Джек-Пот.

Уверенный стук в дверь избушки раздался ближе к вечеру, когда единственная корова села Кряковка, принадлежащая Председателю Кузьмичу, исторгла прощальное Му и свалилась замертво скошенная отсутствием перспектив сельского хозяйства.

 -И хито там? – пробренчал из-за двери старушечий голосок.
 -Милиция! Тфу ты черт! Прости меня грешного. Открывай Селантьевна, это я- Дьякон! По делу значится – пригибаясь, отбухал в щель  бородатый молодец в милицейской форме без погон со здоровенным алюминиевым распятием болтающимся на шее.

Дверь тут же распахнулась и из полумрака выступила ”Бабушка- Божий Одуванчик” укутанная в белоснежный пуховый платок и огромные валенки до пояса. Все остальное тельце бабули скрывала ношенная зековская телогрейка с оторванным номерком на обвисшей груди.

-Заходи Милок ежели по делу. Редкий гость ты стал Гошенька на нашей улице. Раньше-то, когда телехфония была, тебя тока позови сразу на машине с мигалками примчишься, а как стал дьяконом по совместительству , так задергали тебя. Участковым чай полегче было служить-то ? – и Селаньтевна посторонилась, пропуская в низкий коридорчик двухметрового участкового и по совместительству деревенского дьякона.

Дьякон пригнулся и забухал по сеням своим сорок-пятым растоптанным. Войдя в хату он по привычке снял без кокардную фуражку, протер вспотевший лоб и истово перекрестился на висящий в углу под потолком замотанный в паутину старинный телевизор . Приглядевшись к “иконе”, чертыхнулся и трижды плюнул через левое плечо на голову бабки, безуспешно пытаюшейся просочится в узкую щель между каменным печом дьякона и дверным косяком.

-Я с поздравленьицем Селаьньтьевна. Ты в Лотерею играла в Церкви намедни? Вот! Выигрыш тебе выпал. Джек-Пот! Имееш право “Прошение” оформить непосредственно Господу с четырьмя желаниями. Прошение пойдет по прямому каналу на самый верх. Есть шанс. Будем оформлять. – и раскрыв офицерский кожанный планшет с пачкой бумаги с тяжелым вздохом гость присел к столу.

-Лотерея! Ахинейская! – Всплеснула сухими лапками бабуля.

-Не ахинейская, а Арихимандритская. Это надо понимать! – и дьякон взметнул указательный палец к закопченному потолку.

Бабуля шустрым мотыльком метнулась по углам и через минуту перед служителем культа нарисовался скромный натюрморт из пол-литры мутной самогонки и тарелки квашенных помидоров.

-Начнем-с! Имя! Фамилия! Год рождения, уголовная статья и родственники за границей есть?! – произнес дьякон голосом участкового и грозно впечатал свой голубой и пока еще трезвый взгляд в сжавшуюся бабульку.

-Та Бог с тобой Гошенька! Ты ж у меня с пеленок в хате бывал. Али не признал меня грешную? Это же я! Селаньтевна!- испуганно икнула старушенция.

-А ! Черт! – детина тут же спохватился и попытался осенить себя кресным знамением. Не найдя икон, поплевав по сторонам, облобызал распятие и доверительно сообщил хозяйке – ты это, ты не обижайся, это проклятое прошлое во мне чудит. Все я помню. Шас сам напишу.

Дьякон достал из пачки бумаги пожелтевший бланк Допроса Свидетеля и послюнявив карандаш, зачеркнул в слове “Протокол” последних пять букв, дописав выше другие – Печатное “Про” и корявое “шение” слились в предвкушении события. Скрупулезно заполнил графы Дата, ФИО, место жительство

В тему он вписал суть: Оформление Личного Прошения Господу на основании “Двадцать первой заповеди о Джек-Потах”

Селантьевна подливала Дьякону самогон, тот хрустел помидорами и смахивая скупую слезу впечатывал в бумагу прошение нетвердым почерком.

— .. подкинь Господи денег, крышу обновить в сарае, прохудилась совсем, скоро завалится внутрь.

— .. вну-трь. – дьякон старательно высунув кончик языка водил карандашом по бумаге.

