В промерзшей землянке разбитого города художник создал образ Богородицы. Людям, потерявшим надежду, она несла Свет, Жизнь и Любовь.
Декабрь 1942-го от Рождества Христова выдался снежным — метель мела над степью две недели и замела остовы сгоревших автомашин, танки со снесенными снарядами башнями, окоченевшие трупы обозных лошадей. Погибших товарищей старались предавать земле, понимая, что завтра на их месте может оказаться каждый. Теперь же снег завалил солдатские могилы с наспех сколоченными крестами. Сколько их? Счет давно уже шел на многие тысячи и точное их число знал лишь Господь.
Холодная зима 1942-го
Еще совсем недавно 16-я танковая дивизия была гордостью вермахта (ее танкисты первыми дошли до Волги)! И вот жалкие остатки ее были вынуждены окопаться на северных подступах к Сталинграду, отрезанные от остальных частей Ьеновательно потрепанной боями 6-й армии. Боеприпасов почти уже не осталось, было на исходе и продовольствие. В стылых промерзших землянках не попадал зуб на зуб от холода, а на поверхности рвались снаряды и гуляла Смерть в предвкушении скорой поживы.
И настроение у обитателей землянок-блиндажей, похожих на крысиные норы, было далеко не праздничным, и нервы взвинчены до предела. Любое неосторожное слово грозило вылиться в ссору с последствиями. Недавний бауэр Хайнц разглядывает, словно впервые видит, пряжку своего ремня. На ней отчеканено: «Gott mit uns». Слова эти Хайнц повторяет не раз и не два — как заклинание, потом шепот его переходит в истерическое:
«Бог, Бог, что-то я его здесь до сих пор не встретил. В эти края он, видно, не заглядывает…»
«Эй, заткнись! Бога никакого нет, а фюрер вытащит нас отсюда, он слово дал»,
— это нацист Георг подает голос. При этом он указывает на висящий в землянке плакат:
«Drum haltet aus, der Fiihrer haut uns raus!»
Красочные эти плакаты вместе с пропагандистскими брошюрами недавно доставил сюда прорвавшийся через кольцо окружения «Юнкерс».
«Лучше бы они послали патроны или чего-нибудь пожрать»,
— читалось тогда на лицах многих, но все промолчали. Зато сейчас некоторых словно прорывает.
«Заткнись ты сам! Это твой фюрер загнал нас сюда, и теперь мы навсегда останемся здесь в этих русских снегах, а я хочу домой!»
— это уже кричит Макс, про которого все знают, что фотографию недавно родившихся близнецов он носит в нагрудном кармане.
«Спокойно, ребята! А Бог уж точно есть! Не может быть, чтобы не было…», —
внушительная фигура фельдфебеля Карла становится между разгоряченными мужчинами.
Подвешенный к потолку фонарь «летучая мышь» освещает осунувшиеся, давно небритые лица. А где-то наверху, в ночной темени тоскливо воет ветер и метет метель.
В это время в соседнем отсеке рисует, вернее, пытается рисовать человек в очках. У него нет красок, нет карандашей. Кусочек древесного угля то и дело выпадает из озябшей руки. Нет и холста — его роль выполняет случайно найденный обрывок советской географической карты размером 95×115 см. Вот на обратной ее стороне и возникает рисунок-картина, на которой сидящая женщина (Богородица) прижимает к себе и укрывает своим широким платком младенца Иисуса Христа. Голова матери склонена к головке ребенка, глаза закрыты.
Рисуя Мадонну с младенцем, человек в очках улыбается своим мыслям. Если бы кто-нибудь увидел его в этот момент, то мог бы подумать, что он сошел с ума (на войне не такое уж и редкое явление). Но нет, художник в здравом уме. Его зовут Курт Ройбер (Kurt Reuber).
Высокая миссия Курта Ройбера
Пожалуй, не случись война, он стал бы выдающимся теологом и философом современности, таким, как Альберт Швейцер (с ним у Ройбера были близкие дружеские отношения). Так ведь, известно, пути Господни неисповедимы.
Курт Ройбер родился в 1906 году в семье верующих родителей в Касселе. После окончания гимназии изучал теологию в университетах Тюбингена и Марбурга (стал доктором теологии в 1933-м) и медицину в университете Геттингена (защитил докторскую в 1938 году). С этого времени день доктора Ройбера разделен: полдня он работает в клинике, полдня посвящает церкви — читает проповеди.
