Почему наши БМП именно такие? Часть 2
Содержание:
Тема «Басня»
После постановки на вооружение БМП-2 пришло время задуматься над кардинальным решением проблемы отечественных боевых машин пехоты. В первую очередь, следовало расширить границы так называемой «танкодоступной» местности за счет придания БМП новых свойств. Кроме того, они должны были стать перспективной базой под будущее вооружение и технику.
Достаточно вспомнить, сколько несчастий даже в мирное время приносит обрушение плотин, весенние разливы рек и образование ледниковых заторов! А в военное время будут меняться русла рек, появятся обширные районы затопляемой местности и возрастут скорости течения в водоемах. Что тут делать на танках или БМП-1/2? Для форсирования водных преград танкам требуется обеспечить подготовленные в инженерном отношении переправы, а это крайне трудновыполнимая задача в условиях противодействия врага. БМП-2 не способна выйти на берег при скорости течения больше 0,2 м/с: при пересечении достаточно широкой водной преграды предварительно набранная на исходном берегу скорость гасится, и машину просто разворачивает по течению из-за незначительного сцепления передней ветви гусеничного обвода с грунтом.
Хотя БМП и могли двигаться в боевых порядках с танками, их возможности были существенно ограничены в условиях наиболее вероятного театра военных действий – Центральной Европы, с ее многочисленными реками и болотами. Поэтому новую машину следовало спроектировать с учетом и этих факторов. Давно определенные предельные габаритные размеры для переброски техники железнодорожным и авиационным транспортом ограничивали ее водоизмещение. Требовался и новый водометный движитель -примерно такой, как на 8-тонной БМД-1.
Кроме того, корпус машин легкой весовой категории массой 18-20 т практически невозможно выполнить из броневой стали, обеспечив его приемлемую жесткость для установки башни, ходовой части, моторно-трансмиссионного отделения (МТО), а также герметичность люков. Не все могут поверить, что даже на Т-72 при движении на пересеченной местности левый борт корпуса перемещается относительно правого на 50 мм, куда же БМП тягаться с танком? Жесткость и прочность броневого корпуса для плавающей машины имеет и еще одно значение. Вода – довольно жесткая среда и воздействие на корпус погруженной машины ударной волны взрыва фугасного боеприпаса даже на сравнительно большом удалении может нанести ей непоправимый ущерб, а образовавшаяся на поверхности волна не должна захлестнуть воздухозаборную трубу. То есть предстояло решить вопросы центровки МТО, регулировки приводов, щелей дверных проемов на плаву и т.д..
Требовался легкий сплав на основе титана или алюминия. Правда, возникло, казалось бы, непреодолимое препятствие. Совет Министров СССР давно запретил «танкистам» использовать титан, а монополистом по алюминию являлся Минавиапром, с которым не так просто было договориться. К контролю за использованием алюминия подключили и Госплан СССР. Тем не менее, удалось получить согласие правительства на применение алюминия в новой БМП. Разработку алюминиевых сплавов провел Научно-исследовательский институт стали. Технологию изготовления броневого сплава разработал Московский институт стали и сплавов.
Очередная ОКР по БМП («БМП 90-х годов») получила наименование «Басня». Отправной точкой этих работ стала попытка создать легкий танк «Объект 685». Однако опытный образец не понравился министру обороны А. А. Гречко, который так и не смог уяснить, какой нужен легкий танк – то ли разведывательный, то ли линейный. Наверное, это вина не министра, а тех, кто не смог подготовить разумное обоснование для нового изделия.
Новая боевая машина пехоты должна была превосходить по всем основным характеристикам существующие аналогичные изделия, а потому ТТЗ на нее получилось исключительно объемным, не имеющим аналогов среди требований на другие образцы техники. Реализовать ее надо было в предельных габаритах, определяемых требованиями железнодорожного, морского и авиационного транспорта. Главной же целью стало создание базовой машины в легкой категории по массе, способной плавать со скоростями, по крайней мере, в 2 раза выше, чем у машин, использующих для этого гусеничный движитель. По количеству и противоречивости предъявленных требований «БМП 90-х годов» являлась одной из самых сложных.
