Окончание серии статей Армагеддон: Пролог и Армагеддон: Небо тебя найдет
Может быть, американцы и не добились больших успехов во втором налете, но они, по крайней мере, уточнили местоположение японских сил. Впрочем, для японцев также не были секретом координаты флота США — их «зеро», отправленные на разведку, умудрились разминуться со второй волной американских палубников и около 19.20 «срисовать» координаты американских кораблей
— М-да… — задумчиво протянул Киммель
— До заката не осталось и часа, а у нас прямо по курсу в 50 милях– крупный отряд из крейсеров и эсминцев. И мы никак не успеем сблизиться и раскатать их до наступления ночи. Эти ребята готовятся атаковать нас, когда стемнеет! Они отлично знают, где мы, и если не хотели бы лезть в ночную драку – не подпустили бы к себе так близко.
Адмирал помолчал.
— А я вот что-то не расположен лезть в ночной бой, — пожаловался он, глядя на подступающие сумерки.
— Решающее сражение все равно состоится завтра, если только Ямамото не решит вдруг удрать домой к мамочке, но в этом я сомневаюсь. Пока наша палубная авиация выясняла с японцами, у кого член длиннее, «Каталины» с Уэйка засекли линкоры, но до них, пожалуй, сейчас миль 150. Так что наша задача – маневрировать так, чтобы под утро оказаться поближе к ним, но при этом надо не попасть на зуб своре гончих Ямамото. Хотя… Есть у меня одна мысль.
Американский флот уменьшил скорость до 12 узлов, но продолжал идти вперед до момента, когда солнце скрылось из глаз подсветив багровым закатом полоску низких зимних облаков на горизонте. А потом, когда тьма надежно укрыла корабли от чужих и нескромных взоров, адмирал Киммель разделил флот на 2 части.
Всего в его распоряжении оставалось 8 линкоров, авианосец, 10 тяжелых и 5 легких крейсеров, 43 эсминца. Киммель сформировал ударное соединение из оставшихся в его распоряжении двух крейсеров типа «Омаха» — «Милуоки» и «Детройт»
а также 27 эскадренных миноносцев — и двинул их вперед – тем курсом, и с той же скоростью, которыми следовал флот до заката. Предложение включить в состав соединения несколько современных крейсеров главнокомандующий отмел с порога:
— Это еще зачем? Что там будут делать наши прочие крейсера, не имеющие ни одной торпедной трубы? Этой ночью артиллерия ничего не решит, но если нам повезет – «рыбки» эсминцев здорово «причешут» ищущие нас крейсера микадо.
Остальной флот развернулся на 90 градусов вправо и почти час двигался на 18 узлах перпендикулярно курсу японского авангарда – а потом снова повернул навстречу японцам.
— Что бы я сделал на месте японского командира? – вопрошал Киммель
— Наше местоположение, курс и скорость перед закатом он знает. И если он хочет ночного боя, то попытается нас перехватить, ориентируясь на то, что ему о нас известно. Хитрых маневров он затевать не будет – слишком опасно, слишком легко потерять управление, а то и вовсе сражаться с самим собой. Я бы развернул крейсера и эсминцы строем фронта и шел бы навстречу флоту противника. Десять против одного, что джапы так и сделают. Пойдут нас искать… И найдут, конечно, только не линкоры, а готовые к бою эсминцы — будем надеяться, им это не понравится…
Кондо, командующий вторым флотом, рассудил по иному. Он разделил свои корабли на 2 отряда, причем один из них должен был развернуться строем фронта и не промахнуться мимо кораблей американцев, а второй…
— Я, со вторым отрядом, возьму левее. Скорее всего противник наткнется на наш первый отряд своими головными – в этом случае я выведу второй отряд ему во фланг. Этот маневр будет иметь большое, может быть — решающее значение. Будь я на месте Киммеля и уткнись я ночью во вражеский строй, я бы бросил вперед крейсера и эсминцы, а тяжелые корабли постарался бы вывести из под удара. И вот тут-то его линкоры и авианосцы, лишившиеся эскорта, станут добычей вышедших им во фланг сил. Но в любом случае ночной удар с двух сторон практически невозможно отразить…
Два авианосца Нагумо в сопровождении жиденького эскорта из 3 эсминцев ушли на соединение с линкорами Ямамото. Кондо развернул свой 2-ой флот: 7 оставшихся после ухода «Тикумы» тяжелых и один легкий крейсер, 16 эсминцев, а также приданного им для усиления «Харуну» широким фронтом. Сам же Кондо возглавил второй отряд, состоявший из линейных крейсеров «Кирисима» и «Хиэй», старых, но все еще грозных тяжелых крейсеров «Аоба», «Фурутака», «Како» и «Кинугаса», легкого крейсера «Сендай» и 14 эсминцев. Когда корабли Кондо заняли предназначенные им позиции, они двинулись вперед, развив 20-узловую скорость.
Так стороны изготовились к бою. К тому моменту, когда силы были развернуты и линкоры Киммеля, уйдя вправо, вновь повернули на сближение с японским авангардом, эсминцы американской ударной группы отделяло от кораблей 2-го флота Кондо не более 10 миль. Теперь армады враждебных флотов сближались со скоростью 32 мили в час и скоро, очень скоро воды Тихого океана вновь должны были обагриться отсветами пожаров и потоками человеческой крови…
Впереди главных сил Киммель развернул передовой дозор — 4 эсминца строем фронта. Прямо за ними шли кильватерные колонны линкоров и крейсеров, причем крейсера прикрывали левый борт линкоров. Еще левее шла колонна эсминцев. Киммедь маневрировал так, чтобы враг оказался бы от него по левому борту, и выстроил эшелонированную оборону, призванную не пропустить врага к своим линейным кораблям. Справа от линкоров, на траверзе флагманского «Мэриленда» пребывал только легкий крейсер «Нэшвилл». Остальные легкие крейсера (Феникс и Святой Луис) находились в хвосте кильватерной колонны тяжелых крейсеров.
Кондо, ожидавший увидеть противника по правому борту, выстроил свой отряд иначе. Впереди шел дозор из развернутых в линию легкого крейсера «Сендай» и 5 эсминцев. В кильватер «Сендаю» шли тяжелые крейсера, левее от них – эсминцы, правее – «Хиэй» с «Кирисимой»
В 21.45 началось то, что историки будущих поколений называли «величайшим ночным сражением всех времен и народов», а моряки, которые в нем участвовали – «величайшим бардаком на все времена» и добавляли слова, которые не принято печатать в книжках. В силу каких-то совершенно неясных причин, на легком крейсере «Детройт» — флагмане ударного отряда американцев имелся пусть старенький, но радар (в то время как многие более мощные или же более современные корабли его не имели). Работала тонкая техника через пень-колоду, но на нее возлагали большие надежды – возможность засечь вражеские корабли вне пределов видимости дорогого стоила. Однако что-то сбилось в электрических цепях хитрой системы и радар показал наличие многих кораблей (а это был 2-ой флот японцев) когда до них оставалось каких-то 5 тысяч ярдов. «Детройт» немедленно попытался уведомить о своей эсминцы, но в это время они были уже замечены японскими наблюдателями и горизонт засверкал огнем еще до того, как американцы успели что-либо предпринять. С «Детройта» начали передавать приказ: «Атаковать корабли противника в направлении…» и замолчали, потому что снаряд разбил радиорубку. На этом осознанное управление американским отрядом закончилось. Началась свалка.
