Ромейская сверхдержава. Мир василевса Георгия Маниака. Часть 5
Итак, Ромейской империи предстояла война с объединенным под духовным главенством Фатимидов арабским фронтом на Сицилии, в Сирии и на море, меж тем как на дунайской границе зашевелились печенеги. Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, не лишним будет разобраться, какими средствами защиты располагала империя. Необходима еще одна «аналитическая записка».
В анализе значительно пригодились исследования академика Литаврина – в том, что касается структуры стратиотского войска, а так же истории варяго-русской дружины в контексте русско-византийских отношений. Но основную благодарность следовало бы выразить екатеринбургскому византинисту Мохову (доцент кафедры истории Древнего мира и Средних веков исторического факультета УрГУ), который в «Известиях Уральского государственного университета» опубликовал серию статей по истории византийской армии, дав при этом весьма ценные ссылки на работы западных и греческих византинистов.
О столичных тагмах я достаточно сказал выше. Остается рассказать о пограничных полевых армиях и общей структуре.
В военной реформе второй половины Х в. можно выделить, по мнению Х.-И. Кюна, пять основных моментов: 1) создание в 962 г двух независимых постоянных командований Востока и Запада (командование ими было поручено доместикам схол Востока и Запада) [см. об этом: Cheynet, 1981, 198–202]; 2) переподчинение доместику схол Востока и доместику схол Запада всех вооруженных сил, размещенных в соответствующей части империи; 3) размещение подразделений регулярных столичных тагм в пограничных провинциях Византии на постоянной основе и численное их увеличение за счет наиболее боеспособных фемных контингентов; 4) создание новых военно-территориальных округов, дукатов и катепанатов, переподчинение дукам (катепанам) всех воинских формирований, размещенных на территории этих округов; 5) создание регулярных пехотных тагм – таксиархий [см.: Kühn, 1991, 123–124].
Как следствие, организационная структура византийской армии коренным образом изменилась. Главой вооруженных сил империи продолжал оставаться император. Однако его личное участие в походах становилось необязательным, как и назначение военачальников на экстраординарные командные должности. Армия была выведена из подчинения самодержцу и отдана под командование доместика схол Востока, доместика схол Запада и друнгария флота. В личном распоряжении императора продолжали оставаться некоторые подразделения, укомплектованные в основном иностранцами (наемники или союзники), в задачу которых входила охрана царской особы и дворца. Кроме того, только ему подчинялся сформированный в 70–80х гг. Х в. варяго-русский союзный корпус, насчитывавший до 6 тыс. воинов. Подразделения корпуса иногда передавались в подчинение военачальников высшего ранга, но лишь на время проведения одной военной операции [см. об этом: Васильевский, 1908, 319 сл.; Miller, 1971, 62–65]. Главной ударной силой византийской армии со второй половины Х в. становятся регулярные армии Востока и Запада (полевые армии). Они формировались по двум основным направлениям: создание новых подразделений, по своей организационной структуре аналогичных тагме схол (тагмы стратилатов, атанатов, сатрапов) [см.: Oikonomidès, 1972, 332–333; Kühn, 1991, 243–249], и организация регулярных отрядов в большинстве внутренних провинций Византии. В провинциях тагмы создавались путем принудительного включения в их состав наиболее боеспособных подразделений фемных контингентов и за счет приема добровольцев [см., например: Ahrweiler, 1974, 210–211; Dйdйyan, 1975, 41–44]. К концу Х в. численность регулярных войск увеличилась в несколько раз, но в одном месте все тагмы Востока или Запада собирались крайне редко. Некоторая их часть располагалась в стационарных военных лагерях близ столицы, а другая была сосредоточена в пограничных провинциях, выполняя определенные боевые задачи.
Еще одним элементом новой военной структуры стали большие приграничные территориальные командования – дукаты (катепанаты). Они создавались только в тех районах, где существовала угроза частых нападений врага и военные действия велись непрерывно. Можно отметить, что каждый дукат создавался для противодействия строго определенному противнику (Италия против сицилийских и североафриканских арабов, Антиохия и Месопотамия против Хамданидов и Мирдасидов Халеба, Адрианополь против Болгарии и т. д.). Военные силы дуката состояли из регулярных тагм, сформированных на месте или передислоцированных из других регионов империи и стратиотских ополчений входивших в его состав фем [см.: Oikonomidès, 1974, 83–84].
