Мир Тихоокеанской Конфедерации. Низкоорбитальная бомбардировочная система «Geronimo»

“Geronimo” orbital bombardment system

История

К середине 1950-ых, свободнопадающие термоядерные бомбы, сбрасываемые с бомбардировщиков, уже не выглядели для USAF перспективным решением. Быстрое развитие сверхзвуковых перехватчиков и зенитных ракет поставило под вопрос возможность пилотируемых бомбардировщиков, в том числе и столь совершенных как B-47 “Stratojet” и только что принятый на вооружение B-60 “Exterminator”[1] , успешно преодолевать противовоздушную оборону противника. Даже перспективные сверхзвуковые бомбардировщики вроде B-58 “Hustler”, способные развивать скорость полета до 2 МаХа уже не выглядели достаточно надежной гарантией доставки ядерного арсенала USAF к своим целям.

Выходом из положения представлялись межконтинентальные ракеты. Баллистические снаряды, летящие на скоростях порядка километров в секунду, представлялись по меркам 1950-ых почти “абсолютным” оружием, способным преодолеть любую мыслимую оборону. Разработка подобной ракеты, межконтинентальной SM-65 “Atlas”, велась фирмой “Consolidated-Vultee” по заказу военно-воздушных сил еще с 1951 года.

Тем не менее, и у этого оружия тоже были существенные недостатки. Главной проблемой была стоимость – одноразовые баллистические ракеты стоили гораздо дороже чем столь же одноразовые самолеты-снаряды, или могущие использоваться неоднократно пилотируемые бомбардировщики. Аналитики USAF рассчитали, что для того, чтобы доставить с помощью баллистических ракет хотя бы половину американского мегатоннажа – исчислявшегося к 1955 году тысячами бомб – потребовалось бы развернуть армаду более чем из 500 межконтинентальных баллистических ракет “Атлас”! По затратам времени и ресурсов подобная программа (хотя и была в принципе осуществима) явно выходила за рамки разумного.

В качестве решения проблемы были предложены более мощные и тяжелые ракеты, несущие более мощные термоядерные боевые части (которые при меньшем числе собственно ракет могли бы нести больший мегатоннаж). Это предложение, однако, шло вразрез со стремлением ВВС получить межконтинентальные баллистические ракеты возможно раньше. Эксперименты 1954 года продемонстрировали, что технически возможно создать термоядерные заряды сравнительно небольших размеров и массы. Таким образом, появилась возможность существенно ускорить работы по программе “Атлас”, отказавшись от итоговой пятидвигательной ракеты и сосредоточив усилия на доработке трехдвигательного прототипа X-13.

За счет подобной реорганизации, USAF рассчитывали получить боевую ракету раньше предусмотренного десятилетним планом 1963 года. Но отказ от пятидвигательной версии ракеты столкнулся с сопротивлением ряда высокопоставленных офицеров авиации, считавших, что ограниченный забрасываемый вес трехдвигательной версии (не более 1360 кг) приведет к невозможности применения на “Атласах” тяжелых боевых частей. С экономической точки зрения это означало, что для доставки к цели требуемого мегатоннажа придется развертывать больше отнюдь не дешевых ракет – и это при том, что один пусковой комплекс для SM-65 стоил свыше 4 миллионов долларов в ценах 1960 года!

Этот аргумент оказал требуемое влияние на Конгресс. В результате, программа SM-65 разделилась на две автономные программы: трехдвигательную SM-65 “Atlas”, и пятидвигательную SM-68 “Hyperion”. Последняя, предполагавшаяся к развертыванию в 1961-1962 годах, должна была нести 25-мегатонную термоядерную боевую часть Mark-41 – самую мощную из разрабатывавшихся на тот момент в США.

