Третий Рим. Глава пятая. Избрание русского Царя и Патриарха
Третий Рим
Доброго времени суток, дорогие друзья!
Продолжаю публиковать главы альтернативы «Третий Рим». В пятой главе: «Избрание русского Царя и Патриарха», излагается избрание Патриархом Московского и всея Руси, избрание на царство князя Пожарко-Стародубовского Дмитрия Михайловича Благословенного и начало новой династии, получившей имя «Дмитриевичи-Мономашичи-Рюриковичи», а также краткие биографии наиболее известных кандидатов на русский престол.
Глава пятая. Избрание русского Царя и Патриарха
Содержание:
Избрание Патриарха Московского и всея Руси
После смерти 17 (27) февраля 1612 года Патриарха Московского и всея Руси Гермогена не менее важным, чем избрание нового русского царя, был вопрос избрания Патриарха Русской Православной Церкви. Тем более, что для подтверждения божественного происхождения власти русского царя настоятельно необходимо было Венчание на царство (Священное коронование) и проведение обряда помазания на царство Патриархом Московским и всея Руси.
На священный престол претендовал митрополит Филарет.[1] Сотрудничая с «тушинцами», митрополит Филарет запятнал свое имя, не являлся примером святости и не мог возглавить Русскую Православную Церковь в столь тяжкие для Руси времена. Кроме того, он находился в польском плену и не мог принять участие в Соборе.
Преподобный Дионисий архимандрит Радонежский
Тем временем 14 (24) августа 1612 года идущее к Москве Второе земское ополчение принял архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий. Он благословил ратников на освобождение столицы, сказав: «Бог с вами и великий чюдотворец Сергей на помощь постояти и пострадати вам за истинную, за православную християнскую веру». Как отмечает автор «Нового летописца», напутствие архимандрита Дионисия во многом поспособствовало поднятию боевого духа ополченцев. В апреле 1612 года Дионисий обратился с «Посланием к воеводам князю Димитрию Трубецкому и князю Димитрию Пожарскому». Развивая мысль о необходимости соединения ополчений, он также рассуждал о значении заповеди любви для христианина и о том, как должны себя вести истинные вожди народа, не желающие погубить страну и вызвать гнев Божий. 1 (11) ноября 1612 года при освобождении Москвы архимандрит Дионисий совершил молебен на Лобном месте перед вступившим в столицу русским войском.[2]
Свято-Троицкая Сергиева Лавра
26 декабря 1612 года – 1 января 1613 года (7–14 Января 1613 года) по окончании Рождественского поста в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре состоялся Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Большинством архиереев на патриарший престол был избран архимандрит Дионисий Радонежский. Собор направил «Архиерейское послание» «Совету всея земли» с призывом оставить распри, забыть давние обиды и предпринять все для единения русского народа. Кроме того, Собор по ходатайству Главного воеводы Князя Дмитрия Пожарского Благословенного постановил принимать латинян и униатов в Православную Церковь через крещение,[3] что стало главным условием для принятия иноземцев на русскую службу.
В апреле 1613 года в Москву приехал Константинопольский патриарх Тимофей II Мармаринос (октябрь 1612 – март 1620). 10 (22) апреля 1613 года в день Иверской иконы Божией Матери предстоятель первой среди равных православных церквей совершил интронизацию по чину поставления Московского патриарха Дионисия Радонежского.
Избрание русского царя
Земский собор 1613 года – собрание представителей различных земель и сословий Русского царства, состоявшееся для избрания на престол нового царя. Открылся 16 (26) января 1613 года в Успенском соборе Московского Кремля. 21 февраля (3 марта) 1613 года собором на царство избран князь Пожарский Дмитрий Михайлович Благословенный, положив начало новой династии, получившей имя «Дмитриевичи-Мономашичи-Рюриковичи».
Земские соборы созывались в России неоднократно на протяжении полутора столетий – с середины XVI до конца XVII века. Однако во всех остальных случаях они играли роль совещательного органа при действующем монархе и, по сути, не ограничивали его абсолютной власти. Земский собор 1613 года созывался в условиях династического кризиса. Его главной задачей было избрание и легитимизация новой династии на российском престоле.
