Почему американцы валяются в кровати в обуви, или Вервольфа забыли вернуть в стойло
Ни раз вы видели в голливудских фильмах как ГГ, вбегая с улицы в дом и не снимая обувки, плюхается на кровать или диван с чистой постелью. Возмутительность зашкаливает. Особенно если при просмотре фильма присутствуют тётеньки, то можно минут на пять ставить кино на паузу.
Слышал две версии подобного:
Первая. Мол у американцев так чисто на улице, что можно прямо в кирзачах с улицы в кровать залазить. Как-то так себе версия
Вторая. Все американцы передвигаются исключительно на авто и из них запрыгивают сразу на диваны. Тоже ка-то так… Вон, во всю ножками ходють
И тут мне попалась книга Андрея Франца «Путь на Хризокерас» и всё стало на место!
Книга как водится о двух попаданцах в XII век, во времена Ричада «Львиное Сердце» Плантагенета. Ниже собственно толстая цитата, где ГГ, Дрон Сергей Сергеевич, втолковывает королю мысль об его англо-саксах.
— Далеко на северо-востоке моей родины, — тягуче, как и полагается уважающему себя сказителю, начал господин Дрон, — в предгорьях самых высоких в мире гор, чьи вершины уходят далеко за облака, живет весьма многочисленный варварский народ. Они называют себя Бокар Лхоба. Никто не знает, что это означает. Подозреваю, — усмехнулся Капитан, — что, как и у всех варваров, это должно означать просто Люди.
Уверяю вас, мессир, нет на свете народа более веселого, добродушного и гостеприимного, чем эти самые Бокар Лхоба. Гость — это дар богов, и он будет накормлен, напоен, одарен всем, что только найдется у хозяев. Нет на свете людей, которые больше бы заботились о семье и детях, искреннее бы почитали своих стариков. Нет народа, который бы прилежнее чтил своих богов. В покое, веселье и достатке пасут они своих коров и коз, возделывают огороды, делают сыры и варят хмельные напитки. Любой путешественник, пришедший в их земли, скажет вам, мессир, что видит перед собой народ, состоящий из одних лишь добродетелей.
Здесь господин Дрон остановился, сделал паузу, как будто перед тем, как прыгнуть в холодную воду, и, наконец, решился.
— Но есть у них один обычай, мессир, что неукоснительно соблюдается из поколения в поколение, из века в век, а может быть — из тысячелетия в тысячелетие. — Снова пауза, тяжелый вздох, призванный подчеркнут важность того, что будет сказано. — Ни один юноша их племени не может быть признан взрослым и полноправным членом рода, пока он не провел несколько лет в набегах. Иной раз — на соседние роды, но чаще всего — на тех, кто живет внизу. Тучные стада жителей долин, превосходные ткани, великолепные вещи из железа, золота и серебра, что создают их искусные мастера — все это становится добычей вооруженных до зубов юношей Бокар Лхоба. И нет такого преступления, нет такой жестокости и зверства, каких не совершала бы молодежь Бокар Лхоба, выступив в грабительский поход.
— Многие у нас задаются вопросом, как может уживаться в одних и тех же людях столь добродушная приветливость, которую неизменно обнаруживает гость, пришедший в их землю, и та чудовищная, воистину звериная жестокость, коей «одаривают» жителей долин их юноши, отправившиеся в набег? И только наши жрецы знают ответ на этот вопрос.
— Их мальчики в тринадцать-четырнадцать лет уходят из рода. И обучаются владению оружием и воинскому мастерству в тайных мужских братствах. Где опытные наставники обучают подростков всему, что может понадобиться будущему воину. Когда же подросток мужает и становится юношей, их жрецы проводят с ним инициацию, посвящая в воины. По сути, это — многодневные пытки огнем и железом, и не каждый юноша выживает после них. Те же, кто выжил, перестают быть людьми, а становятся леопардами.
— Нет-нет, — воскликнул он, услышав сдавленное рычание Ричарда, — телесно они остаются такими же, как и мы, с двумя руками и двумя ногами. Но сами себя считают людьми-леопардами, оборотнями, в которых живет дух этого свирепого хищника. Все то время, пока они люди-леопарды, им запрещено жить на земле родов Бокар Лхоба. Ведь они теперь изгои — не люди, а звери. Зверям — не место среди людей.
Что ж, став зверьми, они сбиваются в стаи и живут за пределами человеческих земель, каковыми почитаются только земли Бокар Лхоба. Живут грабежом, кровью и добычей.
Но вот проходит время, или, может быть, награбленная добыча достигает нужной меры, или количество отобранных жизней достигает необходимого числа — кто знает? — и люди-леопарды возвращаются в племя. И вновь жрецы проводят над ними тайные ритуалы, очищая от пролитой крови и превращая из зверей — снова в людей. Тех самых, веселых и добродушных людей Бокар Лхоба, что радуются гостям, заботятся о детях, почитают стариков и добросовестно воскуряют ритуальные свечи из бараньего жира перед фигурками родовых богов.
