Аргентинские легионеры французского флота

Сказать, что на момент начала Первой мировой войны французский флот испытывал недостаток легких сил – значит сильно недооценить серьезность ситуации. Созданию линейного флота – необходимого для обеспечения господства на Средиземном море в войне, противниками в которой выступили бы Италия и Австрия – нанесли ущерб и расходы на большие броненосные крейсера, и на какой-то момент логичное, но в итоге неудачное решение строить броненосцы типа «Дантон». То, что соединенный австро-итальянский флот по числу новейших линкоров обходит французский, стало неприятным открытием для парламента, повлияв на принятую 30 марта 1912 г. программу в достаточно невыгодном для сбалансированности флота смысле. К 1920 году на 28 линкоров полагалось иметь лишь 10 легких крейсеров и 52 эскадренных миноносца. В 1913 году количество заказанных и заложенных эсминцев сократилось до трех – против шестисеми в предыдущие годы; а в бюджетах следующих трех лет эсминцам просто не нашлось места. При этом на 1913 год флотилии первой линии на две трети состояли из устаревших контрминоносцев 300- и 330-тонного типа, переклассифицированных в эскадренные миноносцы распоряжением министра от 14 марта того же года.

В соответствии с одобренной в 1910 году тактикой, основной задачей эсминцев являлось добивание поврежденных в артиллерийском бою кораблей и преследование отступающего противника, желательно – в темное время суток. Однако уже к 1914 году от эсминцев ожидалась и защита линейных кораблей от вражеских подводных лодок и эсминцев, и не просто закрепление обеспеченной пушками победы, но активное участие в бою эскадр. Для этого требовались корабли мощнее, быстроходнее, крупнее и имеющие большую дальность плавания, чем даже новейшие «800-тонники». Положение осложнялось тем, что более крупных кораблей, способных при необходимости действовать вместе с эсминцами, у французов попросту не было: от бронепалубных крейсеров отказались в самом начале века, более современные броненосные крейсера были слишком велики и недостаточно быстроходны, а начать постройку турбинных крейсеров до начала войны так и не сподобились. Адмиралы, определившие число потребных на 1920 год эсминцев в 115 единиц, просили в 1913 году развернуть строительство новых кораблей этого типа водоизмещением 1500 тонн, но до августа 1914 года оставалось уже слишком мало времени.

С началом боевых действий руководство французского флота приняло меры, чтобы увеличить число столь дефицитных кораблей. Неудивительно, что мимо возможности получить дополнительные эсминцы как быстро, так и без дополнительного напряжения промышленности французы не прошли. Так в составе La Royale [?] и появились герои данной статьи.

* * *

Начатая в 1904 году программа по усилению бразильского флота вынудила аргентинское правительство ответить своей собственной программой. Однако противопоставить что-то попытке бразильцев обзавестись сильнейшим в Южной Америке флотом Аргентина смогла лишь в 1907 году – до этого она по договору с Чили поддерживала моратории на постройку новых военных кораблей. Сперва для увеличения своих легких сил аргентинцы сочли возможным обойтись постройкой девяти 450-тонных эсминцев и двадцати одного миноносца. Однако бразильцы внесли коррективы в свою программу: вместо даже меньших, чем предполагаемые к постройке аргентинцами эсминцев они решили обзавестись пятнадцатью кораблями полным водоизмещением 650 тонн, вооруженных двумя 102-мм пушками.

Аргентинцы поначалу решили отказаться от миноносцев, увеличить число 450-тонных, и построить еще шесть 650-тонных эсминцев. Но по рассмотрении представленных проектов, было принято решение построить лишь двенадцать эскадренных миноносцев, но значительно более крупных и мощных, чем бразильские. Новые требования были определены не без оглядки на эсминцы США. В соответствии с ними, корабли должны были иметь водоизмещение 900 тонн (при 40% запасе топлива), развивать во время 6-часового испытания среднюю скорость 32 узла, иметь дальность плавания 3700 миль при скорости 15 уз, и нести вооружение из четырех 102-мм пушек и шести 457-мм или четырех 533-мм торпедных аппаратов. Особо оговаривалась мореходность, достаточная для действий в океане. Надо заметить, что эти требования были довольно расплывчатыми, и давали конструкторам достаточно большую свободу.

По итогам конкурса, в котором приняли участие свыше двадцати фирм, в 1909 году на европейских верфях были размещены заказы на постройку 12 эскадренных миноносцев: четырех – в Англии (фирма «Лэйрд»), четырех – в Германии («Крупп» и «Шихау»), и четырех – во Франции. Четыре германских эсминца вошли в состав аргентинского флота, прослужив до конца 1950-х гг. Эсминцы английской постройки были в 1912 г., в связи с началом Первой балканской войны, уступлены Греции. Вместо них аргентинцы заказали еще четыре эсминца в Германии, но и эти корабли им не достались: войдя в состав немецкого флота они приняли сперва участие в Ютландском сражении, а затем – и в самоубийстве флота в Скапа-Флоу.

Французские верфи получили заказы на четыре эскадренных миноносца. «Мендоза» и «Риоха» были заложены в Нанте компанией «Ателье э Шантье де Бретань», «Сальта» и «Сан Хуан» – в Бордо, компанией «Диль э Бакалэн». Проект был разработан «Ателье э Шантье де Бретань»; фирма «Диль э Бакалэн» была лишь субподрядчиком, построенные ей «бордосские» корабли были копией «нантских».

Закладка всех четырех эсминцев состоялась в январе 1910 г.