Оценочные расчеты показали, что предельная масса машины с учетом запаса плавучести не может превышать 20 т. В противном случае она должна была дооборудоваться средствами дополнительного водоизмещения с потерей тактической мобильности, ведь надлежало как-то снимать дополнительные емкости при постановке в БМП в бокс, на железнодорожную платформу или при погрузке в военно-транспортный самолет. При этом было совершенно непонятно, как и на чем перевозить такое оборудование, какими силами и приспособлениями его навешивать, чем крепить водоизмещающие элементы.
В итоге в ТТЗ заложили массу машины 18 т. Естественно, имелся скрытый резерв, опыт работы с КБ показывал, что конструкторы вечно что-то упускают – то не учитывают массу лакокрасочного покрытия, то допуски на толщину проката или допускают другие огрехи в комплектовании машины. Неожиданно это ТТЗ прошло проверку со стороны начальника танковых войск, чего никогда не случалось. Надо отметить, что только что назначенный на эту должность генерал Ю. М. Потапов должен был вначале «разобраться» с личным составом УНТВ. Ведь несколько раньше, будучи председателем по сравнительной оценке трех танков Т-64А, Т-72 и Т-80, он столкнулся с «непониманием политического момента» со стороны сотрудников нашего управления. ЦК Компартии Украины поручил доказать преимущество харьковской машины, а личный состав УНТВ стоял на стороне образца УКБТМ. А у генерала оказалась хорошая память.
Потапову быстро удалось уволить часть сотрудников управления и Кубинского полигона, но с председателем НТК генералом В. П. Диким он справиться не смог – Главком Сухопутных войск отклонил его предложение. Не смог он сходу уволить и «этого длинного полковника», как Потапов называл моего начальника 3-го отдела полковника П. И. Кириченко. Впоследствии, правда, генерал изменил отношение к Петру Ильичу и стал к нему весьма уважителен. А вот с Диким взаимопонимания ему так и не удалось найти.
В такой обстановке к Потапову каким-то образом попали ТТЗ на новую ОКР «Басня». К слову, названия тем выбирались из предписанного ГШ ВС СССР ограниченного списка вариантов по принципу минимизации искажений при передаче голосом по междугородним защищенным линиям связи – связь в то время была не слишком качественной. Кириченко принял решение направить меня в кабинет начальника танковых войск, поскольку сам находился тогда на грани увольнения.
Увидев начальника, я сразу понял, что его состояние можно было сравнить только с чайником, забытом на буржуйке. Другое сравнение трудно подобрать, хотя предстояло всего лишь обсудить задаваемые технические характеристики. До его стола я так и не дошел, выслушав у дверей все, что он обо мне думал, поскольку ранее, когда он только вступал в должность, то уже энергично грубо отчитал за автоматическую 30-мм пушку на БМП-2. Основным аргументом Потапова была фраза: «Из пушки по воробьям!». Тем не менее, это не помешало ему стать лауреатом Госпремии именно за эту машину.
Но и слушать Потапов тоже умел. После того, как мы ознакомились с его требованиями и внесли их в задание, все остальные пункты ТТЗ прошли до конца без существенных изменений. Из идей начальника танковых войск в окончательную редакцию не вошло только его пожелание убрать из комплектации машины шест – даже если бы его не было в ТТЗ, то КБ обязательно включило бы его в набор инструмента для плавающей машины. Надо сказать, что в нужности шеста Потапов позднее убедился лично. Когда в ходе испытаний БМП-3 на Черном море машина начала тонуть, то Кириченко именно шестом подтянул ее к сопровождающей технике, чтобы Потапов не оказался в воде и смог своевременно перебраться на другую машину.
