большую сумму денег, а экспорт и вовсе дал бы неплохую денежную прибыль. Вместо этого потребности населения в продовольствии решено было восполнять за счет создания государственного резерва зерна и мяса для Норвегии. Руководить всеми этими начинаниями Эрик назначил Тиля Врангеля, который оказался неплохим организатором, и, переселившись в Норвегию, быстро «натурализовался» и стал одним из видных представителей новой норвежской знати. Запасы продовольствия запасались на несколько лет вперед, и продавались в богатые на урожай годы, когда амбары быстро восполнялись за счет «свежака». В голодные же годы с государственных складов начинали раздавать зерно и солонину, что позволяло если не предотвратить голод, то по крайней мере свести его к минимуму. Создав первый такой склад в Осло в 1359 году и успешно испытав в ближайшие годы, в 1363-1367 годах они были созданы по всей территории Скандинавии. С некоторыми изменениями эта система продолжила существовать до конца XIX века, и благодаря ей скандинавы практически забыли про голод и массовую смертность из-за отсутствия продовольствия даже в неурожайные годы. Кроме того, король позаботился об увеличении объемов импорта соли – важного консерванта, источников которого в Скандинавии не было. Основным поставщиком ее стал Данциг, куда соль попадала с территории Польши. Деятельные шведские купцы, понимая всю важность этого товара, стали вкладываться в развитие польских солеварен, что стало началом сближения двух пока еще чужих и довольно далеких друг от друга государств.

Занялся король Эрик также вопросами династии и государственной титулатуры. Именно при нем в стране появилась четкая иерархия дворянских титулов, состоящая из баронов, графов, герцогов и принцев. Сразу же король отметил несколько династий, которые имели особо большое значение в его государстве – Нильс Эббесон, поднявшийся высоко по ступенькам феодальной иерархии, стал герцогом Зеландским. Помимо него, герцогских титулов удостоились лишь несколько фамилий – Гриппены стали герцогами Сёдерманландскими, Сварткорпы – герцогами Уппландскими, а потомки верного Тиля Врангеля – герцогами Вестфольда. Появились также и бароны с графами, пускай и в небольших количествах. Дарование подобных титулов было знаком особого расположения короля, потому само по себе не несло никаких привилегий, но обычно вместе с титулом награждаемый получал также деньги и землю, прибыли с каких-то выгодных промыслов, не говоря уже о том, что в глазах общества более титулованный дворянин обладал куда большим доверием и авторитетом, чем нетитулованный. Принцами могли быть лишь представители королевской династии из побочных ветвей, для чего и были введены эти особые титулы, с условной территориальной привязкой. Так, Вальдемар Хаконссон стал 1-м Принцем Датским, и этот титул мог унаследовать его наследник, в то время как остальные дети могли именоваться просто принцами и принцессами. Особый титул получили наследники престола – в 1362 году, после пышной свадьбы, Харальд Эрикссон и Маргрете Вальдемарсдоттир были провозглашены первыми кронпринцем и кронпринцессой Швеции, Норвегии и Дании. Для повышения престижа династии Эрик XIII одним из первых монархов в Европе основал светский рыцарский орден на 36 мест, лидером которого стал сам король. Орден был назван в честь Северного Льва – элемента геральдики, который повсеместно встречался и в Швеции, и в Норвегии, и в Дании, хотя в первую очередь подразумевался лев Гёталанда, который уже долгое время считался фамильным гербом Фолькунгов. Рыцарями ордена первое время могли стать лишь поданные правящей династии, в основном – видные государственные деятели, однако со временем в их число попали также заграничные принцы и представители дружественных стран.

В целом, несмотря на тяжелые войны, эпоха правления Эрика XIII оказалась временем бурного развития экономики государства. Скандинавское купечество активно богатело, получая сверхприбыли с торговли зерном, рыбой, железом, медью и прочими товарами. Рыбная ярмарка Сконе и зерновой порт Риги стали бездонными колодцами, из которых купцы, а вместе с ними и все государство Фолькунгов постоянно черпало огромные ресурсы, все более и более накапливая экономический потенциал. Вдобавок к старым рынкам появился еще один, новый – в Копенгагене, который постепенно превращался в самый важный торговый город Балтийского моря, где осуществлялась торговля между Балтикой и Северным морем. Едва только отгремели войны за Данию, как город стал настолько бурно развиваться, что не осталось даже среди дворян сомнений в том, что судьба расположила правильно – при короле Эрике жилось намного лучше, чем раньше. Чувствовали это и крестьяне, которые благодаря развитию земледелия также начинали развиваться. Здесь, правда, речь шла не о всеобщем обогащении, а о расслоении крестьянства на три прослойки – рядовое, зажиточное и батраков, т.е. безземельное. Последние стали прибывать в города и крупные поместья дворян, где становились наемными рабочими, рядовые крестьяне постепенно увеличивали свое состояние, но зажиточное крестьянство пока еще не вошло в полную силу, сдерживаемое сельской общиной и ее правилами, по которым они фактически не могли полноценно и самостоятельно владеть землей. Впрочем, депопуляция страны из-за Черной Смерти несколько ослабила эту проблему, и крестьянство еще какое-то время могло свободно развиваться. Благодаря развитию торговли и ремесел богатели и остальные сословия – дворяне и духовенство. И хотя государство Фолькунгов при короле Эрике Справедливом не могло конкурировать в прямом смысле с ведущими державами Европы, его экономический рост оказался столь бурным, что уже становилось ясно – не за горами появление в Европе нового сильного игрока, способного на великие свершения.