Оба «нантских» миноносца сошли на воду в январе 1911 г., «Сальта» – в сентябре, «Сан Хуан» – в декабре того же года. «Мендоза» вышел на испытания в 1911 году, но 32 узла оказались ему «не по зубам». Отправленный для переговоров с французами капитан 1-го ранга Лагос мрачно заметил, что 

«пытаясь защитить законные интересы своей страны, нашел практически невозможным прийти к разумному соглашению». 

Тем не менее, французы в итоге согласились внести в эсминцы некоторые переделки, и на начавшихся в сентябре 1912 г. испытаниях был достигнут приемлемый для аргентинцев результат. Правда им все равно пришлось пойти на снижение времени, в течении которого развивалась скорость в 32 уз, с шести до четырех часов и дальности плавания 15-узловым ходом до 3000 миль.

Однако к началу большой войны корабли все еще не попали к заказчику, и по решению Морского министра Франции от 9 августа 1914 г. были реквизированы. Двумя днями позднее они получили новые названия и приобретены за 15732000 франков у строителей по договору от 22 августа 1914 г. Из этой суммы 11854200 франков были переведены аргентинскому правительству в возмещение выплат фирмам-строителям, и 220000 франков – таможне; ввезенное оборудование для установки на эсминцы было освобождено от пошлин, но с включением эсминцев в состав французского флота условия предоставления «временной франшизы» были нарушены, и пошлины пришлось выплатить полностью. Как видим, таможня свято блюла свои интересы даже в условиях войны.

В записке на имя министра, датированной 10 августа, эсминцы предлагалось, в свете успехов первых дней войны (оказавшихся впрочем весьма мимолетными) назвать «Эльзасьен», «Лоррен», «Ленж» и «Альткирш» – соответственно в честь двух утерянных провинций и мест первых стычек с немцами. Но по решению начальника ГМШ вице-адмирала Пиве, подписанному 11 августа, «Сальта» был переименован в «Энтрепид» («Бесстрашный»), «Риоха» – в «Опеньятр» («Настойчивый»), «Сан-Хуан» – в «Темерэр» («Смелый»), и «Мендоза» – в «Авантюрье» («Искатель приключений»). Под новыми названиями эсминцы и прослужили во французском флоте более двадцати лет.

Отметим, что выбор имен прилагательных для эсминцев в частности и небольших кораблей вообще был не вполне в традиции французского флота: так, название «Энтрепид» в прошлом носили шесть, «Темерэр» – четыре, а «Опеньятр» – два парусных линейных корабля.

По мнению французских исследователей нельзя исключать что идея реквизировать эсминцы возникла с ростом дипломатической напряженности 27 июля, а само решение де-факто принято 5 августа. 11 августа команды эсминцев уже были направлены в Нант и Ла-Паллис, и в списках экипажей уже значились новые названия; что было бы невозможно, будь решение о названиях действительно принято 11 августа.

ОПИСАНИЕ КОНСТРУКЦИИ

Корпус

Спроектированный инженером-капитаном 1-го ранга Максимом Лобефом, «отцом» знаменитой подводной лодки «Нарвал», корпус внешне не соответствовал традициям французского кораблестроения той поры. Вместо вертикального прямого форштевня «аргентинцы» получили клиперный, желание уменьшить заливаемость попутной волной и улучшить условия обитания экипажа (которые по европейским меркам были во французском флоте вполне спартанскими) привело к появлению полуюта, и, наконец, в кормовой части шпангоуты получили резкий слом в районе ватерлинии.

Конструкция корпуса, однако, была вполне французской. Киль и четыре стрингера – по два на борт – набирались из стальных листов, шпангоуты за пределами двойного дна (двойного борта эсминцы не имели) и бимсы – из угольников. Всего шпангоутов было 150, шпация составляла 0,56 м; нумерация шпангоутов – с носа в корму. Киль шел до таранной переборки, дальше переходя в собранный из двух частей кованый стальной форштевень.

Тринадцать водонепроницаемых переборок – на шпангоутах 22, 32, 61, 72, 82, 87, 97, 107, 110, 120, 126, 138, 150 – делили корпус на 14 отсеков. В машинном отделении на 49-м шпангоуте имелась неполная переборка, еще несколько неполных переборок было в носовых отсеках.

В 1-м отсеке ниже ватерлинии размещался пустой отсек, выше – кладовая негорючих материалов; во 2-м – продовольственная кладовая, камбуз и помещения экипажа; в 3-м – артиллерийский погреб и помещения экипажа; в 4-м – угольная яма и водяные цистерны; в 5-м – котел с угольным отоплением; в 6-м – угольная яма; в 7-м и 8-м – угольные котлы; в 9-м – угольная яма; в 10-м и 11 – угольный и мазутный котлы; в самом большом, 12-м отеке размещалось машинное отделение; в 13-м отсеке находились погреба и помещения старшин; в 14-м – рулевая машина, помещения офицеров и командира. Кроме того, вдоль бортов в 5-м, 7-м, 8-м, 10-м и 12-м отсеках размещались угольные ямы, а в 11-м отсеке – нефтяные цистерны, также цистерны размещались в двойном дне в отсеках с 9-го по 11-й; общий объем одиннадцати угольных ям составлял 344,784 м³, цистерн – 87,66 м³.

