Причины поражения русской эскадры
При написании данного раздела я оказался в затруднении, потому что чрезвычайно тяжело ранжировать причины разгрома русской эскадры по их значимости. Не претендуя на истину в последней инстанции, представляю вам плоды своих размышлений.
Основной причиной поражения в Цусимском сражении я считаю малую эскадренную скорость русской эскадры в сравнении с японской. Имея не более 9-11 узлов против 14-16 у кораблей Хейхатиро Того, линия 2-ой и 3-ей Тихоокеанских эскадр лишилась главного — инициативы в сражении. В качестве иллюстрации данного тезиса хотелось бы рассказать о серии крупнейших британских морских учений, состоявшиеся незадолго до русско-японской войны.
В 1901 году на совместных маневрах встретились Резервная эскадра контр-адмирала Ноэля, состоявшая из 12 тихоходных броненосцев и эскадра Канала вице-адмирала Вильсона (8 современных на тот момент броненосцев и 2 броненосных крейсера). Вильсон имел преимущество в скорости, его корабли, следуя 13-узловым ходом застали Ноэля врасплох и поставили ему четкое «crossing Т» на расстоянии в 30 кбт. При этом, что совсем уж не вяжется с блестящим британским флотом, Ноэль даже не успел развернуться для боя — в момент, когда Вильсон поставил ему свою «палочку над Т». Резервная эскадра шла в походном строю, т.е. в 4 колоннах по три броненосца в каждой. И это при том, что эскадра Вильсона была обнаружена крейсером Ноэля заблаговременно!
Контр-адмирал Ноэль попытался исправить ситуацию, приказав своим кораблям дать 12-узловый ход. Но поскольку на такой подвиг были способны только 2 его броненосца из 12 (еще 9 могли держать от 10 до 11 уз, а один — не мог идти даже 10 уз), то о строй Резервной эскадры растянулся… и развалился окончательно. Посредники присудили Вильсону безусловную победу.
В 1902 году ситуация повторилась — Ноэль со своими тихоходами против «скорохода» Вильсона, и он опять поставил «crossing Т» кораблям Ноэля. Можно, конечно же, попытаться списать этот результат на мастерство Вильсона и непроходимую… эгхкм… профнепригодность Ноэля, но…
Наступил 1903 год, а с ним — большие маневры, закончившиеся финальной «битвой» у Азорских островов. В этот раз «тихоходный» флот вели 2 маститых вице-адмирала — помянутый выше Вильсон и Бересфорд, причем в их распоряжении находилось 14 броненосцев и 13 крейсеров. Им противостоял «быстроходный» флот вице-адмирала Домвилла из 10 броненосцев (7 — наиболее современного типа и 3 более старых) и 4 крейсеров. Таким образом, Домвилл очевидно уступал в силах Вильсону и Бересфорду. Все его преимущество заключалось в 2 дополнительных узлах скорости — 7 новейших броненосцев Домвилла могли идти на 16 узлах в то время как броненосные эскадры его оппонентов не могли идти быстрее 14 узлов.
Домвилл на 16 узлах попытался обогнать броненосцы Бересфорда, идущие во главе «вражеской» колонны, но его старые броненосцы не поспевали. Тогда он оставил их и повел в бой 7 быстроходных броненосцев (против 14). Вильсон, видя отставшие броненосцы Домвилла, бросил против них свои крейсера, но вот с «быстроходным крылом» своего оппонента сделать ничего не смог. В итоге Домвилл выставил классическое «crossing Т» авангарду под командованием Бересфорда, пройдя в 19 кбт перед его флагманом.
По мнению посредников Домвилл потерял утопленными и поврежденными 4 броненосца и 1 броненосный крейсер, а эскадра Вильсона / Бересфорда — 8 броненосцев и 3 крейсера. При этом несколько посредников отметили, что даже и такие потери Домвилла изрядно завышены в пользу Вильсона.
Трижды сходились в «битвах» «быстроходный» и «тихоходный» флоты Великобритании, и трижды «тихоходный» флот терпел сокрушительное поражение. В последний же раз, у Азорских островов, «быстроходный» флот, будучи едва ли не вдвое слабейшим, нанес вдвое большие потери «тихоходному» флоту, нежели понес сам. И это несмотря на то, что разница в скорости вовсе не была фатальной — 14 и 16 узлов. А ведь командовал потерпевшим поражение флотом не какой-нибудь неумеха, а вице-адмирал Вильсон, дважды до этого побеждавший в совместных маневрах!