Управление и законотворчество Эрика XIII

Одним из главных дел всей жизни Эрика XIII стала коренное преобразование государственного управления вверенных ему корон Швеции, Норвегии и Дании. Несмотря на относительно небольшое население, его владения растянулись на сотни и тысячи километров во все стороны света от Стокгольма, и для эффективного управления ими требовались новые методы, отличимые от старых, как требовалось улучшить и систему местного самоуправления, налогообложения, созыва ополчений, и многого другого. Образцом, само собой, выступала Римская империя, но на ее основе Эрику удалось создать свою, отличимую систему. Началось все с самой Швеции, в 1347 году, когда определение «государства свеев и гётов» король повелел изменить на «государство шведов», фактически утвердив слияние двух старых народностей в одну новую нацию. Вслед за этим, уже в 1352 году на местах вместо старой феодальной вводилась новая, королевская администрация. Государство делилось на провинции во главе с губернаторами, а провинции, в свою очередь, делились на коммуны, управляемые фогтами. Были расширены права самоуправления городов, которые по статусу приравнивались к коммунам, и подчинялись провинциальной администрации. Исключением стали лишь Королевские города – Стокгольм и Або, и вольный город Висбю, которые приравнивались по статусу к провинциям и подчинялись напрямую королю, при этом сохраняя за собой свободу выбора городского главы (фогта, или мэра). Следующая волна изменений началась в 1354 году и затронула Норвегию, где вводилась аналогичная администрация, а в 1356, когда наконец-то усмирилась Дания, начались территориальные преобразования и там, пускай и не без ворчания оставшейся после войн и чисток местной знати. К концу 1350-х годов все реформы управления были завершены, и в трех государствах утвердилась единообразная и достаточно эффективная администрация. Однако практически сразу же возникла недостача в образованных людях, способных занять необходимые места управленцев. Это делало неизбежным основание первого скандинавского университета, которым стал Уппсальский королевский университет, официально основанный в 1367 году, незадолго до смерти Эрика XIII [8]. До этого, еще с самого начала своего правления, ему приходилось отправлять дворян для обучения за границу, но теперь необходимое образование скандинавы могли получать у себя дома, невдалеке от столицы государства. Еще одним преимуществом своего университета было то, что учеба велась на скандинавском языке, а латынь шла лишь как довесок к богословию.

Вслед за административными реформами последовали реформы законодательства и судов. Она сразу же задумывалась единой для всех трех государств, что вызвало определенное ворчание, но ее отличимой особенностью стало не навязывание шведских норм законов остальным, а создание из элементов законов всех трех государств чего-то нового, более эффективного и полезного. К созданию свода законов приложил руку сам король, за что этот свод получил название «Слово Эрика». В нем устанавливались четкие права и обязанности всех сословий, определение самих сословий, список правонарушений и наказаний за них. За этими определениями четко скрывался один немаловажный факт – на законодательном уровне, окончательно и бесповоротно Эрик XIII отменил рабство и крепостное право в любом виде, сохранив лишь некоторое ограничение прав крестьян в границах общин там, где эти общины существовали. При этом сами общины он пока решил не трогать – то, что они не существовали в классическом виде в Норвегии, казалось ему весьма прогрессивным и правильным, но крестьянство Швеции и Дании были его главной опорой, а попытка нанести удар по общине привела бы к потере популярности среди них и ослаблению королевской власти. «Слово Эрика» стало основным сводом законов Скандинавии в течении нескольких столетий, и было заменено более новым и актуальным сводом лишь в начале XVII века. Вслед за законами изменились и суды. На уровне коммун и городов имелись обычные суды, которые могли судить лишь горожан и крестьян в пределах своей юрисдикции, но уже на уровне провинции создавались королевские суды, которые имели право судить уже и дворян. Выше них был лишь суд с участием дротса (королевского законника), или самого короля. Этим независимые суды дворянства фактически упразднялись, хоть дворяне и продолжали иметь особый статус, да и судьями на уровне провинций в подавляющем большинстве случай также выступали дворяне. Единственной независимой судебной системой в Скандинавии оставалась церковная, но ее Эрик XIII предпочел не трогать – на протяжении всего его правления он сохранял чрезвычайно теплые отношения с церковью, в том числе и датской, благодаря чему нередкими были упоминания его имени во время молебнов и проповедей в восторженных тонах, что не могло не сказаться положительным образом на его репутации.