Проект пятидвигательного “Гипериона” еще находился на стадии проработки, когда некоторые военные специалисты начали высказывать сомнения относительно реальной эффективности столь тяжелых ракет. Среди основных недостатков называлась их техническая сложность и значительное время подготовки к запуску – если обычный трехдвигательный SM-65D “Атлас” переходил из состояния хранения в состояние полной пусковой готовности примерно за пятнадцать минут, то тяжелый пятидвигательный SM-68 “Гиперион” требовал бы многочасовой предстартовой подготовки. Критики утверждали, что длительное время реакции делает тяжелые пятидвигательные ракеты оружием, скорее, пригодным для заранее спланированного нападения, чем для ответных действий. А именно концепция “массированного возмездия”, т.е. возможности нанести разрушительный ответный удар по агрессору, лежала в основе американской военной политики 1950-ых. Масла в огонь критики подлил и советский космический триумф 1957 года[2], вынудивший военных аналитиков рассматривать ту возможность, что основной предполагаемый неприятель – СССР – превзошел Америку в развитии ракетных технологий. В подобной ситуации, в начале военных действий тяжелые ракеты с длительным временем реакции, скорее всего, стали бы жертвами превентивного удара противника[3].

Выход из положения напрашивался сам. Вместо того, чтобы хранить тяжелые ракеты на земле и рисковать не успеть запустить их в случае конфликта – нужно было запустить ракеты “заранее”, разместив боеголовки на минимальном расстоянии от противника. В Космосе.

Еще в 1948 году Вальтер Дорнбергер предложил идею орбитальных ядерных бомб, которые могли бы быть в нужный момент сброшены на любой район Земли. В 1952 году, после начала войны в Корее, военными кругами США активно обсуждался проект орбитального атомного арсенала, состоявшего из пилотируемого командного поста и вращающихся по той же орбите боеголовок, которые могли бы в любой момент быть сведены с орбиты импульсом тормозных двигателей и упасть в расчетную точку на Земле. В то время эти идеи рассматривались не более чем чистая теория –средств доставки грузов в Космос еще не существовало, и никто не мог точно предположить, как скоро это станет возможным. Но в 1957 году космическая эра шагнула в жизнь каждого человека на Земле: нереальное стало делом самого ближайшего будущего.

В январе 1958 года, генерал Эдвин Роулинг из командования материального обеспечения[4] USAF выступил с концепцией использования тяжелой ракеты “Гиперион” в качестве носителя для развертывания на околоземной орбите ядерных боеголовок. Генерал особо отмечал, что русские вырвались вперед в освоении Космоса, и не преминут воспользоваться этим преимуществом в военных целях. По инициативе Роулинга, ARDC[5] разработала концептуцальный проект ядерного бомбардировочного спутника под кодовым названием “Waterfall”[6].

Эта довольно простая платформа состояла, по сути дела, из атомной бомбы Mark-11 в титановом теплозащитном кожухе, соединенной с твердотопливным двигателем от ракеты “Сержант”, служившим для выдачи тормозного импульса для сброса бомбы с орбиты. Примитивная бомба пушечной схемы, эквивалентом всего в 30 килотонн, была избрана исключительно из-за ее простоты конструкции[7] и редкостной надежности. Управление платформой осуществлялось на редкость примитивно:  наземный пост вычислял момент времени, в который бомба будет находиться на нужной орбитальной позиции, и передавал приказ на включение тормозного двигателя.

Поскольку вращение по орбите приводило к тому, что бомба лишь на короткий момент времени оказывалась на позиции для атаки против назначенной цели, ARDC предложила идею “орбитального ожерелья” – цепочки сателлитов, запущенных на одну орбиту с равными промежутками между ними. Все “ожерелье” непрерывно вращалось, и, таким образом, как минимум одна бомба в каждый конкретный момент времени находилась на позиции для атаки. Эта доктрина легла в основу последующих проектов систем низкоорбитальных бомбардировок.

Проект был рассмотрен несколько раз, но все же был сочтен непригодным к реализации.  Главным возражением была малая мощность атомного заряда – всего 30 килотонн – из-за чего радиус поражения оказался меньше уточненного кругового вероятного отклонения системы. Кроме того, астрофизики отметили, что орбита неуправляемой платформы, не имеющей средств стабилизации, будет непрерывно изменяться под влиянием трения о верхние слои атмосферы, и очень скоро платформа уже не сможет поражать назначенную цель. Тем не менее, сама концепция была сочтена заслуживающей внимания, и генерал Роулинг распорядился продолжить работы над орбитальными системами.

Проект, впоследствии известный как “Geronimo” был запущен в августе 1958 года под обозначением LOSRB — Low-Orbital Short-Reaction Bomber[8].  В основе его лежала концепция “орбитального ожерелья” из бомбардировочных сателлитов, несущих термоядерные части мегатонного эквивалента. Платформы должны были быть запущены таким образом, чтобы в каждый момент времени часть из них находилась над территорией Советского Союза, готовые к немедленной атаке.