Эти маневры всколыхнули военно-морские круги Европы, там много обсуждали выгоды от высокой эскадренной скорости и необходимости однотипности кораблей в линии. Знали об этих маневрах и в России, хотя впервые в печать полные документы о данных маневрах попали только в 1904 году, уже после начала Русско-японской войны. Но имелся и еще один интересный факт — на маневрах присутствовали морские офицеры ряда европейских стран, были и японцы. А вот русских моряков не приглашали, увы.
Из всего вышесказанного следует простой вывод: у флота с меньшей эскадренной скоростью нет ни единого шанса против более быстроходного противника. Или, если сформулировать по-другому: не существует тактики, которая позволила бы тихоходному флоту успешно противостоять быстроходной эскадре, если только… если только адмирал «быстроходного» флота не наделает грубейших ошибок.
Как известно, Хейхатиро Того имел склонность к подобным ошибкам. Вспомним бой 28 июля при Шантунге. Здесь русские также уступали в эскадренной скорости японцам, однако в ходе первого этапа сражения японский адмирал умудрился пропустить броненосцы Витгефта вперед, а затем вынужден был догонять их. Превосходящая скорость японских кораблей сыграла тогда ключевую роль — Того догнал русскую линию и сражался с ней, но вынужден был делать это в чрезвычайно невыгодной для себя позиции. Его корабли медленно догоняли русских, проходя вдоль линии Витгефта, так что наши броненосцы получили отличную возможность концентрировать огонь на флагмане Того, в то время как русский флагман был плохо досягаем даже для «Микасы».
Японцы выиграли бой при Шантунге не благодаря, а вопреки тактике Того. И даже нельзя сказать, что победу японцам принесла превосходная подготовка их артиллеристов, хотя на каждое русское попадание японцы отвечали пятью своими. Но все равно все висело буквально на волоске и, если бы не гибель Витгефта…
Иными словами, в бою в Желтом море Того имел все мыслимые и немыслимые превосходства, какие только мог желать себе адмирал: превосходящую эскадренную скорость, куда лучшую подготовку артиллеристов, общее превосходство в силах (ведь Того располагал, но по одному ему известной причине не поставил в линию «Якумо» и «Асаму»). Но все эти преимущества были фактически аннулированы безграмотным маневром японского адмирала, пропустившего русские корабли мимо себя. И только вмешательство госпожи Фортуны, по неизвестной причине всю войну отдававшей предпочтение сынам Ямато, предотвратило прорыв русских кораблей из Порт-Артура.
Как мы знаем, эскадренная скорость 2-ой и 3-ей Тихоокеанских эскадр была много ниже японской. И потому тактическая задача, с которой столкнулся Зиновий Петрович Рожественский, попросту не имела решения — надежда была только на ошибку японского командующего.
Если же вспомнить мысль о выделении из состава эскадры пятерки лучших броненосцев в «быстроходное крыло», то такая идея имела бы смысл в одном-единственном случае — если бы соединение из броненосцев типа «Бородино» и «Ослябя» имело эскадренную скорость хотя бы на 1,5 узла выше японской. Тогда да, можно было бы рискнуть и по примеру Домивилла попытаться атаковать более чем вдвое превосходящий неприятельский флот, компенсируя слабость сил решительным маневром. Однако, разумеется, эскадренная скорость наших пяти броненосцев никак не могла составить 15,5-17,5 узла (до такого даже Костенко не додумался) и потому выделение их в отдельный отряд не имело никакого смысла.
Командир крейсера «Олег», капитан 1-го ранга Добротворский показывал Следственной комиссии:
«Разделение эскадры на тихоходов и быстроходов позволяло последним заходить японцам в тыл или голову, чем, конечно, улучшало бы наше положение, но опять на короткое время, потому что одна половина эскадры удалилась бы от другой и все равно была бы разбита.
В конце концов, без тех же снарядов, что у японцев, и без преимущества в скорости хода над ними (мы могли ходить не более 13 узлов), наш погром был предопределен, почему так уверенно и ждали нас японцы. Кто бы нами ни командовал и какое бы искусство мы ни проявили, все равно, предстоящей нам страшной участи избежать было нельзя».
