Pocket BB? Nein, Pocket CC!

Part I. Cold metal

Первого апреля в составе комиссии, принимающей новейший и сильнейший корабль флота, один человек, который с полным правом был триумфатором, оставался крайне невесел. И дело даже не в последствиях травмы, полученной в конце прошлого октября, обстоятельства которой он очень не любил обсуждать. Озабочен был тем, что вибрация и шум дизельной установки, к внедрению которой на флоте он положил столько сил и времени (более 7 лет конструкторской и 10 организационной работ), оказались слишком велики. Корил себя и тем, что упустил дело из рук: пока лежал в больнице с последствиями тяжелого сотрясения мозга, без него прошли и тесты машин, и пара пробных походов, включая переход в его "домашний" Вильгельмсхафен. Только перед самой сдачей, уже когда ничего сделать было нельзя, Вильгельм Лаудан оказался на борту.

Сосредоточившись на достраиваемом Panzerschiff B, он почувствовал, что его усилия встречают какое-то сопротивление, и все, чего удалось добиться, так это того, чтобы проблемы шума и вибрации рассматривались отдельно. Хотя злые языки говорили, что это потому что из-за последствий травмы головы пострадал слух, но их отличие физически подтвердил спектральный анализ. В результате, уже на этом корабле удалось победить шум — но не вибрацию — минимальными переделками уже имеющегося силового оборудования. На третьем же корабле, усилиями Лаудана вместо пары 9MZu42/58+(½)5MZ42/58 (main+blower) были установлены первоначально готовящиеся только для четвертого 12MZu42/58+6MZ30/44, что привело увеличило массу лишь на 260т — что, в общем-то на фоне планомерного увеличения водоизмещения в серии было совершенно незаметно.

Но именно на этой силовой, хоть и пришлось прибегнуть к blower отличного от main типоразмера, удалось наконец полностью победить и шум и вибрацию. А выросшая мощность обещала наконец-то превысить рубеж 30kn. При этом Густав Пильштик мог дать еще больше, применив турбокомпрессор… Но в разговорах с ним Вильгельм понял, что не только его усилия встречают противодействие. И чтобы отстоять Panzerschiff D и E, над которыми сгущались тучи (5.6.34 их постройка была остановлена) предпринял следующее. Во-1, тесты машин на третьем корабле были произведены чуть ли не сразу после его спуска: важно было показать обещанную мощность и отсутствие шума и вибрации. Во-2, забросив второй корабль и пожертвовав сроками готовности двигателей для четвертого и пятого, в ходе зимнего ремонта на головном корабле были воткнуты импровизированные варианты 10MZu42/58+(½)6MZ42/58: скорость выросла незначительно, но вот вибрации сильно уменьшились (с шумом дело было не так успешно). В-3, на майском совещании у Редера, когда (еще чисто теоретически) обсуждались проекты treaty cruiser, подкинул идею строительства их в корпусе Deutschland-class — c 4×203 башнями, унифицированными по посадочным местам с имеющимися 3×283 и вероятными 2×380.

В результате, постройка D и E продолжилась, как и Scharnhorst/Gneisenau, которые заложили не вместо, а рядом с. Промышленность ритмично работала в своем темпе, выпуская серийные детали, включая 3×283 башни и детали к ним. Конструкторы постепенно проектировали 2×380, 2×203 и 4×203, улучшали обводы корпуса и разрабатывали турбокомпрессоры. Противодействие со стороны "парового лобби" было минимальным: они вполне удовлетворились полученными заказами на установки для CC и ожидаемыми для BB. Но именно Лаудан, хоть и демонстративно дистанцировался от проблем CL ("а что я, я ничего, я в больничке валялся", хотя о проблемах с дизелями на "Лейпциге" доклад Редеру был еще до — 13.8.32) и вроде как сам отдал capital (самый лакомый кусочек), оказался наиболее подготовлен к событию, которого ожидали примерно с момента спуска Panzerschiff A: 18 июля состоялось подписание англо-германского морского соглашения (A.G.N.A.).

В нем Гитлер выбил из Англии аж 35% (хотя Редер считал минимально необходимыми ⅓=33.3%) тоннажа. Еще раз Редер вспомнил старые слова Гитлера (когда тот стал канцлером, тот ясно дал понять, что не собирается противостоять Англии на море открыто), когда окончательно выбирался проект treaty cruiser: заложенные 14.2.34 корпуса D и E были готовы на 37%, достраивать их как capital ship не имело смысла (это ограничило бы свободу выбора проектов линкоров) и они могли бы стать однотипными рейдерами с Deutschland-class. А проекты крейсеров с паросиловой установкой могли похвастаться лишь классической линкорной компоновкой 2+2/2+2 и незначительно лучшим бронированием. Разделение по установкам также лучше загружало промышленность, приближая желанные линкоры.

При этом, вплоть до самой весны, когда уже Admiral Graf Spee (Panzerschiff  C) показал лишь 29kn, а Lützow (Schwererkreuzer A=Panzerschiff D) был спущен на воду, удавалось заставлять противника думать, что он тоже 2+2/2+2 — точно было известно только общее число орудий, а опубликованные фотографии оконечностей делались с middleship короткофокусным объективом, так, чтобы отверстие для зенитной башни (на носу крейсеров появилась возвышенная за основной, такая же как на корме броненосцев) выглядело как место для второй башни. Когда разница выявилась, начали подозревать 3+2/2+3 — особенно те, кому были близки BB-36 & CA-24. Со скоростью, кстати, тоже имелась "разница" — 29kn Admiral Graf Spee показал на 6D.

Сложности в разработке 4×203 не особенно сказались на сроках строительства — скорее задерживали двигатели: ведь те, что предназначались Panzerschiff D были использованы для Admiral Graf Spee, а детали от E ушли на спешную модернизацию головного корабля. Со стапелей первая парочка сошла более-менее вовремя, а достроечный период превысил запланированный на 20% — сдали их, причем достаточно формально, в последний день 37. Их строительство, как ни странно, не затормозило, а ускорило создание Scharnhorst/Gneisenau — причем получение последними 3×283 (хоть Гитлер и одобрил 380, но только после подписания A.G.N.A., так что башни немного запаздывали) рассматривалось не только как временная мера, но еще и как расчетливый шаг к созданию однородного флота рейдеров. А создание самих 2×380 затянулось — сказались требования унификации и ограничения по весу. При этом первые четыре 4×203 вызывали много проблем, но не нареканий — похоже, каждый член экипажа догадывался, что 3×283 не за горами, ведь персонал башен половины учебных стрельб Deutschland-class был «гостевой» — с Lützow-class.

Вторая пара была спущена одновременно с готовностью Scharnhorst, в начале 39, но вот изготовлением башен для нее дела шли ни шатко ни валко. Формально — требовались доработки по результатам эксплуатации, еще ссылались на загруженность по сильнейшему заказу — 2×380. На самом деле, конечно, все было намного проще — в апреле Гитлер денонсировал A.G.N.A., и из груды деталей, изготовленных якобы как запасные части к башням Deutschland-class, быстренько собрали… Нет, не 3×283, а 2×380! Трехорудийных и так хватало — на CC их было целых шесть. Третья пара уже таковой не являлась — в Вильгельмсхафене было решено строить линкор (второй — в Гамбурге), так что Schwererkreuzer E достался "Дойче Верке", а Schwererkreuzer F — "Дешимагу".