Советские крестоносцы. Динамическая защита бронетехники создавалась трудно и драматично

Данный материал выкладывается на сайт в продолжение темы, поднятой в статье «Стальная могила: почему израильский танк из Кубинки отправится на родину».

Советские разработчики динамической защиты в конце 70-х – начале 80-х годов проводили исследования в НИИ стали, опираясь на наработки, сделанные задолго до этого отечественными учеными Б. В. Войцеховским, А. И. Платовым и другими.

С 1978 года А. И. Платов работал в нашем отделе, и все мы, молодые сотрудники, с огромным уважением относились к Александру Ивановичу, ветерану, одному из тех, кто стоял у истоков познания этого сложнейшего явления – сверхвысокоскоростного процесса взаимодействия кумулятивной струи противотанкового боеприпаса, атакующего танк, с устройством дина­мической защиты.

Не должна броня скакать

Кумулятивная струя движется со скоростью, превышающей первую космическую, весь процесс по времени занимает несколько десятков микросекунд и протекает при давлениях, при которых даже наипрочнейшая броневая сталь течет, как вода. Первое в СССР авторское свидетельство на изобретение элемента дина­мической защиты (ЭДЗ) «Крест» получил начальник нашего отдела Д. А. Рототаев.

Хватало и проблем – как объективных, так и, что называется, рукодельных. На отдаленной площадке подмосковного полигона произошел эпизод, запомнившийся на всю жизнь. Обстрелом 125-мм кумулятивными снарядами мы испытывали броневой макет «нос», имитирующий многослойную лобовую деталь корпуса танка, оснащенную встроенными в нее объемными ЭДЗ типа «Крест». Цена одного артиллерийского выстрела составляла несколько сотен рублей и была сопоставима со стоимостью живой коровы. Потому наш директор М. И. Маресев, ветеран-фронтовик и сибиряк, при каждом выстреле 125-мм артиллерийского орудия сокрушенно качал головой и, по-сибирски окая, ворчал: «Опять кОрОва пОлетела»…

Пока мы, инженеры НИИ, добрались от Москвы до полигона и служебный автобус «доскрипел» до 18-й площадки, команда испытателей, приехавшая часа на четыре раньше нас, времени зря не теряла и уже закончила снаряжение «носа», установив все ЭДЗ «Крест» внутрь специально смонтированных труб. Внешне макет бронеузла со встроенной динамической защитой выглядел, как полагается. Мы во всяком случае внешним осмотром экспериментальной сборки остались довольны и дали «добро» на испытания. Полигонная команда пошла готовить орудие к выстрелу, а наш инженерный состав укрылся в капониры, сваренные из 16-мм стальных бронелистов (ни один осколок не пробьет!), установленных на расстоянии около 50 метров от испытываемого макета. Полигонный капонир – это поставленный на попа, открытый с одной, задней, стороны и закрытый спереди, с боков и сверху стальной ящик, оснащенный перископом и смотровыми щелями, прикрытыми стеклянными противоосколочными триплексами. В одном капонире могли укрыться от осколков, разлетающихся при взрыве кумулятивного снаряда, от трех до пяти человек, в зависимости от их комплекции и (в холодное время года) от толщины надетых на них бушлатов, меховых курток и пальто.

Мы пристроились к триплексам смотровых щелей, через которые толком видны были только трещины от осколков, попавших в них в ходе предыдущих испытаний. Все широко открываем рты – так легче переносится действие ударной волны. Залихватская команда: «Ор-р-рудие!». Близкий, привычно резкий хлопок орудийного выстрела, и необычно сильный, оглушительный, бьющий по барабанным перепонкам грохот смешанного взрыва кумулятивного снаряда и сработавшей динамической защиты, свист пролетающих над головами осколков… Мгновенье тишины… Затем два-три каких-то непривычных, негромких, но ощутимых шлепка по земле… Все мы стоим полуоглохшие, с широко открытыми ртами и ничего не понимаем. Ничего, кроме того, что стряслось что-то неординарное – слишком уж сильным оказался взрыв.

Выходим из капонира и любуемся 100-мм броневой плитой, чудесным образом выросшей из земли в полутора десятках метров от нашего укрытия. Плита торчит, воткнувшись углом в землю. А на пути от испытываемого макета, вернее, от того, что осталось, на земле несколько ям, которые многотонная стальная махина оставила, ударяясь о землю и подскакивая. Так оставляет на воде следы-«блинчики» удачно брошенный плоский камешек, рикошетируя от водной поверхности.

Погрустневшие московские инженеры вместе с «прячущими глаза» испытателями местной полигонной команды начинают осматривать место происшествия, пытаясь понять, что же произошло. Момент истины наступает довольно-таки быстро. В сторонке, в аккуратно уложенных полигонной командой закрытых деревянных зеленых ящиках, в которых с базисного склада взрывчатых материалов привезли ЭДЗ «Крест», обнаруживаются в большом количестве тщательно отфрезерованные круглые стальные пластины. Это специальные перегородки, которые перед экспериментом должны были быть установлены внутри труб бронеузла, отделяя ЭДЗ «Крест» друг от друга и предотвращая передачу детонации от одного элемента к другому. Для того чтобы сдетонировало взрывчатое вещество (ВВ) только в одном, максимум в двух ЭДЗ, через которые проходит кумулятивная струя взорвавшегося артиллерийского снаряда. В общей сложности должно было взорваться около двухсот граммов взрывчатки.