В результате преобразований второй половины Х в. стратиги пограничных фем превратились в командиров небольших военных отрядов, количественно увеличивавших войска регулярных тагм и выполнявших вспомогательные задачи. В мирное время стратиг продолжал оставаться гражданским правителем небольшого административного округа, но подчинялся он теперь не императору, а дуке. В составе дуката могло быть несколько фем, причем, в случае необходимости, малая фема могла быть переведена в состав соседнего командования. В XI в. такие ситуации возникали постоянно. Стратиги внутренних фем также лишились большей части своих былых полномочий. Лучшие подразделения ранее подчиненных им фемных контингентов были переданы в состав регулярных тагм, а в сферу гражданских полномочий стратига активно вторгались фемные преторы и чиновники налогового ведомства. Показательно, что с конца Х в. правители внутренних фем все реже упоминаются в источниках, особенно в связи с участием в военных действиях. Можно предположить, что эти посты нередко оставались вакантными.
В отличие от стратигов, положение дук (катепанов) заметно упрочилось. До середины Х в. они командовали небольшими регулярными отрядами и занимали в фемных контингентах второстепенное положение. В результате военной реформы регулярные тагмы занимают ведущее место, возрастает также роль их командиров. Дуки (катепаны) становятся теперь главами больших территориальных командований и выполняют исключительно военные функции. Однако со времени правления Василия II они получают, кроме того, обширные полномочия в судебной, финансовой и налоговой сферах, превращаясь в военных и гражданских генерал-губернаторов больших по территории и численности населения военно-административных округов. По всей видимости, дуки получили право распоряжаться частью налогов, собранных на вверенной им территории. Из этих сумм они выплачивали жалованье солдатам и офицерам регулярных тагм, снабжали войска, оплачивали работы по ремонту или реконструкции оборонительных сооружений. Кроме того, дуки получили право вести переговоры с правителями соседних государств. Однако несмотря на все последующие изменения в статусе дук (катепанов) и увеличение объема их полномочий, они продолжали оставаться прежде всего офицерами высшего ранга [см.: Glykatzi?Ahrweiler, 1960, 64–67; Cheynet, 1985, 181–182].
Помимо структурной реорганизации, одним из следствий этой военной реформы стало изменение стратегии и тактики византийских войск. Можно констатировать, что во второй половине Х в. в Византии была создана принципиально новая система обороны границ. В отличие от предыдущего периода, она была более гибкой и могла реагировать на вражеские вторжения немедленно, не дожидаясь приказа из Константинополя. Новая оборонительная система была трехступенчатой и состояла из следующих элементов: пояс небольших по территории и населению пограничных стратигий (клисур), пограничные дукаты (катепанаты) и полевые армии Востока и Запада.В случае нападения противника стратиг клисуры (клисурарх) с подчиненными ему контингентами должен был либо отразить врага, либо оборонять административный центр и другие укрепленные пункты, если вражеские силы намного превосходили его собственные. Главная задача стратига в данном случае состояла в том, чтобы не допустить прорыва пограничной линии и дать дуке (катепану) возможность собрать все наличные силы и прибыть в район боевых действий. Далее дука должен был вынудить врага покинуть территорию империи. При этом его действия строго не регламентировались: он мог решить исход кампании в одном генеральном сражении, изматывать неприятеля внезапными нападениями или вторгнуться на территорию вражеского государства [см.: Kühn, 1991, 129–131].
Как правило, сил пограничного командования было достаточно для отражения агрессии. Поэтому в конце Х – первой половине XI в. полевые армии редко использовались для обороны византийской территории. Если же необходимость в присутствии полевой армии все же возникала, то ее подразделения быстро выдвигались к границе. Для перевозки войск постоянно использовался флот, доставлявший регулярные части в один из портов, максимально приближенных к району военного конфликта.Во время наступательных операций система действовала аналогичным образом. Вести боевые действия на территории противника могли как стратиги клисур, так и дуки пограничных провинций. Они не были ограничены приказом из Константинополя и чаще действовали по собственной инициативе, но в случае поражения несли личную ответственность перед императором. Целью подобных операций, как правило, был захват какого-либо города или стратегически важной крепости. При удачном исходе стратиг мог рассчитывать на продвижение по службе и прочие награды от самодержца.