Эсминцы были достаточно мореходны и маневренны, хорошо себя вели на встречной волне, хотя, конечно, в бурном море их скорость заметно снижалась. Кроме того, по оценке командиров «Энтрепида» и «Авантюрье», на высоких скоростях якоря даже на небольшой волне поднимали высокую пелену брызг, мешающую стрельбе носовой пушки. В результате, в 1916 г. якоря Марреля были заменены адмиралтейскими, укладываемыми на баке.

Плавсредства включали катер с бензиновым мотором, баркас, полубаркас и две плоскодонки.

Численность экипажа поначалу составляла 110 человек, в том числе командир, помощник командира, лейтенант, врач и 9 старшин. В 1916 г. она возросла до 127 чел., в основном за счет роста числа механиков и кочегаров, а к 1918 году-до 138 чел., включая 5 офицеров и 14 старшин.

Силовая установка

То, что проект наших героев был разработан «Ателье э Шантье де Бретань», в частности, определило выбор в качестве машинной установки турбин системы Рато. Напомним, что полное название этой турбины было «Рато – Шантье де Бретань», и фирма уже строила для французского флота эсминец «Вольтижер» с такими турбинами, впоследствии неплохо проявивший себя на службе. При чуть меньшем КПД, чем реактивная турбина Парсонса, активная турбина Рато была несколько проще и дешевле. Стоит заметить, что по первоначальному проекту скорость эсминцев не должна была превышать 28 уз, но затем – чтобы подтянуть их до уровня «немцев» – в проект внесли изменения, призванные обеспечить 32-узловой полный ход. Однако суммарной мощности турбин, составлявшей 19000 л.с., учитывая реальное водоизмещение эсминцев, для развития 32 уз оказалось явно недостаточно.

Пар для турбин (рабочее давление 16-17 кг/см²) вырабатывали четыре котла системы Уайт-Фостер-Вилер с угольным отоплением и один котел того же типа с мазутным отоплением. Площадь решеток в угольных котлах составляла 6,5 м² у котла №1 и по 10,22 м² – у трех остальных, общая площадь нагрева – 1737 м² у угольных котлов и 678,17 м² у мазутного. В последнем устанавливалось 19 форсунок системы Бабкок-Вилкокс.

Подача воды обеспечивалась насосами Вейра, расположенными в одном отсеке с котлом. Производительность насосов: 15 м³/ч для угольного котла №1, 25 м³/ч для трех остальных угольных, и 45 м³/ч для мазутного.

Установленные в кочегарках вентиляторы системы «Диль э Бакалэн» имели производительность 28000 м³/ч для носового угольного, 45000 м³/ч для трех остальных угольных, 35000 м³/ч для мазутного, и обеспечивали дополнительное давление в угольных котлах 60 мм, в мазутном – 100 мм.

Запас воды составлял 33 т, в том числе в двух цистернах по 11,5 т и 10 т – в качестве балласта. Мазут находился в двух цистернах рядом с мазутным котлом, по обе стороны от водяной цистерны, и в шести топливно-балластных цистернах в двойном дне.

На кораблях имелось два турбонасоса (каждый из которых состоял из турбины Рато мощностью 150 л.с., водяного, воздушного и питательного насосов); циркуляционный насос производительностью 2800 т/ч и мощностью 135 л.с.; масляный насос производительностью 15 м³/ч. Заметим, что турбонасосы оказались достаточно капризными и расходовали много воды, а при их выходе из строя вставала и вся турбина. Сами же турбины эсминцев – в отличие от их котлов – в ходе службы нареканий не вызывали.

В число вспомогательных механизмов входили:

• • 2 динамо-машины, каждая с турбиной Рато мощностью 25 кВт;
• • динамо-машина с бензиновым мотором Феликса в 4,5 кВт;
• • два машинных вентилятора, мощностью 15 и 5 л.с.;
• • 2 насоса Вейра в машинном отделении, производительностью по 50 т/ч, подключенные к осушительной, водоотливной и пожарной системам;
• • 2 насоса фирмы «Соттэ-Арле» системы Уайтхеда, один производительностью 900 л/ч, другой – 500 л/ч;
• • устройство для удаления шлака;
• • устройство охлаждения погребов модели Вестингауз-Ле-блан;
• • паровой шпиль системы Тибодье;
• • паровая рулевая машина системы Тибодье.

На испытаниях в 1912 г., имея на борту лишь запас топлива на несколько часов полного хода, эсминцы показали требуемые 32 уз продолжительного хода (максимальная скорость при этом достигала 32,9 уз). В частности, «Мендоза» достиг отметки 32,63 узла при водоизмещении 994 т в начале испытаний и 922 т – в конце. На деле, на испытаниях в сентябре-октябре 1914 г. – после замены вооружения на французское и с нормальными запасами – скорость составила 26-27 уз при водоизмещении 1140-1150 т.

8 сентября 1914 г. состоялись 4-часовые испытания «Опе-ньятра», включавшие два часа на максимальной скорости, которую позволила развить подготовка экипажа. Пробег начался при частоте вращения турбин 380 об/мин, затем она была увеличена до 550 об/мин; давление в котлах – 15,5 кг/см²; осадка носом составила 2,50 м, кормой – 3,28 м; водоизмещение – 1130 т. Скорость оценили в 26 узлов, хотя замера на базе не производили.

Теоретическая дальность плавания – 3000 миль на 15 узлах -была больше чем у прочих французских эсминцев, однако на деле все оказалось куда как скромнее. Результаты, показанные «Опеньятром» на переходе из Бреста в Оран, приведены в таблице. Эти данные соответствовали запасу топлива 275 т угля и 72 т мазута (или 383 т угля при пересчете мазута в уголь с коэффициентом 1,5). Для «Авантюрье» цифры были еще хуже: 700 миль на 25 узлах, 1170 – на 18 и 1820 – на 14.