Однако испытатели из полигонной команды проявили «русскую смекалку» и, пользуясь отсутствием контроля со стороны инженеров-москвичей, упростили себе жизнь, установив ЭДЗ без противодетонационных перегородок. Кумулятивная струя прошла через ЭДЗ, расположенные в двух трубах. В каждой трубе – 12 ЭДЗ. В результате взорвались все 24 ЭДЗ в обеих трубах, а это почти три килограмма ВВ. Такой взрыв легко оторвал от испытываемого макета многотонную стальную броневую плиту и метнул ее в сторону стрелявшего артиллерийского орудия и капонира, в котором мы укрывались. Пролети эта махина еще немного, прихлопнула бы и сам капонир, и всех, кто в нем был, как мух.

Трофей как аргумент

За три года, с 1979 по 1982-й, в нашем отделе было исследовано и отработано несколько альтернативных типов ЭДЗ – как объемных, так и плоско-параллельных. Была создана методика расчета, которая позволила оценить пространственно-временные и энергетические характери­стики процесса взаимодействия кумулятивной струи с ЭДЗ. Проведены всесторонние лабора­тор­ные и полигонные исследования различных вариантов ЭДЗ, в том числе с применением методов математического планирования экспериментов и регрессионного анализа. На базе полученных моделей осуществлена инженерная оптимизация и выбраны рациональные параметры. Началась проработка конструкции двух типов ЭДЗ и технологии их изготовления и снаряжения взрывчатыми веществами. Работы шли плановым порядком, как вдруг ситуация мгновенно изменилась.

В июне 1982-го на Ближнем Востоке началась первая ливанская война между Израилем и его ближневосточными соседями. В конце июня группа инженеров нашего НИИ стали, в которую входил и я, в срочном порядке была отправлена в Кубинку. На одной из площадок тамошнего НИИ бронетанковой техники стоял целехонький израильский танк М48 с комплексом «взрывной реактивной брони» – ERA BLAZER. Во время боев в районе Султан-Яакуб в ночь с 10 на 11 июня сирийцы сумели захватить несколько израильских танков абсолютно невредимыми. Уже через несколько дней один из этих трофеев был доставлен в СССР, и мы начали его исследовать.

Только после этого высшему военному руководству СССР стало понятно, что без динамической защиты невозможно обеспечить выживаемость танков на поле боя при массовом применении огромного арсенала различных противотанковых кумулятивных и бронебойных подкалиберных снарядов. И наш отдел фактически перешел на работу по графику военного времени – практически без выходных и отпусков, по 10–12 часов в сутки.

В результате всего за полгода мы окончательно оформили конструкцию унифицированного ЭДЗ 4С20, включающего в том числе и оригинальные противодетонационные перегородки, чтобы не допустить описанной выше неуправляемой передачи детонации от одного ЭДЗ к другому. На 4С20 и контейнер для установки ЭДЗ на основные броневые узлы всех танков автором этих строк вместе с другими сотрудниками отдела и смежных оборонных НИИ и КБ были оформлены заявки на изобретение и получены международные патенты.

В отличие от 20 типоразмеров израильских ЭДЗ комплекса BLAZER созданный нами отечественный ЭДЗ 4С20 унифицирован для всех существовавших в то время основных танков, он обладает меньшим удельным весом и существенно меньшей площадью ослабленных зон. Уже 14 января 1983 года был подписан акт госкомиссии о принятии ОКР «Контакт-1». Мы начали технологическую подготовку к массовому производству ЭДЗ 4С20, и в 1985-м навесной комплекс динамической защиты танков «Контакт-1» приняли на вооружение Советской армии.

Легче, дешевле, надежнее

В результате выполненных нашим отделом НИОКР – «Контакт-2», «Контакт-3», «Контакт-4», «Контакт-5», «Реликт» – были отработаны конструкции линейки ЭДЗ 4С22, 4С23 для защиты не только танков, обладающих мощной броневой защитой, но и легкобронированных и даже небронированных объектов военной техники от различных высокоскоростных средств поражения. Динамическая защита стала встроенной. Теперь это неотъемлемая часть не только современных российских танков, но и боевых машин пехоты. Разработанная нами динамическая защита принята на вооружение многих зарубежных стран.

Танки и другие объекты военной техники, оборудованные такими комплексами, спасли жизни сотням наших солдат и офицеров, участвовавших в различных военных конфликтах. Все же не зря мы тогда рисковали!

Сергей Королев, кандидат технических наук

Опубликовано в выпуске № 20 (635) за 1 июня 2016 года

Источник: http://vpk-news.ru/articles/30867