Так как большинство вражеских нападений были в состоянии отразить силы пограничных дукатов, полевые армии Востока и Запада в конце Х – начале XI в. использовались прежде всего для ведения завоевательных войн. Полевая армия, совершая поход на неприятельскую территорию, численно увеличивалась за счет контингентов ближайшего дуката. Во все захваченные города и крепости вводились византийские гарнизоны, зачастую в них создавались клисуры. После ухода полевой армии вновь подчиненные области передавались в управление правителю ближайшего дуката, в них устанавливалась византийская система военного и гражданского управления. Таким образом, территориальные военные структуры постоянно воссоздавались, но уже на новом месте. Отметим также, что новая стратегия и тактика ведения боевых действий нашла отражение в таких византийских военных трактатах второй половины X в., как «De Velitatione bellica», «De castrametatione», «Стратегика императора Никифора» и др. Реорганизация вооруженных сил позволила Византии навязать своим противникам непрерывную войну, которую ни одно соседнее с империей государство не сумело выдержать. Отказавшись от практики больших военных экспедиций, византийцы медленно выдавливали врага из его пограничных областей. Основное внимание было перенесено теперь на захват стратегически важных крепостей, а не на победу в сражениях. При Никифоре II Фоке и Иоанне I Цимисхии императорская армия подчинила Киликию, Кипр, Северную Сирию с Антиохией, Северную Палестину, были захвачены также области в верховьях Евфрата и часть Закавказья. В войне с мусульманскими эмиратами наступил окончательный перелом. Поэтому с конца Х в. многие эмиры, как и правители христианских княжеств Закавказья и Месопотамии, предпочитали признать себя вассалами империи, чем подвергать свои страны опасности византийского вторжения [см.: Felix, 1981, 131–136; Юзбашян, 1988, 117–129]. На Западе военные достижения византийцев были менее значительны. Это объясняется тем, что реформы в этой части империи шли медленнее. Кроме того, Болгарское царство было в военном отношении гораздо сильнее, чем соседи Византии на Востоке. Только при Василии II в войне с Болгарией была одержана победа, но для этого империи пришлось мобилизовать весь свой военный потенциал. Против войск царя Самуила сражались не только западная, но и восточная полевые армии, стратиотские ополчения западных фем. В ходе военных действий император применил совершенно не типичный для своей эпохи прием. Сразу несколько византийских армий одновременно начали наступление на Болгарию с разных направлений. Перед каждой из них были поставлены определенные задачи, их действия координировал сам Василий II, покинувший Константинополь и годами не возвращавшийся в столицу. После разгрома болгар при Беласице в 1014 г., греки приступили к подчинению страны, которое завершилось в 1018 г. [см. об этом: Златарски, 1971, 633 сл.]
В связи с тяжелой и кровопролитной войной на Западе Византия на некоторое время ослабила военное давление на своих восточных соседей. Только в последние годы жизни Василий II предпринял несколько военных экспедиций на Восток, подчинив некоторые области Закавказья и Месопотамии. В то же время царь Васпуракана Сенекерим Арцруни, понимая, что оказывать длительное сопротивление натиску Византии не удастся, передал свою страну Василию II в обмен на земельные владения в Малой Азии [см.: Юзбашян, 1988, 150–156]. Император начал подготовку сирийского и сицилийского походов, которые, однако, не состоялись в связи со смертью Болгаробойцы в 1025 г.
Василий II завершил начатую его предшественниками военную реформу. В начале XI в. было сформировано несколько регулярных тагм во внутренних фемах Византии (Фракисий, Писидия-Ликаония, Армениак). В отличие от аналогичных подразделений, созданных в годы правления Никифора II и Иоанна I, они не вошли в состав полевых армий и продолжали оставаться в тех провинциях, где были сформированы. Кроме того, новые провинциальные тагмы были неоднородны по составу, в них были как кавалерийские, так и пехотные отряды. Их роль заключалась в том, что они во внешних войнах выступали в качестве стратегического резерва, и должны были принимать участие в подавлении мятежей, вспыхнувших на территории империи [см.: Kühn, 1991, 251–257].
