Забытый геноцид или почему на Западной Украине так много «свидомых» украинце

0

 

Перед тем как выложить текст этой статьи хочу высказать пару слов. Я ни когда не мог понять, почему основная концентрация украинских националистов находится, именно, на Западной Украине? Ведь эти территории не являются исконно украинскими. Из этого поста вы узнаете почему так произошло.

 

 

Забытый геноцид или почему на Западной Украине так много «свидомых» украинце

К юбилею, исполняющемуся 7 мая, вряд ли будет привлечено внимание украинского общества. Хотя дата знаменательная. В этот день 95 лет назад австрийский император Карл I подписал указ об освобождении из концлагерей галицких, буковинских и закарпатских русинов. «Все арестованные русские не виновны, но были арестованы, чтобы не стать ими», — отмечалось в указе. Тем самым официально была прекращена кампания террора, развязанная властями во время Первой мировой войны против коренного населения Карпатской Руси (Галиции, Буковины, Закарпатья), входившей в состав Австро-Венгрии.
Около 60 тыс. убитых, около ста тысяч умерших в местах лишения свободы, массовая гибель людей при принудительных депортациях, сотни тысяч вынужденных бежать в Россию (далеко не все из них смогли потом вернуться домой) – таков итог геноцида, устроенного тогда.