Предложения по вооружению новой машины, представленные различными НИИ и КБ, были настолько многообразны, что пришлось даже сформировать специальную комиссию Главного штаба и Сухопутных войск. При каждом посещении очередной организации ее специалисты становились в тупик, не понимая, что же все-таки выбрать – каждое КБ или институт предлагал обоснованные доводы в пользу своего предложения. Споры завершились, когда Тульское КБП нашло убедительное решение, получившее несколько аптечное название «тройчатка», – теперь вооружение новой БМП состояло из 100-мм орудия 2А70 низкой баллистики, 30-мм автоматической пушки 2А72 и 7,62-мм танкового пулемета.
100-мм орудие 2А70 было рассчитано под снаряды старой танковой пушки Д-10 и выстрелы с уменьшенным пороховым зарядом, эффективность действия которых по цели повысилась благодаря более навесной траектории и увеличенной точности стрельбы по сравнению с исходным образцом. На опытных образцах осколочно-фугасных выстрелов появился специальный помехоустойчивый дистанционный радиовзрыватель, обеспечивающий подрыв боевой части над землей на высоте примерно 2 м. Результаты испытаний оказались выдающимися – поражалась живая сила в окопе до 100 м по фронту. Взрыватель не имел приемной части, а только передатчик, меняющий ток в антенне в связи с приближением земли. Но ГРАУ не приняло его на вооружение из-за неуверенной работы на сухих песках (сухой песок является диэлектриком), хотя при этом все равно срабатывал штатный взрыватель ударного типа или самоликвидатор.
Для этого орудия был спроектирован и комплекс управляемого ракетного оружия с полуавтоматической системой наведения ПТУР 9К116 по лучу, в котором, в отличие от ПТРК «Конкурс», удалось успешно решить вопросы безопасности спешенных мотострелков и повысить дальность стрельбы. Теперь машину допускалось ставить в противотанковый резерв, поскольку она с определенной возвышенности могла поражать танки противника на дальностях до 5 км.
В спаренной с орудием 30-мм пушке В. П. Грязев заметно упростил механизм подвода ленты, отказавшись от использования пороховых газов, что снизило трудоемкость обслуживания по сравнению с пушкой БМП-2. Саму пушку он связал единым блоком со 100-мм орудием, что обеспечило ей необходимую жесткость конструкции и удовлетворительные показатели рассеивания. Новая автоматическая пушка 2А72 использовала все виды снарядов пушки 2А42.
Третьим видом вооружения в БМП-3 стал привычный ПКТ нормального калибра. Дополнительно у десантников, размещенных слева и справа от водителя, установили курсовые пулеметы ПКТ с ограниченными углами наведения. После спешивания мотострелков из этих пулеметов мог стрелять механик-водитель со своего рабочего места.
На машине применили уникальную подвеску, изменяющую величину клиренса с 500 до 150 мм и позволяющую сократить объем работ по отрытию окопа встроенной лопатой или шанцевым инструментом.
Кроме того, чтобы не упражняться в поправках на крен для 100-мм орудия (существующие стабилизаторы вооружения двухплоскостные, а пушка 2А70 при низкой баллистике нуждается в значительных поправках по крену), главный конструктор машины А. А. Благонравов предложил компенсацию ошибок крена производить регулируемой подвеской, выполненной на четырех узлах подвески с электрическим приводом, каждая из которых могла управляется индивидуально. Увы, при проектировании регулируемой подвески был допущен просчет: винты регулировки в ходе основной эксплуатации оказались вывинченными до отказа, вместо того, чтобы их вывинченное состояние было в положении минимального клиренса. Недостаточная надежность подвески в этом случае привела к отказу от регулируемой ходовой части. Из-за этой ошибки осталось невыполненным единственное из всех предъявленных требований.
