Николай Колядко. Приключения торпед-пацифисток

С самого начала боевых действий на Тихом океане США раз­вер­ну­ли там неогра­ни­ченную подводную войну. Но вскоре выяснилось, что «что-то пош­лó не так»: за первый месяц этой войны 27 подлодок Азиатского флота США, что ба­зи­ро­ва­л­ся на Филиппинах, провели 45 атак, в ходе которых выпустили 96 тор­пед… и повредили аж три японских транспорта.

Содержание:

Часть промахов, несомненно, бы­ла вызвана ошиб­ка­ми самих подводников, но вот торпеды, взрывавшиеся вскоре после выхода из ап­па­рата, или, наоборот, не срабатывавшие при ударе в корпус цели, плюс про­хо­див­шие под ней, так как шли гораздо глубже выставленного – ни на какие ошибки списать уже было не­возможно. И в большинстве случаев наблюдался именно по­доб­ный нездоровый пацифизм со стороны торпед.

Командиры подлодок с первых дней докладывали об этом начальству. Началь­с­тво ожидаемо посылало их куда подальше и требовало результатов, а не отма­зок. Многочисленные вопли с мест о проблемах с торпедами всё-таки достига­ли Управления по вооружению ВМС США, но тамошние специалисты, отвечав­шие за их разработку и испытания, также ожидаемо ушли в глухую оборону сво­его детища и во всём винили криворуких подводников.

Внешний вид и разрез торпеды Mark 14, основного оружия американских подлодок Второй мировой войны

Но время шло, в боевую работу давно включились лодки ещё и Тихоокеанского флота США, а статистика продолжала удручать. Неизвестно, сколько бы это про­должалось, если бы в конце мая 1942 г. не произошло рядовое, казалось бы, со­бы­тие. Командующим подводными силами юго-западного сектора Тихого океа­на, базировавшимися теперь в Австралии, был на­зна­чен будущий «Дёниц Тихо­го океана» контр-адмирал Чарльз «Топи всех» Локвуд.

Проблема первая: глубина хода

В отличие от своего предшественника, Локвуд серьёзно отнёсся к информации о проблемах с торпедами Mark 14. Так что ко­мандирам подлодок удалось убе­дить его, что раз Управление вооружений не хочет чесаться, то надо брать дело в свои руки. Они уболтали контр-адмирала провести собственные испытания вызывавшей больше всего подозрений глубины хода торпед.

Для этого потребовалось немного денег плюс военно-морская смекалка: у мест­ных рыбаков купили полтораста метров обычной рыболовной сети, которую и использовали в качестве «мишени». 20 июня 1942 г. по ней были выпущены три торпеды с холостыми БЧ, и результаты оказались даже хуже предположений под­водников: при выставленной глубине в три метра первая торпеда пробила сеть в 7,6 м от поверхности; вторая, выпущенная с меньшей дистанции, – в 5,5 м; ну а третья, вы­став­лен­ная на ноль, продела дырку на глубине 3,4 м.

Порт Фримантл в Австралии, главная база подводных сил юго-западного сектора Тихого океана.

То есть, мало того, что торпеды не держали нужную глубину, ошибка ещё и не бы­ла постоянной, так что её нельзя было ком­пенсировать путём уменьшения выставленной глубины на какую-то фиксированную величину. А спустя всего сутки в да­лё­ком Пёрл-Харборе само-собой состоялось ещё одно подобное «ис­пытание», на этот раз в виде ЧП. Во время тренировочных стрельб на учебной торпеде по ошибке выставили нулевую глубину, но вмятина в борту эсминца-цели обнаружилась вовсе не в районе ватерлинии, а тремя метрами ниже.

Информация обо всём этом была отправлена в Управление вооружений. Спустя всего неделю разработчики торпед вы­да­ли достойный ответ. Он сводился к то­му, что испытания проводились людьми, не имевшими специальной под­го­тов­ки, и без соблюдения должных методик, а посему «не представляют никакого практического интереса». На предложение Локвуда про­вес­ти свои испытания уже «по науке» торпедные гуру ответили гордым молчанием.