Слишком широкий фронт, в который развернулись американские эсминцы, сыграл с ними злую шутку – 5 кораблей вообще не смогли выйти в атаку (хотя рядом кипело самое настоящее сражение) еще четыре вроде бы атаковали кого-то артиллерией и торпедами, но, по всей видимости, стреляли в никуда или даже по своим. Остальные отчаянно сражались с японцами, но… опытные японские экипажи, отлично тренированные именно для таких боев имели подавляющее преимущество – и американские эсминцы гибли один за другим. «Детройт» был буквально засыпан снарядами тяжелых крейсеров и вышел из строя в первые же минуты боя. Как ни странно, «Милуоки» некоторое время никто не обнаружил и он получил возможность сблизиться с японским строем, выходя прямо на тяжелые крейсера 7-ой дивизии…Командир крейсера пообещал лично пристрелить того, кто откроет огонь без приказа – увидев тяжелые силуэты крупных боевых кораблей он попробовал выйти на них в торпедную атаку.
Конечно же такой номер с японцами не прошел – вскоре на «Микуме» разглядели черный четырехтрубный силуэт и по «Милуоки» хлестнул град 203-мм снарядов. Теперь считанные минуты отделяли американский корабль от гибели, терять крейсеру было уже решительно нечего.
— Прожектора!!!, — проревел командир корабля
Неожиданно в «Кумано» уперлись лучи боевых прожекторов, разогнав ночной мрак вокруг флагмана 7-ой дивизии. Конечно же это только ускорило гибель «Милуоки» — но два 152-мм снаряда, которые успел всадить в японца умирающий крейсер вызвали небольшой пожар, добавив тому иллюминации… А находившиеся рядом эсминцы, получив наконец-то ясно видимую цель, не упустили свой шанс – «Кумано» получил 3 торпеды в правый борт, руль заклинило и огромный крейсер, кренясь, покатился вправо. В этот момент в корабль попала еще одна торпеда и «Кумано» лег на борт – экипажу ничего не оставалось, как покинуть гибнущий корабль.
Эта потеря, причиненная японцам почти исключительно за счет героизма командира «Милуоки» чуть-чуть выровняла счет — в ходе столкновения со 2-ым флотом американцы потеряли «Детройт», «Милуоки» и 7 эсминцев, а еще два пришлось затопить на рассвете. Пять эсминцев получили тяжелые повреждения. У японцев погиб «Кумано», эсминец, и еще один эсминец получил повреждение.
Но самые страшные события развернулись чуть севернее. В то время как ударный отряд американцев буквально уткнулся в строй второго флота, крейсера Кондо быстро сближались на контркурсах с кораблями Киммеля. Но если Киммель в конце-концов увидел японцев именно там, где и ожидал их увидеть, т.е. по левому борту, то Кондо обнаружил противника слева от себя, и это стало для него неожиданностью.
И вновь японцы смогли обнаружить американцев первыми – с легкого крейсера «Сендай» была замечена линия американских эсминцев. Вот из тьмы выплыли первые силуэты тяжелых крейсеров… За ними угадывался чудовищный силуэт линкора (это был «Мэриленд») Доложив об увиденном, «Сендай» и пять лидируемых им эсминцев нанесли смертельный удар – почти полсотни японских «длинных копий» устремились к американским кораблям.
Только чудом можно объяснить тот факт, что НИ ОДНА торпеда не достигла цели. Никогда больше не знала история подобного везения – ни до этого боя, ни после. Что интересно – ни на одном американском корабле не заметили ни «Сендая», ни эсминцев, ни их торпед – так что ни один американский моряк не знал, на каком тонюсеньком волоске висела судьба головных линкоров и крейсеров Киммеля той ночью.
Адмирал Кондо разобрался в строе американцев – приходилось признать, что Киммель переиграл его в маневрировании. Чтобы добраться до линкоров, кораблям Кондо требовалось проломить кильватерные колонны американских эсминцев и крейсеров. Но… ведь это и было то, что много лет отрабатывалось на учениях. Предвоенные тактические наставления требовали от линейных крейсеров одного – уничтожить крейсера охранения американцев и проложить дорогу собственным крейсерам и эсминцам к линкорам противника.
Именно этим Кондо и занялся.
Киммель встревожено смотрел на вспыхивающие зарницы далекого боя, который вел его ударный отряд.
— Хотел бы я знать, кто там дерет задницу, и кому?
Но в этот момент на трех румбах влево полыхнуло так, будто сам сатана решил посмотреть, что же такое происходит во мраке ночи и сквозь приоткрытую им дверь на волю вырвалось пламя адских костров. А потом по ушам мощно ударил почти не приглушенный расстоянием рев.
— Четырнадцатидюймовые!, — крякнул Киммель…
…А вокруг головных крейсеров американцев разверзлись филиалы инферно.
«Хиэй» бил по «Сан-Франциско», а «Кирисима» — по головному «Нью-Орлеану». Новейшие и мощнейшие крейсера США были разбиты еще до того, как смогли обнаружить противника – огромные шестьсотдвадцатипятикилограммовые фугасные снаряды, выпускаемые с каких-то четырех-пяти тысяч ярдов стали оружием судного дня. Оба крейсера быстро утрачивали боеспособность, превратившись в огромные погребальные костры для своих экипажей.
А в это время прямо к центру американской колонны шла 6-я дивизия крейсеров – «Аоба» под флагом адмирала Гото, «Фурутака», «Како» и «Кинугаса».
Вскоре японские наблюдатели увидели «Портланд» и «Индеанополис» и немедленно обрушили на них лавину огня. Им ответили «Астория» и «Миннеаполис», которые пока никто не обстреливал, а вскоре к ним присоединились и другие крейсера — но увы, эффективность американского огня была куда ниже и вскоре ливень 203-мм снарядов привел к молчанию «Портланд», а потом рык орудий и рев разрывов оттенил низкий, но грозный гул – острый язык пламени выскользнул из под ватерлинии «Индеанополиса», пораженного «лонг лэнсом» — и оторванный взрывом нос корабля отправился в самостоятельное плавание. «Индеанополис» медленно ложился на борт…
А «Хиэй» и «Кирисима» перенесли огонь с обреченных «Сан Франциско» и полузатонувшего «Нью-Орлеана», — ориентируясь по вспышкам выстрелов они ударили по «Миннеаполису» и вскоре тот полыхал от киля до клотика. Один четырнадцатидюймовый снаряд, давший перелет воткнулся прямо в центр линкора «Нью-Мексико» и огонь пожара заполыхал вровень с башенноподобной надстройкой американского корабля
С начала боя прошло всего лишь несколько минут, но корабли вице-адмирала Кондо уже нанесли американцам ряд сокрушительных ударов.
Контр-адмирал Норманн Скотт, державший флаг на «Честере» виртуозно и яростно матерился, глядя как идущие впереди крейсера одни за другим превращаются в полыхающие обломки. Но вот наконец-то удалось разглядеть положение японских кораблей – по вспышкам их залпов.
— Я не дам этим косоглазым ублюдкам полосовать нас как свинину на бифштекс! Лево руля, и передайте остальным – следовать за мной !!!
«Честер» выкатился из строя, за ним последовали «Луисвилл», «Чикаго» и «Солт Лейк Сити». Крейсера пересекли курс японцев и к тому моменту как удалось разобрать силуэт «Аобы» Скотт поставил японцам классический «crossing T». Первые же залпы американцев накрыли японский флагман – адмирал Гото получил смертельное ранение. Понимая, что 6-я дивизия угодила в ловушку, Гото перед смертью скомандовал разворот. Но вряд ли это можно было назвать хорошим решением, поскольку не спасало японцев от «палочки над Т», которую удалось поставить решительному американскому контр-адмиралу.. «Аоба», получившая до 40 снарядов всех калибров, все же смогла выскользнуть из огневого мешка – израненный крейсер развил более чем 30-узловую скорость и вышел из боя, но следующей за ним «Фурутаке» не повезло и вскоре крейсер качался на волнах – с молчащими орудиями и затопленными кочегарками, так что командиру ничего не оставалось, кроме как отдать приказ: «Покинуть корабль!»