 Важным отличием от проекта “Waterfall” было то, что орбита “ожерелья” должна была проходить последовательно над несколькими потенциальными целями: находящийся на позиции немедленной атаки[9] сателлит, в зависимости от своего положения, мог быть направлен на различные объекты с минимальной корректировкой орбиты.

С самого начала, проект был вынужден преодолевать сильный скептицизм высокопоставленных военных кругов, конкуренцию с другими программами, и множество технических проблем, встававших по мере разработки. Летом 1959 года на совещании по поводу перспектив проекта LOSRB было признано, что исходные требования по оснащению платформы 25-мегатонной боевой частью Mark-41 не могут быть выполнены из-за возросших требований по весу дополнительного оборудования. Оснащение же платформы LOSRB более легкой боевой частью существенно снижало ее значение по сравнению с обычными межконтинентальными ракетами “Атлас”.

Сторонники системы, однако, не собирались сдаваться. Они настаивали, что основным преимуществом орбитальных бомбардировочных платформ будет малое время реакции. В то время как межконтинентальные баллистические ракеты, базирующиеся в десятках тысяч километров от своих целей, могли достигнуть их лишь спустя 30-40 минут после запуска, орбитальная боеголовка, вращающаяся по орбите всего в нескольких сотнях километров над противником, могла поразить цель за считанные минуты. Орбитальной платформе не требовалась сложная предстартовая подготовка – ей достаточно было в нужный момент выдать тормозной импульс, и предоставить силе гравитации самой направить ее в цель.

В результате, в 1959 году проект был снова переформулирован. Теперь его основным назначением являлось нанесение удара по противнику с минимальным временем реакции. Генерал Роулинг считал, что “подвесив ракеты на кремлевскую люстру”, USAF смогут удерживать советское руководство от агрессивных действий угрозой стремительного удара по наиболее важным стратегическим объектам. В случае начала военных действий, подобный “опережающий удар”, нанесенный в первые минуты конфликта, мог, по мнению Роулинга, устрашить советское правительство и заставить его отказаться от эскалации конфликта.

В результате всех перипетий, проект шел ни шатко, ни валко вплоть до 1962 года. Карибский Кризис, и спровоцированная размещением советских баллистических ракет на Кубе тревога, вызвали опасения за сохранность американского ядерного арсенала. Многие высокопоставленные военные США всерьез полагали, что размещение ракет на Кубе было частью сорвавшегося советского плана нападения на США путем превентивного удара  с кубинских баз по районам развертывания американского ядерного арсенала.

В подобной ситуации, идея максимально дифференцированного развертывания ядерного арсенала выглядела наиболее перспективной. Военные специалисты рассматривали увеличение разнообразия методов развертывания ракет как самый эффективный способ гарантировать безопасность средств ответного удара. И космическое базирование выглядело одним из наиболее выгодных способов. 11 декабря 1962 года президент Кеннеди официально перевел проект “Джеронимо”, в статус приоритетных, постановив начать опытное развертывание системы не позднее 1964 года.

Конструкция

Орбитальная бомбардировочная платформа “Джеронимо” имела форму усеченного конуса, обращенного вершиной по направлению орбитального движения. Ее полная масса составляла 3286 кг, что являлось пределом для ракеты-носителя “Гиперион” базовой комплектации.

Энергообеспечение платформы на дежурстве достигалось при помощи радиоизотопного источника энергии SNAP-9b. Для приведения платформы в боевую готовность (когда потребление энергии существенно возрастало) служили электрохимические элементы длительного хранения.  Тепловой баланс поддерживался за счет отражающей обшивки и раскладного “зонтика” – экрана из алюминиевой фольги. Так как платформа совершала оборот вокруг Земли менее чем за полтора часа, в нормативной ситуации она не успевала ни перегреться, ни излишне остыть. В случае если температура выходила за пределы допустимой нормы, автоматика могла принять меры в виде открытия черных (светопоглощающих) или белых (отражающих) заслонок на обшивке.

