Предоставленные коллегой keks88 книги «История отечественной артиллерии» и «Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне» позволяют ознакомиться поистине с уникальной информацией, даже с учетом того, что многие таблицы второй книги были опубликованы несколько лет назад на сайте www.soldat.ru . Не смотря на то, что я успел просмотреть лишь малую часть содержащихся в книгах материалов, да и те большей части, как говорится, «по диагонали», полученная информация уже позволяет посмотреть на многие, привычные нам вещи под принципиально новым углом.
Огромный интерес, на мой взгляд, сами по себе представляют содержащиеся в «Истории отечественной артиллерии» Том III. Книга 8 сведения о расходе Красной Армии боеприпасов в локальных конфликтах конца 1930-х годов.
Расход боеприпасов за период боев в районе озера Хасан в 1938 г. представлено в таблице 1.
В пересчете на количество артиллерийских средств, сосредоточенных войсками 39-го стрелкового корпуса к 5 августа 1938 г., указанное количество выстрелов дает следующий средний расход боеприпасов на одно орудие:
— 76-мм пушки – 202 выстрела на ствол,
— 107-мм пушки – 134,5 выстрела на ствол,
— 122-мм гаубицы – 240 выстрелов на ствол,
— 152-мм орудия – 246 выстрелов на ствол.
Учитывая, что данный расход был получен в течении достаточно краткосрочного конфликта весьма ограниченной интенсивности, не лишним будет напомнить объемы запасов боеприпасов, которыми располагала Красная Армия по состоянию на 1 января 1929 года:
— 76-мм полевые пушки – 2543 выстрела на ствол,
— 76-мм горные пушки – 2000 выстрелов на ствол,
— 107-мм корпусные пушки – 1211 выстрелов на ствол,
— 122-мм гаубицы – 908 выстрелов на ствол,
— 152-мм гаубицы – 950 выстрелов на ствол.
Расход боеприпасов войсками 1-й Армейской группы за период боев в районе реки Халхин-Гол с 28 мая по 15 сентября 1939 г. представлен в таблице 2.
Невольно обращает на себя большой расход 12,7-мм патронов к крупнокалиберным пулеметам в сентябре – при общем затухании интенсивности боев за половину месяца израсходовано почти столько же, сколько за целый месяц наиболее интенсивных боев в июле или августе 1939 года.
Также нельзя не сказать и про колоссальный расход ручных гранат во время августовских боев, что, по мнению автора, прямо свидетельствует об эффективности мероприятий, проводимых на Халхин-Голе Г.К. Жуковым. Например, А.Исаев в книге «Георгий Жуков» цитирует такой приказ комкора, составленный по итогам первого ознакомления с положением дел в далекой Монголии:
«Обращаю особое внимание командиров и комиссаров соединений корпуса на подготовку командного, политического и рядового состава к ведению ближнего боя. В этих целях приказываю наиболее целесообразно использовать затишье на фронте и особенно нахождение соединений (частей) в резерве с тем, чтобы избежать допускавшихся в прошлых боях ошибок и использовать накопленный опыт для выполнения боевых задач с меньшими потерями в людском составе и матчасти.
- Научить командный, политический состав и бойцов хорошему владению гранатой, штыком, умению скрытно переползать и при малейшей остановке зарываться в землю.
- В случае, когда противник противопоставляет нашему наступлению организованную оборону, атаку его точек следует начинать после тщательной разведки расположения противника, после подавления его огневых точек огнем артиллерии и минометов. Атаку производить под прикрытием артиллерийского огня.
- В частях учесть наличный состав снайперов и снайперских орудий.
- Вводить в бой танковые и бронетанковые части против закрепившегося и подготовившего оборону противника без серьезной артподготовки воспрещаю. С вводом в бой эти части должны быть надежно прикрыты огнем артиллерии во избежание излишних потерь. Необходимо добиваться умелого использования танковых и бронечастей в обороне».
Но сам А.В. Исаев о применении тактики штурмовых групп у Халхин-Гола пишет следующее: «Здесь мы видим, что первоначально Жуков делал упор прежде всего на артиллерию. Он уделяет основное внимание подавлению мешающих продвижению пехоты огневых точек противника огнем артиллерии. Впоследствии опыт приведет его к дополнению действий артиллерии штурмовыми действиями пехоты. На Халхин-Голе этот элемент еще отсутствовал».
