Басовитое кудахтанье за кустами переросло в истошный вопль и в облаке обломков, проломив с полдюжины штакетин, на дорогу столбиком выпал Михалыч.
-Ай ты, йешкин кот тебя дери!…..– возопил он и сноровисто, по пластунски, отполз в придорожные кусты. За ним сквозь пробоину стремительной волной выплеснулась кудахтающая толпа мускулистых кур. Хищный взгляд и пружинистая походка недвусмысленно говорили о намерениях пришельцев найти себе упитанный завтрак. Михалыч торопливо прикрылся лопухами и замер, прислушиваясь к галопирующему в сторону сожженного сельсовета воинству.
Отец Евлампий по своему обыкновению пережидал полуденную жару в тени старой ели растущей у стены Кряковской Церкви. Когда в стороне села раздались женские вопли, разомлевший Батюшка взбрыкнул берцами и от неожиданности кувыркнулся с кресла-качалки через спину.
Секундой позже бывший участковый, перепрыгивая через кусты смородины и высоко задрав сутанну мчался в сторону усиливающегося хора.
Влетев на площадку перед сгоревшим в прошлом году сельсоветом, Евлампий с размаху ткнулся в голосящую на все лады толпу Кряковских пенсионерок. Старушки вопили как как “хор турецкого”, артистично прятались друг другу за спины и размахивали домашней утварью. Батюшка протиснулся через спины односельчанок и взгляду его предстала картина достойная пера Босха.
На вершине корявой как жизнь Кузьмича яблони сидел персональный пенсионер Кряковского значения, кот по кличке Мао. Отпрыск китайского партагеноссе своим раскатистым фальцетом как “бык овцу” перекрывал хор бабок и обреченно мочился на головы осаждающей толпы стервятников. Куры увлеченно клевали основание дерева, плотоядно поглядывали на жертву и пытались допрыгнуть до нижних ветвей яблони.Часть черного воинства деловито шныряла по ближайшим кустам, гоняясь за жабами и кузнечиками, в перерывах с патологическим интересом посматривая на толпу мятежных бабок.
-Маалчать!!!!! – рявкнул Батюшка и дамы мигом прекратили исполнение “акапелла де кантри”.
-Что Это Такое? – вопросил Батюшка, нацелив перста на куриную вольницу, разведка которой уже освоила крышу Сельмага и норовила от туда допрыгнуть до вожделенного Мао.
-Кара Божья за прогрешения нАААши!!! – взвизгнула Степановна, отскакивая и потирая клюнутую хулиганом ногу.
-Молчать! РаавнЯсь! СмиирнА!– бабки опешили и мгновенно построившись, замолчали – Будем держать совет и оборону добавил Евлампий.
Минутой позже из-за забора вывалился изрядно потрепанный Михалыч и в нецензурных выражениях обьявил, что готов на пожизненное за изощренное убийство кое-кого из односельчан – в особенности Дьякона. Выслушав Михалыча, Батюшка помрачнел и приказал,
-Остаешься здесь за старшего. Организуешь засаду и поимку птиц. За Мао головой мне ответишь. И чтобы без паники. Все ясно? -Михалыч безнадежно кивнул,
-Выполнять,- и отломав в заборе увесистую штакетину, Батюшка двинулся в гости к Дьякону.
В догонку донеслось недружное,
-Да Сэр! Никак нет сэр!- судя по истошным крикам бабок, Михалыч вспомнил молодость и отрывался по полной.
Добравшись до хаты Грини, Евлампий аккуратно приоткрыл окно и вкинул тренированное тело на подоконник. В полумраке хаты было непривычно тихо.
-Шолом Гриня! -полушепотом выдохнул Батюшка, занося дубинку для размашистого удара и заглянул из-за дверного косяка в кухню. Художественный бардак, масса банок с яркими наклейками и затравленный взгляд Григория из-под потолка навеяли Батюшке мысль, что виновник наказан, и нужно бесшумно уносить ноги по добру по здорову. Дьякон, видя что Евлампий собирается уходить, вкрадчиво завозился в своем убежище и взмолился,
-Батюшка.. Не бросай меня. Век не забуду. – и хлюпнул носом.
-Это кто же тебя так? – спросил Евлампий, с трудом расшатав комод и уронив с него Дьякона.
-Сам. Как только началось, так не знаю, откуда силы взялись. Это все Михалыч виноват. Пришел в гости и давай шнырять по двору, свой нос совать во все щели, ну и.. открыл моих “птичек”. А они как ломануться…,- и Гриня захлюпал еще жалостнее.
-Ты чем их кормил, Ирод? Вот этим? – Батюшка пнул валявшуюся под ногами пластиковую тару и приподняв одну из банок понюхал остатки белого порошка.
-Да батюшка! Все как в инструкции написано. Раз в неделю насыпал им одну баночку на всех. Это ж надо как на них эта зараза подействовала. Раньше едва ходили, думал помрут, а тут.
— А где брал-то?
-В районе, понятно. Иду, смотрю ларек “Пищевые добавки для всех”. Реклама типа сильным и здоровым станешь. А перед глазами куры мои, полудохлые рядком так и встали. Зашел, говорю, мне бы ваших добавок. Ихний менеджер огромный, как медведь, посмотрел на меня так жалостливо, потрогал за рукав и сказал,
— Вам, дядя добавки уже не помогут, Вам надо вот это – и ящик тащит. – Читайте инструкцию и употребляйте раз в неделю.- Я обрадовался и на радостях два ящика купил.
-Так ты их что, раз в неделю кормил? – Евлампий оторопел,- Теперь понятно почему они кота с Михалычем чуть не съели. Этот же добавки для "качков", чтобы мышцы росли, а ты курам.. на смех. Жмот ты Гриня. Пшенка есть?
-Дык, весь сарай забит — радостно закивал Дьякон.
-Бери мешок, пошли живность кормить, спасать Михалыча с Мао,- и они бегом понеслись в сторону растущего гомона. Судя по воплям Мао, Михалыч не справлялся.
-А на будущее,-пообещал на бегу Батюшка,- я тебе “Наставление по служебному собаководству” подарю. Будешь ты теперь у нас Гриня, Карацупой.
Неделю спустя, как раз на полнолуние, Гриня командовал куриным парадом. Птицы ходили за ним строевым шагом, преданно ели “начальство” глазами и дружно басили приветствие. Команду “Фас” выполняли в олимпийском прыжке и в отношении с односельчанами похолодели.
А Гриня был счастлив в своей новоприобретенной семье и подумывал над покупкой пары поросят.
Второй-то ящик с добавками остался пока нераспечатанным.
Основой рассказа являются реальные события происходившиена одной даче.
Куры, которых кормили раз в неделю по случаю приезда хозяев из города, выродились мелких и стремительных хищников, жрущих на лету бабочек, в прыжке жаб и непотушенные бычки сигарет в полете. Эти твари атаковали необутые ноги и бегали по двору как спринтеры.
Случаев канибальства ( куроедства ) замечено не было, скорее наоборот — чувствовалась некая организующая сила, как единый разум позволявший организованно и весьма успешно атаковать даже забредающих во двор местных котов.