Вооружение

По проекту на эсминцах должны были стоять американские 102-мм пушки и торпедные аппараты, но поскольку обеспечение их боезапасом представляло бы немалую сложность, при включении кораблей в состав французского флота на них решили установить вооружение отечественного производства. Проблема, однако, заключалась в том, что самой современной артиллерийской системой схожего калибра во французском флоте являлись 45-калиберные 100-мм орудия системы Канэ образца 1892 г

На момент разработки эта пушка была более чем удовлетворительна, но спустя два десятка лет она отставала от новейших образцов как по баллистике, так и по скорострельности и удобству работы расчета. Ее изюминкой был поршневой затвор, открытие и закрытие которого осуществлялось одним непрерывным поворотом рукоятки, сперва поворачивавшим поршень вокруг продольной оси, а затем и раму затвора вокруг оси вертикальной. Сама пушка состояла из трубы, скрепляющего ее в казенной части цилиндра с цапфами и казенника, ввинчивавшегося в трубу. Вес ствола с затвором составлял 1800 кг, вес орудия со станком – 4500 кг; вес снаряда – 13 кг, заряда бездымного пороха, обеспечивавшего начальную скорость 760 м/с – 3,5 кг; вес унитарного патрона – 22 кг; длина унитара со стальным бронебойным снарядом – 1070 мм, с чугунным фугасом – 1140 мм. Максимальная техническая скорострельность достигала 12 выстрелов в минуту, боевая же – «ускоренная» – была вдвое ниже. «Методичная» боевая скорострельность и вовсе составляла 3 выстрела в минуту. Тормоз отката – гидравлический, системы Канэ, располагался прямо под стволом; по бокам от него размещались два пружинных накатника. Расчет состоял из наводчика, замкового, заряжающего и подбирающего гильзы.

Первоначальный максимальный угол возвышения составил 18°, что соответствовало дальности стрельбы 9000 м. В 1916 году угол был увеличен до 32° и дальность – до 12600 м. Тогда же наведение по горизонтали и вертикали разделили между двумя наводчиками и установили оптические прицелы. Однако даже после этого невысокая скорость вертикальной наводки (порядка 2 °/с) делала невозможной постоянное наведение при сильной качке.

Добавим, что сами орудия не были новыми: «Авантюрье» и «Опеньятр» получили их со старого броненосца береговой обороны «Бувине», «Энтрепид» и «Темерэр» – с «Трегуара».

Боезапас на эсминцах данного типа составил 700 выстрелов, из которых 200 хранились в носовом погребе, а 500 – в кормовом. Для измерения дистанции использовались дальномеры с базой 1,37 м, установленные весной 1916 г.

Торпедное вооружение эсминцев включало четыре 450-мм аппарата, но несколько различалось по составу. «Энтрепид» и «Темерэр» получили четыре однотрубных аппарата, размещенных побортно (одна пара – напротив двух носовых дымовых труб, вторая – напротив грот-мачты); «Авантюрье» и «Опеньятр» – два друхтрубных (один по правому борту напротив носовых дымовых труб, второй – по левому борту напротив грот-мачты). На всех кораблях имелось по две запасные торпеды в специальных футлярах.

Эсминцами применялись 450-мм торпеды модели 1909R, имевшие следующие характеристики: длина – 5,25 м; вес боевой части – 110 кг (взрывчатки – 86,8 кг), вес торпеды – 716 кг; давление воздуха – 150 кг/см²; объем резервуара – 322 л, дальность хода – 1000 м на 38 узлах, 2000 м на 34 уз или 3000 м на 29 уз.

Кроме того, в 1916 г. все корабли получили по 10 глубинных бомб Гиро. Такая бомба, изобретенная капитан-лейтенантом Гиро, весила 45 кг при заряде пиркосилина (позднее – перхлората) 25 кг. Поначалу применялся взрыватель с поплавком на тросике. Глубина подрыва бомбы задавалась длиной тросика; при сбрасывании бомбы в воду поплавок оставался на поверхности, тросик, связанный с поплавком и исполнительной частью взрывателя разматывался, и при его натяжении взрыватель срабатывал. Однако тросик часто цеплялся и запутывался, что вело к преждевременному взрыву бомбы. В итоге на этих бомбах стали применять гидростатический взрыватель.

На «Энтрепиде» и «Авантюрье» торпедное вооружение было изменено, когда они – в отличие от двух других – прошли модернизацию в 1924-1927 гг.

На «Энтрепиде» были установлены двухтрубные аппараты – по правому борту в носу и по левому борту в корме, на «Авантюрье» аппараты остались прежними, но их разместили побортно напротив грот-мачты.

Бортовые обозначения

За время службы миноносцы носили следующие бортовые обозначения:

• • «Авантюрье»: во время Первой мировой войны – «А», с 12.4.1930 – 132, с 1.5.1932 – 133, с 15.3.1935 – 131 и с 8.1.1938 – 135.
• • «Опиньятр»: во время Первой мировой войны – «ОР».
• • «Энтрепид»: во время Первой мировой войны – «I», с 12.4.1930 – 131, с 1.5.1932 – 132.
• • «Темерэр»: во время Первой мировой войны – «ТМ», с 15.12.1934 – 134.