Однако в приказе Наркома обороны о боях на Халхин-Голе приводятся такие моменты: «На северном берегу р. ХАЙЛАСТЫН ГОЛ был обнаружен центр сопротивления противника в диаметре 1 ½ км, который укреплялся в течение длительного времени. В нем были созданы блиндажи, часть из них с бетонированными крышами (привезены готовые бетонные брусья), ходы сообщения, лисьи норы и даже убежища для машин и щели для лошадей. Произведенные нашими войсками две атаки, каждый раз после арт.подготовки в течение 21 и 22 августа результатов не дали и овладеть этим узлом нам не удалось. 23 августа атакующая северная группа была усилена за счет 9 мото-броне-бригады, одним 152 мм и одним 76 мм арт.дивизионами. Во время артподготовки пехота ползком накапливалась для штурма. Выбивать противника из щелей и блиндажей приходилось штыком и гранатой. В плен японцы не сдавались. В результате штурма нашими частями было извлечено из окопов более 600 трупов японцев».
Таким образом, увеличение в 25 раз (!!!) расхода ручных гранат в августе по сравнению с июнем говорит, по мнению автора, что Жуков таки добился применения тактики штурмовых групп еще до войны с Германией.
Однако, вернемся к теме текущей статьи. К сожалению, полных данных о расходе Красной Армией боеприпасов в боях с Финляндией в 1939 – 1940 годах автору найти не удалось. Но в предоставленных коллегой keks88 книгах содержатся детальные сведения о расходе боеприпасов войсками 7-й и 13-й Армий Северо-Западного фронта за весь период советско-финляндской войны. В таблице 3 они представлены в обобщенном виде, но если кто-то интересуется «Зимней» войной, то я готов поделиться имеющейся информацией о распределении расхода боеприпасов по этапам боевых действий.
Подробный анализ особенностей расхода боеприпасов во время советско-финляндской войны 1939 – 1940 годов выходит за рамки данной статьи, однако, автору хотелось бы особо отметить то, с каким опозданием внедрялись минометы в Красную Армию.
Так, можно смело сказать, что 50-мм и 120-мм минометы к началу боевых действий отсутствовали как класс действующих огневых средств. Первые 30 (тридцать, Карл!) 50-мм мин были использованы в полосе 7-й Армии лишь в 20-х числах декабря 1939 года. За январь в той же 7-й Армии было израсходовано уж 1956 50-мм мин, что, впрочем, при пересчете на штатное число ротных минометов в стрелковых дивизиях 7-й Армии дает просто смехотворную величину для месячного расхода боеприпасов. В 13-й Армии 50-мм минометы впервые отметились только в январе 1940 года, отстреляв за целый месяц аж 154 мины.
Конечно, общий расход величиной 10,5 тыс. 50-мм мин за всю войну можно было бы списать на слабый интерес армии к ротным минометам, обусловленный их низкой эффективностью. Но и одно из ключевых «вундер-ваффе» Красной Армии времен Великой Отечественной войны – полковой 120-мм миномет – во время «Зимней» войны осталось почти незамеченным: в 1939 году они не использовались вовсе, а за весь январь 1940 года на Карельском перешейке было выстреляно менее полутысячи 120-мм мин. Причем опять же 13-я Армия была отстающей в деле освоения минометного вооружения – в январе 120-мм минометы в ней не были отмечены огневой работой вовсе, а первые четыре с половиной сотни 120-мм мин в ней были выпущены лишь во второй декаде февраля 1940 года. В целом, расход двух армий за 3,5 месяца боев в виде чуть более 12 тысяч 120-мм мин, скажем прямо, не впечатляет. Особенно с учетом того, что часть мин была агитационными.
Впрочем, проблемы с минометным вооружением у войск 13-й Армии видны и на примере использования более распространенных в РККА к тому времени 82-мм минометов: за весь декабрь 1939 г. в 13-й Армии было израсходовано всего 490 82-мм мин – в 37 раз (!!!) меньше, чем в 7-й Армии.
И хотя представленные в таблице 3 данные не учитывают расхода боеприпасов войсками Красной Армии, действовавшими в 1939 – 1940 годах севернее Ладоги, в связи с тем, что основные бои советско-финляндской войны велись именно на Карельском перешейке, можно считать, что таблица 3 в целом дает достаточно полное представление о масштабах расхода боеприпасов во время «Зимней» войны.
В этой связи полученный результат можно попытаться сравнить с величиной общего наличия боеприпасов в Красной Армии на тот момент времени. К сожалению, точных данных о величине запасов на 1 января 1940 г. у меня нет, но примерное значение можно получить из известных благодаря сайту www.soldat.ru таблиц, содержащих сведения о:
— наличии боеприпасов по состоянию на 1 июня 1941 года;
— выпуске боеприпасов в первом полугодии 1941 года;
— выпуске боеприпасов в 1940 году.