Два водомета обеспечили машине уверенный выход в отдельных случаях на неподготовленный берег, скорость на плаву достигла 10 км/ч. Барнаульский дизельный двигатель УТД-29 мощностью 500 л.с., созданный под руководством главного конструктора Б. Г. Егорова, имел приличный запас форсирования по наддуву (вплоть до достижения мощности 700 л.с.). Конкурирующий с ним челябинский наддувный 6-цилиндровый оппозитный дизель 2В06 главного конструктора В. И. Бутова не смог продемонстрировать заложенные в документации характеристики, поскольку в нашей стране «хромали» технологии литья: вместо толщин стенок картера 3 мм, положенные по чертежу, ЧТЗ давал отливки с 12-мм стенками. В итоге масса двигателя достигла 1250 кг вместо заложенных в чертежах 500 кг. К тому же мотор мощностью всего 400 л.с. не имел перспектив форсирования. Его пытались приспособить и под новую БМД, созданную в Волгограде. Планировалась даже постройка под Волгоградом серийного завода, но запрашиваемые главным конструктором В. И. Бутовым 3 млн. долл. для закупки технологии литья чугунного картера не нашлись ни в Минсельхозмаше, ни в Миноборонпроме, ни, тем более, в Минобороны. Так что новый завод остался только в виде колышков, вбитых в землю по его будущим границам.
МТО новой БМП можно было по праву гордиться. В нем впервые в отечественном танкостроении была отработана и пошла в серию гидромеханическая трансмиссия с гидрообъемным механизмом поворота, обеспечив практически идеальные условия ее вождения. Представьте себе движение БМП-2 по бетонному покрытию «змейкой»: скорость не превышает 26 км/ч, раздается скрежет проскальзывающих гусениц. Новая же БМП, имея в 1,5 раза большую массу, проходила эту «змейку» со скоростью 60 км/ч, практически не пробуксовывая и почти без «юза».
Даже волноотражающий щиток отличался новизной. Он не возвышался над носовой частью БМП. При его опускании в воду и смещении на пару десятков сантиметров перед машиной обеспечивалось ведение огня на плаву. Позднее на учениях морской пехоты оказалось, что БМП-ЗФ при стрельбе с моря на дальности 1,5 км по танку Т-55 вывела из строя все его приборы наблюдения и прицеливания; снаряды в четырех местах пробили ствол танковой пушки, а на лобовой броне появились изломы с трещинами. Кроме того, волноотражающий щиток вместе с лопатой для самоокапывания служил дополнительной защитой лобовой проекции.
По итогам новая машина существенно превосходила БМП-2 во всех отношениях. Однако принять ее на вооружение оказалось не так просто, хотя она и прошла государственные испытания с положительным результатом. Подготовка проекта соответствующего постановления ЦК КПСС и СМ СССР заняла более года. Такой срок обуславливался тем, что предстояло поставить на массовое производство машину с бронекорпусом из алюминиевых сплавов, с совершенно новыми трансмиссией и вооружением. Визируя проект постановления, каждое министерство и ведомство трижды обращалось к своим заводам с запросом о готовности технологической оснастки и материального обеспечения будущего производства. Фактически этот документ должен был называться постановлением правительства о подготовке серийного производства, а не о принятии машины на вооружение. Эта ошибка повторялась многократно при принятии на вооружение каждого объекта БТВТ. Принятие на вооружение должно осуществляться после выпуска заводом установочной партии и утверждения комиссией Заказчика конструкторской документации для серийного производства.
При всех положительных результатах испытаний опытных образцов новый председатель НТК, мой однокашник, генерал B.C. Бочков заявил, что не примет участия в оформлении документов на БМП: «Занимайся этим г***м сам!» А что такое для ГШ ВС какой-то полковник с какими-то непонятными бумагами? К первой попытке проникнуть в управления Генштаба с целью согласования проекта постановления я собрал 82 подписи ключевых лиц, в том числе Главкома сухопутных войск, заместителя министра обороны – начальника вооружения МО, начальника финансового управления ВС МО СССР и всех глав министерств и предприятий, привлекаемых к производству. Но в Генштабе я поначалу встретил полное непонимание и нежелание даже выслушать краткий доклад о характеристиках новой БМП, хотя абсолютное большинство его офицеров с ней даже не знакомились.