Что же произошло?
До начала ХХ века большинство русинов Австро-Венгрии считали себя русскими, представителями единой нации, проживающей на пространстве от Карпат до Камчатки. «Трехмиллионный народ наш русский, под скипетром австрийским живущий, есть одною только частью одного и того же народа русского, мало-, бело- и великорусского», – говорилось, например, в программе «Русской Рады», организации, представлявшей интересы австро-венгерских русинов.
Это очень не нравилось правителям Австро-Венгрии, опасавшимся, что такое положение рано или поздно приведет к утрате восточных провинций и воссоединению их с Россией. Чтобы воспрепятствовать столь нежелательному для себя развитию событий, Вена, начиная с конца XIX века, энергично поддерживала украинское движение, отрицавшее национальное единство русинов с великорусами. Поддерживала различными методами.
Приверженцам украинства отдавалось предпочтение при назначении учителей в школы, священников на приходы, чиновников в местные органы управления. Украинские организации получали финансовую помощь от государства. На выборах в парламент и галицкий сейм власти всеми способами (вплоть до откровенных фальсификаций) протаскивали кандидатов от украинских партий. Вместе с тем на идейных противников украинского движения обрушивались репрессии.
Однако все было тщетно. Что и выявилось с началом мировой войны, когда Австро-Венгрия и Российская империя оказались в противоборствующих лагерях. Как сообщал главнокомандующий австро-венгерской армии эрцгерцог Фридрих в докладной записке императору Францу Иосифу, среди русинского населения существует «уверенность, что оно по расе, языку и религии принадлежит к России». Украинство же оказалось мыльным пузырем, старательно надувавшимся властями, но лопнувшим при первой опасности.
Сразу же после объявления войны из Вены во Львов отправился со специальной миссией представитель австрийского министерства иностранных дел при верховном командовании барон Владимир Гизль. Он должен был на месте выяснить обстановку, сложившуюся на пограничных территориях. Увиденное повергло барона в шок. «Украинофильское движение среди населения не имеет почвы – есть только вожди без партий», — сообщал он 31 августа 1914 года. Через два дня Гизль вновь констатировал: «Украинизм не имеет среди народа опоры. Это исключительно теоретическая конструкция политиков». В следующем сообщении министру иностранных дел тот же чиновник отмечал, что подтвердилась информация о массовом переходе местного населения на сторону русских войск, «в результате чего наша армия брошена на произвол судьбы».
В свою очередь, било тревогу и австро-венгерское военное командование: «Наступающие на восточной границе в районе Белзец-Сокаль-Подволочиск-Гусятин русские войска произвели на русофильское население Восточной Галиции, которое имело уже давно приятельские отношения с Россией, огромное впечатление, — говорилось в приказе от 15 августа 1914 года. – Государственная измена и шпионаж, с одной стороны, и террор относительно нерусского населения там, где оно было в меньшинстве, — с другой стороны (Сокаль, Залозцы, Гусятин), увеличиваются самым опасным и прямо угрожающим образом».
«Не думал я, что наша армия окажется во вражеском крае», — заявил командующий расположенного в Галиции 2-го корпуса генерал Колошрари галицкому наместнику Коритовскому и высказывал мнение, что прежде, чем начинать войну с Россией, следовало перевешать всё русское население Галиции. А комендант Перемышльской крепости генерал Кусманек предупреждал начальство, что «если в Перемышле останется хотя бы один русин, то я не ручаюсь за крепость».
«Были арестованы все русофильские элементы, известные еще в мирное время. Это должно было оградить нас также и от шпионажа, — вспоминал начальник разведывательного бюро австрийского Генерального штаба Макс Ронге. – Но эта зараза была распространена гораздо шире, чем мы предполагали. Уже первые вторжения русских в Галицию раскрыли нам глаза на положение дела. Русофилы, вплоть до бургомистров городов, скомпрометировали себя изменой и грабежом. Мы очутились перед враждебностью, которая не снилась даже пессимистам. Пришлось прибегнуть к таким же мероприятиям, как и в Боснии, — брать заложников, главным образом, волостных старост и православных священников».
Также и эрцгерцог Фридрих в уже упоминавшейся докладной записке констатировал, что австро-венгерские войска оказались в Галиции в «атмосфере предательства» и «в собственном краю должны нести потери от шпионажа и измены русофильского населения, а наш враг, который выступал как освободитель, мог, безусловно, рассчитывать на полную поддержку».
Действительно, местные жители всячески содействовали русской армии, информировали её о перемещениях противника, при необходимости служили проводниками русских частей, где могли, повреждали австро-венгерские линии связи. Насильно мобилизованные в австро-венгерскую армию русины при первой возможности сдавались в плен. «Наши войска страдали от ненадежности русинов – главных обитателей этой местности, — свидетельствовал Ронге. – После побед русских население сильно симпатизировало врагу, причем влияние в этом направлении оказывали и летучки, исходившие от архимандрита Почаевского монастыря Виталия, освободившего «галицийских братьев» от верности присяге австрийскому императору. Эти русофилы наносили нашим полкам немало вреда: так, на Сане ими были организованы тайные телефонные линии, благодаря которым враг имел возможность узнавать многие интересные подробности о положении и состоянии наших войск». Все это способствовало разгрому австро-венгров и быстрому продвижению русских войск.
Население торжественно встречало освободителей. Во многих сёлах навстречу им выходили крестьянские депутации с хлебом-солью. При вступлении во Львов огромная толпа забрасывала солдат цветами. Значительное число местных жителей вступило добровольцами в русскую армию. Ликование по случаю освобождения от шестисотлетнего иноземного ига было всеобщим.
Радость и восторг царили повсюду, вплоть до галицкой диаспоры в Соединённых Штатах. «Наш Львов – русский, наш Галич – русский! Господи, слава Тебе, из миллионов русских сердец шлёт Тебе вся Русь свою щирую молитву, Боже великий, могучий Спаситель, объедини нас, як Ты один в трёх лицах, так Русь наша в своих частях одна будет во веки!» — писала газета американских галичан «Світ».
Русское чувство пробудилось даже в отрядах так называемых украинских сичевых стрельцов (УСС), созданных «национально сознательными» деятелями в помощь австрийцам. «Русские наступают. Мы терпим поражение. Происходят жестокие бои на Гнилой Липе. Твоё холопское войско, твои УССы боёв ещё не видели, но, известно, что они собираются «доблестно» сдаться в плен москалям», — сообщал униатскому митрополиту, покровителю украинского движения Андрею Шептицкому его брат Станислав, генерал австрийской армии. Генерал не ошибся. Не слушая заклинаний «национально сознательных», сичевые стрельцы стали переходить на сторону русских. В результате австрийское командование просто отвело «усусов» в тыл и произвело в их частях «чистку». Это было банкротство «украинской национальной идеи».