Второй причиной поражения русской эскадры стало качество русских снарядов. По этому вопросу сломано очень много копий. Есть общераспространенное мнение: русские снаряды никуда не годились, потому что были слишком легковесны, имели малое содержание ВВ, слабое взрывчатое вещество (пироксилин) и плохие взрыватели. Иные исследователи пытаются учесть и другие факторы:
«Точный анализ, проведенный годы спустя, вскрыл ошеломляющую картину. Так, оказалось, по весу выбрасываемого в минуту взрывчатого вещества (главный поражающий фактор) японцы превосходили русских не в два, не в три, не в пять, но… в пятнадцать раз! Если же учесть относительную взрывную силу «шимозы» (1,4 по сравнению с пироксилином), то соотношение в пользу Того станет и вовсе устрашающим — большим, чем 20:1. Но это при условии, что взрывался каждый русский снаряд, попавший в цель. Если же сделать соответствующую поправку, то оно возрастет до 30: 1». (В. Чистяков, «Четверть часа для русских пушек».)
Но существует и другая точка зрения. Несмотря на эти недостатки, русские снаряды были лучше японских, потому что в отличие от японских все-таки пробивали броню, в то время как последние взрывались сразу при касании хотя бы даже и небронированного борта. Русские же снаряды, невзирая на малое количество ВВ, все же проникали за бронирование и имели возможность повредить важнейшие механизмы неприятельских кораблей.
Чья точка зрения верна? Давайте попробуем разобраться, но зайдем с конца — рассмотрим эффект от воздействия русских и японских снарядов на броненосцы «Микаса» и «Орел».
Броненосец «Орел» в течение боя получил от 60 до 76 попаданий снарядами разных калибров. К сожалению, мне не известно время попаданий того или иного снаряда, но очевидно, что далеко не все из них попали в корабль в первый час сражения. Не будет ошибкой предположить, что общее число попаданий в «Орел» в указанное время (т.е. приблизительно с 14.05 и до 15.10, когда противники в первый раз потеряли друг друга из вида) несколько или даже значительно меньше, чем 40 снарядов, которые получил флагман Того «Микаса» за все сражение.
В качестве ориентира возьмем артиллерию — она на броненосцах защищалась традиционно хорошо, так что выведение ее из строя в какой-то мере может послужить нам лакмусовой бумажкой эффективности воздействия вражеских снарядов. Примерный перечень потерь, которые понесла артиллерия «Орла» в результате воздействия японских снарядов в период с начала боя и до 15.10 возьмем согласно рапорту старшего офицера «Орла» капитана 2-го ранга Шведе:
1) В носовой 75 м/м каземат чрез полупортики попали один за другим два снаряда крупного калибра, вероятно, 8-ми дюймов, приведшие в негодность оба 75 м/м орудия левого борта, а часть осколков, пролетев через дверь, в продольной броневой переборке, вывела из строя 75 м/м орудие № 18 правого борта.
2) 12-дюйм. снаряд, попавший в дуло левого носового 12-дюйм. орудия, отбил кусок ствола фут на 8 от дульного среза и вскинул его на верхний носовой мостик, где им убил трех человек ниж. чинов и заклинил там его стоймя.
3) Снаряд большого калибра, попавший в корму брони над амбразурой левого 12-дюймов. кормового орудия, исковеркал раму амбразуры и, продавив броню над орудием, ограничил угол возвышения орудия, так что орудие это могло действовать только на 30 кабельтовых.
4) 12-дюйм. снаряд, попавший в вертикальную броню стола вблизи амбразуры (носовая шестидюймовая башня. — Прим. авт.), сдвинул плиту брони, приподнял крышу, сорвал колпаки, разбил станину левого орудия, перекосил башню на катках, и заклинил ее. Башня приведена в полную негодность.
5) Снаряд 8-дюйм. или большого калибра, попавший в вертикальную броню стола, рикошетировал в легкий борт, при разрыве разворотил его, чем ограничил угол обстрела башни (средняя шестидюймовая. — Прим. авт.) в корму от траверза.
6) 8-дюймовый снаряд, рикошетируя от воды, на излете ударил с левой стороны в прорезь боевой рубки. Разрывом снаряда и его осколками разбило дальномер Барра и Струда, испортило боевые указатели и помяло многие переговорные трубы, повредило компас и штурвал.
Итак, мы видим, что потери артиллерии «Орла» весьма чувствительны — полностью выведено из строя одно 12-дюйм. орудие, еще у одного ограничена дальность 30 кбт (кроме того, по другим данным, после получения повреждения это орудие не могло стрелять около 20 минут, что тоже существенно). Одна шестидюймовая башня полностью выведена из строя, еще у одной ограничен сектор обстрела (не могла стрелять от траверза в корму). Также выведено из строя три 75-мм орудия.