— .. коза Машка вот уже неделю не может разродится, ты уж помоги ей Господи, сердце болит за нее. Мучается животинка.

— …жи-во-тинка – повторял по слогам бывший участковый, старательно выводя каракули в протоколе.

-А еще, Господи, прошу тебя образумь соседа моего, Григория . Уж больно он пьет много, того и гляди в гости к тебе нагрянет, не исповедовавшийся.

— по-ве-до-вав-шись. Ну ты добрая Селаньтевна. Целое желание тратить на такого охламона.

-Ты пиши милок, пиши. я и тебя не забуду. И последняя просьба Господи – сделай так что бы наш дьякон попом стал.

-Ну ты даешь Селантьевна! Я то тут причем?

-Заслужил батюшка. Ты добр и отзывчив всю жизнь был. Вот и о тебе замолвлю словечко Господу.

-Все? Ну давай вот тут подпись свою ставь рядом с “С моих слов записано верно” Еще чето осталось ?Эх! Наливай!

Уже в полной темноте, из домика примерной селянки Селаньтевны, в кусты крапивы вывалится столбиком здоровенный участковый-дьякон и ойкнув скакнул через покосившийся забор на кривую улочку. Единственную улицу в этом забытом Богом селе.

Утро вломилось в голову Дьякона эскадроном нетрезвых гусар гарцующих на не обезженных мамонтах. Осторожно придерживая обоими руками грозящую взорваться как пояс шахида голову, священник нащупал дорогу к кадке с водосточной водой и с размаху уронил ее туда. В воду.

Минуту спустя, едва не захлебнувшись и судорожно вдыхая деревенский кислород, он пошатываясь и придерживаясь рукой за стену хаты побрел к сортиру пытаясь вспомнить куда его носило за полночь.

Ближе к обеду, изрядно поправившего здоровье дьякона видели идущим строевым шагом к церкви. Бывший участковый высоко возносил носок кирзача и звонко хлопал им по пыльной дорогое напевая “Наша служба и опасна и трудна..”. Он успевал к началу службы. И это его наслаждало.

Под вечер, когда хмельные пары вознеслись к небесам, а ноги сами несли дьякона домой, он вдруг остановился как громом пораженный. Прямо перед ним в воздухе замаячил образ Селаньевны укоризненно грозящей ему пальчиком. – Прошение! Забыл.. Завтра последний день подачи Прошений и .. Где этот бланк?

До полуночи бывший участковый ходил в гости. По всем местам где он мог оставить свой планшет. И везде ему пытались помочь видя его плачевное состояние и перекошенную физиономию. И наливали.

В три часа ночи, под неумолчный шум сверчков и прочей цвикающей в темноте напасти, дьякон сопя ввалился к себе в хату и шатаясь от стены к стене подпалил резервную керосинку. Пока пламя за мутным стеклом разгоралось, дьякон счастливо разглаживал на корявом столе измятый бланк “Прошения”. Бланк нашелся в огороде у Сельантьевны акуратно притоптанный его каблуком еще в прошлую ночь.

Утром, невероятно трезвый дьякон стремительно вбежал в жилой домик батюшки, что был пристроен к церкви. Уложив с поклоном бланк Прошения перед насупившимся Батюшкой, дьякон задом открыл двери, пулей вылетел на двор и был таков.

Батюшка долго всматривался в текст, потом крякнул и достав из за иконы карандаш, перекрестившись начал править “Прошение” в части касающейся денег на крышу. Сделав несколько взмахов стирательной резинкой он снес из документа слова “крышу” и “сарае” и вписал вместо них “Звонницу” и “Церкви”, “дьякона” поменял на ” попа”, а “попа” на “архимандрида”. С удовлетворением оглядев плоды своего труда батюшка сунул Прошение в конверт из плотной бумаги с уже написанным адресом получателя – Московской Центральной Конторы.

Неделю спустя

Мелодично проиграв несколько тактов героической симфонии раскрылись огромные резные двери и в кабинет к Господу впорхнул Управляющий по Счастливым Случайностям. Господь вопросительно приподнял правую бровь и Управляющий с улыбкой протянул ему измятый листок “Протокола”

-Джек-Пот прибыл под реализацию Господи.
-Опять олигар какой ?
-Что Вы Господи! Благодать снизошла и на обыкновенного Верующего. Жительница села Кряковка, Псковская губерния, Россия. Мария Селаньтевна Семипудкина. Православная.