В верхней (передней) части платформы располагалась тормозная двигательная установка, предназначенная для схода с орбиты. Она состояла из трех твердотопливных ретро-ракет, тягой в 11 килоньютонов каждая, аналогичных используемым на пилотируемом аппарате “Джемини”. Ракеты срабатывали последовательно, подчиняясь командам системы управления: время их горения составляло 10 секунд, что позволяло точно регулировать угол входа в атмосферу.

Стабилизация платформы на орбите и орбитальное маневрирование осуществлялись с помощью батареи из 144 небольших твердотопливных двигателей, расположенных в трех блоках по 48 единиц. Твердотопливные двигатели были выбраны для системы орбитального маневрирования исходя из соображений надежности и возможности продолжительной эксплуатации. Для выполнения более аккуратных маневров служила система газовых двигателей, питавшихся азотом из баллона.

Корректировка орбиты платформы в мирное время осуществлялась при помощи радиокомандного управления с наземного поста. Во время пролета над территорией США, платформы сопровождались радаром космического слежения, и параметры их орбиты уточнялись с высокой точностью (для дополнительного повышения точности измерения, платформа по выходе на орбиту разворачивала уголковый отражатель, позволявший использовать лазерный дальномер). В случае, если орбита станции опасно отклонялась от расчетной, с наземного поста могла быть проведена коррекция орбиты. Канал передачи данных на борт станции был узконаправленным и защищался шифровальным блоком AN/E-71.

Вооружение платформы состояло из 3,75-мегатонной термоядерной боевой части W-38. Боеголовка располагалась в теплозащитной капсуле заполненной азотом и оснащенной системой поддержания микроклимата. Она была оснащена радиолокационным высотомером, дублированным барометрическим детонатором и могла быть выставлена как на воздушный так и на наземный взрыв. Оболочка спускаемого аппарата была изготовлена из титановых листов толщиной 12-18 мм, и покрыта слоем абляционной защиты из фенольного нейлона с заполнителем из эпоксидной смолы[10]. Для дополнительной теплоизоляции между внешними и внутренними стенками капсулы (разделенными алюминиевой сотовой панелью) был проложен заполнитель из стекловолокна.

Наиболее сложной и совершенной частью комплекса была система наведения. Инженерам пришлось решать сложную задачу: вращающаяся по орбите бомбардировочная платформа находилась в непрерывном движении, и ее положение относительно цели постоянно изменялось. С учетом трения о атмосферу (даже корректируемого работой двигателей ориентации), отклонение орбиты от исходно заданной постоянно нарастало. Для точного попадания в цель – которое требовалось даже с учетом сравнительно тяжелой боевой части, так как основными целями платформы были хорошо защищенные сооружения – система управления должна была иметь возможность самостоятельно рассчитывать поправки к траектории

В итоге, результатом работы инженеров стала основанная на астрокоррекции система позиционирования, позволяющая платформе в любой момент вычислить свое текущее положение. Два стабилизированных телескопа фиксировались на ярчайших звездах, по их взаимному расположению устанавливая конкретные параметры орбиты и текущее положение. Четыре бортовых компьютера D-17C[11] хранили информацию каждый об одной из четырех потенциальных целей на траектории полета платформы.

По кодированному сигналу с Земли (обычно передаваемому через ретрансляционный сателлит) один из компьютеров D-17C активировался и брал на себя управление платформой. Астрокоррекционная система уточняла параметры орбиты и текущее положение, передавая информацию компьютеру. На основании этих данных, компьютер рассчитывал корректирующий маневр, и, когда фактическая траектория движения платформы совпадала с расчетной, выполнял управляемый сход с орбиты. Режим работы детонатора выставлялся при активации D-17C по команде с Земли. Возможность последовательного включения тормозных ретро-ракет позволяла добиться очень высокой точности по азимуту. Круговое вероятное отклонение в идеальной ситуации не превышало 750 метров (хотя стандартным считалось 1100 метров), что было поистине впечатляющим результатом.

Платформы “Джеронимо” выводились на низкую околоземную орбиту эллиптической формы, с апогеем высотой 412 км и перигеем высотой 289 км. Период обращения составлял порядка 94,2 минуты, что означало, что необходимо не менее четырех станций на одной орбите для постоянного нахождения одной из них в позиции для атаки территории СССР. Орбитальная траектория обычно проходила с запада на восток, таким образом, чтобы в радиусе поражения станций на данной орбите находилась возможно большая часть советской территории.

