Студенческая вольница. Немецкие студенты Средневековья наслаждались своей свободой в полной мере
Они наводили страх на почтенных бюргеров и были грозой крестьян, везущих товары на рынок. Им не были чужды неумеренное пьянство и азартные игры. Их язык представлял смесь латинских и немецких слов. Ни один уважающий себя студент не упускал повода пустить в ход шпагу, их лица украшали рубцы — следы дуэлей. Окончив университет, они со временем становились философами, чиновниками, писателями, врачами, предпринимателями…
Первокурсники
В университетах XVII века студента-первокурсника называли «пеналом» (Реnnal) — из-за гусиного пера (лат. реnna), которое тот носил на поясе в специальном футляре рядом с чернильницей. Когда наступала пора набора, у ворот университетских городов студенты-старшекурсники устраивали засаду. Они встречали новичков и предлагали им помочь с жильем.
Обычно новичок соглашался и уже на следующий день становился «пеналом» того студенческого объединения (Burschenscnaft), к которому принадлежали вербовщики. Затем новичка вели в пивную, где устраивали попойку за его счет. На следующий день бурши (Burschen -товарищи по студенческому объединению) находили ему квартиру, и следовала еще одна попойка — «освящение» жилища по принятому ритуалу.
Когда деньги у «пенала» заканчивались, бурши принимались за него всерьез. Вот так описывается год «пенала» в книге Петера Краузе «О alte Burschenherrlichkeit»:
«…теперь они командовали им, поносили и истязали, швыряли на пол и били ногами, если бывали им недовольны. Он корчился под скамейкой, на которой они сидели, и не имел права даже пикнуть. Но это было лишь началом. Шантаж день ото дня становился жестче. Требовали денег на угощения, и новичку приходилось правдами и неправдами выпрашивать из дома материальной помощи. И профессора не гнушались устроить у себя на дому пирушку на деньги желтоклювых. Если же старшекурсники были недовольны «пеналом», то нападали на него и избивали до крови… случалось, что тот от нанесенных ранений умирал или совершал самоубийство. «Пеналу» не полагалось иметь собственность, он должен был отдавать понравившиеся старшим предметы одежды. Он был слугой своего студента-хозяина, чистил его одежду и обувь, приносил еду, относил его, пьяного, домой и ухаживал в случае болезни. Случалось, что хозяин заставал его за разговором с хорошенькой девицей … тогда «пенал», не дожидаясь команды, беспрекословно уступал ему место рядом с ней. Противоречить не полагалось, потому что «пенал» считался бесправным животным. Если он на улице не уступал дорогу старшекурснику, его окунали в ближайший колодец».
Не правда ли, невольно вспоминается российская дедовщина?
И все же через год страданиям «пенала» приходил конец. Он обходил своих мучителей, прося прощения за мнимые грехи, и приглашал на очередную пирушку. Там он проползал под столом, в то время как его били ногами и дергали за волосы. Потом его заставляли выпить прощальный «шведский напиток» из чернил, горчицы, прогорклого масла и ореховой скорлупы — его «рецепт» студенты переняли у шведских солдат. Завершалась трапеза хлебом с колбасой и толченой черепицей с солью.
Но вот наконец свобода! Бывший «пенал» торжественно обещает, что теперь он, вольный студент, будет обращаться с «пеналами» так же, как обращались с ним. Его стан обвязывают поясом со шпагой и выдают свидетельство, подтверждающее его студенческое полноправие. Расходы на прощальную церемонию с обильными возлияниями несет, конечно, все тот же теперь уже бывший «пенал».
Боролись ли сами студенты с «пена-лизмом»? Обратимся-к книге цитируемого выше автора:
«Большая часть самих первокурсников не стремились к освобождению от своего ярма. Они горели желанием получить через год возможность унижать новых «пеналов», как целый год грабили и унижали их самих».
И все же постепенно «пенализм» уходил в прошлое. К 1670 году он исчез во всех немецких университетах.
О времена, о нравы!
Типичный студент XVII века обладал неукротимым, доходящим до безграничного высокомерия чувством собственного достоинства. И неудивительно: ведь к студентам благосклонно относились правители княжеств, гордящиеся университетами своих государств, а бюргеры их боялись и многое безропотно сносили. Студенты не подлежали юрисдикции городских судов, академической, же власти им не приходилось опасаться в связи с профессорской поддержкой из корыстных соображений. В Йене, например, студент мог жить длительное время в долг, и заимодавец не имел права напоминать о задолженности. Если студент без предупреждения покидал город, оставленные им книги не подвергались конфискации, а хранились в особом помещении. Жилье студента («музеум») по указу кайзера Немецкого рейха считалось неприкосновенным. Обитатель «музеума» мог потребовать выселения неугодного соседа. Обывателям запрещалось отказывать студентам в сдаче пустующих комнат и назначать плату за жилье выше установленной городскими властями.
Мораль студентов оставляла желать лучшего. Они не оплачивали долги, нарушали данное ими слово, гонялись за каждой юбкой. В Гиссене дочь советника Ройсса зашла слишком далеко в отношениях с одним студентом. Его товарищам стало известно, что в дом Ройссов позвали акушерку, и студенты, собравшись под окнами, устроили кошачий концерт. Когда советник пожаловался ректору университета, тот только посмеялся над забавной выходкой своих веселых буршей.
Пьянство студентов принимало порой самые предосудительные формы. Один из современников пишет, что в трактире вдовы Мегелин в Тюбингене 16 студентов за ужином выпили 15 литров вина, а после ужина самого пьяного повезли домой на тележке, по пути вливая ему в рот через воронку недопитое вино.