В связи с тем, что при Василии II Византия вела непрерывные завоевательные войны, в которые была вовлечена большая часть регулярных войск, вновь возрастает значение стратиотских ополчений. Император предпринял очередную попытку остановить разорение рядовых стратиотов, надеясь использовать их как «лимитантов» для обороны границ. В своих указах он требовал немедленно и без какой-либо компенсации возвратить отнятые у стратиотов земельные участки, угрожая архонтам, присвоившим наделы, суровым наказанием [Svoronos, 1994, 185 suiv.]. Однако эффективность этих мероприятий во внутренних (гражданских) фемах оказалась невелика.
К 1025 г. структурная реорганизация византийских вооруженных сил была завершена и распространена на всю территорию империи. После преобразований византийская армия стала в основном регулярной, имела четкую организацию и централизованную многоступенчатую систему управления и снабжения. В ее составе продолжали оставаться некоторые элементы прежней фемной организации в виде стратиотских ополчений, но заметной роли они не играли.
Подводя итоги, можно констатировать, что кардинальная реорганизация византийской армии, предпринятая во второй половине Х – начале ХI в., принесла ощутимые плоды. Она позволила создать новую, более надежную, систему обороны границ, а небольшая по численности, но хорошо укомплектованная, вооруженная и обученная полевая армия была способна вести длительные завоевательные войны. Военная реформа привела к профессионализации командного состава византийской армии. Большинство командных должностей становятся постоянными, а число временных и экстраординарных командований резко сократилось. По существу, в данное время происходит формирование многочисленного офицерского корпуса, ставшего на несколько десятилетий основой византийской военной системы [см.: Каждан, 1973, 47–60]. Конец Х – начало XI в. можно охарактеризовать как время подлинного триумфа византийского оружия и византийской военной организации, которая оказалась значительно более эффективной и жизнеспособной, чем аналогичные структуры соседних стран и народов.
Так куда же делась эта грозная военная машина, внушавшая ужас соседям? Почему через четверть столетия по смерти великого Василия II империя вдруг начинает терпеть поражения по всему периметру?
По тщательном исследовании ответ однозначен – армия эта была развалена собственным правительством, причем в значительной мере целенаправленно. Решающую роль в этом сыграла вышеописанная борьба между сенатской и военной аристократией. Войска содержались на местах, за счет местных средств, и проникались местными интересами. Офицерский корпус так же естественно формировался из фемной знати, семьи которой хранили древние воинские традиции. Этот слой вступил в борьбу с сенатской знатью, и та пыталась подорвать вооруженные силы как его опору.
При Романе Аргире были лишены привилегированного статуса и гос. поддержки катафракты, являвшиеся зарождающимся византийским рыцарством, и смещены многие компетентные военачальники, внушавшие императору опасения. Куда хуже стало при Михаиле Пафлагонце. Благодаря продаже должностей в армии оказалось множество случайных людей, и созданный Болгаробойцей офицерский корпус разлагался. Чего стоили эти новые «стратеги», показало вторжение печенегов зимой 1035/36 г. Тогда византийское войско Паристриона было разбито, а 5 новоиспеченных «стратегов» попали в плен. Еще хуже было то, что купившие должности офицеры «отбивали бабки», масштабно разворовывая предназначенные для содержания армии средства, благодаря чему падала боеспособность войск. Наконец, как уже описывалось, при Пафлагонцах был подвергнут репрессиям ряд военачальников, на место которых Орфанотроф ставил своих людей, к военному делу отношения не имевших.
Но все это касалось в основном офицерского корпуса и оргструктуры, и было исправимо. Целенаправленный развал начался при выдвиженце «сенаторского сословия» Константине Мономахе (самое забавное что «младореформатор» Михаил Калафат очевидно искал соглашения с военными, и освободил из заточения Маниака и Далассина).