Но еще до того, как крейсера Нормана Скотта открыли огонь, череда ужасных вспышек и грохота раскололи истерзанную ночь пополам – это наконец-то на линкорах Киммеля разобрались, где находится достойный их орудий враг, и взяли его на прицел.
«Хиэй» и «Кирисима» разгромили голову колонны американских крейсеров – и пламя гуляло между безжизненными остовами «Нью-Орлеана», «Сан-Франциско» и «Миннеаполиса» пожирая растекающийся по волнам из разбитых топливных цистерн мазут. Видимо это пламя и помешало японцам вовремя разглядеть угловатые силуэты линкоров, и впервые за бой американцы увидели своего врага первыми.
На дистанции в несколько тысяч ярдов промахнуться практически невозможно – днем ли, ночью ли. Противостоять 406-мм снарядам, весившим более тонны каждый, на таких дистанциях не смогла бы даже броня «Ямато», что уж говорить о линейных крейсерах времен первой мировой войны…
«Мэриленд» стрелял по «Кирисиме», а «Вест Вирджиния» и следующий за ним «Тенесси» обрушились на головной «Хиэй». Флагман Кондо отвернул, пытаясь выйти из боя, но «Кирисима», «ловя» теперь по два-три тысячекилограммовых «чемодана» в минуту, уйти не смогла – всего через 6 минут после вступления флагмана Киммеля в бой, получив уже девятое попадание, корабль замер, потерял ход, в его отсеки рвались водопады соленой океанской воды и пламя гуляло по квартердеку… «Хиэю» приходилось не лучше – к «Вест Вирджинии» и «Тенесси» присоединился «Калифорния» и вся корма старого линейного крейсера до второй дымовой трубы включительно превратилась в огромную, изорванную, полыхающую огнем рану.
Не желали отставать от своих коллег и артиллеристы «Нью-Мексико» — хотя они и не смогли разобрать силуэт ближайшего к ним «Хиэя», зато им удалось поймать в прицел «Како» — и тут же орудия главного калибра линкора неопровержимо доказали, что японские крейсера защищены от воздействия четырнадцатидюймовых снарядов ничуть не лучше американских.
Казалось, маятник сражения качнулся в другую сторону – соединение Кондо, нанесшее несколько смертоносных ударов, теперь само терпело поражение, и было разбито всего лишь за несколько минут. Но бой еще не кончился – в атаку шли эсминцы Нихон Кайгун !
Попытка японских командиров обойти смертное поле, которое артиллеристы Кондо и Киммеля щедро засеяли полыхающими руинами и обломками некогда могучих кораблей не увенчалась успехом. Сначала на строй японских эсминцев вынесся «Честер», флагман Нормана Скотта. Увы – триумф храброго и быстрого разумом адмирала оказался недолог – с дистанции в 2 тысячи ярдов торпедисты Объединенного флота не промахивались. Крейсер скрылся за огромными водяными столбами разрывов 610-мм торпед, успев, правда, перед смертью обагрить стволы своих орудий кровью одного из своих убийц – эсминца «Токицукадзе». Но затем японские корабли воткнулись в колонну американских и ночь закрутилась кровавым хороводом собачьей свалки.
Два японских эсминца погибли, уничтожив три американских, но только 3 эсминца смогли выскользнуть из схватки, избежав бульдожьей хватки американских «Симсов» — как бы ни был велик искус отпробовать крови своего американского собрата, целью японцев были линкоры Киммеля. Но до них еще было слишком далеко, а наискось, перерезая курс, уже летели новые распластавшиеся над волнами тени…
И японский командир принимает решение – до линкоров далеко и, похоже, к ним не прорваться, но один из них (это был несчастный «Нью-Мексико») горит весело и ярко, так что силуэт корабля худо-бедно просматривается на фоне ночных чернил. Поразить врага на такой дистанции – задача для виртуоза, но кто сказал, что японским миноносникам не хватает мастерства?!
Четыре огромных водяных столба, один за другим, кошмарным частоколом поднялись вдоль борта обреченного на смерть линкора…
Солнце медленно вставало из за горизонта, разгоняя серость утренних сумерек. Бледный от недосыпа Киммель в который уже раз поднял к глазам бинокль… Горизонт был чист.
— Артиллеристам – отбой! Передайте старшему офицеру, что если через пять минут хоть кто-то не будет сопеть в обе дырочки, видя во сне шикарную девочку, то я ему лично полужопия развальцую. Думаю, что до появления Ямамото верхом на «Нагато» у нас еще есть несколько часов, а после такой ночки не грех и отдохнуть…
Несмотря на попытки острить, о душу адмирала точил когти целый легион черных кошек. Потери в ночном бою были немыслимыми, феерическими… Ну кто мог знать, что эти дьявольские макаки так навострятся ночному бою?! Кто мог знать, что такое мастерство вообще возможно?!!
«Нью-Мексико» погиб. Из десяти тяжелых крейсеров (одиннадцатый, «Нортхэмптон», волок «Энтерпрайз» домой на веревочке и Киммель от души желал удачи им обоим) эту кошмарную ночь не пережили шестеро. Потеряно пять эсминцев, а половина оставшихся расстреляли все свои торпеды. И неизвестно, что случилось с ударным отрядом – еще до того как на него обрушился этот дьявол Кондо, Киммель видел вспышки и слышал отдаленные звуки боя – ребята явно нашли врага, но жуткий опыт истекшей ночи подсказывал, что лучше бы им было не встречать японцев на своем пути… Ничего, кроме сообщений о новых тяжелых потерях, Киммель не ждал и сердце его обливалось горечью и болью.
На самом деле потери оказались тяжелыми для обеих сторон. Американцы потеряли линкор, 6 тяжелых и 2 легких крейсера, 14 эсминцев. Объединенный флот вычеркнул из списков 2 линейных («Хиэй» все же удалось добить) и три тяжелых крейсера, 5 эсминцев.
— Десять негритят…, — произнес командир «Мэриленда»
— При чем тут черные?!, — обернулся к нему Киммель
— Книжка интересная… Жена прислала прямо перед выходом на Гавайи.
— И что?
— Там 10 человек на острове, вдали от цивилизации… И их убивают одного за другим, всех до единого, а они ничего не могут поделать. Там даже стихи есть, жутенькие такие:
Десять негритят решили пообедать,
Один вдруг поперхнулся — их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться — их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли пото́м,
Один не возвратился — остались всемером.
— И это очень напоминает мне то, что происходит с нашими чертовыми линкорами, адмирал, сэр…
— Хватит!, — взревел Киммель, но тут же понизил голос:
— Не все так плохо. Я не читал этой книжки, которую прислала твоя жена – но мы уже отправили на закат два линейных крейсера джапов. И отправим еще – вот только доберемся до Ямамото. Клянусь всеми святыми – я заставлю его заплатить за все, что натворили его макаки!
— Передайте «леди Саре» — пусть ее херувимчики побыстрее вылезают из своих тепленьких кроваток и немножко полетают над горизонтом – я не вижу японцев, а они где-то рядом, и я чертовски хочу знать – где они!!!