Но Локвуд не успокоился и организовал ещё одни стрельбы по сети. На этот раз с привлечением прикреплённых к его сое­ди­нению специалистов с пред­при­я­тия-изготовителя – Торпедной станции в Ньюпорте. Результаты были теми же, а Управление вооружений ответило на них очередной отпиской. Это могло про­дол­жаться ещё очень долго, если бы в бой не вступила «тя­жё­лая артиллерия» в виде самогó главкома ВМС США адмирала Эрнеста Кинга.

Замотивированная начальственным пенделем Торпедная станция всё же про­вела собственные испытания, по результатам которых Управление вооружений 1 августа 1942 г. – на восьмом месяце войны – признало, наконец, наличие про­блемы. Более того, создателям торпед не составило особого труда выяснить и её причину.

Разрез хвостовой части торпеды Mark 14, где расположен в том числе и механизм контроля глубины хода.

За удержание торпеды на необходимой глубине отвечают её горизонтальные ру­ли, связанные с датчиком давления. Если давление воды превышает выс­тав­ленное значение – рули поворачиваются на подъём, если наоборот – на погру­жение. Но на датчик действует не только гидростатическое давление, прямо пропорциональное глубине. Торпеда движется, и тут начинает работать ещё один фактор — гидродинамическое давление у поверхности корпуса. Учитывать его гораздо сложнее, поскольку оно связано со скоростью обтекания, а она в разных местах различна.

В случае торпеды Mark 14 заборное отверстие датчика давления располагалось в её конической хвостовой части — как раз там, где гидродинамическое дав­ле­ние было меньше гидростатического. В результате, по мере разгона торпеды дат­чи­ку на­чи­на­ло «казаться», что он находится ближе к поверхности, чем было на самом деле, и рули глубины уводили торпеду ниже.

На торпедах предыдущего поколения с максимальной скоростью 35 узлов (65 км/ч) этим эффектом ещё можно было пре­не­бречь. Не вспомнили об этом и при создании более скоростных торпед следующего поколения, оставив на них на­дёж­ную и проверенную систему контроля глубины. Зачем улучшать то, что и так прекрасно работает? Однако гидродинамическое дав­ле­ние пропор­цио­наль­но скорости обтекания в квадрате, поэтому с увеличением скорости новых тор­пед сразу на 11 узлов (20,4 км/ч) соответственно скакнули и ошибки в опреде­ле­нии глубины.

Получившие чувствительный удар по репутации специалисты Торпедной стан­ции в Ньюпорте развернули бурную дея­тель­ность – только испытательных пус­ков они провели более 250. Так что к концу осени 1942 г. на флот начали посту­пать рем­ком­плекты для имевшихся торпед, а новые выпускались уже с необхо­димыми изменениями. Словом, не прошло и года с на­ча­ла войны, как первая из «врождённых болячек» торпед Mark 14 была вылечена. Но процесс, вошедший в историю ВМС США как «Великий торпедный скандал», ещё только начинался.

Проблема вторая: магнитный взрыватель

Начало второго акта данной трагикомедии было опять связано с контр-адмира­лом Чарльзом Локвудом. В начале 1943 г. он был назначен командующим под­вод­ными силами теперь уже Тихоокеанского флота США и прибыл в Пёрл-Хар­бор, где смог оз­накомиться со статистикой за первый год войны на всём Тихо­океанском ТВД. И она всё ещё не радовала: за этот период аме­ри­канские под­лод­ки выпустили 1142 торпеды, а потопили всего 211 целей. Но в реаль­но­с­ти всё было ещё плачевней – согласно послевоенным японским данным эта цифра была завышена вдвое.

База подводных сил Тихоокеанского флота США в Пёрл-Харборе, 1941 г.

Ещё одной проблемой стал дефицит подлодочных торпед. Единственный про­из­водитель – та самая Торпедная станция в Ньюпорте – с трудом справлялась с покрытием боевого расхода. Это привело к тому, что лодки приходилось от­пра­в­лять в походы с неполным боекомплектом. К марту 1943 г. ситуация обостри­лась настолько, что три подлодки направили на не особо актуальные минные постановки – для них просто не нашлось торпед.

На этом фоне особенно актуальными стали самопроизвольные взрывы дефи­ци­т­ных торпед вскоре после выхода из тор­пед­ных аппаратов. Подобные случаи от­мечались с первых дней войны, но после исправления проблем с глубиной хода, когда торпеды начали двигаться на три с лишним метра ближе к поверх­нос­ти, их количество резко возросло – теперь, согласно до­кла­дам, само­про­из­воль­но взрывалась чуть не каждая десятая торпеда. А на самом деле даже боль­ше, так как подводники часто принимали такой подрыв за попадание в цель.