Соборная площадь Московского Кремля
Созыв собора
Для избрания нового государя из Москвы во многие города Руси были разосланы грамоты от имени освободителя Москвы Главного воеводы и Главы «Совета всея земли» князя Дмитрия Михайловича Пожарского Благословенного. Эти грамоты, датированные серединой ноября 1612 года предписывали прибыть в Москву представителям каждого города до 6 декабря. Однако выборные долго съезжались из далёких концов ещё бурлящей России. Некоторые земли (например, Тверская) были разорены и сожжены полностью. Кто-то присылал 10-15 человек, кто-то всего одного представителя. Срок открытия заседаний Земского Собора был перенесён с 6 декабря на 6 января. Численность собравшихся колеблется по разным оценкам от 700 до 1500 человек. Москва была почти полностью разрушена и разорена, поэтому селились, вне зависимости от происхождения, кто где мог. Большую помощь в размещении представителей русских земель оказал Московский городской голова Кузьма Минин. На время Собора все были обеспечены крышей над головой (в шатрах, землянках, стрелецких избах) и пищей.
По предложению князя Пожарского подготовку и проведение Собора возглавил старейший из русских бояр князь Воротынский Иван Михайлович, который будучи в составе «Семибоярщины», противостоял ее деятельности, был арестован поляками и заключен под стражу, но освобожден Первым земским ополчением, что в отличии от «кремлевских сидельцев» спасло ему жизнь. Имея возможность претендовать на русский престол, он отказался от своих прав в пользу князя Пожарского.
Кандидаты на престол
В 1613 году на российский престол, претендовали как представители местной знати, так и представители правящих династий соседних стран. Среди последних кандидатами на престол были: польский королевич Владислав, сын Сигизмунда III и шведский королевич Карл Филипп, сын Карла IX. Кроме того, рассматривалась кандидатура Марины Мнишек и её сына от брака с Лжедмитрием II, прозванного «Ворёнком».
Среди представителей местной знати выделялись следующие фамилии (как видно из приведённого списка, все они имели серьёзные недостатки в глазах избирателей):
Годуновы и Шуйские. И те, и другие являлись родственниками ранее правивших монархов. Род Шуйских, кроме того, происходил от Рюрика. Однако родство со свергнутыми правителями таило в себе определённую опасность: взойдя на престол, избранники могли увлечься сведением политических счётов с оппонентами.
Мстиславские и Куракины. Представители этих знатных русских родов подорвали свою репутацию сотрудничеством с властями Речи Посполитой и не рассматривались как реальные кандидаты на русский престол.
Голицыны. Этот род происходил от Гедимина Литовского, однако отсутствие В.В. Голицына[4] (он был в плену в Варшаве) лишало этот род сильных кандидатов. Кроме того, его постоянные метания от одного правителя к другому отвращали от него большинство представителей Земского собора.
В списках кандидатов присутствовали также князь Трубецкой Дмитрий Тимофеевич[5], князь Черкасский Дмитрий Мамстрюкович[6] и князь Пронский Пётр Иванович[7]. Они, бесспорно, прославили свои имена во время штурма Москвы, но они не были родственниками Ивана Грозного и Фёдора Ивановича и их боялись.
Хотя Трубецкой был из Гедиминовичей, но он подорвал свой авторитет среди боярства командованием казаками, которые при этом поддержать его претензии на трон не хотели и не могли. Так же ранее дискредитировал себя служением Лжедмитрию II и имел незначительную поддержку князь Черкасский.
Князь Пожарский Дмитрий Михайлович Благословенный, хотя и происходил из князей Стародубских Суздальской земли (которые, в свою очередь, являются потомками великого князя Владимирского Всеволода Юрьевича, сына Юрия Долгорукого, основателя Москвы), в годы опричнины его род оказался в опале и изрядно упал в вопросах местничества. Но, главное, его боялись как одного из немногих воевод, никогда не запятнанных сотрудничеством ни с Лжедмитриями, ни с интервентами, и это объединяло против него «тушинцев», казаков и бывших участников семибоярщины.
Вместе с тем Главный воевода Князь Пожарский заблаговременно предпринял ряд шагов, для того чтобы нейтрализовать силы, которые могли ему противостоять. Так в первые же дни после изгнания поляков московскими служилыми людьми были задержаны оставшиеся в живых представители «Семибоярщины» боярин Романов Иван Никитич, князь Лыков-Оболенский Борис Михайлович (князь Воротынский Иван Михайлович, будучи в составе «Семибоярщины», но противостоявший ее деятельности, по личному указу князя Пожарского был освобожден от ареста), другие бояре и князья, сотрудничавшие с оккупантами. Вместе с ними были арестованы десятки сподвижников Лжедмитрия II и Ивана Заруцкого, а также других «воров» и изменников.