Ямамото стоял на мостике «Нагато», подставляя привычно-невозмутимое лицо соленому утреннему ветерку. Но его, как и Киммеля, терзали многие сомнения…
Адмирал провел бессонную ночь на мостике. Он вглядывался в горизонт, полыхающий зарницами ночного боя и гадал, в чью пользу складывается сражение. В принципе, Ямамото мог бросить в бой главные силы – но слишком велик был риск случайных потерь и потому он придержал стремительный разбег своих линкоров, маневрируя поодаль и давая возможность отрядам Кондо выполнить свою работу. Но боги, как тяжело смотреть, когда сражаются другие, а ты не в силах вмешаться в схватку! И только под утро появились первые отчеты о результатах ночной бойни
Второй флот воткнулся в толпу американских эсминцев, разогнал ее, потопив два крейсера янки, но и сам потерял тяжелый крейсер, а вражеских линкоров не нашел. А вице-адмирал Кондо… Кондо вражеские линкоры нашел, но вместо славной победы ему досталась горечь поражения. То, что отряд Кондо разбит, уже не вызывало сомнений, и Ямамото знал, что «Кирисима» и «Хиэй» потеряны. Его занимал вопрос – смогли ли корабли Кондо взять с американцев кровью за этот успех? Адмирал Гото – погиб, сам Кондо – непонятно где, если и спасся, то пока на связь не вышел. Уцелевшие эсминцы доложили об уничтожении нескольких крейсеров янки, но, похоже, ни до линкоров, ни до последнего авианосца Киммеля добраться все же не смогли.
И что теперь?
Отступить? Это глупо. Киммель, хоть и потерял почти всю свою палубную авиацию и три четверти авианосцев, но все же не считает себя разбитым и нагло лезет в бой. Если Объединенный флот отступит, Киммель сочтет себя победителем и начнет активные операции по захвату Маршалловых или Каролинских островов, а то и вовсе отправится выручать Филиппины. И тогда все равно придется драться с ним до конца, но если американцы и остался без авиации, то у Ямамото ее тоже совсем немного… Да, авианосцы, за исключением несчастного «Хирю» уцелели, но пополнить ужасающие потери в пилотах и самолетах быстро не получится, а тем временем американцы могут перебросить из Атлантики новые корабли… И снова будет драка полными составами и почти на равных и все равно дело дойдет до схватки линкоров… Так почему не сейчас?
Если сегодня Нихон Кайгун удастся разгромить последнюю надежду Киммеля – его линкоры, то флот США потерпит сокрушительное поражение и надолго забудет о том, чтобы соваться в «Восточную сферу сопроцветания». А может быть гибель тихоокеанского флота и вовсе выведет Америку из войны. Отступление не даст ничего – значит, его и не будет.
В распоряжении Ямамото – становый хребет Объединенного флота, шестерка старых, но грозных линкоров с отлично подготовленными экипажами плюс «Ямато».
К ним присоединились оба оставшихся в строю линейных крейсера – «Конго» и «Харуна». Правда «Конго» сильно потерял в скорости, но за ночь его экипаж смог расклинить вал и теперь корабль устойчиво держит 22 узла, так что его смело можно ставить в линию «четырнадцатидюймовых» линкоров…
Концепция линейного боя с тихоходными, но крепкими американскими «сундуками» давно отрабатывалась на учениях Объединенного флота – а сейчас, похоже, пришло время претворить ее в жизнь.
Ямамото разделил флот на две неравные части. Линейный флот, в составе второй дивизии линкоров под командованием вице-адмирала Такасу, с приданными им «Конго» и «Ямато» должен будет связать американские линкоры боем. А быстроходное соединение в составе флагмана Ямамото «Нагато», «Муцу» и «Харуны» — поставить американцам «crossing T»
Киммелю нет нужды избегать правильного боя – все же его линкоры лучше бронированы и в длительном поединке один на один, любой американский «сундук» имеет хорошие шансы уничтожить «Исэ» или «Хюгу», не говоря уже о «Фусо» или «Ямаширо». К тому же против четырех японских линкоров Киммель имеет восемь. Но с учетом «Конго» и «Ямато» соотношение улучшается до 6 против 8, а когда быстроходное крыло выйдет в голову американцам – их головной окажется под огнем четырех тяжелых кораблей сразу. Весь вопрос только в том, что Такасу нужно продержаться, пока Ямамото поставит своими быстроходными линкорами «crossing T»…
— Ваши линкоры пусть немного, но все же превосходят в скорости американские, — говорил Ямамото вице-адмиралу Такасу.
— Поэтому поставьте Ваш флагман напротив флагмана Киммеля, а замыкающим колонну пусть будет «Ямато». Тогда на нем сосредоточится огонь двух или даже трех «сундуков» хвоста американской колонны, но это новейший линкор, отлично бронированный, и он сможет выдержать такой удар. В отличие от любого другого Вашего корабля. Именно поэтому я отдаю «Ямато» Вам – он поможет линейному флоту продержаться, пока я охватываю голову колонны Киммеля. «Конго»…скорее всего не переживет этого боя, но отвлечет на себя огонь американцев на какое-то время, и тем облегчит Ваше положение…
Оба флотоводца одновременно подняли в воздух авиацию – и практически тут же и одновременно увидели врага. Японский и американский флоты разделяло не более 50 миль.
В голове Киммеля крутилась фраза, памятная по описаниям Ютландского боя, где схлестнулись в кровавом поединке два величайших флота планеты
— «Генеральное сражение неизбежно!»
Похоже, сегодня история повторится…
Киммель вел вперед 7 линкоров, авианосец, 4 тяжелых и 3 легких крейсера и 22 эсминца, из которых только у половины еще оставались торпеды в трубах (7 эсминцев, сильно пострадавших в ночном бою Киммель отправил к Уэйку). Хотя на «Леди Саре» еще оставались пикировщики, Киммель распорядился не бросать их в бой
— Их слишком мало, чтобы добиться какого-то результата, они просто погибнут безо всякого смысла. Пусть лучше попробуют прикрыть линкоры с воздуха, чтобы в самый неподходящий момент нам не досталось от японских пилотов на орехи.
Ямамото шел навстречу с 7 линкорами, 2 линейными, 7 тяжелыми и 5 легкими крейсерами. Оба авианосца он оставил под слабым прикрытием пятерки пострадавших в ночном бою, но все же способных постоять за себя эсминцев, расстрелявших свои торпеды. Еще один сильно избитый эсминец был отправлен на Трук, но в распоряжении Ямамото оставалось еще 36 этих маленьких, грозных боевых кораблей – хотя часть из них полностью расстреляла торпеды ночью.
Главные силы противников увидели друг друга в 09.01 на дистанции 195 кбт. Ямамото построил свои линкоры в 2 кильватерных колонны – 6 линкоров Такасу отделяло от «Нагато», «Муцу» и «Харуны» 3 мили. Киммель вел свои линкоры одной кильватерной колонной контркурсом навстречу Нихон Кайгун. Но спустя 4 минуты, в 09.05 колонна Киммеля увеличила скорость до 18 узлов и начала медленно ворочать вправо и легла на пересечение курса японских линкоров.
Ямамото немедленно начал перестроение. Линкоры Такасу продолжали двигаться тем же курсом, но увеличили ход до 18 узлов. В это же время линкоры Ямамото повернули влево на 4 румба и развив полный ход, рванулись как пришпоренные, куда-то вдаль.
Маневры противников были хорошо видны обеим сторонам – кроме превосходной погоды, всю информацию о перемещении врага давали поднятые в воздух корректировщики. И та и другая сторона не решилась «ссаживать» вражеские самолеты с неба – и те и другие опасались налетов последних самолетов противника и берегли истребители для перехвата ударных самолетов.
Киммель внимательно смотрел на прокладки курсов эскадр:
— Они готовят огненный мешок. Как только мы подойдем ближе, те парни, которые идут прямо на нас, лягут на параллельный курс и начнут бой. Ну а те, которые драпают сейчас на север так, будто им кактус в задницу засунули, повернут и сделают нам «crossing T». Я бы сказал – маневр классический…
— Но почему они думают, что мы настолько тупые и сунемся прямо под раздачу, адмирал, сэр? – спросил Киммеля главарт.
— А потому что Ямамото игрок. Он знает, что мы поймем его маневр. Значит, ему надо положить что-то очень вкусненькое в капкан, что-то такое, что заставит нас полезть в этот капкан, даже зная, куда мы лезем.
— И что же это, сэр?