Византийские историки констатируют столь смехотворные поводы к войне с Русью в 1043. Скилица пишет об убийстве «знатного русса» — хотя убийство само по себе поводом к войне не являлось, платили виру, а Пселл вообще единственной причиной войны выставляет «злобу и ненависть, которыми это варварское племя издавна кипит к Ромейской державе». Академик Литаврин, производя перкрестный анализ источников, пришел к следующим выводам. Варангианская гвардия была главной опорой императора Михаила Калафата. Защитить его от восстания она не смогла, так как большая ее часть была направлена с Маниаком в Италию, но дралась за него. К этому моменту возможно и относится гибель «знатного русса». Придя к власти Мономах расформировал варангу, причем согласно саге тот же Харальд Хардарада оказался в тюрьме. Мономах был уверен в ее враждебности, тем более что вскоре вся варанга, служившая в Италии, примкнула к мятежу Маниака. Со времен Владимира и Василия Болгаробойцы служба русской дружины в Византии была связана с выплатой какой-то суммы в Киев. Теперь этот платеж был прекращен.
Мало того, было произведено выселение из Константинополя всех русов, с закрытием русской пристани и складов. Очевидно руссов лишили привиллегии свободной торговли в Константинополе через рынки, и заставили, как и всех иных иноземных купцов, торговать через митаты только оптом с представителями корпораций.
Иными словами, Мономах одним махом похерил все договора, заключеные Русью с Византией от Олега и до Владимира включительно (почему я и отметил выше, что этой войны в данной АИ не будет уже благодаря низвержению Мономаха и воцарению опиравшегося на руссов Маниака). В этих условиях Ярослав не мог не воевать. В применении к военному вопросу – Мономах начал свое царствование с расформирования наиболее боеспособной части пехоты столичных тагм. Но это было лишь начало.
Маниак поднял мятеж и высадился на Балканах. Против него была двинута западная армия. Мономах сместил всех военачальников, заменив их своими креатурами. Тем не менее при Островой западная армия сражалась против Маниака крайне вяло. Константин Мономах подозревал многих командиров западной армии в сочувствии Маниаку (скорее всего справедливо). Его доверие к македонской аристократии оказалось, таким образом, существенно подорванным. И вот в 1043—1045 гг. по указу императора Константина Мономаха произошло расформирование западной регулярной армии. Некоторые ее подразделения были переведены в восточные провинции Византии. Одновременно с этим был восстановлен дукат Адрианополь, а большую часть тагм западной армии включили в состав контингентов данной фемы [см.: Oikonomidès, 1976, 134]. Причем «переформирование» было проведено достаточно бестолково и вызвало развал оргструктуры, а на место толковых военачальников были назначены пользующиеся доверием императора дилетанты.
В ответ на эту «реформу» македонские аристократы подняли восстание. Его возглавил родственник императора Лев Торник. Мятежники даже осаждали Константинополь, но захватить столицу не сумели. Лишь с помощью восточных регулярных войск правительству удалось в конечном итоге подавить выступление македонской знати [см. об этом: Скабаланович, 1884, 60—61; Крсманович, 2001, 111 и след.].
Мятеж означал окончательных крах западной армии. Ее остатки, раздерганные, лишенные собственного командования и отлаженной оргструктуры, бросаемые в сражения вразнобой под командованием стратегов-дилетантов, терпели сокрушительные разгромы от печенегов, как раз в это время вломившихся на Балканы. В результате западная армия прекратила свое существование, а византийская линия обороны откатилась на старую линию крепостей, воздвигнутых некогда против болгар, в Болгарии же хозяйничали печенеги.
Восточная армия, задабриваемая подачками после мятежа Маниака, сохраняла лояльность. Но и ей Мономах умудрился нанести огромный ущерб. После серьезных поражений 1049—1050 гг. у византийского правительства возникла проблема недостатка войск. Силы для борьбы с кочевниками имелись только на Востоке, и новая армия была составлена из пограничных контингентов восточных фем, причем целые области в Северной Сирии и Месопотамии остались без военной защиты. В источниках особенно отмечается 20 тыс. арабских конных стрелков из клисур Телух, Маврон, Орос и Каркар Сирийского катепаната. На протяжении правления Мономаха восточная армия была буквально «раздергана», ее отдельные контингенты, перебрасываемые на Балканы и бросаемые под командой дилетантов в бои с печенегами, постепенно «перемалывались».
