Юрий Пашолок. Американская банка людей-жирафов со стабилизатором
Юрий Пашолок. Американская банка людей-жирафов со стабилизатором
Мнение советских испытателей о Light Tank M3A1, который испытывали в конце 1942-начале 1943 годов
Американская танковая промышленность на начало Второй мировой войны казалась тоненьким ручейком, который жестко регулировался финансовыми возможностями американской армии. Ей на танки выдавали совсем немного денег, поэтому и число танков было скромным. Тем не менее, спустя 2 года после начала Второй мировой войны ситуация кардинально поменялась. Начиная с весны 1941 года начался выпуск Light Tank M3, на тот момент одной из лучших машин в своём классе. Уже в начале августа 1941 года завод American Car & Foundry в Бероуике шумно отметил выпуск 1000-го танка. В результате к концу 1941 года сложилась ситуация, когда американские танковые заводы не то, что в полной мере обеспечивались собственную армию, а еще и активно работали на союзников по антигитлеровской коалиции. Одним только англичанам было поставлено 5473 танка семейства Light Tank M3. На фоне полного провала с разработкой собственных легких танков для англичан американские боевые машины оказались настоящим подарком судьбы. При этом к концу 1941 года Stuart, так именовался у англичан этот танк, был одной из самых массовых боевых машин.
M3A1 на НИБТ Полигоне, декабрь 1942 года
Несколько иначе развивалась ситуация с американской помощью для Советского Союза. Несмотря на все проблемы, такой критической ситуации с легкими танками, как в случае с англичанами, у нас не имелось. Естественно, танки лишними совсем не были, но объемы помощи оказались куда скромнее. Всего в Советский Союз отправили 1676 танков семейства Light Tank M3, из которых до адресата добралось 1232. Наиболее массовыми среди них оказались Light Tank M3, причем поставлялись они в трех вариантах конфигурации. Отдельно стоит отметить, что плохими эти танки в 1942 году точно не называли. Имелись определенные претензии, порой справедливые, но М3 Легкий (он же М3Л, он же М3л) превосходил и Т-70, и тем более Т-60. Причем это самое превосходство было по всем параметрам, включая подвижность, обзорность и огневую мощь. Вполне высокой оценки этот танк удостоился и от советских испытателей. Поэтому бесполезными эти танки точно называть нельзя.
Это был один из первых танков данного типа, приехавших в СССР. На танке уже установлены шпоры
В начале ноября 1942 была проведена операция FB, ставшая следующим, после PQ-18, арктическим конвоем. Проходила она крайне тяжело: из 23 транспортов в путь отправилось 13, из них 3 повернуло обратно, 4 немецкие силы потопили и 1 повредили. На 5 прибывших в Мурманск транспортах были и танки, включая и первые поступившие в СССР Light Tank M3A1. В частях эти танки не разделяли, они так же именовались М3Л или М3 Легкие. А вот военная приемка вполне различала. Новые танки заметили, один из них отправился в Кубинку, на территорию НИБТ Полигона. Здесь машина прошла испытания, ныне ее можно видеть в экспозиции парка «Патриот». И если испытания Light Tank M3 закончились вполне положительной оценкой, то в случае с Light Tank M3A1, или «М-3 Легкий выпуска 1942 года», как его назвали на полигоне, ситуация оказалась слегка иной.
Для полигона башня была совсем новой. Танка с башней D58101, очень похожей на D58133 , на полигон не поступало
В качестве подопытного экземпляра выступил танк, прибывший в ноябре 1942 года. Это машина с серийным номером 6107 и регистрационным номером U.S.A. W-3011743, изготовленная заводом American Car & Foundry в июле 1942 года. Он был типовым M3A1, поступавшим в Красную Армию. Основной объем танков данного типа, которые ушли в Советский Союз, были изготовлены в июле-августе 1942 года (в общей сложности за эти два месяца сдали 1140 танков данного типа). К тому моменту удалось преодолеть кризис со смотровыми приборами, так что заглушек вместо перископов уже не наблюдалось. Не имелось и проблем с комплектацией. Одним словом, чистота эксперимента оказалась полностью соблюдена.
