Перевод АИ. О сатрапах и царях. Часть 18. Последняя

Все части цикла

Приветствую всех, я продолжаю переводить (вернее редактировать браузерный перевод) альтернативу от нашего западного коллеги SlyDessertFox под названием «О сатрапах и царях» где Александр Македонский прожил на несколько лет дольше и войны диадохов пошли немного по другому сценарию.

Содержание:

Глава XXII: Галлилейская кампания

Пока Певкест наводил порядок на востоке, ситуация на западе обострилась когда Александр IV, руководствуясь проницательностью Пердикки и Эвмена, воспользовался отсутствием Певкеста, чтобы начать вторжение в Левант. Причина этого была двоякой; потеря Кипра и большей части побережья Леванта лишила легитимистов доступа к кедровым лесам, жизненно важным для восстановления их потрёпанного флота. Кроме того, география региона представляла собой узкое место, которое легко удерживать. С отъездом Певкеста появилась возможность как заготовить древесину для восстановления флота, так и создать плацдарм, с которого позже можно было бы вторгнуться в Месопотамию.

Обладая относительно ограниченными силами в регионе, Ферамен, тем не менее, быстро отреагировал, двинувшись в Финикию, но занял оборонительную позицию, опасаясь сражаться с двумя из самых талантливых военачальников в решающем сражении, зная, что у него сильная оборонительная позиция. Именно той же причине Эвмен и Пердикка так отчаянно хотели втянуть Ферамена в битву, где решающая победа могла бы позволить им прорваться через регион и избежать затяжных осад, где Ферамен мог использовать сильные укреплённые центры и узкие места. Поскольку Ферамен стратегически расположился лагерем на холмах Галилеи, выманить его на бой было затруднительно и требовало смелой и нестандартной стратегии.

Было решено разделить войско на две части, причем Пердикка будет командовать основным войском, включая контингент из 60 слонов, а Эвмен и Александр отделятся с чуть менее чем половиной своих сил, чтобы пройти через внутренние районы и обойти позиции Ферамена с фланга, с намерением выбить его с удачно расположенной позиции на Галлилейских холмах. В то время как Пердикка продвигался Иудею вдоль побережья, Эвмен отправился на восток, достигнув реки Иордан, обогнул эту реку и отправился на север.

Только когда Эвмен был почти близко, Ферамена предупредили о его подходе. До сих пор у него было впечатление, что всё легитимистское войско было с Пердиккой на побережье, теперь он предположил, что это был отвлекающий манёвр, и не был уверен, насколько большие силы надвигались на него. Опасаясь попасть в ловушку, он попытался отступить на север и переоценить ситуацию.

Однако, разумно используя разведчиков, осматривавших местность, Эвмен узнал об этом шаге и был полон решимости не дать ему ускользнуть. Собрав свою конницу, он оставил пехоту с Александром, чтобы следовать позади, и поскакал вперёд с конницей, совершив марш на Ферамена, который вскоре был застигнут врасплох конницей, ожидавшей его на гребне холма прямо на пути. Вновь не уверенный, что остальное войско Эвмена ждёт на другой стороне холма, он остановил свой поход на север и расположился лагерем на собственной оборонительной позиции, не желая рисковать отступлением.

Эвмен, конечно, не собирался навязывать битву. Если бы Ферамен настаивал на решении проблемы, Эвмен был бы вынужден отступить, и, возможно, враг скоро узнал бы о фактическом размере противостоящих ему сил. Даже после того, как Александр догнал свои передовые силы, ему не хватило бы численности, чтобы сразиться с вражеским войском. И всё же осторожность Ферамена сыграла на руку Эвмену, и он сам, всё ещё не желая рисковать всем в решающей битве, воспользовался темнотой, чтобы скрыть отступление той ночью. Как это часто было, кардиец узнал об этом движении, но ничего не сделал, чтобы противостоять ему. Ферамен отступал к побережью, где он мог лучше оценить ситуацию и использовать свой флот для отступления в случае крайней необходимости или использовать укреплённые города вдоль моря, чтобы помешать противнику, если он того пожелает.

Вместо этого Эвмен следил за ним, ожидая, что войско Пердикки продвигается вдоль побережья, чтобы отрезать ему путь к отступлению. Конечно же, совершенно сбитый с толку Ферамен был встречен другим войском, появившемся на горизонте на равнинах прибрежной Финикии. Подозревая, что это не могло быть той силой, которая оказывала на него давление в Галилее, Ферамен снова полностью остановил свой поход, теперь всё больше обеспокоенный тем, что его поймали в клещи. Эта пауза позволила Эвмену вывести своё войско за ночь и встретиться с силами Пердикки, наконец, представив единый фронт, способный навязать битву.