ИСПЫТАНИЯ

В день реквизиции «Энтрепид» и «Темерэр» находились в Ла-Паллис, а их систершипы – в Нанте. Испытания, погрузка различного оборудования и установка вооружения заняли от месяца до трех; в начале сентября миноносцы из Ла-Паллиса перешли в Нант, затем – в военный порт Бреста.

Приемная комиссия отметила следующее:

1. Постановка на якорь показала, что нужны небольшие переделки якорного устройства.
2. Управление рулем с носового и кормового поста вполне обеспечено.
3. Шлюпки спускаются на воду хорошо.
4. Работа подъемников боезапаса показала, что требуется настройка ограничителей хода из-за особенностей размещении снарядов в погребе.
5. Работа динамо-машин удовлетворительна, генератора с мотором Феликса – не вполне, в связи с тем что выхлопные трубы раскаляются докрасна.
6. Прожекторы работают удовлетворительно.
7. Опреснитель работает удовлетворительно.
8. Вспомогательные машины работают удовлетворительнс
9. Устройства охлаждения погребов работают удовлетворительно.
10. Вентиляция отсеков вполне обеспечена.
11. Осушительная и пожарная система работают удовлеворительно.

Официальные даты начала службы:

• 16 сентября – «Опеньятр»;
• 17 сентября – «Авантюрье»;
• 29 сентября – «Энтрепид»;
• 2 ноября – «Темерэр».

СЛУЖБА

Командующий базирующейся в Ла-Манше Второй легкой эскадрой контр-адмирал Руйе запросил о передаче в его распоряжение всех четырех эсминцев. В итоге, 15 октября 1914 г. он получил только два – «Авантюрье» и «Энтрепид», которые в сопровождении «Дюнуа» прибыли в Дюнкерк. Командирами эсминцев были назначены, соответственно, капитан-лейтенанты Семишон и Вандье.

В это время немецкие войска пытались занять побережье к западу от Остенде. Командующему морскими силами союзников адмиралу Худу были поставлены задачи не допустить десанта противника между Ньивпортом и Ла-Панном и артиллерийским огнем мешать наступлению. Еще 18 октября корабельной артиллерии союзников (речные мониторы и эсминцы) удалось сорвать наступление немецкой дивизии на деревню Ломбардзиде. Неудача вынудила немцев прислать несколько батарей тяжелых пушек и для руководства ими – моряка-артиллериста. Батареи 6-дюймовых орудий размещались на удалении от берега порядка 5 км, и действия слабо бронированных кораблей сразу усложнились. Вдобавок, артиллерия эсминцев, хорошо действовавшая против живых целей, оказалась не так хороша против окопов и удаленных батарей. Также возникали проблемы с корректировкой огня – дюны закрывали обзор, а доминирующих над местностью пунктов практически не было. В итоге обстрелы 21 и 23 октября, в которых принимали участие «Аванюрье» и «Энтрепид», оказались не столь удачны. 30 октября, когда прорыв немцев по берегу казался неминуемым, Худ вышел на обстрел на борту «Энтрепида» (собственно, то, что британский адмирал вышел в бой на французском корабле, прецедентов не имело).

Несмотря на все усилия кораблей, основная заслуга в том, что немцев все же удалось остановить принадлежит бельгийскому командованию, открывшему шлюзы и затопившему территорию, по которой шло наступление. Тем не менее, впоследствии экипажи обоих эсминцев были награждены бельгийским правительством «Изерской медалью».

Всего в обстрелах 21, 23, 30 и 31 октября только «Авантюрье» истратил 497 унитаров с чугунными фугасами, снаряженными черным порохом, 29 унитаров с мелинитными фугасами и 549 выстрелов с раздельным заряжанием: 459 – снаряды с черным порохом, 90 – мелинитных. Также было истрачено 4 картуза для выбивания заклинивших снарядов и 6 салютных выстрелов.

Кроме того, 30 октября из-за отказа насоса в котле №2 образовалась нехватка воды, отчего он вышел из строя, и «Авантюрье» мог развивать ходе не более 22 узлов.

После относительно тихого ноября, в начале декабря эсминцы вновь отправились на обстрел вражеских позиций. В ночь со 2 на 3 декабря – обстрел Вестенде-Бад, «Авантюрье» истратил 7 унитаров (6 пороховых фугасов и 1 мелинитный) и 35 пороховых фугасов с раздельным заряжанием; в ночь с 18 на 19 декабря -38 пороховых фугасов с раздельным заряжанием; 21 декабря -16; 25 декабря при обстреле Мидделькерка – 34 пороховых фугаса (из которых 1 – унитар и 33 – с раздельным заряжанием) и 27 декабря – еще 32 пороховых фугаса.

К концу декабря, однако, большая часть 100-мм пушек вышла из строя – как от интенсивной стрельбы, так и активного использования вместо унитаров раздельных выстрелов. Кроме того, пушки попросту были старыми – и уже к моменту установки на эсминцы находились далеко не в идеальном состоянии. Сняв детали с пушек «Авантюрье», удалось починить орудия «Энтрепида». «Авантюрье» же в начале января отправился в Брест, где получил еще более старые пушки, снятые с броненосца «Девастасьон», и 22 января ушел обратно в Дюнкерк.

Большую часть 1915 года эсминцы провели в Шербуре и Дюнкерке, выходя на патрулирование к северу от последнего, и периодически выступая в роли кораблей сопровождения (так, «Энтрепид» в апреле провел подводные лодки «Арши-мед» и «Гюстав Зедэ» от Бреста до Виго, а в июле – «Франклин» и «Фуко» от Бреста до Бизерты).