Отняв от фактического наличия к 1.06.1941 объем выпуска с 1.01.1940 по 30.06.1941 и добавив расход во время боевых действий с Финляндией, мы получим примерный объем общих запасов, которыми располагала Красная Армия на момент ведения войны с Финляндией.
Понятно, что подобный расчет будет иметь ряд ошибок (например, учитываются боеприпасы, выпущенные в июне 1941 года, хотя мы отталкиваемся от величины запасов на 1 июня, или, например, не учитывается расход на боевую подготовку войск в период между советско-финляндской и Великой Отечественной войнами). Однако, полученный результат вполне позволит понять в первом приближении «во сколько нам обошлась» война с Финляндией.
С учетом ведения боевых действий севернее Ладоги, можно сказать, что за 3,5 месяца боев с Финляндией было израсходовано около 5% 45-мм выстрелов и около 10% 76-мм выстрелов от общего числа запасов, накопленных за все предвоенные годы. Но куда больший расход имели боеприпасы средних и крупных калибров. 122-мм гаубичных выстрелов было израсходовано до ¼ всех накопленных запасов, а 122-мм пушечных выстрелов – до ¾ всех запасов! 152-мм выстрелов к дивизионным и корпусным орудиям – около 1/3 всех запасов. 203-мм гаубичных выстрелов – более 40%. А величину расхода выстрелов к 280-мм мортирам характеризует тот факт, что за время войны с Финляндией было израсходовано 5,2 тыс. выстрелов, а по состоянию на 1 июня 1941 г. в РККА всего имелось 7 тыс. выстрелов. Но наиболее показателен, по мнению автора, сравнение расхода 280-мм выстрелов 3,5 месяца войны с Финляндией с расходом данных боеприпасов в годы Великой Отечественной войны: за весь 1944 год было израсходовано 3,3 тыс. 280-мм выстрелов, за 1945 год – 7,36 тыс., а за предшествующие годы, по данным А.Исаева, данные боеприпасы не расходовались вовсе.
Выяснение того, насколько сильно советско-финляндская война истощила закрома Родины, конечно, интересно и само по себе. Но не лишним этот вопрос является и на фоне утверждений о том, что надо было начать войну против Германии уже в сентябре 1939 года.
Предложенным выше способом получим оценку величины запасов боеприпасов, имевшихся в распоряжении Красной Армии к 1 сентября 1939 года (учитывая постоянно увеличивающийся рост выпуска боеприпасов в СССР перед войной, выпуск за последние 4 месяца 1939 года я принял равным половине общего выпуска за 1939 год). Повторюсь, что предложенная методика несовершенна и дает лишь приблизительный результат.
Через какой промежуток времени иссякли бы закрома Родины и в войсках начался бы «снарядный голод», если бы Красной Армии в 1939 году пришлось воевать с куда более серьезным, нежели Финляндия, противником и на куда более протяженном фронте?
Кроме того, по мнению автора, не лишено интереса и сравнение расхода боеприпасов Красной Армией в боях с Финляндией с расходом боеприпасов Вермахтом в боях против Польши и Франции.
Как видно, по конфликты у озера Хасан и реки Халхин-Гол, в которых принимали участие войска Красной Армии в 1938 и 1939 годах соответственно, по масштабам задействованных средств не шли ни в какое сравнение с вторжением германской армии в Польшу в сентябре 1939 года. Что лишний раз подчеркивает разницу боевого опыта войск, столкнувшихся в июне 1941 года. Война же с Финляндией, хотя и приблизилась по объему использованных боеприпасов, к Польской или Западноевропейской кампаниям Вермахта, всё же имела ряд отличительных особенностей. Во-первых, соизмеримый с Вермахтом объем боеприпасов был израсходован за существенно более длительный срок. Что, в свою очередь, компенсирует средний расход боеприпасов на одно соединение, принимавшее участие в боях: меньшее число советских дивизий и артполков вело огонь гораздо дольше, чем существенно большее число немецких дивизий. Во-вторых, при соизмеримом объеме израсходованных боеприпасов Красная Армия проводила действия на гораздо более узком фронте (напомню, что в таблице 6 приведен расход боеприпасов только 7-й и 13-й Армий, действовавших на Карельском перешейке) и добилась гораздо более скромной глубины продвижения войск. Разумеется, на то были свои, в том числе политические, причины, и, выйдя на оперативный простор после прорыва УР, Красная Армия чисто теоретически могла идти дальше на Хельсинки, но в конечном итоге за 3,5 месяца боев советские войска достигли лишь района Выборга. В качестве показателей эффективности использования результатов артиллерийского огня можно рассмотреть число израсходованных немецкими и советскими войсками боеприпасов артиллерии большой и особой мощности. Если немцам, грубо говоря, для взлома «линии Мажино» и выхода к Ламаншу потребовалось чуть менее 16 тысяч 210-мм снарядов, то советские войска, истратив в 3 раза больше 203-мм гаубичных снарядов (да и еще свыше 5 тысяч 280-мм выстрелов – треть от немецкого числа 210-мм снарядов), смогли прорвать все-таки более слабую «линию Маннергейма» и остановиться за Выборгом.