— Смотрите. Минут через 15-20 мы сблизимся с головным их левой колонны до 80-90 кабельтовых. Он ляжет на параллельный курс и начнет драку. А их быстроходное крыло выйдет наперерез нашему курсу только минут через 40-50. В сущности, Ямамото предлагает нам 20 минут дуэли против части своего флота – в левой колонне у него только шесть линкоров, против наших семи. Кто бы мне еще объяснил, почему у него тут девять линкоров, а не восемь? У него должно было быть 6 линкоров и 4 линейных крейсера, но два из них мы утопили ночью… С каких это пор десять минус два равняется девяти? Похоже на то, что они успели-таки ввести в строй один из своих новейших линкоров… или же мы вчера прикончили на один линейный крейсер меньше, чем думали. Как бы то ни было – ту колонну, которая идет на нас возглавляет «Исэ», а может быть — «Хьюга», но это точно кто-то один из них. Значит, ставить нам «crossing T» бегут «Нагато» и «Муцу» и еще кто-то с ними – может, новейший линкор, а может – линейный крейсер. Так что Ямамото предлагает нам свои старые линкоры и линейные крейсера на 20 минут. Если мы их раскатаем – мы победим, и никакой «crossing T» джапам уже не поможет. Ну а если нет – мышеловка захлопнется и Ямамото расколошматит голову нашей колонны в хвост и в гриву… Все честно. Рискнем?
— Но сэр, почему бы нам просто не отвернуть в другую сторону и попробовать навязать бой их левой колонне?
— А потому что они его не примут. Мы сейчас выжмем от силы 19 узлов эскадренного хода, а они – все 22. Так что они не подставятся и отойдут, а потом начнут сближение по новой – и так до бесконечности. Они могут танцевать вокруг нас хоть весь день. А потом придет ночь и…кто-то хочет еще покувыркаться в темноте с их крейсерами и эсминцами? Что, нет таких? Правильно, господа, нам жутко повезло, что основная масса их крейсеров и эсминцев запутались в нашем ударном отряде и не вышли на линкоры. В противном случае, думаю, мы бы шли сегодня в бой верхом на шлюпках и спасжилетах. А потому – курс прежний, идем в мышеловку. Посмотрим – не окажется ли она слишком хрупкой для таких толстых и красивых мышей, как мы…
Командующего Нихон Кайгун обуревали азарт и сомнения. Что предпримет Киммель? Рискнет ли он взять предлагаемую ему жертву? А если рискнет – не окажется ли эта жертва слишком велика? Пять линкоров и линейный крейсер против восьми кораблей Киммеля… Они должны продержаться 20 минут. Должны… но смогут ли?
Сердце Ямамото радостно сжалось в предвкушении удачи, когда с корректировщика сообщили, что в американской колонне только семь линкоров. Семь, а не восемь!
— Кондо смог! Его смерть не была напрасной!, — вырвалось у главнокомандующего Объединенным флотом.
— Ну что же. Такэси будет легче, чем я предполагал… Если американцы рискнут, конечно.
Американцы рискнули – и в 09.29 флагманский «Исэ» повернул на 3 румба влево и, закончив разворот, с 90 кбт дал первый пристрелочный залп из своих четырнадцатидюймовых орудий по идущему в голове американской колонны «Мэриленду».
Шесть новейших шестьсотсемидесятитрехкиллограммовых бронебойных снарядов «Тип 91» устремились ввысь. А затем, в наивысшей точке своего полета, посланцы Смерти опустили вниз свои остроносые морды, украшенные бронебойными колпачками, будто бы пытаясь разглядеть свою жертву – и визжащими дьяволами обрушились вниз, взметнув шесть гигантских водяных столбов чуть правее и дальше флагмана Киммеля.
И тут же «Мэриленд» ответил, окутавшись клубами дыма, и воздух мучительно взвыл, когда его прорезали четыре 406-мм «гостинца» устремившиеся к линии японских линкоров…
«Хьюга» повернул за флагманом и вступил в битву, открыв огонь по следующей за «Мэрилендом» «Вест Вирджинии». «Тенесси» достался «Ямаширо», «Калифорнии» — «Фусо». Против «Миссисипи» сражался «Конго», а вот «Айдахо» выпала сомнительная честь стоять против «Ямато». «Аризону» никто не обстреливал, поэтому линкор поддерживал огнем «Айдахо».
Титаны наконец-то сошлись в смертельном поединке.
Первый залп «Мэриленда» дал перелет и рухнул в трех кабельтовых по носу «Исэ» Второй лег напротив борта линкора, но с недолетом в 200 ярдов. А затем «Исэ» вздрогнул, приняв более чем тысячекилограммовый удар.
— Хорошая стрельба!, — одобрил американских артиллеристов вице-адмирал Такасу.
— Два румба вправо… Держаться ближе к линкорам янки!, — скомандовал он и объяснил офицерам:
— Американские корабли защищены лучше наших. Мы ничего не выиграем, воюя против янки там, где их снаряды пробивают нашу защиту, а наши не могут сладить с их броней. Мы подойдем поближе, и уравняем шансы!
Но вскоре стало ясно, что удача сегодня не на стороне Объединенного флота. Нет, артиллеристы Нихон Кайгун практически ни в чем не уступали американцам. Возможно, американский флот и был новичком в ночных сражениях, но днем их линкоры стреляли часто и много, готовя комендоров не за страх, а за совесть, так что количество попаданий с обеих сторон было примерно равным и даже с небольшим преимуществом в пользу американцев.
Но японцев подвела порочная концепция их бронебойных снарядов.
В далеком уже 1924 году, в ходе обстрелов старого линкора «Ака» и недостроенного «Тоса» обнаружилось, что бронебойный снаряд, упав в 20-25 метрах перед бортом корабля, может пройти остаток дистанции под водой и, ударив под бронепояс, пробить противоторпедную защиту, поразив котельные и машинные отсеки и другие столь же важные помещения. Возможность уничтожать уязвимое «нутро» вражеских кораблей в обход бронированной цитадели показалось японцам чрезвычайно заманчивым… Так родилась концепция «ныряющего бронебойного снаряда» который и поступил на вооружение императорского флота под маркой «Тип 91».
Но для того, чтобы снаряд не взорвался под водой раньше времени, его взрыватель снабдили чудовищным замедлением – 0,4 секунды. И теперь, 356-мм японские «девяносто первые» в большинстве случаев, попадая в надводный небронированный борт американских линкоров просто улетали, пробив корабль насквозь или же рикошетируя от мягкой палубной брони не разрываясь. И только в случае попадания в цитадель следовало ожидать взрыва – да и то не всегда, поскольку если снаряд не обладал кинетической энергией, достаточной для пробития брони, он просто разрушался еще до того, как успевал сработать взрыватель.
В отличие от японских, американские снаряды не имели подобных проблем – они стабильно взрывались даже после пробития небронированного борта, ну а попадания в верхний бронепояс или в броню каземата приводило к гарантированному разрыву в недрах японского корабля.
И потому первые 15 минут боя ситуация для японцев изменялась от плохого к худшему. «Исэ», пораженный шестью 406-мм «гостинцами» с «Мэриленда» окутался огнем пожара, а две его кормовые башни были заклинены и выведены из строя разорвавшимся между ними снарядом. Все пять снарядов с «Вест Вирджинии» легли по корпусу, за трубой «Хьюги» и корабль горел и садился кормой, принимая воду. «Фусо» и «Ямаширо», получив, соответственно, 4 и 5 снарядов яростно сражались, но их противники не понесли пока никакого видимого ущерба. Третье попадание раскроило вторую 356-мм башню «Конго», но линейный крейсер продолжал бой. Да и в хвосте колонны дела обстояли не лучшим образом – «Ямато» получил уже 6 попаданий, лишь на исходе 15-ой минуты добившись двух попаданий в «Айдахо». «Мэриленд» и «Вест Вирджиния» получили по 5, «Тенесси», «Калифорния» и «Миссисипи» — по 3-4 снаряда, но это совершенно не отразилось на их боеспособности. И только начиная с 09.44, когда дистанция между линкорами Киммеля и Такасу сократилась до 75 кбт японские снаряды наконец-то стали брать свое.