Тем не менее восточная армия еще долго сохраняла боеспособность. Это ярко проявилось во время краткого царствования Исаака Комнина, который показал чего стоит правильно организованная восточная армия под командованием талантливого и любимого полководца. Одним походом за Балканы печенеги, ранее наводившие ужас до Фермопил и стен Константинополя, были разгромлены, непокорные колена вырезаны, граница по Дунаю восстановлена. От имени сенатской аристократии на эту блестящую победу императора-воина отреагировал Михаил Пселл. Отреагировал словами, от которых я лично по прочтении, извиняюсь, офигел. Вот они:
«Сколькими головами варваров ты уравновесишь гибель одного ромея, пусть это даже копейщик, или пращник, или вестник, или трубач. Куда лучше было бы, если бы никто из наших не пал на поле брани, а варвары подчинились в результате мирных переговоров».
И это Пселл писал, несмотря на то, что поход против печенегов завершился победой — первой после серии крупных неудач при предшественниках Исаака, несмотря на то, что победа византийцев привела, по словам самого Пселла, к разгрому варваров, переселению их на новые места и подчинению. Сам Пселл в то время был достаточно продажным пером и в данном случае служил рупором сословия «синклитиков». По отношению к этому сословию по-моему диагноз очевиден.
Восточная армия подверглась впоследствии целенаправленному развалу по сценарию западной. По устранении лидера «восточных», императора Исаака Комнина, опиравшийся на синклит новый император Константин Дука оказался в противостоянии с восточной военной аристократией в не меньшей степени, чем Мономах был в противостоянии с западной. На протяжении царствования Константина Дуки армия систематически нефинансировалась, и тагмы разваливались. Принижая военных, Константин Дука предпочитал в соответствии с вышеприведенной Пселлом рекомендацией синклита улаживать с варварами миром, проще говоря откупаться. Так, когда осенью 1064 г. торки-огузы перешли Дунай и стали грабить византийские земли, император от огорчения не находил себе места и все же медлил послать войска, избегая ненужных (как ему казалось) расходов; эта бессмысленная скупость дала хронисту основание бросить упрек в том, что обол был для государя дороже всего. И даже панегирист Константина Пселл свидетельствует, что император избегал военных действий и предпочитал дарами откупаться от неприятеля; по словам Пселла, он боялся расходов на войска.
В итоге Роман Диоген, придя к власти, обнаружил картину, описанную Скилицей:
««Странное зрелище представляли эти столь знаменитые ромейские воины, храбрость коих подчинила Восток и Запад; налицо было скромное число мужей, да и то одетых в рубища и удрученных скудостью, лишенных вооружения и вместо мечей и военных снарядов имевших при себе колчаны и секиры; конники без коней и без прочего вооружения. Давно уже цари не выступали в поход, поэтому у военных людей, как у не несших действительной службы, отнято было содержание и денежные выдачи. Они имели робкий вид, не имели мужества и казались неспособными ни на какие большие предприятия. И самые знамена, не возбуждавшие громкого крика, мрачные и как бы потускневшие, окруженные незначительным количеством воинов, производили на зрителя тягостное впечатление. Приходило на ум, как дошло до такого состояния ромейское войско и каких денег и какого труда будет стоить вернуть их в прежнее состояние… С другой же стороны, неприятель, с которым придется иметь дело, известен своей отчаянной храбростью, настойчивостью, опытностью и искусством. Сознавая все это, император, тем не менее, ради государственной пользы считал обязательным для себя идти на врага и по возможности ограничить и сократить его сильный напор».
Роман при Манцикерте оказался в основном во главе наемной армии, в которой большую роль играли франки и печенеги. Тем не менее основной причиной его разгрома явилась измена представителя сенатской аристократии Андроника Дуки. Следует отметить, что и после Манцикерта восточные акриты сохраняли высокую боеспособность – до 1081 года катепан Сирии Филарет Врахамий, опираясь на фемное войско, удерживал северную Сирию, Киликию и Мелитену. Уже почти вся Малая Азия была в руках турок, Иконий и Никея пали, образовался Румский султанат – а войска Антиохийского дуката, опираясь на юге и востоке на систему укрепленных клисур, а на севере, со стороны захваченной турками Каппадокии – на хребет Тавра, несокрушимо держались. Только в 1082 году, когда турки атаковали катепанат с двух сторон – с востока из Месопотамии и с севера из «Румского султаната» — армяно-сирийские акриты были покорены. Но не надолго – с приходом крестоносцев они в Сирии стали оплотом князей Антиохии и Эдессы, а в Киликии создали армянское государство Рубенидов.