Тогда я невольно вспомнил слова чехословацкого писателя Я. Гашека: «Война шла своим чередом, пока в нее не вмешался Генеральный штаб». Как только произносилось название темы – «Басня», мне не удавалось даже заказать пропуск в соответствующие управления, обязанные завизировать проект постановления ЦК КПСС и СМ СССР. Кстати, задолго до того министр обороны А. А. Гречко был возмущен таким названием ОКР, не ведая о том, что его предложили работники Генштаба! Да что «Басня» – существовала тема разработки колесного бронетранспортера под шифром «Таракан»!
К сожалению, подобное отношение к БМП-3 у ряда генералов сохранялось довольно долго. В сторону БМП-3 и раньше сыпались странные критические замечания даже от кубинского 38-го НИИ, дошедшие до Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР, Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС и аппарата заместителя министра обороны по вооружению.
Но в одно из управлений Генштаба мне все же удалось попасть. 10-минутный доклад полковнику в приемной о свойствах машины привел его в восторг. Он попросил отдать ему проект, чтобы лично доложить начальнику своего управления. Полковник вышел улыбающимся и вернул проекте необходимым «крючком» подписи.
Неизвестно, как сложилась бы судьба БМП-3, если бы не помощь начальника отдела новой техники полковника В.К. Костюнина. После оформления проекта в Генштабе его направили в правительство, и в конце 1987 г. боевая машина пехоты БМП-3, наконец, была принята на вооружение Советской Армии постановлением ЦК КПСС и СМ СССР. Машина формально получила право на жизнь, но не на попадание в Советскую Армию, что в условиях общей государственной смуты в эпоху правления М. С. Горбачева стало «естественным». Первые 280 образцов, изготовленных на КМЗ, направили на базы длительного хранения, а не в войска. Дальнейшая судьба БМП-3 больше напоминала участь эмигрантки, высланной за нарушение паспортного режима.
К счастью, время все расставило на свои места, и БМП-3 прочно «прописалась» и в нашей армии, и в армиях зарубежных стран. На базе этой машины созданы различные образцы БТВТ и разрабатываются новые, что полностью подтверждает правильность идей, заложенных при ее проектировании. Впрочем, рассказ об эксплуатации и совершенствовании БМП-3 выходит за рамки данной статьи.
Немного о технике ВДВ
Длительное время специалисты УНТВ пытались убедить командование ВДВ в необходимости унификации легкой бронетанковой техники. Командующий войсками генерал Д.С. Сухоруков на общем совещании в НТК ВДВ в то время даже предупреждал, чтобы они слушались НТК УНТВ, называя мою фамилию. Но десантники предпочитали идти своей дорогой. К тому же мы потеряли время с принятием БМП-3 на вооружение.
В итоге командование ВДВ поддержало позицию главного конструктора ВгТЗ А.В. Шабалина, мечтавшего о разработке собственной БМД нового поколения, не унифицированной с БМП-3. Но поскольку БМД-3 и БПМ-4 ориентировались на новый двигатель ЧТЗ, о серьезных проблемах с которым говорилось выше, поставки их в войска велись весьма ограниченными – на уровне опытной эксплуатации. Десантники надолго остались с БМД-2, вооруженной 30-мм пушкой 2А42 в одноместной башне, машиной-«времянкой».
Только в марте 2008 г. на полигоне Курганмашзавода была продемонстрирована модернизированная БМД-4М, являющаяся, по сути, вариантом БМП-3, адаптированным под требования ВДВ. А ведь эта машина могла появится практически одновременно с БМП-3!
Замечания о сравнении «слонов и китов»
Война – это не настольная или компьютерная игра и в ней не различают, как в спорте категории по массе – воюют все против всех. А сравнивают почему-то БМП с БМП, хотя тактику борьбы между такими машинами никто не отрабатывал. Если танкист увидел бронированную машину, он не раздумывает над тем, какая у нее броня – легкая или танковая, и применяет тот боеприпас, который поражает любую бронированную цель.
Совершенно непонятно, почему отдельные «специалисты» частенько пытаются сравнивать различные БМП на поле боя. Дуэльные ситуации хорошо подходят для абстрактных сравнений и компьютерных игр. На поле боя друг другу противостоят боевые системы, но не отдельные машины. БМП – не снайперы и не охотники только на «себе подобных», их задача – прорваться в тыл врага за танками, а не воевать друг с другом. Они должны с минимальными потерями доставить пехоту, не выбирая на поле боя однотипные машины.