Особый интерес вызывал гироскопический стабилизатор, установленный вместе с орудием M6
Внешне Light Tank M3A1 сильно напоминал своего предшественника, Light Tank M3 с башней D58101. По этой причине ряд исследователей часто ошибается с идентификацией танков. Между тем, даже снаружи эти танки имеют характерные отличия. Для начала, надо смотреть спереди на надгусеничные полки. У M3 там находятся либо пулеметы, либо заглушки для них. У M3A1 заглушка всего одна, а порой и вовсе отсутствует. Изменилась кормовая часть корпуса, она стала гнутой. Практически сразу же корпус стал, в основном, сварной конструкции. Полностью на сварку так и не перешли, в ряде мест продолжалось использование реек и заклепок. Но самые ответственные места теперь сваривались. Наконец, как уже говорилось чуть выше, M3A1 получал полный набор перископических смотровых приборов.
Испытатели провели всестороннее изучение танка
Главные отличия, впрочем, были внутри, и их сразу же отметили специалисты НИБТ Полигона. Башня D58101 была половинчатым решением, поскольку установка 37-мм орудия M6 с гироскопическим стабилизатором M3 конструкции Westinghouse Electric принесла массу проблем. Особенно это касалось наведения башни в горизонтальной плоскости. Неслучайно спустя пару месяцев после появления башни D58101 появляется башня D58133, которая стала оснащаться подбашенной корзиной (поликом). Помимо того, что теперь расчет не прыгал через высокий кожух вала от мотора к коробке передач, корзина несла еще одну функциональную нагрузку. На ее полу размещались детали гидравлического привода поворота башни. В результате максимальная скорость поворота башни выросла до 24 градусов в секунду. Ручной привод сохранился, но его перенесли назад, под правую руку наводчика. В случае чего вращать башню мог и командир.
М3А1 танк у нас не называли. Проходил он под тем же именем, как и на этой иллюстрации
Надо сказать, что башня D58101 прошла мимо НИБТ Полигона, то есть такого танка там не испытывали. Поэтому техническое описание там начали, что называется, с чистого листа. Отметили и то, что два курсовых пулемета Browning M1919A4, ранее ставившихся в спонсонах, убрали. Вместо них появилась радиостанция, то есть теперь все танки стали радийными. Также заметили и переделки по системе смазки и электрооборудованию. В систему смазки добавили пластинчатый масляный фильтр типа Куно, который использовался как средство грубой очистки отработанного масла. Что же касается электрооборудования, то в нем добавился вспомогательный зарядный агрегат (ВСУ). Он понадобился по причине появления стабилизатора и электромотора гидравлического привода поворота башни.
Обзорность башни испытателям не понравилась
Наиболее важными считались ходовые испытания, но на самом деле правильнее обратить внимание на другое. А именно оценку боевого отделения, которое поменялось больше всего. И вот тут дела обстояли совсем не гладко. Место размещения наводчика (у нас это был и командир танка, а у американцев командир выполнял роль заряжающего) подвергли резкой критике. Для начала, после установки подбашенной корзины в боевом отделении стало очень тесно. Дело в том, что опускать вал от мотора к коробке передач никто не стал, а это означало простую вещь. Высота боевого отделения напрямую зависела от этого самого вала, поэтому подбашенная корзина получилась неглубокой. На полу корзины лежали еще и детали привода башни, это еще больше уменьшало габариты боевого отделения. Итого — расчет башни сидел почти в позах эмбриона. Причем зимой он это делал в полушубках.
Вышедшие из строя шестерни бортовой передачи
Но это еще полбеды, претензий к месту командира/наводчика хватало и по другим причинам. Телескопическим прицелом M5A1 стало крайне сложно пользоваться. Испытатели прямо заявили, что для этого возможностей человеческого организма недостаточно. Была нужна шея, как у жирафа. Раньше такой проблемы не возникало, поскольку отсутствовала корзина. Теперь же единственным способом прицеливания становился перископический прицел M4. Американцы явно были в курсе проблемы и считали, что хватит и перископа. Больше того, после войны на некоторых танках амбразуру телескопического прицела заваривали (такое можно видеть на M3A1 из коллекции Музея отечественной военной истории). Но имелась и другая проблема. Круговой обзор с места командира/наводчика не обеспечивался. Слева и сзади что-то можно было видеть через смотровые лючки (в них имелись призматические смотровые приборы), но выдающимся обзор точно назвать сложно. Наконец, механизм ручного поворота башни тоже не понравился. Пользоваться им оказалось неудобно.