Но самое страшное — разбита система централизованного управления стрельбой. Разрушен дальномер, боевые указатели, и главный артиллерист «Орла» лейтенант Шамшев вынужден отдать приказ о переходе на групповой огонь — теперь каждое орудие стреляет и корректирует свой огонь самостоятельно. Вместо того, чтобы замерять дистанцию по до неприятеля дальномером, пристреливаться (обычно для пристрелки использовалась носовая шестидюймовая башня, которая теперь выведена из строя) и, точно определив прицел, обрушивать на врага всю мощь корабельной артиллерии, теперь каждое орудие стреляет, пользуясь исключительно собственными приборами наблюдения, т.е. в лучшем случае — оптическим прицелом. К тому же теперь огонь корректирует не лучший артиллерист корабля, т.е. главарт, а каждый наводчик самостоятельно.
Практика первой и второй мировых войн показывает, что уничтожение централизованного управления огнем снижает эффективность огня корабля даже не в разы — на порядки. Например, тот же «Бисмарк», продемонстрировав хорошую точность стрельбы в сражении против «Худа» и «Принс оф Уэллс», в своем последнем бою достаточно быстро пристрелялся по «Роднею», но в этот момент британцы разбили его КДП, лишив немецкий линкор централизованного управления огнем. И тут же «снайпер» превратился в «неумеху» — в ходе боя германский рейдер не добился ни единого попадания в английские корабли. Конечно, куда более скромные дистанции Цусимского сражения позволяли наводчикам орудий не только стрелять, но и кое-как попадать, однако столь точного огня, который продемонстрировали русские броненосцы в завязке сражения, теперь от «Орла» ожидать было невозможно.
Да, безусловно японские снаряды не могли пробивать брони. Но это не значит, что они были бесполезны при стрельбе по бронированной цели. Попадания японцев приводили к значительным повреждениям русских броненосцев и вследствие к снижению эффективности их огня.
Артиллерия «Микасы» тоже страдала от русских попаданий (описание взято у Кэмпбелла «The battle of Tsushima» из журнала Warship International, 1978 г. Часть 3).
1) 12-дюйм. снаряд пробил крышу каземата №3, ранил практически всю прислугу орудия и вызвал взрыв находившихся поблизости 10 3″ патронов. 6″ орудие в каземате сохранило способность вести огонь.
2) 6-дюйм. снаряд разорвался при попадании в нижний комингс каземата №5, сместив броневой стык и выведя из строя прислугу, хотя само орудие не получило повреждений.
3) 6-дюйм. снаряд пробил крышу каземата №11, не повредив орудие.
4) 6-дюйм. снаряд попал в амбразуру каземата №10 и взорвался на станине 6″ орудия, выведя это орудие из строя.
Итак, 4 русских снаряда прошли в амбразуры/пробили броню японских казематов и… только в ОДНОМ случае японская шестидюймовка была выведена из строя. Причем для достижения такого результата снаряду пришлось попасть не просто в каземат, но в само орудие!
Снаряд… взорвался на станине 6″ орудия, выведя это орудие из строя.
Дальномеры «Микасы» никакого урона не понесли, и японский флагман имел возможность управлять огнем во всей мощи имевшихся у него технических средств.
Один из уважаемых «завсегдатаев» цусимских форумов, пишущий под псевдонимом «realswat», пользуясь рапортами командиров «Микаса», «Токива», «Адзума», «Якумо», а также «Медицинским описанием Цусимского боя» и иными источниками, составил хронологию попаданий в японские корабли Того и Камимуры. В эту хронологию, конечно же, вошли не все попадания русских, а только те, время которых было зафиксировано японцами. Таковых насчиталось 85, при этом:
1) С начала боя (с 13.50) и до 15.10, т.е. за первые один час двадцать минут сражения зафиксировано 63 попадания всех калибров в японские корабли.
2) С 15.40 и до 17.00 т.е. за следующие час двадцать сражения — только 13 попаданий.
3) И наконец, с 17.42 и до окончания боя, т.е. до 19.12, за полтора часа — еще 9 попаданий.
Иными словами, эффективность русского огня постоянно снижалась. Можно, конечно, возразить и сказать, что данная статистика решительно изменится, если было бы известно время прочих русских попаданий. Но я так не считаю, и полагаю, что учет таких попаданий если и изменит картину, так только в сторону еще большей эффективности огня в первый час сражения. Ведь когда попаданий много, считать их сложнее и фиксировать точное время- тоже.