Вражеские силы были теперь слишком близко к его собственному войску, чтобы Ферамен мог безопасно отступить, либо в порт Акко [1], расположенный всего в нескольких милях, либо дальше на север. Будучи полностью перехитрённым своими врагами, он был вынужден выстроиться для битвы на плоских равнинах за пределами Акко. Это была битва, в которой он не хотел участвовать, поскольку репутации Эвмена и Пердикки намного предшествовали им. События перенесли бы эту боевую усталость, если бы были действительно достаточно благоразумны.

Два войска выстроились в то, что стало стандартным боевым порядком для эллинистических армий. Вдоль линии фронта обоих войск были расставлены их слоны, 60 из которых выставили легитимисты, а 100 привёл с собой Ферамен. Эти звери будут перемежаться лёгкой пехотой, и возможно, что на этом этапе копьеметатели также присутствовали в башнях на их спинах, используя высоту, чтобы направлять снаряды на врагов.

Эвмен и Пердикка сосредоточили основную часть своей тяжелой конницы (около 4500 человек), включая верных Эвмену каппадокийцев, рядом с собой слева, где они планировали решающий удар конницы. Справа был Александр, на традиционном почетном месте для царя, но командующий более слабым флангом. Здесь он руководил отрядом из примерно 3500 человек лёгкой конницы и стрелков, предназначенными для того, чтобы избежать решающего сражения и просто преследовать вражескую конницу и не дать ей самой совершить какой-либо прорыв. Отряд слонов выдвинулся на левый фланг, прикрывая Эвмена и Пердикку, с намерением вынудить Ферамена отвести конницу дальше от пехоты, чтобы атаковать их на этом фланге. В центре находилось ядро из 27 000 пехотинцев, включая контингент из 1000 человек с холмов Иудеи, которых Эвмен набрал во время похода.

Ферамен сосредоточил свою конницу на правом фланге, напротив легитимистского левого. Здесь была превосходная тяжелая конница Мидии и Верхних сатрапий, которые были доступны Певкестидам, численностью около 6000 человек. Ожидая, что его противники сосредоточат конницу справа от себя, как это было обычно, он расширил свою гораздо большую линию слонов вокруг своего левого фланга, которая также была предназначена для того, чтобы делать немного больше, чем сдерживать врага, пока решающее столкновение разворачивалось справа. В центре было 30 000 пехотинцев, примерно столько же фалангистов, сколько легитимистов.

Битва началась с безрезультатного поединка слонов, гигантские звери и сопровождающая их легкая пехота представляли собой устрашающее зрелище для войск, собравшихся на пыльных равнинах. На правом фланге Певкестидов Ферамен развернул свою конницу, чтобы избежать слонов, и силы конницы противника столкнулись далеко на фланге. Это разыгралось, когда две фаланги маневрировали через слонов в середине битвы и начали свое собственное сражение. Имея более многочисленную и качественно превосходящую конницу, Ферамен одержал верх в главном конном сражении, но его маневры оставили брешь в его рядах, которой Эвмен быстро воспользовался.

В то время как Пердикка выполнял титаническую задачу по отражению конницы, Эвмен собрал своих каппадокийцев и прорвался через брешь, обрушившись на фланги вражеской пехоты. Они врезались в правый фланг Певкестида, быстро вызвав хаос, поскольку фланг распался в беспорядке. Видя что происходит, остальная часть фаланги Певкестидов, которая до этого вела равную борьбу, прервала её и начала тактическое отступление в лагерь, отражая атаки конницы стеной копий.

Ферамен, наконец, одержал победу на своем фланге, но, поскольку его пехота потерпела поражение, он не смог использовать это преимущество. Его ослабленное войско, выйдя из битвы, теперь обдумывало свои следующие шаги. Отступление было рискованно, поскольку Эвмен и Пердикка, вероятно, набросились бы, если бы им удалось остановить его попытку освобождения. И всё же рисковать ещё одним сражением с гораздо более слабыми силами пехоты было бы равносильно катастрофе. Вместо этого он остался в лагере, отказавшись от битвы и укрепившись на своей позиции.

Опасаясь быть отрезанным от снабжения и фактически осаждённым, а также иметь дело с горсткой дезертиров, Ферамен предпринял ещё одну дерзкую ночную попытку побега. Если и есть какая-то тема, которая пронизывает всю жизнь Эвмена, так это его необычайный интеллект; его противники едва ли могли куда-либо двинуться и скрыть от него свои передвижения.[2] Снова и снова ему сообщают о передвижениях врага, иногда в последний момент, как это было в данном случае. Ферамен оставил скудный отряд, чтобы разжечь достаточно костров, чтобы казалось, что большое войско всё ещё стоит лагерем, и попытался ускользнуть.