После освобождения Москвы Земское ополчение не только не было распущено по домам, но и получило статус единственной вооруженной силы в стране – Русского Войска. Во главе полков, дружин и сотен войска, и в первую очередь Княжеского полка, стояли лично преданные Пожарскому воеводы и начальные люди. Сам же Главный воевода князь Пожарский обладал в войске непререкаемым авторитетом и с искренней верой почитался как «Благословенный».
В стан «тушинских казаков» еще в ходе Московской битвы был внесен раскол, большая часть атаманов перешла на сторону князя Пожарского. После при реорганизации объединенного войска ставка была сделана на исконных казачьих атаманов (донских, волжских, украинских). Пешие казаки, бывшие крестьяне и безземельные дворяне, общим числом до тысячи человек, были распределены по пешим полкам исходя из мест своего происхождения и переведены в стрельцы и копейщики. Некоторые из них попытались привнести с собой настроения казачьей вольницы, но были быстро поставлены в строй своими более дисциплинированными земляками.
Верховые казаки (три тысячи – Второго земского ополчения и три тысячи – подмосковных «таборов») сведенные в шесть казачьих конных полков (три Донских, Волжский, два Украинских) в составе подвижных конных отрядов были отправлены подальше от Москвы. Казачий конный отряд (Волжский казачий конный полк, два Украинских казачьих конных полка) под командованием воеводы князя Трубецкого Дмитрия Тимофеевича выдвинулся в Вязьму, наблюдать за Смоленской дорогой. Казачий конный отряд из трех Донских казачьих конных полков под командованием воеводы князя Долгорукого Алексея Григорьевича получил задачу настигнуть и разгромить банды черкас и запорожцев.
Подавляющее большинство представителей русских земель, прибывшие на собор, были поставлены на свои посты «Советом всея земли» и являлись сторонниками князя Пожарского. Кроме того, князь Пожарский заручился поддержкой наиболее уважаемых представителей ряда древних и влиятельных боярских родов. Князя Пожарского поддерживали старейший из московских бояр князь Воротынский Иван Михайлович, боярин Морозов Василий Петрович и боярин князь Долгорукий Владимир Тимофеевич, а также другие представители этого древнего рода.
Таким образом, князь Пожарский Дмитрий Михайлович Благословенный являлся практически единственным реальным претендентом на русский престол, имел неоспоримые преимущества на соборе, и за ним стояла реальная военная сила, с которой его политическим противникам приходилось считаться.
Избрание на царство
Собор открылся 16 января 1613 года под председательством князя Воротынского Ивана Михайловича. Открытию предшествовал трехдневный пост, целью которого было очищение от грехов смуты. В полуразрушенной Москве осталось единственное здание, способное вместить всех выборных – Успенский собор Московского Кремля, сходились в котором день за днем.
Одним из первых решений собора стал отказ от рассмотрения кандидатур Владислава и Карла Филиппа, а также Марины Мнишек: «…А Литовского и Свийского короля и их детей, за их многие неправды, и иных никоторых людей на московское государство не обирать, и Маринки с сыном не хотеть», а «выбирать из московских и русских родов».
Князь Воротынский Иван Михайлович, выступив перед собором, официально отвел свою кандидатуру и поддержал избрание князя Пожарского. Ряд представителей выдвинули в качестве кандидатов князей Д.Т. Трубецкого, И.Б. Черкасского, П.И. Пронского. Затем участники собора стали обсуждать вопрос, кого же избрать «из русских родов» и решили «избрать царя из племени Рюрика… первого князя всея Руси».
Успенский собор Московского Кремля
Первое голосование по кандидатуре нового царя состоялось 4 (14) февраля 1613 года. В списке были князья Д.М. Пожарский, Д.Т. Трубецкой, И.Б. Черкасский, П.И. Пронский, В.В. Голицын. Большинство голосов было отдано князю Дмитрию Пожарскому, но результат не устраивал участвующую в соборе боярскую верхушку, представители которой отказались подписывать грамоту об избрании, «ссылаясь на отсутствие многих избирателей, постановили решительное голосование отложить на две недели… Сами вожаки, очевидно, нуждались в отсрочке, чтобы подобрать свою кандидатуру и лучше подготовить общественное мнение…» (К. Валишевский). Решающее голосование было назначено на 21 февраля (3 марта) 1613 года, но собор потребовал от всех кандидатов, незамедлительно явиться на собор.