Развертывание

Первый сателлит в рамках проекта “Джеронимо” был запущен 4 октября 1964 года. Ракета “Гиперион”-3B вывела RROM-01[12] на низкую околоземную орбиту наклонением 56,8 градусов. После нескольких тестов оборудования, специалисты NASA убедились в работоспособности системы, и 18 октября 1964 года официально передали платформу USAF.

11 ноября 1964 года, президент США Джон Ф. Кеннеди впервые официально объявил о развертывании системы:

Наши вооруженные силы полностью готовы в любой момент бросить вызов агрессору. На дежурство поставлена орбитальная платформа, чьи боевые возможности будут постоянным и грозным предупреждением всем врагам мира и свободы на Земле. Будем же надеяться, что благоразумие возобладает, и нам никогда не придется пустить наше грозное оружие в ход.

8 ноября, вслед за первым сателлитом последовал второй, RROM-02. Еще два сателлита — RROM-03 и RROM-04 – были запущены 11 марта и 22 июня 1965 года соответственно, осуществив формирование первого “орбитального ожерелья”. 7 июля 1965 года, Пентагон доложил о достижении системой “Джеронимо” основной стадии боевой готовности.

Развертывание системы “Джеронимо” вызвало сильный международный резонанс. Общественное мнение США в целом, поддержало развертывание системы, рассматривая ее как “справедливый ответ” на попытку СССР развернуть ракеты на Кубе[13]. Европейские союзники США были настроены далеко не так оптимистично: многих пугала мысль о атомных бомбах, вращающихся над их головами без прямого человеческого контроля.

В СССР развертывание низкоорбитальной бомбардировочной системы “Джеронимо” вызвала серьезную тревогу. Ряд высокопоставленных офицеров генерального штаба высказали мнение, что система может быть использована для нанесения внезапного обезоруживающего удара, который невозможно будет ни предсказать, ни предупредить. Масла в огонь подлило и то, что советская разведка ошиблась в определении заряда боевых частей “Джеронимо”, и считала, что платформы вооружены 30-мегатонными боевыми частями Mark-41, предназначенными для разрушения бункеров командной системы управления.

В качестве импровизированной ответной меры, на Дальнем Востоке и на севере Якутии – на пути траекторий бомб системы “Джеронимо” – началось экстренное развертывание систем перехвата на базе комплекса А-35М. Предполагалось установить две группы комплексов по 8 ракетных пусковых на каждом. Хотя эти планы не были реализованы в полной мере, все же следует отметить, что ответные советские меры на систему “Джеронимо” намного превзошли по стоимости развертывание самой системы, таким образом, оправдав ее с экономической точки зрения.

Первоначальный план развертывания системы “Джеронимо” предполагал создание к 1968 году системы из шестнадцати платформ на четырех независимых орбитах. Как минимум одна платформа на каждой орбите должна была находиться в положении для немедленной атаки на территорию СССР. Предполагалось, что это позволит в течении 5-8 минут после принятия решения атаковать до четырех важнейших стратегических объектов Советского Союза. В дальнейшем, систему предполагалось расширить до 32 платформ на восьми орбитах.

Но еще до начала развертывания системы “Джеронимо” эти планы начали подвергаться пересмотру и сокращению. Главной причиной называлась высокая стоимость системы – из расчета на доставляемую к цели мегатонну, орбитальные платформы “Джеронимо” стоили гораздо дороже, чем межконтинентальные баллистические ракеты SM-65F “Атлас”. Особой критике система подвергалась со стороны флота, который указывал на то, что подводные лодки с баллистическими ракетами “Поларис А1” способны решать ту же задачу – уменьшение времени реакции – гораздо более эффективно.

Возникли сомнения и в боевой эффективности системы. Даже ее сторонник и основатель, генерал Роулинг в 1962 году признал, что “для русских не составило бы особого труда запустить суборбитальные ракеты с ядерными боевыми частями на перехват наших платформ” и рекомендовал обратить внимание на разработки орбитальных бомбардировочных платформ геостационарного базирования.

В 1964 году решили ограничиться развертыванием системы по базовому плану, отказавшись от идеи в дальнейшем увеличить число сателлитов. Но и этому проекту не суждено было осуществиться. Успешные испытания твердотопливной межконтинентальной баллистической ракеты “Минитмен” и начало ее массового развертывания привели к тому, что даже USAF начали терять интерес к программе “Джеронимо”. Из системы стратегического назначения она все более превращалась в демонстрационную, более символическую, чем военную.