Завершив реформу судов в 1364 году, Эрик XIII пошел дальше, совершив крайне рискованный шаг. Дело в том, что Норвегия после всех предыдущих событий уже не только превратилась в целиком зависимое от Швеции государство, но уже и не могла вновь стать целиком самостоятельной в случае стечения обстоятельств из-за единого экономического пространства Скандинавии, малочисленности собственного дворянства и духовенства, и большой популярности Фолькунгов в общем и Эрика в частности среди крестьян. Кроме того, после административной и судебной реформ, а также унификации законов отличий между Швецией и Норвегией уже практически не существовало, не считая, конечно, диалектов и особенностей рельефа. Единственным разительным отличием становилось свое правительство в Норвегии – но оно уже и так было составлено в значительной мере из шведских дворян, и лишь дублировало функции правительства в Стокгольме. Потому король, проведя предварительную подготовку, созвал ландстинг в Осло, и по решению представителей всех сословий уния между двумя государствами упразднялась, а их короны объединялись в одну; само государство теперь именовалось не просто Швецией, а королевством Швеции и Норвегии. Вместо привычного династического герба с тремя коронами и львом Гёталанда, государственным гербом стало сочетание трех корон и норвежского льва с секирой. Норвежское дворянство приравнивалось к шведскому, риксдаг расширялся за счет норвежских делегатов, а в риксроде были обновлены несколько должностей, на которые были назначены выходцы из Норвегии. Несмотря на некоторое сопротивление, слияние двух государств было проведено достаточно успешно, и без особых неприятностей. Проблемы возникли в Дании, которую насторожило подобное слияние, но Эрику XIII удалось убедить датчан в том, что подобное слияние прошло при полном согласии норвежцев, и лишь потому, что государственное управление в Норвегии находилось в плачевном состоянии – в то время как для Дании не была действительной ни одна из указанных причин. Действительно, Эрик не собирался поглощать еще и датское государство, но действительные причины отличались от озвученных – было банально рано, слишком мало прошло времени в унии, датчане еще не свыклись со шведскими порядками, и для слияния государств пришлось бы ломать их через колено, чего король совершенно не желал. Тем не менее, он приложил все возможные усилия для того, чтобы в будущем сложились все благоприятные условия для создания единого скандинавского королевства.

С эпохой правления Эрика XIII также связано появление самого старого государственного флага Европы – Скандинавского, или же Северного Креста. По традициям XIV века, главным государственным или военным отличительным знаком становился стяг, знамя, чаще всего – с гербом правителя, личным или династическим. Однако геральдика к тому времени стала настолько развитой, что гербы порой представлялись чрезмерно сложными и при нанесении на ткань, и при опознании на поле боя. Потому простые и понятные символы все чаще завоевывали внимание у практичных людей. Одним из таких символов стал Даннеброг – белый крест на алом фоне, смещенный к древку, чьи корни уходят еще в XIII век и времена завоевания Эстляндии датчанами. Это был простой и понятный символ, который на своих знаменах впервые активно начал использовать Вальдемар IV Датский. Тогда удобство подобного знамени заприметил его соперник на поле боя, практичный принц Вальдемар Шведский, который тут же начал вводить нечто подобное. Первые знамена были простой конверсией Даннеброга, и представляли собой красный крест на белом фоне. Однако это знамя просуществовало недолго, и уже вскоре Вальдемар использовал другой стяг – синий крест на белом фоне, взяв два основных цвета с династического герба Фолькунгов. Вслед за ним этот символ переняли и купцы Фёрбунда, однако сохранив форму, они стали использовать два других цвета – золотой как символ богатства, и синий как символ моря. Но если на море золотой крест на синем фоне быстро прижился и стал основным, то на суше более употребляемым стал синий крест на белом фоне. Однако, когда идея подобного флага дошла до короля Эрика, он счел знамя слишком простым и не соответствующим его личным взглядам на вопрос государственной символики. Как раз в это время шли работы по унификации Швеции с Норвегией, и король планировал, что уже его сын или внук сделает то же с Данией. Требовался флаг, как бы объединяющий все три государства в одно, и самым простым и логичным решением оказалось поместить в обычный Даннеброг тонкий синий шведский крест поверх белого. Так родился флаг Скандинавии, который постепенно станет использоваться все шире и шире, и к XVII веку завоюет положение главного символа государства, оттеснив на задний план государственный герб [9].

