Содержание:
Несмотря на очень неудачное начало контрудара 24 августа 1939, на следующий день японские войска продолжили наступление, хотя и в сильно сокращённом составе. Теперь в боях участвовала только 14-я бригада 7-й пехотной дивизии в составе двух полков: 26-го и 28-го. Оба они были двухбатальонного состава, и уже сильно потрёпаны жизнью. По численности ни тот, ни другой не дотягивал и до 1000 человек. Противостояли наступлению, как и прежде, 80-й полк 57-й стрелковой дивизии и 6-я танковая бригада. Судя по всему, они превосходили противника по всем параметрам, и ничего хорошего этот факт японцам не предвещал.
События каждого дня излагаются в порядке следования японских частей по фронту, с правого фланга на левый. Основным источником сведений служит книга Элвина Кукса «Номонхан», представляющая японскую точку зрения.
25 августа. Работа над ошибками
Одним из слабых мест в наступлении предыдущего дня японское командование сочло слабое взаимодействие с артиллерией, так что 25 августа началось длительной артподготовкой; пехота начала атаку только после полудня.
У 28-го полка дело совсем не заладилось. Стоило передовой 1-й роте 1-го батальона двинуться вперёд, как она была засыпана снарядами и прижата к земле, а затем подверглась удару танков во фланг и тыл. Танки ближе 50 метров не подходили, ограничивались обстрелом, и в конце концов были отогнаны атакой «бутылочников». Батальон в целом не продвинулся до самого вечера, а с наступлением темноты и передовая рота отошла на исходные.
В 3-м батальоне около 11:00 был убит на своём НП комбат, и это не улучшило ни управления, ни настроения солдат. Когда около 13:00 всё же началась атака, её встретил сильный огонь, причинивший тяжёлые потери. 10-й роте удалось добраться до советских позиций, однако этим успехи и ограничились.
Начав наступление 24 августа с 1000 человек личного состава, через два дня полк насчитывал около 500, причём исправных винтовок имелось всего около 200. Вероятно, этот факт надо понимать как снижение численности рот до 40-45 человек в среднем. 1-й батальон сократился за два дня вдвое, а 2-я рота была и вовсе уничтожена, потеряв 92 человека.
26-й полк имел много больше боевого опыта, к тому же не понёс в прошлый день значительных потерь, так что действовал несколько успешнее. Да и японская артиллерия оказалась в тот день заметно полезнее чем в предыдущий. Хотя она, по мнению комполка-26, и задержалась с началом стрельбы до 13:00(?), но оттянула на себя большую часть советского артогня.
Впрочем, кроме пушек у советских войск имелись и другие огневые средства, а понести тяжёлые потери никогда не поздно. В этом убедился 2-й батальон, когда пошёл в атаку около 14:30. Ему досталась открытая местность и командир без боевого опыта, прибывший на замену всего два дня назад. Точные потери батальона мне неизвестны, но в пулемётной роте из 40-50 человек осталось 12 под командованием капрала (sic!); погиб и командир батальона. Тем не менее, японцам удалось подобраться к советскому переднему краю на 50 метров.
Примерно так могла выглядеть японская атака
Наибольший успех выпал на долю 7-й роты. Она заняла оставленные нашей пехотой окопы, и несколько раз пыталась наступать дальше, ко второй линии. Первые попытки не принесли успеха. Это и неудивительно, учитывая что к 15:00 в роте не осталось офицеров; в одном взводе насчитывалось 13 человек, в другом – 4. Удивительно, что к 16:15 удалось фланговой атакой из мёртвого пространства занять и часть окопов второй линии. До конца дня рота отбивала некрупные, по 20-30 человек и несколько танков, советские контратаки. Всё это стоило недёшево. Начав день в численности 75 человек, рота потеряла 40 (15 убитыми и 25 ранеными; из них 4 раненых отказались идти в тыл). Однако успехи одной роты не переросли а общий успех; потери оказались слишком тяжёлыми.
Лучше дело шло у 3-го батальона, на крайнем левом фланге. Комполка, описывая события дня, упоминал что советские позиции были прикрыты проволочными заграждениями, и фронтальные атаки не приносили успеха. Японские пехотинцы старались зайти с фланга пулемётным гнёздам и достать из с обратного склона (что бы это ни означало); оборону пришлось прогрызать, но было хоть какое-то продвижение.
За день полк потерял 105 человек (35 убитыми, 70 ранеными). В конце дня злополучный 2-й батальон возглавил старший лейтенант.