Сильный взрыв прямо перед башнями «Мэриленда» украсил его бак веселыми язычками пламени. Два разрыва, прозвучавшие как один — «Калифорния» и «Айдахо» получили попадания в башни, утратив по четверти своей артиллерии каждый. Снаряд с «Конго» пробил цитадель «Миссисипи» и полноценно рванул, вызвав сильный пожар, но по счастью не повредив ходовую, следующий залп — и страшный взрыв раскурочил боевую рубку линкора. Вот и «Тенесси» окутался багровым дымом…
Но два 406-мм снаряда рванули борт «Исэ» прямо по ватерлинии, напротив носовых башен ГК. Похоже, что удар пришелся по артиллерийским погребам – чудовищные языки пламени рванулись ввысь едва ли не опалив ходовой мостик, однако же взрыва почему-то не последовало. Но в огромную дыру ежесекундно рвались теперь десятки тонн океанской воды и корабль резко «запахал» носом, кренясь на правый борт. Артиллеристы «Мэриленда» продолжали вколачивать снаряд за снарядом в недра тяжелораненого японского корабля… Вспышка очередного попадания вдруг скрылась в лавине пара, выхлестнувшего из обреченного линкора и флагман Такасу, потеряв управление, выкатился из строя.
406-мм артиллерия оказалась куда более весомым аргументом чем многочисленные стволы главного калибра «Исэ» и «Хьюги» — в то время как первый утратил боеспособность, так и не сумев нанести критический ущерб своему противнику, шедший вторым японский линкор скрывался в огне пожарищ, с остервенением отстреливаясь из трех уцелевших 356-мм башен. Тысячекилограммовые кувалды не оставляли шансов старым японским кораблям, на практике подтверждая справедливость концепции ультимативно-большого калибра для корабля линии. «Ямаширо» и «Фусо», обстреливаемые 356-мм орудиями «Тенесси» и «Калифорнии» все еще сохраняли боеспособность и сражались в полную силу, хотя их американские «визави» по итогам двадцатиминутной дуэли выглядели заметно лучше.
А вот для «Конго» все было кончено. Несмотря на все модернизации, он оставался всего лишь линейным крейсером эпохи первой мировой войны, и его броня не могла противостоять 356-мм снарядами американцев ни на каких дистанциях. Получивший уже девятое попадание, корабль пылал от носа до второй трубы и хотя кормовые башни продолжали стрелять, но судьба его была решена.
С «Айдахо» все было плохо. На исходе двадцатой минуты полуторатонный снаряд, проломив барбет третьей башни полноценно рванул, уничтожив почти весь персонал и поставив корабль на грань гибели – лишь быстрое затопление погребов спасло линкор от взрыва. Еще один снаряд, похоже, вывел из строя СУО — огонь американского линкора стал редким и хаотичным. Нет никаких сомнений, что если бы «Ямато» и дальше продолжил обстрел – «Айдахо» несдобровать. Но в это самое время японский гигант получал уже двенадцатое попадание и командир линкора приказал перенести огонь на «Аризону», до того момента совершенно безнаказанно обстреливавшую «Ямато», пользуясь тем, что по ней самой никто не стрелял.
Однако время, которое подарил Ямамото Киммелю уже вышло.
— Вот и кавалерия подоспела, — хмыкнул американский командующий, глядя как три черных силуэта не далее чем в 80 кабельтовых на всех парах несутся наперерез его колонне. За ними чернели силуэты многочисленных крейсеров и эсминцев – в отдалении, чтобы раньше времени не подставляться под убийственный огонь линкоров.
— Огонь по головному, – будничным тоном распорядился Киммель:
— Мы только что выбили один флагман, так почему бы нам не сделать это во второй раз?
Над линкорами закручивался яростный клубок воздушного боя последних американских и японских палубников…
Ямамото мрачно взирал на вывалившийся из строя, умирающий «Исэ».
— Дистанция?
— 80 кабельтовых
Артиллеристы «Нагато», «Муцу» и «Харуны» тщательно выцеливали «Мэриленд» Киммеля.
— Открыть огонь!
И три огромных корабля, несущихся на 25 узлах украсили вспышки выстрелов…
Концентрированный огонь трех линкоров на поражение – страшная мощь и никакой корабль не в состоянии выдержать град ударов их главного калибра. Конечно, не так легко сконцентрировать огонь трех кораблей на одном. Но спустя какие-то минуты линкоры Ямамото пересекут курс американских кораблей не далее чем шестидесяти кабельтовых от головного – с такого расстояния комендоры Нихон Кайгун не промахиваются… Ловушка расставлена, и коль скоро Киммель рискнул и сунулся в нее – спасения не будет. Если только Киммель прямо сейчас не придумает что-то… Но что он может придумать? Ямамото до боли всматривался в «Мэриленд», будто пытаясь угадать мысли американского командующего. Что он будет делать?
Идти вперед – глупо. Повернуть «все вдруг» — не поможет, Ямамото просто развернет свои линкоры строем фронта и будет поливать «Мэриленд» огнем носовых башен, имея тройное превосходство в артиллерии. Отворачивать последовательно? Но тогда американцы сами подставятся под «crossing T» уцелевших линкоров Такасу. Выхода из ловушки нет…
… И вот, кажется, Киммель принял решение – его флагман поворачивает вправо, ложась на параллельный «Нагато» курс. Это не спасет его… За ним поворачивает «Вест Вирджиния», потом…. СТОООП, а это еще что такое?!!!!
Киммель недрогнувшей рукой вел «Мэриленд» вперед, несмотря на то, что всплески от 356-мм и 406-мм снарядов поднимались все ближе и ближе к его флагману. Пока еще Господь отводит Смерть от его корабля, но…
Грохот взрыва ударил по ушам и корабль ощутимо вздрогнул, когда на баке вспух разрыв шестнадцатидюймового снаряда. Еще один удар! И еще!!!
— Полный ход!!! Право руля, курс… , — проорал Киммель и линкор тяжело покатился вправо, уходя из под накрытий. «Вест Вирджиния», отрепетовав сигнал, как и положено, двинулся за ним.
— Передайте на «Тенесси», — продолжал распоряжаться Киммель
— Вступайте в командование колонной, курс прежний… И передайте на «Вирджинию», ее цель – «Муцу»!!!
Ямамото с ужасом смотрел на маневры Киммеля. Он разорвал линию! Сделал то, что рисковали делать разве что великий Нельсон, да еще этот, русский….Ушаков! «Мэриленд» рванулся как пришпоренный, и заложив вираж выскользнул из под накрытий, ложась на параллельный «Нагато» курс. В кильватер ему следует «Вест Вирджиния»… И теперь два американских 406-мм линкора встали напротив его «Нагато» и «Муцу». А следующий американский линкор («Тенесси») – идет прежним курсом! Против двух японских отрядов Киммель сформировал две своих кильватерные колонны… Но «Конго» и «Исэ» вне игры, так что «Фусо», «Ямаширо» и «Ямато» противостоят пятерке американских 356-мм «сундуков». А «Мэриленд» и «Вест Вирджиния»…. Это будет поединок яичной скорлупы, вооруженной молотками – на такой дистанции бронирование американских и японских линкоров никак не защищает против 406-мм снарядов, и тут все решит слепая удача… Умница Киммель, ах, какой же молодец Киммель… Воспользовался жертвой Ямамото, но не захотел платить по счету и сыграл ва-банк… И теперь все в руках Богов.