Почему так резко снизилось качество стрельбы русских артиллеристов?
Из пяти новейших броненосцев в первый час сражения погиб «Ослябя», вышел из строя «Суворов», а «Орел» потерял централизованное управление огнем. Вполне допустимо предположить, что получивший тяжелейшие повреждения «Александр III» также лишился централизованного управления огнем, но тогда… тогда получается, что из пятерки современных броненосцев, с которыми русская эскадра начала сражение, полноценное управление огнем осталось всего лишь на одном броненосце — «Бородино»! И то — не факт…
Ни у одного японского корабля не была выведена из строя система управления огнем.
Таким образом, можно сделать некоторые выводы — русская эскадра в начале сражения вела весьма точный огонь. Однако значительное количество попаданий в японские корабли не привело к серьезным повреждениям последних. В то же время огонь японцев повлек за собой быстрое падение боеспособности русских броненосцев. В итоге высокая точность огня русских быстро падала, в то время как точность и эффективность японского огня оставались на прежнем уровне.
В чем причина эффективности огня японцев? Я бы выделил четыре основных фактора:
1) Великолепная подготовка японских комендоров. Они отлично стреляли в сражении 28 июля при Шантунге, но в Цусиме стреляли еще лучше.
2) Выгодное тактическое положение японских кораблей — большую часть боя японцы наседали на головные корабли русской эскадры создав тем самым самые благоприятные условия для действия своей артиллерии.
3) Чрезвычайная мощность японского фугасного снаряда. Содержание ВВ в японских чемоданах составляло… и вот сейчас, уважаемые читатели, будете смеяться. Ибо в весах ВВ снарядов времен Русско-японской войны идет сплошное разночтение и недоразумение. Различные источники (Титушкин, Белов) при равном весе японского фугасного снаряда (385,6 кг), совершенно не сходятся в его наполнении и дают либо 36,3, либо аж 48 килограммов «шимозы». Но попадалась и третье число — 39 кг.
4) И, как говорят англичане, last but not least (последний по порядку, но не по значению) фактор — феерическое везение японцев.
Честно говоря, когда пытаешься анализировать распределение попаданий русских и японских снарядов, возникает стойкое ощущение, что кто-то там, наверху, был крайне заинтересован в победе японского оружия.
В первый час сражения (когда количество попаданий в русские и японские корабли еще было сопоставимым) русским артиллеристам удалось один-единственный раз попасть в башенно-подобную установку «Фудзи» на протяжении первого часа сражения, при этом, как пишет Кэмпбелл:
«Снаряд пробил 6″ броню… и разорвался… как раз перед верхней позицией зарядника… Находившийся в орудии полузаряд вспыхнул, загорелись также находившиеся в верхнем заряднике 8 четвертьзарядов, однако огонь не затронул шесть фугасных снарядов (ПО-ЧЕ-МУ? — прим. авт.)… Была перебита нагнетательная трубка гидравлического привода правого верхнего досылателя, и, как говорят, бившая из нее под большим давлением вода сильно помогла тушению пожара. (Форменное издевательство над теорией вероятности. — Прим. авт.) Правое орудие было задето осколками, и на этом основании из него больше не стреляли… Через 40 минут левое орудие было снова введено в действие и до конца боя выпустило еще 23 снаряда.
А что с русской эскадрой? В самом начале боя выбита носовая башня «Ослябя», взорвана (хотя, быть может, все-таки взорвалась сама) кормовая двенадцатидюймовая башня броненосца «Князь Суворов», на «Орле», как было сказано выше, в носовой башне разбито орудие (у второго возникли проблемы с подачей боеприпасов) и попаданием в кормовую башню ограничена дальность стрельбы еще одной двенадцатидюймовки. При этом в башню «Суворова» было как минимум одно попадание до того, как она взорвалась, да и в башню «Ослябя», возможно, попали не единожды.
Поменяй фортуна попадания — и японцы менее чем за час сражения утратили бы 5-6 из 16 своих крупнокалиберных орудий, а с учетом того (и тут уже никакой мистики нет), что японские снаряды часто взрывались в стволах орудий, выводя последние из строя, в дальнейшем количество «чемоданов», доставшихся русским кораблям было бы значительно сокращено.