И ни для кого не было секретом, что виной этому были магнитные взрыватели. Они стали ответом на увеличившуюся со вре­мён Первой Мировой противо­тор­педную защиту подводной части бортов кораблей – торпеда с магнитным взры­вателем бы­ла рассчитана на бесконтактный подрыв под незащищённым дни­щем цели. Однако с этой задачей взрыватели торпед Mark 14 тоже справлялись плохо – выпущенные с расчётом на магнитный подрыв, то есть под киль цели, они слишком часто про­хо­дили под кораблями и судами противника безо всяких последствий.

В апреле 1943 г. контр-адмирал Локвуд прибыл в Вашингтон, где принял учас­тие в большом совещании по повышению эф­фективности подводных сил, на котором он не стеснялся в выражениях:

Если Управление вооружений неспособно обеспечить нас торпедами, ко­то­рые попадают и взрываются, то, Бога ради, давайте дадим поручение Управлению кораблестроения разработать для подлодок какие-нибудь крюки, чтобы мы могли хотя бы срывать листы обшивки с бортов целей!

Старые друзья: контр-адмиралы Чарльз А. Локвуд (слева) и Уильям Г. Блэнди (справа), фото 1945 г.

В тот же день Локвуд навестил своего старого друга, начальника Управления во­о­ружений контр-адмирала Уильяма «Спай­ка» Блэнди. Разговор ожидаемо на­ча­лся на повышенных тонах. В ответ на обвинения в дискредитации как самого Блэ­н­ди, так и его Управления, Локвуд ответствовал в той же тональности:

Слушай, Спайк, если что-нибудь из того, что я сказал, заставит твою ко­н­то­ру оторвать свою задницу и хоть что-что сделать, то я не зря трачу время на эту поездку!

После того как пар был выпущен, разговор перешёл в более конструктивное ру­с­ло, и адмиралы договорились, что Локвуд от­правит в Управления вооружений опытных офицеров-практиков, с тем чтобы они ускорили решение проблем со зло­счаст­ными магнитными взрывателями. И вскоре после того, как эти офице­ры прибыли в Ньюпорт и приступили к работе, начали всплывать крайне неп­ри­ятные детали.

Во-первых, выяснилось, что комбинированный торпедный взрыватель Mark 6, на котором впервые в США кроме кон­такт­но­го был установлен ещё и маг­нит­ный детектор, был принят на вооружение по результатам одного-единствен­ного успешного срабатывания в ходе одной-единственной серии испытаний в реалистичных условиях в далёком 1926 г. И без учёта того, что все остальные пуски в этой серии закончились проходом под целью без срабатывания. И с тех пор никаких натурных испытаний не проводилось вообще!

Фотографии серии испытаний магнитных взрывателей 26 мая 1926 г. Слева – один из многочисленных проходов торпеды под килем цели без срабатывания взрывателя. Справа – единственное успешное срабатывание, на основании которого взрыватель Mark 6 Mod. 1 был принят на вооружение.

Во-вторых, разработчики проигнорировали информацию о таких же проблемах у ближайших союзников-британцев. А те выяснили, что сбои на их взрывателях были частично вызваны тем, что магнитный детектор запитывался от электро­ге­­не­ра­то­ра, приводимого в действие вынесенной наружу крыльчаткой. То есть стабильность напряжения зависела от стабильности ско­ро­с­ти торпеды, а она силь­но менялась при манёврах торпеды или движении близко к поверхности. Тогдашняя электроника работала ещё на лампах, которые очень не любили ска­ч­­ков напряжения, плюс зачастую просто не успевали прогреваться до ра­бо­чей температуры, особенно при пусках с малой дистанции.

Но главная проблема, как выяснилось, лежала даже не в области электроники, а в области геофизики и географии. Аме­ри­кан­ские разработчики, вслед за свои­ми германскими и британскими коллегами, не учли влияния магнитного поля Земли. Точнее, они не учли, что его напряжённость серьёзно варьируется в за­ви­симости от района планеты. И то, что прекрасно ра­бо­та­ло в северных широ­тах, не обязательно будет работать вблизи экватора. Или наоборот.