Тем временем в полках Русского Войска, окружающих Москву, состоялись сходы. Ратники и начальные люди роптали: «Князья и бояра и все московские вельможи! Не по Божии воли, но по самовластию и по своей воле вы избираете самодержавного. Но по Божии воли и по благословению Архангела Михаила… державствовать на России князю Дмитрию Михаловичу Пожарскому… Да подобает по Божии воли на царствующем граде Москве и всея Русии да будет царь государь и великий князь всея Руси Дмитрий Михайлович Благословенный…». У некоторых дворов, занимаемых противниками князя Пожарского «во избежание худого» были выставлены караулы. В готовность был приведен гарнизон Московского Кремля и Княжеский полк.
18 (28) февраля 1613 года перед собором с пламенной речью выступил князь Дмитрий Пожарский. «Дети боярские, дворяне московские и городовые, люди служивые и посадские, святые отцы и миряне, все единой душой восприняли Благословенного князя Дмитрия, спасителя Руси…».
21 февраля (3 марта) 1613 года собором практически единогласно на царство избран князь Пожарский Дмитрий Михайлович Благословенный, получивший титул: «Божиею милостию, Великий Государь Царь и Великий Князь всея Руси Дмитрий Михайлович, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский, Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский. Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и всея Сибирския земли и Северныя страны Повелитель, и иных».
Утверждённая грамота Земского собора об избрании на царский престол князя Пожарского Дмитрия Михайловича Благословенного
Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицин со ступеней Успенского собора Московского Кремля провозгласил решение земского собора.
Московский Кремль 21 февраля (3 марта) 1613 года
23 апреля (3 мая) мая 1613 года в День Святого Великомученика и Победоносца Георгия в Москве состоялось Венчание на царство (Священное коронование) и Патриархом Московским и всея Руси Дионисием обряд помазания на царство Великого Государя Царя и Великого Князя всея Руси Дмитрия Михайловича Благословенного.
Отмена местничества
До 1613 года существовали правила, когда каждый дворянин при вступлении на государственную, военную или придворную службу получал чин в согласии с местом, какое занимали в государственном аппарате его предки, минуя низшие должности. В такой системе служебной иерархии положение человека зависело не от личных заслуг, а от происхождения. Название местничества произошло от давнего обычая занимать место на пиру в соответствии со знатностью. При Иоанне Грозном был составлен «Государев родословец», в котором была перечислена высшая знать, и «Государев разряд» – списки назначений на высшие должности, начиная со времен Иоанна III. На основе «Родословца» и «Разряда» производились все новые назначения, причем местнические правила были очень сложны при наличии других близких родственников и тем более, когда заходил спор двух разных родовитых семей. В этом случае рассматривались все исторические прецеденты, записи о назначениях, семейные воспоминания о том, кто и на каком месте сидел при таком-то Великом князе или Царе. Нередко назначаемый на должность бил челом Государю о том, что ему негоже служить ниже такого-то боярина, ибо такая «потеря чести» могла создать прецедент и для понижения статуса у потомства.
Местнические споры были особенно опасны во время военных действий, когда назначения воевод затягивались из-за подобных споров и это мешало боеспособности войска. По этой причине уже с XVI века во время военных походов Царь особым указом повелевал всем «быть без мест». К тому же система местничества мешала и накоплению должного опыта работы управленцами, и обновлению административного слоя свежими способными кадрами, и борьбе с шляхетскими нравами родовитого боярства.
Местничество мешало князю Дмитрию Пожарскому единолично управлять Вторым земским ополчением. Так в грамотах «Совета всея земли», разосланных по городам Руси, главные места для подписей были выделены людям, имеющим в соответствии с разрядными книгами более высокий чин: первая подпись принадлежала боярину Морозову, вторая – боярину князю Долгорукому, третья – окольничему Головину, четвертая – князю Одоевскому, пятая – князю Пронскому, шестая – князю Волконскому, седьмая – князю Плещееву, восьмая – князю Львову, девятая – князю Вельяминову и только десятая – князю Пожарскому. Впоследствии местничество послужило одним из главных препятствий князю Пожарскому стать единственным и безоговорочным кандидатом на царский престол. И только лишь «чудесное явление Архистратига Михаила» и «благословение» позволило князю Дмитрию Михайловичу стать Главным воеводой Русского Войска и при его поддержке занять русский престол.