«Ослябя» погиб менее чем за час, что объясняется чрезвычайно «удачными» местами, куда попадали японские снаряды. Броненосец того же типа «Пересвет» претерпел в бою при Шантунге 35 попаданий, из которых 11 или 12 было 305-мм, однако корабль уцелел и самостоятельно вернулся в Порт-Артур. Возможно, «Ослябя» получил сопоставимое количество снарядов, но «чемоданов» в него угодило немного — по некоторым данным, не более трех. Однако попали они настолько туда, куда нужно, что просто диву даешься.
Ну, а в чем причина низкой эффективности (повторяю — при вполне приличном количестве попаданий) русского огня? Основная причина — крайне низкое фугасное действие снарядов, как бронебойных, так и фугасных. Но почему?
Канонической считается версия Новикова-Прибоя.
«Почему наши снаряды не разрывались? …Вот какое объяснение дал по этому поводу знаток военно-морского дела, наш знаменитый академик А. Н. Крылов:
«Кому-то из артиллерийского начальства пришло в голову, что для снарядов 2-й эскадры необходимо повысить процент влажности пироксилина. Этот инициатор исходил из тех соображений, что эскадра много времени проведет в тропиках, проверять снаряды будет некогда, и могут появиться на кораблях самовозгорания пироксилина. Нормальная влажность пироксилина в снарядах считалась десять — двенадцать процентов. Для снарядов же 2-й эскадры установили тридцать процентов… Если какой-нибудь из них изредка попадал в цель, то при ударе взрывались пироксилиновые шашки запального стакана снарядной трубки, но пироксилин, помещавшийся в самом снаряде, не взрывался из-за своей тридцатипроцентной влажности».
Во-первых, Новиков ссылается на слова уважаемого академика, но без ссылки на труд, в котором А.Н. Крылов делает это утверждение. Лично я не могу похвастаться тем, что читал все труды А.Н. Крылова, однако же я нигде не встречал этой фразы иначе, чем со ссылкой на Новикова-Прибоя, но никогда — на конкретный труд А.Н. Крылова. Среди куда более многознающих, нежели я, «завсегдатаев» цусимских форумов бытует мнение, что академик никогда ничего подобного и не говорил. Во-вторых, минимальный ликбез по пироксилину выявляет совершенно удивительную новость — оказывается, пироксилин вполне может иметь 25-30-процентную влажность!
«Влажный пироксилин, который можно использовать в качестве взрывчатого вещества, должен иметь влажность от 10 до 30 %. С повышением влажности его чувствительность снижается. При влажности около 50 % и более он совершенно теряет взрывные свойства. Когда пироксилин применяется в качестве бризантного ВВ, то целесообразно по соображениям безопасности в обращении использовать влажный (10-25 %) пироксилин, при этом требуется использовать с таким зарядом в качестве промежуточного детонатора сухой пироксилин (5-процентный).»
В-третьих, дело в том, что пироксилин в русских снарядах размещался исключительно в герметичной латунной упаковке, поэтому ни о какой проверке (помните — «проверять снаряды будет некогда»!) и речи быть не может.
И, наконец, в-четвертых. Новиков приписывает достопочтенному академику следующие слова:
«Все это выяснилось в 1906 году при обстреле с эскадренного броненосца «Слава» взбунтовавшейся крепости Свеаборг. Броненосец «Слава»… был снабжен снарядами, изготовленными для этой эскадры. При обстреле со «Славы» крепости на броненосце не видели взрывов своих снарядов. Когда крепость все же была взята и артиллеристы съехали на берег, то они нашли свои снаряды в крепости почти совершенно целыми. Только некоторые из них были без дна, а другие слегка развороченными».
Что тут можно сказать? Было бы крайне странно, если бы на броненосце «Слава» увидели разрывы своих снарядов в Свеаборге. По одной простой причине — эскадренный броненосец «Слава» на момент подавления восстания не считался благонадежным, поэтому, хотя и был отправлен на соединение с другими кораблями флота, в обстреле Свеаборга участия НЕ ПРИНИМАЛ. Свеаборг обстреливали «Цесаревич» и «Богатырь». А ведь есть еще и «в пятых»…
Мог ли знаменитый А.Н. Крылов, звезда мирового масштаба, известный своим скрупулезнейшим отношением к работе, сделать столь грубые и многочисленные ошибки? Судить вам, уважаемые читатели.