По прочтении вышеописанного уважаемым читателям должно быть понятно, почему именно развилку «Маниак не погиб при Островой» я избрал в качестве оптимальной «византийской развилки». Развилка очень проста – копье прошло несколькими миллиметрами левее/правее – но несет огромные последствия. Военные прочно берут власть. Армии отдается преимущественное внимание и финасирование. Во главе становится гениальный полководец, а его преемники – династия полководцев. Эффективно восстанавливается структура, очень быстро – качественный офицерский корпус (Маниак, сам вышедший чуть-ли не из рядовых, утвердит систему выслуги, благодаря которой в свое время поднимались на вершины великие иллирийские императоры). Наконец разрешается главная проблема империи – демографическая. Ибо без разорения печенегами Болгарии и отката фактического рубежа империи на старую болгаро-византийскую границу, имевшего место при Мономахе, продолжается активная крестьянская колонизация Фракии и Паристриона до Дуная, а так же покоренной Маниаком Сицилии. По выражению великого форумного поэта «мир обещает быть». Во всяком случае Малая Азия гарантированно остается европейской и христианской страной.
Нам осталось в преддверии грядущих битв немного коснуться флота империи. В Константинополе базировалась основная часть византийского военного флота, а по берегам Босфора и Мраморного моря находились главные базы снабжения, ремонта и строительства боевых кораблей. Флот империи делился на столичный (императорский) и фемный. Столичной эскадрой командовал друнгарий флота, а фемными флотилиями – стратиги морских фем. В подчинении друнгария флота находились топотириты, хартуларий и несколько комитов, каждый из которых при необходимости мог возглавить группу кораблей, выполнявших отдельную боевую задачу. Одним кораблем командовал наварх, а размещенным на нем военным отрядом – кентарх. Императорская эскадра, в отличие от фемных, комплектовалась на регулярной основе.
Вышеупомянутый «крестник» Маниака Стефан Калафат, отец императора Михаила V, бывший владелец судоверфи и профессиональный инженер-кораблестроитель, оказавшись никудышным военным флотоводцем, был тем не менее отличным «морским министром». Снаряжение, организация и комплектация императорского флота при нем были образцовыми. На момент первой сицилийской компании Маниака византийский флот свободно крейсировал по всему Средиземному морю, не имея соперников «от дельты Нила до столпов Геракла». Флот Зиридов вообще не рисковал вступать в бой с византийцами, а египетский флот Фатимидов хотя и пришел тогда на помощь единоверцам, но не очень удачно. В 1035 году греки наголову разгромили флот Фатимидов у берегов Ликии. Следующий год стал триумфом ромейского флота. Все лето византийский флот крейсировал вдоль берегов Египетской Дельты, заглядывая в каждый судоходный рукав Нила. Халифу удалось спасти Александрию, стянув большое войско для ее защиты, но все прочие приморские города Дельты были разграблены греками, а добычу едва удалось вывезти. В следующем же году халиф подписал с империей мир на 30 лет, обязавшись не вмешиваться в войну на Сицилии.
Однако в 1041 году произошла страшная катастрофа. По не указанным в источниках причинам ночью, когда большинство экипажей были распущены на берег, на кораблях стоявшего в Золотом Роге императорского флота вспыхнул пожар (лично я склоняюсь к мению, что причины оного пожара были чисто «внутреннеполитическими»). Остановить огонь вовремя не удалось, и хотя часть кораблей удалось вывести, более половины флота погибло в огне. Император Михаил V в свое краткое царствование прилагал все усилия для восстановления военно-морской мощи империи, но тем не менее Маниак вынужден был вступить в войну с сильно ослабленным флотом.