-Ну и что же она возжелала, эта самая Сельантьевна? – сказал Господь принимая из рук Секретаря измятый листок. – Ага! Гражданская бабулька. Заботится о безопасности мира смотрю.

“подкинь Господи денег, ПРО обновить в стране, прохудилась совсем, скоро завалится внутрь.”  — Порешаем!

Чего там дальше то ?

".. коза Машка вот уже неделю не может разродится, ты уж помоги ей Господи, сердце болит за нее. Мучается животинка." — Родит твоя Машка. Не волнуйся бабка.

 "…соседа моего, Григория Стефаниди. Уж больно он пьет много, того и гляди в гости к тебе нагрянет, не исповедовавшийся." — Хех! Знамо дело Алкоголики это наш профиль.

 "…И последняя просьба Господи – сделай так что бы наш президент Богом стал."  Оба на! ….А я не могу президента в господа Бога воплотить! Могу в Папу Римского, но там занято. О! Мама Римская в самый раз.

Надо уважить бабулю. Вон как верит в меня. – и Господь ткнул в кнопку на терминале.

 -Евочка! Энштейна и Бора и .. короче всех с ихнего облака ко мне, срочно!

На следующий день 12:45 Европейское время.

 Что то сдвинулось во Вселенной. Постоянная Планка обругавшись с максимами  Ларош-Фуко немножко пододвинула гравитационную постоянную и замедлила скорость света в идеальном вакууме. Результатом этой суматохи было то, что все все куски металла именуемые оружейным плутонием и ураном перестали существовать как тяжелый метал, а превратились в легкую серебристую и безопасную пыль.

Именно в этот момент бортовой компьютер орбитального комплекса “Джошуа-5″ несущего двадцать ударных термоядерных ракет Космос-Земля, дал команду на коррекцию орбиты, а поскольку комплекс резко полегчал в связи с испарением зарядов, импульс сбросил с “Джошуа-5″ с привычной орбиты и тот радостно теряя антенны и солнечные батареи с ревом вломился в верхние слои атмосферы.

Минутой позже Батюшка церкви села Кряковка привычно подоткнув полы рясы забрался на звонницу. Перекрестившись и задрав бороду к небесам поп опрокинул в себя стакан крепчайшей настойки припрятанной тут с прошлой недели. В эту секунду остатки орбитального комплекса “Джошуа-5″ снайперски смахнули звонницу с церкви вместе с запойным попом, оправив его на повышение – непосредственно на небеса, и уже всей компанией с шипением рухнули на покосившийся сарай Селаньтевны.

Сосед Сельантьевны, Григорий Стефаниди, находившийся в преддверии похмелья, в момент падения “Джошуа” с хлопком вытянул зубами из бутылки кукурузный початок. Видение превращающегося в руины сарая, невесть откуда появившеся звонницы с крестом на верху и последовавшие за этим события в виде прыснувших во все стороны зеленых рогатых человечков заставили Григория пересмотреть взгляды на жизнь и буквально на следующий день занять вакантное место дьякона в церкви, завязав на всю оставшуюся жизнь со спиртным.

Коза Машка, мучительно ожидающая рождения козленка при виде рушащихся с небес звонницы, тела попа и какой то дымящейся железки, ринулась бежать и с разбегу ткнулась лобастой головой в столб появившийся на пути, где не приходя в сознание и разродилась здоровым козленочком.

 Через два месяца, в отремонтированной церкви новый поп по привычке снял безкокардную фуражку, истово перекрестил и возвестил прихожанам, что Президент внезапно сложил с себя полномочия, поменял пол и отправился замаливать грехи в Ватикан, где и был воздвигнут в Сан Мамы Римской.

В общем все сложилось как все хотели. Почти.
 А сарай?! А что ему сделается? Звонница, практически не разрушившись, удачно заполнила образовавшуюся пустоту и прекрасно вписалась во дворик Селаньтьевны. Опять же крест на дворе – к счастью.