10 октября 1915 г. Вандье в должности командира «Энтрепида» был заменен капитан-лейтенантом Этруайя.

Со второй половины 1915 года, базируясь на Дюнкерк, эсминцы принимали участие в выставлении сетевых заграждений и патрулировании у Зюйдкота. 25 января 1916 г. «Авантюрье» выпускает по замеченной подводной лодке два 100-мм снаряда и сбрасывает несколько глубинных бомб. В ночь с 25 на 26 февраля он же столкнулся с эсминцем «Флёре», который удалось отбуксировать в Дюнкерк.

В марте 1916 года на обоих эсминцах установили стеллажи для хранения новых боеприпасов типа «А10» – ныряющих снарядов для стрельбы по подводным лодкам. Заряжание было раздельным, вместе со снарядом следовало использовать специальный картуз с зарядом всего в 332 г бездымного пороха, укороченный относительно обычного на 300 мм. Последнее вызвало тревогу артиллеристов эсминцев, которые даже попытались – безуспешно – отказаться от включения нового выстрела в боекомплект, ссылаясь на весьма малое число случаев стрельбы по подводным лодкам.

Кроме того, поскольку в 1916 году осуществлявшие патрулирование корабли стали подвергаться атакам германской авиации, для их отражения эсминцы получили по две 47-мм пушки образца 1885 г., установленных на кормовой надстройке. Поскольку оснастить их специальными прицелами для стрельбы по самолетам не удосужились даже к 1918 году, немудрено, что из десятка-другого выстрелов, сделанных за отражение атаки аэроплана, попасть в цель не удавалось. Просьбы заменить эти пушки пулеметами не были удовлетворены до конца войны. В итоге единственной «победой» над немецкими авиаторами стал захват «Энтрепидом» в апреле 1916 г. упавшего в море неподалеку от барража германского гидросамолета. Противник оказался более удачлив: во время бомбардировки Дюнкерка немецкими самолетами 27 мая 1916 г. на «Энтрепиде» погибло пять человек, еще семеро было ранено; эсминец получил повреждения.

Пришлось иметь дело и с надводными кораблями: так, 16 мая «Авантюрье» принял участие в бою с немецкими миноносцами, истратив 17 стальных полубронебойных снарядов. Дистанция боя составила около 9000 м, что было пределом для пушек французского эсминца, и немудрено, что попаданий добиться не удалось. Более продолжительным стал бой 8 июня, в котором «Авантюрье» и пять британских эсминцев столкнулись с тремя немецкими миноносцами. Дистанция вновь составила около 9000 м, из 86 выпущенных снарядов в цель вновь не попал ни один. Стоит отметить, что в этих стычках (прозванных, поскольку они велись через барраж и на достаточно большой дистанции, «теннисными матчами») проявилось превосходство германских 105-мм пушек над французскими 100-мм.

Этот день казался весьма богат на события. После боя «Авантюрье» получил попадание осколком разорвавшегося неподалеку снаряда, повлекшее ранение трех человек. Из веса осколка был сделан вывод, что снаряд имел калибр порядка 305 мм, а следовательно был выпущен с одного из британских мониторов. Кроме того, «Авантюрье» попытался подобрать сбитый французский гидросамолет «Донне-Дено», однако немцы успели захватить его экипаж, и эсминцу осталось только добить поврежденный аэроплан.

С назначением командующим контр-адмирала Марльява организация изменилась: вместо прежних флотилий миноносцев и подводных лодок были организованы две флотилии – Северного моря и Восточного канала, в которые сводились эсминцы, миноносцы, тральщики и подводные лодки. «Авантюрье» и «Энтрепид» вошли в состав флотилии Северного моря, командиром которой стал капитан 1-го ранга Эксельманс. Однако пребывание в этом соединении не затянулось: в сентябре 1916 г. оба эсминца ушли на ремонт котлов в Брест, упустив возможность встретится в более серьезных боях с германскими миноносцами. 2 января 1917 г. Семишона на командном мостике «Авантюрье» сменил капитан 3-го ранга Брейман. В связи с острой нехваткой рабочих рук работы затянулись. В начале июня корабли прошли испытания, на которых выяснилось, что расход угля после ремонта котлов возрос до полутора раз. Затем эсминцы отправились в Портсмут, где стали в достроечный бассейн. Немедленно начатые работы включали в себя установку и ремонт трубопроводов, холодильника вспомогательного котла, переговорных труб к кормовому дальномерному посту, дополнительного электрического освещения, устройств облегчающих работу с параванами, устройств удаления шлака, камбуза, и прочего. В начале июля корабли вернулись в Брест, где были завершены работы с котлами. Осенью эсминцы присоединились к 1-му дивизиону патрульных кораблей Бретани.

Два других корабля оказались на Средиземном море.

«Опеньятр» проведя в конце сентября 1914 г. последние испытания, 7 октября под командованием капитан-лейтенанта Ле Тетю отбыл в Оран, затем на Мальту и 20 октября в заливе Василико присоединился к Морской армии, войдя в состав 2-й дивизиона Флотилии миноносцев.

«Темерэр» задержался в Нанте в том числе из-за того, что 26 сентября получил удар в борт в районе второй трубы от неудачно сманеврировавшего «Энтрепида». В конце октября – начале ноября он провел испытания артиллерии (произведя 43 выстрела), и торпедных аппаратов. 11 ноября эсминец под командованием капитан-лейтенанта Ле До покинул Брест. Некоторое время «Темерэр» вел патрулирование в районе Малаги, несколько раз посетил Оран, Гибралтар, зашел в Бизерту, и в начале декабря присоединился к «Опеньятру» у Платийяли.