26 августа. Истощение
Самый интересный вопрос этого дня такой: кто именно решил продолжать наступление? Ясного ответа на него нет. Как будто и Квантунская армия не считала это нужным, и 6-я армия не настаивала. Командир 14-й бригады генерал Морита считал что решение исходило из 23-й дивизии. Возможно, дело в том, что от авиации поступили разведданные, будто советские войска отходят. С другой стороны, уж командование 23-й дивизии как никто другой должно было знать цену таким данным: в июле от них было много бед.
Но во всяком случае, идея понаступать среди бела дня ещё разок энтузиазма на местах не вызывала. И здесь сплоховал генерал Морита. Он убедил было комдива-23 Комацубара предпринять ночную атаку, однако потом сам же и передумал. Ход генеральской мысли был такой: захватить цель (видимо, речь о высоте 780) ночной атакой возможно, но невозможно будет затем снабжать и удерживать её днём. Похоже, генерал Морита избегал авантюр, что на языке Квантунской армии называлось «недостаток воинственного настроя». В теории осторожность – это хорошо, но на практике получился очередной раунд пробивания стены лбом.
Советские пулемётчики отражают вражескую атаку
28-й пп попытался наступать (как минимум, 1-м батальоном), но был остановлен советским артогнём. Японцы говорят что он в этот день был особенно силён; самым неприятным был огонь миномётов, достававший и в окопах. Ночью 1-й батальон выслал на ничейную землю 30 солдат для сбора убитых и раненых, и они почти сразу столкнулась с советской (разведывательной?) группой.
26-й пп тоже наступал, и тоже не добился ничего, кроме потерь. Комполка полковник Суми считал что продвижение не превосходило 150 метров. За день выбыли 72 человека: 18 убитыми и 54 ранеными. Цифра на первый взгляд выглядит нестрашно, но вот два проясняющих картину факта: к исходу дня 6-ю роту пришлось формировать заново из взводов других рот; в 7-й роте осталась 32 человека.
27-30 августа
Силы 14-й бригады были истощены, и генерал Морита осознавал это вполне ясно. По его словам, на 27 августа также имелся приказ атаковать, что совершенно ему не улыбалось так что пришлось прибегнуть к хитрости. В приказе 14-й бригады полкам было указано «продолжать выполнять текущую задачу», что можно было понимать как «никуда не ходить, оборонять занятые позиции». Нельзя сказать чтобы хитрость эта была очень уж остроумной, но она возымела желаемый эффект.
Весь день бригада просидела в обороне. Около 16:00 после сильной артподготовки на 26-й полк наступали около 300 советских пехотинцев при 20-30 танках. В полку к тому моменту оставалось одно противотанковое и два полковых орудия. 3-й батальон отбил атаку, но при этом списал в потери 36 человек и последнюю противотанковую пушку. Дошло до того, что по танкам вели огонь из батальонных орудий, старясь не попасть, в расчёте на психологическое воздействие близкого разрыва. Ночью 2-й батальон отбил атаку сравнительно крупных советских сил, до 400 человек; утром следующего дня, в 6:00 и 8:00, были отбиты ещё две мелких, до 30-50 человек.
Японское 70-мм батальонное орудие Тип 92. На этом снимке – в роли трофея американской морской пехоты
Контрудар угас окончательно; в дальнейшем японцы так и продолжали сидеть в обороне на достигнутых позициях. Тем временем подошли основные силы 7-й дивизии, и 14-я бригада была возвращена под её командование. 29 августа генерал Морита получил приказ отойти на 2 километра к северу, и к 3:00 30 августа японцы благополучно отошли на позиции, с которых шесть дней назад начинался злополучный контрудар.
Выводы
Вот уж в чем нельзя отказать японскому командованию на Халхин-Голе, так это в упорстве. Увы, при неправильном употреблении это качество характера переходит из разряда добродетелей в категорию пороков. Генералы не успокоились, пока не расколотили о советскую оборону все силы, назначенные для контрудара.
Есть довольно распространенное мнение, будто в ходе августовского наступления РККА японцы сумели вывести из-под удара свои основные силы. Доля правды в этом есть: 72-й и 26-й пехотные полки действительно выскочили из затягивающегося мешка в ночь на 24 августа. Вот только это несильно облегчило их судьбу: вместо драматической гибели в окружении они драматически сточились в контрударе.
Велика ли разница? По числу уцелевших солдат – никакой. Но зато 72-й и 26-й полки сохранили свои знамёна. Для армейской бюрократии это, конечно, очень важно.