При езде без шпор финал оказался вот таким
Имелась масса претензий и к месту заряжающего. Если бы у нас знали, что это еще и командир, то вердикт мог быть еще жестче. Потому как на место командира это не тянуло. Нет, на фоне того, что было ранее (а командир на Light Tank M3 исходно был слепой), уже прогресс. Но обзорность получалась не выдающейся. По факту перископический смотровой прибор кругового вращения M6 давал обзор в 135 градусов. Больше, в виду стесненного боевого отделения, добиться было невозможно. Доступ к спаренному пулемету признали неудобным, еще хуже обстояли дела с боекомплектом. Формально боекомплект вырос, а вот пользоваться им стало неудобно. Испытатели указывали, что для заряжания требовалась помощь всего экипажа.
Забившийся снег стал причиной схода гусеничных лент
Особое внимание советские специалисты обратили на установку гироскопического стабилизатора. Его работу оценили в ходе специальных испытаний, которые предусматривали стрельбу как с места, так и с хода, на скорости 15 км/ч. Выяснилось, что при выключенном стабилизаторе ведение прицельного огня из орудия практически невозможно. Скорострельность при этом достигала всего 3,5 выстрела в минуту. Совсем другая картина наблюдалась при ведении огня с включенным стабилизатором. Помимо того, что скорострельность вырастала до 5-6 выстрелов в минуту, одновременно увеличивалась меткость огня.
После установки шпор проходимость выросла
Ходовые испытания Light Tank M3A1 начались 18 декабря 1942 года, а закончились 21 февраля 1943 года. Столь долгий период связан с тем, что проводились также испытания вооружения и изучение агрегатов. Также проводился ремонт: на 348-м километре испытаний сломались шестерни правой бортовой передачи. За время испытаний танк прошел 929 километров. Первый этап ходовых испытаний составил 369 километров, из которых 172 пришлось на шоссе, 75 на проселочную дорогу и 122 на целину. Далее последовал второй этап, в ходе которого на гусеничные ленты установили шпоры (по одной шпоре на трак). В таком виде был пройден участок в 391 километр, из них 234 по шоссе, 97 по проселку и 60 по целине. Оставшиеся 169 километров были пройдены по шоссе , при этом шпор оставили по 5 на ленту (через каждые 13-14 траков). В качестве топлива использовался бензин Б-70 с авиационной присадкой Р-9. Кроме того, из системы смазки двигателя было слито масло американского производства, а вместо него залили советское масло МК. Это было сделано для того, чтобы условия эксплуатации оказались максимально приближены к фронтовым.
При этом, правда, вырос расход топлива
На первом этапе испытаний танк развил максимальную скорость 60,8 км/ч. На втором этапе, после установки шпор, скорость резко падала, достигая 39,6 км/ч. Одновременно падал и средняя скорость – с 45,2 км/ч до 33,4 км/ч. Без установленных шпор расход топлива по шоссе составлял 130 литров на 100 километров, установка шпор повышал его до 184 литров. В ходе езды по проселку средняя скорость движения без шпор составляла 27 км/ч, после их установки падая до 23,4 км/ч. Расход топлива при этом возрастал с 217 до 260 литров на 100 километров. Ухудшались скоростные качества и при езде по бездорожью. Средняя скорость падала с 22,3 до 19,8 км/ч, при этом без шпор расход топлива составлял 252 литра на 100 километров, а с ними – 316. Что еще хуже, резко падал запас хода. При езде по бездорожью со шпорами танк мог преодолеть всего 63 километра.