В литературе о студенческих нравах тех времен часто встречаются фразы с таким началом:
«что касается дикого образа жизни студентов…»
Авторы пишут, что в те времена ничто не было для студентов святым. Сидя в пивной, они могли встретить трубным ревом проходящую мимо похоронную процессию и проводить ее до кладбища со свистом, криками и веселой песней. Однажды они положили в гроб селедку, объявили ее своим умершим товарищем и похоронили с исполнением церковных обрядов.
В церквях бурши во время богослужения раздавали «пеналам» пощечины и щелчки в нос, громко смеялись и препирались друг с другом. В Гейдельберге раскуривали в церкви трубки от пламени негасимой лампады. В сельских церквях забирались на кафедру и веселыми проповедями доводили крестьян до хохота. Или же незаметно проникали в исповедальню, представлялись священниками, выслушивали признания в грехах ничего не подозревающих женщин и накладывали на них покаяния скабрезного свойства.
Не обходилось без скандальных выходок и на свадьбах. Зачастую начинались они еще в церкви во время венчания: студенты стояли в дверях, закутав лица тряпьем, и паясничали. После окончания церемонии врывались в дом новобрачных, затевали драку с гостями и скрывались, прихватив еду и напитки.
Крестьяне, отправляясь с товарами в город на рынок, опасались нападения своры студентов, зная по опыту, что в этом случае недосчитаются гусей, масла, яиц, кур. Зажиточные люди проезжали мимо университетских городов с соблюдением мер предосторожности или выбирали окольные пути.
А как относились к проделкам своих отпрысков отцы, законопослушные бюргеры? Почтенные главы семейств, узнав о творимых сыновьями безобразиях, снисходительно улыбались: «Мы в их возрасте были такими же!»
Дуэли
В XVI веке шпагу носили лишь студенты из аристократических семей. Но так как в благородное сословие часто зачислялись и выпускники университетов, то все больше учащихся стали обзаводиться оружием заранее, не дожидаясь окончания учебы. Первые студенческие дуэли отмечены в Кенигсберге (1546 год) и Фрайбурге (1579 год).
Позднее «дуэльная лихорадка» приняла такие масштабы, что в Виттеноерге издали эдикт о запрете дуэлей — «чтобы университеты не превратились в скотобойни и живодерни». Фехтовали на открытых улицах и рядом с университетами. Победитель обычно успевал скрыться, даже в случае смерти противника.
До XVIII века дуэли проводились без правил и начинались на «месте оскорбления»: противники без приготовлений обнажали рапиры или шпаги, прохожие окружали их кольцом, и схватка начиналась. Секундантов не было. Поводом являлись оскорбления действием или словесные, из них самым сильным считалось dumme Junge — «глупый малый».
В разные времена оружием служили относительно безобидная рапира с тупым лезвием и шпага, чей укол в легкие вызывал смерть. Сабля — колюще-режущее оружие — шла в дело в самых серьезных, не на жизнь, а на смерть, поединках. Позднее в дело пошли пистолеты, особенно при сведении счетов с офицерами.
В XIX веке после большого количества тяжелых ранений и смертей от колющего оружия во многих студенческих городах запретили дуэли на шпагах. Дуэлянты стали пользоваться специальной одеждой: брюками на вате, позже уступившими место кожаному фартуку, непробиваемой шейной повязкой, шапкой с проволочной сеткой и защитными дуэльными очками. В большинстве университетских городах жил, по меньшей мере, один опытный Paukarzt — фехтовальный врач.
Число дуэлей в это время заметно увеличилось. Тот, кто избегал или не искал противоборства, считался «существом, напуганным звоном клинков», достойным презрения. К началу сороковых годов XIX века в Гейдельберге некоторые «старые бурши» насчитывали в своем послужном списке 40-60 дуэлей.
Дуэль превратилась из орудия защиты чести в процедуру пробы храбрости и отваги. Формальный повод все же требовался, и возникали «пивные конфронтации», во время которых искатели повода собирались за кружкой пива и задирали друг друга до тех пор, пока с чьей-либо стороны не следовал вызов на поединок.
На карикатуре того времени изображен бурш, рассказывающий приятелю свою историю:
«Хочешь знать, как прошла моя последняя дуэль? Сижу я в «Золотом льве» и вдруг слышу за соседним столиком слова «глупый малый»! Я вскочил, и дело началось!» — «Может быть, он не тебе сказал?» — «А кому же еще!»
Наглядным доказательством мужества студентов служили шрамы на лице от дуэльных ран — чем больше, тем убедительнее. В 1884 году в Циттау некий студент обратился к хирургу с просьбой нанести ему «парочку приличных рубцов», так как он в многочисленных поединках не получил ни единой царапины.
В сатирическом листке изображался исключенный из университета студент, два раза провалившийся на экзаменах, который с горечью заявляет: «Была бы на моей роже хотя бы одна порядочная борозда! Никто ведь теперь не поверит в мое академическое образование!»
Дуэли в Германии окончательно ушли в прошлое лишь в XX веке. В 1935 году произошла официальная дуэль на саблях: университетский профессор вызвал местного фюрера СА из-за
«политически мотивированных нападений»
на главного врача университетской клиники и заколол его. В послевоенной Германии 50-х годов рассматривали дело студента-дуэлянта и вынесли оправдательный приговор: хотя в ходе дуэли и могут иметь место опасные ранения, но они не становятся уголовно наказуемыми из-за согласия на поединок раненого участника. Кроме того,
«студенческая дуэль не идет вразрез с приличными нравами».
Конечно, студенты тех времен не только развратничали и пьянствовали, но и учились — иначе как бы немцы стали нацией мыслителей, музыкантов, поэтов, ученых и изобретателей!
источник: Евгений БАЙЗЕР "Студенческая вольница" КОНТАКТ-ШАНС №13 • 18.03.-24.03.2013