В дальнейшем их служба в основном свелась к патрулированию и эскорту, стоянкам на рейде Платийяли, выходам в залив Василико, к Мальте, Самосу, Наварину и периодическим учениям.

В 1915 г. оба эсминца перешли в 3-й дивизион Второй флотилии. «Опеньятр» отметился перевозкой в Салоники штаба сербской армии. В начале июля 1916 г. он посетил Тулон, зашел на Мальту, откуда провел в Тулон конвой. Затем, поскольку эсминец нуждался в ремонте (особые опасения внушали трещины в паросборнике, грозившие серьезной аварией), а свободных рук на Средиземном море не было, «Опеньятр» отправился на север, и, зайдя в Марсель, Оран и Сен-Назер (где выгрузил боезапас), 1 августа прибыл в Нант, где зашел на ремонт на «родную» верфь. В начале 1917 г. вновь вооруженный эсминец даже прибыл в Дюнкерк, но ситуация с котлами была явно неудовлетворительной. В результате уже в середине февраля с эсминца выгрузили боезапас и отправили в Сен-Назер для более серьезного ремонта.

В ноябре 1915 г. командира «Темерэра» Ле До сменил капитан-лейтенант Дюпюи-Дютамп. Под его командованием эсминец принял участие в поисках пропавшего броненосного крейсера «Амираль Шарне» (как выяснилось, потопленного вражеской подводной лодкой), в мае 1916 г. эскортировал подводные лодки «Фарадэ» и «Ле Веррье» из Мило в Бриндизи. Позднее «Темерэр» пострадал при поломке холодильника. В июле 1916 года он перешел на Мальту, откуда провел до Тулона два конвоя. В августе «Темерэр» перешел в Ла-Сьоту, где на нем начался ремонт, в основном коснувшийся котлов и в меньшей степени – турбин. Заодно установили дальномеры, систему управления стрельбой конструкции Жермена, две 47-мм зенитные пушки, и переделали станки 100-мм пушек для увеличения угла вертикальной наводки. Работы продлились до начала октября, первые же испытания котлов выявили проблемы с паросборниками и в соединении трубок. Попытки исправить ситуацию затянулись до зимы 1917 г., когда эсминец пришлось отправить на север.

Поскольку ремонт не задался, а об изготовлении таких же новых котлов не шло и речи – на это не было ни времени, ни средств – «Опеньятр» и «Темерэр» получили по одному котлу Нормана с мазутным отоплением, первоначально предназначавшимся для эсминца «Энсинь Габольд», три котла дю Тампля с угольным отоплением, предназначавшихся для недостроенных линкоров типа «Норманди», и по одному резервному котлу дю Тампля или Нормана, снятых со старых 300-тонных контрминоносцев. В итоге изменился и внешний вид – «Опеньятр» и «Темерэр» стали четырехтрубными. Развиваемая с новыми котлами мощность не превышала 13000 л.с., а скорость – 22 узла. По сути, эсминцы превратились в авизо.

После ремонта оба корабля присоединились к «Авантюрье» и «Энтрепиду» в составе «1-го дивизиона охотников Бретани» (как теперь назывался 1-й дивизион патрульных кораблей), причем командовавший дивизионом капитан 2-го ранга Лоран поднял свой флаг на «Темерэре». За время, прошедшее до окончания войны, можно отметить разве что столь «интересные» события как конвоирование крейсера «Конде», во время которого из-за шторма «Опеньятр» и «Авантюрье» получили легкие повреждения, да несколько неудачных рандеву с эскортируемыми кораблями. Кроме того, осенью 1918 года было решено снять с эсминцев установленные ранее английские противолодочные параваны HSSS.

В конце 1918 года Морское министерство, основываясь на желании ограничить возможное влияние немцев на недавно образовавшиеся прибалтийские государства, не отстать от пославшего свою эскадру на Балтику союзника с другой стороны Ла-Манша, и продемонстрировать свой флаг в регионе, где ситуация после войны и революции в России была далека от устоявшейся, решило создать Дивизию Балтийского моря. Командующим дивизией назначили капитана 1-го ранга Рокефея, державшего свой флаг на броненосном крейсере «Монкальм». В конце декабря 1918 г. соединение, в которое вошли четыре наших наши героя, вышло из Дюнкерка, в январе 1919 г. задержалось в Копенгагене, и, наконец, проследовало на восток.

До апреля Дивизия занималась поддержкой блокады Германии. Так, «Темерэр» в конце февраля отметился захватом трех германских судов (плавание которых по Балтике было запрещено); в начале марта он отконвоировал все три приза в Дюнкерк. Кроме того, кораблям довелось поучаствовать и в истории с обменом членов французской военной миссии, взятых в заложники большевиками, на солдат русского экспедиционного корпуса: «Энтрепид» эскортировал перевозящий французских репатриантов транспорт «Русь» в Ханко. В начале марта «Монкальм» отбыл во Францию, и командование дивизией временно принял на себя командир «Энтрепида» капитан 3-го ранга Сольминьяо. С апреля флагманом дивизии стал прибывший из Франции древний торпедный авизо «Дюнуа», а командующим – капитан 1-го ранга Бриссон.