 

Часть II

Вена ответила террором. Причем направлен он был не только против тех, кто помогал русской армии, а против русинов вообще. Австрийские офицеры получили право самостоятельно творить расправу над населением, приговаривая к смерти заподозренных в измене. Никаких доказательств не требовалось. Казнить могли за сказанное по-русски слово, за отказ признать себя украинцем, отречься от русского имени, за хранение русской книги, газеты, даже открытки, за наличие в доме иконы из России или портрета русского писателя. Солдатам выдавали специальные шнуры для виселиц. Часто перед смертью приговорённых подвергали пыткам. Родителей убивали на глазах у детей, детей – на глазах у родителей. Молодых женщин предварительно насиловали. Не щадили ни старого, ни малого (среди казнённых были мальчики и девочки 5-7 лет и даже грудные младенцы).
Один из очевидцев впоследствии вспоминал о казни галицких крестьян: «Мы пришли на место, которое я буду помнить до конца моей жизни. Чистое поле, на котором вокруг одинокого дерева толпились солдаты. Тут же стояла группа офицеров. Насмешки и крики, вроде «русские собаки, изменники», посыпались по адресу ожидавших своей участи крестьян. Вид стариков, женщин с грудными детьми на руках и плачущих от страха, голода и устали детей, цеплявшихся за одежду своих матерей, производил такое удручающее впечатление, что даже у одного из офицеров-немцев показались на глазах слёзы. Стоявший рядом лейтенант спросил: «Что с тобой?» Тот ответил: «Ты думаешь, что эти люди виновны в чём-нибудь? Я уверен, что нет». Тогда лейтенант без малейшей заминки сказал: «Ведь это же русофилы, а их следовало бы ещё до войны всех перевешать». Далее совершилась обычная казнь. Всех вешали через одну и ту же петлю, предварительно ударив жертву в подбородок и в лицо. Повешенного прокалывали штыком на глазах у матерей, жён и детей».
Для разжигания русофобской истерии в Вене был устроен показательный судебный процесс по обвинению в государственной измене, на котором судили активистов галицко-русского движения (от депутатов парламента до простых крестьян). В числе «доказательств» измены обвинители указывали на русскоязычность подсудимых. «Кто употребляет русский язык, не может быть хорошим австрийцем, хорошими австрийцами являются лишь украинцы, поэтому все члены русско-народной партии — изменники, ибо они не украинцы», – объявил один из «свидетелей-экспертов» Теодор Ваньо, адвокат из Золочева. (Кроме него, в качестве свидетелей обвинения на суде присутствовали видные украинские деятели Кость Левицкий, Евген Петрушевич, Семен Витык, Александр Колесса, Кирилл Студинский и др.).
И хотя научный эксперт, крупный ученый-славяновед профессор Венского университета Вацлав Вондрак убедительно показал, что русскоязычность подсудимых не может вменяться им в вину, поскольку галицкие русины – это часть русского народа, а их народные говоры – разновидность русского языка, судьи прислушались не к ученому, а к украинствующим политиканам. Все подсудимые были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Их спасло лишь заступничество испанского короля Альфонса ХIII, который, по просьбе Николая II, добился замены казни пожизненным заключением.
Позднее в Вене организовали еще один судебный фарс. Но подобные процессы были исключением. Как правило, «русских изменников» казнили без долгих разбирательств, по приговорам военно-полевых судов, а то и просто убивали, что можно было делать тогда совершенно безнаказанно. «Весь ужас и мучения, перенесенные русским населением в Австро-Венгрии, главным образом, на первых порах войны, т.е. до момента вытеснения русской армией австро-мадьярских войск за Дунаец и по ту сторону Карпатского хребта, не имели предела: это была сплошная полоса неразборчивого в средствах, бессистемного террора, через которую прошло поголовно все русское население Прикарпатья», – вспоминал очевидец. Даже Макс Ронге, признающийся, что для того, чтобы сбить волну русофильских настроений в Галиции, «от органов юстиции мы потребовали быстрых и решительных действий для устрашения населения», тут же отмечает: «Часто арестовывались ни в чем не повинные люди». Не было ни одного населённого пункта, которого бы не коснулся террор. Так украинские «национально сознательные» деятели (именно они указывали властям на «подозрительных») мстили своему народу за нежелание украинизироваться.