Безусловно, дефекты трубок Бринка и отказы взрывателей, приводившие к тому, что значимая часть русских снарядов совершенно не разрывалась, сыграли свою негативную роль. Но увы — действие тех снарядов, которые все же разрывались, за редчайшим исключением не наносили японцам сколько-нибудь существенного ущерба. Поэтому будь наши взрыватели иной конструкции, все же не стоило бы ожидать значимого прироста эффективности русского огня в Цусимском сражении. Но в чем же тогда дело?
Сперва позволю себе напомнить инструкцию З.П. Рожественского по применению снарядов разного типа:
«При расстояниях свыше 20 каб. стрельба из всех пушек по броненосным судам производится фугасными снарядами. При расстояниях 20 каб. и меньше 10- и 12-дюйм. орудия переходят на бронебойные снаряды, и 6-дюйм., 120-мм пушки начинают стрелять бронебойными снарядами только при уменьшении расстояний до 10 кбт.».
Сложно сказать, насколько артиллеристы русских кораблей выполняли данный приказ, но вот броненосец «Орел» в дневном бою 14 мая (не считая отражения ночных атак) израсходовал два бронебойных и 48 фугасных 305-мм снарядов, 23 бронебойных и 322 фугасных 152-мм снарядов. Не исключено, что так же воевали и остальные новейшие броненосцы — «Бородино», «Александр III» и «Князь Суворов».
Что представлял из себя русский тяжелый 305-мм фугасный снаряд? Об этом подробно сказано в «Отношении Морского технического комитета — председателю Следственной комиссии по делу о Цусимском бое» (от 1 февраля 1907 года, №234 на №34). Я не буду цитировать полностью данный материал, приведу только самую суть:
Устанавливая в 1889 году классификацию потребных для флота снарядов, Морской технический комитет считал, что для поражения незащищенных бронею судов должно иметь… также и снаряды с возможно большим разрывным зарядом, так как польза от них представлялась очевидною, между тем, как «закаленные (бронебойные) стальные снаряды будут», в этом случае, «пронизывать борта неприятеля без особого вреда»…
Произведенное тогда же испытание стальных 6-дюйм. бомб завода Рудиицкого… показало, что для означенных целей можно иметь тонкостенные снаряды… при… весьма большом весе разрывного заряда — от 18% до 22% от полного веса снаряженного снаряда… Такие снаряды, получившие название «фугасных», Комитет и полагал ввести для снабжения судов. Но в дальнейшем движении дела оказалось, что наши заводы, как казенные, так и частные, по состоянию у них снарядной техники, затрудняются изготовлением стали столь высоких качеств… Единственным выходом было поступиться качествами стали и, чтобы снаряды не разбивались в орудии, утолстить стенки их, уменьшив разрывной заряд… На этом основании Комитетом были проектированы фугасные снаряды с разрывным зарядом в 7,7% от полного веса (При массе снаряда в 331,7 кг получаем 25,5 кг ВВ. А ведь очень неплохо! — Прим. авт.) …Но и это требование оказалось не под силу нашим заводам… Поэтому чертежи снарядов были вновь переработаны, с уменьшением веса разрывного заряда до 3,5%… Комитет докладывал управляющему министерством, что эти чертежи считает возможным утвердить лишь временно, что такие снаряды безусловно будут хуже по фугасному действию, чем ранее проектированные, хотя и будут лучше чугунных, ибо их можно снаряжать не простым порохом, а пироксилином…
Пироксилин — это прекрасно, но требует, как я уже писал выше, того самого латунного чехла (в противном случае начинается какая-то химическая реакция со сталью снаряда). Так вот, 3,5% от массы снаряда — это масса ВВ И ЛАТУННОГО ЧЕХЛА. А масса ВВ без чехла была куда скромнее — 2,4-2,9% от массы снаряда для 6-дюйм. и 10-дюйм. снарядов соответственно и всего лишь 1,8% для двенадцатидюймового снаряда. 5 килограммов 987 граммов! Конечно, ни о каком фугасном заряде говорить уже не приходится, при такой-то массе ВВ. Понимали это и в МТК:
За отсутствием сильного бризантного действия… не было основания присваивать этим снарядам особо чувствительную трубку, и они были снабжены двойными ударными трубками.
А вот теперь — внимание!
в 1896 году было намечено, по мысли управляющего министерством генерал-адъютанта Чихачева, произвести обширные опыты… над всеми родами принятых у нас снарядов, в том числе и фугасными, для определения разрушительного их действия… Программа предварительных опытов была представлена … управляющему Морским министерством вице-адмиралу Тыртову, который положил резолюцию: «Согласен, но сообразуясь с имеемыми на это денежными средствами. Главному Управлению доложить».