Результаты последующего мозгового штурма разработчиков, подстёгнутых при­сутствием присланных «варягов», проще всего описать поговоркой «гора родила мышь». Хотя, скорее, напрашивалось слово «истерика». Если отбросить дежурные сла­во­словия своему детищу, то поток рекомендаций Управления во­оружений свёлся к следующему:

• Не применять магнитные взрыватели при установке глубины менее 3,7 м
• Увеличить дистанцию взведения взрывателя с 450 м до 700 м
• Не применять магнитные взрыватели южней 30° северной широты

Карта напряжённости магнитного поля Земли (в эрстедах) на 1955 г.

Первое требование было невыполнимо ввиду того, что, даже вовремя опре­де­лив малую осадку цели, невозможно было от­клю­чить магнитный детектор взры­вателя на торпеде, уже находящейся в торпедном аппарате. Второе тре­бо­вание серьёзно сни­жало шансы попадания – в случае скоростной и маневри­ру­ющей цели никакие, даже самые продвинутые, системы уп­рав­ле­ния торпедным огнём не компенсируют преимущества пуска «в упор». А третья реко­мен­да­ция попросту выводила из зо­ны применения бóльшую часть Тихоокеанского ТВД.

Однако последней каплей, переполнившей чашу терпения контр-адмирала Ло­к­вуда, стали даже не изложенные выше аб­сур­дные рекомендации, а со­сто­яв­ша­яся 10 июня 1943 г. атака подлодки SS-237 «Триггер». Целью был японский авиа­носец, по которому было выпущено шесть торпед, из которых по первым четы­рём были явно слышны взрывы. После чего гидроакустик зафиксировал «харак­терные шумы затопления и ломавшихся переборок».

Командир лодки с чистой совестью отрапортовал о потоплении авианосца, од­на­ко радиоразведка вскоре выяснила, что авианосец «Хиё» получил лишь два попадания и поэтому остался на плаву. Два других взрыва были опять теми са­мы­ми самопроизвольными подрывами торпед. А не так давно такие же подры­вы спасли другой авианосец – «Тайё». Аме­ри­канские подводники уже всерьёз обсуждали вероятность того, что японцы смогли придумать какой-то зага­доч­ный способ дистанционного подрыва торпед с магнитными взры­ва­телями.

Члены экипажа SS-237 «Триггер» на фоне закреплённого на рубке подлодки плаката, сообщающего о четырёх торпедных попаданиях во вражеский авианосец.

Взбешённый Локвуд отправился к главкому Тихоокеанского флота. Выслушав его, адмирал Честер Нимиц, тоже носив­ший на кителе значок с «дельфин­чика­ми» подводника, согласился с тем, что дальше терпеть этот бардак уже нельзя и что глю­ки магнитного взрывателя сводят на нет все его теоретические пре­иму­ще­ства. В результате 24 июня 1943 г. главком ТФ США под­писал приказ об от­клю­чении магнитного детектора на всех взрывателях Mark 6, мотивировав это как его ненадёжностью, так и гипотетическими контрмерами, изобретёнными противником.

Таким образом, спустя всего каких-то полтора года после начала войны второе «врождённое заболевание» торпед Mark 14 было, наконец, если не излечено, то хотя бы купировано. Но как вы, наверное, догадываетесь, данная эпопея на этом не за­вер­ши­лась.

Проблема третья: контактный взрыватель

Спустя ровно месяц после упомянутого выше приказа произошло событие, мак­си­мально наглядно показавшее, что с про­бле­мами торпед Mark 14 ещё далеко не покончено. И до этого многие командиры подлодок уже неоднократно до­к­ла­дывали, что с простыми и, казалось бы, предельно надёжными и проверен­ны­ми многолетней эксплуатацией контактными взры­ва­те­лями тоже не всё в порядке. Но данный инцидент был просто вопиющим.

24 июля 1943 г. разведка вывела подлодку SS-283 «Тиноза» на крупный япон­с­кий танкер. Лодка выпустила шесть торпед, че­тыре из которых поразили кор­мо­вую часть цели. Огромный танкер потерял ход, но тонуть не торопился, и ко­мандир лодки решил ему в этом помочь. Лодка нагнала судно и добавила ещё одну торпеду, теперь уже в борт. Торпеда попала, но не взо­р­ва­лась. За ней в те­чении полутора часов последовали ещё восемь – с тем же результатом.

