Содержание:
Август 1939 года закончился разгромом японских войск на Халхин-Голе, но воинственный дух Квантунской армии не был этим фактом поколеблен ни в малейшей степени. К месту конфликта стягивались крупные свежие силы, штабы денно и нощно трудились над планом нового наступления. Казалось, нового витка маленькой войны никак не избежать.
В этой статье советский взгляд на вещи не будет упоминаться поскольку наша сторона в сентябре придерживалась пассивной позиции: мы уже достигли своих целей и просто старались удержать ситуацию под контролем. Основным источником сведений служит книга Элвина Кукса «Номонхан», представляющая японскую точку зрения.
Тришкин кафтан
Ещё в конце августа, осознав приближение катастрофы, Квантунская армия начала переброску дополнительных сил на Халхин-Гол. К месту событий были направлены 2-я и 4-я пехотные дивизии, половина 1-й дивизии, часть 8-й дивизии, части армейского подчинения (5-й танковый полк и три артиллерийских полка, в том числе два тяжёлых) плюс много мелких и вспомогательных частей. Практически к Халхин-Голу стягивались все резервы Квантунской армии; но если танки, пушки и грузовики в резерве были, то пехотные дивизии пришлось изымать из группировок, оборонявших другие части границы Маньчжурии.
Это было сравнительно рисковым решением, но альтернативы просто не было. Уже в июле, сосредоточив 23-ю дивизию на Халхин-Голе, Квантунская армия оголила оборону северо-западного угла Маньчжурии. Случись большая война, советские войска заняли бы Хайлар без боя, помешать им было некому. Но большой войны не случилось, и японцы сочли возможным ослабить и другие направления. К тому же, 29 августа Генштаб обещал Квантунской армии ещё две дивизии, артиллерию и авиацию. Одновременно, в порядке горизонтальных связей, была достигнута договорённость с оккупационной Армией Северного Китая о предоставлении противотанковых подразделений немедля и ещё четырёх пехотных дивизий в случае необходимости.
Квантунская армия готовилась бросить свежие войска в бой. Был разработан план, оговорен способ действий (ночные атаки, подобно наступлению 7–13 июля), дивизиям нарезаны полосы. Любопытно, что командир разбитой наголову 23-й пд генерал Комацубара настоял на участии своего соединения. Из соображений чести ему была выделена отдельная полоса наступления… шириной 300 метров.
Перспективы предприятия оценивались более или менее трезво; во всяком случае, было заранее оговорено что если выбить советские войска за реку не удастся, то конфликт затянется до следующего года. Отдельной проблемой было накопление запасов, и этому делу уделялось немало внимания. Словом, дело шло к новому раунду боёв, но тут вмешался внутренний враг.
Внутренний враг
Японский Генштаб уже давно косо поглядывал на события в Маньчжурии. Первый раз своё «фи» он высказал ещё после скандальной истории с несанкционированным авиаударом 28 июня. В июле, когда Квантунская армия имела хоть какие-то шансы против советских войск, отношение как будто изменилось к лучшему, но августовский провал вновь вернул всё на свои места.
Полковник Инада Масадзуми, начальник отдела в оперативном бюро японского Генштаба. Этот человек в 1938 г. разжигал конфликт на Хасане, а в 1939 – тушил на Халхин-Голе. Фото из Википедии
Укрощением Квантунской армии занимался Инада Масадзуми, тот же человек, который годом ранее разжигал события на Хасане. Ещё в конце августа он начал настоящую интригу с целью погасить неудачно развивающийся пограничный конфликт. Здесь не хватит места на описание этой многодневной борьбы, так что ей будет посвящена отдельная статья. Пока же скажем только, что в конце концов Инада одержал верх, и столь любовно готовившееся сентябрьское наступление было отменено. 14 сентября в Москве были начаты переговоры, и на следующий день заключено перемирие, вступившее в силу с 2:00 по Москве 16 сентября, что и считается датой окончания конфликта.
Однако, как мы знаем, настоящему самураю, верному кодексу бусидо и духу Ямато, какие-то там пижоны из Токио не указ. Поэтому, даже несмотря на то, что в ходе интриги командование Квантунской армии было сменено, бои на Халхин-Голе до заключения перемирия всё же продолжились, хотя и совсем не в том масштабе, как планировалось. Вместо большого концерта получилась какая-то местная самодеятельность.
Местная самодеятельность
2-я японская пехотная дивизия прибывала к месту событий по железной дороге двумя маршрутами: основная часть через Хайлар, а 15-я бригада (16-й и 30-й пехотные полки) генерал-майора Катаяма Сëтаро, усиленная одним артдивизионом – через станцию Аршан. Первые эшелоны прибыли в Аршан ещё 31 августа, но до места боёв оттуда нужно было топать пешком около сотни километров, так что к оспариваемой границе в районе Эрис-Обо передовой 16-й пехотный полк вышел только 3 сентября. На следующий день подтянулся и 30-й полк, сменивший маньчжурские войска у высоты 970 [1].