При создании Второго земского ополчения Князь Пожарский уже не считался с местничеством. Указом «Совета всея земли» велено было: «…покаместа война минется и ни кому ни с кем нынешним разрядом, ныне и впредь в отечестве не считаться, и нынешнего разряду в отеческих делах в случай никому не ставить, и ни кому ни кого тем не попрекать, и в разряд к отеческим счетным делам ныне ни у кого ни на кого не принимать. А кто, сказано далее, не будет сему указу повиноваться, тому быть: в наказании, разорении и в ссылке безо всякого милосердия и пощады». На все командные должности были расставлены наиболее опытные в ратном деле воеводы, пользующийся наибольшим авторитетом среди ополченцев.
Для укрепления власти избранного Государя необходимо было назначить на дворцовые, приказные и воинские должности верных и решительных людей, происходивших как правило не из самых знатных родов, что настоятельно требовало скорейшего устранение местничества. Собор должен был не только навсегда отменить самый обычай, но и сделать совершенно невозможным возвращение к нему когда-либо.
Первое, что сделал после избрания Великий Государь Царь и Великий Князь всея Руси Дмитрий Михайлович Благословенный на Благовещение Пресвятой Богородицы 25 марта (4 апреля) 1613 года собрал бояр, пригласил патриарха, архиереев и выборных от монастырей и приказал Главному воеводе князю Хованскому Ивану Андреевичу зачитать челобитную выборных лиц о деле, а затем сам обратился к собору и боярской думе с речью: «Наша царская держава, рассмотря, как вредит местничество благословленной любви, как искореняет мир и братское соединение, над неприятелем общий и преступный промыслы, разрушает усердие, особенно же как мерзко и ненавистно оно Всевидящему Оку, желаем, да божественный Его промысл, мира и благоустроения виновник, своим всесильным повелением оное разрушающее любовь местничество разрушить изволит и от такового злокознества разрозненные сердца в мирную и благословенную любовь соединить благоволит», а затем испросил: «Всем разрядам и чинам быть без мест, или по прежнему быть с местами?»
После царя говорил патриарх. В своей речи, представитель церкви назвал местничество «горьким источником, от которого исходит и вся злая и Богу зело мерзкое. От него все ко вредительному происходило…».
Боярам нечего было сказать против речи Царя и патриарха и потому бояре отвечали на сие протяжною речью, в которой превознося мудрую прозорливость Царя, заключили оную следующими словами: «будем молить, дабы Господь Бог такое царское намерение благоволил привести к совершению, чтобы от того любовь сохранялась, вкоренялась в сердца и Царствие твое мирно строилось!».
Бояре, Окольничие и ближние люди отвечали, «чтоб великий государь указал учинить по прошению св. патриарха и архиереев, и всем им во всяких чинах быть без мест для того, что в прошлые годы во многих ратных, посольских и всяких делах чинились от тех случаев великие пакости, нестроения, разрушения, неприятелям радования, а между ними богопротивное дело – великие продолжительные вражды».
После этого ответа государь велел принести разрядные книги и сказал: «Для совершенного искоренения и вечного забвения все эти просьбы о случаях и записки о местах изволяет предать огню, чтоб злоба эта совершенно погибла и вперед не поминалась и соблазна бы и претыкания никто никакого не имел. У кого есть разрядные книги и записки, тот пусть присылает их в разряд, мы все их повелим предать огню. И от сего времени повелеваем боярам нашим и окольничим и думным и ближним и всяких чинов людям на Москве в приказах и у расправных и в полках у ратных и у посольских и всегда у всяких дел быть всем между собою без мест, и впредь никому ни с кем никакими прежними случаями не считаться и никого не укорять и никому ни над кем прежними находками не возноситься». На это все присутствующие отвечали: «Да погибнет во огни оное богоненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь да не воспомянется вовеки!»
В следствие сего общего одобрения, Государь приказал Князю Хованскому принести к себе «Разрядные Книги», содержавшие записи «местнических дел и случаев», т.е. записи того, когда, где, при каком царе, при каких обстоятельствах и какую должность занимали члены разных боярских и дворянских фамилий, чем командовали, под чьим начальством служили, и «придать все сие огню. Всем исполнять службы без мест, друг друга не укорять и никому ни над кем не возноситься». Так как взаимные «местнические» споры родов основывались именно на этих случаях, нередко очень старинных, то с уничтожением записей исчезало всякое основание для спора. В передних дворцовых сенях разложили огонь, и разрядные книги запылали. Их сожжение сопровождалось словами: «Да погибнет во огни оное богоненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь да не воспомянется вовеки!».