Несостоявшаяся жертва «Тинозы» – танкер «Тонан-Мару №3», один из двух крупнейших в Японском флоте

На «Тинозе» оставалась последняя торпеда, которую решили сохранить для изу­че­ния. Однако специалисты из минно-тор­педной мастерской в Пёрл-Харборе нашли её контактный взрыватель полностью исправным. А всё, чем помогло Уп­рав­ле­ние вооружений, так это присланным спустя три недели посланием, в котором рекомендовалось не умничать, а послушать спе­ци­алистов и вернуться к использованию магнитных взрывателей. Два недавних провала с долго отри­ца­емыми проблемами тор­пед ничуть не сбили спесь с главных торпедных «гу­ру» американского флота.

Контр-адмиралу Локвуду в очередной раз пришлось действовать в соответствии с принципом: «Хочешь, чтобы что-то было сделано надлежащим образом – сде­лай это сам». Получив санкцию адмирала Нимица, он решил провести ещё одни «неофициальные испытания». На этот раз мишенью был выбран уходящий на 30 метров под воду обрыв на одном из островков Гавайского архи­пе­лага.

31 августа 1943 года подлодка SS-262 «Маскеллэндж» произвела два пуска бое­вых торпед по подводной скале. Взрыватели сработали штатно, боевые части взорвалась. Руководитель испытаний уже собирался прекратить бессмыс­лен­ный расход до­ро­гих и дефицитных боеприпасов, но напросившийся к ним ко­мандир «Тинозы» настоял на продолжении, и его настойчивость была вознаг­раж­дена. Третья торпеда изобразила до боли знакомый всплеск, вызванный не взрывом 230 кг тротила, а всего лишь разрывом танка со сжатым воздухом.

Водолазы демонтировали покорёженную головную часть торпеды, обезвредили её и подняли на поверхность. Но изучение взрывателя поставило специалистов в тупик. Система находилась на боевом взводе, всё сработало штатно, и боевая пружина послала ударник к капсюлям, но, судя по всему, удар бойков оказался слишком слабым и не привёл к наколу капсюлей. Сло­вом, теперь было точно из­вестно, что проблема существует, однако в чём именно она заключается – нужно было ещё выяснить.

Обрывистое южное побережье гавайского острова Кахоолаве, где происходили испытания

Продолжать обстрел береговых скал торпедами было накладно, да и бессмыс­лен­но. Требовались эксперименты в ста­биль­ных и контролируемых условиях. Подводникам опять пришлось включить смекалку и сообразить, что самый простой, де­шё­вый и надёжный способ разгонять на суше тяжёлые предметы точно до определённой скорости – это просто ронять их с оп­ре­де­лённой высо­ты. Как нетрудно посчитать, для разгона до 46 узлов (85 км/ч) нужно 28,5 м.

Одним из достоинств Пёрл-Харбора было наличие там огромных «линкорных» сухих доков с глубиной камеры 14 м – уже половина требуемой высоты. В одном из этих доков и устроили испытания, сбрасывая поднятую портальным краном раз­ря­жен­ную боевую часть торпеды на лист броневой стали, который можно было устанавливать под наклоном, имитируя различные углы встречи с целью.

Испытания позволили выяснить, что при «идеальном» угле встречи в 90° веро­ят­ность осечки достигала 70%. При угле в 45° количество осечек уменьшалось вдвое, а при 30° и менее взрыватель срабатывал безотказно. Это очень хорошо соответствовало случаю с «Тинозой», когда взорвались лишь торпеды, пущен­ные с неудобного угла «вдогон» танкеру, в то время как пуски, про­из­ведённые перпендикулярно в борт неподвижного судна, привели лишь к серии осечек.

Ну, а главное – выяснилась и причина осечек. Как ни странно, они были вы­зва­ны тем же, что и решённая проблема с глу­би­ной хода – резким увеличением скорости новой торпеды. Контактная (или «инерционная») составляющая маг­нит­но-кон­так­тного взрывателя Mark 6 была без каких-либо изменений унас­ле­дована от предыдущей чисто контактной модели Mark 4 раз­ра­ботки 1910-х го­дов. Опять сработал принцип «зачем улучшать то, что и так работает», причём речь опять шла о конструкции, многократно испытанной, в том числе и в бое­вых условиях Первой мировой.