«Жажда славянской крови помрачила умы и помыслы военных и мирских подданных Габсбургской монархии. Наши братья, отрекшиеся от Руси, стали не только ее прислужниками, но и подлейшими доносчиками и даже палачами родного народа. Ослепленные каким-то дурманом, они исполняли самые подлые, постыдные поручения немецких наемников. Достаточно взять в руки украинскую газету «Діло» 1914 года, издававшуюся для интеллигенции, чтобы убедиться в этом окончательно. Волосы встают дыбом, когда подумаешь о том, сколько мести вылил на своих ближних не один украинский фанатик, сколько своих земляков выдал на муки и смерть не один украинский политик вроде кровавого Костя Левицкого, сколько жертв имел на своей совести не один «офицер» в униформе сатаны Чировского. Не день, не два упивался страшный упырь Галицкой земли братской кровью. На каждом шагу виден он, везде слышен его зловещий вой. Ужасен вид его», – писал галичанин Василий Ваврик, сам прошедший через ужасы австрийскогоконцлагеря Талергоф.
«В руки властей передали нас большей частью свои же украинофилы, которые тогда держали монополь австрийского патриотизма», – вспоминал другой уцелевший после террора русин.
«Если все чужие, инородные сограждане наши, как евреи, поляки, мадьяры или немцы, и пытались тут всячески тоже, под шумок и хаос военной разрухи, безнаказанно свести со своим беспомощным политическим противником свои старые споры и счета или даже только так или иначе проявить и выместить на нем свой угарный «патриотический» пыл или гнев вообще, то все-таки делали все это, как никак, заведомо чужие и более или менее даже враждебные нам элементы, да и то далеко не во всей организованной и сплошной своей массе, а только, пожалуй, в самых худших и малокультурных своих низах, действовавших к тому же большей частью по прямому наущению властей или в стадном порыве сфанатизированной толпы. А между тем, свой же, единокровный брат, вскормленный и натравленный Австрией «украинский» дегенерат, учтя исключительно удобный и благоприятный для своих партийных происков и пакостей момент, возвел все эти гнусные и подлые наветы, надругательства и козни над собственным народом до высшей, чудовищной степени и меры, облек их в настоящую систему и норму, вложил в них всю свою пронырливость, настойчивость и силу, весь свой злобный, предательский яд», – отмечал видный галицко-русский деятель Юлиан Яворский.
От полного истребления русинов спасло только быстрое наступление русской армии, в короткое время освободившей большую часть зарубежной Руси. К сожалению, мирная передышка была недолгой. Через полгода неудачи на фронте вынудили русские войска оставить большую часть, казалось бы, уже навсегда освобождённых земель. Австро-венгерский террор возобновился…
Лишь в 1917 году, когда стремительно слабевшая после Февральской революции Россия уже не представляла серьезной угрозы, власти Австро-Венгрии прекратили геноцид. Сменивший умершего в конце ноября 1916 года Франца Иосифа император Карл I подписал соответствующий указ, а австрийский парламент инициировал расследование произошедшего (всё-таки террор осуществлялся против граждан собственного государства). Материалы этого расследования легли в основу ряда публикаций и исследований, вышедших за границей, а теперь и в России.
На Украине же правда о чудовищном геноциде 1914-1917 годов замалчивается (в отличие от выдуманного «голодомора-геноцида»). И, судя по всему, будет замалчиваться. Мне лично довелось слышать разглагольствования на сей счет Валерия Солдатенко, директора так называемого Института национальной памяти (созданного при Ющенко с явно русофобскими целями).
После просмотра российского документального фильма о тогдашней трагедии господин Солдатенко заявил, что, хотя все показанное – правда, говорить об этом не следует. Дескать, широкое обнародование такой информации будет способствовать «одностороннему» пониманию истории.
А ведь это уже новый руководитель института, назначенный действующим президентом. Но следует он курсом, указанным предыдущим гарантом-«мессией». Впрочем, на Украине многое сегодня остается в том же состоянии, как и при Ющенко.
Источник
Послесловие редакции портала «Русская Община»:
СОЛДАТЕНКО Валерий Федорович — директор Украинского института национальной памяти при Кабинете Министров Украины в соотвествии с Указом Президента РФ № 288 от 6 марта 2012 г. «О НАГРАЖДЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ НАГРАДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИНОСТРАННЫХ ГРАЖДАН» награжден МЕДАЛЬЮ ПУШКИНА, «За большой вклад в развитие культурных связей с Российской Федерацией, сохранение и популяризацию русского языка и культуры за рубежом».
Награжден по ходатайству посольства РФ на Украине.

Источник — http://nikolino.livejournal.com/

Подписаться
Уведомить о
guest

48 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Альтернативная История
Logo
Register New Account