В итоге, окончательный план, принятый 8 апреля 1965 года, предусматривал развертывание всего восьми сателлитов “Джеронимо” на двух “орбитах дежурного базирования”.

Развертывание второго “ожерелья” началось с запуска RROM-05 11 сентября 1965 года. За ним последовал RROM-06, запущенный 4 февраля 1966. Вывод на орбиту RROM-07 в мае 1966 завершился неудачей – в связи с отказом маршевого двигателя ракеты-носителя “Гиперион”-4, платформа рухнула в Атлантический Океан, откуда боевой заряд был оперативно извлечен глубоководными аппаратами флота. Из-за этого инцидента, запуск последней – восьмой по счету – платформы долго откладывался, и состоялся в итоге только в январе 1967 года. USAF пыталось добиться разрешения на развертывание девятой платформы, на замену выбывшей RROM-07, но Конгресс отказал в выделении средств: слишком большие ресурсы и так были вложены в амбициозную программу создания геостационарных бомбардировочных платформ.

Система “Джеронимо” не проработала и двух лет, когда правительство США приняло решение о снятии ее с вооружения. Запущенные первыми платформы уже вырабатывали расчетный шестилетний срок эксплуатации: заменить же их было нечем. Инженеры NASA разработали план оптимизации орбит платформ, таким образом, чтобы продлить их срок эксплуатации, но это решение было сочтено излишне рискованным.  Конгрессмены были озабочены растущим износом оборудования платформ, и возможным риском потери управления над ними: непредсказуемый, случайный сход платформы с орбиты мог бы быть воспринят Советским Союзом как начало атомной атаки и повлечь за собой стремительный ответный удар. После того, как 7 октября 1968 года были отмечены трудности во время штатного сеанса связи с RROM-02, Конгресс официально объявил, что система “Джеронимо” будет снята с вооружения к 1971 году.

В августе 1969 года, первая из снимаемых с вооружения платформ RROM-01 была по команде с Земли сведена с орбиты и сброшена в пустынном районе Невады. Этот район был избран, с одной стороны, для минимизации радиоактивного заражения (хотя взрыватели платформ были отключены, тем не менее, их боевые части хранили значительное количество плутония), а с другой – во избежание несанкционированного доступа к секретным технологиям со стороны советской разведки. К декабрю 1969 года, все первое “Ожерелье” было уже демонтировано и обрушено на Землю в бесплодных песках атомных полигонов.

Общей участи избежала только одна платформа — RROM-05. Высший командный состав USAF обратился к Конгрессу с запросом о возможности свести эту платформу с орбиты в боевом режиме, post factum продемонстрировав возможности системы. После недолгого обсуждения, Конгресс дал согласие, санкционировав сброс платформы с активированной боевой частью в отдаленном районе Тихого Океана. 11 мая 1970 года, RROM-05, единственная из всех платформ системы “Джеронимо” была приведена сигналом в боевую готовность. Команда с Земли задействовала детонатор, и в 11.05 минут платформа, завершавшая очередной виток, получила приказ сойти с орбиты и устремиться к поверхности океана.

Рассказ очевидца:

“Сначала мы не видели ничего. Ночное безоблачное небо развернулось над нами во всем своем великолепии, и разглядеть на этом сияющем фоне еще одну крошечную светящуюся точку было почти невозможно. Затем, внезапно, кто-то тихо сказал “вот она”, и мы увидели светящуюся белую полосу, прорезающую небо. Она двигалась быстро – намного быстрее чем обычные боевые блоки баллистических ракет, которые нам приходилось наблюдать. Почему-то мы не могли отвести от нее взгляд хоть на мгновение. В полной, почти ирреальной тишине, “пятый” прочертил ночное небо дугой, от зенита до горизонта. Затем белая точка исчезла за темной линией океана вдали, несколько секунд все прошло в тишине – а затем небо на западе сверкнуло ярче тысячи солнц.”

Последняя платформа — RROM-08 – была сведена с орбиты 4 ноября 1970 года. На этом история первой (но не последней) орбитальной бомбардировочной системы “Джеронимо” завершилась.