Когда государю дали знать, что книги сожжены, то патриарх, обратись к светским членам думы, сказал: «Начатое и совершенное дело впредь соблюдайте крепко и нерушимо; а если кто теперь или впредь оному делу воспрекословит каким-нибудь образом, тот бойся тяжкого церковного запрещения и государского гнева, как преобидник царского повеления и презиратель нашего благословения». Все присутствующие отвечали: «Да будет так!». Взамен разрядных было приказано завести Родословную книгу, в которую вписывали всех родовитых и знатных людей, но уже без указания их места в Думе.
Соборное Деяние сие утверждено собственноручною подписью Царя: «во утверждение сего Соборного деяния и в совершенное гордости и проклятых мест в вечное искоренение Моею рукою подписал». Далее подписались: патриарх, 6 митрополитов, 2 архиепископа, 3 архимандрита, 42 боярина, 28 окольничих, 19 думных дворян, 10 думных дьяков, 46 стольников и десять других чинов.
Теперь, с отменой местничества, правительству уже не нужно было считаться, при назначениях на должности, с тем, к какому роду принадлежит данное лицо, и можно ли его назначить под начальство менее знатного по происхождению, но более способного. Это значительно облегчало выбор и улучшало состав должностных лиц во всех областях государственного и военного управления.
Примечания:
[1] Митрополит Филарет (в миру Фёдор Никитич Романов-Юрьев) родился около 1553 или 1554 года года. Разрядные книги свидетельствуют, что в феврале 1585 года он был участником приёма во дворце литовского посла Льва Сапеги, а в следующем году имел чин боярина и исполнял обязанности нижегородского наместника. В 1593–1594 годах – псковский наместник, вёл переговоры с австрийским дипломатом Николаем Варкочем. К концу царствования Фёдора Иоанновича имел чин главного дворового воеводы и считался одним из трёх руководителей ближней царской думы. Сын влиятельного боярина Никиты Захарьина-Юрьева, племянник царицы Анастасии, первой жены Ивана IV Грозного, он считался возможным соперником Бориса Годунова в борьбе за власть после смерти Фёдора Иоанновича, что в 1600 году стало причиной ссылки. Фёдор Никитич и его жена Ксения Шестова были насильно пострижены в монахи под именами Филарета и Марфы, что должно было лишить их прав на престол. В 1605 году как «родственник» он был «освобождён» Лжедмитрием I из Антониево-Сийского монастыря и занял пост митрополита Ростовского. Филарет оставался на нём и при Василии Шуйском. С 1608 года, захваченный «тушинцами» в Ростове, но принятый Лжедмитрием II опять же как «родственник», Филарет вынужден был играть роль «нареченного патриарха» в Тушинском лагере нового самозванца. Его юрисдикция распространялась только на территории, контролируемые «тушинцами». При этом он представлял себя перед врагами самозванца как его «пленник» и не настаивал на своём патриаршем сане. В 1610 году он был «отполонён» у «тушинцев»и вскоре был назначен в посольство к Сигизмунду III. Не возражая против избрания царём польского королевича Владислава Сигизмундовича он требовал, чтобы тот принял православие. В 1611 году участвуя в переговорах с отцом Владислава, польским королём Сигизмундом III под Смоленском Филарет отказался подписать подготовленный польской стороной окончательный вариант договора и был арестован поляками.
[2] Архимандрит Дионисий Радонежский (в миру – Давид Фёдорович Зобнинов, ок. 1570, Ржев – ок. 5 (15) мая 1633 года, Троице-Сергиева лавра) родился в посадской семье. При крещении был наречён Давидом (в честь Давида Солунского). Когда ему исполнилось 5 или 6 лет, его родители переехали в Старицу, где отец стал старостой Ямской слободы. В этот же период Давид был отдан на воспитание местным священникам: Гурию Ржевитину и Герману Тулупову.
Достигнув совершеннолетия, по настоянию родителей вступил в брак с женщиной по имени Васса, которая родила ему двоих сыновей – Василия и Козму. В этот же период стал священником при церкви Богоявления, находившейся в одном из владений Свято-Успенского монастыря в Старице. После смерти жены и обоих сыновей (в 1601–1602 годах) был пострижен под именем Дионисия в этом же монастыре, где вскоре стал казначеем, а в середине 1605 года или в августе 1607 года – архимандритом.