Впрочем, раз уж зашла речь о вооруженных силах Германии и расходе ими боеприпасов в боях против Польши в сентябре 1939 г. и против Англии и Франции в мае – июне 1940 г., то можно затронуть и такую тему как возможность Германии к ведению затяжной войны. Традиционно большинство немецких генералов в послевоенных мемуарах утверждает, что из-за авантюризма Гитлера осенью 1939 года Германия оказалась на грани катастрофы, и, если бы противники Германии не проявили бы чрезмерную пассивность, то третий Рейх ожидало бы военное поражение, обусловленное банальной нехваткой боеприпасов.
В этом отношении интересно на основе данных, представленных в справочнике Мюллер-Гиллебрандта «Сухопутная армия Германии 1939 – 1945 гг.», о имеющихся запасах, уровне расхода в начальный период войны и текущего производства оценить, как долго могла вести боевые действия Германия, если бы ее противники не играли с ней в «странную войну».
Как видно из таблицы 7, по значительной номенклатуре боеприпасов (выстрелы к 75-мм и 150-мм пехотным орудиям, 105-мм корпусным пушкам, 210-мм мортирам) текущее производство превосходило расход, а, значит, накопленные перед войной запасы формально могли расходоваться бесконечно долго. В отношении же других типов боеприпасов (выстрелы к 105-мм и 150-мм гаубицам, а также к 81-мм минометам) соотношение имевшихся запасов, текущего производства и продемонстрированные в ходе сентябрьских боев позволяли продолжать боевые действия аналогичной интенсивности еще около двух лет.
Конечно, понятно, что Польша была не самым сильным противником на Европейском ТВД, и потому оценивать способность ведения Германией длительной войны по показателям Польской кампании 1939 года не совсем корректно, а изначально ориентироваться на то, что Англия и Франция будут вести «сидячую» войну – неправильно. Поэтому имеет смысл оценить немецкие запасы и достигнутый темп производства через расход боеприпасов, продемонстрированный в боях за время Западноевропейской кампании Вермахта 1940 года (таблица 8).
Как видно и в этом случае, никаких оснований для паники у германского руководства не было. Несколько изменившаяся в сравнении с сентябрем 1939 года интенсивность расхода боеприпасов в боях с «правильным» противником – армиями ведущих стран мира – свидетельствовала о том, что достигнутые к концу 1939 – началу 1940 годов темпы производства военной продукции промышленностью Германии вполне позволяли стране вступать в «войну на истощение». Так, выстрелов к 81-мм минометам, 75-мм и 150-мм пехотным орудиям и 210-мм мортирам уже производилось больше, чем расходовалось. Запасов выстрелов к 105-мм гаубицам при достигнутых темпах производства хватило бы более, чем на 2,5 года войны. И только выстрелов к 150-мм тяжелым гаубицам и 105-мм корпусным пушкам хватило бы на 9 месяцев войны. Причем все эти 9 месяцев интенсивность боев должна была быть аналогичной таковой в период наступательных боев Вермахта на Западном фронте. Естественно, что непрерывно столь интенсивные бои не могли продолжаться такой срок, а за время оперативных пауз текущее производство позволяло бы существенно «продлить агонию» Вермахта. И, конечно, «странная война», проводимая Англией и Францией с осени 1939 г. по весну 1940 г. как нельзя лучше выручила немцев в этом вопросе. С учетом накопленных за время «странной войны» запасов, Вермахт, отсчитывая с 1 мая 1940 г., мог продолжить вести непрерывные бои с интенсивностью Западноевропейской кампании уже гораздо более длительный срок: выстрелов к 105-мм гаубицам теперь хватало уже на 3,5 года, выстрелов к 150-мм гаубицам – на 13 месяцев, выстрелов к 105-мм пушкам – на 18 месяцев. Подчеркну, что речь идет о длительности непрерывных боев высокой интенсивности.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что накопленные в Германии перед войной запасы артиллерийских выстрелов вполне позволяли приступить к боевым действиям высокой интенсивности с самого начала Второй мировой войны и быть готовой к ведению затяжной войны с самыми серьезными противниками. Заявления немецких генералов о неготовности Германии к войне из-за недостаточного запаса боеприпасов, получившие распространение в послевоенный период, следует признать несостоятельными.