Судьба сражения повисла на волоске и боги войны заколебались, глядя на безымянный морской квадрат в котором сейчас не на жизнь, а на смерть сцепились корабли враждующих держав. Соперники отдали битве все силы до последнего — но никто не имел преимущества. Ямамото грезил наяву, видя как в ярком свете Небес взмыла в воздух сверкающая монета — американский орел или японское солнце, кому стоять ныне и присно, а кому пасть во мрак небытия? Но монета, кружась, встала на ребро и мир замер в ожидании…
… а потом…
Страшный взрыв расколол «Муцу» пополам и полыхающий линкор опрокинулся, быстро уходя под воду….
…и Исороку Ямамото познал Волю Богов.
Смертная тоска сжала сердце. Сквозь пелену внезапно подступивших слез Ямамото видел, как вываливается из строя полузатонувший «Конго», как «Миссисипи» переносит огонь на «Фусо» и старый дредноут не в силах противостоять огню двух американских кораблей… Попадания следуют одно за другим, и вот носовая часть корабля скрывается в море огня. Гигантская пагода передней надстройки подламывается, осыпается и падает в сияющий отраженным светом пожаров океан…
Все кончено.
С самого назначения главнокомандующим Нихон Кайгун, Ямамото холил и лелеял Объединенный флот как самурай бережет свою катану – не давая,ей ржаветь в ножнах, готовя к грядущим сражениям. А сегодня его верный меч преломлен, и победы не будет. Все, к чему он готовился, все, ради чего он жил рассыпалось прахом, растворялось в холодной воде зимнего океана.
Он жил с честью, но не смог исполнить своего предназначения. Означает ли это, что он не может достойно умереть?!
И тихий, надтреснутый, но исполненный внутренней силы голос командующего Нихон Кайгун продиктовал последний приказ.
— Что они делают, сэр ?
— А что, не видно?! Атакуют, ети их аматерасу в клюз и через клотик!!!
Вместе с «быстроходным крылом» Ямамото повел с собой 5 тяжелых крейсеров и 1-ю эскадру эскадренных миноносцев – в составе легкого крейсера «Абукума» и 16 эсминцев, прикрывавших линкоры и поэтому не участвовавших в ночном сражении. Остальные крейсера и эсминцы Ямамото оставил линкорам Такасу, на случай если американцы попытаются предпринять массированную торпедную атаку. Предполагалось, что корабли 1-ой эскадры нанесут добивающий удар. Но теперь…
«Нагато» по которому стреляли теперь и «Мэриленд» и «Вест Вирджиния» и следующий за флагманом «Харуна» с курса не сворачивали. Им почти удалось разбить флагман Киммеля – корпус и надстройки американского линкора вне цитадели представляли собой груды перекрученного металла, линкор горел во многих местах, а некогда ажурная конструкция задней мачты свернулась морским узлом на жалких остатках второй трубы. Несколько снарядов пробили-таки цитадель и внутри корабля бушевали пожары, скорость упала до 14 узлов. Из четырех башен ГК действовало только две. Тем не менее, эти 4 уцелевших орудия вгоняли снаряд за снарядом во флагман Ямамото. «Мэриленд» не выиграл бы этой дуэли, если бы не внезапная и случайная гибель «Муцу». Теперь, когда к четырем стволам флагмана добавилось 8 неповрежденных пушек «Вест Вирджинии» ведущих огонь с каких-то 60 кабельтовых, «Нагато» был обречен. Одно за другим умолкали его орудия и вскоре только одна носовая башня еще была способна продолжать бой – сам же линкор превратился в едва державшуюся на воде, полыхающую руину.
Но черные силуэты крейсеров и эсминцев, до того маячившие в отдалении, синхронно развернулись и, вздымая белопенные буруны, рванулись прямо на американские линкоры.
Им навстречу вынеслись американские крейсера и эсминцы… Но порыв самураев, идущих на смерть было не остановить. С «Мэриленда», у которого уже не оставалось ни антенн, ни фалов для поднятия сигналов, семафором передали на «Вест Вирджинию» приказ перенести огонь на вражеские крейсера…
Наверное, наилучшую тактику избрал командир «Тенесси», поставленный распоряжением Киммеля во главе колонны американских линкоров – на его фалах затрепетали сигнальные вымпелы и пятерка изрядно избитых, но непобежденных дредноутов, выполнила разворот «все вдруг» быстро и четко, словно рота почетного караула какого-нибудь средневекового монарха. Линкоры дали полный ход – и проходя мимо избитых, но еще держащихся на плаву «Фусо», «Конго» и «Хьюги» осыпала их снарядами – только кормовые орудия «Тенесси» били по наседающей на «Мэриленд» «Харуне». Несмотря на нелучшие условия стрельбы, комендоры американского линкора все же смогли влепить пару снарядов в последний японский линейный крейсер. По «Исэ» не стреляли – линкор сел носом так, что верхняя палуба ушла под воду по барбет второй башни ГК. Корабль явно собирался на дно безо всякой помощи извне.
Крейсера и эсминцы американцев встретили врага грудью.
Вспышка и страшный удар – это 610-мм торпеда молотом морских богов ударила по «Астории» — но раненный крейсер, садясь кормой продолжал вести бой.
Увы, «Феникс» не оправдал своего названия – пораженный двумя торпедами в центр корпуса он раскололся пополам.
«Могами» был засыпан градом 203 и 152-мм снарядов, запарил, остановился и был добит торпедами.
«Судзую» разгромил главный калибр «Вест Вирджинии»,
но это была последняя жертва могучего американского линкора. Дорвавшись до дистанции торпедного удара эсминцы и крейсера Нихон Кайгун в стремлении прикрыть флагман, выцелили наиболее опасный, с их точки зрения, корабль – им стал ведущий огонь из всех стволов, похожий на кратер извергающегося вулкана «Вест Вирджиния». «Лонг лэнсы» вновь соткали свою смертоносную сеть и «Вест Вирджиния», пораженный тремя торпедами в левый борт и двумя – в корму быстро кренился. Но аварийные партии сработали на отлично – контрзатоплением удалось выправить крен и линкор избежал опрокидывания. Это не могло спасти «Вест Вирджинию» — 610-мм торпеды японцев нанесли ему смертельный удар, но спасло экипаж, который практически в полном составе смог эвакуироваться с тонущего корабля. Но в то самое время, когда «Вест Вирджиния» беспомощно качался на воде, произошла еще одна катастрофа.
Снаряд с «Ямато» наконец-то нашел свою цель – поражающая воображение полуторатонная болванка пробила-таки бронезащиту, дойдя до погребов носовых башен, и «Аризона» превратилась в извергающийся вулкан. Первая башня ГК, подхваченная энергией взрыва подпрыгнула на высоту многих метров, зависла там на секунду и рухнула вниз, скрывшись в густом черном дыму, окутавшем линкор. Видно было только, как склонилась мачта над закрытой дымом надстройкой и нависла над ней и башнями, словно скорбя о погибших моряках…
А потом корабль окончательно укутала мгла черного как смоль дыма и он навсегда скрылся от тысяч глаз, с болью и ужасом взиравших на место катастрофы.
За считанные минуты флот США потерял два линейных корабля, и казалось, что в сражении наступил перелом, но… Последняя атака обошлась японцам в 2 тяжелых крейсера и 5 эсминцев – остальные, зализывая раны, оттягивались назад. Пушки «Нагато» смолкли – главный калибр был разбит и линкор сильно кренился на правый борт, так что противоминная артиллерия уже не могла вести огонь. «Фусо», «Конго» и «Хьюга» тонули, а от «Исэ» на поверхности оставалась только задранная в небо корма. «Ямато», получив свыше двух десятков попаданий, сохранил, тем не менее, свою чудовищную артиллерию главного калибра неповрежденной. Но несколько попаданий в небронированный нос привели к тому, что гигантский линкор принял до 3000 тонн воды, сильно сел носом и имел крен на правый борт. К тому же сказалась недостаточная защита башен 155-мм артиллерии – удар 356-мм снаряда вызвал детонацию артпогреба. Это было совершенно не фатально для огромного корабля, но вдобавок к обширным затоплениям теперь в центральных отсеках бушевал сильный пожар, и справиться с ним пока не получалось.