Шпоры показали себя хорошим средством повышения проходимости
Естественно, шпоры сильно ухудшали подвижность по шоссе и резко увеличивали расход топлива. С другой стороны, в сложных дорожных условиях резинометаллические траки нередко демонстрировали плохое сцепление. Например, при при заезде в канаву машина не смогла выехать из неё, поскольку оказалось недостаточным сцепление гусениц с дорогой. А при повторении попыток покинуть канаву произошёл сброс левой гусеничной ленты. После установки шпор сцепление с дорогой улучшалось, но появлялись другие проблемы. По итогам испытаний был сделан вывод, что при езде с установленными шпорами скорость движения снижается на 21-26%, а расход топлива вырастает на 20-30%. Вместе с тем, испытатели указывали на то, что установка шпор необходима, особенно в условиях бездорожья. При этом отмечались случаи утери шпор в виду разбалтывания их креплений.
Поломка креплений шпор
Также проводились опыты по уменьшению числа шпор, устанавливаемых на гусеничные ленты. Таким образом, экспериментальным путем определяли снижение сцепления с дорогой. Сильной разницы не ощущалось, зато появилась другая проблема – тряска танка. Она не только утомляла экипаж, но и мешала прицеливанию, а также приводила к порче проводки внутреннего освещения. Кроме того, стали отмечаться случаи поломки крепления пальцев шпор, поскольку нагрузка на них выросла. При уменьшении количества шпор до 5 на ленту тряска практически пропала, при этом проходимость осталась на приемлемом уровне.
После испытаний танк остался на полигоне
По результатам испытаний был дан весьма противоречивый, но справедливый вердикт. С одной стороны, похвалили за стабилизатор вертикальной наводки, а с другой, высказали массу претензий, по большей части обоснованных. Но — танк не забраковали. Никаких команд по прекращению поставок не поступало. M3A1 продолжали поступать вплоть до апреля 1943 года, причем уже в феврале объем поставок резко снизился. Причины прозаичные — прекращение выпуска M3A1. У самих американцев эти танки использовались локально, что также намекает на справедливость претензий НИБТ Полигона. Также известны случаи, когда американские военные попросту выкидывали подбашенные корзины.
В альбоме за 1944 год его называли как M3A1 Стюарт, что является ошибочным. Потом эта ошибка пошла в широкие массы
В Красной Армии M3A1 воевали почти до самого конца Великой Отечественной войны. В виду того, что их число было куда меньше, чем M3, они реже попадаются на кадрах хроники. Тем не менее, машина вполне воевавшая. Ей пришлось повоевать и на Северном Кавказе, и в ходе десанта на Южной Озерейке, и на Курской Дуге, есть снимки этих танков в Крыму весной 1944 года. Тема их боевого применения требует отдельного материала, но в целом надо сказать, что повоевал танк вполне достойно.
По итогам этот танк оказался единственным комплектным «советским» М3 Легким, дожившим до наших дней
Что же касается образца, который испытывался на НИБТ Полигоне, то он оказался самым везучим из советских М3 Легких. Машина так и осталась при полигоне, далее ее пристроили в музей, который снова стали формировать в Кубинке. Танк спокойно пережил все передряги, оказавшись единственным образцом семейства Light Tank M3, который сохранился на территории бывшего СССР в комплектном виде. Остальные танки, ныне находящиеся в музея — это либо «эхо войны», как правило без башен, либо бывшие бразильские танки. Сейчас на нем условно нанесены знаки 258-го отдельного танкового батальона на сентябрь 1942 года. Это некоторая условность, поскольку на самом деле в батальоне воевали M3 с башнями D58101, но вообще под конец 1942 года батальон пополняли. А вот тогда южным путем массово прибывали уже M3A1. Так что, в теории, маркировка вполне могла наноситься уже на такие танки. Да и по конфигурации машины точно такие же.
Нынешнее состояние танка
Ныне этот танк находится в музейном секторе парка «Патриот». Машина размещается в экспозиции, посвященной боям 1942 года. Вполне справедливо, поскольку как раз в конце 1942-начале 1943 года был пик боевого применения этих танков. Конечно, некоторых элементов на нем не хватает, с другой стороны, машина нетронутая. То есть с точки зрения «исходника» самое оно. Ее не переделывали, как это происходило с большинством M3A1. Да и историческая ценность этой машины немалая. Она сохранилась там, где ее испытывали.
Список источников:
- ЦАМО РФ