У Ройбера имелись все предпосылки для того, чтобы стать крупным ученым, но в 1939 году его призвали в армию. Сомнений нет, он мог бы запросто уклониться, тем более что недостатка в заманчивых предложениях у него не было. Не стал.
На первый взгляд, это может показаться странным, ведь Ройбер разделял пацифистские взгляды Швейцера. Скорее всего, он посчитал своим предназначением находиться в той сугубо безбожной атеистической среде, каковой являлась гитлеровская армия, — Курт Ройбер был идеалистом. Вот так и стал он нести службу в госпиталях и санитарных поездах в Румынии, Болгарии, Греции. Был сам ранен. Известно, что на оккупированной территории СССР он в качестве врача обслуживал и местных жителей -знакомился с ними, оказывал медицинскую помощь. А еще в России Курт Ройбер рисовал женщин, стариков, детей.
«Каждое лицо было для него прозрачным…» —
скажет потом его жена, до которой дошло более сотни созданных Ройбером портретов жителей России. В письмах жене художник с удивлением сообщал, как горячо молились простые русские жители в превращенном в руины Сталинграде. А он делал свое дело — резал, колол и зашивал во спасение тел человеческих. Одновременно проповедуя Слово Божие — во спасение душ их.
Рождественский свет в котле окружения
К Рождеству картина была готова. В обед уже стали петь «Oh du Frohliche» и «Es ist ein Ros entsprungen». В главной землянке накрыли праздничный стол — сухари, спирт, нашлось даже несколько банок консервов. В снарядной гильзе стояла еловая ветка. А все взгляды присутствующих, были прикованы к ней, изображенной на картине — защитнице и заступнице. По краям картины были написаны уже основательно подзабытые слова: «LIСНТ. LEBEN. LIEBE».
У кого-то по щекам текли слезы, а кто-то тихо молился. И вдруг присутствующих здесь охватило давным-давно забытое светлое чувство. Как в далеком детстве… Но праздничное настроение длилось недолго: совсем рядом разорвались четыре снаряда. Врач Рой-оер немедленно бросился из землянки и обнаружил четырех раненых и одного убитого — четверть часа назад этот солдат стоял рядом с ним и пел «StilIe Nacnt»…
Дева Мария Примирения
Из 300 тысяч оказавшихся в окружении солдат 6-й армии в плен попали 90 тысяч. Среди них был и военный врач Курт Ройбер. И только шести тысячам из всех удалось вернуться домой многие годы спустя. Роибера среди них не было. Доктор умер от тифа 20 января 1944 года в Елабуге — в лагере НКВД №97. Он заразился при лечении больных, таких же военнопленных, каким был и он сам.
Место его захоронения неизвестно. Зато сохранилась нарисованная им картина — ее назвали «Madonna von Stalingrad» («Сталинградская Мадонна»). Так получилось, что в начале Января 1943-го через заградительный огонь советских зениток из кольца окружения вылетел последний самолет люфтваффе — на его борту в руках раненого полковника находилась и «Сталинградская Мадонна». Землянка, в которой был создан и некоторое время находился этот рисунок, через неделю была уничтожена прямым попаданием бомбы.
Потом картина хранилась в семье Курта Ройбера — как память, а в 1983 году сын врача передал ее в общественное пользование. Сегодня оригинал можно видеть в берлинской мемориальной церкви Кайзера Вильгельма (Kaiser-Wimelm-Gedachtniskirche). Она находится в самом центре города, так что при случае не проходите мимо! Есть и более двух десятков копий Мадонны в разных городах Германии, Австрии, Англии. Одна хранится в католическом храме Волгограда и почитается как икона Дева Мария Примирения.
Картина напоминает ныне живущим об ужасах войны, которые пришлось пережить воевавшим под Сталинградом. О Тождестве в промерзшей землянке. О Рождестве в хлеву далекого Вифлеема. В 1990 году картину освятили церковные иерархи трех городов Европы, сильно пострадавших во время Второй мировой войны: епископ из Берлина, архиепископ Вольский и Саратовский и настоятель англиканского собора в Ковентри.
Многие из тех, кому довелось видеть Сталинградскую Мадонну воочию, уверяют, что от картины этой, которая признана канонической иконой, исходит воистину чудодейственная энергия. Мне тоже так показалось…
источник: Сергей НЕЧИПОРЕНКО «Сталинградская Мадонна» Контакт-шанс №1 • 23.12.-29.12.2013