Во время настоятельства Дионисия в Свято-Успенский монастырь был привезён низложенный патриарх Иов. Вопреки предписаниям Лжедмитрия I, Дионисий оказал Иову очень тёплый приём, а когда в июне 1607 г. тот скончался, архимандрит установил на его могиле «палатку» – каменное надгробие.
В феврале 1610 года Дионисий был поставлен архимандритом Троице-Сергиева монастыря, осаду которого незадолго до описываемого времени сняли войска Михаила Васильевича Скопина-Шуйского и Якоба Делагарди. Сразу же после возведения в сан начал активно содействовать открытию больниц, а также «дворов и изб розных на странноприятельство». Параллельно с этим Дионисий и Авраамий Палицын писали и рассылали грамоты в «смутные города», призывая к объединению для борьбы с врагом и к оказанию посильной поддержки Первому ополчению. До наших дней дошли списки трёх таких грамот: от июня 1611 года, от октября 1611 года и от апреля 1612 года.
[3] В реальной истории это решение было принято на Московском соборе 1620 года. Решением Большого Московского собора 1666-1667 годов заменено чиноприемом через миропомазание.
[4] Князь Василий Васильевич Голицын (1572 год – 25 января 1619 года) – полководец и видный деятель Смутного времени; дворянин московский и воевода, затем боярин (с 1591 года). Старший из трех сыновей боярина князя Василия Юрьевича Голицына (умер в 1584 году) от брака с Варварой Васильевной Сицкой, вдовой боярина Ф. А. Басманова-Плещеева. Младшие братья – князья Иван и Андрей Голицыны.
В декабре 1590 года – воевода полка левой руки в походе русской рати на Нарву. Затем в 1590–1591 годах он служил первым воеводой в степной крепости Дедилов, откуда в 1591 году был отозван в столицу, чтобы укреплять её оборону во время нашествия крымской орды под руководством хана Газы Гирея. После отступления хана из московских пределов князь Василий Голицын во главе полка правой руки выступил к Туле. В июне 1592 года командовал передовом полком в Новгороде. Тогда же с ним заместничал воевода князь Д.А. Ногтев. После возвращения в декабре русских полков из-под Выборга воевода Василий Голицын стоял с большим полком в Новгороде. В марте 1594 года он был направлен во главе большого полка в Тулу. Тогда же с ним местничал второй воевода князь П.И. Буйносов-Ростовский, но спор проиграл, и царь «князя Петра велел выдати головою князю Василью Голицыну».
В 1598 году – второй воевода в Смоленске. Тогда же местничался с боярином и воеводой князем Т.Р. Трубецким и, несмотря на уговоры и угрозы патриарха Иова, «воевода князь Василей Голицын списка [детей боярских] у него не взял и дел с ним вместе не делает». В 1599–1602 годах – первый воевода в Смоленске; «и князь Василей отпущен к Москве, а на его место в Смоленску велено быть боярину и воеводе князю Никите Романовичу Трубецкому».
В 1603 году «на Москве в городех в каменных и в деревянных майя с 14 числа были бояре и околничие… для огней и для всякого береженья… В новом в каменном в цареве городе за Неглинную от Москвы реки по Никитцкую улицу боярин князь Василей Васильевич Голицын…» Летом того же года сопровождал царя Бориса Годунова на богомолье в Троице-Сергиеву лавру.
В 1603–1604 году служил судьёй Московского судного приказа. В 1604 году назначен Борисом Годуновым в передовой полк, направленный против Лжедмитрия I, участник битвы под Новгородом-Северским. После смерти царя Бориса Годунова вместе с П.Ф. Басмановым изменил Фёдору Борисовичу Годунову под Кромами, перешёл на сторону самозванца, приказав себя связать, чтобы представить себя пленником.
В начале июня 1605 года князь Василий Голицын был прислан Лжедмитрием в Москву как наместник и руководил убийством Фёдора Годунова. В дальнейшем неизменно был на стороне победителей во всех конфликтах, участвовал в свержении и Лжедмитрия (один из организаторов заговора в 1606), и Василия Шуйского (1610).
Весной 1608 года боярин Василий Голицын вместе с боярином князем Дмитрием Ивановичем Шуйским (братом царя) в качестве второго воеводы большого полка возглавил русское войско, которое было дважды разбито князем Романом Рожинским, главным воеводой Лжедмитрия II. После поражения под Болховом В. В. Голицын вместе с другими воеводами бежал с поля боя.