В соответствии с инструкциями, Дивизия должна была следить за исполнением условий перемирия на море, поддерживать французские военные миссии в прибалтийских странах и демонстрировать национальный флаг на Балтике. Впрочем, действия дивизии при Бриссоне этим не ограничились. Эсминцам довелось весной на рейде Либавы взять под защиту пароход «Саратов», на котором укрылось свергнутое немецкими войсками латышское правительство; в июле доставить в Штеттин французского офицера, который вместе с английским и американским коллегами занимался вопросом раздела немецкого военного и торгового флота; в августе в Данциге взять под защиту французские торговые суда. 15 октября эсминцы приняли участие в обстреле наступавшей на Ригу Западной добровольческой армии под командованием Бермондта-Авалова. В декабре французские корабли вошли в Финский залив для поддержания прямой связи с генералом Юденичем, а после провала его наступления ушли с Балтики в Шербур. После этого эсминцы типа «Авантюрье» отношения к действиям Дивизии Балтийского моря, просуществовавшей 1924 года, уже не имели.

В 1924-1927 годах все четыре эсминца прошли модернизацию в Лориане, при этом на «Авантюрье» и «Энтрепид» были установлены котлы Шульца-Торникрофта снятые с немецких миноносцев V-100 и V-126 (по условиям мира эти корабли достались Франции, но в состав флота так и не вводились). Установка котлов на «Авантюрье» была осуществлена достаточно оригинальным способом: эсминец был разрезан в сухом доке пополам. Эта модернизация оказалась куда успешнее проведенной десятком лет раньше с их «собратьями»: при мощности 18000 л.с. эсминцы развили скорость 26 узлов. Изменился и силуэт – теперь «Авантюрье» и «Энтрепид» отличали две невысокие широкие трубы. По всей видимости, именно тогда орудие №2 было перенесено с позиции между трубами на новую, позади второй трубы [1].

После модернизации эсминцы, переклассифицированные в быстроходные тральщики, отправились в Тулон – сперва «Энтрепид», затем «Темерэр», и «Опеньятр» – где вошли в состав дивизиона тральщиков (13-го дивизиона), прикрепленного к Третьей эскадре. Забавной демонстрацией нехватки личного состава стало то, что для перевода «Опеньятра» пришлось вернуть из Тулона команду, перегонявшую до того «Темерэр».

Службу эсминцев на Средиземном море трудно назвать интересной – пребывание в базе изредка прерывалось такими важными заданиями, как эскортирование югославского учебного судна «Далмация» из Марселя в Аяччо, порученное «Энтрепиду». «Авантюрье» прибыл в Тулон лишь в 1930 г., после того как прошел окончательное вооружение в Бресте в декабре 1929 г.

К этому моменту «Опеньятр» и «Темерэр», скорость которых упала до 16 узлов, практически были выведены из строя. Последний, вдобавок, потерпел аварию в тумане у Бизерты, и добрался до порта только при помощи буксира «Киндерджик». В октябре 1930 г. оба были переведены в нормальный резерв. Для «Опеньятра» это стало приговором: в мае 1932 г. его перевели в специальный резерв, в августе 1933 г. вычеркнули из списка флота, а в апреле 1935 г. – продали на слом.

«Темерэр» же был вновь вооружен в декабре 1934 г., в 1935 году использован как акустический имитатор мишени при испытаниях в Проприано и Тулоне подводной лодки «Редутабль», в декабре 1935 г. переведен в специальный резерв, в июле 1936 г. вычеркнут из списков, и в мае 1937 г. – продан на слом.

«Энтрепид» и «Авантюрье» были вскоре переведены в Учебную дивизию, где и оставались до 15 августа 1936 г., когда их зачислили в 13-й дивизион миноносцев сил береговой обороны. Можно отметить случившийся 25 февраля 1933 г. пожар на «Авантюрье».

В береговой обороне эсминцы без особых приключений пробыли до октября 1937 года. В декабре «Энтрепид» перевели в специальный резерв, а в 1938 г. сдали на слом. «Авантюрье» в начале 1938 г. успел побывать со своим дивизионом в Барселоне, после чего и его постигла участь «Энтрепида» (соответственно в апреле 1938 г. и 1940 году).

В начале 1939 г. Морской министр Кампиньши решил, что четыре миноносца, заложенных по траншам 1938 и 1938-бис будут носить названия «Энтрепид», «Авантюрье», «Опеньятр» и «Темерэр».

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

• ■ Le Masson Н. Histoire du torpilleur en France. – Paris, 1966
• ■ ThomaziA. La Guerre navale dans la Mediterranee. – Paris 1929
• ■ ThomaziA. La Guerre navale dans la zone des armes du Nord. – Paris 1928
• ■ Grant J.A. Rulers, Guns, and Money. – Harvard, 2007
• ■ Lasterle P. La rue Royale et la Baltique orientale // Batir une nouvelle securite. La cooperation militaire entre la France et les Etats d'Europe centrale et orientale de 1919a 1929.-Paris, 2001.
• ■ Moulin J. Les navires francais 1914-1918. – Rennes, 2008
• ■ Якимычев А. Операции на Фландрском побережье в 1914 году. – П., 1931
• ■ Журналы «Le Yacht», «Navygazette», «Armee et Marine».
• ■ Бортовые и навигационные журналы эсминцев «Opiniatre», «Aventurier» и «Temeraire», крейсера «Montcalme», а также переписка командиров указанных кораблей.

1. В отношении зенитного вооружения эсминцев достоверная информация отсутствует, хотя упоминается, что только на «Опеньятре» была одна 47-мм зенитка.

источник: Дмитрий ЯКИМОВИЧ «Аргентинские легионеры французского флота» «Арсенал-Коллекция» № 2’2013