Легитимисты, однако, усиленно защищались от такого маневра, и у Эвмена был круглосуточный конный патруль, обходящий периметр, который немедленно узнал о происходящем. Сообщение было отправлено обратно Эвмену, который вместе с Пердиккой собрал свою конницу и ускакал, оставив Александра собирать остальное войско. Воспользовавшись ночной неразберихой, они напали на марширующих солдат, вызвав полный хаос в их рядах. Вся колонна погрузилась в анархию, и, не подозревая, что на этом этапе они столкнулись только с конницей, в некоторых случаях начали нападать друг на друга в хаосе.

Войско распалось как единое целое на десятки разрозненных очагов, некоторые были уничтожены, а многие другие сдались мародерствующей коннице. Другие отряды вернулись в Акко, а третьи отпраились на север, в Тир. Сам Ферамен сумел повести небольшую группу в укрепленную оборону Акко, потеряв почти всё войско. Даже тогда ему не дали отдохнуть, так как каппадокийцы Эвмена наступали ему на пятки, и у ворот города, которые не были вовремя закрыты, разгорелась жестокая битва. Битва бушевала до утра, и он едва смог защитить стены с помощью оставшихся сил, так как люди Эвмена устали, и штурм был отменён.

Потерпев полную катастрофу, когда не только его собственное войско была уничтожена, но и войско его врага пополнилась его собственными воинами. Осознав, что его положение в Акко было неустойчивым, Ферамен выскользнул из города морем с тем немногим войском, которое оставалось в его распоряжении, сначала в Тир, а затем в Сирию, откуда он помчался обратно в Месопотамию, чтобы попытаться собрать новые силы.

С другой стороны, для легитимистов кампания имела впечатляющий успех. Их силы теперь увеличились на целых 10-15 000 человек, они увеличили войско примерно на треть, и теперь обнаружили, что весь Левант попал в их руки. Сидон, Библ, Триполис и Дамаск открыли ворота их войску, и только Тир, надёжно защищённый морем, удержался. Путь в Сирию теперь был открыт, отряды были отправлены на север, чтобы обезопасить Хаму и Эмесу вдоль реки Оронт, в то время как основное войско расположилось на зимние квартиры за пределами Тира.

Восстановление флота, способного бороться на морях и вернуть контроль над Тиром, уже шло в течение зимы с использованием свежей кедровой древесины из лесов Финикии. Однако у нетерпеливого Александра, желавшего ускорить процесс, были идеи получше. Во время зимнего лагеря он отправил послов к сводному брату Гераклу, который за прошедшие годы провозгласил себя царём пиратов на острове Крит.

Геракл пообещал, что то, что уже было плодотворной торговлей для городов Крита, может быть превращено в ещё более прибыльное предприятие, если критяне объединят свои ресурсы в совместном пиратском предприятии в Восточном Средиземноморье. Поодиночке они могли бы нанести значительный, но управляемый ущерб, но вместе они могли бы стать бедствием морей. Это были первые годы этой высокодоходной схемы, и весь Крит ещё не был включен в это предприятие, когда прибыли послы Александра с предложением, от которого было трудно отказаться.

Александру нужен был флот, и желательно скорее. Он предложил заплатить приличную сумму своему сводному брату, чтобы тот мобилизовал свой собственный флот для оказания ему помощи. По сути, то, что Александр предлагал морякам Крита, было возможностью записаться на флот наёмников, авантюрой, возможно, даже более прибыльной, чем их изощрённая пиратская сеть. Геракл понимал это, но это было не совсем его решение; он полагался на совет представителей от городов и посёлков Крита для принятия военных решений. Они тоже поняли ценность представившейся возможности и согласились снарядить флот из 100 кораблей, чтобы отправиться к побережью Левантии и помочь своему новому казначею.

[1] — Также упоминается в этот период как Аке, и был переименован в Птолемаис в РИ, хотя позже снова известен в римские времена как Акко. Современная Акра.

[2] — Это может показаться нереалистичным — Эвмен всегда был на шаг впереди своих противников и всегда был посвящен в их движения, но это была в основном история Эвмена в РИ. Он, возможно, был лучшим из диадохов, и, в частности, когда сражался с Антигоном, он, казалось, всегда был на шаг впереди него, обладал необычайной разведывательной сетью на протяжении всей кампании, всегда был осведомлен о передвижениях Антигона и перехватывал его марш или срывал его собственный марш. И Антигон сам был не лыком шит, когда дело доходило до кампании — он сделал бы почти то же самое против Лисимаха в кампании при Ипсусе, и то, что он смог вырваться из когтей Антигона и пережить зиму во время этой кампании, свидетельствует о собственном полководческом мастерстве Лисимамха.

Комментарий переводившего

Эта часть альтернативы последняя. Последний пост с альтернативой датирован 29 мая 2017. По моему мнению, альтернатива завершается на самом интересном месте и выглядит не законченной. Тем не менее, как по мне, альтернатива заслуживает внимания.

Источник

https://www.alternatehistory.com/forum/threads/of-satraps-and-kings.375683/page-16