В.В. Голицын участвовал в посольстве к Сигизмунду III (1610), был задержан в Польше как пленник вместе с митрополитом Филаретом. Несмотря на это, его имя называлось среди кандидатов в цари на Земском соборе 1613 года. Умер в Вильно, находясь польском плену в 1619 году. Потомства не оставил.
[5] Князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой (ум. 24 июня (4 июля) 1625 года) – русский военный и политический деятель Смутного времени, один из руководителей Первого ополчения, глава Земского правительства (30 июня 1611 года – 25 августа (4 сентября) 1612 года), шенкурский державец. Вместе с Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым руководил освобождением от поляков столицы. За свою деятельность получил титул «Спасителя отечества» и был одним из претендентов на царский престол на земском соборе 1613 года.
Принадлежал к роду князей Трубецких, ведущих свой род от внука Гедимина. Его отец Тимофей Романович (ум. 12 (22) ноября 1602 года) служил боярином и воеводой в царствование Ивана Грозного и его преемников. Впервые упоминается 11 апреля 1607 года в расходной книге денежного стола Разрядного приказа как бывший в Козельске (вероятно, на воеводстве), затем становится известным в декабре 1608 года, когда после боя на Ходынке «отъехал» в тушинский лагерь, недовольный правлением Шуйского. В лагере Лжедмитрия II стал боярином и входил вместе с многими родовитыми людьми в его правительство (возглавлял Стрелецкий приказ).
После гибели «тушинского царька» Трубецкой вступает в переговоры с Прокопием Ляпуновым по поводу организации первого ополчения для освобождения Москвы от польско-литовских оккупантов и «семибоярщины». Во главе триумвирата (с Прокопием Ляпуновым и Иваном Заруцким) управлял ополчением (численностью около 100 000 человек) и страной от имени «земли». Первое ополчение в апреле-мае 1611 года штурмом взяло валы Земляного города и стены Белого города, освободив большую часть Москвы, и заперло поляков в Кремле и Китай-городе. После раскола ополчения остался во главе немногих дворянских отрядов и подмосковных казачьих «таборов» (вместе с Иваном Заруцким), которые были верны завету патриарха Гермогена и стойко держали в осаде более года польский гарнизон Кремля и вместе с подошедшим Вторым ополчением отбили атаки гетмана Ходкевича 22–24 августа 1612 года. Впрочем, сам Трубецкой участия в битве почти не принимал.
22 октября (4 ноября) 1612 года казаки князя Дмитрия Трубецкого взяли штурмом Китай-город. Этот день стал церковным праздником Казанской иконы Богоматери (в память освобождения Москвы). Через два дня поляки начали переговоры о капитуляции, и Смутное время подошло к концу.
В январе 1613 года Земский собор «за многие службы и за радение, и за промысл, и за дородство, и за храбрство, и за правду, и за кровь» даровал Дмитрию Трубецкому вотчину Важскую волость с городом Шенкурском. За свою деятельность получил титул «Спасителя отечества» и был одним из претендентов на царский престол на земском соборе февраля 1613 года.
[6] Князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский ближний боярин и воевода в Русском царстве, был одним из самых ревностных приверженцев Лжедимитрия II, так как в 1610 году из московских знатных людей только он да Дмитрий Трубецкой остались при нём в Калуге. Однако, в следующем 1612 году имя Черкасского встречается среди деятельных сподвижников Кузьмы Минина. Дмитрий Мамстрюкович был послан против гетмана Яна Ходкевича и побил его. Выгнал казаков из Антониева монастыря в Бежецком уезде и из Углича. На жалованной грамоте Дмитрию Трубецкому, данной в 1613 году во время междуцарствия от Боярской думы, Василий Бутурлин приложил руку и за себя, и за князя Дмитрия Черкасского. Считаясь главным претендентом, не хотел собственноручно отречься от своих претензий на престол. На грамоте об избрании на царство, за него расписался князь Василий Туренин.
[7] Князь Пётр Иванович Пронский (умер в 1652 году) – боярин и воевода, сын князя Ивана Васильевича Пронского. В 1608 году князь Пётр Иванович Пронский присутствовал на свадьбе царя Василия Ивановича Шуйского с Марией Петровной Буйносовой-Ростовской. Во время церемонии князь П. Пронский, бывший у «другой свечи» с князем Михаилом Мезецким, бил челом на князя Одоевского, бывшего у «большой свечи». Царь Василий Шуйский принял сторону князя Петра Пронского и заменил князя Одоевского князем Борисом Андреевичем Хилковым. Был одним из претендентов на царский престол на Земском соборе 1613 года.