Все эти масштабные реформы преследовали не только цели упрощения управления большим государством и повышения эффективности администрации, но и другие, менее явные. Эрик XIII не был удовлетворен тем, что его государство было разделено по государственному признаку, и что взаимоотношения между Швецией, Норвегией и Данией были установлены разными договорами, а на их территории осуществлялось отличимое судопроизводство. Он стремился создать единую, унифицированную Скандинавию, где разговоры о различиях датчан, шведов, норвежцев, саамов и финнов были бы уделом научных или хмельных дискуссий, но никак не результатом фактического положения. К счастью, условия середины XIV века, несмотря на все удары и потери, оказались чрезвычайно благоприятными для проведения широкой политики интеграции и унификации, а сам Эрик оказался тем человеком, который прекрасно понимал ее механизмы и мог провести ее наиболее эффективно. Именно потому Норвегия, лишь недавно находившаяся в состоянии унии со Швецией, без особого сопротивления слилась с ней, и именно потому речь шла не об утверждении шведских порядков среди норвежцев, а о взаимном проникновении благотворных для развития общества тенденций, законов, порядков. Швеция от поглощения Норвегии изменилась немногим меньше, чем сама Норвегия, что замечали еще современники. С Данией было сложнее – она совсем недавно находилась в унии с Швецией, и форсировать процесс ее интеграции было чревато большими бедами и потрясениями. Потому Эрик ограничился созданием единого экономического и правового поля, при сохранении де-юре отдельного государства Дании. Датское дворянство, бывшее главной опорой государственности Дании, при нем активно расселялось по всей Скандинавии и ассимилировалось, но ассимиляция шла не в бытовых условиях, а в умах людей, и ей было подвержено также дворянство и других стран. С каждым годом датское, шведское и норвежское дворянство сливалось друг с другом все более и более, формируя нечто новое, много более могущественное, чем ранее – единую скандинавскую правящую элиту, противопоставленную «засилью немцев» былых времен. Определения «датчанин», «норвежец» или «швед» все более стали ассоциироваться с географическими регионами, но не с государствами – ибо государство на всех было одно. Созданию этого единого пространства, сознания общности и единства всех скандинавов Эрик XIII посвятил всю свою жизнь и все свои силы, растратив которые, он и умер в конце 1367 года в Уппсале, вскоре после своей последней речи о будущем государства перед недавно набранными в его университет студентами с разных концов Скандинавии.

Примечания

1. В частности, Харлем и Амстердам «впишутся» в подобную войну в два счета, так как им жизненно необходим контроль над балтийской хлебной торговлей, которую уже оседлали скандинавы.
2. Вообще источники указывают, что эпидемия дошла до Скандинавии в 1349 году, но встречал также цифры 1348 и 1347 годов, которые, скорее всего, ошибочны.
3. На самом деле Кристофер умер позднее, не успев жениться и оставить потомство.
4. Как и с Кристофером, оба они умерли позднее, не оставив наследников, а один из них даже успел стать последним герцогом Шлезвига из династии Эстридсенов. В АИшке я просто несколько ускоряют угасание этой ветви династии ввиду объективных причин (разорительная война, эпидемия чумы).
5. Второй является Маргрете, находящаяся на воспитании в Стокгольме. В реальности это была первая дочь Вальдемара Аттердага с подобным именем, и успела умереть до того, как родилась вторая, ставшая более знаменитой в качестве одного из авторов Кальмарской унии.
6. Реальный персонаж, один из первых достоверно известных представителей Врангелей.
7. Соответственно реальные Кола, Кандалакша, Тромсё, Кеми (Финляндия) и Кемь (Россия).
8. Да, в реальности он был основан на столетие позднее, но в реальности вообще все было иначе. Создание светской королевской администрации всегда неизбежно приводило к основанию национального университета – так как значительно повышались требования к количеству и качеству образования управленческих кадров.
9. Таким образом, флагом единой Скандинавии становится реальный флаг Норвегии. Что поделать – выглядит как слепое копирование, но в рамках скандинавского креста сделать что-то, что одинаково объединяло бы все его территории, в иной форме практически невозможно.