«Ямаширо», единственный уцелевший линкор 2-ой дивизии Объединенного флота получил 19 попаданий и только чудом можно было объяснить отсутствие у него критических повреждений. Однако половина артиллерии не действовала и продолжение боя быстро привело бы корабль к быстрой и бессмысленной гибели. «Харуна», получив три попадания тяжелых снарядов и огромное количество 203-152 «мелочи» от американских крейсеров и эсминцев, сильно горел и с трудом уходил из под накрытий четырех орудий «Мэриленда». Правда, последний оставшийся в строю линейный крейсер умудрился еще дважды попасть в избитый флагман Киммеля – но это не произвело видимого эффекта, а теперь к нему на помощь спешили остальные американские линкоры, попутно обстреливая отступающие «Ямато» и «Ямаширо».
Остатки Нихон Кайгун, прикрывшись дымовыми завесами отступили.
Битва закончилась.
Более всего Киммель опасался сейчас за свой флагман – корабль, получив 25 попаданий 406-356-мм снарядов и одну торпеду, находился в ужасающем состоянии. Тем не менее, высадив аварийные партии с нескольких эсминцев и крейсера «Святой Луис» удалось локализовать пожары и затопления. С огромным трудом, кое-как плетясь на 8-9 узлах линкор смог вернуться на Гавайи – и каково же было счастье Киммеля, когда он узнал о том, что «Норхэмптону» все же удалось дотащить израненный «Энтерпрайз» до Перл-Харбора!
В сражении у атолла Уэйк обе стороны понесли тяжелейшие потери. Американцы потеряли 2 тяжелых авианосца, 4 линейных корабля, 6 тяжелых и 4 легких крейсера, 19 эсминцев. Японский флот утратил 5 линкоров, 3 линейных крейсера, тяжелый авианосец, 5 тяжелых крейсеров и 10 эсминцев.
ПОСТСКРИПТУМ
Япония не смирилась с поражением. Так или иначе, но операции по захвату Голландской Индии и владениям англичан продолжались и военный кабинет был полон решимости удержать взятое с копья… Пали Филиппины и Ява и командование АБДА прекратила существование. Израненный американский флот не имел пока возможности воспрепятствовать этим захватам, хотя и пытался… Пока американские и остатки японских артиллерийских кораблей «приходили в себя» основная роль в войне на море перешла к авианосным соединениям. Япония все еще располагала 5 тяжелыми авианосцами, но ужасающие потери пилотов-палубников компенсировать было нечем. В то же время американцы перебросили наконец-то подкрепления из Атлантики и на всю катушку воспользовались тактикой «бей-беги»… В июне 1942 г состоялось большое авианосное сражение – «Саратога», «Уосп», и «Рейнджер», против «Секаку», «Дзуйкаку» и «Сехо». Бой был чрезвычайно кровопролитным и едва не закончился полным истреблением противников – японцы потеряли «Сехо» и «Секаку», американцы – «Рейнджер» и «Уосп».
Но система подготовки американских пилотов, усовершенствованная по результатам первых боев давала тихоокеанскому флоту США такое пополнение, о котором японцы могли только мечтать…
В сентябре 1942 года англичане рискнули направить Восточный флот Соммервилла, сконцентрированный до того в Индийском океане, для активных операций в Индонезию. Японцы, решив взять реванш за поражение при Уэйке, изготовились к генеральному сражению – в бой пошли отремонтированный «Ямато», «Мусаси», «Харуна» и все 4 тяжелых авианосца, на которые еле-еле наскребли пилотов (поставив на прикол легкие авианосцы флота). Соммервилл, имея из более-менее современных кораблей всего 2 «Илластриеса» и «Уорспайт», каким-то чудом смог вывернуться из стальной хватки Нихон Кайгун – ему удалось избежать разгрома, хотя «Гермес» и несколько крейсеров погибли под бомбами японских пилотов. Но на обратном пути японскую эскадру встретили «Саратога», «Энтерпрайз», «Хорнет» и два новейших линкора — и в результате счастливого стечения обстоятельств и благодаря возросшему мастерству американских пилотов, в разыгравшемся сражении удалось разменять «Хорнет» на «Акаги», «Кага» и «Сорю». В сущности, после этого войну следовало считать законченной.
Киммель, осмотрев в недрах «Айдахо» неразорвавшийся 460-мм снаряд, пришел в ужас, осознав с каким противником ему пришлось драться у Уэйка. Оргвыводы последовали незамедлительно, строительство четверки «Айов» было отменено, а их металлоконструкции были использованы для закладки четырех сверхгигантов типа «Монтана», с 406-мм броней и о 12 406-мм орудиях каждый – моряки хотели 460-мм, но по здравому размышлению остановились на старых добрых шестнадцати дюймах – разработка новых орудий угрожала затянуть сроки строительства кораблей, которые были нужны еще вчера. А пока командующий тихоокеанским флотом США не торопился выводить свои старые линкоры в море…
Но в сентябре 1942 года в строй вступил четвертый и последний линкор типа «Саут Дакота» — и все они были переданы Киммелю. Теперь он располагал достаточными силами для активных операций.
В январе 1943 г, ровно через год после сражения у атолла Уэйк Киммель вывел 4 новейших линкора в компании «Колорадо», «Тенесси» и «Калифорнии» под прикрытием «Энтерпрайза», «Саратоги», новейшего «Эссекса» и легкого авианосца «Индепенденс», прихватив с собой огромный караван с десантом.
Корабли шли к Труку – Гибралтару Тихого океана и главной японской военно-морской базе в районе Каролинских островов. Объединенный флот попытался дать свое последнее сражение, выведя в море «Ямато», «Мусаси», «Харуну», «Дзуйкаку» и легкий «Дзуйхо», но новички-пилоты на их палубах не шли ни в какое сравнение с американцами… В результате дневного воздушного сражения японские авианосцы и «Мусаси» были потоплены
(ценой поврежденного «Индепенденса»), а «Ямато» и «Харуна» погибли на следующий день, в отчаянной схватке с семью американскими линкорами. У японцев оставалась еще авиация и армия, но флота больше не было. Киммель немедленно приступил к развертыванию баз подводных лодок на Каролинских островах и вскоре по морскому сообщению метрополии с Индонезией был нанесен страшный удар. Американский главнокомандующий не разменивался на мелочи, и после захвата Трука он избрал следующей целью Иводзиму…
Вскоре после ее падения, Япония оказалась полностью отрезана ото всех своих новоприобретенных территорий, за исключением Китая, но и там пиратствовали американские подводники. Начались налеты на территорию Японии… абсолютная неготовность японского флота к противолодочной обороне повлекла за собой катастрофическое сокращение транспортного тоннажа.
В декабре 1943 года Япония капитулировала.
Линкор «Мэриленд», после битвы у атолла Уэйк, прошел глобальную модернизацию – корабль получил були, новейшую зенитную артиллерию, трубу и надстройку по типу новейших «Саут Дакот». И несмотря на то, что в январе 1944 г в Токийской бухте стояли новейшие «Дакоты» и даже шестидесятитысячетонный кошмар «Монтана», но Киммель настоял, чтобы капитуляция была подписана на борту его старого флагмана.
Но и на этом боевой путь этого корабля еще не был закончен – по завершении церемонии капитуляции «Мэриленд» отправился в Европу, чтобы принять участие в завершающих боях против фашистской Германии.
КОНЕЦ.