Если обратиться к справочным данным современных боевых машин, то они похожи между собой. На бумаге разницу никогда не увидишь, кроме очевидной – плавает ли техника или какое вооружение на ней стоит. Например, на всех образцах современной БТТ стоят встроенная термодымовая аппаратура и дымовые гранатометы. Но вряд ли в справочниках будет указано, что наши гранаты способны создать дымовые завесы на удалении 250-300 м перед фронтом наступающих подразделений, а на зарубежных машинах они маскировали только каждую машину по отдельности.
Перечисление различных видов имеющегося оружия на каждой машине ничего само по себе не характеризует. так как отсутствуют показатели его эффективности. Для танкового пушечного вооружения приводится калибр, скорострельность, виды выстрелов и боекомплект. А ведь танк – это средство поражения и должен характеризоваться также производительностью поражения каждой цели, куда как составляющие входят кучность, меткость, боевая скорострельность, время на поражение. Это прямая характеристика вооружения, но ее не найдешь в табличных данных.
Есть и не менее важные факторы, не учитывающиеся при сравнении, в частности, способность хотя бы на некоторое время лишать противника возможности оказывать активное противодействие. Для БМП эта задача сводится к ведению огня на подавление. Давным-давно Военная академия БТВ для пулеметов нормального калибра дала характеристику подавляющего огня – 47 пуль в минуту на погонный метр фронта. Этому показателю соответствовала лишь одна из отечественных БМП, а много ли западных машин выполнит данный «норматив»?
О модных «трендах»
БМП-3 – наиболее современный тип боевой машины пехоты на вооружении Российской армии. И в связи с этим – несколько слов об обсуждаемых перспективах развития этого типа бронетехники. Сейчас модно ставить на любую БТТ комплексы активной защиты (КАЗ).А ведь КАЗы имеют ограниченную совместимость между собой и могут срабатывать даже от огня собственных мотострелков или танков, но на это, как правило, просто не обращают внимание. Создается впечатление, что танк или БМП, оснащенные такими комплексами, будут действовать в одиночестве, однако на практике такого не случится. На безопасность спешенных или находящихся снаружи на броне мотострелков практически перестали обращать внимание.
Другая устоявшаяся тенденция – ставить вместо оптических приборов наблюдения и прицеливания оптико-электронные с многочисленными жидкокристаллическими дисплеями. Дело, конечно, хорошее, ведь на мониторе наблюдать удобнее, опять же дополнительная информация выводится, да и зрение напрягать не надо. Но так ли высока их устойчивость в современном бою и не «ослепнет» ли машина при первом же близком разрыве осколочно-фугасного боеприпаса?
Сейчас активно муссируются идеи безэкипажного танка или танка-робота. Но робот – это только слово: таким танком должен управлять хорошо удаленный и защищенный экипаж. Но возникает вопрос: как танкисты, например, в укрытии, представят, что творится вокруг их машины – как не налететь на необозначенный на электронной карте пень или не свалиться в возникшую тут же воронку. Очень многое зависит от электронных средств наблюдения и устойчивости канала управления, который врагтутже попытается нарушить. Да и взаимодействие между безэкипажными танками в бою – та еще проблема!
А что делать тогда с БМП? Тоже создать безэкипажную? В этом случае командиры и начальники этих средств вместе с наводчиками и дистанционными водителями за круглыми столами с мониторами, видимо, будут одновременно принимать кофе, а мотострелки – сидеть в «железном ящике» и ждать команды на спешивание? Впрочем, не стоит забегать вперед. Эта тема весьма обширна и заслуживает отдельного разговора.
В статье использованы фото М. Павлова, Д. Пичугина, С. Федосеева и из архива редакции.
источник: Г. Б. Пастернак «Почему наши БМП именно такие?» «Техника и вооружение – вчера, сегодня и завтра» №9/2018, стр.24-29