Положение же с накоплением боеприпасов в Советском Союзе, особенно в 1939 году, следует признать, наоборот, неудовлетворительным. И только скачок показателей выпуска боеприпасов в годы 3-й пятилетки позволил избежать катастрофы в годы войны, что лишний раз свидетельствует о том, как важно было для СССР выиграть время для мирного строительства экономики и избежать войны в 1939 году. Для сравнения можно привести тот факт, что по состоянию на 1 июня 1941 года Красная Армия располагала 9,35 млн. выстрелов к 76-мм дивизионным пушкам и 6,66 млн. выстрелов к 122-мм гаубицам, а Вермахт имел выше 16 млн. выстрелов к 105-мм гаубицам еще по состоянию на 1 сентября 1939 года.
Приложение.
В качестве примера того, в каком сложном положении находилось производство боеприпасов в нашей стране в конце 1930-х годов, можно привести следующий документ (http://istmat.info/node/57430):
Докладная записка начальника Артиллерийского управления РККА Г. И. Кулика секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову о проведении мобилизации наиболее важных предприятий артиллерийского производства
25 августа 1938 г.
Совершенно секретно.
Особой важности.
Рассмотрение в Военно-промышленной комиссии КО при СНК СССР мобплана и мобилизационных мощностей промышленности выявило наличие ряда узких мест по производству отдельных предметов вооружения и резких диспропорций в мощностях по производству элементов артвыстрелов.
Решающим фактором, определяющим судьбу развития операций в военное время, особенно в первый его период, будет служить обеспечение потребности армии в винтовках, орудиях (особенно гаубицах, тяжелых и зенитных), патронах и артвыстрелах. Состояние развития мощностей по элементам артвыстрелов в данное время таково, что в случае войны теперь же промышленность в состоянии будет удовлетворить за первый год войны не больше 30% действительной потребности армий в комплектных артвыстрелах. Результатом этого было бы повторение истории начала империалистической войны и возникновение снарядного голода с первых же шагов столкновения.
Создание новых мощностей требует обычно длительного срока на осуществление. На строительство новых заводов необходимо, как правило, 1‑2 года, а если к этому прибавить период освоения производства на новом заводе и укомплектования его кадрами, то приходится считать, что практически постановка вопроса о новых заводах не может служить решением задачи реального развития мощностей в ближайший год, т. е. в год наиболее вероятного столкновения с противником. Мы можем реально рассчитывать на те новостройки, которые уже выполнены хотя бы на 30‑50%, их мы должны всемерно форсировать.
Главным же мероприятием, которое мы должны сейчас же осуществить, чтобы предотвратить катастрофу при мобилизационном развертывании производства, и считаю немедленный перевод наиболее ответственных и напряженных участков артиллерийского производства на мобилизационное состояние. Поскольку каждая область производства связана со многими другими (по сырью, полуфабрикатам и т. п.) и нельзя, очевидно, ставить вопрос о мобилизации всех этих смежных областей, данную мобилизацию следует принять как частичную, сосредоточивая усилия на самых решающих предметах и элементах артвооружения. Это требует, чтобы мобилизация по выбранным предприятиям была обусловлена специальным законом, создающим условия, необходимые в отношении снабжения, кадров и распорядка рабочего времени.
Условия эти следующие:
1) переход на три смены с полным использованием мощности оборудования и аппаратуры;
2) закрепление всего рабочего, служащего и инженерно-технического состава мобилизуемых заводов за этими заводами до особого распоряжения правительства, без права ухода или перевода на другие предприятия;
3) мобилизация рабочих до полной потребности на три смены;
4) введение на заводах внутреннего распорядка воинской дисциплины и ответственности;
5) закрепление за заводами призывных возрастов и организация вневойсковой подготовки при заводах без отрыва от производства;
6) прекращение отпусков с выдачей компенсации в размере месячного оклада;
7) выделение мобилизуемых заводов в особые условия первоочередного снабжения;
8) распространение этих же правил в отношении личного состава военных отделов НКОП, НКМаш и главков, которым подчинены мобилизуемые заводы.