Схема работы инерционных взрывателей Mark 4 и Mark 6:
1. Детонатор, 2. Капсюль, 3. Боёк, 4. Ударник, 5. Боевая пружина, 6. Запирающий шарик, 7. Спусковой колпачок, 8. Инерционное кольцо.

Однако то, что хорошо работало на скоростях в 30–35 узлов, переставало рабо­тать на 46 узлах. Канал, по которому ударник двигался к капсюлю, располагался перпендикулярно ходу торпеды, так что при столкновении с бортом цели инер­ция при­жи­ма­ла ударник к «передней» стенке канала и тормозила его за счёт си­лы трения. Увеличение скорости более чем на треть уси­ли­ва­ло эту силу трения более чем в 1,7 раза. При столкновении под острым углом время торможения было больше, что умень­шало перегрузку, и импульса боевой пружины всё ещё хватало. Но при встрече под углом, близким к 90° и максимальной перегрузке, чаще побеждала уже сила трения.

Эти результаты были сообщены специалистам Торпедной станции в Ньюпорте. Прижатые в очередной раз к стенке, те вы­нуждены были произвести подобные испытания и у себя. Результатом стало очередное признание наличия проблемы и уверения в том, что главные и единственные американские специалисты по торпедам работают над её решением. В качестве временного решения реко­мен­до­валось использовать торпеды в «дальнобойном режиме», то есть на пони­жен­ной до 30,5 узлов скорости, при которой контактный взрыватель должен рабо­тать без сбоев.

Как нетрудно догадаться, приступа энтузиазма данная рекомендация у подвод­ников не вызвала, так что они решили в оче­ред­ной раз решать проблему собст­вен­ными силами. Самый простой вариант лежал на поверхности: ведь сила, при­жимавшая ударник к стенке канала, была пропорциональна массе ударника и квадрату скорости, но если скорость уменьшать не хотелось, то массу вполне можно было и урезать. Так что новые ударники выточили не из бронзы, а из дю­раля, а для дополнительного облегчения высверлили их изнутри, а снаружи ещё и фрезернули канавки-«долы».

Переделка ударника взрывателя Mark 6 Mod. 1 с целью его облегчения. Реконструкция автора.

21 сентября 1943 г. по тому же многострадальному обрыву под прямым углом были выпущены семь торпед, с первыми кус­тарно «модифицированными» взры­вателями. Осечка произошла только в одном случае, испытания были при­званы удов­ле­тво­рительными, и адмирал Нимиц санкционировал переделку. К концу октября 1943 г. доработанными взрывателями были оснащены уже все подлодочные торпеды, имевшиеся на Тихоокеанском флоте.

Однако данная импровизация была не более чем временным решением. Кон­струкция требовала полной переработки, и сде­лать это могли лишь на Торпе­д­ной станции в Ньюпорте. Подгоняемые со всех сторон конструкторы уже к кон­цу 1943 г. разработали принципиально новую схему контактного взрывателя. Сложная механика типа «часы с кукушкой» была заменена предельно простым стальным шариком, замыкавшим контакты электрического детонатора. Новую модель взрывателя мно­го­крат­но испытали на разных скоростях и под разными углами, она показала надёжность, близкую к 100%, и в январе 1944 г. бы­ла при­ня­та на вооружение под индексом Mark 6 Mod. 5.

Итак, спустя каких-то два года после начала войны основные врождённые бо­ле­з­ни торпед Mark 14 были вылечены. Сбы­лась, наконец, мечта одного из коман­ди­ров-подводников, которую он изложил ещё в июне 1942 г.:

Что нам действительно ну­ж­но здесь, на дистанции пуска в подлодке, так это надёжные торпеды. Или хотя бы точное знание, что эти «рыбы» будут делать, а что нет. Как только это будет – многие из тех джапских кораблей и судов, что сейчас уходят от нас, сразу начнут от­прав­лять­ся на дно.

И результаты не заставили себя ждать.

Источник — https://vk.com/@664805017-priklucheniya-torped-pacifistok