Главное Управление кораблестроения и снабжений сообщило комитету, что предположенные опыты вызовут расход до 70000 рублей; что с хозяйственной стороны самые опыты уже не имеют большого значения, так как требующиеся для судов снаряды изготовлены или заказаны почти до полного боевого комплекта; что оно полагает возможным допустить производство опытов лишь попутно при испытаниях снарядов, плит… и что эти соображения управляющим министерством одобрены.
Такое решение, в сущности, было равносильно полному отказу в опытах.
Российская империя собирается отстаивать свои интересы в океане и на Дальнем Востоке. Под это создается могущественный флот и тратятся огромные средства — броненосец времен Русско-японской войны стоил порядка 12-14 млн. руб. Но из-за того, что какой-то инфузории-туфельке по попущению господнему выслужившей соответствующий мундир, пожалелось 70 тыс. казенных средств, флот получает снаряды нового типа… не опробованные испытаниями! Это сюрреализм высшей категории, куда там Сальвадору Дали! А МТК? Еще одно обращение повлекло за собой неопределенную визу Авелана, но под нее сумели испытать сегментные снаряды, а дальше…
«Дальнейших представлений по поводу фугасных снарядов Морским техническим комитетом не делалось»
Браво! О чем тут еще можно говорить?! Но самое интересное еще впереди. Цитирую все то же «Отношение Морского технического комитета». На вопрос «Какими разрывными зарядами обладали фугасные снаряды больших калибров — 6″, 8″, 10″ и 12″, составлявшие боевой запас на судах нашей 2-й эскадры Тихого океана при уходе ее из Балтийского моря?» был дан следующий ответ:
«Фугасные снаряды 6-дюйм., 8-дюйм. и 10-дюйм. калибров были снаряжены пироксилином, имея двойные ударные пироксилиновые трубки, а 12-дюйм. фугасные снаряды, по неготовности пироксилиновых зарядов, имели снаряжение из бездымного пороха при обыкновенных ударных трубках образца 1894 года».
Занавес.
Таким образом, 2-ую Тихоокеанскую эскадру отправили в бой с фугасными снарядами главного калибра, имевшими в качестве взрывчатого вещества АЖ ПОЧТИ 6 КИЛО БЕЗДЫМНОГО ПОРОХА!
Конечно, бездымный порох, уступая по бризантности пироксилину, все же превосходит черный порох, которым были оснащены 305-мм снаряды кораблей адмирала Стэрди. Но с другой стороны, содержание ВВ в британских снарядах было выше — даже бронебойные снаряды комплектовались 11,9 кг черного пороха, так что по воздействию на неприятеля наши «цусимские» бездымнопороховые снаряды все же вряд ли дотягивали до чернопороховых британских. К чему это я? Да к тому, что для уничтожения броненосных крейсеров «Гнейзенау» и «Шарнхорст», которые ни по размеру, ни по бронированию не были ровней японским броненосцам, понадобилось соответственно 29 и (ориентировочно) от 30 до 40 британских 305-мм снарядов.
И последнее: а что, если бы русские артиллеристы в Цусиме пользовались не фугасными, а преимущественно бронебойными снарядами? Увы — ничего хорошего, хотя насчет содержания ВВ в русских бронебойных опять же нет ясности. Некоторые источники (тот же Титушкин) дают 4,3 кг ВВ, что составляет 1,3% от массы снаряда, но есть и другое мнение — что в русском бронебойном двенадцатидюймовом снаряде имелось не 1,3 ПРОЦЕНТА, а 1,3 КИЛОГРАММА пироксилина. Замена фугасных 305-мм снарядов на такие бронебойные, очевидно, сколько-нибудь существенного увеличения эффективности их применения дать не могла.
Таким образом, основная причина малой эффективности русских снарядов заключается в малом бризантном действии, вызванным невысоким содержанием ВВ.
На этом я собирался закончить цикл статей о Цусиме, но… в обсуждении предыдущих материалов было поднято несколько вопросов, на которых стоит остановиться более детально, чем я делал это раньше. Таковых вопросов три: это скорость броненосцев типа «Бородино» в Цусиме, разбор возможности броска 5 лучших броненосцев на противника в момент завязки боя (на «Петлю Того») и причины, по которым не стоит чрезмерно доверять мемуарам Костенко. И потому продолжение (точнее, постскриптум) следует!