Командир 16-го полка полковник Миязаки Сигесабуро так и рвался в бой, но командование 6-й армии его удержало до поры. Тем временем подход японцев был обнаружен, и восточный участок границы успели усилить 603-м полком 82-й стрелковой дивизии. Момент настал 8 сентября; на предыдущий день полковник Миязаки получил долгожданный приказ к наступлению. К тому времени уже всё было давно готово: местность разведена, и даже отснята с самолётов, план разработан, цели назначены. В ночь на 8 сентября полк двинулся вперёд.
События и планы сентября 1939. Подкрепления подходили к японской 6-й армии со стороны Хайдара и Аршана. Широкими стрелками обозначены примерные направления ударов планировавшегося японского наступления. Красными крестами с датами обозначены упоминающиеся в статье наземные бои
Изначально японцам сопутствовал успех, им удалось захватить высоты, которые были ближайшей целью, но потом… Потом взошло солнце, и советские войска пошли в контратаку. Особенно досталось 2-му батальону 16-го полка, но до конца дня захваченные позиции удалось удержать. С наступлением темноты японцы отошли на исходные позиции и больше активности не проявляли. Полк потерял 183 человека убитыми и 99 ранеными – цифры, вызвавшие подозрения даже у штаба дивизии.
Другой эпизод произошёл 11 сентября в 20 км юго-восточнее. Здесь 1-му полку 4-й пехотной дивизии, усиленному артдивизионом и инженерами, удалось навести мост через Нумургийн-Гол и оттеснить на юг наши войска (довольно немногочисленные в этом месте). Предпринятые контратаки не принесли ощутимых результатов, но и японцы дальше продвигаться не стали. 1-й полк полковника Гото Мицузо 12-го сентября был выведен в резерв, его место заняли японские охранные части, отиравшиеся в окрестностях уже давно.
Воздух
Зато где бои совершенно не собирались утихать, так это в небе. С упорством, заслуживающим лучшего применения, императорская армейская авиация пыталась оспорить господство в воздухе. День за днём «сталинским соколам» приходилось подниматься на перехват (наши бомбардировщики вообще в сентябре не летали на боевые задания). Впрочем, каких-то особых успехов противник при этом не добился: счёт в воздушных боях бывал равным, но не бывал в его пользу.
Судите сами: 1, 2, 4 и 5 сентября соотношение безвозвратных потерь в самолётах составляло 7:3, 1:1, 3:3 и 2:1 соответственно. Отчасти скромные успехи японцев объясняются нашим численным превосходством, отчасти исчерпанием ресурсов: в бой были брошены даже устаревшие бипланы Ки-10. Но, собственно, это были проблемы японцев, на нашей стороне никто по этому поводу не огорчался.
Истребитель Тип 95, он же Кавасаки Ки-10. Его применение в воздушных боях на Халхин-Голе было признаком исчерпания ресурсов Квантунской армии. В отличие от ВВС РККА, японская авиация не пыталась выстроить тактику боя на сочетании бипланов с монопланами
Бесплодные попытки перехватить господство в воздухе были прерваны 6 сентября периодом плохой погоды. Тучи сгустились и над командиром 2-й японской авиадивизии генералом Гига: его сняли с должности, а всю авиацию Квантунской армии реорганизовали и несколько усилили. Впрочем, и новый командующий отнюдь не был голубем мира. Стоило погоде улучшиться, как японцы предприняли ещё один подход к снаряду. На этот раз речь шла об ударе по советским аэродромам.
14 сентября был пущен пробный шар, закончившийся ничем (даже без потерь), а на следующий день императорские ВВС ударили уже в полную силу. Наши прозевали начало налёта 15 сентября, но сумели быстро отреагировать, и итог дня оказался совсем не в пользу японцев: они потеряли в воздушных боях 11 самолётов против 6 советских.
Общий счёт боевых потерь за сентябрь составил 24:14 в нашу пользу. Интересно отметить, что успех 15 сентября был достигнут уже после убытия из Монголии опытных пилотов группы Смушкевича. Оставшиеся на месте лётчики теперь вполне могли воевать и сами.
Выводы
У японцев был вполне реальный шанс продолжить маленькую войну на Халхин-Голе. Нет никаких сомнений, что в случае наступления им удалось бы продвинуться на несколько километров вглубь спорной территории, что, вероятно, продлило бы конфликт во всяком случае до конца сентября, а то и до следующего года. Желания драться у Квантунской армии было хоть отбавляй, а учитывая что подтянутые войска были свежими, вколачивать в головы уважение к РККА пришлось бы заново.
Однако слухи о феодальной вольнице в Императорской армии всё же несколько преувеличены. При наличии в Токио политической воли оказалось вполне возможно обуздать излишне ретивых и остудить излишне горячих.
Осень – не только пора увядания, но и время подсчёта цыплят. Центральные власти Японской империи посчитали издержки боёв за бесплодный клочок унылых степей чересчур высокими, и решили свернуть всё дело. Маленькая война чахла две недели подряд, и окончательно увяла ранним утром 16 сентября 1939 года. На другой день далеко на западе начался Польский поход РККА.
[1] Возможно, 30-й полк предпринял не очень успешную попытку перейти границу МНР 4 сентября, но внятных сведений об этом мне пока найти не удалось.
источник: https://dzen.ru/a/Yrj6psQodV_MErmO?&