— Зачем ты рассказал мне об этом? — чуть придушенно прохрипел король. — Что мне в этих ваших, как их там, Бокар Лхоба ?!
— Зачем? Да затем, что тысячу лет назад ваши норманнские предки, так же, как германские предки ваших рыцарей, баронов и графов жили точно такой же жизнью!
— Правда, в тевтонских лесах не водилось леопардов. Поэтому юноши, уходившие из племени за добычей и кровью, считали себя волками, вставшими на охотничью тропу. Как, ваше величество? Слышали, наверное, страшные легенды о вервольфах, людях-волках, темных оборотнях?
Ричард кивнул, не произнося ни слова.
— Так это о них. Кто волками, кто дикими псами, сбивались они в стаи, чтобы рвать на части богатые земли за Рейном. Земли Галлии — сначала кельтской, а затем, после завоеваний Цезаря — римской. Ну, а ваши предки, мессир, высадившись триста лет назад на берегах Франции вместе с Рольфом Рогнвальдсоном, почитали себя медведями, воинами-берсерками, страшными на поле битвы и для врагов, и для друзей. Вот только есть одна вещь, которая очень отличает вас, ваше величество, ваших графов, баронов и рыцарей от людей-леопардов Бокар Лхоба.
Хотите знать, какая? Или знаете и так?
— Юноши Бокар Лхоба, мессир, пресытившись грабежом и убийствами, возвращались в род, где жрецы очищали их от крови, превращая из зверей обратно — в людей. Ваши же предки, так же, как и предки ваших вассалов, домой так и не вернулись. Вот уже многие сотни лет они в походе, которому так и не видно конца.
Франки, бургунды, лангобарды, свевы, алеманы, саксы, готы, что создали когда-то королевства на древних кельтских землях. Что это — народы?
Господин Дрон саркастически усмехнулся и отрицательно покачал головой.
— Нет, это банды людей-волков, сплотившихся с другими такими же шайками и ставшие народом-войском, хлынувшим на земли мирных хлебопашцев и ремесленников. Их имена говорят сами за себя. Франки — «вольные», лангобарды — «длиннобородые», свевы — «бродяги», алеманы — «сброд», саксы — «ножи»… Что это, имена народов? Нет, конечно. Так именовали себя воинские братства, вышедшие на тропу войны.
Воинские братства, так и не вернувшиеся с войны обратно домой.
Ваши замки — разве это дом? Нет, мессир, это не более, чем военный лагерь. Сядьте на корабль и вернитесь в фиорды, откуда пришли когда-то ваши прадеды. Посмотрите, как живут те, кто когда-то был вашим народом.
Любой, самый последний крестьянин, входя в дом, разувается. А нужду справлять бегает в дальний угол огорода. Вы же ходите у себя дома в сапогах, как на улице, справляете нужду по углам, вместе с псами, которых ваши предки не пустили бы в дом никогда в жизни! А когда замок уже тонет в нечистотах, вы переезжаете в другой, оставляя предыдущий слугам для уборки. Вы в вечном походе и не знаете дома, ибо его у вас просто нет! А есть только укрепленный лагерь, откуда так удобно совершать набеги на соседей. Вы рождаетесь, живете и умираете на войне! Вся ваша жизнь — война! И нет в ней ничего более…
— Когда в древние времена братья Ромул и Рем решили основать город, они были предводителями точно такой же шайки разбойников, как и те банды грабителей, из которых вышла когда-то вся европейская знать. Легенда гласит, что, выбрав место для города, Ромул провел вокруг него священную борозду, сказав, что никому не будет дано перешагнуть через нее. Рем же в насмешку тотчас перепрыгнул через нее. Рассвирепевший Ромул накинулся на брата и убил его за это.
Почему он это сделал? И в чем смысл священной борозды? О, в те времена она значила очень и очень много! Священная борозда отделяла землю дома и храма, то есть землю людей — от дикого поля, где могут жить и выживать лишь звери. Уходя из дома, переступая через священную борозду, человек сам становился зверем, чтобы выжить среди подстерегающих его там опасностей. Леопардом, как люди Бокар Лхоба. Волком, как древние германцы. Медведем, как ваши предки, мессир. Лишь зверь мог уйти в дикое поле и вернуться домой с добычей.
Но зверь, разбойник, грабитель, насильник не мог переступить священной борозды и войти в земли людей. Для этого он вновь должен был стать человеком. Отречься от крови, очиститься от грязи и жестокости, вновь принять на себя законы людей. И лишь после этого, лишь став человеком, он мог вернуться домой. Вот в чем смысл священной борозды.
И вот почему Ромул убил Рема. Разбойник не может и не смеет переступать священную борозду!
Так устроена жизнь у всех народов, мессир!
Такой она была и у ваших предков, пока они однажды не ушли из дома навсегда. Ушли и не вернулись. Так и оставшись по сию пору зверями в человеческом обличии, рыщущими в диком поле в поисках добычи. Не пора ли превращаться обратно в людей, мессир?
